Metod_Ili_Franka_Mark_Tven_-_Prints_i_nischy

клеймо на своем плече) — the letter V (буква V) and a mutilated ear (и

искалеченное ухо); the third said (третий сказал):

'I am Yokel (я Мужлан), once a farmer and prosperous (когда-то фермер и процветающий), with loving wife and kids (с любящей женой и детьми) — now am I somewhat different in estate and calling (теперь я немного отличаюсь в сословии и прозвании); and the wife and kids are gone (а жена и дети умерли); mayhap they are in heaven (может, они в раю), mayhap in — in the other place (может, в… в другом месте) — but the kindly God be thanked (но добрый Бог да будет поблагодарен), they bide no more in England (они больше не живут в Англии)! My good old blameless mother (моя добрая старая безвинная мать; blame — вина) strove to earn bread (старалась зарабатывать на хлеб; to strive —

стараться) by nursing the sick (ухаживая за больными); one of these died (один из них умер), the doctors knew not how (доктора не знали, как), so my mother was burned for a witch (так что моя мать была сожжена как ведьма), whilst my babes looked on and wailed (пока мои дети смотрели и ревели). English law (английский закон)! — up, all with your cups (поднимите ваши кубки)! — now all together and with a cheer (теперь все вместе и с радостью; cheer — одобрительное, приветственное восклицание)! — drink to the merciful English law (выпейте за милосердный английский закон; mercy —

пощада, милосердие) that delivered her from the English hell (который освободил ее из английского ада)! Thank you, mates, one and all (спасибо вам, приятели, всем до одного). I begged (я просил милостыню), from house to house (от дома к дому) — I and the wife (я и жена) — bearing with us the hungry kids (нося с собой голодных детей) — but it was a crime to be hungry in England (но было преступлением — быть голодным в Англии) — so they stripped us and lashed us (так что они раздели нас и отхлестали нас) through three towns (через три города). Drink ye all again to the merciful English law (выпейте вы все снова за милосердный английский закон)! — for its lash drank deep of my Mary's blood (ибо его порка выпила кровь моей Мэри) and its blessed deliverance came quick (и ее благословенное освобождение пришло

быстро). She lies there (она лежит там), in the potter's field (в поле горшечника

= на кладбище для бедняков и бродяг), safe from all harms (защищенная от всякого вреда). And the kids (а дети) — well, whilst the law lashed me from town to town (ну, пока закон порол меня из города в город = по городам), they starved (они умерли с голоду). Drink lads (выпейте, ребята) — only a drop (только капельку) — a drop to the poor kids (капельку за бедных детишек), that never did any creature harm (которые никогда не сделали ни одному существу зла). I begged again (я попрошайничал снова) — begged for a crust (просил корку хлеба), and got the stocks (и получил колодки; to get — получать) and lost an ear (и потерял ухо; to lose — терять) — see, here bides the stump (глядите, вот обрубок; to bide — оставаться, находиться); I begged again (я

попрошайничал снова), and here is the stump of the other (и вот обрубок другого) to keep me minded of it (чтобы напоминать мне об этом: «держать меня помнящим»). And still I begged again (и все же я попрошайничал снова), and was sold for a slave (и был продан как раб; to sell — продавать) — here on my cheek (здесь на моей щеке) under this stain (под этой грязью), if I washed it off (если бы я смыл ее), ye might see the red S (вы могли бы увидеть красную букву S) the branding iron left there (клеймо, которое железо оставило там; to leave — оставлять)! A SLAVE (раб)! Do ye understand that word (понимаете ли вы это слово)! An English SLAVE (английский раб)! — that is he that stands before ye (вот он, который = вот кто стоит перед вами). I have run from my master (я убежал от своего хозяина; to run — бежать), and when I am found (и

когда я найден = когда меня найдут; to find — находить) — the heavy curse of heaven (тяжелое проклятие небес) fall on the law of the land (пади на закон земли) that hath commanded it (которая устроила его)! — I shall hang (я буду висеть = повешен)!'

peculiarly [pı`kju:lıəlı], genius [`Gı:nıəs], deliverance [dı`liv(ə)rəns]

The Ruffler sighed; the listeners sighed in sympathy; a general depression fell upon the company for a moment, for even hardened outcasts like these are not wholly dead to sentiment, but are able to feel a fleeting sense of loss and affliction at wide intervals and under peculiarly favoring circumstances — as in cases like to this, for instance, when genius and culture depart and leave no heir.

However, a deep drink all round soon restored the spirits of the mourners. 'Have any other of our friends fared hardly?' asked Hobbs.

'Some — yes. Particularly new-comers — such as small husbandmen turned shiftless and hungry upon the world because their farms were taken from them to be changed to sheep-ranges. They begged, and were whipped at the cart's tail, naked from the girdle up, till the blood ran; then set in the stocks to be pelted; they begged again, were whipped again, and deprived of an ear; they begged a third time — poor devils, what else could they do? — and were branded on the cheek with a red-hot iron, then sold for slaves; they ran away, were hunted down, and hanged. 'Tis a brief tale, and quickly told. Others of us have fared less hardly. Stand forth, Yokel, Burns, and Hodge — show your adornments!'

These stood up and stripped away some of their rags, exposing their backs, crisscrossed with ropy old welts left by the lash; one turned up his hair and showed the place where a left ear had once been; another showed a brand upon his shoulder — the letter V and a mutilated ear; the third said:

'I am Yokel, once a farmer and prosperous, with loving wife and kids — now am I somewhat different in estate and calling; and the wife and kids are gone; mayhap they are in heaven, mayhap in — in the other place — but the kindly God be thanked, they bide no more in England! My good old blameless mother strove to earn bread by nursing the sick; one of these died, the doctors knew not how, so my mother was burned for a witch, whilst my babes looked on and wailed. English law! — up, all with your cups! — now all together and with a cheer! — drink to the merciful English law that delivered her from the

English hell! Thank you, mates, one and all. I begged, from house to house — I and the wife — bearing with us the hungry kids — but it was a crime to be hungry in England — so they stripped us and lashed us through three towns. Drink ye all again to the merciful English law! — for its lash drank deep of my Mary's blood and its blessed deliverance came quick. She lies there, in the potter's field, safe from all harms. And the kidswell, whilst the law lashed me from town to town, they starved. Drink lads — only a drop — a drop to the poor kids, that never did any creature harm. I begged again — begged for a crust, and got the stocks and lost an ear — see, here bides the stump; I begged again, and here is the stump of the other to keep me minded of it. And still I begged again, and was sold for a slave — here on my cheek under this stain, if I washed it off, ye might see the red S the branding iron left there! A SLAVE! Do ye understand that word! An English SLAVE! — that is he that stands before ye. I have run from my master, and when I am found — the heavy curse of heaven fall on the law of the land that hath commanded it! — shall hang!'

A ringing voice (звонкий голос) came through the murky air (прошел через сумрачный воздух):

'Thou shalt not (ты не будешь)! — and this day the end of that law is come (и в этот день конец тому закону пришел)!'

All turned (все обернулись), and saw the fantastic figure of the little king (и

увидели фантастическую фигуру маленького короля; to see — видеть) approaching hurriedly (приближающегося поспешно; to hurry — спешить); as it emerged into the light and was clearly revealed (когда она = фигура вышла в свет и была ясно раскрыта = показалась), a general explosion of inquiries (общий взрыв расспросов) broke out (разразился; to break out — вспыхнуть,

вырваться):

'Who is it (кто это)? What is it (что это)? Who art thou, manikin (кто ты,

человечек)?'

The boy stood unconfused (мальчик стоял не смущенный; to stand — стоять) in the midst of all those surprised and questioning eyes (среди всех этих удивленных и вопрошающих глаз), and answered with princely dignity (и

ответил с царственным достоинственным):

'I am Edward, king of England (я Эдуард, король Английский).'

A wild burst of laughter followed (дикий взрыв смеха последовал), partly of derision (отчасти от насмешек) and partly of delight (и отчасти от восторга) in the excellence of the joke (от великолепия шутки). The king was stung (король был уязвлен; to sting — жалить). He said sharply (он сказал резко):

'Ye mannerless vagrants (вы, невоспитанные бродяги; manners — манеры), is this your recognition of the royal boon (это ли ваше признание королевского благодеяния) I have promised (которое я пообещал)?'

He said more (он сказал больше = и еще), with angry voice and excited gesture (сердитым голосом и с возбужденными жестами), but it was lost in a whirlwind of laughter (но это было потеряно = затерялось в водовороте смеха; to lose —

терять; to whirl — вертеть(ся); кружить(ся); вращать(ся)) and mocking exclamations (и насмешливых восклицаний; to mock — насмехаться). 'John Hobbs' made several attempts («Джон Хоббс» сделал несколько попыток) to make himself heard (сделать себя услышанным = заставить себя услышать) above the din (поверх гомона/гула), and at last succeeded (и наконец преуспел)

— saying (говоря):

'Mates (приятели), he is my son (он мой сын), a dreamer (фантазер; to dream — видеть сон; мечтать), a fool (дурак), and stark mad (и совершенно сумасшедший) — mind him not (не обращайте на него внимания) — he thinketh he is the king (он думает, что он король).'

'I am the king (я король),' said Edward, turning toward him (сказал Эдуард,

поворачиваясь к нему), 'as thou shalt know to thy cost (как ты узнаешь на своей шкуре: «к твоей цене»), in good time (в надлежащее время). Thou hast confessed a murder (ты признался в убийстве) — thou shalt swing for it (ты будешь висеть = повешен за это).'

'Thou'lt betray me (ты предашь меня)! — thou (ты)? An I get my hands upon thee (если я доберусь до тебя: «положу мои руки на тебя) —'

'Tut-tut (вот еще)!' said the burly Ruffler (сказал дюжий «атаман»), interposing in time to save the king (вмешиваясь во время, чтобы спасти короля; to interpose — вставлять, помещать /между кем-либо или чем-либо/;

вмешиваться), and emphasizing this service (и увеличивая эту услугу) by knocking Hobbs down with his fist (сбив Хоббса вниз = наземь своим кулаком), 'hast respect (не имеешь ли ты уважения) for neither kings nor Rufflers (ни к королям, ни к «атаманам»)? An thou insult my presence so again (если ты оскорбишь мою персону так снова), I'll hang thee up myself (я подвешу тебя сам).' Then he said to his majesty (затем он сказал Его величеству), 'Thou must make no threats against thy mates, lad (ты не должен делать никаких угроз против твоих товарищей, парень); and thou must guard thy tongue (и ты должен сдерживать твой язык) from saying evil of them elsewhere (от того чтобы говорить зло о них где-либо еще). Be king (будь королем), if it please thy mad humor (если это потакает твоему безумному чудачеству), but be not harmful in it (но не будь вредоносным в этом; harm — вред). Sink the title thou hast uttered (оставь титул, который ты произнес = не называйся королем) — 'tis treason (это измена); we be bad men (мы плохие люди), in some few trifling ways (в некоторых пустячных отношениях; way — путь, способ; trifle —

мелочь, пустяк; to trifle — шутить; относиться несерьезно, не принимать всерьез), but none among us is so base (но никто из нас не настолько низок) as to be traitor to his king (чтобы быть предателем своему королю); we be loving and loyal hearts (мы — любящие и законопослушные сердца), in that regard (в этом отношении). Note if I speak truth (сейчас увидишь, правду ли я говорю). Now — all together (теперь все вместе): "Long live Edward, King of England (да здравствует Эдуард, король Англии)!"

'LONG LIVE EDWARD, KING OF ENGLAND (да здравствует Эдуард, король Англии)!'

The response came with such a thunder-gust (ответ пришел с таким громогласным ревом; thunder — гром; gust — порыв /ветра/) from the motley crew (от пестрой толпы) that the crazy building (что шаткое здание; crazy —

покрытый трещинами; дефектный, шаткий, непрочный, разваливающийся) vibrated to the sound (задрожало до звука). The little king's face lighted with pleasure (лицо маленького короля озарилось удовольствием) for an instant (на мгновение), and he slightly inclined his head (и он слегка наклонил свою голову) and said with grave simplicity (и сказал с важной простотой):

'I thank you, my good people (я благодарю вас, мои добрые люди).'

This unexpected result (этот неожиданный эффект) threw the company into convulsions of merriment (привел сборище в конвульсии = судороги веселья; to throw — бросать, приводить в какое-то состояние). When something like quiet (когда что-то вроде тишины) was presently come again (вскоре пришло =

установилось снова; to come — приходить), the Ruffler said, firmly (атаман сказал твердо), but with an accent of good nature (но с оттенком добродушия: «доброй натуры»):

'Drop it, boy (брось = оставь это, мальчик), 'tis not wise, nor well (это ни мудро,

ни хорошо). Humor thy fancy (потакай своей фантазии), if thou must (если ты должен), but choose some other title (но выбери какой-нибудь другой титул).'

hurriedly [`hArıdlı], whirlwind [`wə:lwınd], crew [kru:]

A ringing voice came through the murky air:

'Thou shalt not! — and this day the end of that law is come!'

All turned, and saw the fantastic figure of the little king approaching hurriedly; as it emerged into the light and was clearly revealed, a general explosion of inquiries broke out:

'Who is it ? What is it? Who art thou, manikin?'

The boy stood unconfused in the midst of all those surprised and questioning eyes, and answered with princely dignity:

'I am Edward, king of England.'

A wild burst of laughter followed, partly of derision and partly of delight in the excellence of the joke. The king was stung. He said sharply:

'Ye mannerless vagrants, is this your recognition of the royal boon I have promised?'

He said more, with angry voice and excited gesture, but it was lost in a whirlwind of laughter and mocking exclamations. 'John Hobbs' made several attempts to make himself heard above the din, and at last succeeded — saying:

'Mates, he is my son, a dreamer, a fool, and stark mad — mind him not — he thinketh he is the king.'

'I am the king,' said Edward, turning toward him, 'as thou shalt know to thy cost, in good time. Thou hast confessed a murder — thou shalt swing for it.' 'Thou'lt betray me! — thou? An I get my hands upon thee —'

'Tut-tut!' said the burly Ruffler, interposing in time to save the king, and emphasizing this service by knocking Hobbs down with his fist, 'hast respect for neither kings nor Rufflers? An thou insult my presence so again, I'll hang thee up myself.' Then he said to his majesty, 'Thou must make no threats against thy mates, lad; and thou must guard thy tongue from saying evil of them elsewhere. Be king, if it please thy mad humor, but be not harmful in it. Sink the title thou hast uttered — 'tis treason; we be bad men, in some few trifling ways, but none among us is so base as to be traitor to his king; we be loving and loyal hearts, in that regard. Note if I speak truth. Now — all together: "Long live Edward, King of England!"'

'LONG LIVE EDWARD, KING OF ENGLAND!'

The response came with such a thunder-gust from the motley crew that the crazy building vibrated to the sound. The little king's face lighted with pleasure for an instant, and he slightly inclined his head and said with grave simplicity:

'I thank you, my good people.'

This unexpected result threw the company into convulsions of merriment. When something like quiet was presently come again, the Ruffler said, firmly, but with an accent of good nature:

'Drop it, boy, 'tis not wise, nor well. Humor thy fancy, if thou must, but choose some other title.'

A tinker (один бродячий ремесленник) shrieked out a suggestion (прокричал предложение):

'Foo-foo the First, king of the Mooncalves (Фу-Фу Первый, король дурачков)!' The title 'took' at once (этот титул «взял» = понравился сразу; to take — брать), every throat responded (каждая глотка ответила), and a roaring shout sent up (и

ревущий крик раздался; to send up — взрывать), of (= а именно): 'Long live Foo-foo the First, king of the Mooncalves (да здравствует Фу-фу

Первый, король дурачков)!' followed (следуемый = за которым последовали) by hootings, cat-calls, and peals of laughter (улюлюканье, кошачий вой и раскаты хохота).

'Hale him forth (тащите его вперед), and crown him (и коронуйте его)!' 'Robe him (одеть его)!'

'Scepter him (дать ему скипетр)!' 'Throne him (посадить на трон)!'

These and twenty other cries broke out at once (эти и двадцать других криков раздались сразу; to break out — раздаваться); and almost before the poor little victim could draw a breath (и почти прежде, чем бедная маленькая жертва смогла вдохнуть: «втянуть дыхание» = в мгновение ока) he was crowned with a tin basin (он был коронован оловянным тазом), robed in a tattered blanket (облачен в потрепанное одеяло), throned upon a barrel (усажен /как на трон/ на бочку), and sceptered (и наделен скипетром) with tinker's soldering-iron (паяльником лудильщика). Then all flung themselves upon their knees about him (затем все бросились на колени вокруг него; to fling — бросать) and sent up a chorus of ironical wailings (и вознесли хор ироничных ироничных воплей; to

send — посылать), and mocking supplications (и издевательских молений), while they swabbed their eyes with their soiled and ragged sleeves and aprons (пока они вытирали свои глаза своими засаленными и рваными рукавами и передниками):

'Be gracious to us (будь милостив к нам), O sweet king (о, любезный король)!' 'Trample not upon thy beseeching worms (не попирай твоих молящих червей), O noble majesty (о, благородное Величество)!'

'Pity thy slaves (пожалей твоих рабов), and comfort them with a royal kick (и

осчастливь их королевским пинком)!'

'Cheer us (ободри нас) and warm us with thy gracious rays (и согрей нас твоими милостивыми лучами), O flaming sun of sovereignty (о, пылающее солнце самодержавия)!'

'Sanctify the ground with the touch of thy foot (освяти землю прикосновением твоей стопы), that we may eat the dirt and be ennobled (чтобы мы могли есть эту грязь и быть облагороженными)!'

'Deign to spit upon us, O sire (соизволь плюнуть на нас, о сир), that our children's children may tell (чтобы дети наших детей могли рассказывать) of thy princely condescension (о твоей княжеской снисходительности = милосердии), and be proud and happy forever (и быть гордыми и счастливыми навсегда)!'

But the humorous tinker (но остроумный ремесленник) made the 'hit' of the evening (сделал = стал гвоздем вечера) and carried off the honors (и унес прочь

=выиграл почести). Kneeling (коленопреклоненный), he pretended (он сделал вид) to kiss the king's foot (целовать = что целует ногу короля), and was indignantly spurned (и был с презрением пнут); whereupon (после чего) he went about begging for a rag to paste (он ходил вокруг, прося тряпку, чтобы обвязать

=которую он мог бы повязать; to go — ходить) over the place upon his face (на том месте на его лице) which had been touched by the foot (которое было задето ногой), saying it must be preserved from contact with the vulgar air (говоря, что оно должно быть сохранено охранять от контакта с общим