Вещь, природа, пейзаж в художественном произведении, их функции.

Вещь в художественном произведении используется часто как средство художественной выразительности. Вещь в литературном произведении (как в составе интерьеров, так и за их пределами) имеет широкий диапазон содержательных функций. При этом вещи «входят» в художественные тексты по-разному. Чаще всего они эпизодичны, присутствуют в весьма немногих эпизодах текста, нередко даются вскользь, как бы между делом. Но иногда образы вещей выдвигаются на авансцену и становятся центральным звеном словесной ткани. Вещи могут «подаваться» писателями либо в виде некоей «объективной» данности, бесстрастно живописуемой (вспомним комнату Обломова в первых главах романа И.А. Гончарова), либо как чьи-то впечатления от увиденного, которое не столько живописуется, сколько рисуется единичными штрихами, субъективно окрашенными. Первая манера воспринимается как более традиционная, вторая — как сродная современному искусству. Вещь может быть сделана, и на ней может быть отпечаток её творца. Вещь может кому-то принадлежать, и на ней лежит печать её обладателя. Как отметил А.П. Чудаков, у Ф.М. Достоевского «нет спокойно-последовательного изображения вещного наполнения квартиры, комнаты. Предметы как бы дрожат в ячеях туго натянутой авторской или геройной интенции — и этим выявляют и обнажают ее». Нечто подобное — у Л.Н. Толстого, А.П. Чехова и многих писателей XX столетия.

Важны параметры вещи:

1. происхождение

2. принадлежность

3. вещь как источник впечатлений. Т.е. вещь способна воздействовать на героя. Вещь может одухотворяться, наполняться человеческими качествами. И в этом случае человек может с ней общаться (Чехов – мастер обращения с вещью).

Вещь может не играть роли в сюжете, но она обязательно должна быть задействована в сюжете. И предмет может не участвовать в сюжете, но обязательно должна обладать психологической выразительностью, как вещь, к которой проявляются чувства, отношения. Вещь как символ времени. Вещь может не участвовать в сюжете, но характер героев все равно раскрывать.

Мотив враждебности мира вещей миру человека. Когда вещь может пугать человека, становится причиной травмы или смерти человека. История вещи может негативно влиять на героя. Вещь вроде кому-то и принадлежит, но может нести огромное зло и служить символом материального мира, который враждебен герою (шинель Гоголя, перчатка у Ахматовой). Бунт компьютера против человека – тоже вещь против человека.

Развеществление вещи и овеществление человека.

Природа. Пейзаж. Психологический параллелизм – это развертывание в произведении двух и более цепочек образов, одни из которых относятся к миру природы, другие - к миру человека. И эти образы при внешней независимости друг от друга обнаруживают глубинную внутреннюю связь. Благодаря психологическому параллелизму возникает связь между природой и человеком. Психологический параллелизм возник когда человек мыслился частью природы. Те процессы, которые возникали в человеке, воспринимались как природные, а процессы, происходящие в природе, воспринимались как происходящие в человеке. Уже на ранних этапах существования литературы и в фольклоре очень часто появляются образы природы, но они не пейзажны, внепейзажны. Природа антропоморфна и одухотворена, является таким же героем произведения, как и обычные герои произведения. Природа может быть действующим лицом. Архаичное сознание, когда весь мир одухотворён (дождь идёт, ветер дует, земля трясётся). Отсюда характерный прием соотнесения внутреннего состояния человека, эмоций с природой, погодой, временем суток итп. Пейзаж как нечто эстетеически самоценное, отдельное от человека, появляется в конце 18 века. В эпоху классицизма пейзаж – только декорация. Антураж для определённого действия. Пейзаж у романтиков. Романтики открыли способность раскрыть – в частности, используя пейзаж - мир человека, но только романтического характера (сплошные бури и переживания). Реалисты открыли красоты обычной, повседневной природы. Один из первых – Пушкин, в 2 этапа, сначала описывал обычную природу, как нечто грандиозное, выдающееся, величественное или торжественное, нагнетая или успокаивая. Потом Пушкину уже это не понадобилось, он описывает уже обычную природу, уже можно любоваться не преувеличивая. Пейзажи становятся приземлёнными и узнаваемыми (вновь я посетил), реалистичная картина, узнаётся пейзаж и природа, и ей такой можно любоваться. В литературе XX в (особенно в лирической поэзии) субъективное видение природы нередко берет верх над ее предметностью, так конкретные ландшафты и определенность пространства нивелируются, а то и исчезают вовсе.