Теория постиндустриального общества

Начиная со второй половины прошлого столетия ряд философов и социологов, cледовавших основным методологическим принципам позитивизма, приступили к созданию концепции периодизации истории, в большей мере отвечавшей новым потребностям, нежели изложенная в работах классиков позитивной науки. Разделяя предложенный А. де Сен-Симоном, О.Контом и Дж.Ст.Миллем подход к буржуазному обществу как к обществу «промышлен ников»²¹⁹, они акцентировали внимание на вычленении отдельных исторических фаз по признакам технологической организации производства, обмена и распределения создаваемых в обществе благ. В развитие представлений А.Смита, Ж.-А. де Кондорсе и И.Г.Гердера²²⁰приверженцы «исторической» школы в политической экономии предприняли выделение в истории эпохи дикости, а также пастушеской, земледельческой, земледельческо-мануфактурной и земледельческо-мануфактурно-коммерческой стадий²²¹. По несколько иным критериям были определены этапы замкнутого домашнего хозяйства, городского хозяйства и народного хозяйства²²². На основе анализа типов распределения и обмена производимых благ были разграничены, кроме того, периоды естественного натурального, денежного и кредитного²²³, а несколько позже — эпохи индивидуального, переходного и социального хозяйства²²⁴. В относительно завершенном виде концепция периодизации, основанная на изучении организации производства и обмена благ, увидела свет в работах представителей «новой исторической школы» в начале ХХ века²²⁵.

В эти же годы Т.Веблен предпринял удачную попытку создания глобальной доктрины социально-экономического прогресса

на базе глубокого исследования развития промышленной системы²²⁶, дополненного изучением институциональной структуры общества. Последнее придало его концепции существенное прогностическое значение; учитывавшая многие факторы, в том числе формы организации обмена, характер взаимодействия между социальными группами и классами, формирование индивидуаль ной мотивации, она стала наиболее полной и многофакторной из всех, созданных в первой половине нашего столетия. Развивая институциональные идеи, ряд исследователей в первые послевоенные годы обратился к изучению проблем общественного воспроизвод ства в условиях ускорения технологического прогресса. В конце 40-х годов в работах американского экономиста К.Кларка «Экономика в 1960 году» и французского обществоведа Ж.Фурастье «Великая надежда ХХ века» были сформулированы важнейшие методологические принципы теории постиндустриального общества — подразделение всего общественного производства на первичный (сельское хозяйство), вторичный (промышленность) и третичный (сфера услуг) секторы и положение о грядущем росте доли третичного сектора по сравнению с первичным и вторичным как в совокупной рабочей силе развитых стран, так и в структуре валового национального продукта. Указывая, что в хозяйстве будущего большая часть занятых сосредоточится в сфере создания услуг и информации, человек сможет посвятить себя занятиям более совершенным, чем непосредственное производство, утвердится господство технократии, государство начнет осуществлять действенный контроль за экономикой, а средства производства перестанут быть объектом классовой борьбы, Ж.Фурастье²²⁷во многом предвосхитил классиков постиндустриализма 70-х годов.

Эти исследования уже содержали основные методологическиепринципы новой концепции.Терминологическоеже обозначение наступающей эпохи было заимствовано футурологами 70-х из работ идеологов либерального социализма и трейд-юнионизма предвоенных лет. Большинство исследователей истории данного вопроса склонны полагать, что термин «постиндустриальное общество» был введен в 1917 году А.Пенти, представителем одной из ветвей английского социалистического движения²²⁸. Cледует отметить, что сам А.Пенти не придерживался подобного мнения, признавая приоритет за А.Кумарасвами²²⁹, автором ряда работ по доиндустриальному развитию азиатских стран²³⁰. Характерно, что,

вводя в научный оборот новый термин, его создатели не стремились вложить в него привычного сегодня значения; напротив, под постиндустриальным ими понималось общество, в котором возрождены принципы относительно автономного и отчасти даже полукустарного производства, посредством которого преодолевались бы некоторые противоречия индустриальной системы²³¹. Есть основания полагать, что современные теоретики постиндустриализма, хотя и сообщают данному термину совершенно иное звучание, сделали его центральным в своей теоретической доктрине в определенной мере и потому, что он изначально нес известный оттенок негативизма, не столькоопределяяновую социальную структуру, сколькопротивопоставляяее предшествующим историческим эпохам.

Синтез различных подходов к оценке современного состояния социума, давший начало теории постиндустриального общества в ее нынешнем понимании, относится к 60-м годам. К этому времени, с одной стороны, окончательно выкристаллизовалось отношение к развитым обществам как к воплощению индустриального порядка (уже в конце 50-х Р.Арон был убежден, в том, что «Европа состоит не из двух коренным образом отличных миров: советского и западного, а представляет собой единую реальность — индустриальную цивилизацию»²³²); с другой — было возрождено понятие постиндустриализма (именно в этот период Д.Рисман выносит данный термин в заголовок своей известной статьи²³³, а Д.Белл использует его в лекциях, прочитанных им в Зальцбурге). Нельзя не отметить, что идея рассмотрения новой социальной структуры как постиндустриального общества была в этот период подхвачена в работах представителей самых различных идеологических направлений — от консерватора У.Ростоу²³⁴и умеренного либерала К.Томинага²³⁵до придерживавшегося явной социалисти ческой ориентации А.Турена²³⁶и чешского марксиста Р.Рихты²³⁷.

В 1973 году выходит книга Д.Белла «Грядущее постиндустри альное общество», вызвавшая взрыв интереса к соответствую щей проблематике и обусловившая превалирование футурологических концепций в западной социологии 70-х годов. В течение этого и

следующего десятилетий появляются многочисленные работы, посвященные осмыслению исторического рубежа, на котором оказалось человечество. По мере углубления в соответствующие проблемы становятся все более очевидными два различных подхода, представленные в предпринимаемых исследованиях. С од ной стороны, многие авторы стремились подчеркнуть различие между современным состоянием социума и его новой формой; наиболее типичным образом подобный подход проявляется на терминологическом уровне в использовании понятий с префиксом «пост-». С другой стороны, многие исследователи сочли возможным сформулировать позитивные определения нового строя, охарактеризовав его на основе одного или нескольких наиболее присущих ему признаков. Прежде чем остановиться на содержательной стороне обоих подходов, следует отметить, что детальный анализ применяющихся формулировок показывает ограниченность использования терминов, основанных на применении префикса «пост-»; характерно, что все такого рода понятия были введены в научный оборот между 1959 и 1972 годами²³⁸. В дальнейшем ученые все более явно стремились описывать происходящие изменения с использованием тех понятий, которые мы условно определили как позитивные.

Первыйиз отмеченных подходов представлен прежде всего сторонниками собственно теории постиндустриального общества и приверженцами концепции постмодернити (postmodernity), все более влиятельной в последние годы и требующей отдельного рассмотрения; помимо таких понятий, начиная с 60-х годов использовался целый ряд иных терминов, скорее дополняющих складывавшуюся картину, чем определяющих ее.

Идея постиндустриального общества и сегодня остается весьма популярной, а соответствующий термин широко применяется в философских, социологических и экономических работах. Некоторые исследователи конкретизируют свои подходы, говоря о постиндустриальном капитализме²³⁹, постиндустриальном социализме²⁴⁰, а также экологическом²⁴¹и конвенциональном постиндустриализме²⁴²и т.д. Между тем основой концепции постиндуст риального общества остается оценка нового социума как резко отличающегося от общества, господствовавшего на протяжении

последних столетий: отмечаются прежде всего снижение роли материального производства и развитие сектора услуг и информации, иной характер человеческой деятельности, изменившиеся типы вовлекаемых в производство ресурсов, а также существен ная модификация традиционной социальной структуры.

Данной теории, и это достаточно очевидно, присущи оттенки технологического детерминизма, что не могло не стать причиной критики ее представителями концепции постмодернизма²⁴³, принципы которой в 80-е годы доминировали в исследованиях будущего общества²⁴⁴. Ее сторонники обращают внимание не только на сугубо хозяйственные явления, но и на формирование системы постматериальных ценностей, отказ от прежних методов организации труда и переход к максимальному использованию творческого потенциала работников, а также более пристально исследуют целый ряд сугубо социологических проблем — становление нового типа семьи и форм социального партнерства, повышение роли знания и изменение системы образования, национальные, этнические и иные вопросы. Наряду с этими двумя основными теоретическими направлениями с 60-х годов и до сегодняшнего дня развиваются представления о современном обществе как о постбуржуазном²⁴⁵, посткапиталистическом²⁴⁶, постпредприниматель ском²⁴⁷, пострыночном²⁴⁸, посттрадиционном²⁴⁹, и даже постцивилизационном или постисторическом²⁵⁰. Однако эти экзотиче ские понятия не получили в литературе существенного распространения.

Приверженцы второго подходастремятся определить новое состояние цивилизации через рассмотрение его отдельных признаков; при этом часто в центре внимания оказываются явления, непосредственно не определяющие общество как социальное целое.

Наиболее известная попытка такого рода связана с введением в научный оборот в начале 60-х годов фактически одновременно в США и Японии Ф.Махлупом и Т.Умесао термина «информацион ное общество»²⁵¹, положившего начало теории, развитой такими известными авторами, как М.Порат, Й.Масуда, Т.Стоуньер, Р.Катц и др.²⁵²Подобный подход лежит в русле того имеющего продолжительную историю направления европейской философии, которое рассматривает эволюцию человечества сквозь призму прогресса знания²⁵³и в этом отношении имеет многих известных предшественни ков²⁵⁴. К этому направлению примыкают некоторые иные доктрины, и в первую очередь — концепция технетронного (technetronic — от греческого techne) общества, cозданная Зб.Бжезинским²⁵⁵, а также доктрины, подчеркивающие роль знаний и обозначающие современный социум как «knowledgeable society»²⁵⁶, «knowledge society»²⁵⁷или «knowledge-value society»²⁵⁸.

Попытки определить новое общество через апелляцию к отдельным характеристикам его социальной структуры малочислен ны, а возникающие определения лишены необходимой конкретности. Так, понимание формирующегося состояния как «организо ванного (organized)»²⁵⁹, «конвенционального (conventional)»²⁶⁰или «программируемого общества (la sociйtй programmйe)»²⁶¹не обеспечивает выделения того комплекса основных принципов и отноше ний, который может быть признан центральным для становления и развития подобной структуры. Свидетельством неадекватности такого подхода может служить и то, что предлагаемые определения все чаще принимают предельно общий характер; так, начинают

говорить об «активном (active)»²⁶²и даже «хорошем (good)»²⁶³обществе. В этом контексте признание О.Тоффлера в том, что все ранее предложенные определения будущего общества не являются удачными²⁶⁴, вполне показательно.

Анализ данных подходов приводит к пониманию того, что концепции, рассматривающие формирующийся строй как отрицание второй из трех глобальных стадий общественной эволюции, являются более комплексными, нежели теории, подчеркивающие одну из сторон становящегося социума. Формы подобного противопос тавления отражают не неспособность исследователя адекватно обозначить новое общественное состояние, а реальные возможности современной социологии, не охватывающей всего комплекса отношений и противоречий нового общества в условиях, когда оно еще не стало оформившимся целым; заметим, что понятие «феодализм», например, было введено в научный оборот тогда, когда сам этот строй уже стал достоянием истории. Таким образом, мы полагаем, что обозначение нового общества с использованием префикса «пост-» при всей его условности представляется сегодня единственно возможным; determinatio может быть произведено только как negatio. Нельзя не отметить также, что подобный подход дает достаточно возможностей для построения на его основе адекватной теории прогресса, так как позволяет выделить в истории человечества три большие эпохи и противопоставить формирующийся сегодня социум не всей истории общества, а лишь его отдельной стадии, отмечая существование доиндустриального, индустриального и постиндустриального общества, как это делает Д.Белл²⁶⁵, премодернистского, модернистского и постмодернист ского состояния, как считают С.Крук и С.Лэш²⁶⁶, или «первой», «второй» и «третьей» волн цивилизации, как мы видим это у О.Тоффлера²⁶⁷*. Под таким углом зрения данные теории вполне

приемлемы в сегодняшних условиях в качестве инструментов социального анализа.

Рассмотрение теорий, созданных в 70-е — 80-е годы, как элементов единой концепции постиндустриального общества относительно условно; мы предпринимаем таковое лишь потому, что стремимся отвлечься от многих факторов, отличающих те или иные представления друг от друга, и сосредоточиться, с одной стороны, на содержащихся в них основных принципах оценки исторического процесса и, с другой — на открываемых ими возможностях исследования перспектив хозяйственного и социального развития цивилизации.

В этом случае можно утверждать, что теория постиндустриаль ного общества стала результатом взаимодействия и развития многих экономических, социальных и политологических концепций. Среди ее близких предшественников следует назвать созданную на базе работ новой исторической школы в 40-е и 50-е годы так называемую трехсекторную модель общественного производства, жестко разграничившую всю национальную экономику на первичный (добывающие отрасли), вторичный (обрабатывающую промышленность) и третичный (сферу услуг) секторы; разрабатывавшуюся в 50-е и в начале 60-х годов концепцию стадий экономического роста, часто отождествлявшихся со стадиями развития самой человеческой цивилизации; доктрину «единого индустриального общества», чрезвычайно популярную среди технократов в 60-е годы, а также теории как позитивной, так и негативной конвергенции, позволявшие рассмотреть с относительно унифицированных позиций противостоявшие тогда друг другу западный и восточный блоки.

Порожденная естественной эволюцией глубокой и многогран ной традиции позитивизма, теория постиндустриального общества не может быть однозначно отнесена ни к экономической, ни к социологической, ни к политологической науке. Ее относительно обособленное положение в ряду прочих социальных доктрин определяется, на наш взгляд, тем, что любая глобальная по своим методологическим принципам и масштабу охватываемых проблем теория не может не занимать особого места в ряду ограниченных своими прагматическими задачами прикладых концепций.

Рассматривая теорию постиндустриального общества как пример адекватного исторического построения, мы остановимся прежде всего на методологических элементах, позволяющих сравнить ее с марксовой исторической доктриной.