Примеры рассказов для воспроизведения логика

Студент приехал на каникулы домой. Он нашел отца в кух­не, где старик собирался приготовить себе яичницу из трех яиц.

Отец спросил сына: «Расскажи, чему ты обучался в городе?» Сын ответил, что он изучал логику. Отец не знал, что такое «логика», и попросил объяснить ему, в чем заключается эта наука.

Сын ответил: «Я тебе сейчас объясню, что это такое, и логи­чески докажу, что у тебя в миске не три, а пять яиц. Слушай только меня внимательно. Вот у тебя в миске три яйца. Ты же знаешь: число три содержит в себе число два. А два яйца да три яйца составляют вместе пять яиц».

«Ну сынок, — отвечал отец, — вижу, что тебя обучили делу. Я сейчас сделаю себе яичницу из трех яиц, а ты готовь себе яичницу из остальных двух яиц, которые ты отыскал в моей миске по своей логике».

Два товарища

Шли по лесу два товарища, и выскочил на них медведь. Один бросился бежать, влез на дерево и спрятался, а другой остался на дороге. Делать было ему нечего — он упал наземь и притво­рился мертвым.

Медведь подошел к нему и стал нюхать: он и дышать пере­стал. Медведь понюхал ему лицо, подумал, что мертвый, и ото­шел. Когда медведь ушел, тот слез с дерева и смеется:

• Ну что, — говорит, —- медведь тебе на ухо говорил?

• А он сказал мне, что плохие люди те, которые в опаснос­ти от товарищей убегают.

Плохой сторож

У одной хозяйки мыши поели в погребе сало. Тогда она заперла в погреб кошку. А кошка поела и сало, и мясо, и молоко.

Вечный король

Один надменный король сказал другому королю:

• Как ты смешон и мал! Тебе никто не воздает королевских почестей. Тебя даже не называют «Ваше величество». Какой же ты король?

• Увы! — ответил тот. — Между тем я самый известный король из всех королей. Меня знает весь свет. Обо мне написаны тысячи книг. Я беспрерывно нахожусь в сражениях, но меня никто не назовет кровавым королем. Побеждая, я не проливаю ничьей крови. Оказываясь побежденным, остаюсь невредимым. Пусть моя армия малочисленна, но она бессмертна. Пусть в моем флоте только два судна, но они непотопляемы. Я единственный из королей, которому не страшны революции, потому что они приносят мне новую популярность и признание в народе...

Так говорил при общем молчании, ничего не преувеличи­вая, ничего не преуменьшая, не сказав ни одного слова неправ­ды, всемирно известный король, стоя рядом со своей короле­вой и в окружении свиты на шахматной доске.

Муравей и голубка

Муравей захотел напиться и спустился вниз к ручью. Волна захлестнула его, и он начал тонуть.

Пролетавшая мимо голубка заметила это и бросила ему в ручей ветку. Муравей взобрался на эту ветку и спасся.

На следующий день муравей увидел, что охотник хочет пой­ти поймать голубку в сеть. Он подполз к нему и укусил его в ногу. Охотник вскрикнул от боли, выронил сеть. Голубка вспор­хнула и улетела.

УМНАЯ ГАЛКА

Хотела галка пить. На дворе стоял кувшин с водой, а в кув­шине была вода только на дне. Галке нельзя было достать. Она стала кидать в кувшин камушки и столько набросала, что вода стала выше и можно было пить.

САМЫЕ КРАСИВЫЕ

Летела сова. Навстречу ей летели другие птицы. Сова спросила:

• Вы не видели моих птенцов?

• А какие они?

• Самые красивые!

ГАЛКА И ГОЛУБЬ

Галка услыхала о том, что голубей хорошо кормят, выбели­лась в белый цвет и влетела в голубятню.

Голуби ее приняли как свою, накормили, но галка не удер­жалась и закаркала по-галочьи. Тогда голуби ее прогнали. Она

вернулась было к галкам, но те ее тоже не приняли.

РАССКАЗЫ ДЛЯ МАЛЕНЬКИХ ДЕТЕЙ

1. Жил-был мальчик. Звали его Ваня. Пошел Ваня с мамой на улицу гулять. Побежал Ваня быстро-быстро, споткнулся о ка­мень и упал. Ударил Ваня ножку. И у него ножка сильно болела. Повела мама Ваню к доктору. Доктор завязал ножку, и она перестала болеть.

2. Жили-были детки. Подарила им мама большую лошадку. Стали детки на лошадке катать кошечку и собачку. Хорошо ката­ли. Вдруг лошадка перестала катать. Смотрят детки, а у нее нож­ка сломана. Позвали они дядю Ваню, и он починил лошадку.

3. Жила-была девочка. Звали девочку Зоя. Построила Зоя из кубиков машину. Посадила в машину мишку и начала его катать. «Ту-ту-ту, машина, катай моего мишку». Вдруг машина слома­лась. Мишка упал и ушибся. Положила Зоя мишку в кроватку и дала ему лекарство.

ИССЛЕДОВАНИЕ ЭМОЦИОНАЛЬНО-ВОЛЕВОЙ СФЕРЫ

ВАРИАНТ ТАТ

1. Тематический апперцепционный тест (ТАТ) описан Мэрреем и Морганом, а также многими другими авторами. Используется во многих зарубежных странах для исследования личности, на­правленности ее переживаний и интересов. Вместо обычных сю­жетных картин больным показывают серию картин с неопреде­ленным, неясно выраженным сюжетом. По каждой из этих кар­тин больному предлагают составить рассказ, т. е. рассказать, ка­кова ситуация на данной картине, какие события привели к такому положению и каков будет исход, т. е. что из этого выйдет. Рассказ записывается дословно.

Авторы, предложившие методику, считали наиболее важным интерпретацию содержания составленных рассказов, считали, что данная методика может выявить скрытые комплексы лич­ности больного, его неудовлетворенные желания, агрессивные тенденции, сексуальные, суицидальные мысли и т. д. Методика ТАТ относится ими к кругу прожективных методик, поскольку в истолковании неясных сюжетов отражается личность больно­го, ее установка и чувства.

В отечественной патопсихологии пока опубликованы лишь два исследования, посвященные методике ТАТ, — И.Н. Гильящевой и Н.К. Киященко. В последнем исследовании, выполненном под руководством Б.В. Зейгарник, анализу подвергалась, главным образом, формальная характеристика объяснений больных. Фиксировалось внимание на том, возникает ли вообще эмоцио­нальная реакция больного на мимику изображенных на картине людей, на ситуацию в целом.

2. Для проведения эксперимента можно пользоваться серией из 8 картин. Следует учитывать время, которое больной уделяет рассматриванию картинки, с помощью секундомера и записы­вать высказывания больных полностью.

3. Больному показывают картинку и спрашивают, что на ней изображено (вариант Киященко).

4. Результаты этого эксперимента могут быть прежде всего оценены так же, как и результаты обычного толкования кар­тин, т. е. оценке может быть подвергнута сообразительность боль­ного, его умение разобраться в сюжете по мимике и позам изоб­раженных лиц.

Однако замысел данной методики состоит в ином. Главное внимание при оценке результатов опыта уделяется тому, вы­зывает ли данное изображение какой-либо эмоциональный от­клик у больного, и какой именно. Так, например, на одной из картин американской серии изображен сидящий самодовольно улыбающийся и погруженный, видимо, в приятные воспоми­нания полный молодой мужчина. Такое толкование картинки вовсе не обязательно. Многие расценивают лицо этого человека иначе, считая, что он испытывает творческое вдохновение, что его лицо мечтательное, нежное. Однако здоровые люди так или иначе относятся к лицу данного человека и в зависимости от собственного опыта, настроения эмоционально на него реа­гируют. На другой картинке изображены сидящие за столом молодые люди. Некоторые здоровые исследуемые предполага­ют, что это группа молодых физиков обсуждает научную про­блему, другие — что это бандитская шайка обсуждает предсто­ящий грабеж, третьи — что собравшиеся юноши скучают, не знают, как убить время. Так или иначе, толкование картины отражает личностные установки исследуемых.

По данным исследования Н.К. Киященко, у больных ши­зофренией с сохранной интеллектуальной сферой и притупле­нием эмоций отсутствовала направленность на содержание картины. Описывая картину, больные ограничивались формаль­ной интерпретацией отдельных элементов картины: «Люди си­дят за столом, один из них встал». По поводу первой картины больные шизофренией говорят, что «человек сидит, рядом круг­лое окошко». Они описывают внешнюю, формальную сторону изображений, не вникая и не проявляя интереса к сюжету, который может стать понятным лишь при направленности на мимику и позы изображенных людей. По данным Н.К. Киященко, формальное описание изображений отнюдь не явля­лось следствием недомыслия, неумения понять сюжет. Если менялась инструкция и тем же больным предлагали «обратить внимание на позу и мимику изображенных лиц», они тут же могли дать и правильное, т. е. более или менее адекватное со­держательное толкование показанного изображения.

Исследованные той же методикой больные эпилепсией, по­мимо общеизвестной склонности к обстоятельному детальному описанию, обнаружили также склонность к чрезмерному мо­рализированию, к гротескному оценочному суждению относи­тельно правильности или неправильности действий изображен­ных лиц.

Методика включается в настоящее время во все больший круг клинических и клинико-психологических исследований, так как имеет, видимо, хорошую теоретическую основу: в вос­приятии художественного произведения сказывается личность воспринимающего, степень зрелости и адекватности его эмо­циональной сферы.