Раздел 17. Проблема национальной культуры в условиях глобализации

Пророчества и прогнозы сохранения национальных культур

В западном «цивилизованном» мире задолго до роковой даты 11.09.2001 поднялась высокая волна культурного национализма по принципу: действие рождает противодействие. Национализм в западной культуре выступает в защиту национальных языков и традиционной культуры. В результате возникли новые формы лингвистического и культурного шовинизма: во Франции приняты законы против английского языка в рекламе, на телевидении, а в России такие законы принимаются областными думами, в ряде арабских стран Третьего мира запрещено изучение английского языка в школах. Все это сочетается с агрессивными контркультурными акциями пропагандистского плана – в Иране и Ираке было принято выкладывать мозаикой изображения американских президентов на полу вестибюлей дорогих отелей. До сих пор в Иране в русле исламской традиции отвергается все западное культурное влияние, ибо для шиитов Запад – синоним «Сатаны».

В свое время Аятолла Хомейни был поддержан в своих инвективах против Запада многомиллионными массами левых студентов по всей Европе. Культурный национализм резко проявился и в Западной Европе. Так, лидер Французского национального фронта Ж.-М. Ле Пенн собирает до 20 % голосов на выборах под лозунгами: «Турки – вон! Франция – для французов!». Популист и пламенный реакционер Ле Пенн – это французский В.В. Жириновский. Антизападные настроения в целом обретают антиамериканскую форму еще и потому, что США разжигают стремление народов обрести государственную независимость. Празднуемый в США «День порабощенных народов» исходит из порочного принципа: «один народ – одно государство». Между тем всякая проповедь отделения американского штата от унитарного (федеративного только на бумаге) устройства карается по американскому законодательству смертной казнью. В мире около 160 государств и более 12 тысяч народов. В этой ситуации народы могут устраивать свои государства, только улетев на Луну или Марс – Земля занята и всякие новообразования опасны по чисто геополитическим и военным соображениям «конфликта цивилизаций».

Другой причиной антиамериканских настроений в сфере культуры является сама американская массовая культура. Последняя носит характер массовой культуры. Масскультура вообще построена на идеалах потребительской мифологии Запада о том, что потребление гарантирует личное счастье. В супермаркетах выставлены таблички «I shop, so I am» вместо гордого декартовского, произнесенного по преданию после ночного пребывания холодной зимой в печке сгоревшего дома – «Я мыслю, следовательно, я существую». Мировоззренческое основание нового мирового порядка, опирающегося на постхристианскую религиозность, предусматривает преодоление недостатков всех существовавших до сих пор планетарных утопий – от халифата Аббасидов до троцкистских грез о мировой революции. Сами идеологи мондиализма убеждены, что речь идет о скором приходе в мир Мессии, который утвердит на земле законы совершенной религии и явится основателем «золотого века» человечества под управлением единого мирового сверхправительства». Автор делает это заключение, исходя из анализа программных документов Бильдербергского клуба, трехсторонней комиссии и других интеллектуальных центров мондиализма, имея в виду, что лидеры влиятельных неохристианских сект прямо ориентируют своих приверженцев на такое развитие событий и настаивают на идее Endkampf (конечной битвы) сил добра и зла.

Объективно Россия вписывается в сценарий «глобальной смуты», выход из которого видится на пути реализации «баланса интересов». Сегодня, подобно картежнику, которому после ряда крупных выигрышей начинает изменять фортуна, и который торопится объявить об окончании партии, Запад заявляет о конце истории, в котором победила идеология либерал-капитализма, атлантизма. Последняя предписывает своим адептам или подданным полный отказ от всех человеческих потребностей, выходящих за рамки экономики, самое тревожное для этого порядка – любые нематериальные порывы. Слово «нация» уже подверглось осуждению как выражение единства, препятствующего проявлению индивидуальной свободы и максимальной открытости. В общем, для внешнего употребления в пропагандистских целях это слово «неполиткорректно» и «нетолерантно», для внутреннего же употребления и гордости за свою страну оно подходит Америке идеально. Здесь говорят: «Права она или нет. Но это моя страна!». Еще жестче звучит массовое выражение «Love it or leave it» (буквально, люби ее или уезжай отсюда). После войны немецкий боевой корабль «Фатерланд» американцами был переименован в «Левиафан» и использовался в качестве плавучего концлагеря для власовцев, захваченных с оружием в руках в Германии – воистину для изменников СССР чудовище «Левиафан» стало суррогатом Родины… Д. Калоич выносит на обложку книги пророчество, говорящее о призвании и качествах славян: «Славяне могут спасти мир от окончательной катастрофы, если решительно воспротивятся экономическому демонизму и насилию со стороны жрецов «нового мирового порядка» и превратят свои земли в цветущий сад, где будут царить благородство, красота и радость жизни. Возрождение человека и общности, Неба и Земли станет тем могучим примером, силой которого славяне преобразят мир». Для автора общим у славян выступает свобода (свобода «ради»), отличающаяся в сельской общине и семейной «задруге» от западного либерализма, нерасторжимая связь индивида с национальной и культурной общностью напоминает государственнообразующий порыв у пруссов. Особенно отмечается, что национальные ощущения и державные умонастроения русских далеко превзошли масштабы других европейских народов в самом широком диапазоне – от славянофильской мечты до надрелигиозной империи в смысле К. Леонтьева¹.

И сегодня русская идея в широком понимании – синоним российской идеи, то есть идеи всех россиян, не отделяющих свою судьбу от судьбы русского народа. Ее разделяют все подлинные патриоты страны, независимо от своей национальной принадлежности. В поисках третьего пути – в отличие от левой идеи и либерал-реформизма лавочников – можно выделить следующие черты «русской идеи»: патриотизм или национализм в хорошем смысле, либерализм, справедливость, правопорядок и духовность. Именно в этом плане русская идея отвечает интересам мирового сообщества. Распад Российского государства может привести к дальнейшему подрыву всего мирового порядка, к появлению столь разрушительных местных и региональных конфликтов, что в результате полетят короны, погибнут государства, произойдет взаимоуничтожение многих народов, как это случилось в итоге Первой и Второй мировых войн и многочисленных революций им сопутствовавших. Подобные мысли после Второй мировой войны были высказаны в знаменитой статье И.А. Ильина «Что сулит миру расчленение России»¹. Заметим, что прогнозы И.А. Ильина пока сбываются полностью.

Оборотной стороной русского своеобразия обычно выступает столь ненавистное Достоевскому низкопоклонство перед Европой, «беспощадность самосуда», ибо даже в «Слове о полку Игореве» в центре пафос самоосуждения – трагическое посрамление героя, а не слава и героическая гибель, то есть стихия самоотречения. Последняя начинается с крещения Руси и продолжается в петровской России, отвергшей пророчество Филофея и узревшей в Западе четвертый Рим. Все эти оценки русского характера нам необходимы для того, чтобы понять русский народ как естественную историческую реальность –самомессию. Лишь отторжение золотого тельца формирует малую и лучшую мессианскую часть русского народа, которая исторически становится большей частью, совпадая с трудящимися слоями народа. Монашество, дворянство и дворянская интеллигенция, советская интеллигенция – кто следующий. Где эти «люди длинной воли»? Речь идет не об элите в западном смысле. Элита ревниво оберегает сословные границы, она вообще конструирует себя, замыкая свои границы и противопоставляя себя массе. Напротив, русское дворянство, в представлении Достоевского, способно выполнить историческую миссию, лишь открыв сословные границы «всякому подвигу чести, науки и доблести». В результате сословие само собой обращается в собрание лучших людей, но не в привилегированную касту – в этом обновленном виде может удержаться и сословие.

Понятие «русский народ» возникло достаточно поздно. Обычно господствующие идеи и чувства времени отливаются в ходячие выражения. В Х1–Х111 вв. таким стереотипом у нас было выражение «русская земля» в устах князей и летописцев. Ни в одном памятнике нет выражения «русский народ» и лишь через два века после крещения Руси возникает образ «народа святорусского». Понятие «народ» в отношении к национальной общности описывает духовное явление, ибо единства крови и общности происхождения славянских племен было недостаточно для крепости объединения. Лишь душа народа – Церковь, православный государь собрали державный народ, открытый для всех. С этого момента смысл русской жизни сосредоточен в служении богу, что выразилось в доктрине Москва – Третий Рим. Церковь сообщила нашему народу свойство соборности – духовной общности народа, коренящейся в общем служении. Митрополит Иоанн (Снычев) пишет о державности как драгоценном качестве русского народа в емкой формуле – «Любите врагов своих, сокрушайте врагов Отечества, гнушайтесь врагами Божьими», – вот державный глас народа, выраженный чеканным слогом митрополита Московского Филарета, одного из величайших русских святителей прошлого века»¹.

Третья черта русского народа отвечает на перестроечный вопрос о «дороге к храму». Ныне он звучит – «как восстановить в себе черты народа-богоносца». Эта черта – открытость, «всечеловечность» русского характера, отрицание фальшивой спеси, отрицание самоценности национальной принадлежности.

От национально-территориальной к национально-культурной автономии

Название книги Л.Н. Гумилева «От Руси к России» скрывает один фундаментальный факт – для того, чтобы пройти путь от Киевской Руси к Московии, а от нее к России и затем СССР, необходима была плодотворная и нигде в мире не испробованная национальная политика. Каковы же особенности этой политики?

Советская власть реализовала новые принципы решения национального вопроса – вместо одной государственной нации (русских) были созданы равноправные нации, обладающие собственной государственностью (союзные республики). Вопрос был решен на семь десятилетий на общем фоне партийного и государственного контроля. После войны началась перетряска системы – возврат одних народов и выселение других – система стала шататься.

В стране не предпринимаются шаги по возрождению великорусского народа как стержня страны; национальные субъекты – бывшие автономные республики – получили больше прав и финансов, нежели русские регионы-доноры, в которых к власти приходит нерусская политическая элита и поднимает вопрос об этой исторической несправедливости; в автономных республиках русские еще не оказались на положении негров (неграждан), но стали людьми второго сорта; за границами России оказались десятки миллионов русских без российского гражданства; в России не решается организация проживания коренных славянских народов – украинцев и белорусов; в стране уравнены регионы многочисленные и малочисленные; в стране вне государственного устройства остались греки, поляки, немцы; не решена проблема мятежных анклавов – Чечни, где российская элита проводит политику «война до победного конца», но где не проводились референдумы о пребывании в составе России; не решен вопрос о национально-культурной автономии на территории русских областей страны; не решены пограничные проблемы с Украиной и Молдавией.

Американская модель «плавильного котла», где единственной автономией остаются религиозные общины, России не подходит. Выделение национально-ориентированных регионов по модели Испании, Бельгии приводит к национальным трениям, где идет борьба за полное отделение, а деконструкция западно-европейских национальных государств может идти до бесконечности – до последнего города. Силовые действия для решения национальных вопросов приводят к иностранному вмешательству и всеобщему развалу экономики. Очевидно, что Россия нуждается в национально-пропорциональном представительстве. Речь идет о добровольном вступлении граждан в местное землячество, из его представителей вербуются при любом представительном органе свои палаты национальностей. Они занимаются национально-культурной работой на территориях, обладая при этом собственным бюджетом. Формируется собственный каждый раз новый баланс интересов и национальностей. В сущности, Россия сегодня нуждается в национально-культурной автономии, которая в начале ХХ в. рассматривалась большевиками наряду с территориально-национальной автономией (принцип самоопределения вплоть до полного отделения). Национально-культурная автономия предполагает наличие единого унитарного государства с республиканским устройством. Именно поэтому народы, проживающие на территории России, становятся русскими национальностями, принадлежащими к единому русскому народу и обладающими собственной культурой и образом жизни.

Литература

1. Алексеева В.А. Православный образ отечества – духовный смысл русского патриотизма. Екатеринбург, 1998.

2. Ильин И.А. Наши задачи. Историческая судьба и будущее России. Т.1. М.-Париж, 1992.

3. Касьянова К. О русском национальном характере. М., 1994.

4. Кожинов В.В. Судьба России. Вчера сегодня, завтра. М., 1990.

5. Лесной С. Откуда ты Русь. Ростов н/ Д., 1995.

Учебное издание