Metod_Ili_Franka_Mark_Tven_-_Prints_i_nischy

plucked Giles Witt out of the Thames, and saved his life that windy, bitter first day of the New Year — a brave, good deed — pity he hath been doing baser ones and got himself in this sad case... I have not forgot the day, neither the hour; by reason that an hour after, upon the stroke of eleven, I did get a hiding by the hand of Gammer Canty which was of so goodly and admired severity that all that went before or followed after it were but fondlings and caresses by comparison.'

Tom now ordered that the woman and the girl be removed from the presence for a little time; then addressed himself to the under-sheriff, saying:

'Good sir, what is this man's offense?' The officer knelt, and answered:

'So please your majesty, he hath taken the life of a subject by poison.' Tom's compassion for the prisoner, and admiration of him as the daring rescuer of a drowning boy, experienced a most damaging shock.

'The thing was proven upon him?' he asked. 'Most clearly, sire.'

Tom sighed, and said:

'Take him away — he hath earned his death. 'Tis a pity, for he was a brave heart — na — na, I mean he hath the look of it!'

The prisoner clasped his hands together with sudden energy, and wrung them despairingly, at the same time appealing imploringly to the 'king' in broken and terrified phrases:

'Oh, my lord the king, an thou canst pity the lost, have pity upon me! I am innocent — neither hath that wherewith I am charged been more than but lamely proved — yet I speak not of that; the judgment is gone forth against me and may not suffer alteration; yet in mine extremity I beg a boon, for my doom is more than I can bear. A grace, a grace, my lord the king! in thy royal compassion grant my prayer — give commandment that I be hanged!'

Tom was amazed (Том был поражен). This was not the outcome (это не был тот результат) he had looked for (которого он ждал).

'Odds my life (клянусь моей жизнью), a strange boon (странная милость)! Was it not the fate intended thee (не была ли это участь, предназначенная тебе)?' 'Oh, good my liege, not so (о, мой добрый господин, не так = нет)! It is ordered that I be boiled alive (приказано, чтобы меня сварили заживо)!'

The hideous surprise of these words (отвратительная неожиданность этих слов) almost made Tom spring from his chair (почти заставила Тома выпрыгнуть из трона). As soon as (так скоро как = как только) he could recover his wits (он смог восстановить свой разум) he cried out (он вскричал):

'Have thy wish (получи твое желание = будь по-твоему), poor soul (бедная душа)! an thou had poisoned a hundred men (если бы ты отравил и сто человек) thou shouldst not suffer so miserable a death (ты не должен претерпеть такую ужасную смерть).'

The prisoner bowed his face to the ground (заключенный склонил свое лицо долу; ground — земля) and burst into passionate expressions of gratitude (и

разразился страстными выражениями благодарности; to burst — взрываться)

— ending with (закончив с = так):

'If ever thou shouldst know misfortune (если когда-нибудь тебе суждено узнать беду) — which God forbid (от чего Боже избави; to forbid — запрещать)! — may thy goodness to me this day be remembered and requited (пусть твоя доброта ко мне в этот день будет запомнена и вознаграждена)!'

Tom turned to the Earl of Hertford, and said (Том повернулся к графу Хартфорду и сказал):

'My lord (милорд), is it believable (вероятно ли = можно ли поверить; to believe

— верить) that there was warrant for this man's ferocious doom (что было распоряжение о такой жестокой участи)?'

'It is the law, your grace (это закон, ваша милость) — for poisoners (для отравителей). In Germany coiners be boiled to death in oil (в Германии фальшивомонетчиков варят до смерти в масле) — not cast in of a sudden (не

заброшенных внутрь сразу; to cast — бросать), but by a rope let down (но на веревке спущенных вниз; to let — пускать) into the oil (в масло) by degrees (постепенно), and slowly (и медленно); first the feet (сперва ступни), then the legs (затем ноги), then (затем) —'

'Oh, prithee (о, пожалуйста), no more (не надо больше), my lord (милод), I cannot bear it (я не могу выносить это)!' cried Tom (вскричал Том), covering his eyes with his hands (закрывая свои глаза руками) to shut out the picture (чтобы не пускать = заглушить картинку). 'I beseech your good lordship (я прошу Вашу светлость) that order be taken (чтобы меры были приняты) to change this law (изменить этот закон) — oh, let no more poor creatures be visited with its tortures (о, пусть больше бедные создания не будут постигаемы его пытками = их не будут так жестоко карать).'

The earl's face showed profound ratification (лицо графа выказало глубокое одобрение), for he was a man of merciful and generous impulses (ибо он был человеком милосердных и великодушных побуждений) — a thing not very common with his class in that fierce age (вещь, не очень обычная для его класса

= для людей его положения в тот лютый век). He said (он сказал):

'These your grace's noble words have sealed its doom (эти благородные слова Вашего величества вынесли окончательный приговор; seal — печать; to seal

— скреплять печатью; doom — рок, судьба; /смертный/ приговор). History will remember it to the honor of your royal house (история запомнит это к чести вашего королевского дома).'

The under-sheriff was about (помощник шерифа был готов) to remove his prisoner (убрать = увести своего заключенного/пленника); Tom gave him a sign to wait (Том дал ему знак подождать; to give — давать); then he said (затем он сказал):

'Good sir (добрый сэр), I would look into this matter further (я бы хотел расследовать это дело дальше = тщательнее). The man has said his deed was

but lamely proved (этот человек сказал, что его поступок был только плохо доказан). Tell me what thou knowest (расскажи мне, чтó ты знаешь).'

amazed [ə`meızd], degree [dı`gri:], prisoner [`prız(ə)nə]

Tom was amazed. This was not the outcome he had looked for. 'Odds my life, a strange boon! Was it not the fate intended thee?' 'Oh, good my liege, not so! It is ordered that I be boiled alive!'

The hideous surprise of these words almost made Tom spring from his chair. As soon as he could recover his wits he cried out:

'Have thy wish, poor soul! an thou had poisoned a hundred men thou shouldst not suffer so miserable a death.'

The prisoner bowed his face to the ground and burst into passionate expressions of gratitude — ending with:

'If ever thou shouldst know misfortune — which God forbid! — may thy goodness to me this day be remembered and requited!'

Tom turned to the Earl of Hertford, and said:

'My lord, is it believable that there was warrant for this man's ferocious doom?'

'It is the law, your grace — for poisoners. In Germany coiners be boiled to death in oil — not cast in of a sudden, but by a rope let down into the oil by degrees, and slowly; first the feet, then the legs, then —'

'Oh, prithee, no more, my lord, I cannot bear it!' cried Tom, covering his eyes with his hands to shut out the picture. 'I beseech your good lordship that order be taken to change this law — oh, let no more poor creatures be visited with its tortures.'

The earl's face showed profound ratification, for he was a man of merciful and generous impulses — a thing not very common with his class in that fierce age.

He said:

'These your grace's noble words have sealed its doom. History will remember it to the honor of your royal house.'

The under-sheriff was about to remove his prisoner; Tom gave him a sign to wait; then he said:

'Good sir, I would look into this matter further. The man has said his deed was but lamely proved. Tell me what thou knowest.'

'If the king's grace please (с позволения Его величества), it did appear upon the trial (появилось = было сказано на суде), that this man entered into a house (что этот человек вошел в дом) in the hamlet of Islington (в деревушке Ислингтон) where one lay sick (где один человек лежал больным) — three witnesses say (три свидетеля говорят) it was at ten of the clock in the morning (что это было в десять часов утра) and two say it was some minutes later (и двое говорят, что это было несколькими минутами позже) — the sick man being alone at the time (притом что больной был один в то время), and sleeping (и спал) — and presently the man came forth again (и вскоре человек вышел опять, and went his way (и пошел своей дорогой). The sick man died within the hour (больной человек умер в течение часа), being torn with spasm and retchings (разрываемый судорогами и рвотой).'

'Did any see the poison given (видел ли кто-нибудь, как яд был дан)? Was poison found (был ли яд найден; to find)?'

'Marry, no, my liege (черт побери, нет, мой повелитель).'

'Then how doth one know (тогда как же один знает = известно) there was poison given at all (что яд был дан вообще)?'

'Please your majesty (с позволения вашей милости), the doctors testified (доктора засвидетельствовали) that none die with such symptoms (что никто не умирает с такими симптомами) but by poison (кроме как от яда).'

Weighty evidence (веское свидетельство), this (это) — in that simple age (в тот простой век). Tom recognized its formidable nature (Том признал его = этого доказательства внушительную природу), and said (и сказал):

'The doctor knoweth his trade (доктор знает свое ремесло) — belike they were right (похоже, они были правы). The matter hath an ill look for this poor man (дело имеет плохой вид = принимает плохой оборот для этого бедняги).' 'Yet was not this all, your majesty (но это еще не все, Ваше величество); there is more and worse (есть больше и хуже). Many testified (многие засвидетельствовали) that a witch (что ведьма), since gone from the village (давно уехавшая из деревни), none know whither (никто не знает куда), did foretell (предсказывала), and speak it privately in their ears (и говорила частно =

с глазу на глаз в их уши = им на ухо), that the sick man would die by poison (что больной человек умрет от яда) — and more (и более того), that a stranger would give it (что чужак даст его = яд) — a stranger with brown hair (чужак с коричневыми волосами) and clothed in a worn and common garb (и одетый в поношенную и обычную одежду; to wear — носить /одежду/); and surely this prisoner doth answer woundily to the bill (и несомненно этот заключенный отвечает в точности описанию; bill — билль /законопроект/, список, перечень;

счет; woundily — очень, чрезвычайно, крайне). Please, your majesty, to give the circumstance that solemn weight (пожалуйста, Ваше величество, придайте этому обстоятельству тот торжественный вес) which is its due (который ему подобает), seeing it was foretold (видя = принимая во внимание, что это было предсказано; to foretell — предсказывать).'

This was an argument of tremendous force (это был аргумент огромной силы), in that superstitious day (в те суеверные дни). Tom felt that the thing was settled (Том почувствовал, что дело решено); if evidence was worth anything (если доказательства стоили чего-либо), this poor fellow's guilt was proved (вина этого бедного человека была доказана). Still he offered the prisoner a chance, saying (все же он дал заключенному шанс, говоря):

'If thou canst say aught in thy behalf, speak (если ты можешь сказать что-либо в свою защиту, говори).'

'Naught that will avail (ничего, что поможет), my king (мой король). I am innocent (я невиновен), yet cannot I make it appear (и все же не могу я

заставить это проявиться = доказать это). I have no friends (у меня нет никаких друзей), else might I show (иначе мог бы я показать) that I was not in Islington that day (что я не был в Ислингтоне в тот день); so also might I show (и также мог бы я показать) that at that hour they name (что в тот час, который они называют) I was above a league away (я был больше чем на лье дальше), seeing I was at Wapping Old Stairs (видя = учитывая, что я был в Уэппинг-Олд- Стэйрс); yea more, my king (более того, мой король; yea — устар. даже), for I could show (ибо я мог бы показать), that while they say I was taking life (что пока, как они говорят, я забирал жизнь), I was saving it (я спасал ее). A drowning boy (тонущий мальчик) —'

trial [`traıəl], solemn [`sOləm], drown [draun]

'If the king's grace please, it did appear upon the trial, that this man entered into a house in the hamlet of Islington where one lay sick — three witnesses say it was at ten of the clock in the morning and two say it was some minutes later — the sick man being alone at the time, and sleeping — and presently the man came forth again, and went his way. The sick man died within the hour, being torn with spasm and retchings.'

'Did any see the poison given? Was poison found?' 'Marry, no, my liege.'

'Then how doth one know there was poison given at all?'

'Please your majesty, the doctors testified that none die with such symptoms but by poison.'

Weighty evidence, this — in that simple age. Tom recognized its formidable nature, and said:

'The doctor knoweth his trade — belike they were right. The matter hath an ill look for this poor man.'

'Yet was not this all, your majesty; there is more and worse. Many testified that a witch, since gone from the village, none know whither, did foretell, and

speak it privately in their ears, that the sick man would die by poison — and more, that a stranger would give it — a stranger with brown hair and clothed in a worn and common garb; and surely this prisoner doth answer woundily to the bill. Please, your majesty, to give the circumstance that solemn weight which is its due, seeing it was foretold.'

This was an argument of tremendous force, in that superstitious day. Tom felt that the thing was settled; if evidence was worth anything, this poor fellow's guilt was proved. Still he offered the prisoner a chance, saying:

'If thou canst say aught in thy behalf, speak.'

'Naught that will avail, my king. I am innocent, yet cannot I make it appear. I have no friends, else might I show that I was not in Islington that day; so also might I show that at that hour they name I was above a league away, seeing I was at Wapping Old Stairs; yea more, my king, for I could show, that while they say I was taking life, I was saving it. A drowning boy —'

'Peace (тихо)! Sheriff, name the day the deed was done (шериф, назовите день,

когда поступок был совершен; to do — делать)!'

'At ten in the morning (в десять утра), or some minutes later (или несколькими минутами позже), the first day of the new year (в первый день нового года), most illustrious (самый известный) — 'Let the prisoner go free (пусть заключенный идет свободным) — it is the king's will (это королевская воля)!' Another blush followed this unregal outburst (еще одна краска смущения последовала за этим некоролевским порывом = Том вновь покраснел), and he covered his indecorum (и он покрыл свою бестактность) as well as he could (так хорошо, как он мог) by adding (добавив):

'It enrageth me (меня возмущает) that a man should be hanged upon such idle, hare-brained evidence (что человек должен быть повешен на (основании) таких пустых, опрометчивых показаний)!'

A low buzz of admiration (тихий гул восхищения) swept through the assemblage (пронесся по собранию; to sweep — охватить). It was not admiration of the

decree that had been delivered by Tom (это было не восхищение приговором, который был вынесен Томом), for the propriety or expediency of pardoning a convicted poisoner (ибо правомерность и целесообразность помилования осужденного отравителя) was a thing which few there would have felt justified (была вещью, которую немногие там почувствовали бы достойной) in either admitting or admiring (как приятия, так и восхищения) — no, the admiration was for the intelligence and spirit which Tom had displayed (нет, восхищение было (вызвано) умом и решимостью, которые Том проявил). Some of the lowvoiced remarks were to this effect (некоторые из тихим голосом произнесенных замечаний были вот такого содержания):

'This is no mad king (это не сумасшедший король) — he hath his wits sound (он имеет свой разум в порядке = его разум в порядке; sound — здоровый,

крепкий).'

'How sanely he put his questions (как здраво он задавал свои вопросы) — how like his former natural self (как похоже на его прошлое естественное «я») was this abrupt, imperious disposal of the matter (было это резкое, властное разрешение вопроса)!'

'God be thanked (благодарение Богу) his infirmity is spent (его недуг истощился = прошел; to spend — тратить; истощать)! This is no weakling (это не слабак; weak — слабый), but a king (но король). He hath borne himself like to his own father (он нес = повел себя подобно своему собственному отцу; to bear).'

The air being filled with applause (воздух будучи наполнен одобрением), Tom's ear necessarily caught a little of it (ухо Тома неизбежно уловило немного его; to catch). The effect which this had upon him (действие, которое это оказало на него) was to put him greatly at his ease (было успокоить, приободрить его; to put — класть, ставить; at ease — непринужденно; to put at ease —

успокоить, приободрить), and also to charge his system with very gratifying sensations (а также наполнить его организм = его приятными ощущениями; to gratify — удовлетворять, вознаграждать).

However, his juvenile curiosity (однако его юношеское любопытство) soon rose superior to (вскоре взяло верх над; to rise — вставать, подниматься; superior

—превосходящий) these pleasant thoughts and feelings (этими приятными мыслями и чувствами); he was eager (он очень хотел; to be eager to do something — очень хотеть что-либо сделать) to know (знать) what sort of deadly mischief (какого рода ужасным преступлением) the woman and the little girl could have been about (женщина и молодая девушка могли заниматься; to be about — собираться, заниматься); so, by his command (так что по его команде) the two terrified and sobbing creatures (два объятых ужасом и рыдающих существа) were brought before him (были приведены перед ним = пред его лицо).

'What is it that these have done (что есть это, что эти сделали)?' he inquired of the sheriff (он спросил шерифа).

'Please your majesty (с позволения Вашего величества), a black crime is charged upon them (черное преступление предъявлено им), and clearly proven (и ясно доказано; to prove — доказывать); wherefore the judges have decreed (почему судьи и постановили), according to the law (согласно с законом), that they be hanged (чтобы они были повешены). They sold themselves to the devil (они продали себя дьяволу; to sell — продавать) — such is their crime (таково их преступление).'

Tom shuddered (Том вздрогнул). He had been taught (он был научен; to teach — учить) to abhor people who did this wicked thing (питать отвращение к людям,

которые делали эту нечестивую вещь; wicked — злой; грешный). Still, he was not going (все же он не собирался) to deny himself the pleasure (отказать себе в удовольствии) of feeding his curiosity (насытить свое любопытство), for all that (при всем том); so he asked (так что он спросил):

'Where was this done (где было это сделано)? — and when (и когда)?'

'On a midnight, in December (в одну полночь = однажды в полночь, в декабре)

—in a ruined church, your majesty (в разрушенной церкви, Ваше величество).'