7.8. Общественные потребности и реальная практика управления

Общество для обеспечения своего развития и благополучия нуждается в организации самоуправления и управления, в их совершенствовании.

Однако вопреки этой насущной и год от года всё более актуальной потребности в России наших дней:

• с одной стороны — управленческие дисциплины в системе профессионального образования, в том числе и высшего, либо полностью отсутствуют, либо содержание учебных курсов носит такой характер, что теоретические знания невозможно связать с управленческой практикой (при этом большинство курсов «теории управления», соответствующих образовательным стандартам Российской Федерации по специальности «Государственное и муниципальное управление» — бессодержательны, не дают представления об управлении как о процессе, и потому вредны);

• с другой стороны — сама управленческая практика в деятельности государственного аппарата, а так же и в бизнесе, по своему характеру такова, что представители профессионального управленческого корпуса не нуждаются в адекватных социологических и управленческих знаниях и навыках их применения.

Причины такого положения дел тоже носят двоякий характер:

• С одной стороны — в обществе избыточно широко распространены иждивенчески-пара­зи­ти­ческое (а если соотноситься с типами строя психики — скотское) отношение к власти (они нам должны, а мы им ничего не должны) и убеждённость в том, что невозможно оказать воздействие на власть (это действительно так, если члены общества в своём большинстве управленчески безграмотны, что и обрекает их на недееспособность). В таких социальных условиях возникает корпоративная монополия на власть, а ей сопутствует монопольно высокая цена (в чём бы она ни выражалась) на продукт управленческого труда — разного рода управленческие услуги.

• С другой стороны — у власти как у корпорации-монополиста, объединяющей управленцев-профессионалов, работающих в структурах государства и бизнесе², в общем-то нет причин для того, чтобы они действительно думали о совершенствовании управления — им и так живётся лучше, чем подвластному обществу: они сами назначают себе как легальные зарплаты, намного превосходящие зарплаты в массовых профессиях, так и нелегальные «откаты» и прочие поборы.

В условиях монопольно-корпоративного социального статуса управленцев и монопольно высокой цены на продукт управленческого труда совершенствование управления и сама управленческая деятельность многим «профессионалам» управленцам, находящимся на вершине иерархии власти, — в силу пороков их нравственности — представляется излишне хлопотной обузой к тем социальным благам, которые позволяет получить властный статус.

По данным «Инженерной газеты» (№ 45, 1992, «Не заглядывай в карман начальства») к 1980 г. соотношение зарплаты высшей администрации к среднестатистической составляло: в США — 110 раз; в ФРГ — 21 раз; в Японии — 17 раз. Если оценить стоимость гособеспечения высших партийных и государственных чинов­ников в СССР в период 1970‑х — 1980‑х гг., то в этом списке СССР окажется впереди США.

По качеству управления, выражающемуся в производительности общественного труда, в качестве выпускаемой продукции и темпах разработки и освоения новых видов продукции в массовом производстве, эти страны уже тогда следовали в обратном порядке.

За прошедшие почти тридцать лет «рейтинги» названных стран и тенденции их дальнейшего развития не изменились: СССР рухнул, а Россия увязла в кризисе, сохраняя многократное превосходство всевозможных «топ-менеджеров» от финансов и от политики в доходах над среднестатистическим уровнем (Россия по этому показателю в 2006 г. входит в тройку лидеров); в США научно-тех­ни­чес­кий прогресс имеет место во многом на основе «скупки мозгов» и нарастают проблемы с долларом, утратившим позиции монопольно неоспоримой мировой валюты; ФРГ в среднем благополучна; Япония — успешна при том, что не имеет своей сырьевой и энергетической базы.

Это означает, что в названных странах ошибки управления в масштабах общества в целом по своей тяжести обратно пропорциональны кратности отношения зарплаты высших управленцев (как в госаппарате, так и в бизнесе) к среднестатистической.

На это же соотношение доходов топ-менеджеров и качества управления обращает внимание в своей книге «Дерзость надежды. Мысли о возрождении американской мечты» (С-Петербург, «Азбука-классика», 2008 г.) и Б. Обама, избранный президентом США 05.11.2008 г.:

«В 1980 году среднестатистический исполнительный директор получал в сорок два раза больше, чем среднестатистический рабочий¹. К 2005 году это соотношение достигло двухсот шестидесяти двух к одному. Лагерь консерваторов, к которому принадлежит и редакция «Уолл-стрит джорнал», оправдывает эти астрономические суммы и гигантские акционерные доли необходимостью привлечения талантливых руководителей и настаивает, что экономика государства лучше функционирует тогда, когда у руля стоят толстые и красивые топ-менеджеры. Но такой резкий рост доходов руководящего звена никоим образом не связан с улучшением экономических показателей. Дело обстоит иначе —самые высокооплачиваемые руководители за последние годы допустили серьёзные провалы в росте доходов своих компаний, уменьшение стоимости их акций, массовые увольнения, сокращение размеров пенсионных фондов².

Увеличение доходов руководства обусловлено вовсе не требованиями рыночной экономики, а культурой.В то время, когда у среднестатистического рабочего доходы практически не растут, многие представители руководства без зазрения совести кладут себе в карман всё, что разрешают им уступчивые приручённые советы корпораций. Американцы отдают себе отчёт в том, насколько пагубна такая этика корысти для нашей общественной жизни(выделено нами при цитировании); в одном из недавних обзоров они назвали коррупцию в государственных структурах и бизнесе, корыстолюбие и стремление к материальному благополучию двумя из трёх наиболее серьёзных моральных проблем, стоящих перед страной (первой оказалась проблема воспитания детей в правильной системе ценностей). Консерваторы, возможно, и правы, когда требуют, чтобы правительство не вмешивалось в систему, определяющую размеры вознаграждения руководителей. Но в то же время консерваторам стоило бы захотеть высказаться против неподобающего поведения на заседаниях советов директоров с тем же праведным гневом, с каким они обрушиваются на непристойные речёвки рэпа¹» (с. 73, 74).

Но вопрос, затронутый Б. Обамой, — вне тематики публичного обсуждения политиками и социологами в России, поэтому приведённые выше данные нуждаются в пояснении.

Чисто управленчески в условиях более или менее свободного рынкацена товара — мера его дефицита. Это же касается и цены на квалификацию персонала во всех отраслях.

Иными словами, если общество готово платить в сфере управления по принципу «чем выше в иерархии — тем больше доходы превосходят среднестатистические для общества»,тотакое общество испытывает острейший дефицит в эффективных управленцах.

Положение усугубляется ещё и тем, что всякие прохиндеи, которые не умеют ничего делать и не желают учиться чему-либо полезному, успешно проникают в сферу управления именно ради высоких доходов и ради безответственности перед подвластными им тружениками.

Кроме того, если монопольно высокие доходы топ-менед­же­ров и госчиновников высших уровней рассматривать с позиций достаточно общей теории управления, то они представляют собой разрыв одного из важных контуров обратных связей в процессе общественного самоуправления: чиновники и бизнесмены не чуют, как живётся подавляющему большинству общества с существенно более низкими доходами, вследствие чего их политика не может быть адекватной общественным интересам, поскольку без обратных связей адекватное управление невозможно².

Но в то же самое время этот же разрыв обратных связей со своим обществом, вырывая названные категории лиц из процесса общественного самоуправления, который должен протекать в интересах самого общества, способен включить их в процесс управления этим обществом извне, что в подавляющем большинстве исторических прецедентов отвечает интересам не самого общества, а каких-то внешних или международных сил¹.

Т.е. если мы хотим общественного и научно-технического прогресса, то доходы начальства надо «поджимать» так, чтобы они не выпирали из социальной статистики; а доходы «высших» управленцев могут быть «поджаты» и ниже среднестатистического уровня — «высшие» должны работать от щедрот душинаИдею, выражающую интересы общественного развития,а не делать своекорыстно карьеры ради денег и повышения своего потребительского статуса.

Это — не предложение «уравниловки», а предложение замкнуть обратные связи на общество: квалифицированный профессионал должен иметь реальную возможность зарабатывать больше менее квалифицированного, и это касается всех сфер профессионализма, включая и сферу управления, однако только до некоторого уровня в иерархии власти.

Дело в том, что сфера управления вообще, а высшие должности в иерархии власти в особенности, — не должны быть притягательной кормушкой для паразитов, поскольку монопольно высокие непосредственные и опосредованные доходы высших управленцев ведут к обособлению управленческого корпуса от общества, к его паразитизму и переориентации его на удовлетворение своих корпоративных паразитических интересов в первую очередь за счёт остального общества, и как следствие — к деградации управленческого корпуса и управления; а остальное общество живёт при этом не лучше, чем позволяет качество управления общесоциальными и макроэкономическими процессами.

Для защиты общества от паразитов-прохиндеев, проникающих в сферу управления, начиная с какого-то достаточно высокого уровня в иерархии должностей, доходы управленцев должны снижаться по мере дальнейшего продвижения вверх по ступеням иерархии: на них люди должны работать за идею и на идею, хотя их зарплата должна быть достаточной для того, чтобы их семьи жили как обычные среднестатистические семьи в обществе. В частности, в Коране говорится прямо о выборе управленцев обществом: «По­сле­дуй­те за тем, кто не про­сит у вас на­гра­ды и кто на пря­мом пу­ти!»(су­ра 36:20 (21)), — т.е. управленцы должны быть по возможности более праведны, чем основная статистическая масса, и не притязать на какие-либо потребительские преимущества над остальным обществом.

Если общество не поддерживает монопольно высокие цены на продукт труда высших управленцев, то в этом случае у высокого по должности управленца есть два способа поднять качество своей собственной жизни:

• либо покинуть должность и уйти на более высокооплачиваемую работу, но с понижением в должности;

• либо реализовать свой управленческий профессионализм так, чтобы на зарплату среднестатистическую и ниже жилось бы год от года лучше.

Только при ликвидации монопольно высоких доходов высших управленцеву руководителей возникает моральное право требовать от подчинённых добросовестной работы: «Ты получаешь больше, чем я, и потому я имею право требовать, чтобы ты работал, а не делал вид, что работаешь». Возразить в стиле «если они думают, что они нам платят, — пусть они думают, что мы им работаем» — в этом случае невозможно.

Но если этого нет, то в условиях монопольно-корпоративного социального статуса управленцев и монопольно высокой цены на продукт управленческого труда — в низах иерархии власти при корпоративном саботаже высшими управленцами своих должностных обязанностей и общественного долга действительно невозможно сделать ничего общественно полезного. И управленцам в низах иерархии остаются два способа улучшения своего благосостояния:

• первый — быстрый, но временами опасный: брать взятки и вымогать деньги у зависимых от власти физических и юридических лиц;

• второй — подвигаться по служебной лестнице, что эффективнее всего в бюрократической системе достигается не деланием дела, а угождением вышестоящему начальству, которое в своём большинстве в совершенствовании управления не заинтересовано.

История знает два стимула к совершенствованию управления в обществе:

• внешний — давление конкурентов вынуждает управленцев вникать в суть дела и совершен­ствовать управление им;

• внутренний — бескорыстная любовь к людям, которая нравственно-этически обязывает совершенствовать управление вплоть до осуществления в той или иной форме социальной гигиены в отношении паразитов на управлении.

Если хотя бы один из этих стимулов активен, то возникает потребность и в адекватных управленческих знаниях и выражающих их навыках, и в инструментах моделирования и оптимизации управляемых процессов, и в построении и оптимизации метрологически состоятельных моделей, на основе которых можно совершенствовать управление.

Если ни одного из этих стимулов нет, то ДОТУ, формально-алгоритмические методы моделирования и оптимизации упра­в­ления (такие как аппарат линейного программирования, метод динамического программирования, другие методы аппарата нелинейного программирования и аппарат сетевого планирования, аппарат теории игр) не просто никчёмны для управленческой корпорации, а представляют собой явную помеху для неё, поскольку каждый из них при его метрологически состоятельном применении к решению практических задач общественно полезного управления так или иначе выявляет расхождение истинных и декларируемых целей управленческой корпорации и обличает её паразитизм на процессах управления.