uroki_gipnoza

Четверг 181

На следующий день звонит Джоан: “Я завела будильник и поставила на то вре7 мя, что вы сказали. Только я села и посмотрела в зеркало, как он зазвонил. Я решила, что ошиблась. Опять очень внимательно установила его так, чтобы он зазвонил через 20 минут. Поставила часы на столик, села, посмотрела в зерка7 ло, а будильник опять зазвонил. Часы точно показали, что прошло 20 минут”.

Иначе говоря, нельзя приказывать себе, что делать в состоянии транса. Бессоз7 нательное знает гораздо больше тебя. Просто надо довериться бессознатель7 ному, и оно займется самогипнозом вместо тебя. Возможно, бессознательное подскажет более интересные идеи, чем те, что ты сам придумаешь.

Кстати, недавно к нам приезжала из Далласа моя дочь, которая работает мед7 сестрой. Она рассказывала о своей работе с пациентами. Работа у нее напря7 женная, много экстренных вызовов, дежурить приходится подолгу. Их отделе7 ние занимается пострадавшими в автомобильных катастрофах, а в Далласе их жди в любую минуту.

Мать спросила, как ей удается уснуть после изматывающего дежурства. “О, это очень просто, — ответила Роксана. — У меня есть часы со светящимся цифер7 блатом. Я знаю, что если через десять минут я все еще смогу различать цифер7 блат, я встану и 20 раз спущусь и поднимусь по лестнице из спальни в гости7 ную. Я в общем7то лентяйка и мне еще ни разу не приходилось 20 раз бегать по лестнице. Но я твердо знаю, что если через 10 минут я все еще не буду спать и смогу различать цифры на часах, я обязательно вылезу из кровати и 20 раз сбегаю вверх и вниз по лестнице”.

У меня есть статья о человеке, который потерял жену. Он жил вместе с сыном7 вдовцом. Они сами вели хозяйство и вместе управляли делами в своей конторе по операциям с недвижимостью. Вдруг им пришло в голову поделить хозяй7 ственные обязанности.

Наконец, старик пришел ко мне и сказал: “Я целую ночь не могу сомкнуть глаз, все ворочаюсь с боку на бок и пытаюсь уснуть. Я сплю от силы часа два. Засыпаю где7то часов в пять утра, а в семь просыпаюсь”.

“Хорошо, — сказал я. — Займемся вашей бессонницей. Сделаете все, как я ска7 жу. Вы говорите, что поделили с сыном домашние обязанности. Как вы их по7 делили?” Он ответил: “Сын делает то, что ему нравится, а я — то, что нравится мне “. “А что вы больше всего ненавидите делать? — спросил я. “Натирать полы. У нас хорошие полы из твердого дерева, люблю, когда они блестят. Я го7 тов сделать всю работу и за себя и за сына, лишь бы он натер полы. Сам я это7 го занятия терпеть не могу”.

Четверг 182

“Понятно, — сказал я. — Я придумал для вас лекарство. Только придется часов восемь не спать. Переживете потерю восьми часов сна?” “Я уж за год столько этого сна потерял, что вполне выдержу лишние восемь часов”, — ответил старик.

Я посоветовал: “Когда вы будете возвращаться домой сегодня вечером, купите банку мастики и специальную тряпку для натирки и полируйте пол всю ночь. Закончите к тому времени, когда вы обычно встаете утром. Затем занимайтесь обычной дневной работой. Так вы потратите два часа сна. На следующую ночь начинайте натирать, когда все укладываются спать. Натирайте всю ночь, пока не придет время отправляться в контору. Вот уже четыре часа сна потеряны.

На следующую ночь продолжайте натирку — и еще двух часов сна как не бывало”.

На четвертую ночь, прежде чем приступить к натирке пола, старик сказал сыну: “Я, пожалуй, присяду на минутку, пусть глаза отдохнут”. Проснулся он в семь часов следующего утра.

Теперь у него на трюмо красуются банка мастики и тряпка для натирки. Я ему сказал: “У вас часы со светящимся циферблатом, если через пятнадцать минут не заснете, вставайте и натирайте пол”. С тех пор спит как сурок, ни одной ночи не пропустил. (Эриксон смеется.)

Однажды пришел ко мне на прием доктор и рассказал: “Чтобы окончить кол7 ледж, мне пришлось учиться и работать. Много недосыпал. Учиться в медицин7 ском институте тоже было нелегко. Еще до окончания института я женился, пошли дети. Надо было платить за учебу и содержать семью, так что на сон времени оставалось очень мало. С тех пор я ложусь спать в 10.30 вечера. Без конца верчусь, смотрю на часы в надежде, что уже наступило утро, а его все нет и нет. Где7то под утро, часов в пять, я засыпаю, а в семь мне уже надо вста7 вать и идти на работу. Знаете, когда я еще учился в институте, я дал себе за7 рок прочитать всего Диккенса, всего Вальтера Скотта, Достоевского, я ведь очень люблю литературу. Но времени для этого так и не нашлось. Только и знаю, что ворочаться с боку на бок до пяти утра”.

“Вы хотите нормально спать, как я понял, — заметил я. — И вы все еще сожа7 леете, что никогда не читали Диккенса. Так купите себе собрание сочинений Диккенса”.

“Расскажите, как устроен ваш дом. У вас есть камин и полка над ним?” Он от7 ветил, что есть. “Прекрасно! Тогда возьмите настольную лампу, поставьте ее на каминную полку, рядом положите том Диккенса, встаньте у камина и чи7 тайте в свое удовольствие с 10.30 вечера до пяти утра. Так вы осуществите свою давнюю литературную мечту”.

Четверг 183

Через какое7то время мой доктор зашел ко мне и спросил: “А можно мне чи7 тать Диккенса сидя?” “Разумеется”, — ответил я. Вскоре он заявляется снова.

“У меня появились осложнения с чтением Диккенса. Я сажусь и, не успев про7 честь даже одной страницы, проваливаюсь в сон. Просыпаюсь только утром, а от сидячей позы все тело затекает”.

“Хорошо, — сказал я, — достаньте часы со светящимся циферблатом и, если через 15 минут после того, как улеглись в постель, вы все еще будете разли7 чать цифры на часах, вставайте, становитесь у камина и читайте Диккенса. А поскольку вы уже прочитали кое7что из Диккенса, то сумеете найти другое время, чтобы познакомиться с ним полностью”. Доктор прочитал всего Дик7 кенса, Скотта, Флобера и Достоевского. Он теперь с ужасом вспоминает свои чтения стоя у каминной полки. Уж лучше спать.

Иногда за помощью обращаются те, кто сами в состоянии себе помочь. Одна женщина хотела бросить курить и похудеть. Я заметил, что она успешно мо7 жет этого добиться и причем без особых неудобств для себя. Она ответила: “Я не могу устоять перед едой и перед сигаретами, но что касается физических упражнений, тут у меня появляется стойкость... и я их не делаю”.

“Вы, кажется, очень верующая, не так ли?” — спросил я. Она ответила утвер7 дительно. “Дайте мне твердое обещание, что выполните несколько очень про7 стых вещей, о которых я вас попрошу”. Она пообещала. Я перечислил свои просьбы: “Храните спички в подвале. Вы живете в двухэтажном доме с черда7 ком. Курите сколько душе угодно, но храните спички в подвале, а сигареты на чердаке. Как потянет закурить, спускайтесь в подвал, возьмите из коробка спичку и оставьте ее на коробке, бегом поднимитесь на чердак и возьмите си7 гарету, спускайтесь в подвал и закурите. Вот вам отменные физические уп7 ражнения.

“Вы сказали, что любите перекусить. Предлагаю на выбор: бег вокруг дома или где7нибудь в окрестности. Сделайте определенное количество кругов, воз7 вращайтесь и ешьте, что душе угодно. Такой вариант вам подойдет?” “Непло7 хая идея”, — ответила пациентка. “Хорошо. Само собой разумеется, что, когда вы испечете торт, следует разрезать его на очень тонкие кусочки. Чтобы съесть один кусок, вам надо с предельной скоростью обежать вокруг дома — и приятного аппетита. А если захочется съесть второй кусочек, надо обежать вокруг дома дважды”.

Просто удивительно, как быстро моя пациентка стала терять интерес к сигаре7 там... Спускайся в подвал за спичкой (брать ее с собой нельзя), несись на чер7 дак за единственной сигаретой, лети опять в подвал и закуривай. Сомнитель7

Четверг 184

ное удовольствие. А беготня вокруг дома... Один круг за один кусок, два за два, три за три... Вскоре аппетит у нее стал гораздо скромнее.

Главное, не надо слепо следовать учебникам и вызубренным из них правилам. Самое важное — побудить пациента делать то, что чрезвычайно полезно имен7 но для него.

Как7то приехал ко мне один фермер из штата Мичиган. “У меня совершенно неуправляемый характер, — заявил он. — Стоит мне выйти из себя, и я могу влепить оплеуху любому, кто окажется под рукой. От меня уж и жене не раз доставалось. А уж сколько пощечин я раздал дочерям и сыновьям — не счесть. Такой у меня характер, не владею собой”.

“У вас ферма в Мичигане, — заметил я. — Как у вас отапливается дом? На чем вы готовите пищу?” “Печка у нас на ферме топится дровами. Зимой она слу7 жит для отопления. На ней же и готовим”. “А топливо где достаете?” — спро7 сил я. “У меня есть большой участок леса”, — ответил фермер. “А что рубите на топливо?” — спросил я. “Когда дуб, когда ясень. Вот только вяз не рублю, его так трудно колоть на дрова”.

“Так вот, с нынешнего дня будете рубить только вязы, — распорядился я. — Когда срубите вяз и распилите его на части, вам надо раз за разом вгонять то7 пор в чурбан, чтобы расколоть его пополам по всей длине. Это страшно непо7 датливое дерево. Расколоть один вязовый чурбан все равно что расколоть дю7 жину дубовых. Так вот, когда вы почувствуете, что еще мгновение — и вы со7 рветесь, хватайте топор и рубите этот чертов чурбан и дайте выход накопи7 вшемуся пару”. Я7то знаю, что такое колоть вяз, — страшнее задания не при7 думаешь. Так он и разряжался на своих вязовых чурбаках.

Зигфрид: У меня вопрос. Вы приводите примеры, когда люди всегда выполня7 ют ваши внушения и с большим вдохновением, чего нельзя сказать о моих па7 циентах. (Смех.) Мне кажется, что во многих случаях им вовсе не хочется де7 лать то, что им велено.

Эриксон: Вот и мои домашние спрашивают: “Почему твои пациенты выполня7 ют все эти идиотские задания, которые ты им даешь?” Я им отвечаю: “Я говорю с ними очень серьезно. И они понимают, что я действительно верю в то, что говорю. Я предельно искренен. У меня нет ни капли сомнения, что они выпол7 нят мои указания. У меня даже такой мысли не мелькает: “Неужели они будут делать такую чушь?” Нет, я знаю, они все сделают”.

Как7то ко мне пришла женщина и попросила принять ее мужа и помочь ему бросить курить с помощью гипноза. Ее муж, адвокат по профессии, зарабаты7

Четверг 185

вал 35.000 долларов в год. Перед самым замужеством жена получила в наслед7 ство четверть миллиона долларов. На эти деньги они купили дом. Она оплачи7 вала налоги и коммунальные услуги. На свои деньги покупала продукты.

Оплачивала свой подоходный налог и налоги мужа и представления не имела, на что же он тратит свои 35.000 в год.

Все это я узнал из беседы с мужем. Я понял, что он ни за что не бросит ку7 рить. Я ему так и сказал в конце нашей часовой беседы и попросил разреше7 ния пригласить в кабинет его жену и сообщить ей, что он прирожденный не7 удачник. Может, она перестанет тогда его пилить насчет курения.

Адвокат согласился, чтобы я позвал его жену и в его присутствии сказал, что он прирожденный неудачник и не стоит его попусту пилить. Я счел себя впра7 ве так поступить. Ведь адвокат должен знать значение обычных английских слов. Он должен уметь ими пользоваться.

Пригласив жену в кабинет, я сказал ей: “Мне очень жаль вам это говорить, но ваш муж — прирожденный неудачник. Мне кажется, нет смысла пилить и до7 нимать его. Он не хочет бросить курение и не бросит”.

Через два дня влетает она ко мне в кабинет без предварительной записи. А по щекам слезы текут прямо ручьями. “Я заливаюсь слезами, как только мне надо идти к врачу. От моих слез на полу уже лужа образовалась, как сейчас. А завт7 ра мне вести детей к педиатру. Я же вся обревусь по пути туда и обратно.

Можно мне как7нибудь помочь?” “Да, слезы — это детское занятие. И часто вы плачете?” — спросил я. “Как только принимаюсь за какое7нибудь дело. Я окончила колледж с дипломом учителя. Так вот, когда я получила работу в школе, я ревела целую неделю. Вскоре из школы пришлось уйти, уж слишком много я плакала”.

“Понятно. Завтра вам надо вести детей к педиатру. И вы намерены плакать всю дорогу туда и обратно. Я считаю, что рев — это занятие для детей, стало быть, надо заменить его другим детским занятием, но менее заметным. Дос7 таньте соленый огурец вот такого размера (Эриксон показывает) и поглажи7 вайте его всю дорогу к врачу и обратно”.

Через день жена адвоката является ко мне страшно злая, но без слез. “Почему вы не сказали, чтобы я поглаживала огурец, когда буду в кабинете?” (Эриксон улыбается.) “Это ваша вина, не моя. Вот вам новое задание. Сегодня в пол7 день вы взберетесь на Пик Скво, а завтра придете ко мне и отчитаетесь”.

Женщина явилась на следующий день и сообщила: “Полезла я на Пик Скво и, хотите верьте, хотите нет, заблудилась у самой верхушки. Лазила я, лазила

Четверг 186

среди каких7то валунов и острых камней, пока не выбралась на вершину. И, знаете, меня охватило чувство радости от личного достижения, свершения чего7то важного. Завтра я опять полезу на пик и уже не собьюсь с тропинки, а потом приду к вам и доложу. Я все думала, спускаясь, как я ухитрилась сбиться с тропинки. Ее просто невозможно потерять”.

На следующий день она рассказала о своем успешном подъеме на пик и о той радости свершения, которая вновь охватила ее.

Прошло какое7то время и снова жена адвоката неожиданно пришла ко мне. “Мне кажется, мой муж женат скорее на своей матери, чем на мне. Он ничего не может делать по дому — ни кран починить, ни мелочь какую исправить. Зато стоит его матери позвонить ему в час ночи, как он тут же одевается и мчится через весь город, чтобы починить у нее кран или повесить картину. Но сделать то же самое дома он не может. Мне приходится вызывать водопровод7 чика, или столяра, или браться за дело самой”.

“Конечно, ваш муж должен быть вашим мужем, а не мужем своей матери”, — согласился я.

“Я не люблю свою свекровь, — заявила жена адвоката. — Она может без пре7 дупреждения заявиться после обеда, часа в четыре, да еще и привести с собой гостей, а я должна немедленно приготовить изысканный обед. Мне приходится иногда срочно бежать в магазин за необходимыми продуктами. И я готовлю прекрасный обед для нее и ее гостей. Но когда я сажусь с ними за стол, мне тошно и не хочется рот открывать”.

“Согласен, что со стороны вашей свекрови не очень7то любезно заявляться к вам в четыре часа дня и требовать обеда. Когда она появится в следующий раз, вы приготовьте обед, но за стол не садитесь. Сошлитесь на то, что у вас сроч7 ная встреча вечером. Неважно, куда вы пойдете, хоть погулять, хоть в кино. И не возвращайтесь домой раньше 11 часов вечера”.

Клиентка пришла через несколько дней. “Моя свекровь с мужем и еще одним гостем заявилась в четыре часа и потребовала приготовить роскошный обед. Я последовала вашему совету, обед приготовила — пальчики оближешь. Когда пришла пора садиться за стол, я сказала, что у меня на вечер назначена важная встреча, и ушла. Вернувшись в 11 часов, я увидела, как моя свекровь и муж устроили свою любимую забаву. Они напоили гостя до скотского состояния, и весь ковер в столовой был испачкан рвотой. Мне пришлось за ним убирать”.

Я сказал ей: “В таком случае гость, блюющий на ковер в столовой, а также те, кто этому потворствуют, не имеют права требовать особый обед в любое время и не получат его”. “И я так думаю”, — сказала жена адвоката.

Четверг 187

Как7то она зашла ко мне снова. “Я оплачиваю все счета и все налоги, свои и мужа. А он только изредка приносит пакет продуктов. И то только потому, что ему вдруг захочется какого7нибудь любимого блюда. В Сан7Диего предстоит конференция юристов, муж хочет, чтобы я поехала с ним. А я не хочу”. Однако я ей сказал: “Если он хочет взять вас с собой, поезжайте. Когда вернетесь, рас7 скажете, как вам там понравилось”.

По возвращении женщина зашла ко мне. “Мне хотелось остановиться в гости7 нице с бассейном, но муж настоял на другой гостинице, на противоположной стороне улицы, там, якобы, лучше атмосфера. Бассейна там не было, да и осо7 бой атмосферы я не заметила. Мне пришлось заплатить тысячу долларов за одну неделю. За питание платила отдельно.

Когда мы спустились в столовую, наша полуторагодовалая малышка начала стучать кулачком по своему высокому стульчику с подносом для еды и радост7 но булькала, пуская пузыри. Мужа раздражал поднятый ею стук и он ударил ее по лицу. Произошла безобразная сцена”. Я ей объяснил: “Ваш муж — юрист и он должен знать закон о грубом обращении с детьми. Он грубо обошелся с ре7 бенком и, если вы не воспрепятствуете подобному поведению мужа, вы нарав7 не с ним будете отвечать в соответствии с этим законом”. “Я тоже так подума7 ла, — согласилась женщина. — Я ему больше не позволю бить ребенка”.

Прошло несколько недель, и жена адвоката опять появилась у меня. “Раза два, три, а то и четыре в году у моего мужа появляются долги: по две, три, четыре или пять тысяч долларов. Тогда он просит, чтобы я продала часть моих ценных бумаг в покрытие его долгов”. “Знаете, — заметил я, — человек с годовым до7 ходом в 35.000 долларов сам должен платить свои долги, если учесть, что его жена несет все расходы по дому и платит подоходные налоги”. “Я тоже так ду7 маю, — согласилась жена. — Больше не трону свои ценные бумаги”. Я доба7 вил: “Если вы за них возьметесь, то четверти миллиона ненадолго хватит”.

Еще через несколько недель она пришла с новой информацией. “Два7три раза в год муж требует у меня развода. Да, собственно, о каком разводе можно го7 ворить. Я не знаю, куда он уходит и где остается. Он является обычно в чет7 верг вечером и требует, чтобы ему был подан особый обед. А по воскресеньям, пообедав, он немного поиграет с детьми и уходит, а куда, я не знаю”. Я отве7 тил: “Я полагаю, вам следует поговорить с ним откровенно. Раз он просит раз7 вод, скажите откровенно, что согласны. Так и скажите: “Хорошо, ты получишь развод, когда пожелаешь, я это тебе всерьез говорю. Но учти, больше не будет никаких обедов по четвергам и субботам, и я сменю все замки в доме”.

Она пришла ко мне еще через полгода и спросила: “У меня есть основания для развода?” Я ответил: “Я психиатр, а не юрист. Но я порекомендую вам честно7 го юриста”. Она записала адрес и спешно развелась.

Четверг 188

Прошло приблизительно еще полгода и на пороге кабинета снова появилась моя давняя знакомая, конечно, без предварительной записи. “Вы способствова7 ли созданию у меня ложного представления”, — заявила она. “Каким это обра7 зом?” — изумился я. “Когда я была у вас в последний раз и спросила, есть ли у меня основания для развода, вы послали меня к юристу, который добился раз7 вода на законном основании. Но когда я подумаю, что целых семь лет была женой этого подонка, меня с души воротит. Я развелась по личным мотивам!”

Я спросил: “Если бы я предложил вам развестись по личным мотивам, как бы вы реагировали?” “Я бы стала его защищать и терпела бы дальше такое заму7 жество”, — ответила она. “Вот в этом все дело. Чем вы занимались последние полгода?” — спросил я. “Как только я получила развод, я начала преподавать в школе. Работа мне нравится. И плакать я перестала”.

Научил ее гладить соленый огурец да сказал, что муж у нее прирожденный не7 удачник. А он, хоть и юрист, а не сообразил, что не следовало позволять назы7 вать себя прирожденным неудачником. А до нее это постепенно доходило... с каждым приходом ко мне, с каждой жалобой.

Зигфрид: Повторите, пожалуйста, последнее предложение. Я не понял.

Эриксон: Приходя ко мне с каждой новой жалобой на мужа, она все больше по7 нимала смысл и правоту моих слов о том, что ее муж “прирожденный неудач7 ник”. Вот зачем на первом приеме я пригласил ее в кабинет и сказал ей об этом.

Зигфрид: А вы на самом деле так считаете? Что он прирожденный неудачник?

Эриксон: А ты разве думаешь по7другому? Он потерял жену, семью. Теперь ему придется жить на собственные средства, выплачивать содержание детям и са7 мому платить подоходный налог.

Зигфрид: Возможно, он сможет исправиться.

Эриксон: Ты так думаешь? Человек, который в течение первых семи лет обра7 щается со своей женой подобным образом, не собирается исправляться. Он как был, так и остался маменькиным сынком. Он водит свою мамочку обедать в ре7 сторан и все так же бежит чинить краны по первому ее звонку.

Зигфрид: Все это так, но мне кажется, он смог бы сообразить и оторваться на7 конец от мамаши. Вы думаете, он навсегда останется пришитым к ее юбке?

Эриксон: Да, потому что он не собирается искать человека, который оторвет его от этой юбки.

Четверг 189

Зигфрид: Значит, вы считаете, что он еще не созрел для перемен?

Эриксон: Сомневаюсь, что он когда7нибудь созреет.

Зигфрид: Так, так.

Эриксон: А сейчас, Кристина, сходи в мой кабинет, там где7то лежит конверт с историями болезней. Большой такой коричневый конверт. Скорее всего, на бюро с канцелярскими принадлежностями, рядом с письменным столом. (Крис, тина идет в кабинет и приносит конверт .) Тридцатилетнему мужику пора бы перестать мотаться по ночам через весь город, чтобы чинить краны у своей мамаши.

Зигфрид: Согласен.

Эриксон: И он должен сам платить свой подоходный налог.

Кто из вас красиво читает по7английски? Не кричите все сразу.

Джейн: Я могу.

Эриксон (передает ей копию письма): Читай вслух.

Джейн: “29 февраля. Уважаемый доктор Эриксон, я пишу в ответ на вашу просьбу, которую вы высказали в нашем телефонном разговоре несколько не7 дель тому назад. Я бы написал раньше, но я хотел повидать доктора Л., чтобы выяснить, не могла бы она проводить меня до Феникса (если представится воз7 можность увидеть вас). Но ее несколько недель не было в городе, вот я и за7 держался с ответом. Именно она весьма рекомендовала мне вас. Она также подчеркнула, что хотела бы поехать со мной в Феникс, если ей удастся выкро7 ить время. Она очень загружена работой.

Относительно моей проблемы. Я начал заикаться, когда мне было четыре или четыре с половиной года. Разговаривать я начал на двенадцатом месяце. Нача7 ло заикания приблизительно совпало с рождением моей сестры (второго ре7 бенка после меня) и с операцией по удалению миндалин вскоре после того, как мне исполнилось 4 года. Я до сих пор не понимаю, имеют ли эти два собы7 тия какое7либо отношение к моему заиканию. Я неоднократно пытался обна7 ружить возможные детские потрясения с помощью традиционной психотера7 пии, безуспешных сеансов гипноза (доктор Л. считает, что я поддаюсь гипно7 зу), лечения криком у С.Д., с помощью курса терапии по Фишеру7Гоффману. Я пробовал различные телесные терапии, например, рольфинг, Ломи, контраст7 ную терапию, иглоукалывание, биоэнергетику и дыхательные техники. Я про7 бовал и различные механические устройства. Я прошел ЭСТ и массу специаль7

Четверг 190

ных курсов по медитации, религиозно7духовному самопознанию и йоге. Кое7 что из того, что я пробовал, в какой7то мере мне помогло. Но у меня все же ос7 тается ощущение, что в моем прошлом есть какой7то очень значимый матери7 ал, познание которого меня отчаянно страшит.

Несколько моих друзей, медиумов из Бэй Ареа, считают, что мои отношения с матерью все еще остаются неразрешенными. Я также осознаю, что иногда с трудом подавляю в себе чувство гнева. Хотя мне 30 лет, люди считают, что во мне много детского (многие с трудом верят, что мне больше 20), и многие все еще считают меня ребенком. Мне хочется стать взорослым и жить своей жиз7 нью. Я устал всю жизнь вариться в этом котле эмоций.

До сих пор моя жизнь строилась по следующей схеме: за что бы я ни брался, вначале все предвещает блистательный успех. Но стоит возникнуть малейшим шероховатостям, как я отступаю и все идет прахом.

Я особенно надеюсь, что мне удастся избавиться от заикания, потому что этот изъян мешает мне свободно общаться с окружающими и, в отдельных случаях, препятствует более длительным отношениям. По этой же причине мне при7 шлось отказаться от путешествий по разным странам мира. Поскольку заика7 ние чаще бывает у детей, то я в какой7то мере и сам чувствую себя ребенком.

В настоящее время моя жизнь вступает в период перемен, но я до сих пор не могу полностью проявить свои способности и получить возможность самому зарабатывать на жизнь. Чувство экзистенциональной вины разрушает мое ны7 нешнее существование. В настоящее время я могу рассчитывать только на ра7 боту очень низкой квалификации. В свете моего прошлого, это вызывает у меня болезненную неудовлетворенность. Я успешно учился в аспирантуре (исследования в области системного управления и теоретической статистики), но ушел, не защитив докторскую диссертацию, чтобы отдаться своему увлече7 нию музыкой. Некоторое время я занимался музыкой, дела у меня шли успеш7 но. Мне нравилось слушать то, что я играл, и мое исполнение получило опре7 деленное признание. Затем на некоторое время я перестал играть, а когда вновь занялся музыкой, то почувствовал жесткость и меньшую чувствитель7 ность в левой руке, да и во всей левой стороне. С этого момента я стал играть все хуже и перестал считать себя серьезным профессиональным музыкантом. С угасанием моих музыкальных способностей усиливалась ненависть к себе самому, равно как и употребление наркотиков. Только в последние два года я попытался сократить прием наркотиков (я довольно регулярно употреблял их в течение семи лет).

Сейчас у меня такое ощущение, словно я нашел точку опоры, страстно желаю сделать что7то толковое из своей жизни. Я возлагаю надежды на работу с вами, хотя на сознательном уровне я чувствую внутреннее сопротивление ис7 целению, и это чувство постоянно преследует меня. Это сопротивление —