1. Протестантизм

Это ветвь христианства, которая отвергает понимание Церкви как мистического организма, поэтому появляется тезис об «оправдании одной верой». Сторонники Реформации провозгласили единственным источником религиозной истины Священное Писание, отвергнув Священное Предание, поэтому в протестантизме отсутствует ощущение традиции. Из этих предпосылок следует, во-первых, индивидуализм, во-вторых, нечувствительность к мистике, таинству и практицизм.

2. Католичество после Реформации и Контрреформации

Создание ордена иезуитов Игнатием Лойолой – самое заметное явление Контрреформации. Орден был устроен по военному образцу, каждый иезуит должен был считать себя участником войны против ересей. Однако если верить философу Б. Паскалю, во всем кроме ересей иезуиты были терпимее. В это время самое основательное и качественное образование давал именно этот орден. По словам Б. Рассела, «они обучили Декарта математике лучше, чем он мог бы научиться ей где-нибудь еще».

Последствия реформации и контрреформации, последствия многочисленных религиозных войн между католиками и протестантами привели к чему-то вроде усталости, к мысли, что невозможно надеяться теперь на установление какой-то единой веры. Именно в этой усталости можно найти корни идеи веротерпимости, которая является одной из центральных идей новоевропейского либерализма. Из-за этой же усталости, возможно, возрос интерес к светским знаниям.

3. Философский скептицизм и вольнодумство

В эпоху Просвещения распространяется деизм. Деизм признает существование Бога, но ограничивает Его бытие функцией первотолчка: Бог сотворил мир и больше не вмешивается в его дела. Это религиозность, лишенная мистики, ей не нужны отношения с Богом. Поэтому Бог деизма – просто необходимое, безличное, разумное и вечное начало. Из такого понимания Бога естественно следует отрицание всякой обрядности, священной истории – всего, что составляет содержание и учреждения «позитивной» религии. Все это, по мысли просветителей, бесполезные суеверия, плоды страха и невежества. Всем известен боевой клич Вольтера: «Раздавите гадину!», обращенный не против веры в Бога как таковой, а против «позитивных» религий.

Однако после Вольтера и собственно вера в Бога стала подвергаться нападкам. Например, Гольбах считал, что религия вообще, воспитывая в человеке страх перед невидимыми тиранами – богами, приучает его и к поклонению тиранам земным, видимым. Религия подавляет в человеке самостоятельность и независимость мышления.

Но при этом даже в эпоху Просвещения были и другие явления. Несмотря на провозглашение разумной религиозности, на провозглашение борьбы с предрассудками и суевериями, именно XVIII в. стал веком пышного цветения разнообразных тайных обществ. В начале XVIII в. создается первая объединенная («Великая») масонская ложа в Лондоне. Масонство стремительно распространяется по Европе, несмотря на несколько булл папы, отлучающих масонов от Церкви. Именно в XVIII в. жил знаменитый граф Калиостро, который приобрел большое количество поклонников, например, прозревая будущее в бутылке с водой и торгуя некой prima materia, возвращающей молодость. Этот интерес к мистике, тайности – обратная сторона разумности и, как ни странно, последствия борьбы с предрассудками.

В XIX в. религиозные чувства приводятся «в порядок», цивилизуются. В европейских обществах ценится разумная вера, без особой мистической экзальтации. Вера эта и у католиков, и у протестантов вполне практична: Бог помогает христианам в их, даже вполне светских, делах. Это рассудочное, функциональное отношение к Богу, утверждавшееся в буржуазном обществе. Такая вера, несколько формализованная, спокойно-разумная, удачно сочеталась с правовой и моральной цивилизованностью европейцев.

Однако в то же время распространившийся материалистический атеизм, развитие естественных и точных наук оттесняли веру. Церковь, приспосабливаясь к новой ситуации, сама не то чтобы онаучивалась, но приземлялась. Люди XIX в. посещали церкви, исполняли обрядность, но эмоциональность веры явно угасала. Религиозность становилась трезвой. Уже в середине XIX столетия датский философ Серен Кьеркегор выступил с беспощадной критикой «христианства профессоров», слишком рассудочного христианства. Таким образом, в Новое время сама религиозность обмирщается, и культура становится вполне светской.

Нравственные ценности: разумный эгоизм и протестантская этика

Обмирщение напрямую касается и этической области. В Новое время возникает светская мораль. Конечно, моральный фон Нового времени очень разнообразен, но тем не менее можно проследить преобладающие ценности и нормы.

Основное обоснование нравственного поведения в Новое время таково: законы нравственности всеобщи, т. к. разумны. И именно разум доказывает необходимость определенных моральных норм.

Результатом обмирщения морали можно считать систему «разумного эгоизма», получившую теоретическое оформление в творчестве мыслителей эпохи. Логика разумного эгоизма такова: если человек должен поступать добродетельно не ради Бога и будущей жизни, то для чего еще, если не для собственной пользы. Человек по природе стремится к максимальному внутреннему и внешнему благополучию, т. е. счастью, и поэтому он всегда эгоистичен. Но поскольку он разумен, то не может не осознавать, что подобные установки естественны и для других, поэтому подлинно разумный интерес личности состоит в том, чтобы, обеспечивая собственное благополучие, содействовать счастью других. Таким образом, разумный эгоизм всегда предполагает общественный интерес. Из этого вытекает, что мораль – не результат божественного установления или следствие индивидуальных стремлений к пользе, а итог общественного договора.

XIX в. сохраняет эту установку на утилитарную мораль, основанную на принципах разумного эгоизма. В целом для европейского общества стало характерным следующее ее понимание: мораль – это «такие правила для руководства человеку в его поступках» (Дж. Ст. Милль), которые полезны, так как обеспечивают счастье, счастье общее, которое как бы «складывается» из частных благ. 

В Новое время, конечно, сохраняется и религиозная мотивация поведения человека, но фактически она выливается также в совершенно светскую модель поведения – речь идет о протестантах. Оказывается, что Реформация имеет не только религиозные, но, может, в большей степени экономические, моральные, психологические последствия. В этом смысле принято говорить о протестантской этике, которая порождает «дух капитализма». Немецкий социолог Макс Вебер достаточно убедительно показал связь между религиозным учением протестантизма о спасении (особенно в самой радикальной его ветви – кальвинизме) и стремлением к хозяйственному успеху, накоплению капитала. Таким образом, для возникновения капитализма потребовалась переоценка ценностей. Идеал достойного человека занял трудящийся человек, относящийся к труду как к подвигу и как к обязанности христианина. Поэтому его ценностными нормативами являются: право на труд, трудовая дисциплина, исполнительность и профессионализм, инициативность, «справедливая», по правилам, устанавливаемым самими людьми, конкуренция и т. д.

Разумное устройство общества. Вера в прогресс

С одной стороны, система разумного эгоизма, с другой, протестантская этика предполагают новые политические теории, новый взгляд на возникновение и функции государства. Так же, как и моральные нормы, государство считается теперь не с божественным установлением, а результатом общественного договора.

Философ XVII в. Томас Гоббс один из первых выдвигает теорию общественного договора. Возникновение государства описывается как заключенный между гражданами договор о том, чтобы повиноваться той власти, которая будет избрана большинством. Необходимость в общественном договоре объясняется Гоббсом природой людей. В догосударственном естественном состоянии все люди равны, все хотят сохранить свою жизнь, свободу и собственность, все хотят получить власть над другими. Это состояние оказывается состоянием войны всех против всех. Чтобы избежать самоуничтожения, люди объединяются в общины, каждая из которых подчиняется центральной власти. Правда, если власть не способна обеспечить безопасности жизни и собственности, граждане получают право сопротивляться этой власти. Это проявление разумного эгоизма и в отношении к государству.

Главный недостаток теории общественного договора состоит в допущении того, что интересы всех граждан одинаковы. Этот недостаток «исправляется» в XIX в. теории К. Маркса о разделении общества на классы, о классовой борьбе. Тем не менее эти теории естественного происхождения государства направлены против теорий божественного происхождения власти или объяснения власти государя отеческой властью над детьми. Принцип наследования власти хотя и не отвергался полностью, все же значительно ограничивался.

Реформация выдвигает на первый план индивидуальные отношения человека с Богом, индивидуальную веру человека. Из этого индивидуализма вытекает и провозглашение равенства людей в вопросах веры: каждый имеет право на истолкование Священного Писания и священство. Без этих положений протестантизма не было бы и светского либерализма, не было бы и теорий естественного права и общественного договора, главной предпосылкой которых является изначальное равенство всех людей и безусловная ценность свободы.

Согласно либеральному мировосприятию условием процветания выступает частная собственность, невмешательство государства в экономику, отсутствие препятствий для развития личной инициативы. Общества XIX в. как раз и начали радеть о свободе человека, правах каждого гражданина государства. В XIX в. либерализм развивается. Но появляются новые политические теории, противостоящие либерализму. Однако и в них свобода является главной ценностью. Появляется анархизм. Оценивая идеалы Просвещения, русский анархист М.А. Бакунин говорит, что просветители создали новый идеал абсолютной свободы, но этот идеал содержит в себе неразрешимое противоречие: политическая свобода без экономического равенства и вообще свобода в государстве есть ложь. Речь идет о том, что организация в обществе должна идти снизу – от фактов, от самой жизни народа. Только государство, созданное «путем самостоятельных и совершенно свободных соединений», может гарантировать гражданам свободу и справедливость.

В XIX в. появляется и социализм, который и в его первоначальном «утопическом» варианте (развитом А. Сен-Симоном, Ш. Фурье, Р. Оуэном) и в последующих модификациях, вплоть до научного коммунизма (К. Маркс), шел дальше в требовании обеспечения полной социальной справедливости, условий достойной жизни для всех людей, достижения социального равенства.

Формирование научной картины мира

Сущностным явлением Нового времени и одним из средств освобождения от предрассудков является наука. В это время формируется научная картина мира.

На событийном уровне наступление Нового времени обычно связывают с открытиями в разных областях знания и усовершенствованиями орудий познания как практических (инструментов), так и теоретических (философской методологии наук).

Все совершенные открытия нельзя рассматривать просто как накопление знания о мире. Эти открытия переворачивают традиционные представления. Наука Нового времени – нечто принципиально иное по отношению к античной и средневековой науке. В астрономии Кеплера дело не в подтверждении какими-то опытными данными гелиоцентрической системы. Три закона движения планет, открытые им, требовали гораздо больших усилий для освобождения от традиций, чем может показаться современному человеку. Все астрономы со времен Пифагора сходились в том, что планеты имеют круговые орбиты. Круг был совершенной фигурой, все планеты были совершенными телами, первоначально они считались божествами или связанными с божествами. Казалось очевидным, что совершенное тело должно двигаться по совершенной орбите. Вот эти представления и разрушает первый закон Кеплера, в котором говорится о том, что все планеты движутся по эллипсам.

И Ньютон не просто открыл какие-то новые явления. Он совершил переворот, устранив следы анимизма из физики. Греки считали движение признаком жизни, у Аристотеля одна из функций живой души – приводить в движение тело. Таким образом, неодушевленное тело, предоставленное самому себе, стало бы вскоре неподвижным. Открытие первого закона движения изменило это представление. Безжизненная материя, лишенная влияния каких-либо сил, продолжает двигаться. В этом случае Бог кажется необходимым для того, чтобы запустить весь этот механизм. Но согласно Ньютону, когда Бог привел в движение все планеты, установил законы тяготения, все пошло само собой.

Новая наука постулирует свою свободу от всяческих предрассудков, «идолов». Эта свобода обеспечивается правильным разумным методом и опорой на факты. Ф. Бэкон сформулировал принцип эмпирического пути новой науки: эксперименты, если поставить их правильно, дают достоверные данные, доступные проверке и доказательству, а на основе этих данных можно формулировать общие законы.

Логично и то, что подобный путь познания придавал ему инженерный, практический характер, который со временем привел к сближению науки и технического творчества. По словам Ф. Бэкона, старая наука «плодовита в спорах, но бесплодна в делах». Но наука, базирующаяся на эксперименте, требовала для проверки теории проведения испытаний с применением ручного труда и инструментов, а также непосредственного воплощения и применения полученных знаний. Сам Бэкон был лорд-канцлером и правителем Англии в отсутствии короля. А умер он от простуды, схваченной им во время опытов по консервированию кур путем их замораживания в снегу. Своя научная лаборатория была у лорда Бэкингема, фаворита короля и лорда Адмиралтейства. Иметь научную лабораторию было модно.

В XVIII в. – в век Просвещения – интерес к науке и технике только возрастает. Ярким выражением этой направленности науки и философии во Франции стала «Энциклопедия, или Толковый словарь наук, искусств и ремесел» – плод коллективного труда многих просветителей – Дидро, Д’Аламбера, Вольтера, Гельвеция, Гольбаха, Руссо, Монтескье и др. Кроме философских статей «Энциклопедия» содержала статьи по вопросам математики, математической физики и механики, статьи по медицине, технике, военному делу, конечно статьи, посвященные историческим исследованиям.

Непосредственно связан с эмпирической философией XVII–XVIII вв. позитивизм, возникший в XIX в. В этом философском направлении провозглашается безусловное торжество факта, фактического знания как самого достоверного, самого научного знания. Этот позитивистский подход занимает существенную часть современного сознания. До сих пор мы склонны считать ущербным, парящим в облаках знание религиозное и философское. До сих пор более важными считаются науки технические, прикладные.

Производной новоевропейской науки становится машинная техника.

В XVIII–XIX вв. в Европе произошел промышленный переворот – переход от ручной техники к машинной, который начался с изобретения Дж. Уаттом паровой машины.

Наука, ставшая техникой, формирует у людей совершенно иной взгляд на мир, чем у теоретических философов. Техника принесла с собой ощущение власти, человеку кажется, что он в гораздо меньшей степени находится во власти окружающего мира и Бога.

Именно Новое время человек как научно познающее, как разумное существо впервые в истории (по мнению Хайдеггера) становится субъектом. То, что человек – субъект, означает его активность, самостоятельность, ответственность. Мир становится объектом в силу того, что в научном познании человек ставит его в условия эксперимента, переделывает его.

Вера в особую силу субъекта остается и за пределами сферы научной: она сохраняется в романтизме XIX в., хотя романтики в большей степени ценят не разум ученого, а воображение и творческую интуицию художника. Субъект легко с помощью воображения переносится в иные миры, более того, он сам может творить их.

Однако то, что человек становится субъектом, оборачивается и против него самого. Человек и для себя становится объектом. Лучше всего негативные стороны такого процесса видны в теориях воспитания, которых очень много появляется в Новое время.

В качестве самого яркого примера этих негативных сторон можно привести взгляды на воспитание французского просветителя Ламетри. Он является автором трактата с говорящим названием «Человек-машина». Сам процесс воспитания, по мнению Ламетри, можно свести к дрессировке. Ламетри считает, что нет ничего проще «механики нашего воспитания».

Следствием новой науки, по-новому смотрящей на человека, является появившаяся в XVII в. мода на механические игрушки, автоматы. Однако в XIX в. романтизм ставит под сомнение всесилие науки и техники, переделывающей мир, и протестует против механистического понимания человека. В произведениях писателя-романтика Э. Гофмана часто появляются автоматы. Какой-то секрет, хитрость в автомате – показатель мастерства и искусности его создателя. Человек должен достигать совершенства, когда творит свои подобия. Гофмановские автоматы хитры, но для разгадки их хитрости не хватает никаких познаний в механике и акустике. Это не хитрость, не секрет, это Тайна. Это больше, чем автоматы, в них заключена какая-то нечеловеческая мистическая сила, оживляющая их, делающая их опасными для человека. Увлечение искусными автоматами, оказывается, может привести человека к каким-то непостижимым безднам.

В XIX в. происходит коренной переворот, связанный с появлением машины, которая отдаляет человека от природы, ломая привычные представления о его главенствующей роли, и превращает человека в зависимое от машины существо.

Фиксируя эту ситуацию К. Маркс, говорит об «отчуждении», которое, по его мнению, является следствием капиталистического способа производства. Рабочему не принадлежит произведенный им продукт, поэтому он относится к труду не как к творческому процессу, а как к изнурительной повинности. Он трудится не как человек, не проявляя свою сущность, а как животное, только для того, чтобы хоть как-то обеспечить свое физическое существование. Отчуждение определяется как утрата человеком контроля над результатом своей деятельности, над процессом собственной деятельности, над самим собой, и в этом смысле утрата человеком самого себя.

С распространением представления о деятельном субъекте, имеющем власть над природой, радикально меняются представления о времени. Выражением нового восприятия времени становится вера в прогресс. Прогресс – движение к лучшему состоянию через распространение истинных идей, которые постепенно устраняют загадки и чудеса мира, пронизывая его светом разума.

В XIX в. эту веру в прогресс продолжает поддерживать уже упоминавшийся позитивизм, пытающийся построить систему человеческих знаний в развитии. Развитие это целиком и полностью прогрессивно: человечество, по мнению О. Конта, чем дальше, тем больше освобождается от мифологических, религиозных и философских предрассудков, овладевая полезными «положительными» знаниями.

Эволюционная теория Дарвина кроме очевидных ее сторон (животное происхождение человека, борьба за существование, которую многие экономисты XIX в. распространили и на сферу экономики) продолжает подчеркивать веру в прогресс: эволюционный процесс предполагает постоянное совершенствование и усложнение живых организмов.

Развитие культуры в XIX в. рассматривали по тройственной схеме: дикость – варварство – цивилизация, вершиной которой оказывался сам XIX в. Эта схема была выражена этнографом Л. Морганом в его книге «Древнее общество». Марксистская версия развития человеческой истории абсолютизирует идею прогресса, который к тому же резко ускоряется человеком посредством революции.

Таким образом, можно выделить самые сильные и самые общие тенденции в культуре Нового времени. Именно эта эпоха укореняет веру в разумные начала окружающего мира и человеческой природы. Не религиозная традиция, а разум начинает рассматриваться в качестве непререкаемого авторитета. При этом разум делается орудием для преобразования природы, человеческого общества и самого человека. Такое представление о разуме говорит о появлении в эпоху Нового времени деятельного субъекта, ощущающего свою свободу и самостоятельность.

Естественно, что культура Нового времени более многообразна и противоречива. В ней есть различные отклонения от «генеральной линии». В религиозной культуре это интерес к мистике и тайным учениям. В искусстве – существование наряду с «большими» стилями такого стиля как рококо с его изяществом, чувственностью, особой несерьезностью, интимностью, противостоящей как строгому классицизму, так и трагическому романтизму. В политике – абсолютизм, революционный террор во Франции, нарушающие правила политического либерализма.

Возможно, именно такое разнообразие явлений культуры Нового времени делает эту эпоху содержательно близкой нашему времени. Многое в нашей нынешней культуре, в наших ценностях, которые мы называем общечеловеческими, остается от нововременного прошлого.

Литература

1. Бэкон Фр. Великое восстановление наук // Сочинения. В 2 т. Т. 1. М.: Мысль, 1977.

2. Вебер М. Избранное: Протестантская этика и дух капитализма. М., 2006.

3. Гоббс Т. Левиафан или материя, форма и власть государства церковного и гражданского //Сочинения. В 2 т. Т. 2. М.: Мысль, 1991.

4. Гуревич П.С. Философия человека. М., 2001.

5. Кант И. Ответ на вопрос: что такое просвещение //Сочинения. В 6 т. Т. 6 М.: Мысль, 1966.

6. Рассел Б. История западной философии. М., 2004.

7. Хайдеггер М. Время картины мира // Время и бытие: статьи и выступления. М.: Республика, 1993.  

8. Шоню П. Цивилизация классической Европы. Екатеринбург, 2005.

9. Якимович А. Новое время. Искусство и культура XVII-XVIIIвеков / СПб., 2004.