Б 012 осень 15-16_ Готово / Учебники / Административное / Административные наказания_Максимов _09

<3> Заключение Правового управления Аппарата Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 18 декабря 2003 г. N 2.2-1/8252 "По проекту Федерального закона N 372309-3 "О внесении изменения в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях".

<4> См.: Постановление Государственной Думы Федерального Собрания РФ от 20 октября 2004 г. N 1042-IV ГД "О проекте Федерального закона N 47499-4 "О внесении изменения в статью 1.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" // СЗ РФ. 2004. N 44. Ст. 4295.

<5> См.: Постановление Государственного Собрания - Курултая - Республики Башкортостан от 22 апреля 2004 г. N ГС-369 "О законодательной инициативе Государственного Собрания - Курултая - Республики Башкортостан по внесению в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации проекта Федерального закона "О внесении изменения в статью 1.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях" // Ведомости Государственного Собрания Республики Башкортостан. 2004. N 9. Ст. 506.

<6> См.: Заключение Комитета Государственной Думы Федерального Собрания РФ по конституционному законодательству и государственному строительству от 23 сентября 2004 г. "На проект Федерального закона N 47499-4 "О внесении изменения в статью 1.3 Кодекса Российской Федерации об административных правонарушениях".

<7> Не оценивая правомерность конкретного решения, отметим, что, признавая содержащиеся в п. 3 примечания к ч. 2 ст. 4 Закона "Об административной ответственности в Республике Коми" положения необоснованным правовым принуждением, Конституционный Суд Республики Коми обозначил аналогичный подход отнесением права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности к числу основных, наиболее значимых конституционных прав и потому не подлежащих регулированию на региональном уровне (см.: Постановление Конституционного Суда Республики Коми от 12 апреля 2005 г. // Республика. 2005. 19 апр.).

Таким образом, приходим к выводу о допустимости установления административноправовых запретов и ответственности за их нарушение только федеральным законом, в нашем случае - КоАП РФ. В то же время не исключается возможность регулирования законами субъектов РФ компетенции органов государственной власти субъектов РФ, уполномоченных КоАП РФ рассматривать дела об административных правонарушениях. Данная оговорка имеет более чем принципиальное значение, поскольку закон субъекта РФ как таковой уточнением компетенции собственных органов даже в области реализации административной ответственности не порождает и не отменяет прав и обязательств и потому не может в качестве lex posterior (последующего закона) изменять положения федеральных законов и тем более лишать их юридической силы. Из этого следует, что такое исключение не противоречит, а скорее, наоборот, развивает положения п. "к" и п. "н" ч. 1 ст. 72 Конституции РФ, закрепляющих, что административное и административно-процессуальное законодательство, общие принципы организации системы органов государственной власти и местного самоуправления находятся в совместном ведении Российской Федерации и субъектов РФ, поскольку, как указывалось ранее, лишь вопросы установления административной ответственности изъяты из сферы его определения (п. "в" ст. 71, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ), а система органов государственной власти субъектов РФ и, следовательно, конкретное содержание их компетенции устанавливаются ими самостоятельно (ч. 1 ст. 77 Конституции РФ). Таким образом, считаем, что наделение субъекта РФ возможностью устанавливать своими законами компетенцию органов государственной власти субъектов РФ в сфере реализации административной ответственности правомерно в той мере, в какой такое установление, во-первых, остается в рамках именно регулятивных административных отношений

51

(преследует цель конкретизации), а не приобретает характер административно-правовых изъятий из общего режима процессуального регулирования административно-деликтных отношений <1>, и, во-вторых, не отменяет и не умаляет права и свободы человека и гражданина <2>.

--------------------------------

<1> Подчеркнем, что данный режим не обязательно связан только с установлением принципов, задач и порядка производства по делам об административных правонарушениях или компетенции федеральных органов административной юрисдикции, но и обусловлен необходимостью регулирования (санкционирования) компетенции региональных органов административной юрисдикции в той части, в какой ею затрагиваются права, свободы лица и другие вопросы общефедерального значения (подробнее об этом см.: решение Ярославского областного суда от 20 декабря 2004 г. N 3- 113/04 // Губернские вести. 2005. N 15).

<2> При этом следует учитывать правовые позиции Конституционного Суда РФ, из содержания которых следует, что предоставлением субъектам РФ полномочий по конкретизации условий реализации гражданами соответствующих прав федеральный законодатель обязан обеспечить соразмерность их ограничения. Если же региональный законодатель выходит за рамки делегированных полномочий, четко определенных федеральным законом, то тем самым он также нарушает ч. 3 ст. 55 Конституции РФ (см.: Постановление Конституционного Суда РФ от 27 апреля 1998 г. N 12-П // СЗ РФ. 1998. N 18. Ст. 2063).

Конституционную основу административной ответственности как вида юридической ответственности составляют положения Конституции РФ о равенстве всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19). Применительно к законодательному регулированию административной ответственности такое равенство выражается в том, что лица, совершившие административные правонарушения, равны перед законом; физические лица подлежат административной ответственности независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также других обстоятельств; юридические лица подлежат административной ответственности независимо от места нахождения, организационно-правовых форм, подчиненности, а также других обстоятельств (ч. 1 ст. 1.4 КоАП РФ). В то же время нельзя не отметить, что вопросы административной ответственности отдельных субъектов, например должностных лиц государственных и муниципальных органов, характеризуются в юридической науке как дискуссионные <1>.

--------------------------------

<1> См., например: Мироненко М.Б. Принципы юридической ответственности.

Тольятти, 2001. С. 106 - 111.

Однако КоАП РФ с позиций качества наказательного воздействия не делает никаких оговорок по ответственности такого вида субъектов, допуская тем самым применение к ним общего режима административной ответственности должностных лиц и военнослужащих. И в принципе при характеристике административных наказаний мы исходим из идеи единства материальных условий административно-наказательного воздействия и его независимости от специального статуса субъекта ответственности. Поэтому для целей дальнейшего развития правовых позиций по тематике конституционных основ установления и применения административных наказаний необходимо уточнить, что особенности правового статуса в той мере, в какой они обусловлены характером выполняемых лицом функций, могут влиять лишь на процессуальную сторону вопроса о привлечении подобной категории лиц к административной ответственности либо на квалификацию противоправных деяний <1>,

52

что влечет в каждом случае дифференциацию и индивидуализацию административного наказания, но не затрагивает общую природу мер административной ответственности.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 12 апреля 2002 г. N 9-П // СЗ РФ. 2002. N 16. Ст. 1601; от 20 февраля 1996 г. N 5-П // СЗ РФ. 1996. N 9. Ст. 828.

В частности, Конституция РФ допускает также особые условия привлечения к административной ответственности должностных лиц, выполняющих определенные государственные функции. Ею закрепляется неприкосновенность (иммунитет) членов Совета Федерации и депутатов Государственной Думы (ст. 98), а также неприкосновенность Президента РФ (ст. 91) и судей (ст. 122). В соответствии с ч. 1 ст. 1,

ч. ч. 1, 2 и 3 ст. 3, ч. 3 ст. 5, ст. ст. 10, 11, 66, 72, 73, ч. 1 ст. 77, ст. 134 и ст. 136

Конституции РФ в России как демократическом федеративном правовом государстве указанные лица являются выразителями интересов и воли народа (судьи - отправителями правосудия), осуществляющими государственно-властные функции; особым положением и их функциями как должностных лиц государства обусловлены их самостоятельность в системе разделения властей и независимость от чьих бы то ни было указаний. Из этого вытекает необходимость специальных гарантий беспрепятственного осуществления своих полномочий, к числу которых, обусловленных природой государственно-властного мандата, характером выполняемых задач, относится публично-правовой институт неприкосновенности, призванный оградить депутатов, судей и иных вышеуказанных лиц от неправомерного вмешательства в их деятельность по осуществлению полномочий, от попыток оказать на них давление путем привлечения или угрозы привлечения к административной ответственности <1>. Однако следует обратить внимание на то, что особые условия привлечения к административной ответственности вышеуказанных категорий граждан имеют ярко выраженную процессуальную направленность: на характер самого административного наказания они никак не влияют, т.е. в случае преодоления "процессуального вопроса" административной ответственности такие граждане наравне с другими несут все предусмотренные определенным видом административного наказания обременения.

--------------------------------

<1> См.: Витрук Н.В. Указ. соч. С. 424 - 439; Поддубный А.О. Административноделиктные иммунитеты // Журнал российского права. 2003. N 6. С. 67 - 70.

Конституционную основу административной ответственности как вида юридической ответственности составляют также вытекающие из Конституции РФ общепризнанные принципы юридической ответственности, которые по своему существу относятся к основам правопорядка и оказывают непосредственное влияние на конституционноправовой статус физических и юридических лиц в Российской Федерации (ст. ст. 49, 50, 54 и 64). В частности, как следует из ч. 2 ст. 54 Конституции РФ, юридическая ответственность может наступать только за те деяния, которые законом, действующим на момент их совершения, признаются правонарушениями. Наличие состава правонарушения является, таким образом, необходимым основанием для всех видов юридической ответственности; при этом признаки состава правонарушения, прежде всего в публично-правовой сфере, как и содержание конкретных составов правонарушений, должны согласовываться с конституционными принципами демократического правового государства, включая требование справедливости, в его взаимоотношениях с физическими и юридическими лицами как субъектами юридической ответственности, что относится и к ответственности за нарушение правил административно-правового характера. К основаниям ответственности исходя из общего понятия состава правонарушения относится и вина, если в самом законе прямо не установлено иное.

Отсутствие вины при административном правонарушении является, таким образом, одним из обстоятельств, исключающих производство по делу о данном правонарушении,

53

поскольку свидетельствует об отсутствии самого состава административного правонарушения. Иная трактовка состава административного правонарушения как основания ответственности противоречила бы и природе административной юрисдикции: правоприменитель, обеспечивающий в связи с привлечением к ответственности за административное правонарушение защиту прав и свобод физических и юридических лиц посредством производства по делу об указанном правонарушении, не может ограничиваться формальной констатацией лишь факта административного правонарушения, не выявляя иные связанные с ним обстоятельства, в том числе наличие или отсутствие вины соответствующих субъектов, в какой бы форме она ни проявлялась и как бы ни было распределено бремя ее доказывания.

Абсолютно новым для законодательства об административных правонарушениях является наличие в нем принципа презумпции невиновности. Учитывая известную новизну данного вопроса для административно-деликтного законодательства и принимая во внимание его посредственное воздействие на существо административных наказаний, полагаем невозможным оставить эту тему без определенного внимания.

Конституционные начала презумпции невиновности в законодательном регулировании административной ответственности слабо прослеживаются, однако системный анализ положений ст. ст. 49, 50, 54, 64 Конституции РФ и корреспондирующих им общеправовых принципов справедливости, индивидуализации и соразмерности мер юридической ответственности позволяет сделать некий общий и положительный вывод. Статья 49 Конституции РФ закрепляет презумпцию невиновности применительно к сфере уголовной ответственности, т.е. возлагает обязанность по доказыванию вины в совершении противоправного деяния на соответствующие государственные органы. В процессе правового регулирования других видов юридической ответственности законодатель вправе (на что неоднократно указывал Конституционный Суд РФ) решать вопрос о распределении бремени доказывания вины самостоятельно, учитывая при этом особенности соответствующих отношений и их субъектов (в частности, предприятий, учреждений, организаций и лиц, занимающихся предпринимательской деятельностью без образования юридического лица), а также требования неотвратимости ответственности и интересы защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и свобод других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (ч. 2 ст. 15, ч. 3 ст. 55 Конституции РФ) <1>. Поэтому, как верно замечают Н.И. Матузов и А.В. Малько, презумпция невиновности должна согласовываться с принципом неотвратимости наказания таким образом, чтобы не "впасть в другую крайность - плодить безнаказанность, которая является питательной средой всякой преступности" <2>.

--------------------------------

<1> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 г. N 1-П // СЗ РФ. 2001. N 7. Ст. 700; от 27 апреля 2001 г. N 7-П // СЗ РФ. 2001. N 23. Ст. 2409.

<2> Матузов Н.И., Малько А.В. Указ. соч. С. 454 - 455.

Положения ст. 49 Конституции РФ о принципе виновной ответственности, презумпции невиновности и бремени доказывания, которое возлагается на органы государства и их должностных лиц, выражают общие принципы права при применении государственного принуждения карательного (штрафного) характера в сфере публичной ответственности как в уголовном, так и в равной мере в административном праве, что общепризнано в отечественной правовой доктрине. Ответственность за административное правонарушение имеет публичный и именно административно-правовой характер. Здесь в отличие от гражданско-правовой ответственности существует неравноправие сторон, действуют отношения власти и подчинения между государственным органом, налагающим наказание, и субъектом ответственности, и именно поэтому презумпция невиновности имеет характер особой конституционной и общеправовой гарантии от произвола обвиняющей власти, гарантии соблюдения прав и свобод <1>.

--------------------------------

54

<1> Последняя позволяет представить данную презумпцию как своеобразный внешний механизм сдерживания власти, которая "всегда стремится к саморасширению и усилению своего присутствия во всех сферах человеческой жизни" (Административное право Российской Федерации / Отв. ред. Н.Ю. Хаманева. М., 2004. С. 81), тем более в условиях, по сути, публично-правового спора.

Между тем в отличие от уголовного судопроизводства, где решения по существу любого уголовного дела выносятся судом (судьей), не осуществляющим уголовное обвинение, административное преследование и применение административных наказаний - функции преимущественно одних и тех же административно-юрисдикционных органов, должностных лиц, что может показаться на первый взгляд противоречащим презумпции невиновности, поскольку административно-деликтное производство, бесспорно, сопряжено с доказыванием виновности лица в совершении административного правонарушения и свидетельствует о сложившейся у правоприменителя тенденциозной позиции и тем самым о его необъективности и небеспристрастности. Более того, одним из очевидных проявлений презумпции невиновности является требование того, что судьба итогового решения по вопросу о виновности либо невиновности преследуемого должна разрешаться лицами, которые не заинтересованы в итогах доказывания и выводах по делу.

Однако, учитывая специфику дел об административных правонарушениях (невысокая степень общественной опасности административных правонарушений) и необходимость оперативного воздействия на правонарушителей, следует допустить особое - отличное от классического содержания и действия презумпции невиновности - проявление таковой в производстве по указанным делам. Во-первых, следует признать одним из достижений КоАП РФ существенное расширение сферы судебного применения административных наказаний: из девяти лишь два административных наказания применяются во внесудебном порядке. Во-вторых, даже при применении последних установлен альтернативный порядок обжалования (вышестоящий орган или суд). В- третьих, вступление постановления о применении административного наказания и, следовательно, его реальное исполнение могут иметь место только по истечении срока, установленного для обжалования. Таким образом, следует констатировать, что во всех случаях, когда лицо, привлекаемое к административной ответственности, не согласно с постановлением о применении к нему административного наказания, а равно считает себя невиновным в совершении административного правонарушения, оно сохраняет право судебного (т.е. независимого, беспристрастного - свободного от административного "обвинения") рассмотрения или иного пересмотра вопроса о реальном применении к нему наказания <1>.

--------------------------------

<1> Такое же понимание осуществления правовой защиты граждан находит поддержку и в зарубежной юридической литературе (см., например: Burnham W. Introduction to the Law and Legal System of the United States, West Publishing Co. St. Paul, 1995. P. 230 - 232).

Весьма важным логически выводимым из Конституции РФ критерием справедливости и соразмерности мер административной ответственности является требование определенности правовой нормы, устанавливающей юридическую ответственность. Любая неопределенность нормы, особенно нормы, регулирующей материально-правовые и процессуальные предпосылки существования административных наказаний, абсолютно недопустима как с точки зрения ч. 3 ст. 55 Конституции РФ, сообразно которой всякое ограничение прав и свобод может быть осуществлено только федеральным законом, так и с учетом того, что она влечет вероятность произвольного применения <1>. Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и

55

судом (ч. 1 ст. 19 Конституции РФ), поскольку, как правильно указывает Конституционный Суд РФ, такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями <2>. Неясность правовой нормы, определяющей меру юридической ответственности, может привести к не согласующемуся с конституционным принципом правового государства произвольному и дискриминационному ее применению государственными органами и должностными лицами в их отношениях с субъектами ответственности и тем самым к нарушению конституционного принципа юридического равенства и вытекающего из него требования равенства всех лиц, совершивших административное правонарушение, перед законом, закрепленного также ч. 1 ст. 1.4 КоАП РФ.

--------------------------------

<1> См. также: Бондарь Н.С. Гражданин и публичная власть: Конституционное обеспечение прав и свобод в местном самоуправлении: Учеб. пособие. М., 2004. С. 155 - 161; Кононов А. Принцип определенности правовой нормы в конституционном судопроизводстве // Уголовное право. 1999. N 2. С. 78 - 83.

<2> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 15 июля 1999 г. N 11-П // СЗ РФ. 1999. N 30. Ст. 3988; от 22 июля 2002 г. N 14-П // СЗ РФ. 2002. N 31. Ст. 3161.

Конституционно предопределенным для законодательного регулирования административной ответственности является установленный Конституцией РФ запрет повторного привлечения лица к ответственности за одно и то же правонарушение. Согласно этому конституционному принципу лицо за одни и те же действия не может подвергаться санкциям многократно, поскольку это противоречит общеправовому принципу справедливости, согласно которому лицо не может быть дважды подвергнуто наказанию за одно и то же. Отступление от данного принципа означает чрезмерные ограничения прав и свобод человека и гражданина, не соответствующие целям защиты конституционно значимых ценностей и интересов, и, по сути, умаление конституционных прав и свобод (ч. 1 ст. 19, ч. 1 ст. 34, ч. 1 ст. 45, ч. 1 ст. 46, ч. 2 и ч. 3 ст. 55 и ст. 57

Конституции РФ) <1>.

--------------------------------

<1> См.: Определение Конституционного Суда РФ от 5 июля 2001 г. N 130-О // СЗ РФ. 2001. N 34. Ст. 3512.

Другим конституционно значимым требованием к законодательной регламентации административной ответственности является закрепленный в ч. 1 ст. 54 Конституции РФ общий запрет придания обратной силы закону, устанавливающему или отягчающему ответственность. Нормотворческая практика введения в действие закона свидетельствует о том, что основным принципом существования его во времени является немедленное действие. Поэтому действие нормативных правовых актов во времени является, как правило, футуроспективным (facta futura - будущие действия), т.е. рассчитанным на отношения, возникшие после вступления их в силу. Придание же обратной силы закону, как указывает Конституционный Суд РФ, это исключительный тип его действия во времени, использование которого относится лишь к прерогативе законодателя <1>. Причем либо в тексте закона содержится особое указание о таком действии во времени, либо в нормативном правовом акте о порядке вступления закона в силу имеется подобная норма. Законодатель, реализуя свое исключительное право на придание закону обратной силы, учитывает специфику регулируемых правом общественных отношений. Обратная сила закона применяется преимущественно в отношениях, которые возникают между индивидом и государством в целом, и делается это в интересах индивида (уголовное, административное, административно-процессуальное право). Аналогичным образом (в пользу индивида) решается в Конституции РФ и вопрос об обратной силе закона, устраняющего или смягчающего ответственность (ч. 2 ст. 54). В данной связи хотелось бы обратить внимание на неопределенность позиции, имеющей место в учебной литературе,

56

о том, что административно-правовые нормы, включая, как следовало бы презюмировать, и нормы законодательства об административных правонарушениях, обратной силы не имеют <2>. В том же контексте небесспорной представляется также и позиция Д.Н. Бахраха о том, что нормы Конституции РФ, регулирующие действие охранительных норм во времени, не распространяются на применение мер административного принуждения, не связанных с ответственностью <3>. Как следует из практики Конституционного Суда РФ, судебной критики не лишается всякое государственно-властное предписание (причем далеко не связанное с вопросами юридической ответственности), устанавливающее ограничение прав и свобод личности, их уменьшение, умаление или ухудшение правового положения граждан в какой-либо иной форме и допускающее при этом их обратное действие <4>.

--------------------------------

<1> См.: решение Конституционного Суда РФ от 1 октября 1993 г. N 81-Р // ВКС РФ. 1994. N 6.

<2> См.: Манохин В.М., Адушкин Ю.С. Указ. соч. С. 27.

<3> См.: Бахрах Д.Н. Действие норм права во времени: теория, законодательство, судебная практика. М., 2004. С. 156.

<4> См.: Постановления Конституционного Суда РФ от 23 июня 1992 г. N 8-П //

Ведомости РФ. 1992. N 30. Ст. 1809; от 24 мая 2001 г. N 8-П // СЗ РФ. 2001. N 22. Ст. 2276.

Действующий КоАП РФ в соответствии с нормами Конституции РФ, определяющими правовое содержание конкретных прав и свобод личности, устанавливает пределы, условия их соразмерного ограничения. Конституционно значимыми для законодательного регулирования административной ответственности являются положения Конституции РФ, не допускающие ограничение свободы и личной неприкосновенности иначе как по судебному решению (ч. 1 ст. 22), нарушение неприкосновенности жилища иначе как в случаях, установленных федеральным законом, или на основании судебного решения (ст. 25), лишение любого собственника своего имущества иначе как по решению суда (ч. 3 ст. 35) и другие гарантии судебной защиты.

В целом Конституция РФ закрепляет и ряд других параметров законодательного регулирования административной ответственности (справедливость, дифференциация и соразмерность административных наказаний; судебная защита от произвола государственно-властного преследования и необоснованного привлечения к административной ответственности), исчерпать которые на данном этапе практически невозможно. Конституционные основы юридической ответственности вообще и административной в частности находятся в состоянии постоянного развития, чему свидетельство - практика Конституционного Суда РФ. Конституционные нормы оказывают регулирующее воздействие на институт административной ответственности. Происходит то, что можно назвать наложением конституционных норм на нормы иных отраслей права в механизме правового регулирования. Это свойство Конституции РФ можно охарактеризовать как одно из проявлений его непосредственного действия, которое направлено на гармонизацию общественных отношений, придавая им правовой характер.

§2. Международно-правовые основы установления

иприменения административных наказаний

Корреспондирующее влияние на сферу административно-деликтного регулирования оказывают также принципы международного права, как дополнительно регламентирующие и аргументирующие конституционные параметры административной ответственности и административных наказаний в частности. В силу Конституции РФ общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры

57

Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы (ч. 4 ст. 15); они через призму конституционных положений оказывают регулирующее воздействие на права и свободы человека и гражданина (ч. 1 ст. 17) <1>. Из этого следует, что интеграция России в систему основных международных пактов и конвенций по правам человека обязывает ее привести свое законодательство в соответствие с международными стандартами в области прав человека. Однако такая интеграция, как критически замечал И.И. Лукашук, не должна сводиться к тому, что в итоге "внутригосударственная правовая система воспринимает не международное право как особую систему, а лишь содержание его норм" <2>. Это прежде всего касается законодательства по вопросам юридической ответственности, поскольку именно оно и особенно практика его применения связаны с правоограничением.

--------------------------------

<1> Роль Конституции РФ в соотношении международного и российского права связующая, где, по меткому высказыванию Ю.А. Тихомирова, "конституционные положения служат своего рода "мостом" между национальным и международным правом, открывая путь второму к первому" (Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. М., 1996. С. 235). Формула соотношения Конституции РФ и международных договоров "выводит" результат в пользу приоритета конституционных положений, что весьма показательно продемонстрировала И.В. Михайловская при анализе следующего требования, вытекающего из смысла ст. 79 Конституции РФ: "содержание международного договора должно... не влечь за собой ограничение прав и свобод человека и гражданина и не противоречить основам конституционного строя Российской Федерации" (Судебная власть / Под ред. И.Л. Петрухина. М., 2003. С. 19). См. также: Ведерникова О. Международное уголовное право: проблемы имплементации // Уголовное право. 2003. N 3. С. 13; Конституция Российской Федерации: Науч.-практ. комментарий / Под ред. Б.Н. Топорнина. М., 1997. С. 162.

<2> Лукашук И.И. Взаимодействие международного и внутригосударственного права в условиях глобализации // Журнал российского права. 2002. N 3. С. 116.

Включив многие общепризнанные нормы международного права в Конституцию РФ (ст. ст. 21 - 25, 45 - 55, 118, 120 - 123 и др.), законодатель тем самым способствовал их включению в систему реальных действующих норм (путем их прямого применения), регламентирующих административно-деликтные отношения <1>. В последующем указанные нормы были включены в КоАП РФ либо продолжали выполнение своей регулятивной роли на основе прямого применения.

--------------------------------

<1> Как правильно указывает ряд ученых-юристов, международно-правовые принципы и нормы, не утрачивая свойств международных норм и актов, приобретают новое юридическое качество в связи с конституционными и законодательными гарантиями их реализации (подробнее об этом см.: Комментарий к Федеральному закону "О международных договорах Российской Федерации" / Отв. ред. В.П. Звеков, Б.И. Осминин. М., 1996. С. 15 - 16; Лукашук И.И. Нормы международного права в правовой системе России. М., 1997. С. 35 - 38; Тиунов О.И. Международное гуманитарное право: Учебник. М., 1999. С. 254; Тихомиров Ю.А., Котелевская И.В. Правовые акты. М., 1999.

С. 350).

Нормы КоАП РФ формировались с учетом важнейших международно-правовых актов: Всеобщей декларации прав человека <1>; Международного пакта о гражданских и политических правах <2>; Конвенции ООН от 10 декабря 1984 г. "Против пыток и других жестоких, бесчеловечных или унижающих достоинство видов обращения и наказания" <3>; Конвенции Совета Европы от 4 ноября 1950 г. N ETS N 5 "О защите прав человека и основных свобод" <4>; Конвенции Совета Европы от 26 ноября 1987 г. ETS N 126 "По предупреждению пыток и бесчеловечного или унижающего достоинство обращения или

58

наказания" <5> и др., которые получили в нем определенное соразмерное нашим реалиям воплощение.

--------------------------------

<1> Российская газета. 1995. 5 апр. <2> ВВС СССР. 1976. N 17. Ст. 291. <3> ВВС СССР. 1987. N 45. Ст. 747. <4> СЗ РФ. 2001. N 2. Ст. 163.

<5> СЗ РФ. 1998. N 36. Ст. 4465.

Прежде всего это усматривается в формулировании задач, принципов и норм КоАП РФ. Его главной задачей определена защита личности и охрана прав и свобод человека и гражданина (ст. 1.2 КоАП РФ), соответственно, Особенная часть КоАП РФ на первое место ставит защиту от посягательств на основные общечеловеческие ценности: конституционные права и свободы человека и гражданина, здоровье, общественную нравственность. Таким образом, человеческое измерение как определяющее для всего гуманизма закреплено впервые в административно-деликтном законе и в системе принципов, сформулированных в качестве его самостоятельных статей (ст. 1.4, ч. 1 ст. 1.5,

ст. 1.6, ч. 2 ст. 3.1 и ч. 2 и ч. 3 ст. 4.1 КоАП РФ).

Среди этих принципов, воспроизводящих международные стандарты и имеющих особое значение для правоприменительной практики, в КоАП РФ следует выделить принцип гуманизма, который проявляется в объединении двух начал: защита и охрана законных интересов и ценностей личности, общества и государства от посягательств (ст. 1.2) и в одновременном обеспечении гуманного и справедливого административного наказания нарушителей (ч. 2 ст. 3.1). Важнейшим проявлением гуманизма в КоАП РФ является специальная запись в ч. 2 ст. 3.1 о том, что административное наказание не может иметь своей целью унижение человеческого достоинства физического лица, совершившего административное правонарушение, или причинение ему физических страданий.

С точки зрения соответствия международным стандартам по правам человека необходимо отметить, что принцип гуманизма также получил воплощение и в положении КоАП РФ об обратной силе закона. В ч. 2 ст. 1.7 КоАП РФ говорится: закон, смягчающий или отменяющий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом улучшающий положение лица, совершившего административное правонарушение, имеет обратную силу, т.е. распространяется и на лицо, которое совершило административное правонарушение до вступления такого закона в силу и в отношении которого постановление о назначении административного наказания не исполнено; закон, устанавливающий или отягчающий административную ответственность за административное правонарушение либо иным образом ухудшающий положение лица, обратной силы не имеет. Как известно, этот принцип считается общепризнанным и закреплен во многих международных договорах, например в п. 1 ст. 15 Международного пакта о гражданских и политических правах.

Таким образом, исходящим из международного права и выраженным в Конституции РФ общеправовым принципам справедливости и гуманизма соответствует законодательное установление административной ответственности и административного наказания с учетом личности виновного и иных обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной оценке общественной вредности как самого неправомерного деяния, так и совершившего его лица, и применение одинаковых мер ответственности за различные по степени общественной вредности правонарушения с учетом фактора интенсивности участия конкретного лица в правонарушении, его поведения после совершения правонарушения и иных характеризующих личность обстоятельств.

59

Следует заметить, что международно-правовые стандарты в области прав человека доминирующее влияние оказывают прежде всего на процессуальную сторону государственно-властных возможностей преследования личности в связи с правонарушением. Хотя вопросы применения мер юридической ответственности, в том числе административных наказаний, не являются непосредственной темой нашего исследования, тем не менее оговоримся, что на уровне международно-правовой регламентации учет мер юридической ответственности не рассматривается в отрыве от процессуальных правил (норм). В то же время процессуальные аспекты применения административных наказаний и вытекающие отсюда правовые идеи, ценности (принципы) в связи с отношениями по установлению и применению могут иметь лишь формальную, относительную ценность и имеют фрагментарный характер. Между тем представляется, что если речь в данной главе идет, по сути, о принципах, формулирующих правовую природу административного наказания, то всякий такой принцип должен обладать способностью концентрированного нормативного воздействия в равной мере на всю сферу соответствующих отношений, в нашем случае - отношений по установлению и применению административных наказаний, и не может быть a fortiori поставлен в зависимость от тех или иных аспектов (сторон) регулирования, в противном случае принцип либо имеет иную более или менее узкую сферу воздействия, либо таковым и вовсе не является. Признавая намеренным именно такой подход, считаем важным заключить, что диалектика материального и процессуального начал юридической ответственности имеет право на существование, но лишь в той мере, в какой одно обусловливает другое, непротиворечиво воздействует на ее содержание, определяет цельный характер итоговых мер такой ответственности.

Юридически сформированный подход к процессуальной стороне правовой ответственности, как предопределяющей характер ее итоговых мер, выработан в наибольшей степени в праве Совета Европы, где он широко применяется в практике межгосударственных органов по защите прав и свобод человека. Формулируя задачи государств в области прав человека, международное и европейское право придает им характер публично-правового обязательства, имеющего межгосударственный (общечеловеческий) интерес. Реализация таких обязательств Россией подразумевает приведение всей системы российского законодательства в соответствие с международноправовыми стандартами. Данного рода обязательства России вытекают прежде всего из ее членства в различных международных организациях. Одной из таких организаций является Совет Европы, куда наша страна вступила 28 февраля 1996 г. и взяла тем самым на себя обязательство признавать принцип верховенства закона и принцип, в силу которого любое лицо, находящееся под ее юрисдикцией, должно пользоваться правами человека и основными свободами (ст. 3 Устава Совета Европы от 5 мая 1949 г. ETS N 1 <1>). В этом смысле важнейшим европейским документом о правах человека является Конвенция о защите прав человека и основных свобод, на которой базируется вся европейская правозащитная система и участницей которой с 1998 г. стала Россия.

--------------------------------

<1> СЗ РФ. 1997. N 12. Ст. 1390.

Достоинство системы, созданной на основе указанной Конвенции, состоит в том, что она непрерывно эволюционирует и пополняется новыми документами. Права и свободы, закрепленные в названной Конвенции, постоянно конкретизируются как посредством принятия очередных протоколов к ней, так и в результате решений Европейского суда по правам человека, имеющих силу прецедента. Решения Европейского суда по правам человека оказывают значительное влияние на формирование и развитие европейского правового пространства, ими руководствуются в повседневной практике законодательные, судебные и иные органы государств - членов Совета Европы. При этом приоритетное внимание европейского сообщества уделяется соответствию внутригосударственных

60