Проза и поэзия: проблема разграничения. Стих и проза.

ПОЭЗИЯ и ПРОЗА — соотносительные понятия, употребляемые в смысле стихов и прозы, т. е. стихотворных и нестихотворных произведений художественной лит-ры, или в смысле противопоставления художественной лит-ры вообще (поэзия) лит-ре научной, публицистической, в основном стоящей вне искусства (проза).

Слово «поэзия» происходит от греч. poieo = творить, создавать, строить, созидать; poiesis (поэзия) = создание, творение, произведение. В применении к словесным произведениям этот первоначальный смысл слова подчеркивает момент творческий, созидательный, момент словесной обработанности, искусности. Отсюда термином «поэзия» следовало бы назвать произведения искусства. Так оно и стало в дальнейшем, когда слово «поэзия» получило более широкое значение художественной словесности вообще. Это широкое значение совпадает с буквальным, этимологическим смыслом слова, и поэтому следовало бы считать первоначальное понимание поэзии как стихотворных произведений слишком узким. Однако значение слов исторически своеобразно и исторически изменчиво. Древние греки классической эпохи понимали под словом «поэзия» преимущественно именно стихотворные произведения; поэтому они называли человека, который сочинял стихи, поэтом. С понятием художественного творчества в слове у них неразрывно соединялось представление о ритмически организованной речи, о произведении, обладающем соразмерной длительностью своих элементов. В дальнейшем греки выдвинули понятие стиха (stixos = первоначально ряд, строй, затем строчка, стих), противополагая ему речь, ритмически неорганизованную. Древние римляне, наследники и продолжатели греческой культуры, стали потом называть ее прозой. Слово «проза» происходит от латинского прилагательного «prosus» = вольный, свободный, движущийся прямо (от prorsus = прямо, вперед). У Квинтелиана встречается выражение «oratio prosa», у Сенеки — просто «prosa» для обозначения речи свободной, не связанной ритмическими повторениями. В противоположность прозе римляне называли стихами — versus — речь, которая распадалась на соизмеримые интонационные ряды, к-рая интонационно как бы возвращалась к исходному моменту (versus = первонач. оборот, обращение, затем — ряд, строчка, стих), от глагола vertere — вертеть, вращать; отсюда в дальнейшем франц. le vers — стих, польское — вирш, слово, употребительное и у нас в XVII—XVIII вв. Но интонационной свободной необратимостью отличались не только художественные произведения, не распадающиеся на стихи, но и произведения ораторские, политические, затем научные. В сознании древних римлян еще только возникало ясное разграничение поэзии и риторики, публицистики. Отсюда термин «проза» и получил в дальнейшем более широкое значение всякой ритмически неорганизованной лит-ры, а в сопоставлении с термином «поэзия», в более позднем и тоже широком его смысле, — значение лит-ры нехудожественной, не входящей в состав искусства. В то же время сохранилось и первоначальное узкое значение этих терминов, которое придавалось им в древнем греко-римском культурном мире.

Стих и проза - это всего лишь 2 типа организации речи на письме. Отличие в том, что прозаическая речь делится по синтаксическим законам, а стихотворная еще и усложняется законами стиха (т.е. речь делится на соизмеримые речевые отрезки, которые на письме располагаются столбиком, вертикально друг под другом).

Упоминал еще верлибр - занявший довольно широкую нишу в европейской, в частности - англоязычной, поэзии XX века.

И белый стих - пумба-пумба-пумба :) .

Слово «поэзия», как и слово «проза», имеет несколько значений. В 1923 Тынянов писал: «Термин «поэзия», бытующий у нас в языке и в науке, потерял в настоящее время конкретные объем и содержание и имеет оценочную окраску». Термину «проза» в значении «способ организации художественной речи» большинство современных литературоведов противопоставляет не термин «поэзия», а термин «стихи». Чем же стихи отличаются от прозы? Современная наука о литературе отвечает на этот вопрос так: текст, записанный в столбик, – стихи, в строчку – проза. Само слово «стих» в переводе с греческого значит «ряд», а слово «проза» в переводе с латыни – «речь, которая ведется прямо вперед». В стихах как бы появляется новый знак препинания – пауза на конце стиха. Благодаря этим паузам стихи произносятся медленнее, чем проза. Читатель вдумывается в смысл каждого стиха – новой «порции» смысла. Вот, например, басня Крылова «Две бочки»:

Две бочки ехали: одна с вином,

Другая

Пустая.

Вот первая себе без шума и шажком

Плетется,

Другая вскачь несется…

Короткие вторая и третья строки приобретают в сознании читателя такое же значение, как сообщение в длинной первой строке. Сразу становится ясно, что «героиней» басни станет вторая бочка.

Проза при осмысленном чтении тоже делится на отрезки, но это членение задается только синтаксисом. В то время, как в стихах стихотворная строка не обязательно совпадает с синтаксическим членением фразы. Например:

А плакала я уже бабьей

Слезой – солонейшей солью.

(М.Цветаева)

Такое явление называется – синтаксический перенос.

Слово внутри стиха воспринимается иначе, чем слово в прозаическом тексте. Слова влияют друг на друга. Ю.Тынянов назвал это явление «единством и теснотой стихового ряда». В своей книге «Проблема стихотворного языка» он приводит пример из баллады Жуковского «Алонзо»:

Небеса кругом сияют

Безмятежны и прекрасны…

И надеждой обольщенный,

Их блаженства пролетая…

Слово «блаженство» означает: блаженное состояние, счастье. Здесь же это слово получает значение чего-то пространственного. На значение слова «блаженство» влияет предыдущее слово «их» (небес) и последующее «пролетая».

Ощущение «единства и тесноты стихового ряда» усиливается еще и звуковой организацией стиха. Звучание стихов гораздо важнее, чем звучание прозы. Звуки в стихах как бы «окликают» друг друга. Часто повторяются одни и те же согласные – это называется аллитерация. Строчка Маяковского «Где, он, бронзы звон или гранита грань…» как бы напоминает звон металла и твердость гранита. Сам поэт говорил: «Я прибегаю к аллитерации для обрамления, для еще большей подчеркнутости важного для меня слова». Повторяются в стихах и гласные звуки – это явление называется ассонанс.

У наших ушки на макушке,

Чуть утро осветило пушки

И леса синие верхушки –

Французы тут как тут.

– повтор звука «у» как бы передает гулкое затишье перед боем.

Благодаря звучанию, перекличке звуков, интонации, «слово в стихе имеет тысячу неожиданных смысловых оттенков, стих дает новое измерение слову» (Тынянов).

Стихи обладают и другими важнейшими признаками, делающими их «складной» речью. В первую очередь, ритмом. Стихотворная речь происходит от песни, в которой слово неразрывно связано с мелодией. Долгое время стихотворная речь определялась, как речь ритмическая. При этом следует учитывать, что ритм – это конкретная мелодика текста, а метр стихотворения – схема его размера.

Ритм есть и в прозе. Мопассан писал о Флобере: «Фраза Флобера поет, кричит, звучит яростно и звонко, как труба, шепчет, как гобой, переливается, как виолончель, нежит, как скрипка, ласкает, как флейта», т.е. уподоблял ритм флоберовской прозы музыкальному ритму. Каждый пишущий человек знает, что иногда необходимо вставить слово в фразу не для уточнения смысла, а для сохранения ритма. Однако чем же создается этот ритм, трудно определить. Законы ритма прозы менее выявлены, чем законы ритма стихотворного. Даже так называемая ритмическая проза, где природа ритма поддается определению, (например, Симфонии Андрея Белого), благодаря записи в строчку воспринимается именно как проза. А записанный в столбик свободный стих, верлибр (Vers libre – фр.) лишенный и размера и рифмы, – как стихи.

Ритм в стихах создается прежде всего определенной системой стихосложения, разной у разных народов и в различные эпохи. Стихотворные строки соизмеряются между собой определенными мерками. Основных систем стихосложения насчитывается обычно три.

Повторяемость отрезков с одинаковым числом ударений образует тонический стих. Тоническое стихосложение было свойственно русской народной поэзии, древнегерманскому стиху и др. Стихи в тонической системе могут быть не равновеликими. В этом случае разница между длинными и короткими строками ощущается как разница в числе ударений.

Повторяемость отрезков с одинаковым количеством слогов образует силлабический стих. Этот тип стихосложения господствует в романских языках, в польском, в классической японской поэзии. В России силлабическое стихосложение было распространено с 16 в. до первой трети 18 в.

Если мельчайшей единицей ритма выступает стопа – два или три слога, из которых один сильный (в русском стихосложении – ударный) – это силлабо-тоническое стихосложение. Большинство русских классических стихов написаны силлабо-тоникой.

Если в двусложной стопе ударение падает на первый слог – это хорей, если на второй – ямб. Трехсложная стопа с ударением на первом слоге – дактиль, на втором – амфибрахий, на третьем – анапест.

Сильные места могут выделяться не только ударностью, но и высотой (как в китайской классической поэзии) или долготой звука (античная поэзия, в которой, вероятно, существовало и музыкальное ударение). Но это возможно лишь в языках, где высота или долгота одного и того же звука образует разные фонемы.

В двухсложных размерах часто наблюдается пропуск ударения, который называется пиррихием, или сверхсхемные ударения. Академик В.Жирмунский и некоторые другие исследователи считали, что ритм стиха создается не избранным метром, а конкретным расположением ударений. Тынянов же полагал, что ритм складывается из множества факторов, таких как звуковая артикуляция, темп, рифма, аллитерации и др.

В любом случае при ограниченном количестве размеров ритмическое разнообразие стихов практически неограниченно.

С конца 19 в. по настоящее время в русскоязычной поэзии силлабо-тоническая система стихосложения перестает быть господствующей, постепенно двигаясь в сторону более свободной системы – тонической. Возникают такие размеры, как дольник, тактовик, акцентный стих. Долгое время в литературоведении не существовало четкого разграничения этих понятий. Затем академик М.Гаспаров предложил следующие определения: дольник – тонический стих, где расстояние между ударениями один-два слога. Тактовик – стих с межударным расстоянием до трех слогов, акцентный стих – от нуля до бесконечности. Этот стих при отсутствии рифмы отличается от прозы только графически – членением на строки.

Строки в стихах соотносимы между собой: в конце каждой строки вспоминаются концы предыдущих и возникают догадки о последующих. Особенно при наличии рифмы – звукового повтора, преимущественно в конце, двух или нескольких слогов.

И вот уже трещат морозы

И серебрятся средь полей…

(Читатель ждет уж рифмы розы...

На, вот возьми ее скорей!)

(А.Пушкин)

Рифма расширяет связи, в которые вступает каждое слово, и тем повышает смысловую емкость стиха. «Рифм сигнальные звоночки», – писала А.Ахматова. Рифма устанавливает связь между словами, звучащими подобно, и заставляет нас подозревать близость и родство предметов, обозначаемых этими словами. Таким образом переоткрывается мир, заново постигается суть явлений. Поэтому важно, что чем рифмовать. Кроме того, конец строки, рифма – это смысловой акцент. Так, Маяковский ставил «нужное слово» в конец строки и искал к нему рифму «во что бы то ни стало».

Однако рифма не обязательный признак стихов. Не знали рифмы ни античная поэзия, ни русское народное поэтическое творчество, в частности былина. Крайне редко употребляются рифмы в современном англоязычном стихосложении. Наконец, в новоевропейском силлабическом и силлабо-тоническом стихосложении существует так называемый «белый стих» (blank verse – англ.) – стих нерифмованный, но имеющий ритм.

В прозе, в абсолютном большинстве случаев, рифма – явление случайное. Тем не менее рифма не может считаться отличительным признаком стихов. Дело не только в том, что существуют стихи без рифм. Как писал еще Тредиаковский, «Рифма… равным же образом не различает Стиха с Прозою: ибо Рифма не может и быть Рифмою, не вознося одного Стиха к другому, то есть не может быть Рифма без двух Стихов (но Стих каждый есть сам собою, и один долженствует состоять и быть Стихом)».

Есть ли повторы в прозе? Шкловский отвечает на этот вопрос положительно – «Повторяемость эпизодов сближает так называемый сюжет с так называемыми рифмами». Кроме того, у Джойса и некоторых символистов в прозе встречаются случаи и звуковой рифмы. Существует и проблема так называемой ритмической прозы. Так, роман Белого Петербург, так же, как и проза Джойса, насквозь поэтична: ритмизованна, организована аллитерациями, ассонансами и иными поэтическими приемами. Мертвые души Гоголяявляются не просто прозаическим, а лироэпическим текстом, потому и названы поэмой.

Бытует мнение, что стихи отличаются от прозы большей эмоциональностью, лиричностью. Это не безосновательно, но тем не менее не может служить отличительным признаком стихов. В художественной прозе тоже довольно часто встречаются лирические фрагменты, кроме того, существует жанр так называемой лирической прозы. (Например, Путешествие по Гарцу Гейне.). Против разделения на стихи и прозу по этим признакам выступал Тредиаковский: «Высота стиля, смелость изображений, живость фигур, устремительное движение, отрывистое оставление порядка и прочее, не отличают Стиха от Прозы; ибо все сие употребляют иногда и Реторы и Историки».

Проза возникла значительно позже, чем стихи. Вплоть до эпохи Возрождения стихотворная форма в Европе была практически единственным инструментом превращения слова в искусство и почиталась одним из основных условий красоты. «Стиль, лишенный ритма, имеет незаконченный вид», – писал Аристотель. Правда, существовал античный роман, бывший массовым жанром. В целом же проза до Нового времени развивалась на периферии искусства (исторические хроники, философские диалоги, мемуары, памфлеты и т.п.) или в «низких» жанрах (различные виды сатиры), а художественная проза появляется лишь в «зрелых» литературах. Современная проза, у истоков которой – итальянская новелла Возрождения, выработала свои специфические художественные приемы и выступает как полноценная суверенная форма искусства слова. В одни эпохи развивается преимущественно поэзия, в другие – проза. Так, в «золотой век» русской литературы (пушкинская эпоха) поэзия качественно и количественно опережала прозу. В широком смысле «поэзией» в России 18–19 вв. называли все литературно-художественное творчество, как в стихах, так и в прозе. В русской словесности поэзией часто именовалась «хорошая» художественная литература. Именно так часто употреблял этот термин Белинский. Прозой же именовались нехудожественные тексты: исторические, философские, ораторские итд, а также плохо написанные художественные произведения. Молодой Пушкин писал брату: «Плетневу приличнее проза, нежели стихи, – он не имеет никакого чувства, никакой живости – слог его бледен, как мертвец». Стало быть, «бледный слог» мешает писать стихи, но не мешает – прозу. Зрелый же Пушкин сказал: «Года к суровой прозе клонят…». «Суровая» здесь означает «серьезная», противостоящая «легкой» поэзии. (По пушкинскому же определению, «поэзия должна быть глуповата»).

Тем не менее «поэзия» как синоним словосочетания «хорошая литература» употреблялся и после Пушкина, а иногда и в наши дни. В начале 20 в. Белый сказал о прозе русских классиков – «полнозвучнейшая из поэзий». Венедикт Ерофеев назвал поэмой свою книгу Москва – Петушки, подчеркивая тем самым значимость описываемых в ней событий.

В чем же все-таки заключается основное отличие поэзии от прозы? По словам литературоведа С.Н.Зенкина, «общий принцип стихотворной речи – повышенная активизация всех уровней текста, которая покупается ценой искусственных ограничений и делает текст особенно информативно емким». Так, если рифмы нет, то используется ритм, если же и он отсутствует (как в верлибре), используется членение на строки, которое может дополняться отсутствием пунктуации. Все это – для того, чтобы «активизировать нашу деятельность интерпретации текста», так как задача поэзии – заставить читателя заново постигать реальность, открывая бытийные смыслы через слово. Тем она и отлична от прозы с ее изначальной описательностью и информативностью. В поэзии форма так же смыслонесуща, как содержание. В хорошей поэзии они дополняют, поддерживают друг друга. Поэтому существуют формы графической акцентировки стиха (например, барочные «подобия», когда, скажем, стихотворение о вазе печаталось в форме вазы, встречающиеся в поэзии Полоцкого, Аполлинера, Жака Превера, или набор различных фрагментов текста разным по качеству и величине шрифтом в поэмеМалларме Бросок костей никогда не отменит случая и т.д.). Проза определяется как художественная речь (в отличие от бытовой), так как в ней, по словам того же Зенкина, «в снятом виде присутствует поэтический ритм, проза воспринимается на фоне поэзии; проза – это то, что не захотело быть стихами, в отличие от «сырой» прозы бытовой речи, в принципе не ведающей о стихах».