Талалаев_Право международных договоров_т

Вэтой связи необходимо со всей решительностью подчеркнуть недействительность мюнхенского соглашения от 29 сентября 1938 г. об отторжении Судетской области от Чехословакии Германией. Так называемое «согласие» Чехословакии с мюнхенским сговором, соJ вершенным за ее спиной, было дано в условиях начавшейся агрессии

иоткрытых угроз новым вооруженным нападением на ЧехословаJ кию со стороны Германии, а также грубого нажима со стороны тогдашних правительств Англии и Франции, что делало это «соглаJ шение», наряду с другими обстоятельствами, ничтожным, не имеюJ щим юридической силы с самого начала 1.

Абсолютная недействительность мюнхенского соглашения приJ знана в целом ряде международноJправовых документов, в том чисJ ле в договорах о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между европейскими социалистическими странами. Так, в ст. 6 Договора о дружбе, сотрудничестве и взаимной помощи между Союзом СоветJ ских Социалистических Республик и Чехословацкой СоциалистиJ ческой Республикой от 6 мая 1970 г. говорится: «Высокие ДоговаJ ривающиеся Стороны исходят из того, что мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года было достигнуто под угрозой агрессивной войны и применения силы против Чехословакии, представляло соJ бой составную часть преступного заговора гитлеровской Германии против мира и грубое нарушение основных норм международного права и что поэтому оно является с самого начала недействительным со всеми вытекающими из этого последствиями» 2.

Абсолютная недействительность мюнхенского соглашения подJ тверждена в Договоре о взаимных отношениях между ЧССР и ФРГ от 11 декабря 1973 г., где говорится: «Чехословацкая СоциалистиJ ческая Республика и Федеративная Республика Германии… признаJ вая, что Мюнхенское соглашение от 29 сентября 1938 года было навязано Чехословацкой Республике нацистским режимом под угJ розой применения силы… считают Мюнхенское соглашение... ничJ тожным» (преамбула и ст. 1)3.

Всвязи с признанием ничтожности мюнхенского соглашения Т. Элайес справедливо замечает: «Это является полезным напомиJ нанием тем, кто думает, что явление договоров, навязанных силой,

1Подробнее об этом см .Анисимов: В.Н., Мазуров В.К. Недействительность (ничтожность) Мюнхенского соглашения // Правоведение. 1975. № 5. С. 80–86.

2Правда. 1970. 7 мая.

3Международная жизнь. 1974. № 2. С. 154.

устарело либо устаревает, или что требование третьего мира вклюJ чить в Венскую конвенцию положения о ничтожности навязанных силой договоров не нужно или слишком искусственно» 1.

В Комиссии международного права ООН вопрос о недействиJ тельности договоров, заключенных в результате применения силы или угрозы силой против государства, впервые обсуждался на XV сессии в 1963 году. X. Уолдок в своем докладе заявил, что государJ ство, в отношении которого при заключении договора была незаконJ но применена сила или угроза силой, «имеет право объявить такой договор недействительным ab initio, денонсировать его или приJ нять»2. Несмотря на ограниченный характер этого положения, амеJ риканец Г. Бриггс выступил против включения даже такой нормы в проект статей о праве договоров, считая ее преждевременной и юриJ дически бессмысленной.

Юристы социалистических государств решительно выступили за включение нормы, признающей абсолютную недействительность навязанных силой договоров, в проект статей о праве договоров. Их поддержали юристы стран Азии, Африки и Латинской Америки.

Большинством голосов XV сессия Комиссии международного права приняла ст. 49, в которой говорилось, что «любой договор, который был заключен в результате угрозы силой или ее применения в наруJ шение принципов Устава Организации Объединенных Наций, неJ действителен».

На Венской конференции эта статья подверглась наиболее ожеJ сточенным нападкам со стороны империалистических держав, котоJ рые никак не желают отказываться от своей противоправной пракJ тики навязывания неравноправных договоров более слабым, разJ вивающимся странам. Они делали все, чтобы сорвать принятие поправки Афганистана и группы других стран Азии, Африки и ЛаJ тинской Америки, предусматривавшей включение в понятие «сила» экономического и политического давления 3, а также поправки групJ пы социалистических, и развивающихся стран, имевшей целью четJ ко указать, что запрещение применения силы вытекает не только из принципов Устава ООН, но также из других норм международного права, существовавших до принятия Устава и обязательных для всех

1Ellias T. Op. cit. Р. 176.

2Yearbook of the International Law Commission. 1963. Vol. II. Р. 51.

3См.: doc. A/Conf.39/C.I/L.67/Rev.I.

государств независимо от их членства в ООН 1 . В то же время западJ ные державы стремились ухудшить редакцию ст. 49, поддерживая поправки Австралии, Перу и Японии 2. Их смысл заключался в том, чтобы поставить решение вопроса о недействительности навязанных силой договоров в зависимость от выполнения некоей процедуры. В частности, японская поправка предусматривала недействительность договора только в том случае, если об угрозе или применении силы при его заключении «было должным образом сообщено компетентJ ному органу (какому органу, поправка умалчивала. — А. Т.) ОрганиJ зации Объединенных Наций и если он не мог принять необходимых мер для устранения или предотвращения такой угрозы силой или ее применения». Мотивировалось это предложение явно абсурдным аргументом, что «жертва угрозы силой или ее применения должна сделать все, чтобы предотвратить такое международное преступлеJ ние в интересах сообщества наций, равно как в своих собственных интересах, прежде чем объявить недействительным договор на том основании, что он был заключен в результате угрозы силой или ее применения»3. Таким образом, на слабое государство — жертву наJ силия предлагалось взвалить еще бремя, которое должно лежать на более сильных державах: предотвратить навязывание силой договоJ ров. Абсурдность такого подхода была настолько очевидна делегаJ там конференции, что никто, кроме авторов поправки, за нее не голосовал. Она была отклонена. Такая же судьба постигла перуанJ скую и другие подобные поправки.

Окончились неудачей и попытки западных держав ограничить понятие «сила», употребленное в ст. 49, вооруженной силой. ПривоJ дились многочисленные аргументы против включения слов «эконоJ мическое и политическое давление» как основания недействительноJ сти международных договоров. Так, утверждалось, что в междунаJ родном праве и в Уставе ООН нет общепризнанного определения понятий «сила» и «агрессия» 4. Тем более невозможно определить, что такое «экономическое и политическое давление». ПредставитеJ ли США и Англии утверждали, что «понятие экономического и политического давления не имеет объективного содержания» и не

1Doc. A/Conf.39/C.I/L.289.

2Ibid. L.296, L.230, L.298.

3Ibid. SR.48. Р. 12.

4Ibid. SR.49. Р. 19.

поддается точному определению1, а представители Бельгии, АвстраJ лии и Японии заявили, что эти виды принуждения имеют «разные формы и степени и поэтому нужно их подробно изучить и опредеJ лить, прежде чем формулировать общий принцип» 2.

Утверждалось, что запрещение экономического давления не моJ жет устранить фактическое неравенство между государствами, их деление на богатые и бедные (США, Англия, Канада) 3. Английский представитель, выступая в роли защитника колониализма, прямо заявил: «Существуют значительные различия в размере, ресурсах, производительности и богатстве наций в международном сообщеJ стве, и, поскольку они существуют, для более слабого государства будет слишком легким делом ссылаться на то, что договор был навязан ему под экономическим или политическим давлением» 4. А представитель США договорился даже до того, что запрещение экоJ номического давления нанесет вред экономически слаборазвитым странам. Подлинный смысл такого утверждения стал ясен, когда американский делегат уточнил, почему это будет против интересов «малых» стран: «Вкладчики капиталов будут рассматривать эту поJ правку (о запрещении экономического давления) как увеличиваюJ щую их риск и поднимут цену на свои вложения» 5. Это положение не нуждается в комментариях. Делегаты развивающихся стран спраJ ведливо расценили это заявление как прямую угрозу в их адрес. Сами того не желая, США подтвердили слова, сказанные предстаJ вителем Афганистана в обоснование его поправки, что экономичеJ ская сила — реальный факт нашего времени, который ввиду тяжелоJ го положения многих стран может затрагивать их жизненные интересы6.

Конечно, одна Конвенция о праве международных договоров не может устранить различия в экономическом положении разных стран. Но из этого вовсе не следует, что она должна санкционировать такие формы насилия, как экономическое и политическое давление. То обстоятельство, что в международном праве и в Уставе ООН нет определения понятий «сила» или «экономическое и политическое

1Doc. A/Conf.39/C.I.SR.50. Р. 12; SR.51. Р. 16.

2Ibid. SR.48. Р. 12; SR.49. Р. 20; SR.50. Р. 23.

3Ibid. SR.50. Р. 4, 12; SR.48. Р. 12.

4Ibid. SR.50. Р. 12.

5Ibid. SR.51. Р. 17.

6Ibid. SR.48. Р. 5.

давление», также не могло служить основанием для невключения их в конвенцию о праве договоров.

ВоJпервых, как показывает исторический анализ разработки п. 4 ст. 2 Устава ООН на СанJФранцисской конференции и сравниJ тельный анализ этой статьи с другими его статьями, Устав ООН запрещает любые формы насилия, в том числе экономическое и политическое давление1.

ВоJвторых, само по себе отсутствие определений тех или иных принципов или понятий международного права не является доказаJ тельством того, что эти принципы или понятия вообще не существуJ ют. Никто не отрицает существования таких явлений, как угроза или использование силы, и принципов, запрещающих эти действия. Эти понятия содержатся во многих международноJправовых докуJ ментах, в том числе в Уставе ООН, несмотря на то что до сих пор нет общепризнанных определений этих понятий. Как правильно замеJ тил М. Ясин, «применение юридической нормы не зависит от опреJ деления терминов, содержащихся в ней» 2.

Принципы международного права существуют независимо от их общепризнанных определений, поэтому было бы неправильным, как настаивали представители Бельгии, Японии и других западных государств на Венской конференции, ставить включение этих принJ ципов в зависимость от определения того, что такое сила и экономиJ ческое и политическое давление, заниматься подробным описанием в конвенции их форм и степеней. Если встать на такой путь, то можно будет дойти до утверждения о необходимости исключения из Устава ООН и понятия «вооруженное нападение», до того как было согласовано общее определение агрессии в 1974 году.

Конечно, было бы очень хорошо иметь четкие согласованные определения понятий экономического и иного давления, чтобы они стали частью общего международного права, так же как определение вооруженной агрессии в результате его принятия на XXIX сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1974 году по инициативе СССР. Но было бы неправильным уже сейчас не включить в конвенцию о праве договоров нормы об абсолютной недействительности договоJ ров, навязанных силой, включая экономическое и политическое давJ ление. Народам, которые в прошлом были и сейчас еще являются

1См.: Левин Д.Б. Понятие силы по Уставу ООН // Сов. государство и право. 1968. № 8; его же. Международное право и сохранение мира. М., 1971.

2Doc. A/Conf.39/C.I/SR.76. Р. 18.

ное, ограничительное толкование. И. Синклер, например, применеJ ние силы в качестве основания абсолютной недействительности межJ дународных споров, предусмотренного в ст. 52 Венской конвенции, сводит к «физической или военной силе» и так же толкует п. 4 ст. 2 Устава ООН, отрицая такие формы принуждения, осужденные ВенJ ской конференцией в специальной декларации, как политическое и экономическое давление, порождающие неравноправные и иные коJ лониалистские договоры1. Ставит под сомнение значение ст. 52 ВенJ ской конвенции и западногерманский юрист X. Броше, не так давно защитивший докторскую диссертацию в Геттингенском университеJ те на тему: «Принуждение при заключении международных договоJ ров». По существу доказывая правомерность насильственных догоJ воров, концепция Броше сводится к тому, что ст. 52, как и вся Венская конвенция, в силу еще не вступила, а из обычного междунаJ родного права, из Устава ООН и решений Международного Суда не вытекает с очевидностью недействительность навязанных силой доJ говоров2.

Как мы видим, современная буржуазная доктрина, несмотря на объективные сдвиги международного права в направлении его проJ грессивного демократического развития, во многом остается верна концепциям отжившего прошлого. И хотя, например, между книгаJ ми X. Броше и Г. Гроша лежит более чем шестидесятилетний период коренных изменений в международном праве, эти две книги можно легко перепутать изJза сходства концепций их авторов.

правные договоры» 4. Эта мысль является совершенно правильной. Мы уже отмечали, что подлинное соглашение государств включает в себя не только добровольность, но и равноправие субъектов в межJ дународном договоре. Поэтому все неравноправные договоры, о коJ

1См.: Sinclair I. Op. cit. Р. 95–99.

2См .: Brosche H. Zwang beim Abschluss vo!lkerrechtlicher Vertra!ge. B., 1974. S. 221–225.

3См.: Бараташвили Д.И. Принцип суверенного равенства государств в междуJ народном праве. М., 1978.

4Waldock H. Fifth Report on the Law of Treaties. Add. 1. Р. 7.