Мотивационная сфера

Как показывает статистика, доля семей с количеством детей 3 и более снижалась начиная с 70-х годов ХХ века^iv. Снижается она и сейчас, однако не так быстро, как двухдетность вытесняется однодетностью^v. Городские семьи с действительно большим количеством детей – четыре, пять и более – как по данным переписи населения 1989 года, так и по данным микропереписи 1994 года, стабильно составляют соответственно 5‰ и 2‰ от всех городских семей⁵. Значит, готовность иметь более 2 детей по-прежнему не привязана непосредственно к социально-экономическим процессам, что отмечалось социологами ещё в спокойное доперестроечное время ^vi.

Почему у них много детей? Как это получилось?

Респондентам задавался вопрос о том, что привело семью к её трёх- и более детному состоянию, какие соображения и обстоятельства были тому причиной. На первом месте по частоте встречаемости (28,6%) – ответы «авторские», то есть, варианты которых не были предложены в анкете. Среди них встречаются единичные рациональные ответы типа «осознание того, что аборт – убийство», но большинство тяготеет к эмоциональным, нерациональным типа «так хотели», «общались с многодетными», «а что тут такого», или же к явно социально желательным «любим детей; любовь к детям», но последнее настолько напрашивается само, что говорить о рационализме здесь не приходится.

На втором месте (26,5%) – ожидание ребёнка определённого пола. Бывает, родители ждут девочку, а рождаются всё мальчики и наоборот. Этот вариант также рационален не более чем на половину, поскольку в каждом последующем рождении вероятность «нужного» пола такая же, как и в предыдущем.

На третьем месте (22,4%) – внутреннее чувство долга, который каждый понимает по-своему. Это может быть долг перед человечеством (вселенной, жизнью) или перед своей семьёй, родителями, родственниками. Возможны варианты – долг совести, принятие личной ответственности перед Богом.

Четвёртое и пятое места занимают соответственно традиции многодетной семьи одного или обоих родителей (18,4%) и требования веры, религии (16,3%). Интересно, что верующие, прежде всего православные, семьи отвечали максимально развёрнуто, не пропуская ни одной возможности для выражения того, что в советское время было бы расценено как «религиозная пропаганда».

Остальные причины – материальное стимулирование (6%), национальные традиции (4%), давление родственников (4%) не существенны. Материального стимулирования как такового нет, даже получение квартиры после рождения четвёртого ребёнка может затянуться на годы, в результате многодетная семья всё равно может ничего не получить, пока дети не вырастут. Национальные традиции, как уже говорилось, не действуют в мегаполисе, а силой заставить женщину родить тоже невозможно.

Большинство (70%) шло к многодетности сознательно: у 48% получилось заводить детей планомерно, а ещё у 22% дети появлялись «без графика», но всё равно желанные. Лишь 29,6% признались, что многодетность у них непреднамеренная. Половину этой непреднамеренности составляют двойняшки, появившиеся на свет в результате второй беременности у женщин.

Сами отвечавшие воспринимают свою многодетность чаще как рядовое событие (72,4%), гораздо реже как героизм (17,3%). Ещё 8% – как личную самореализацию, как удавшуюся жизнь, как дар великий и лишь 2% – как ошибку. Несмотря на достаточно большое количество (30%) «случайных попаданий» в разряд многодетных, налицо высокая степень принятия своего положения⁶, что говорит о наличии каких-то глубинных механизмов позитивного восприятия большого количества собственных детей даже при отсутствии первоначального стремления к этому.