Раздел 3. Язык культуры

Документализованный язык культуры

Обращаясь к рассмотрению данного вопроса, следует прежде всего обосновать его прагматическую ценность. Конкретное знание языковых форм помогает находить то, что соответствует нашим художественным потребностям. Предварительное различение авторов по их преимущественным образным приемам формирует правильную установку и соответствующее восприятие.

Необходимость выявления структурных языковых элементов диктуется и тем, что языковые пристрастия в одной сфере художественной культуры могут стать ориентиром в другой.

Содержательная структура культуры, постоянно обновляющаяся и тем самым влияющая на развитие языковой структуры, имеет разные и меняющиеся социально-психологические формы существования. Культура выстраивает содержательную структуру в созвучных сознанию ее времени и потому воздействующих на это сознание языковых (художественно-психологических) формах. Иначе содержательная структура не будет востребована.

Содержательные ценности и их «формы бытия» в обществе неразрывны. Языковые поиски в культуре, включая актуализацию и переосмысление давно не используемых средств, опираются на интуитивное (иногда и вполне рациональное) познание – осознание, осмысление, прогнозирование развития – живых форм мышления и чувствования, присущих данной эпохе. Этим обстоятельством объясняется разновременное доминирование (преобладание) в культуре различных художественных форм.

Конкретные науки, например литературоведение, исследуют изменение образной стороны отдельных видов искусства¹. В работах культурологов чаще всего дается широкое толкование языка культуры. Поэтому необходимо такое обращение к живой художественной практике, которое поможет найти образные доминанты, обусловленные актуальными художественными потребностями, общие для разных культурных сфер и эпох. В качестве таковых преобладают следующие языковые формы: документальная и условная образность, реальная достоверность и метафорическая ассоциативность. Названные типологические особенности наиболее характерны (отчасти осознаны наукой и практикой) для современной культуры, но они присущи и культуре в целом, могут существовать равноправно, могут кратковременно выделяться.

Рассмотрим эти языковые доминанты по отдельности (именно как части), анализируя каждую, как и содержательные сферы, в соответствии с основными структурными элементами: продуктивным, содержательным, языковым, морфологическим и функциональным.

Документализацией мы называем процесс внесения в языковую структуру культуры документальных свидетельств, рассматриваемых культурой каждой эпохи как специально для этого созданных, получивших особый статус форм передачи и хранения информации.

Мировая культура начинала говорить на документальном языке. От первых творцов культуры до сегодняшнего времени сохранилось пристрастие создателей и потребителей культуры к документальной информации. В античной историографии, в средневековых хрониках, в «Персидских письмах» Монтескье и «Робинзоне Крузо» Д. Дефо мы обнаруживаем тяготение к документальному способу воспроизведения действительных событий. Подобное тяготение особенно усиливается в периоды переосмысления исторического социального и художественного опыта, преодоления стереотипов, штампов и «условностей» общественного, в том числе культурного сознания, выхода к новой, остро переживаемой «подлинности». Так было при переходе от Античности к Средневековью, Возрождению, Новому времени. Переходное состояние культуры порицало пересмотр ее предшествующего языка в целом и в отдельных областях.

Состав творцов культуры, пользующихся документальным языком, многообразен. Это историки, мемуаристы, авторы географических и этнографических описаний, художники – баталисты и портретисты. Развитие технических средств породило новые виды осознанной документальной культуры: фонограф, кино- и телехроникер, режиссер документального кино, представители телевизионного искусства. Они проводят своеобразную предварительную обработку действительности. Их творческий интерес направлен на бывшую или сегодняшнюю реальность, из фрагментов которой они складывают документальную картину мира.

Что представляют создатели документальной культуры? Если результат их деятельности типологизировать, то можно условно выделить три основных вида документальной реальности.

Первый вид документальной реальности (содержание, информация) — это сам жизненный факт, реальная ситуация, событие, которые произошли или происходят в реальном пространстве и времени.

Документальную информацию представляют фильмы Д. Вертова, Й. Ивенса, А. Сокурова, книги конкретных наблюдений и впечатлений от Геродота до П. Вейля («Гений места») и Ю. Роста («Люди, какими их увидел и описал Ю. Рост»), мемуары, жизнеописания в формате «ЖЗЛ».

Второй вид документальных представлений о мире обнаруживается тогда, когда творец культуры отображает факт в особой форме его документирования, стилизуя его под документ определенной эпохи, определенного типа, определенного стиля. Художник создает иллюзию документальности, хроникальности путем имитации действительного события.

Формы вымышленных дневников, записок, писем известны мировой литературе (Сэй-Сёнагон, П. Абеляр, Ж.-Ж. Руссо и др.). Мировой кинематограф начинался с фильмов, имитирующих кинохронику. Один из лучших фильмов «всех времен и народов» «Гражданин Кейн» (1950) Орсона Уэллса построен по такому принципу.

Современная культура, используя самые различные технологические способы и приемы, создает жизнеподобные артефакты. «Жизнь под документ», «жизнеподобная правда» становятся распространенной частью той информации, которую мы получаем с помощью мультимедийных технологий.

Третий вариант документированно созданной реальности возникает путем соединения вымышленного и реального в одном культурном явлении. Происходит синтез созданного воображением автора с документальными фрагментами различного вида.

Вся культурная практика человечества связана в той или иной степени с монтажом вторичной реальности, создаваемой художественным мышлением, с тем, что уже было в художественной культуре. Самая древняя и простая модель такого построения — использование руин античных храмов как фундамента или строительного материала при возведении христианских церквей. Античная мифология, философия, риторика вкрапляются в культуру Возрождения и Нового времени в виде цитат, заимствований, интерпретаций и т. п. Подобная «перекличка» создает сосуществование двух реальностей.

Морфологический аспект документализации языка связан с тем, что документализованная культура существует в общей культурной среде в процессе интенсивного контактирования, влияния, взаимодействия с другими видами и отраслями культуры. Документализованная культура (и по содержанию, и по языку) наиболее отзывчива на все новое и непривычное. Уже говорилось о том, что всплеск документализованного языка обычно совпадает с общественными сдвигами.

Кроме того, документализованный язык культуры формируется за счет взаимодействия с теми областями культуры, которые сами являются связующим звеном между действительностью и культурой. Среди них большую роль играют средства массовой коммуникации (в частности, телевидение), приучающее к потреблению все новой и новой информации, вносящее в общение с искусством установку на ценность действительного факта.

В то же время практика документализации (правильнее сказать – псевдодокументализации) в современной культуре приобретает широкое распространение в массовой культуре — от использования живой реальности в театральных, концертных экспериментах, различных хэппенингах и перформансах до наполнения художественного материала большим количеством реальных вставок (непрофессиональные актеры, «живые» картинки, цитаты, письма и пр.).

Функционирование документального языка происходит как бы на окраинах самой культуры, на границе с нею. Для неискушенного в отношении культуры потребителя ее явления (например, архитектура, памятники реальным людям) существуют в самой действительности. Через первый вид документализации (в форме факта) воспринимающий непосредственно включается в культурную ситуацию. Между ними нет никаких опосредующих звеньев, никакой (конечно, в рамках условности) дистанции — временной, языковой. Реципиент оказывается в роли очевидца, свидетеля. На уровне воспринимающего обнаруживается теснейшее слияние жизненного факта с документальным языком его воспроизведения.

Документализованная культура второго вида приводит к стилизованному документу. Прежде чем осмыслить фактическое содержание документализованной формы, воспринимающий должен приобщиться к особому способу его закрепления — к документу как к таковому. Документированный факт достигает эффекта подлинности созданием особой дистанции между воспринимающим и действительностью — дистанции временной (воспринимаем то, что было запечатлено) и языковой (язык и материал документа, его своеобразный стиль, характеризующий время).

Третий вид документализации размывает границы культуры, создавая эффект подлинности фрагментарно смонтированного произведения. Чем продуманнее монтировка достоверного и культурного, тем больше доверия и меньше внутреннего напряжения в процессе восприятия. В фильме «Зеркало» А. Тарковский органично монтирует фрагменты кинохроники с постановочными сценами. Кинохроника подготавливает зрителя или делает заключительный аккорд. Переходы почти незаметны. Подлинная достоверность жестких (для своего времени) кадров, точное совпадение хроникального и игрового ритмов диктуют основные формообразующие принципы построения игровой части фильма.

Достоверные формы языка культуры

Документализация, если воспользоваться формулой Макса Вебера, дает культуре «технику овладения жизнью». Имея опыт использования документального языка, культура делает шаг в языковом развитии, стремясь разными средствами вызвать у воспринимающего впечатление правдоподобия художественной реальности. Эти средства создают достоверные языковые формы, или достоверность.

Под достоверностью подразумевается использование таких форм художественного воздействия, с помощью которых воплощается фактура предметного мира, черты определенного стиля жизни, эстетизируется земное и предельно обыденное, осваиваются жесткие и «болевые» явления и противоречия действительности.

Подобный подход был известен мировой культуре давно. Вот что пишет о японском поэте XVII в. В. Маркова: «Поэзия Басё отличается возвышенным строем чувств и в то же время удивительной простотой и жизненной правдой. Для него не было низменных вещей. Бедность, тяжелый труд, быт Японии с ее базарами, харчевнями на дорогах и нищими — все это отразилось в его стихах»¹.

Художник достоверного воплощения иначе видит мир. Он подходит к предметам много ближе, чем дано обыкновенному человеку, с тем чтобы увидеть и показать другому прозрачные лапки и нежный усик, окультурить микромир с помощью увеличительного стекла. У такого художника невиданные цвета, неслыханные звуки, абсолютно иррациональная конкретность. Выбранный им фрагмент мира самодостаточен и одухотворен, прекрасен своей определенностью.

Другой своеобразной содержательной единицей достоверной информации является пространство, среда, в которой происходит, по словам А. Эппеля, «бытованье простых людей на поросших травой маленьких улицах». Бытовая конкретика с мельчайшими подробностями и точными деталями формирует достоверную среду, в которой существует человек, в которой он встречается с другими людьми, где с ним происходят какие-то незначительные события. Все это в конечном счете помогает проникнуть в его внутреннее состояние, в том числе через такие вещи, которые он даже не проговаривает.

В связи с этим уместны слова Ю. Норштейна о том, что «человек становится непобедимым не потому, что не боится смерти, но потому, что достиг такого соприкосновения с пространством, что уже ничто его не может сдвинуть, он уже находится в абсолютном единстве с ним»¹.

Пространственная конкретность материализована в деталях и подробностях. Временная достоверность — более эфемерное явление. Она воспроизводится не только точными аналогами времени (как в документализованной форме), но прежде всего верно выбранной точкой бытия человека во времени. За единицу достоверной информации о времени берется хронотоп, создаваемый автором во всем его объеме и сложности, пойманный и воплощенный ритм реального времени.

Язык — это система знаков, и, говоря о том, как создается его достоверная форма, нужно прежде всего иметь в виду использование запоминающихся деталей. Благодаря им художник делает обычное эстетически значимым, наглядно представляет органичное присутствие в бытовом бытийного и тем самым приближает к нему воспринимающего. Подобная форма безусловной подлинности не имеет цели документально-хроникального соответствия, но создает художественное обобщение, изменяя реальность воображением и «отношением» автора. При этом, хотя художник и заботится о максимальной приближенности и достоверности, образная форма его произведения работает на точное воссоздание фактов и дает установку на их несомненную реальность (так было или так есть на самом деле), то есть художественные факты имеют свои действительные прототипы.

В качестве достоверных средств театра и кино следует выделить такие образные приемы, как замедление художественного времени и укрупнение изображения, сформировавшиеся под влиянием телевидения, живописи и гиперреалистической графики.

Неспешная манера повествования дает возможность внимательно всмотреться в бытие и проникнуть в сознание человека. Медленное развертывание мизансцен, неторопливое проговаривание фраз, размеренный ритм спектакля и фильма, повторы создают атмосферу раздумья о судьбах человека и смысле жизни.

Литературная достоверность имеет прочные традиции и богатейшее многообразие выразительных и изобразительных средств. Современная проза, драматургия и поэзия демонстрируют тяготение именно к этой языковой форме. Правда, немало современных литераторов бывают неразборчивы в использовании возможностей достоверного языка и производят то, что определяется понятием «чернуха». Однако некоторые из молодых авторов пытаются искренне осмыслить неприглядную «действительность» (И. Денежкина «Дай мне!», С. Шергунов «Ура!», А. Геласимов «Рахиль»). Примером гармоничного и естественного формирования индивидуального достоверного языка представляется творчество В. Высоцкого, В. Шукшина, С. Довлатова, Ю. Шевчука.

В функциональном плане достоверная форма прежде всего приближает к пониманию истинного существа человека. Она своеобразный инструмент познания земной основы человека, первоклеток его бытия.

Достоверность производит смысловую компенсацию недостаточности человеческого бытия. Суть данного процесса заключается в том, что достоверно переданная информация всегда несет элементы социально запретного.

Достоверные языковые средства различных отраслей культуры помогают формально компенсировать отсутствие реальных впечатлений. Современный человек живет в окультуренном, искусственном мире, оторванном от зеленой почвы. Он в массе своей горожанин, но горожанин во втором, третьем поколении, еще связанный генетической памятью с сельской жизнью, природой, он еще ощущает дефицит природной и социальной естественности.

В условиях абстрагирования от пластического, чувственного восприятия мира человек наполняет свой досуг культурными формами общения с землей, водой, животными, включает в свою микросреду природные материалы, предметы деревенского обихода и ручного труда. Компенсирует недостаточность натуральности и конкретности — хотя бы в малой степени, иллюзорно — искусство.

Главная функциональная особенность достоверной формы культуры заключается в том, что она приближает человека к самой действительности, реализует «цвет, запах, звук» каждой культурной эпохи.

Активизация поисков новых и привлечение уже имеющихся достоверных средств всегда имели место в практике мировой культуры. Современный период делает их еще более актуальными благодаря фотографии, телевидению, интернету и развитию медиальных технологий.