Глава 2. Права и свободы человека и гражданина

Статья 17

Комментарий к статье 17

1. Право свободного выбора места жительства не носит абсолютного характера и подлежит правовому регулированию с учетом того, что его осуществление может привести к нарушению прав и свобод других лиц (что недопустимо в силу статьи 17 (часть 3) Конституции РФ), вследствие чего реализация названного права может сопровождаться введением обоснованных ограничений в соответствии с основаниями и порядком, установленными статьями 55 (часть 3) и 56 Конституции РФ (см. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П).

2. Конституционные обязанности выплачивать вознаграждение за труд и платить законно установленные налоги и сборы не должны противопоставляться друг другу, так как установление жесткого приоритета для одной из них означает невозможность реализации и, следовательно, умаление равно защищаемых прав и законных интересов тех или других групп граждан (см. Постановление от 23 декабря 1997 года N 21-П).

3. Несмотря на ясно выраженное федеральным законодателем намерение создать льготный правовой режим гражданам-вкладчикам, основные законы рыночной экономики и имманентные им правовые принципы регулирования, вытекающие из смысла и духа Конституции РФ, не позволяют ему установить такой порядок заключения мирового соглашения при реструктуризации кредитной организации, при котором за счет сокращения выплат другим кредиторам граждане-вкладчики получали бы причитающиеся им вклады в полном объеме. Иное противоречило бы закрепленному в статье 17 (часть 3) Конституции РФ принципу, в соответствии с которым осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (см. Постановление от 22 июля 2002 года N 14-П).

4. Используемые в нормативных правовых актах, затрагивающих права и свободы человека и гражданина, понятия должны иметь определенное юридическое содержание, так как неопределенность юридического содержания может привести при применении этих актов к нарушению конституционных прав граждан (см. Постановление от 12 февраля 1993 года N 3-П).

Статья 18

Комментарий к статье 18

Исходя из конституционного принципа соразмерности (пропорциональности), обусловленного природой Российской Федерации как правового государства (статьи 1 (часть 1), 55 (часть 3) Конституции РФ), суды должны находить адекватные формы и способы защиты пассивного и активного избирательного права и не могут, признавая незаконным отказ в регистрации лица кандидатом, ограничиваться одной только констатацией нарушения избирательных прав. Иное не согласуется также с требованием статьи 18 Конституции РФ об обеспечении правосудием непосредственного действия прав и свобод (см. Постановление от 15 января 2002 года N 1-П).

Статья 19

Комментарий к статье 19

1. Равенство перед законом и судом не исключает фактических различий и необходимости их учета законодателем. Однако это не должно приводить к ограничению прав и свобод, в отношении которых, согласно Конституции РФ, такое ограничение недопустимо. Различия в фактическом положении лиц, которые должны быть арестованы или уже подвергнуты предварительному заключению, не могут влиять на решение вопроса об их праве требовать и обязанности суда проверить законность постановления об аресте. Ограничение круга лиц, имеющих право на судебное обжалование, лишь теми, кто содержится под стражей, противоречит статье 19 Конституции РФ (см. Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П).

2. Фактическое введение Жилищным кодексом не предусмотренного уголовным законодательством дополнительного наказания в виде лишения жилплощади приводит к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан по признаку наличия у них судимости и в силу этого нарушает гарантируемый государством принцип равенства прав и свобод человека и гражданина (см. Постановление от 23 июня 1995 года N 8-П).

3. Принцип равенства граждан, закрепленный в статье 19 Конституции РФ, определяет равный правовой статус граждан при осуществлении ими любых прав, в том числе предусмотренного статьей 32 Конституции РФ права избирать и быть избранными в органы государственной власти (см. Постановление от 10 июля 1995 года N 9-П).

4. Судейская неприкосновенность является определенным исключением из принципа равенства всех перед законом и судом и по своему содержанию выходит за пределы личной неприкосновенности. Это обусловлено тем, что общество и государство, предъявляя к судье и его профессиональной деятельности высокие требования, вправе и обязаны обеспечить ему дополнительные гарантии надлежащего осуществления деятельности по отправлению правосудия (см. Постановление от 7 марта 1996 года N 6-П).

5. Субъекты РФ при установлении налогов должны исходить в том числе из принципа равенства, требующего учета фактической способности к уплате налога исходя из правовых принципов справедливости и соразмерности, и принципа соразмерного конституционно значимым целям ограничения прав и свобод (см. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П).

6. Государство гарантирует всем равенство в правах и свободах, в том числе независимо от места жительства. Следовательно, установление для лиц, состоявших в российском гражданстве по рождению, каких-либо различий в праве на гражданство в зависимости от места жительства не соответствует Конституции РФ. Все состоявшие в гражданстве РФ по рождению, независимо от времени их возвращения в РФ, должны пользоваться равными правами, включая равное право на гражданство (см. Постановление от 16 мая 1996 года N 12-П).

7. В сфере налоговых отношений принцип равного налогового бремени означает, что не допускается установление дополнительных, а также повышенных по ставкам налогов в зависимости от формы собственности, организационно-правовой формы предпринимательской деятельности, местонахождения налогоплательщика и иных носящих дискриминационный характер оснований (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П).

8. Конституционные права и свободы гарантируются гражданину независимо от места жительства, включая наличие или отсутствие у него жилого помещения для постоянного или временного проживания. Порядок выдачи заграничного паспорта лишь по месту жительства выступает в качестве дискриминирующего признака, явно противоречащего статье 19 (части 1 и 2) Конституции РФ, которая гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе независимо от места жительства, а тем более от наличия или отсутствия регистрации по месту жительства или пребывания. Для всех российских граждан гарантируется и равенство при осуществлении ими права на выезд из страны (см. Постановление от 15 января 1998 года N 2-П).

9. Установление дополнительно к Конституции РФ в качестве условий приобретения гражданином пассивного избирательного права требований, связанных с достижением определенного возраста и продолжительностью проживания на территории субъекта РФ, ограничивает права и свободы человека и гражданина, противоречит статье 55 (часть 3) Конституции РФ и в силу этого не согласуется с конституционным принципом равенства прав граждан на всей территории РФ (статья 6 (часть 2), статья 19 (часть 2) Конституции РФ) (см. Постановление от 27 апреля 1998 года N 12-П).

10. В силу требований части 1 статьи 19 Конституции РФ законодатель не мог за одно и то же деяние устанавливать неравные виды ответственности (санкции) для предпринимателей в зависимости от того, в какой разрешенной законом форме они осуществляют предпринимательскую деятельность, а также в зависимости от того, каким органам предоставлено право применения этой меры ответственности (см. Постановление от 12 мая 1998 года N 14-П).

11. Возможность произвольного толкования норм о выплате пенсий гражданам, выезжающим на постоянное жительство за пределы РФ, и их применения привела к фактическому установлению необоснованных и несправедливых различий в праве на получение трудовых пенсий между пенсионерами, проживающими на территории России, и пенсионерами, постоянно проживающими за ее пределами, а также между проживающими за границей пенсионерами, выехавшими из России в разное время - до 1 июля 1993 года и после этой даты. Установленные правовые различия, обусловленные исключительно местом постоянного жительства пенсионеров и датой их выезда за границу, нарушают положения статьи 19 Конституции (см. Постановление от 15 июня 1998 года N 18-П).

12. Право на рассмотрение дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, предусмотренных статьей 20 (часть 2) Конституции РФ с учетом статьи 19 (часть 1), должно быть обеспечено на равных основаниях и в равной степени всем обвиняемым независимо от места совершения преступления, установленной федеральным законом территориальной и иной подсудности таких дел и прочих подобного рода обстоятельств (см. Постановление от 2 февраля 1999 года N 3-П).

13. Объем процессуальных прав, предоставляемых в надзорной инстанции сторонам и другим лицам, участвующим в деле, может быть меньше, чем в суде первой инстанции, рассматривающем дело по существу на основе непосредственного исследования всех известных доказательств. Однако при определении этих прав законодатель должен учитывать закрепленные в Конституции РФ положения о равенстве граждан перед законом и судом (часть 1 статьи 19), гарантиях судебной защиты прав и свобод (часть 1 статьи 46) и об осуществлении судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон (часть 3 статьи 123). Это означает, что на разных стадиях гражданского процесса, в том числе в надзорной инстанции, стороны должны обладать соответственно равными процессуальными правами (см. Постановление от 14 апреля 1999 года N 6-П).

14. Из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом вытекает общеправовой критерий определенности, ясности и недвусмысленности правовой нормы, поскольку равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания правовой нормы, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и неизбежно ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства и верховенства закона (см. Постановление от 15 июля 1999 года N 11-П).

15. Конституционный принцип равенства не препятствует законодателю при осуществлении правового регулирования трудовых отношений устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе вводить особые правила, касающиеся условий замещения отдельных должностей и оснований освобождения от должности, если эти различия являются объективно оправданными, обоснованными и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям (см. Постановление от 27 декабря 1999 года N 19-П).

16. Законы о налогах должны содержать четкие и понятные нормы. Расплывчатость налоговой нормы может привести к не согласующемуся с принципом правового государства произвольному и дискриминационному ее применению государственными органами и должностными лицами в их отношениях с налогоплательщиками и тем самым к нарушению принципа юридического равенства. Кроме того, при заключении авторского договора о передаче имущественных авторских прав недопустимо ставить в неравноправное положение обладателей этих прав в зависимости лишь от того, являются ли они юридическими или физическими лицами (см. Постановление от 28 марта 2000 года N 5-П).

17. По смыслу статей 17, 18, 19 и 55 Конституции РФ, конституционный принцип равенства распространяется не только на непосредственно признаваемые Конституцией права и свободы, но и на связанные с ними другие права, приобретаемые на основании федерального закона.

Решение вопросов, связанных с распространением определенного правового режима на то или иное жилое помещение, не может быть оставлено на усмотрение правоприменителя, поскольку при этом не исключается противоречивая правоприменительная практика, а следовательно, нарушение равенства граждан перед законом и судом (см. Постановление от 24 октября 2000 года N 13-П).

18. Неопределенность норм налогового законодательства может привести к не согласующимся с принципом правового государства произволу государственных органов и должностных лиц в их отношениях с налогоплательщиками и к нарушению равенства граждан перед законом. Принцип равного налогового бремени в сфере налоговых отношений означает, что не допускается установление носящих дискриминационный характер правил налогообложения, в том числе в зависимости от организационно-правовой формы и характера (содержания) предпринимательской деятельности налогоплательщиков (см. Постановление от 30 января 2001 года N 2-П).

19. Рассогласованность правового регулирования, когда один комплекс норм противоречит другому и ни один из них не регулирует проблему целостным образом, ставит под угрозу гарантированные статьей 19 (части 1 и 2) Конституции РФ равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина и принципиально недопустима (см. Постановление от 25 июня 2001 года N 9-П).

20. Из конституционных принципов равенства и справедливости вытекает требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы, поскольку иное не может обеспечить ее единообразное применение, не исключает неограниченное усмотрение в правоприменительной практике и, следовательно, неизбежно ведет к произволу (см. Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П).

21. Критерии отзыва выборного должностного лица местного самоуправления, установленные законодателем субъекта РФ без учета различий в численности населения муниципальных образований, в силу возможности произвольного их применения могут привести к искажению волеизъявления населения, нарушению права граждан на равных основаниях участвовать в решении вопроса о начале процедуры отзыва выборного должностного лица местного самоуправления, а следовательно, к нарушению равенства при осуществлении местного самоуправления (см. Постановление от 2 апреля 2002 года N 7-П).

22. Конституционный принцип равенства не препятствует установлению различий в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, что применимо и к возможности введения законодателем специальных правил исчисления размеров возмещения вреда членам семей, потерявших кормильца из числа инвалидов-чернобыльцев (см. Постановление от 19 июня 2002 года N 11-П).

23. В силу принципа равенства всех перед законом и судом суд в случае амнистии должен обеспечить потерпевшему процессуальные гарантии реализации его прав на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба, аналогично тем, которые предоставляются потерпевшим по делам, по которым амнистия применению не подлежит или применяется после вынесения приговора. Исходя из признания процессуального равенства потерпевших при восстановлении их в правах путем уголовного или гражданского судопроизводства, им должны обеспечиваться равные условия, включая оказание содействия со стороны государства в лице его уполномоченных органов в получении доказательств, подтверждающих факт причинения вреда в результате противоправного деяния. При этом судебная оценка в гражданском деле материально-правовых оснований возмещения причиненного преступлением вреда не может ограничиваться выводами осуществляющих уголовное судопроизводство органов, изложенными в постановлении о прекращении уголовного дела вследствие амнистии, в случае несогласия с ними потерпевшего (см. Постановление от 24 апреля 2003 года N 7-П).

24. В силу конституционного принципа равенства всех перед законом и судом запреты и иные установления, закрепляемые в законе, должны быть определенными, ясными, недвусмысленными. Неопределенность содержания правовой нормы допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и тем самым нарушения принципа равенства, а также принципа верховенства закона. Оценка степени определенности содержащихся в законе понятий должна осуществляться исходя не только из самого текста закона, используемых формулировок (в данном случае термина "иной способ"), но и из их места в системе нормативных предписаний (см. Постановление от 27 мая 2003 года N 9-П).

25. Конституционная обязанность платить законно установленные налоги исходя из принципа равенства для субъектов малого предпринимательства не должна носить дискриминационный характер в зависимости от того, относятся они к организациям либо к индивидуальным предпринимателям (см. Постановление от 19 июня 2003 года N 11-П).

26. Общеправовой критерий определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы вытекает из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом (часть 1 статьи 19 Конституции РФ), поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями (см. Постановление от 11 ноября 2003 года N 16-П).

27. Ограничение свободы предпринимательской деятельности, перемещения товаров и услуг в сфере производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции на основе критериев, определяемых не РФ в лице федерального законодателя, а непосредственно субъектом РФ, приводит к нарушению принципа юридического равенства хозяйствующих субъектов, неправомерному ограничению конституционного права каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. Постановление от 12 ноября 2003 года N 17-П).

28. Принцип равенства всех перед законом и судом применительно к сфере корпоративных отношений означает, что в процессе их регулирования должен обеспечиваться равный подход государства ко всем акционерам (см. Постановление от 24 февраля 2004 года N 3-П).

29. Конституционный принцип равенства, гарантируемый статьей 19 Конституции, не препятствует законодателю при осуществлении правового регулирования устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе вводить особые правила, касающиеся условий реализации трудовых прав и прав в области пенсионного обеспечения, если эти различия являются объективно оправданными, обоснованными и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям (см. Постановление от 18 марта 2004 года N 6-П).

30. Взаимосвязанные нормативные положения Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" - в той мере, в какой они не позволяют засчитывать в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, занимавшимся педагогической, лечебной, творческой деятельностью, периоды осуществления ими этой деятельности в учреждениях, не являющихся государственными или муниципальными, которые включались в соответствующий стаж ранее действовавшим законодательством, - порождают такое неравенство в сфере пенсионного обеспечения, которое ведет к несоразмерному ограничению конституционного права этих лиц на социальное обеспечение, и тем самым нарушают предписания статей 19 (части 1 и 2), 39 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ (см. Постановление от 3 июня 2004 года N 11-П).

31. Из конституционного принципа равенства вытекает требование определенности, ясности и недвусмысленности законодательного регулирования, поскольку такое равенство может быть обеспечено лишь при условии единообразного понимания и толкования правовой нормы всеми правоприменителями. Неопределенность содержания законодательного регулирования, напротив, допускает возможность неограниченного усмотрения в процессе правоприменения и ведет к произволу, а значит, к нарушению принципов равенства и верховенства закона. Приведенная правовая позиция имеет общее значение для всех сфер законодательного регулирования, в том числе для финансового регулирования (см. Постановление от 17 июня 2004 года N 12-П).

32. Налоговый кодекс РФ закрепил одновременно унифицированный и дифференцированный подход к определению сроков, в течение которых в отношении налогоплательщика осуществляются контрольные мероприятия в форме выездной налоговой проверки. Данное регулирование, имеющее целью обеспечить одинаковый объем правовых гарантий каждому налогоплательщику и вместе с тем позволяющее учитывать юридически значимые и объективно обусловленные различия между отдельными категориями налогоплательщиков, не может расцениваться как нарушающее принцип равенства всех перед законом, закрепленный в статье 19 Конституции РФ, - напротив, оно позволяет дифференцировать сроки проведения выездных налоговых проверок в зависимости и от иных критериев, таких как специфика налогообложения, объемы экономической деятельности налогоплательщика и т.д. Однако, во всяком случае, дифференциация должна быть обоснованной и мотивированной, а ее критерии - соответствовать конституционному требованию ясности, четкости, определенности и недвусмысленности правовых норм (см. Постановление от 16 июля 2004 года N 14-П).

33. Использование различных механизмов пенсионного обеспечения для разных категорий граждан предусмотрено законодателем в целях соблюдения баланса их интересов и не может рассматриваться как нарушающее конституционный принцип равенства перед законом (см. Постановление от 23 декабря 2004 года N 19-П).

34. Исходя из того что Конституция содержит открытый перечень признаков, в связи с которыми исключается любая дискриминация, возраст также не может рассматриваться как основание для дискриминационных ограничений в сфере реализации права граждан на труд (см. Постановление от 4 февраля 1992 года N 2-П-3).

Статья 20

Комментарий к статье 20

Постановление от 2 февраля 1999 года N 3-П по делу о проверке конституционности положений статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР, пунктов 1 и 2 Постановления Верховного Совета Российской Федерации от 16 июля 1993 года "О порядке введения в действие Закона Российской Федерации "О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР "О судоустройстве РСФСР", Уголовно-процессуальный кодекс РСФСР, Уголовный кодекс РСФСР и Кодекс РСФСР об административных правонарушениях" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 6. Ст. 867).

Правовые категории в Постановлении.

Право на жизнь; равенство перед законом и судом; право каждого обвиняемого в преступлении, наказуемом смертной казнью, на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей; право на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом.

Заявители.

Московский городской суд, а также ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренных статей УПК РСФСР, устанавливающие территориальную подсудность уголовных дел; пункт 1 оспоренного Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 года, в соответствии с которым изменения в названное законодательство вводятся в действие со дня опубликования, за исключением пункта 7 раздела II, дополнявшего УПК РСФСР разделом десятым "Производство в суде присяжных", а также пункт 2 указанного Постановления, устанавливающий более поздние сроки вступления названного пункта 7 раздела II Закона на территориях отдельных субъектов РФ.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы служат основанием для отказа гражданину, обвиняемому в преступлении, за совершение которого в качестве меры наказания уголовным законом установлена смертная казнь, в праве на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей в случаях, если такие суды на соответствующих территориях не созданы, и тем самым нарушают положения Конституции РФ, в том числе ее статей 6, 17 (часть 2), 18, 19, 20 (часть 2), 46 (часть 1), 47 (часть 2), 55 (часть 3), 56 (часть 3) и 64.

Итоговый вывод решения.

По смыслу статьи 20 (часть 2) в ее взаимосвязи со статьями 19, 46 и 120 Конституции РФ, до введения в действие федерального закона, реально обеспечивающего на всей территории РФ в любой из возможных форм организации судопроизводства каждому обвиняемому в преступлении, за совершение которого федеральным законом установлено наказание в виде смертной казни, право на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей, эта исключительная мера наказания назначаться не может, независимо от того, каким составом суда рассматривается дело - судом с участием присяжных заседателей, коллегией в составе трех профессиональных судей или судом в составе судьи и двух народных заседателей. Положения статьи 41 и части третьей статьи 42 УПК РСФСР не противоречат Конституции РФ, поскольку установленная ими подсудность дел не препятствует реализации установленной статьей 20 (часть 2) Конституции РФ гарантии права на жизнь по делам о преступлениях, за которые может быть назначена в качестве высшей меры наказания смертная казнь.

Пункт 2 Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 года N 5451/1-1 не противоречит Конституции РФ, поскольку им введены суды присяжных на территории девяти субъектов Федерации.

Пункт 1 Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 года N 5451/1-1, отложивший введение в действие положений о суде присяжных, не противоречит Конституции РФ в той мере, в какой он не препятствовал законодателю принять в соответствии с предписаниями статьи 20 (часть 2) и абзаца первого пункта 6 раздела второго Конституции РФ федеральный закон, устанавливающий на всей территории РФ порядок рассмотрения судом с участием присяжных заседателей дел о преступлениях, за совершение которых федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь.

Пункт 1 Постановления Верховного Совета РФ от 16 июля 1993 года N 5451/1-1 не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19, 20 и 46, в той мере, в какой далее не обеспечивает на всей территории РФ реализацию права обвиняемого в преступлении, за совершение которого федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей.

Мотивы решения.

Из статьи 20 (часть 2) в ее взаимосвязи со статьями 18 и 46 (часть 1) Конституции РФ следует, что право обвиняемого на рассмотрение его дела судом с участием присяжных заседателей выступает особой уголовно-процессуальной гарантией судебной защиты права каждого на жизнь; оно является непосредственно действующим и в качестве такового должно определять смысл, содержание и применение соответствующих положений уголовного и уголовно-процессуального законодательства, равно как и деятельность законодательной власти по принятию, изменению и дополнению этого законодательства, и обеспечиваться правосудием.

Из абзаца первого пункта 6 раздела второго и статьи 20 (часть 2) Конституции РФ следует, что в течение некоторого переходного периода, конкретные временные границы которого в Конституции РФ не указаны, законодатель должен был внести изменения в действующее законодательство, с тем чтобы в любом случае право, предоставленное обвиняемым в особо тяжких преступлениях против жизни, за совершение которых федеральным законом в качестве исключительной меры наказания установлена смертная казнь, на рассмотрение их дел судом с участием присяжных заседателей было обеспечено на всей территории РФ. Невыполнение законодателем этой обязанности привело к тому, что рассчитанная на ограниченный переходный период норма Постановления Верховного Совета становится постоянно действующим ограничением и в таком качестве противоречит статье 20 Конституции РФ.

Применение же исключительной меры наказания к обвиняемым на территориях, где созданы суды присяжных, могло бы поставить их в неравноправное положение по сравнению с обвиняемыми в таких же преступлениях на других территориях, где суд присяжных не функционирует. Это исказило бы предназначение и существо права, гарантированного статьей 20 (часть 2) Конституции РФ.

Положения статей 41 и 42 УПК, определяя уровень подсудности дел о преступлениях, за которые в качестве меры наказания может быть назначена смертная казнь, по смыслу других статей УПК, относящих названные дела к компетенции областного суда и определяющих процедуру их рассмотрения судом присяжных, реализуют положения статьи 20 Конституции РФ и не могут рассматриваться как противоречащие ей.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года (статья 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод 1950 года (статья 6), в соответствии с которыми каждый при рассмотрении предъявленного ему уголовного обвинения имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Статья 21

Комментарий к статье 21

1. В преамбуле Международного пакта о гражданских и политических правах закреплено, что признание достоинства, присущего всем членам человеческого сообщества, является основой свободы, справедливости и всех неотъемлемых прав личности. В соответствии со статьей 21 Конституции РФ государство обязано охранять достоинство личности во всех сферах, чем утверждается приоритет личности и ее прав. Из этого следует, что личность в ее взаимоотношениях с государством выступает не как объект государственной деятельности, а как равноправный субъект, который может защищать свои права всеми не запрещенными законом способами и спорить с государством в лице любых его органов. Исходя из обязанности государства обеспечивать достоинство личности во всех сферах, никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав, включая право на свободу и личную неприкосновенность (см. Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П).

2. При отсутствии других механизмов установление в законе фактического запрета обращаться к органам судебной власти за защитой от ошибочных решений означает для человека обязанность подчиниться незаконному, необоснованному осуждению. Лишение права оспаривать такое осуждение явно умаляет достоинство личности. Между тем в соответствии со статьей 21 Конституции РФ "ничто не может быть основанием для его умаления" (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

3. Право на судебную защиту и право на обжалование в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти и должностных лиц вытекает из закрепленного в статье 21 Конституции РФ принципа охраны достоинства личности, предполагающего, в частности, обязанность государства обеспечивать каждому возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами, в том числе осуществляющими предварительное расследование по уголовным делам (см. Постановления от 3 мая 1995 года N 4-П; от 2 июля 1998 года N 20-П; от 23 марта 1999 года N 5-П).

4. Любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, охраняя достоинство личности, обязано обеспечивать восстановление прав и достоинства потерпевших от преступлений, в том числе путем судебной защиты (см. Постановление от 15 января 1999 года N 1-П).

5. Обязанность государства гарантировать защиту прав потерпевших от преступлений, в том числе путем обеспечения им адекватных возможностей отстаивать свои интересы в суде, вытекает из положения статьи 21 (часть 1) Конституции РФ. Применительно к личности потерпевшего это конституционное предписание предполагает обязанность государства не только предотвращать и пресекать в установленном законом порядке какие бы то ни было посягательства, способные причинить вред и нравственные страдания личности, но и обеспечить пострадавшему от преступления возможность отстаивать свои права и законные интересы любыми не запрещенными законом способами, поскольку иное означало бы умаление чести и достоинства личности не только лицом, совершившим противоправные действия, но и самим государством (см. Постановление от 24 апреля 2003 года N 7-П).

Статья 22

Комментарий к статье 22

1. Постановление от 13 июня 1996 года N 14-П по делу о проверке конституционности части пятой статьи 97 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 26. Ст. 3185).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого на свободу и личную неприкосновенность; право на судебную защиту; ограничение права на свободу в связи с приостановлением срока содержания под стражей при ознакомлении обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

Заявитель.

Гражданин В.В. Щелухин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Норма УПК РСФСР, согласно которой время ознакомления обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела при исчислении максимально допустимого срока содержания под стражей в качестве меры пресечения не учитывается.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма не соответствует статьям 2, 17, 22, 45 и 55 Конституции РФ, так как ограничивает права на свободу и личную неприкосновенность, на защиту, а также приводит к нарушению прав и свобод вследствие осуществления своих прав другими лицами.

Итоговый вывод решения.

Положение части пятой статьи 97 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее статьям 17, 22 (часть 1), 46 (часть 1), 55 (часть 3); оно утрачивает силу по истечении шести месяцев с момента провозглашения настоящего Постановления.

Федеральному Собранию РФ в течение шести месяцев надлежит решить вопрос об изменении уголовно-процессуального закона в целях обеспечения закрепленного в статье 22 (часть 1) Конституции РФ права на свободу при применении ареста и содержания под стражей в качестве меры пресечения.

Исходя из возможности непосредственного применения статьи 46 (часть 1) Конституции РФ, лицо, обвиняемое в совершении преступления, вправе обжаловать в суд законность и обоснованность содержания под стражей на любом этапе уголовного судопроизводства, включая ознакомление обвиняемого и его защитника с материалами уголовного дела.

Мотивы решения.

Провозглашенное в статье 22 (часть 1) Конституции РФ право на свободу включает, в частности, право не подвергаться ограничениям, которые связаны с применением таких принудительных мер, как задержание, арест, заключение под стражу или лишение свободы во всех иных формах, без предусмотренных законом оснований, санкции суда или компетентных должностных лиц, а также сверх установленных либо контролируемых сроков. Вместе с тем, будучи неотчуждаемым и принадлежащим каждому от рождения, право на свободу в силу статьи 22 (часть 2) Конституции РФ может быть правомерно ограничено при аресте, заключении под стражу и содержании под стражей.

Из статьи 22 (часть 1) Конституции РФ и пункта 1 статьи 9 Международного пакта о гражданских и политических правах следует, что никто не может быть подвергнут произвольному аресту или содержанию под стражей, в том числе избыточному или не ограниченному по продолжительности, а также не должен быть лишен свободы иначе как на основаниях и в соответствии с процедурой, которые установлены законом.

Часть пятая статьи 97 УПК РСФСР способствует применению содержания под стражей в качестве меры пресечения без необходимых оснований, должной процедуры и вне каких-либо определенных и контролируемых сроков, что придает ограничению права на свободу при аресте произвольный характер. В результате обвиняемый может содержаться под стражей даже после того, как ранее принятое решение о применении меры пресечения или о продлении срока содержания под стражей исчерпало себя, прекратило свое действие и, следовательно, когда уже исчезло юридическое основание для нахождения обвиняемого в следственном изоляторе. Содержание оспариваемой нормы не исключает ее применения для решения сугубо организационных задач, стоящих перед органами расследования при отсутствии предусмотренных законом оснований ареста, а также в отношении всех обвиняемых по делу, в частности, уже ознакомившихся с материалами дела. Это является чрезмерным ограничением.

Оспариваемая норма имеет в виду в том числе необходимость воспрепятствовать обвиняемому и его защитнику в затягивании ознакомления с материалами дела, формально не ограничивая их при этом каким-либо сроком. В то же время государство, даже имея цель воспрепятствовать злоупотреблению правом, с тем чтобы осуществление конституционных прав обвиняемого не нарушало права и свободы других лиц, должно использовать не чрезмерные, а только необходимые и строго обусловленные целями меры. Этот принцип соразмерного ограничения прав и свобод, закрепленный в статье 55 (часть 3) Конституции РФ, означает, что публичные интересы, перечисленные в данной конституционной норме, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, если они адекватны социально оправданным целям. Правило, закрепленное в части пятой статьи 97 УПК РСФСР, указанным целям не соответствует.

Обеспечение обвиняемому достаточного времени для ознакомления с материалами дела не должно быть связано с наступлением для него такого неблагоприятного последствия, как неограниченное по сроку дальнейшее содержание под стражей. Последнее приобретает значение санкции за использование обвиняемым его процессуальных прав и тем самым понуждает к отказу от них.

Из буквального смысла оспариваемой нормы следует, что даже в случае обжалования в суд ареста, санкционированный срок которого истек, одно только объявление следователем об ознакомлении обвиняемого с материалами оконченного расследования может быть признано судом достаточным основанием для продолжения ареста. Тем самым нарушается право на судебную защиту от необоснованного содержания под стражей. Поскольку продолжение его не предполагает в этом случае вынесения органами расследования обосновывающего это решения, то из-под судебного контроля выведены и фактическая обоснованность ареста, и продление его как в пределах установленного законом максимального срока, так и с его превышением.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 9, пункт 3 статьи 14); Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, принятый Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 года, согласно которым лицо, задержанное по уголовному обвинению, имеет право в любое время возбудить разбирательство перед судебным или иным органом для оспаривания законности задержания, а также право на судебное разбирательство в разумные сроки либо на освобождение от суда.

Особое мнение по данному делу представил судья Н.В. Витрук.

2. Постановление от 2 июля 1997 года N 11-П по делу о проверке конституционности пункта "б" части первой статьи 1 Закона Республики Мордовия от 20 января 1996 года "О временных чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 28. Ст. 3498).

Правовые категории в Постановлении.

Право на свободу и личную неприкосновенность; презумпция невиновности; административное задержание и задержание как мера уголовно-процессуального характера; разграничение предметов ведения между РФ и ее субъектами в сфере уголовного, уголовно-процессуального законодательства и административного, административно-процессуального законодательства; верховенство Конституции РФ и федерального закона.

Заявитель.

Гражданин Р.К. Хайров (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение Закона Республики Мордовия от 20 января 1996 года "О временных чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью". Данное положение, которым Министерству внутренних дел Республики Мордовия предоставлено право задержания в административном порядке по согласованию с прокурором членов организованных преступных групп сроком до 30 суток, хотя оно и утратило силу к моменту рассмотрения дела в Конституционном Суде, но нарушило конституционные права граждан и потому подлежало рассмотрению в конституционном судопроизводстве.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма не соответствует Конституции РФ, ее статьям 49 (часть 1), 50 (часть 2), 72 (пункт "к" части 1).

Итоговый вывод решения.

Пункт "б" части первой статьи 1 Закона Республики Мордовия от 20 января 1996 года "О временных чрезвычайных мерах по борьбе с преступностью" не соответствует Конституции РФ, ее статьям 15 (часть 1), 22, 49 (часть 1), 71 (пункт "б") и 76 (части 1 и 5).

Мотивы решения.

Гарантией соблюдения конституционных прав и свобод граждан при осуществлении государственными органами своих полномочий по борьбе с преступностью является предусмотренный Конституцией РФ и федеральным законодательством комплекс уголовно-правовых и уголовно-процессуальных норм, допускающих применение меры пресечения в виде заключения под стражу только к лицу, обвиняемому в совершении конкретного преступления, а также определяющих основания, сроки и порядок применения мер краткосрочного задержания, заключения под стражу до предъявления обвинения и регламентирующих как права и обязанности правоприменителя, так и правовое положение лица, к которому применены соответствующие меры принуждения.

Оспариваемое положение Закона позволяет, используя не предусмотренные Конституцией РФ и федеральным уголовно-процессуальным законом средства и доказательства, устанавливать принадлежность лица к организованной преступной группе, то есть фактически признавать это лицо преступником и применять к нему меру принуждения в виде задержания "в административном порядке" на срок до 30 суток. Тем самым нарушается статья 49 (часть 1) Конституции РФ, предусматривающая признание лица виновным только по приговору суда.

Из смысла пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ, согласно которому до приведения уголовно-процессуального законодательства в соответствие с Конституцией сохраняется прежний порядок ареста и задержания, в его связи со статьей 22 Конституции следует, что задержание как мера уголовно-процессуального характера должно осуществляться лишь в том случае, если такая мера предусмотрена действующим уголовно-процессуальным законодательством. Задержание же по иным основаниям может быть осуществлено только с соблюдением требований статьи 22 (часть 2) Конституции РФ. Оспариваемое положение Закона противоречит, таким образом, статье 22 и пункту 6 раздела второго Конституции РФ.

Предусмотренная оспариваемым положением Закона мера именуется задержанием в административном порядке. Однако из содержания Закона следует, что эта мера не рассчитана на применение в качестве таковой, а направлена на борьбу с преступностью, пресечение преступных проявлений. Между тем административная ответственность устанавливается за административные правонарушения и не может быть предусмотрена за уголовные правонарушения. Соответственно, административное задержание как мера обеспечения производства по делам об административных правонарушениях не может применяться в делах об уголовных правонарушениях.

Следовательно, отношения, урегулированные оспариваемым положением Закона, регулированию посредством административного (административно-процессуального) законодательства не подлежат. Поэтому неосновательным является утверждение стороны, принявшей акт, что она действовала в рамках статей 72 (пункт "к" части 1) и 76 (часть 2) Конституции РФ, то есть в сфере совместного ведения Федерации и ее субъектов.

Урегулировав отношения, характер которых предполагает их регламентацию лишь в рамках уголовного, уголовно-процессуального и уголовно-исполнительного законодательства, Государственное Собрание Республики Мордовия вторглось в исключительную компетенцию федерального законодателя и тем самым нарушило статью 15 (часть 1) Конституции РФ.

3. Постановление от 17 февраля 1998 года N 6-П по делу о проверке конституционности положения части второй статьи 31 Закона СССР от 24 июня 1981 года "О правовом положении иностранных граждан в СССР" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 9. Ст. 1142).

Правовые категории в Постановлении.

Срок задержания до судебного решения; личные неотчуждаемые права человека; судебные гарантии прав и свобод человека; права, свободы и обязанности иностранных граждан и лиц без гражданства в РФ; выдворение иностранных граждан и лиц без гражданства.

Заявитель.

Лицо без гражданства Яхья Дашти Гафур (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение Закона СССР от 24 июня 1981 года, согласно которому иностранный гражданин или лицо без гражданства, в отношении которого принято решение о выдворении из пределов Российской Федерации, в случае уклонения от выезда подлежит с санкции прокурора задержанию на срок, необходимый для выдворения.

Позиция заявителя.

Оспариваемое положение нарушает конституционное право каждого на свободу и личную неприкосновенность и поэтому не соответствует статье 22 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 22 и 46, в той мере, в какой оно допускает продление срока задержания иностранных граждан и лиц без гражданства сверх 48 часов без вынесения судебного решения.

Мотивы решения.

В части третьей статьи 62 Конституции РФ закреплен принцип, согласно которому иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором. Из указанной статьи в ее взаимосвязи со статьей 17 (часть 2) и другими статьями Конституции РФ, касающимися прав и свобод человека и гражданина, следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина РФ, то есть возникают и осуществляются в силу особой связи между государством и его гражданами. Как по буквальному смыслу статей 22 и 46 Конституции РФ (с учетом употребления в них терминов "каждый" и "лицо"), так и по смыслу, вытекающему из взаимосвязи этих статей с другими положениями главы 2 "Права и свободы человека и гражданина" Конституции РФ, а также с общепризнанными принципами и нормами международного права, право на свободу и личную неприкосновенность и право на судебную защиту являются личными неотчуждаемыми правами каждого человека, вне зависимости от наличия у него гражданства какого-либо государства, и, следовательно, должны гарантироваться иностранным гражданам и лицам без гражданства наравне с гражданами РФ.

В силу статьи 22 (часть 2) Конституции РФ иностранный гражданин или лицо без гражданства, пребывающие на территории РФ, в случае выдворения из РФ в принудительном порядке могут быть до судебного решения подвергнуты задержанию на срок, необходимый для выдворения, но не свыше 48 часов. Сверх указанного срока лицо может оставаться задержанным лишь по судебному решению и лишь при условии, что без такого задержания решение о выдворении не может быть исполнено.

При этом судебное решение призвано гарантировать лицу защиту не только от произвольного продления срока задержания сверх 48 часов, но и от неправомерного задержания как такового, поскольку суд в любом случае оценивает законность и обоснованность применения задержания к конкретному лицу.

Из статьи 22 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьей 55 (части 2 и 3) следует, что задержание на неопределенный срок не может рассматриваться как допустимое ограничение права каждого на свободу и личную неприкосновенность и, по сути, является умалением данного права. Поэтому оспариваемое положение Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР" о задержании на срок, необходимый для выдворения, не должно рассматриваться как основание для задержания на неопределенный срок даже тогда, когда решение вопроса о выдворении лица без гражданства может затянуться в силу того, что ни одно государство не соглашается принять выдворяемое лицо. В противном случае задержание как необходимая мера по обеспечению выполнения решения о выдворении превращалось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством РФ и противоречащий указанным нормам Конституции РФ.

4. Постановление от 14 марта 2002 года N 6-П по делу о проверке конституционности статей 90, 96, 122 и 216 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 12. Ст. 1178).

Правовые категории в Постановлении.

Непосредственное действие прав и свобод человека и гражданина; приоритет общепризнанных принципов и норм международного права в сфере обеспечения прав и свобод; право на свободу и личную неприкосновенность; судебные гарантии при применении ареста, заключения под стражу и содержания под стражей; значение переходных положений Конституции РФ как временных норм.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения ряда статей УПК РСФСР, на основании которых в досудебном производстве по уголовному делу допускается ограничение свободы граждан без судебного решения.

Позиция заявителей.

Статья 96 УПК РСФСР, устанавливающая, что заключение под стражу в качестве меры пресечения применяется в соответствии с предписаниями статьи 11 УПК РСФСР, то есть не только на основании судебного решения, но и с санкции прокурора, и закрепляющая его соответствующие полномочия, противоречит статье 22 (часть 2) Конституции РФ, предусматривающей возможность такой меры только по судебному решению. Указанные конституционные гарантии свободы и личной неприкосновенности нарушаются также статьей 216 УПК РСФСР, закрепляющей правомочие прокурора избирать в отношении обвиняемого меру пресечения в виде заключения под стражу при утверждении обвинительного заключения, в том числе независимо от истечения установленных статьей 97 УПК РСФСР предельных сроков содержания под стражей; статьей 90 УПК РСФСР, допускающей применение с санкции прокурора в исключительных случаях меры пресечения в виде заключения под стражу - на срок до десяти суток - в отношении подозреваемого в совершении преступления до предъявления ему обвинения, и статьей 122 УПК РСФСР, согласно которой возможно задержание подозреваемого без судебного решения на срок более 48 часов.

Итоговый вывод решения.

Положения статей 90, 96, 122 и 216 УПК РСФСР не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 17, 22, 46 (часть 1), а также абзацу второму пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ. В связи с этим данные положения с момента введения в действие УПК РФ 2001 года не подлежат применению.

Федеральному Собранию надлежит незамедлительно внести изменения в установленный законом порядок введения в действие норм УПК РФ, предусматривающих обязательность судебного решения об аресте, задержании и содержании под стражей, которые должны: реально применяться как входящие в единую систему норм, определяющих порядок уголовного судопроизводства, с 1 июля 2002 года, то есть одновременно с УПК РФ, а не с 1 января 2004 года.

Мотивы решения.

Закрепленное в Конституции РФ право на свободу и личную неприкосновенность относится к числу основных прав человека, неотчуждаемых и принадлежащих каждому от рождения, а конституционно установленные особые уголовно-процессуальные гарантии судебной защиты данного права в силу статьи 18 Конституции РФ являются непосредственно действующими и потому определяют смысл, содержание и применение соответствующих положений уголовно-процессуального законодательства, равно как и деятельность законодательной власти по его принятию, изменению и дополнению.

Конституция РФ обязала законодателя предпринять необходимые изменения УПК, с тем чтобы конституционные нормы о допустимости ареста (заключения под стражу) и содержания под стражей только на основании судебного решения были воплощены в уголовно-процессуальном регулировании механизма применения мер процессуального принуждения. И только до этого момента - согласно абзацу второму пункта 6 раздела второго "Заключительные и переходные положения" Конституции РФ - допускалось сохранение прежнего порядка ареста, содержания под стражей и задержания подозреваемых, обжалованного в данном деле.

Федеральный закон "О ратификации Конвенции о защите прав человека и основных свобод и Протоколов к ней" также исходил из того, что эта временная мера ограничена по сроку тем периодом, который необходим для внесения в законодательство соответствующих изменений. При этом в случаях, когда само право, для защиты которого необходимо принятие закона, непосредственно закреплено в Конституции РФ, исполнение подобной обязанности должно осуществляться скорейшим образом (см. также: Постановление от 2 февраля 1999 года N 3-П).

Однако при принятии 18 декабря 2001 года нового УПК РФ его нормы, согласно которым только суд правомочен принимать решения об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу, вводятся в действие лишь с 1 января 2004 года; до этого момента решения по таким вопросам по-прежнему принимает прокурор. Следовательно, до наступления указанного срока порядок внесудебного ограничения свободы и личной неприкосновенности по-прежнему сохраняется в качестве составной части правовой системы РФ, то есть применительно к этому периоду фактически рассматривается законодателем как соответствующий Конституции РФ. Тем самым предписание абзаца второго пункта 6 раздела второго Конституции РФ реализовано им сугубо формально, чем нарушается действительный смысл данного предписания. Сохранение прежнего порядка задержания и ареста представляет собой, по сути, отказ от реализации гарантированного главой 2 Конституции РФ механизма судебной защиты права на свободу и личную неприкосновенность и одновременно от закрепленных в статьях 17 и 18 Конституции РФ положений о непосредственном действии прав и свобод человека и гражданина, об их признании и обеспечении в РФ в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права. Иное не согласуется, кроме того, с сохраняющими свою силу правовыми позициями Конституционного Суда РФ по данному вопросу, а также несовместимо с обязательствами, принятыми на себя Россией в связи с ратификацией ею Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод (пункты 3 и 4 статьи 5), Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 3 статьи 9), согласно которым каждое арестованное или задержанное по уголовному обвинению лицо незамедлительно доставляется к судье или к другому должностному лицу, которому принадлежит по закону полномочие осуществлять судебную власть, и ему должно быть обеспечено право на судебное разбирательство в течение разумного срока или право на освобождение.

5. Конституционное право на свободу и личную неприкосновенность означает, что человек не может быть лишен свободы и заключен под стражу по произволу власти. Вынесение постановления об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу всегда ущемляет право на свободу и личную неприкосновенность независимо от того, исполнено или не исполнено это решение. Не только реальные ограничения, но и выявившаяся их опасность, прежде всего угроза потерять свободу, нарушают неприкосновенность личности, в том числе психическую, оказывают давление на сознание и поступки человека. Любой опасности ограничения свободы и личной неприкосновенности должно противостоять право на судебное обжалование, которое гарантирует проверку, в том числе законных оснований для вынесения решений о заключении под стражу, и защиту от произвольных ограничений этих прав (см. Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П).

6. Конституция РФ, закрепляя в статье 22 право каждого на свободу и личную неприкосновенность, устанавливает единые гарантии этого права при аресте, заключении под стражу и содержании под стражей. Аналогичный подход получил отражение в УК РФ, который использует единый временной масштаб при исчислении срока лишения свободы, независимо от того, применяется оно в качестве меры пресечения или наказания: время содержания лица под стражей до судебного разбирательства засчитывается в сроки лишения свободы из расчета один день за один день (часть третья статьи 72). При этом федеральный законодатель не проводит дифференциацию порядка зачетов сроков содержания под стражей в зависимости от видов исправительных учреждений, определяемых судом при назначении наказания в виде лишения свободы (см. Постановление от 27 февраля 2003 года N 1-П).

Статья 23

Комментарий к статье 23

Постановление от 14 мая 2003 года N 8-П по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 14 Федерального закона "О судебных приставах" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 21. Ст. 2058).

Правовые категории в Постановлении.

Право на неприкосновенность частной жизни, личную тайну; право на доступ к информации; право на судебную защиту; институт банковской тайны.

Заявитель.

Лангепасский городской суд Ханты-Мансийского автономного округа (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные и находящиеся в нормативном единстве положения пункта 2 статьи 14 и статьи 12 Федерального закона "О судебных приставах" в части, касающейся обязательности для банков, иных кредитных организаций и их служащих требований судебного пристава-исполнителя о предоставлении ему необходимых для осуществления своих функций сведений - в связи с исполнением им постановления суда - о находящихся в этих банках, иных кредитных организациях денежных средствах физического лица.

Позиция заявителей.

Положения Федерального закона, уполномочивающие судебного пристава-исполнителя истребовать в банке справки о составляющих банковскую тайну вкладах физических лиц без запроса (согласия) суда, нарушают конституционные права клиентов банков на неприкосновенность частной жизни и личную тайну (статья 23 (часть 1) Конституции РФ) и вступают в противоречие с положениями иных федеральных законов.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не противоречат Конституции РФ в том конституционно-правовом смысле, который выявлен Конституционным Судом исходя из его нормативного единства с положениями пункта 2 статьи 12 того же Федерального закона, и в той мере, в какой ими предусматривается право судебного пристава-исполнителя в связи с исполнением постановления суда запрашивать и получать в банках, иных кредитных организациях необходимые сведения о вкладах физических лиц в таком размере, который требуется для исполнения исполнительного документа, и в пределах, определяемых постановлением суда, а банк, иная кредитная организация обязаны предоставить такие сведения в пределах задолженности, подлежащей взысканию согласно исполнительному документу.

Вместе с тем с федерального законодателя не снимается обязанность согласовать законодательство РФ, которым регламентируется режим банковской тайны и устанавливаются обусловленные им взаимные права и обязанности банка, иной кредитной организации и государственных органов и их должностных лиц, с гражданским законодательством, процессуальным законодательством и законодательством об исполнительном производстве, что предполагает принятие соответствующих нормативных решений в целях преодоления коллизии правовых норм и затрагиваемых ими публичных и частных интересов.

Мотивы решения.

Из конституционных гарантий неприкосновенности частной жизни, личной тайны и недопустимости распространения информации о частной жизни лица без его согласия вытекают как право каждого на сохранение в тайне сведений о его банковских счетах и банковских вкладах и иных сведений, виды и объем которых устанавливаются законом, так и соответствующая обязанность банков, иных кредитных организаций хранить банковскую тайну, а также обязанность государства обеспечивать это право в законодательстве и правоприменительной практике. Тем самым Конституция определяет основы правового режима и законодательного регулирования банковской тайны как условия свободы экономической деятельности, вытекающей из природы рыночных отношений, и гарантии права граждан на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, а также как способа защиты сведений о частной жизни граждан, в том числе об их материальном положении, и защиты личной тайны.

Институт банковской тайны по своей природе и назначению имеет публично-частный характер и направлен на обеспечение условий для эффективного функционирования банковской системы и гражданского оборота, основанного на свободе его участников; одновременно данный институт гарантирует основные права граждан и защищаемые Конституцией интересы физических и юридических лиц. Исходя из этих конституционных гарантий, банковская тайна обеспечивает охрану сведений, разглашение которых может нарушить права клиента, а пределы возложенной на банк обязанности хранить банковскую тайну определяются законом.

Вместе с тем предусматриваемые в федеральном законе ограничения банковской тайны должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и интересов граждан, не затрагивать существо соответствующих конституционных прав.

Из этого следует, что федеральный законодатель вправе возложить на банк, иную кредитную организацию обязанность по предоставлению государственным органам и их должностным лицам сведений, составляющих банковскую тайну, только в пределах и объеме, необходимых для реализации указанных в Конституции РФ целей, включая публичные интересы и интересы других лиц. Кроме того, федеральный законодатель вправе установить в законе как круг и полномочия органов, на которые возложено осуществление публичной функции исполнения решений судов, так и соответствующие этим полномочиям обязанности других органов и организаций.

Оспоренное регулирование не может быть квалифицировано как неправомерно наделяющее судебного пристава-исполнителя полномочием истребовать сведения, необходимые для осуществления им своих функций, или как возлагающее на банки, иные кредитные организации обязанность, не соответствующую их природе, или как нарушающее прерогативы судебной власти и препятствующее действенной защите лица и восстановлению законности, поскольку управомоченные на осуществление принудительного исполнения судебных актов органы и должностные лица действуют в соответствии с подлежащим неукоснительному исполнению решением суда и на его основании; объем же полномочий судебного пристава-исполнителя и коррелирующих им обязанностей банков, иных кредитных организаций и их служащих, будучи обусловлен функцией исполнения судебных актов и установленный, как это предусмотрено пунктом 2 статьи 857 ГК РФ, федеральным законом, конкретизируется в подлежащем исполнению постановлении суда и выдаваемом на основании этого решения исполнительном документе.

Конституционные положения, предопределяющие глубину проникновения государственных органов и их должностных лиц в сферу частной жизни и личной тайны, обусловливают и возлагаемые на судебного пристава-исполнителя обязанности, в том числе в отношении информации о частной жизни и личной тайне, ставшей ему известной в связи с осуществлением им своих полномочий.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 12 Всеобщей декларации прав человека и статья 8 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, провозглашающие право каждого на уважение его личной и семейной тайны и недопустимость произвольного вмешательства со стороны публичных властей в осуществление данного права.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

Статья 24

Комментарий к статье 24

1. Постановление от 18 февраля 2000 года N 3-П по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 9. Ст. 1066).

Правовые категории в Постановлении.

Право свободно искать и получать информацию; право каждого знакомиться с собираемыми органами государственной власти материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы; соразмерность ограничений права на информацию; гласность в деятельности прокуратуры при осуществлении прокурорского надзора.

Заявитель.

Гражданин Б.А. Кехман (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Предписания, освобождающие прокурора и следователя от обязанности давать какие-либо объяснения по существу находящихся в их производстве дел и материалов проводимых проверок при осуществлении прокурорского надзора, а также предоставлять их кому-либо для ознакомления иначе как в случаях и порядке, предусмотренных федеральным законодательством, и тем самым полностью исключающие в правоприменительной практике прокуратуры доступ к информации.

Позиция заявителя.

Предусмотренное оспариваемой нормой регулирование прав и обязанностей прокурора нарушает конституционные права, предусмотренные статьями 24 (часть 2) и 56 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 24 (часть 2), 29 (часть 4), 45, 46 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3), так как по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, оно во всех случаях приводит к отказу органами прокуратуры в предоставлении гражданину для ознакомления материалов, непосредственно затрагивающих его права и свободы, без предусмотренных законом надлежащих оснований, связанных с содержанием указанных материалов, и препятствует тем самым судебной проверке обоснованности такого отказа.

Вместе с тем пункт 2 статьи 5 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" является не противоречащим Конституции постольку, поскольку, выступая в качестве гарантии от недопустимого вмешательства в деятельность органов прокуратуры Российской Федерации, он освобождает прокурора и следователя от обязанности давать какие-либо объяснения по существу находящихся в их производстве дел и материалов, а также предоставлять их кому бы то ни было для ознакомления, если этим не нарушается вытекающее из статьи 24 (часть 2) Конституции право, ограничения которого возможны лишь при их надлежащем установлении федеральным законом, как это имеет место, в частности, в действующих ГК РФ, УПК РСФСР, Федеральном законе "Об оперативно-розыскной деятельности", то есть в целях обеспечения охраны государственной тайны, сведений о частной жизни, а также конфиденциальных сведений, связанных со служебной, коммерческой, профессиональной и изобретательской деятельностью.

Мотивы решения.

(а) Согласно статье 24 (часть 2) Конституции РФ, органы государственной власти и местного самоуправления, а также их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом, то есть если законодатель не предусматривает специальный правовой статус такой информации в соответствии с конституционными принципами, обеспечивающими необходимость и соразмерность ее особой защиты.

(б) Ограничения прав и свобод в сфере получения информации не допускаются, если они прямо не предусмотрены федеральным законом в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. На органы прокуратуры, как и на все другие органы государственной власти, распространяется требование Конституции о соблюдении прав и свобод человека и гражданина, в частности в сфере получения информации.

(в) Информация, полученная при осуществлении органами прокуратуры надзора за исполнением законов, которая, исходя из Конституции и федеральных законов, не может быть отнесена к сведениям ограниченного доступа, в силу непосредственного действия статьи 24 (часть 2) Конституции должна быть доступна гражданину, если собранные документы и материалы затрагивают его права и свободы.

(г) Поскольку Федеральный закон "О прокуратуре Российской Федерации" не предусматривает ни конкретные основания для ограничения вытекающего из Конституции права на получение собираемой органами прокуратуры информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы, до принятия соответствующего федерального закона, ни процедуру проверок при осуществлении прокурорского надзора, то ограничение названного конституционного права допустимо лишь в случаях и порядке, предусмотренных иными действующими федеральными законами, устанавливающими специальный правовой статус не подлежащей распространению информации, обусловленный ее содержанием.

(д) В тех случаях, когда конституционные нормы позволяют законодателю установить ограничения закрепляемых ими прав, он не может использовать способы регулирования, которые посягали бы на само существо того или иного права, искажали бы его или ставили бы его реализацию в зависимость от решения правоприменителя, допуская тем самым произвол органов власти и должностных лиц, и, наконец, исключали бы его судебную защиту. При этом, обеспечивая защиту данного права, суд не может быть лишен возможности определять, обоснованно ли по существу признание тех или иных сведений не подлежащими распространению.

Конституционным Судом РФ были использованы также и другие правовые позиции, сформулированные им ранее, в частности: о недопустимости формулирования законодателем таких положений, которые в силу своей неопределенности и при отсутствии законных пределов усмотрения правоприменителя могут применяться произвольно (см. Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 16 марта 1998 года N 9-П); о требовании соразмерности, то есть запрете чрезмерных мер при введении законодателем ограничений прав и свобод в качестве средств защиты публичных интересов, с тем чтобы такие ограничения были адекватны социально необходимому результату, строго соответствовали конституционно одобряемым целям, а не обосновывались бы целями одной только рациональной организации деятельности органов власти (см. Постановления от 27 марта 1996 года N 8-П; от 13 июня 1996 года N 14-П; от 15 января 1998 года N 2-П).

2. Из конституционных гарантий недопустимости распространения информации о частной жизни лица без его согласия вытекают как право каждого на сохранение в тайне сведений о его банковских счетах и банковских вкладах и иных сведений, виды и объем которых устанавливаются законом, так и соответствующая обязанность банков, иных кредитных организаций хранить банковскую тайну, а также обязанность государства обеспечивать это право в законодательстве и правоприменительной практике. В то же время федеральный законодатель вправе возложить на банк, иную кредитную организацию обязанность по предоставлению государственным органам и их должностным лицам сведений, составляющих банковскую тайну, но только в пределах и объеме, необходимых для реализации указанных в Конституции РФ целей, включая публичные интересы и интересы других лиц (см. Постановление от 14 мая 2003 года N 8-П).

Статья 27

Комментарий к статье 27

1. Постановление от 20 декабря 1995 года N 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений пункта "а" статьи 64 Уголовного кодекса (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 1. Ст. 54).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого свободно выезжать за пределы РФ; право граждан беспрепятственно возвращаться в РФ; право каждого искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом; уголовная ответственность за государственную измену как допустимое ограничение прав в соответствии с конституционно одобряемыми целями.

Заявитель.

Гражданин В.А. Смирнов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, устанавливающие уголовную ответственность за измену Родине в форме выдачи государственной или военной тайны иностранному государству, бегства за границу или отказа возвратиться из-за границы, оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма противоречит нормам Конституции РФ о правах и свободах граждан, не согласуется с общепризнанными принципами и нормами международного права.

Положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, в соответствии с которым бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы квалифицируются как одна из форм измены Родине, то есть как деяние, умышленно совершенное гражданином в ущерб суверенитету, территориальной неприкосновенности или государственной безопасности и обороноспособности, противоречит статье 27 (часть 2) Конституции РФ, закрепляющей право свободно выезжать за пределы РФ и право граждан беспрепятственно возвращаться в РФ.

Конституционность установления уголовной ответственности за измену путем выдачи государственной или военной тайны иностранному государству оспаривается в связи с тем, что в бланкетную диспозицию предусматривающего это преступление пункта "а" статьи 64 УК РСФСР включаются секретные, то есть не доступные гражданам, перечни сведений, составляющих государственную тайну. Такое положение не соответствует конституционным требованиям об условиях и пределах регулирования прав, обязанностей и ответственности граждан, в частности требованию о том, что любые нормативные правовые акты, затрагивающие права, свободы и обязанности человека и гражданина, не могут применяться, если они не опубликованы официально для всеобщего сведения (часть 3 статьи 15 Конституции РФ).

Содержащееся в пункте "а" статьи 64 УК РСФСР положение об ответственности за измену Родине, совершенную путем оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации, не соответствует Конституции РФ, ввиду неопределенности признаков данного состава преступления.

Итоговый вывод решения.

Положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее бегство за границу или отказ возвратиться из-за границы как форму измены Родине, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 2), 55 (часть 3).

Положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее выдачу государственной или военной тайны иностранному государству как форму измены Родине, соответствует Конституции РФ.

Положение пункта "а" статьи 64 УК РСФСР, квалифицирующее оказание иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против Российской Федерации как форму измены Родине, соответствует Конституции РФ.

Мотивы решения.

Ограничения права свободно выезжать за пределы РФ, как и любого иного конституционного права, допустимы в строго определенных статьей 55 (часть 3) Конституции РФ целях. Эти ограничения не могут толковаться расширительно и не должны приводить к умалению других гражданских, политических и иных прав, гарантированных гражданам Конституцией и законами РФ, и влечь уголовную ответственность за бегство за границу и отказ возвратиться из-за границы, квалифицируемые оспариваемой нормой как измена Родине. Предусмотренное оспариваемой нормой деяние в силу Конституции РФ, а также международных договоров с участием РФ не может рассматриваться как преступление, посягающее на оборону, суверенитет, территориальную неприкосновенность, государственную безопасность или обороноспособность, служить самостоятельным основанием для уголовной ответственности за измену Родине.

Правомерное осуществление гражданином своих конституционных прав и свобод не может рассматриваться как нанесение ущерба суверенитету РФ, обороне страны и безопасности государства и влечь для него неблагоприятные правовые последствия в форме уголовной ответственности за государственную измену.

Уголовная ответственность за выдачу государственной тайны правомерна при закрепленном в статье 29 (части 4) Конституции РФ условии, согласно которому перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом; реализация этого требования обеспечена Законом РФ "О государственной тайне".

Установление уголовной ответственности за измену Родине в форме оказания иностранному государству помощи в проведении враждебной деятельности против РФ, умышленно совершенную гражданином в ущерб ее суверенитету, территориальной неприкосновенности и государственной безопасности и обороноспособности, не противоречит Конституции РФ, ее статьям 4 (части 1 и 3), 55 (часть 3), 59 (часть 1), так как степень формализации признаков преступления определяется исключительно законодателем, а разъяснения по вопросам применения уголовного закона дает Верховный Суд РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах 1966 года (пункт 2 статьи 12) о праве каждого покидать любую страну и об отсутствии обязанности возвращаться в эту страну.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук, А.Л. Кононов.

2. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П по делу о проверке конституционности ряда нормативных актов города Москвы и Московской области, Ставропольского края, Воронежской области и города Воронежа, регламентирующих порядок регистрации граждан, прибывающих на постоянное жительство в названные регионы (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 16. Ст. 1909).

Правовые категории в Постановлении.

Регистрация (уведомительная, разрешительная) по месту жительства; пределы ограничения права на свободу передвижения и выбор места жительства; компетенция субъектов РФ в области регулирования права граждан на свободу передвижения и выбор места жительства; принципы установления налогов и сборов; разграничение полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов в сфере установления налогов и сборов.

Заявители.

Глава Республики Коми (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), граждане В.И. Куцылло и Р.С. Клебанов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения ряда нормативных актов субъектов РФ, устанавливающие ограничения права на свободу передвижения и выбор места жительства, а также не предусмотренные федеральным законодательством налоги и сборы.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения нарушают статьи 4, 27, 35, 55, 76 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Соответствует Конституции РФ статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года "О сборе на компенсацию затрат городского бюджета по развитию инфраструктуры города и обеспечению социально-бытовыми условиями граждан, прибывающих в г. Москву на жительство" в части, предусматривающей право Московской городской Думы устанавливать налоги и сборы в пределах, определенных Конституцией РФ и федеральными законами.

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 7, 19 (часть 1), 55 (часть 3), статья 2 Закона города Москвы от 14 сентября 1994 года в той ее части, в какой она противоречит принципам равенства, соразмерности ограничения прав и свобод человека и гражданина конституционно значимым целям, а также социального государства.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1), 55 (часть 3), 57:

- пункт 1 Порядка рассмотрения вопросов прописки (регистрации) граждан, проживающих за пределами города Москвы и Московской области, прибывающих на жительство в город Москву на жилую площадь, принадлежащую им на праве собственности, утвержденного Постановлением правительства Москвы от 11 октября 1994 года N 922;

- пункт 1 распоряжения главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 года N 83 "Об утверждении Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов";

- распоряжение главы администрации Московской области от 6 мая 1994 года N 439 "О стоимости лицензий";

- пункт 1 распоряжения главы администрации Московской области от 7 июля 1994 года N 638 "Об утверждении Порядка рассмотрения заявок на приобретение лицензий на право приглашения в Московскую область иногородних специалистов и рабочих юридическими лицами и физическими лицами, выбравшими местом пребывания и жительства Московскую область", и положения названного Порядка, как воспроизводящие положения распоряжений главы администрации Московской области от 9 февраля 1993 года N 83 и от 6 мая 1994 года N 439;

- примечание к подпункту "б" пункта 2 раздела III Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в Москве и Московской области, утвержденных Постановлением правительства Москвы и правительства Московской области от 26 декабря 1995 года N 1030-43, в части, воспроизводящей по существу нормы, утвержденные Постановлением правительства Москвы от 11 октября 1994 года N 922.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1), 55 (часть 3), 71 (пункт "в"), пункты 3 и 21 Временного положения о пребывании и определении на постоянное место жительства в Ставропольском крае, утвержденного Постановлением Государственной Думы Ставропольского края от 6 октября 1994 года N 118-8 (в ред. от 24 ноября 1994 года).

Прекратить производство по делу в части проверки конституционности ряда других оспоренных нормативных актов, поскольку они утратили силу и не воспроизводятся в других актах.

Ввиду высокой хозяйственной и рекреационной нагрузки в регионе Кавказских Минеральных Вод в соответствии с Федеральным законом от 23 февраля 1995 года "О природных лечебных ресурсах, лечебно-оздоровительных местностях и курортах" и Указом Президента РФ от 27 марта 1992 года N 309 "Об особо охраняемом эколого-курортном регионе Российской Федерации" Правительству РФ необходимо принять меры, обеспечивающие защиту и сохранение природных лечебных ресурсов Кавказских Минеральных Вод.

Мотивы решения.

Конституционный Суд принял решение с учетом правовой позиции, согласно которой право свободного выбора места жительства не носит абсолютного характера и подлежит правовому регулированию с учетом того, что его осуществление может привести к нарушению прав и свобод других лиц (что недопустимо в силу статьи 17 (часть 3) Конституции РФ), вследствие чего реализация названного права может сопровождаться введением обоснованных ограничений в соответствии с основаниями и порядком, установленными статьями 55 (часть 3) и 56 Конституции РФ.

Конституционный Суд определил нормативное содержание конституционного права на выбор места пребывания и жительства, которое включает: 1) свободу передвижения каждого по территории Российской Федерации; 2) свободу выбора места пребывания; 3) свободу выбора места жительства.

При принятии решения Конституционный Суд сформулировал ряд правовых позиций.

(а) регистрационный учет является уведомительным, не может носить разрешительного характера и служить основанием для ограничения права гражданина на выбор места жительства. Это связано с тем, что право на выбор места жительства составляет часть свободы самоопределения личности. Органы государственной власти управомочены лишь на регистрацию результата акта свободного волеизъявления гражданина при выборе места жительства. Уведомительная регистрация гражданина РФ по месту жительства представляет собой допустимое ограничение права на выбор места жительства, а соответствующие обязанности граждан установлены Законом РФ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации";

(б) органы власти субъектов РФ наряду с Российской Федерацией также вправе принимать правила регистрационного учета, не изменяя, однако, его правового режима и не допуская ограничения прав и свобод граждан.

Положения ряда нормативных правовых актов субъектов РФ об уплате сборов как условии для регистрации гражданина противоречат федеральному законодательству и фактически устанавливают разрешительный правовой режим регистрации граждан, который не соответствует основному праву каждого, кто законно находится на территории РФ, свободно выбирать место жительства.

Отказ в регистрации на основании оспариваемых актов, кроме того, носит характер санкции за неуплату установленного сбора. Конституционный Суд отметил, что реализация конституционного права на выбор места жительства не может ставиться в зависимость от уплаты или неуплаты каких-либо налогов и сборов, поскольку основные права граждан РФ гарантируются Конституцией РФ без каких-либо условий фискального характера.

При принятии решения о неконституционности квоты на поселение в городах, вводимой органом государственной власти субъекта РФ, Конституционный Суд исходил из принципа разграничения полномочий между федеральными органами государственной власти и органами государственной власти субъектов РФ: ограничение на выбор места жительства и сфера регулирования прав и свобод человека и гражданина относятся к исключительному ведению Российской Федерации.

Конституционный Суд признал неконституционными положения нормативных правовых актов субъектов РФ, устанавливающих не предусмотренные федеральным законодательством налоги и сборы. Для субъектов РФ не исключается возможность устанавливать собственные налоги и сборы, но лишь в пределах, определенных Конституцией РФ, и с соблюдением основных прав и свобод граждан. Кроме того, субъекты РФ при установлении налогов должны исходить из положения о возможности установления налога или сбора только законом ("законно установленный" налог или сбор), из принципа равенства, требующего учета фактической способности к уплате налога исходя из правовых принципов справедливости и соразмерности, и принципа соразмерного конституционно значимым целям ограничения прав и свобод.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 12 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 2 Протокола N 4 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, касающиеся права на свободу передвижения, выбора места пребывания и жительства.

Особое мнение по данному делу представил судья М.В. Баглай.

3. Постановление от 2 июля 1997 года N 10-П по делу о проверке конституционности частей первой, второй и третьей статьи 2 и части шестой статьи 4 Закона Московской области от 5 июля 1996 года "О сборе на компенсацию затрат бюджета Московской области по развитию инфраструктуры городов и других населенных пунктов области и обеспечению социально-бытовыми условиями граждан, прибывающих в Московскую область на постоянное жительство" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 27. Ст. 3304).

Правовые категории в Постановлении.

Правовой режим регистрации граждан по месту жительства; установление налогов и сборов; общие принципы налогообложения и сборов.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Закона Московской области от 5 июля 1996 года, устанавливающие ставки сбора, который вносится плательщиком до дня подачи заявления и необходимых документов для регистрации по месту жительства.

Позиция заявителей.

Ссылаясь на затруднительное материальное положение, не позволяющее уплатить соответствующий сбор, Заявители оспаривают названный Закон, который, по их мнению, нарушает право, закрепленное в статье 27 Конституции, поскольку позволяет отказывать в постановке на регистрационный учет лицам, не уплатившим соответствующий сбор.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренные положения не соответствуют статьям 27 (часть 1), 55 (часть 3) и 75 (часть 3) Конституции РФ, поскольку ими вводится разрешительный правовой режим регистрации граждан и закрепляется сбор, устанавливать который органы законодательной власти были не вправе.

Мотивы решения.

Право каждого, кто законно находится на территории РФ, свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства (статья 27 Конституции) может быть ограничено в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции, но только в той мере, в какой это необходимо для достижения закрепленных в этой норме целей, и только федеральным законом. Федеральным законодательством введена система регистрационного учета граждан и установлен уведомительный порядок регистрации. Ранее Конституционный Суд сформулировал правовую позицию о недопустимости разрешительного режима регистрации (см. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П). Поскольку часть шестая статьи 4 рассматриваемого Закона, ставя регистрацию граждан по выбранному ими месту жительства в зависимость от уплаты соответствующего сбора, вводит разрешительный правовой режим регистрации граждан, она не соответствует названным положениям Конституции.

Кроме того, органы законодательной власти субъектов Федерации должны учитывать, что согласно части 3 статьи 75 Конституции РФ система налогов, взимаемых в федеральный бюджет, и общие принципы налогообложения и сборов устанавливаются федеральным законом (каковым на момент принятия решения был Закон РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации") и что они вправе устанавливать налоги и сборы лишь в рамках содержащегося в этом федеральном законе перечня региональных налогов и сборов (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П). Поскольку установленный частями первой, второй и третьей статьи 2 оспариваемого Закона Московской области сбор не предусмотрен в перечне налогов и сборов, которые могут вводить субъекты РФ, эти положения не соответствуют статье 75 (часть 3) Конституции.

4. Постановление от 15 января 1998 года N 2-П по делу о проверке конституционности положений частей первой и третьей статьи 8 Федерального закона от 15 августа 1996 года "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 4. Ст. 531).

Правовые категории в Постановлении.

Регистрация (уведомительная, разрешительная) по месту жительства; конституционный принцип равенства прав и свобод человека независимо от места жительства; конституционный принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина; пределы ограничения конституционного права граждан РФ на выезд из РФ.

Заявитель.

Гражданин А.Я. Аванов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 8 Федерального закона о выдаче паспорта гражданам РФ по месту жительства (часть первая) и о выдаче паспорта гражданам РФ, проживающим за пределами территории РФ, в государстве пребывания (часть третья).

Позиция заявителя.

Порядок оформления и выдачи заграничных паспортов лишь при условии регистрации по месту жительства является ограничительным, так как приводит к дискриминации граждан и необоснованно препятствует реализации конституционного права свободно выезжать за пределы РФ, то есть не соответствует статьям 19, 27 и 55 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 27 (часть 2), 55 (часть 3):

- положения части первой статьи 8 Федерального закона в части, по существу препятствующей выдаче гражданину РФ заграничного паспорта в ином порядке при отсутствии у него регистрации по месту жительства или по месту пребывания;

- положения части третьей статьи 8 в части, по существу препятствующей выдаче гражданину РФ, имеющему место жительства за пределами ее территории, заграничного паспорта в РФ.

Мотивы решения.

Конституционный Суд подтвердил сформулированную им правовую позицию (см. Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 4 апреля 1996 года N 9-П), согласно которой регистрация или отсутствие таковой не могут служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан, предусмотренных Конституцией РФ, законами РФ, конституциями и законами республик в составе РФ.

Конституционные права и свободы гарантируются гражданину независимо от места жительства, включая наличие или отсутствие у него жилого помещения для постоянного или временного проживания. Порядок выдачи заграничного паспорта лишь по месту жительства выступает в качестве дискриминирующего признака, явно противоречащего статье 19 (части 1 и 2) Конституции РФ, которая гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина, в том числе независимо от места жительства, а тем более от наличия или отсутствия регистрации по месту жительства или пребывания. Для всех российских граждан гарантируется и равенство при осуществлении ими права на выезд из страны.

Конституция РФ (часть 3 статьи 55) допускает возможность ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Исчерпывающий перечень случаев, при которых право гражданина РФ на выезд из РФ может быть временно ограничено, содержится в статье 15 рассматриваемого Федерального закона. Перечисленные в указанной статье ограничения действуют независимо от места жительства или пребывания гражданина и непосредственно не связаны с наличием или отсутствием подтверждающей его регистрации.

Выдача паспорта лишь по месту жительства, подтвержденному регистрацией, жестко увязывает реализацию гражданином конституционного права свободно выезжать за пределы РФ с необходимостью обращения в находящиеся по месту жительства гражданина территориальные органы внутренних дел, на которые возложена проверка обстоятельств, препятствующих выезду гражданина за пределы Российской Федерации. Указанное обусловлено лишь целями рациональной организации деятельности соответствующих органов. Такой порядок, если он является условием, ограничивающим права граждан, не может быть признан соответствующим положению статьи 18 Конституции РФ, согласно которому права и свободы человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов. Он не согласуется и с указанными в статье 55 (часть 3) Конституции РФ целями, которые допускают определенные ограничения прав граждан федеральным законом.

5. Постановление от 2 февраля 1998 года N 4-П по делу о проверке конституционности пунктов 10, 12 и 21 Правил регистрации и снятия граждан Российской Федерации с регистрационного учета по месту пребывания и по месту жительства в пределах Российской Федерации, утвержденных Постановлением Правительства Российской Федерации от 17 июля 1995 года N 713 (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 6. Ст. 783).

Правовые категории в Постановлении.

Регистрация (уведомительная, разрешительная) по месту пребывания и по месту жительства; условия регистрации граждан по месту пребывания и по месту жительства; ограничение срока временного пребывания; проверка документов граждан органами регистрационного учета; пределы ограничения прав и свобод человека и гражданина; пределы ограничения права на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства.

Заявитель.

Губернатор Нижегородской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Пункты 10, 12 и 21 Правил, устанавливающие условия регистрации граждан по месту пребывания и основания для отказа в регистрации по месту пребывания и по месту жительства.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения, устанавливая ограничения срока регистрации по месту пребывания (пункт 10) и возможность отказа гражданину в регистрации по месту пребывания и по месту жительства (пункты 12 и 21), по существу, придают регистрации разрешительный характер, то есть сохраняют институт прописки. Кроме того, оспариваемые нормы ограничивают конституционное право граждан на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства и вступают в противоречие со статьей 55 (часть 3) Конституции РФ, предусматривающей возможность ограничения прав и свобод человека и гражданина только федеральным законом, поскольку они выходят за пределы ограничений, установленных Законом РФ от 25 июня 1993 года "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации".

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Конституционный Суд подтвердил выраженную им ранее правовую позицию (см. Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 4 апреля 1996 года N 9-П; от 15 января 1998 года N 2-П), согласно которой регистрация в том смысле, в каком это не противоречит Конституции РФ, является лишь предусмотренным федеральным законом способом учета граждан в пределах РФ, носящим уведомительный характер и отражающим факт нахождения гражданина по месту пребывания или жительства, и не может служить основанием ограничения их прав и свобод.

Основания ограничения права на выбор места пребывания и жительства установлены в статье 8 Закона "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" и сформулированы исчерпывающим образом. Только они могут служить предпосылкой для введения особого, а именно разрешительного, учета граждан, который по своему характеру и содержанию отличается от уведомительной регистрации. Установление иных, помимо прямо указанных в федеральном законе, оснований для разрешительного порядка регистрации является нарушением требований Конституции РФ и федерального закона. Отступление от запрета расширять этот перечень в подзаконных актах, в том числе в актах Правительства РФ, означает недопустимую легализацию разрешительного порядка регистрации граждан.

Конституционный Суд сформулировал также правовую позицию, согласно которой срок нахождения в том или ином месте временного пребывания должен определяться самим гражданином; его установление государством недопустимо, поскольку означает ограничение свободы при выборе места пребывания.

Конституционный Суд затронул сферу компетенции органов, производящих регистрацию, отметив, что Закон о праве граждан на свободу передвижения не возлагает на эти органы проверку подлинности представляемых гражданами документов, их надлежащего оформления и т.д., что предполагается оспариваемыми пунктами 12 и 21, предусматривающими основания отказа в регистрации по месту пребывания и жительства. Иное означало бы неправомерное вторжение органов исполнительной власти и других органов регистрационного учета в сферу гражданских, жилищных, семейных и иных правоотношений. При этом представление гражданином необходимых в соответствии с законом документов порождает у органа регистрационного учета не право, а обязанность зарегистрировать гражданина в жилом помещении, которое он избрал местом своего жительства.

В противном случае регистрация неправомерно использовалась бы для установления системы контроля за законностью реализации прав и обязанностей граждан в различных сферах, а отказ в регистрации служил бы средством предупреждения и выступал бы в качестве меры ответственности в связи с незаконной реализацией прав, что Законом о праве граждан на свободу передвижения не установлено и не соответствует конституционному смыслу института регистрации. Механизм использования такого правового средства, как регистрация, не должен служить целям, не совместимым с ее уведомительным характером, поскольку иное приводит к чрезмерному ограничению прав и свобод граждан в области гражданских, жилищных, семейных и иных правоотношений.

6. Право на свободное передвижение, выбор места жительства и пребывания гражданами, предусмотренное статьей 27 Конституции, не ограничено каким-либо сроком (см. Постановление от 23 июня 1995 года N 8-П).

7. Содержащиеся в Постановлении Правительства РФ от 9 декабря 1994 года N 1360 положения о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан, а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного конфликта, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1), 29 (части 4 и 5), 55 (часть 3) и 56 (см. Постановление от 31 июля 1995 года N 10-П).

8. Свобода выбора места жительства является конституционным правом гражданина Российской Федерации, при этом "место жительства" может означать как постоянное, так и преимущественное проживание и не всегда совпадает с фактическим проживанием гражданина в жилых помещениях, определяемых как место жительства. Вместе с тем существует обязанность регистрироваться и по месту пребывания, и по месту жительства, которая распространяется и на граждан, признанных вынужденными переселенцами. Однако временное поселение, в котором находятся эти граждане, является местом пребывания, а не жительства, и они не могут быть признаны постоянно или преимущественно проживающими в местах временного поселения (см. Постановление от 24 ноября 1995 года N 14-П).

9. Факт нахождения гражданина бывшего СССР за пределами РФ в момент вступления в силу Закона РФ "О гражданстве Российской Федерации" может рассматриваться как одно из условий для приобретения гражданства РФ в порядке регистрации только в отношении лиц, которые не считаются состоявшими в гражданстве РФ по рождению. Иное понимание не соответствует статье 27 Конституции РФ, согласно которой гражданин РФ имеет право свободно выезжать за пределы Российской Федерации, не утрачивая гражданства, и беспрепятственно возвращаться в Российскую Федерацию (см. Постановление от 16 мая 1996 года N 12-П).

10. Устанавливая в качестве основания для досрочного прекращения полномочий главы администрации области выезд на постоянное место жительства за пределы области, областной законодатель вводит ограничение, не согласующееся с положениями статей 27 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ (см. Постановление от 10 декабря 1997 года N 19-П).

11. Оспоренные положения, указывающие на невозможность совместного проживания граждан Северо-Осетинской ССР ингушской и осетинской национальностей, нарушают также право каждого на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации (см. Постановление от 17 сентября 1993 года N 17-П).

Статья 28

Комментарий к статье 28

Постановление от 23 ноября 1999 года N 16-П по делу о проверке конституционности абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона от 26 сентября 1997 года "О свободе совести и о религиозных объединениях" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 51. Ст. 6363).

Правовые категории в Постановлении.

Свобода совести и вероисповедания; свобода создания и деятельности религиозных объединений; правоспособность религиозных объединений; право на замену военной службы альтернативной гражданской службой.

Заявители.

Религиозное общество "Свидетели Иеговы" в городе Ярославле, религиозное объединение "Христианская церковь Прославления" (город Абакан, Республика Хакасия) (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27 Федерального закона об ограничениях в деятельности религиозных организаций в связи с отсутствием документа, подтверждающего их существование на соответствующей территории на протяжении не менее 15 лет, постольку, поскольку они применимы к религиозным организациям, учрежденным до вступления рассматриваемого Федерального закона в силу и (или) входящим в структуру централизованных религиозных организаций.

Позиция заявителей.

Соответствующие религиозные объединения были созданы до вступления в силу Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях"; в качестве местных религиозных организаций они входят в состав централизованных религиозных организаций и прошли перерегистрацию в соответствии с требованиями закона. Религиозным объединениям были направлены представления о нарушении требований закона, в которых указывалось, что объединения осуществляют запрещенную им деятельность в отсутствие документов, подтверждающих их существование на протяжении не менее 15 лет. По мнению заявителей, примененные в их делах положения пункта 3 статьи 27 Федерального закона ограничивают права граждан по признакам принадлежности к религиозной организации, не имеющей документа, подтверждающего ее существование на соответствующей территории не менее 15 лет, и нарушают тем самым положения статей 14 (часть 2), 19 (часть 1), 28, 29 (часть 1), 30 (часть 1), 43 (часть 1), 55 (часть 2), 17 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные нормативные положения не противоречат Конституции РФ, поскольку они в нормативном единстве с положениями пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 11 данного Федерального закона применительно к их действию в отношении религиозных организаций, учрежденных до вступления данного Федерального закона в силу, а также местных религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации, означают, что такие организации пользуются правами юридического лица в полном объеме, без подтверждения 15-летнего минимального срока существования на соответствующей территории, без ежегодной перерегистрации и без ограничений, предусмотренных абзацем четвертым пункта 3 статьи 27 названного Федерального закона.

Мотивы решения.

Рассматриваемые нормы находятся в неразрывном единстве с пунктом 1 статьи 9 и пунктом 5 статьи 11 Федерального закона, устанавливающими порядок создания местной религиозной организации. Как следует из указанных норм, для учреждения местной религиозной организации в соответствии с рассматриваемым Федеральным законом подтверждение о 15-летнем сроке должны представить граждане, объединенные в религиозную группу. Это означает, что если религиозная организация учреждена до вступления Федерального закона в силу, то такого подтверждения не требуется, поскольку религиозная группа уже перестала существовать, преобразовавшись в религиозную организацию, которая была зарегистрирована в качестве юридического лица и, следовательно, согласно статьям 49 (пункты 1 и 3) и 51 (пункт 2) Гражданского кодекса РФ, считается созданной. С этого момента она приобрела правоспособность, то есть возможность иметь гражданские права, соответствующие целям законной деятельности, и нести связанные с этой деятельностью обязанности, а потому в полном объеме пользуется правами, предусмотренными для религиозных организаций Федеральным законом "О свободе совести и о религиозных объединениях".

Перерегистрация религиозных организаций не может проводиться вопреки условиям, которые в силу пункта 1 статьи 9 и пункта 5 статьи 11 Федерального закона "О свободе совести и о религиозных объединениях" необходимы и достаточны для учреждения и регистрации религиозных организаций. Из этих норм следует, что для перерегистрации религиозных организаций, учрежденных до вступления в силу данного Федерального закона, а также местных религиозных организаций, входящих в структуру централизованной религиозной организации, не требуется документ, подтверждающий их существование на соответствующей территории не менее 15 лет; на такие религиозные организации не распространяется требование о ежегодной перерегистрации до наступления указанного 15-летнего срока; они не могут быть ограничены в правоспособности на основании абзацев третьего и четвертого пункта 3 статьи 27.

Конституционный Суд указал на соотношение коллективных и индивидуальных прав, конкретизирующих свободу вероисповедания. Права, являющиеся предметом регулирования оспоренных норм, по своей природе являются коллективными правами, поскольку они реализуются гражданином совместно с другими гражданами посредством создания религиозного объединения. Следовательно, под действие оспариваемых положений не подпадают права, конкретизирующие свободу вероисповедания в ее индивидуальном аспекте, то есть те, которые могут реализовываться каждым непосредственно, а не через религиозную организацию, пользующуюся правами юридического лица.

Положение о том, что гражданин РФ в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой, является индивидуальным правом, то есть связано со свободой вероисповедания в ее индивидуальном, а не коллективном аспекте, а значит, должно обеспечиваться независимо от того, состоит гражданин в какой-либо религиозной организации или нет. Несмотря на то что федеральным законом могут быть определены условия и порядок замены военной службы альтернативной гражданской службой, само право на альтернативную гражданскую службу не нуждается в конкретизации и является, как следует из статей 18, 28 и 59 Конституции РФ, непосредственно действующим, притом именно в индивидуальном аспекте.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Нормы статьи 18 (пункты 1, 2 и 3) Международного пакта о гражданских и политических правах и статьи 9 Конвенции о защите прав человека и основных свобод о праве на свободу мысли, совести и религии.

Особое мнение по данному делу представила судья Л.М. Жаркова.

Статья 29

Комментарий к статье 29

1. Постановление от 30 октября 2003 года N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 4. Ст. 4358).

Правовые категории в Постановлении.

Ограничение конституционных прав; свобода выражения мнения; предвыборная агитация; свободные выборы; информирование избирателей; свобода предвыборной агитации; требования к содержанию сообщений о проведении предвыборных мероприятий; нормативное содержание предвыборной агитации; проведение предвыборной агитации; гарантии свободы массовой информации.

Заявители.

Группа депутатов Государственной Думы (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ); граждане С.А. Бунтман, К.А. Катанян и К.С. Рожков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Федерального закона, устанавливающие требования к содержанию сообщений в информационных теле- и радиопрограммах, публикациях в периодических печатных изданиях о проведении предвыборных мероприятий и мероприятий, связанных с референдумом; определяющие нормативное содержание предвыборной агитации; устанавливающие безусловный запрет на проведение предвыборной агитации представителями организаций, осуществляющих выпуск СМИ, при осуществлении ими профессиональной деятельности.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения позволяют отнести к предвыборной агитации любую деятельность по распространению информации о кандидатах, списках кандидатов, избирательных объединениях, избирательных блоках, что означает несоразмерное ограничение свободы слова, права каждого передавать, производить и распространять информацию и нарушает гарантии свободы массовой информации.

Итоговый вывод решения.

Не противоречат Конституции РФ оспоренные положения статьи 48 Федерального закона, поскольку они по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи с другими его положениями не допускают расширительного понимания предвыборной агитации применительно к ее запрету для представителей организаций, осуществляющих выпуск СМИ, при осуществлении ими профессиональной деятельности и предполагают, что противозаконной агитационной деятельностью может признаваться только умышленное совершение ими предусмотренных в пункте 2 статьи 48 названного Федерального закона действий, непосредственно направленных на такую агитацию, в отличие от информирования избирателей, в том числе во внешне сходной по форме с агитацией профессиональной деятельности, предусмотренной пунктом 5 его статьи 45.

Не противоречит Конституции РФ пункт 5 статьи 45, поскольку содержащиеся в нем положения - по их конституционно-правовому смыслу в системе норм - не могут служить основанием для запрета представителям организаций, осуществляющих выпуск СМИ, при осуществлении ими профессиональной деятельности высказывать собственное мнение, давать комментарии за пределами отдельного информационного блока и предполагают, что только в таком информационном блоке не должно содержаться комментариев и не должно отдаваться предпочтение кандидату, избирательному объединению, избирательному блоку по времени освещения предвыборной деятельности, объему печатной площади и соотношению ее предоставления бесплатно и за плату.

Не соответствует Конституции РФ положение подпункта "ж" пункта 2 статьи 48, поскольку на его основании во взаимосвязи с положением пункта 4 статьи 2 того же Федерального закона в качестве предвыборной агитации признаются любые иные помимо перечисленных в подпунктах "а" - "е" пункта 2 статьи 48 действия, имеющие целью побудить или побуждающие избирателей голосовать за кандидатов, списки кандидатов или против них, против всех кандидатов, против всех списков кандидатов.

Мотивы решения.

Выборы могут считаться свободными, только когда реально гарантированы право на информацию и свобода выражения мнений. Выполнение организациями, осуществляющими выпуск СМИ, такой социальной функции, как информационное обеспечение выборов и референдумов, в РФ как демократическом правовом государстве призвано способствовать осознанному волеизъявлению граждан, гласности выборов и референдумов.

Представители организаций, осуществляющих выпуск СМИ, действующие на основе редакционной независимости и вырабатываемых журналистским сообществом норм саморегуляции, должны занимать этичные и взвешенные позиции и освещать избирательные кампании справедливым, сбалансированным и беспристрастным образом.

Применительно к СМИ свободу выражения мнений нельзя отождествлять со свободой предвыборной агитации, к которой не предъявляются требования объективности. В целях защиты права на свободные выборы свобода выражения мнений для представителей СМИ может быть ограничена федеральным законом.

Ограничения конституционных прав должны быть необходимыми и соразмерными конституционно признаваемым целям таких ограничений. Публичные интересы могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права.

Критерием, позволяющим различить предвыборную агитацию и информирование, может служить лишь наличие в агитационной деятельности специальной цели - склонить избирателей в определенную сторону, обеспечить поддержку или, напротив, противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению. Умысел в качестве необходимого элемента субъективной стороны формального состава такого правонарушения, как незаконная агитация, не может охватывать ее последствия и заключается лишь в осознании прямой цели данного противоправного действия.

Не может быть признано агитацией информирование избирателей через СМИ без выявления соответствующей непосредственно агитационной цели, наличие либо отсутствие которой, во всяком случае, подлежит установлению судами общей юрисдикции и иными правоприменителями при оценке ими тех или иных конкретных действий как противозаконной предвыборной агитации.

Само по себе позитивное или негативное мнение о ком-либо из кандидатов не является предвыборной агитацией и не может послужить основанием для привлечения к административной ответственности представителя организации, осуществляющей выпуск СМИ, если только не будет доказана специальная цель, а именно направленность на поддержку либо на противодействие конкретному кандидату, избирательному объединению, избирательному блоку. "Выражение предпочтения" является не чем иным, как разновидностью выражения мнений.

Толкование такого действия, как выражение предпочтения, в качестве правонарушения - без доказанности его направленности именно на агитацию - означало бы ограничение свободы выражения мнений и нарушение свободы массовой информации. Существует широкий круг действий, связанных с информированием, которое объективно может способствовать созданию положительного или отрицательного отношения избирателей к кандидату, однако в силу отсутствия умысла не относится к агитации.

Положение, согласно которому в информационных программах телевидения и радио не должно отдаваться предпочтение какому бы то ни было кандидату, избирательному объединению или блоку, не может толковаться как запрещающее представителям организаций, осуществляющих выпуск СМИ, высказывать собственное мнение, давать комментарий за пределами отдельного информационного блока.

Расширительное толкование, связанное с основаниями дисциплинарной и административной ответственности представителей организаций, осуществляющих выпуск СМИ, при осуществлении ими профессиональной деятельности, несовместимо с юридическим равенством, а также с принципом соразмерности устанавливаемых ограничений конституционно одобряемым целям и ведет к нарушению свободы СМИ.

Действия, не имеющие целью побудить избирателей голосовать за кандидатов или против них, то есть не обусловленные объективно подтвержденным умыслом добиться конкретного результата на выборах, не могут рассматриваться в качестве предвыборной агитации.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункты 1 и 2 статьи 10 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, статья 3 Протокола N 1 к Конвенции, согласно которым свободные выборы должны проводиться с разумной периодичностью путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа при выборе законодательной власти; каждый имеет право на свободу выражения мнений, которое включает свободу придерживаться своего мнения и свободу получать и распространять информацию и идеи без какого-либо вмешательства со стороны органов публичной власти и независимо от государственных границ (пункт 1 статьи 10); пункт 3 статьи 19 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которому законодатель обязан обеспечивать права граждан на получение и распространение информации о выборах и референдумах, соблюдая применительно к данному предмету регулирования баланс конституционно защищаемых ценностей - права на свободные выборы и свободы слова и информации - и не допуская неравенства и несоразмерных ограничений.

Особые мнения по данному делу представили судьи Г.А. Гаджиев, А.Л. Кононов, В.Г. Ярославцев.

2. Содержащиеся в Постановлении Правительства РФ от 9 декабря 1994 года N 1360 положения о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан, а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного конфликта, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1), 29 (части 4 и 5), 55 (часть 3) и 56 (см. Постановление от 31 июля 1995 года N 10-П).

3. Государство вправе относить те или иные сведения в области военной, экономической и других видов деятельности, распространение которых может нанести ущерб обороне страны и безопасности государства, к государственной тайне. В связи с этим статьей 29 (часть 4) Конституции РФ предусмотрено, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, определяется федеральным законом. Государство также вправе определять средства и способы охраны государственной тайны, в том числе устанавливать уголовную ответственность за ее разглашение и выдачу иностранному государству. Однако уголовная ответственность за выдачу государственной тайны иностранному государству правомерна лишь при условии, что перечень сведений, составляющих государственную тайну, содержится в официально опубликованном для всеобщего сведения федеральном законе, что и обеспечивается Законом РФ от 21 июля 1993 года "О государственной тайне" (см. Постановление от 20 декабря 1995 года N 17-П).

4. Как следует из статьи 29 (часть 4) Конституции, закрепляющей право каждого на получение информации, акционеры имеют право на получение достаточной информации относительно решений, касающихся существенных изменений в акционерном обществе, таких как внесение изменений в устав (см. Постановление от 24 февраля 2004 года N 3-П).

5. Постановление от 27 мая 1993 года N 11-П по делу о проверке конституционности Постановления Съезда народных депутатов Российской Федерации от 29 марта 1993 года "О мерах по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании и в службах массовой информации" (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 30. Ст. 1182) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности, ее статьи 43, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 29 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Свобода слова; государственные средства массовой информации; разделение властей; порядок принятия актов коллегиальных государственных органов.

Заявители.

Группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Постановление Съезда народных депутатов РФ, которым была прекращена деятельность органов управления телерадиовещанием, не предусмотренных Законом РФ от 27 декабря 1991 года "О средствах массовой информации", отменены Указы Президента РФ от 17 октября 1992 года N 1256 "О Федеральной телерадиовещательной службе "Россия" (ФТС "Россия")" и от 25 декабря 1992 года N 1647 "О Федеральном информационном центре России" и, таким образом, упразднены указанные органы; признано необходимым создание представительными органами государственной власти наблюдательных советов по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании; установлено, что представительные органы государственной власти являются соучредителями государственных телерадиовещательных компаний, учрежденных соответствующими органами исполнительной власти, а назначение на должность и освобождение от должности руководителей государственных телерадиовещательных компаний федерального значения осуществляются по согласованию с Федеральным наблюдательным советом по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании.

Позиция заявителя.

Постановление ведет к монополизации государственного телерадиовещания путем сосредоточения управления им в руках представительных органов государственной власти, к созданию организационного механизма для вмешательства в деятельность средств массовой информации, является актом распорядительного характера, которым не может быть изменен закон; кроме того, нарушен порядок принятия и опубликования оспоренного Постановления.

Итоговый вывод решения.

Отмена Постановлением Съезда народных депутатов Указов Президента РФ и упразднение названных в них служб не противоречит Конституции РФ, а часть первая пункта 1, пункты 2, 4 и 6 Постановления не соответствуют Конституции РФ по форме, по порядку принятия и опубликования.

Мотивы решения.

При принятии решения Конституционный Суд исходил из действовавшей ранее Конституции РФ и сформулировал лишь самые общие правовые позиции, которые в основном утратили свое значение в связи с принятием Конституции РФ 1993 года.

Признав соответствующим Конституции упразднение Съездом народных депутатов государственных органов - Федеральной телерадиовещательной службы и Федерального информационного центра России, учрежденных Указами Президента РФ, - Конституционный Суд указал, что формирование и реорганизация федеральных исполнительных органов должны осуществляться законодательной властью по представлению Президента, то есть для решения вопроса о создании, изменении статуса или прекращении федерального органа исполнительной власти требовалось совпадение воль и законодательной, и исполнительной власти. С прекращением действия Конституции данная правовая позиция Конституционного Суда утратила актуальность.

Обеспечение равноправия законодательной и исполнительной властей в сфере телерадиовещания укрепляет принцип разделения властей, поэтому представительные органы государственной власти могут являться соучредителями государственных телерадиовещательных компаний.

Оспоренное Постановление предусматривало учреждение Федерального наблюдательного совета по обеспечению свободы слова на государственном телерадиовещании, в полномочия которого входило согласование назначения руководителей государственных телерадиовещательных компаний федерального значения. Конституционный Суд пришел к выводу, что согласование должно носить рекомендательный, а не юридически обязывающий характер.

Конституционный Суд выразил также правовую позицию, согласно которой текст акта, принятого коллегиальным государственным органом, должен быть официально опубликован именно в той редакции, которая была поставлена на голосование и принята необходимым числом голосов.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

6. Постановление Верховного Совета от 17 июля 1992 года "О газете "Известия" как индивидуальный акт нарушает свободу слова и свободу массовой информации, в том числе свободу каждого искать, получать и свободно распространять информацию. Это право имеет индивидуально-коллективный характер, может осуществляться в том числе через средства массовой информации. Установление ограничений данного права возможно, однако, лишь при соблюдении следующих условий: (а) ограничения прав должны быть соразмерны конституционным целям их установления (защита конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других лиц, обороны страны и безопасности государства); (б) ограничения не могут противоречить демократическим принципам; (в) установление ограничений прав и свобод возможно только законом, а не индивидуальным актом законодателя (см. Постановление от 19 мая 1993 года N 10-П).

Статья 30

Комментарий к статье 30

1. Постановление от 3 апреля 1998 года N 10-П по делу о проверке конституционности пунктов 1, 3 и 4 статьи 32 и пунктов 2 и 3 статьи 49 Федерального закона от 15 июня 1996 года "О товариществах собственников жилья" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 15. Ст. 1794).

Правовые категории в Постановлении.

Право на объединение; принцип добровольности членства в объединении; кондоминиум; членство в товариществе собственников жилья; право собственности домовладельца.

Заявитель.

Советский районный суд города Омска (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения, регулирующие отношения, связанные с членством домовладельцев в товариществе собственников жилья в кондоминиуме.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения как допускающие возможность принудительного членства в товариществе собственников жилья противоречат статьям 30 (часть 2) и 55 (часть 2) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статье 30, в той мере, в какой они допускают обязательность членства в товариществе собственников жилья без добровольного волеизъявления домовладельца.

Мотивы решения.

Из смысла и содержания части 2 статьи 30 Конституции вытекает невозможность принуждения к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем. Любое объединение, его структура и организационные правовые формы управления им должны быть основаны на личной инициативе, добровольном волеизъявлении и, следовательно, на добровольном членстве в таком объединении. Законодательные и иные органы не имеют права принимать законы, иные нормативные правовые акты, принуждающие граждан вступать в члены какого-либо объединения или пребывать в нем. Выбор домовладельцами на основе свободного волеизъявления такого способа управления кондоминиумом, как товарищество, означает реализацию их права на создание объединения.

Оспариваемые нормы предусматривали фактически автоматическое вхождение приобретателя жилого помещения в члены товарищества, то есть принуждение к вступлению в объединение и пребыванию в нем без добровольного волеизъявления своей воли.

Создание товарищества собственников жилья в кондоминиуме не исключает возможности для отдельных домовладельцев остаться вне данного объединения, не утрачивая при этом с ним иных правовых связей, кроме членства в товариществе.

Оспариваемые нормы не проводили различия между правовым положением собственников жилья и членов товарищества - собственников жилья. Однако законодателем не было учтено, что товарищество собственников жилья и членство в нем являются производными по отношению к праву собственности домовладельцев. По смыслу части 2 статьи 35 Конституции возникновение права собственности не может быть поставлено в зависимость от членства в товариществе.

Особое мнение по данному делу представил судья Б.С. Эбзеев.

2. Постановление от 19 мая 1998 года N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 2, 12, 17, 24 и 34 Основ законодательства Российской Федерации о нотариате (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 22. Ст. 2491).

Правовые категории в Постановлении.

Организация деятельности нотариата в Российской Федерации; передача отдельных государственных полномочий; принцип добровольности участия в объединениях; публично-правовой статус нотариусов, занимающихся частной практикой; частный нотариат; обязательность членства в нотариальной палате; лишение права на занятие нотариальной деятельностью.

Заявители.

Эжвинский районный суд Республики Коми, гражданка О.В. Романовская (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ), администрация Владимирской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения Основ законодательства о нотариате об обязательности для нотариуса, занимающегося частной практикой, членства в нотариальной палате и об осуществлении нотариальной палатой организационно-контрольных функций в сфере нотариальной деятельности.

Позиция заявителей.

Эжвинский районный суд пришел к выводу о том, что подлежащие применению в рассматриваемом им деле положения, предусматривающие обязательность членства в нотариальной палате нотариусов, занимающихся частной практикой, не соответствуют статье 30 (часть 2) Конституции РФ, запрещающей принуждение к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем.

О.В. Романовская утверждала, что положения части четвертой статьи 2 и части первой статьи 24 Основ законодательства РФ о нотариате нарушают принцип равенства прав и свобод человека независимо от принадлежности к общественным объединениям, а также конституционные права на свободу пребывания в каком-либо объединении и распоряжения своими способностями к труду, выбора рода деятельности и профессии (статьи 19, 30, 37 Конституции). Также О.В. Романовская ссылалась на несоответствие положений пункта 3 части пятой статьи 12 Основ, наделяющих нотариальную палату полномочием обращаться в суд с ходатайством о лишении занимающегося частной практикой нотариуса права нотариальной деятельности за нарушение законодательства, статьям 3 и 11 Конституции, согласно которым властные полномочия должны осуществляться только органами государственной власти и местного самоуправления.

По мнению администрации Владимирской области, нотариусы, занимающиеся частной практикой, выполняют государственные функции. В связи с этим заявитель оспаривал отдельные положения Основ законодательства о нотариате, предоставляющие нотариальной палате следующие организационно-контрольные полномочия: совместно с органом юстиции разрешать вопросы учреждения и ликвидации должности нотариуса, определять количество должностей нотариусов в нотариальном округе (части первая и вторая статьи 12); самостоятельно осуществлять контроль за исполнением нотариусами, занимающимися частной практикой, профессиональных обязанностей (часть первая статьи 34) и обращаться в суд с представлениями о прекращении их деятельности в случаях совершения ими действий, противоречащих законодательству РФ (часть вторая статьи 17), - так как считал, что данные положения нарушают статьи 3 (часть 2) и 11 (часть 2) Конституции РФ. Также администрация Владимирской области оспаривала конституционность частей первой и второй статьи 12 Основ законодательства РФ о нотариате, содержащих перечень вопросов, разрешаемых совместно органами юстиции и нотариальными палатами ввиду отсутствия правовых механизмов устранения возникающих разногласий.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения об обязательности членства в нотариальной палате нотариусов, занимающихся частной практикой, как условии их профессиональной деятельности, связанной с осуществлением публичных (государственных) функций, не противоречат Конституции РФ.

Положения, возлагающие на нотариальную палату полномочия по организации деятельности нотариата, в том числе по учреждению и ликвидации должности нотариуса, определению числа должностей в нотариальном округе и осуществлению контроля за исполнением нотариусами, занимающимися частной практикой, профессиональных обязанностей, не противоречат Конституции РФ.

Федеральному Собранию при совершенствовании законодательства РФ о нотариате надлежит урегулировать механизм взаимодействия между нотариальными палатами и органами юстиции, поскольку его отсутствие может приводить к дефициту нотариальных услуг и нарушению прав лиц, заинтересованных в занятии нотариальной деятельностью.

Мотивы решения.

(а) Нотариат в РФ служит целям защиты прав и законных интересов граждан и юридических лиц, осуществляя в соответствии с законодательством нотариальные функции от имени государства, что предопределяет публично-правовой статус нотариусов и необходимость эффективного контроля за их деятельностью, в том числе со стороны нотариальных палат как профессиональных некоммерческих объединений частных нотариусов, которые в силу закона основаны на принципах самоуправления и обязательного членства. Последнее выступает в качестве установленного законодателем условия их профессиональной деятельности. В силу публичного предназначения нотариальных палат для их организации неприемлем принцип добровольности, закрепленный в части 2 статьи 30 Конституции и характерный для членства в других объединениях, которые создаются исключительно на основе общности интересов граждан.

(б) Конституционный Суд РФ подтвердил выраженную ранее правовую позицию, согласно которой государство, обеспечивая оказание гражданам различных видов юридической помощи, обязано устанавливать с этой целью определенные профессиональные и иные требования; к компетенции законодателя относится и определение соответствующих условий допуска тех или иных лиц к профессиональной юридической деятельности с учетом ее публичной значимости (см. Постановление от 28 января 1997 года N 2-П).

Кроме того, государство правомочно устанавливать для всех граждан, желающих осуществлять публичную (в данном случае - нотариальную) деятельность, обязательные условия назначения на должность и пребывания в должности. Поэтому обязательность членства занимающихся частной практикой нотариусов в нотариальной палате как условие занятия этой профессией не затрагивает ни конституционный принцип равенства, ни конституционные права на свободу объединения и свободный выбор рода деятельности и профессии. Вместе с тем членство в нотариальной палате и связанное с ним право осуществления частной нотариальной деятельностью не должны ставиться в зависимость от каких-либо иных, не установленных законом, условий, в частности от уплаты не предусмотренных законодательством вступительных взносов.

(в) Конституция РФ не запрещает государству передавать отдельные полномочия исполнительных органов власти негосударственным организациям, участвующим в выполнении функций публичной власти. По смыслу ее статей 78 (части 2 и 3) и 132 (часть 2) такая передача возможна при условии, что это не противоречит Конституции и федеральным законам. Наделение государством нотариальных палат в соответствии с законом отдельными управленческими и контрольными полномочиями в целях обеспечения в нотариальной деятельности гарантий прав и свобод граждан не противоречит Конституции. Ее статьи 45 (часть 1) и 48 (часть 1), закрепляя обязанность государства гарантировать защиту прав и свобод, в том числе права на получение квалифицированной юридической помощи, не связывают законодателя в выборе путей выполнения указанной обязанности. Им, в частности, определяются и способы контроля со стороны нотариальных палат за деятельностью нотариусов, занимающихся частной практикой. Предусмотренные Основами законодательства о нотариате способы контроля согласуются с международной практикой. При этом не исключен и иной государственный контроль, формы которого устанавливаются законом.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения Резолюции Европейского парламента от 18 января 1994 года, характеризующие профессию нотариуса как публичную службу, контролируемую государством или органом, действующим на основании устава и наделенным соответствующими полномочиями от имени государства.

3. Постановление от 3 марта 2004 года N 5-П по делу о проверке конституционности части третьей статьи 5 Федерального закона "О национально-культурной автономии" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 11. Ст. 1033).

Правовые категории в Постановлении.

Национально-культурная автономия; право на объединение; свобода создания и деятельности общественных объединений; равенство общественных объединений перед законом; явочный порядок создания общественных объединений.

Заявители.

Граждане А.Х. Дитц и О.А. Шумахер (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение части третьей статьи 5 Федерального закона "О национально-культурной автономии" (с учетом редакционных изменений, внесенных Федеральным законом от 10 ноября 2003 года), касающееся образования региональной национально-культурной автономии граждан РФ.

Позиция заявителя.

Как показывает правоприменительная практика, рассматриваемое положение допускает создание в субъекте РФ только одной региональной национально-культурной автономии граждан определенной национальности, подлежащей регистрации в установленном законодательством РФ порядке. Этим нарушается принцип равенства общественных объединений перед законом, ограничивается свобода создания на основе полной добровольности любых общественных объединений и свобода их деятельности, что противоречит статьям 13 (часть 4) и 30 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное нормативное положение не противоречит Конституции РФ, поскольку государственная регистрация одной национально-культурной автономии в субъекте РФ не препятствует деятельности других местных национально-культурных автономий или созданию и деятельности иных содействующих сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры объединений граждан РФ, относящих себя к той же этнической общности.

Мотивы решения.

Конституционный Суд рассмотрел два аспекта создания региональной национально-культурной автономии: 1) необходимость ее государственной регистрации и 2) возможность создания в субъекте РФ не более одной региональной национально-культурной автономии.

(а) Государственная регистрация региональной национально-культурной автономии необходима потому, что с ней связано не только приобретение соответствующим объединением прав юридического лица, но и возложение на органы государственной власти и органы местного самоуправления обязанностей по оказанию ей поддержки в реализации задач и целей национально-культурной автономии, гарантированной Федеральным законом.

(б) Возможность создания на территории субъекта РФ не более одной региональной национально-культурной автономии граждан, относящих себя к соответствующей этнической общности, имеет объективные основания. Обусловленные спецификой расселения граждан РФ, относящих себя к определенной этнической общности, организационные основы национально-культурной автономии в части, касающейся права местных национально-культурных автономий образовывать региональную национально-культурную автономию, направлены не на ограничение, а на защиту прав национальных меньшинств, в том числе путем создания необходимых фактических и юридических предпосылок их самоорганизации и возложения соответствующих обязанностей на органы публичной власти. Тем самым обеспечиваются условия для коллективного и самостоятельного решения этнической общностью соответствующих вопросов и достижения целей, ради которых она создается.

(в) Возможность создания на территории субъекта РФ только одной национально-культурной автономии не исключает других форм самоорганизации граждан по признаку принадлежности к той же этнической общности. В соответствии с Конституцией РФ и законодательством РФ могут создаваться другие объединения граждан РФ, относящих себя к соответствующей этнической общности, которые также содействуют сохранению самобытности, развитию языка, образования, национальной культуры, но не обладают статусом национально-культурной автономии, как он установлен Федеральным законом "О национальной культурной автономии".

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения статьи 1 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, статей 1, 27 Международного пакта о гражданских и политических правах, статьи 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, части 1 статьи 4 и статьи 7 Рамочной конвенции о защите национальных меньшинств, касающиеся гарантий прав национальных меньшинств.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

4. Постановление от 15 декабря 2004 года N 18-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 51. Ст. 5260).

Правовые категории в Постановлении.

Политические партии; религиозные объединения; принцип светского государства; запрет на создание и деятельность политических партий по религиозному и национальному признаку; условия регистрации политической партии в качестве юридического лица; требования к наименованию политической партии.

Заявители.

Коптевский районный суд города Москвы, общероссийская общественная политическая организация "Православная партия России", граждане И.В. Артемов и Д.А. Савин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Пункт 3 статьи 9 Федерального закона "О политических партиях" в части, не допускающей создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности.

Позиция заявителя.

Оспоренные законоположения противоречат статьям 19 (часть 2) и 30 (часть 1) Конституции РФ, поскольку нарушают свободу объединений и принцип равноправия в ее реализации, и не согласуются со статьей 13 (часть 5) Конституции РФ, закрепляющей основания, по которым в РФ запрещается создание и деятельность общественных объединений.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не противоречат Конституции РФ.

Мотивы решения.

Конституция РФ, гарантируя свободу создания и деятельности политических партий в РФ, в то же время устанавливает возможность ограничения права на объединение в политические партии федеральным законом в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (часть 3 статьи 55). Законодатель вправе урегулировать правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения, касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица. При этом осуществляемое законодателем регулирование в силу статьи 17 (часть 1) Конституции РФ не должно искажать само существо права на объединение в политические партии, а вводимые им ограничения - создавать необоснованные препятствия для реализации конституционного права каждого на объединение и свободы создания и деятельности политических партий как общественных объединений, то есть такие ограничения должны быть необходимыми и соразмерными конституционно значимым целям.

Политическая партия - это общественное объединение, созданное в целях участия граждан РФ в политической жизни общества посредством формирования и выражения их политической воли, участия в общественных и политических акциях, в выборах и референдумах, а также в целях представления интересов граждан в органах государственной власти и местного самоуправления; при этом политическая партия является единственным видом общественного объединения, которое обладает правом выдвигать кандидатов (списки кандидатов) в депутаты и на иные выборные должности в органах государственной власти. Политическая партия надконфессиональна, внеконфессиональна, она не может создаваться для выражения и защиты тех или иных религиозных интересов; членами партии без каких-либо ограничений могут стать представители любой национальности и любого вероисповедания в соответствии со своими целями и устремлениями.

В отличие от политических партий религиозные объединения создаются с целью реализации свободы вероисповедания, права каждого объединяться с другими для исповедания определенной религии. Конституционный принцип светского государства и отделения религиозных объединений от государства означает, что государство, его органы и должностные лица, а также органы и должностные лица местного самоуправления, то есть органы публичной (политической) власти, не вправе вмешиваться в законную деятельность религиозных объединений, возлагать на них выполнение функций органов государственной власти и местного самоуправления, а религиозные объединения, в свою очередь, не вправе вмешиваться в дела государства, участвовать в формировании и выполнять функции органов государственной власти и местного самоуправления, участвовать в деятельности политических партий и политических движений, оказывать им материальную или иную помощь, а также участвовать в выборах. Таким образом, в РФ как демократическом и светском государстве религиозное объединение не может подменять политическую партию, оно надпартийно и неполитично.

Принцип светского государства в понимании, сложившемся в странах с моноконфессиональным и мононациональным устройством общества и с развитыми традициями религиозной терпимости и плюрализма (что позволяло, в частности, допустить в некоторых странах политические партии, основанные на идеологии христианской демократии, поскольку понятие "христианский" в данном случае выходит далеко за конфессиональные рамки и обозначает принадлежность к европейской системе ценностей и культуре), не может быть автоматически применен к РФ. В многонациональной и многоконфессиональной России такие понятия, как "христианский", "православный", "мусульманский", "русский", "татарский" и т.п., ассоциируются в общественном сознании скорее с конкретными конфессиями и отдельными нациями, чем с общей системой ценностей российского народа в целом. Поэтому конституционный принцип демократического и светского государства применительно к конкретно-историческим реалиям, сложившимся в РФ, не допускает создание политических партий по признакам национальной или религиозной принадлежности; такой запрет соответствует аутентичному смыслу статей 13 и 14 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 19 (части 1 и 2), 28 и 29 и является надлежащей конкретизацией содержащихся в них положений.

Недопущение использования в наименованиях политических партий слов и выражений, имеющих прямое отношение к какой-либо религии, церкви или национальности, является производным от запрета на создание и деятельность партий по религиозному и национальному признаку и в условиях многоконфессионального и многонационального общества имеет целью обеспечить "прозрачность" их участия в политической жизни, а также свободу совести и соблюдение принципа демократического и светского государства и отделения церкви от государства.

В то же время несоблюдение политической партией запрета на использование в наименовании каких-либо указаний на национальные или религиозные интересы не может служить достаточным основанием для ее запрета, хотя и является одним из условий официальной регистрации партии в качестве юридического лица. Если содержание устава и программы политической партии не подтверждает, что партия создается по религиозному или национальному признаку, то слова, указывающие на ее национальную или религиозную направленность, не должны употребляться и в названии партии, поскольку их использование в таком случае является искусственной привязкой к действительным идеологическим установкам партии, ее уставным целям и задачам. Регистрирующий орган вправе потребовать приведения наименования партии в соответствие с ее действительными уставными целями и задачами, что не является нарушением права граждан на объединение в политические партии, вытекающего из статьи 30 Конституции РФ, поскольку партия как таковая не запрещается (не запрещаются ни ее создание, ни деятельность), - при отсутствии иных законных причин для отказа в регистрации политическая партия должна быть зарегистрирована и может осуществлять свою деятельность.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункты 1 и 2 статьи 22 Международного пакта о гражданских и политических правах, статья 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющие право каждого на свободу объединения (ассоциации) и устанавливающие пределы ограничения указанного права.

5. Постановление от 12 февраля 1993 года N 3-П по делу о проверке Указа Президента Российской Федерации от 28 октября 1992 года "О мерах по защите конституционного строя Российской Федерации" (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 9. Ст. 825) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности, ее статьи 50, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 30 (часть 1) Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Свобода создания общественных объединений; разделение властей; полномочия Президента РФ; гарантии конституционных прав граждан.

Заявитель.

Группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Указ Президента РФ от 28 октября 1992 года N 1308, в котором содержатся следующие предписания: распустить оргкомитет Фронта национального спасения (ФНС); принять меры по недопущению создания и деятельности указанного образования и его структур; выполнять требование Конституции РФ о недопустимости создания и деятельности партий, организаций и движений, имеющих целью свержение конституционного строя, разжигание национальной и социальной розни, совершение иных противоправных деяний, и принять меры к пресечению деятельности экстремистских элементов; в месячный срок провести проверку фактов создания не предусмотренных действующим законодательством военизированных формирований, наличия у них оружия и принять меры к пресечению подобной деятельности.

Позиция заявителя.

Указ не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Соответствуют Конституции РФ следующие положения Указа:

- содержащееся в пункте 2 Указа предписание председателям правительств республик в составе РФ, главам администраций субъектов РФ в той степени, в какой Конституция и закон наделяют их правом осуществлять соответствующие полномочия;

- пункт 3 Указа;

- пункт 4 применительно к полномочиям, которые вправе осуществлять министерства, упомянутые в данном пункте.

Не соответствуют Конституции РФ следующие положения Указа:

- содержащееся в пункте 1 Указа предписание о недопущении создания и деятельности Фронта национального спасения и его структур, поскольку в соответствии с установленными в РФ принципами разделения законодательной, исполнительной и судебной властей и разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления право граждан на объединение может быть ограничено только решением суда на основании закона;

- признано не имеющим юридического значения содержащееся в Указе понятие "экстремистские элементы", поскольку оно не имеет определенного юридического содержания, что может при применении Указа привести к нарушению конституционных прав граждан.

Мотивы решения.

ФНС по своей политико-правовой природе является общественным формированием, преследующим политические цели. Следовательно, на ФНС распространялись гарантии, установленные Конституцией для общественных объединений, в том числе политических партий. Предписание о недопущении создания и деятельности ФНС и его структур Конституционный Суд квалифицировал как меру, не соответствующую основополагающим конституционным принципам, в том числе принципу разделения законодательной, исполнительной и судебной властей, а также допустимости ограничения прав и свобод человека и гражданина только законом и лишь в той мере, в какой это необходимо в целях защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других лиц. Из этих конституционных принципов следует, что Президент РФ может действовать только теми методами и только в пределах тех полномочий, которые закреплены за ним в Конституции РФ. Однако при этом нужно учитывать, что при принятии решения в соответствии с прежней Конституцией Конституционный Суд исходил из статуса Президента РФ как главы исполнительной власти в РФ. В соответствии с действующей Конституцией Президент не является главой исполнительной власти, а сфера ведения Президента трактуется Конституционным Судом с учетом "скрытых" ("подразумеваемых") полномочий Президента РФ.

Вместе с тем правовая позиция, касающаяся принципа разделения властей и, соответственно, запрета на вмешательство в сферу компетенции судебной власти со стороны Президента РФ и исполнительной власти, сохраняет свою силу и в соответствии с действующей Конституцией РФ. В частности, это касается такой применяемой к общественным объединениям меры, как ликвидация, которая осуществляется на основании решения суда.

Свобода создания общественных объединений в РФ гарантируется постольку, поскольку граждане в процессе создания общественного объединения не нарушают Конституцию и законодательство.

Конституционный Суд сформулировал правовую позицию, в соответствии с которой используемые в нормативных правовых актах, затрагивающих права и свободы человека и гражданина, понятия должны иметь определенное юридическое содержание, так как неопределенность юридического содержания может привести при применении этих актов к нарушению конституционных прав граждан.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

Статья 32

Комментарий к статье 32

1. Постановление от 10 июля 1995 года N 9-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 42 Закона Чувашской Республики от 24 ноября 1993 года "О выборах депутатов Государственного Совета Чувашской Республики" в редакции от 26 августа 1994 года (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 29. Ст. 2860).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип равного избирательного права; право избирать и быть избранными в органы государственной власти; предметы совместного ведения РФ и ее субъектов; компетенция Конституционного Суда РФ; правовой статус кандидата в депутаты; порядок применения нормативных правовых актов, затрагивающих права, свободы и обязанности человека и гражданина.

Заявитель.

Президент Чувашской Республики (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Порядок введения в действие нормы избирательного Закона, изменившей правила подсчета голосов избирателей при повторном голосовании в процессе уже начатых выборов.

Позиция заявителя.

Исключение из избирательного Закона нормы о числе голосов, необходимых для избрания депутатом законодательного органа, не согласуется с положением статьи 77 (часть 1) Конституции РФ, в силу которого органы государственной власти субъекта РФ должны формироваться в соответствии с основами конституционного строя. Введение этой поправки в действие перед последним туром повторного голосования нарушает также принцип равенства в избирательных правах.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное законоположение по порядку введения в действие не соответствует Конституции РФ, ее статьям 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 и 32 (часть 2), поскольку изменение правил подсчета голосов в ходе одних выборов привело к нарушению равенства граждан при осуществлении ими права избирать и быть избранными в органы государственной власти.

Настоящее Постановление не затрагивает юридическую силу оспоренного Закона в отношении выборов в Государственный Совет Чувашской Республики нового созыва.

Мотивы решения.

Установление законом субъекта РФ порядка подведения итогов голосования при повторном его проведении относится к ведению субъекта РФ, поэтому в силу пункта "б" части 2 статьи 125 Конституции РФ проверка конституционности этого порядка по содержанию не входит в компетенцию Конституционного Суда. Вместе с тем он правомочен проверять такие акты по порядку принятия, опубликования или введения в действие, а также с точки зрения защиты прав и свобод, которая относится к совместному ведению РФ и ее субъектов.

Государственный Совет Чувашской Республики был не вправе распространять действие новых норм на регулирование отношений по выборам в представительный орган, который начал формироваться в марте 1994 года в соответствии с прежним порядком, поскольку изменение правил подсчета голосов при повторном голосовании в процессе уже начавшихся выборов нарушило принцип равного избирательного права, соблюдение которого является необходимым условием свободных выборов. Согласно внесенным изменениям, к лицам, баллотировавшимся в ходе последнего тура выборов, предъявлялись более мягкие требования, чем это было предусмотрено законом изначально. Нарушение принципа равенства избирательных прав при формировании законодательного органа является отступлением от общих принципов организации представительных органов власти субъектов РФ.

Любые нормативные акты, затрагивающие права, свободы и обязанности граждан, могут применяться только при условии их официального опубликования для всеобщего сведения, а не со дня подписания. Введение оспоренного Закона в действие со дня подписания, а не с момента опубликования противоречит статье 15 (часть 3) Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах (право голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего, равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей).

Особое мнение по данному делу представил судья Н.В. Витрук.

2. Постановление от 24 ноября 1995 года N 14-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 10 Закона Республики Северная Осетия от 22 декабря 1994 года "О выборах в Парламент Республики Северная Осетия - Алания" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 48. Ст. 4692).

Правовые категории в Постановлении.

Всеобщность избирательного права; равенство прав и свобод; предметы совместного ведения РФ и ее субъектов; основания для включения граждан в списки избирателей; статус вынужденного переселенца; временное поселение; место жительства; регистрация по месту пребывания и месту жительства; свобода передвижения, выбора места пребывания и жительства; основания для обжалования ограничения активного избирательного права.

Заявитель.

Правительство Ингушской Республики (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Часть вторая статьи 10 избирательного Закона Республики Северная Осетия, согласно которой в список избирателей включаются лица, обладающие избирательным правом и имеющие постоянное место жительства на территории соответствующего избирательного участка.

Позиция заявителя.

Указанная норма ограничивает права граждан, покинувших территорию Республики Северная Осетия и обладающих статусом вынужденного переселенца, поскольку в соответствии с этой нормой они не подлежат включению в списки избирателей, что противоречит принципу всеобщего, равного избирательного права, а также свободе передвижения, выбора места пребывания и жительства на территории РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение соответствует Конституции РФ, поскольку предусматривает включение в списки граждан, обладающих избирательным правом и имеющих постоянное место жительства на территории соответствующего избирательного участка, и не препятствует включению в списки избирателей этих граждан в случае их временного пребывания за пределами Республики Северная Осетия.

В то же время данное положение постольку, поскольку оно препятствует включению в списки избирателей граждан, преимущественно проживающих на территории Республики, не соответствует статьям 3 (часть 3), 19 (части 1 и 2), 27 (часть 1), 32 (части 1 и 2), 72 (пункт "б" части 1) и 76 (часть 2) Конституции РФ.

Парламенту Республики Северная Осетия на основании настоящего Постановления надлежит привести оспоренную норму в соответствие с Конституцией РФ.

Соответствующим органам государственной власти РФ, Республики Северная Осетия и Ингушской Республики надлежит принять организационно-технические и иные меры для создания условий, необходимых для реализации в полном объеме гарантированных Конституцией РФ избирательных прав граждан, в том числе вынужденных переселенцев.

Мотивы решения.

Конституционный Суд дал дифференцированную оценку оспоренного положения. По своему буквальному смыслу проверяемое положение не устанавливает правовых ограничений для внесения в списки избирателей граждан, обладающих статусом вынужденного переселенца и не избравших иное место жительства.

Вместе с тем, исходя из толкования конституционных норм о праве граждан на участие в свободных выборах, равенстве прав и свобод, свободе передвижения и выбора места жительства, конституционного смысла федеральных законов, конкретизирующих данные нормы, а также на основе интерпретации "места жительства" как определенного юридического состояния, возникающего при регистрационном учете граждан и означающего как постоянное, так и преимущественное проживание, не всегда совпадающее с фактическим, Конституционный Суд сформулировал следующую правовую позицию, имеющую общее значение: сам по себе факт отсутствия гражданина на момент составления списков избирателей по месту постоянного или преимущественного проживания не может служить основанием для отказа ему во включении в список избирателей на соответствующем избирательном участке.

В данном контексте Конституционный Суд счел рассматриваемую норму ограничивающей активное избирательное право граждан, преимущественно проживающих на территории избирательного участка, но находящихся на момент составления списков избирателей за его пределами, и противоречащей конституционным положениям о праве на участие в свободных выборах, равенстве прав и свобод человека и гражданина, свободе передвижения и выбора места жительства, а также о правовом регулировании в сфере совместного ведения Федерации и ее субъектов.

Особое мнение по данному делу представил судья Н.В. Витрук.

3. Постановление от 21 июня 1996 года N 15-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 20 Закона Республики Башкортостан "О выборах депутатов Государственного Собрания Республики Башкортостан" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 27. Ст. 3344).

Правовые категории в Постановлении.

Право избирать и быть избранным в органы государственной власти; разграничение компетенции между РФ и ее субъектами; равенство прав и свобод; ограничение прав и свобод.

Заявитель.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда Республики Башкортостан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 20 избирательного Закона Республики Башкортостан, предусматривающие в виде необходимых условий для регистрации кандидата в депутаты сбор в его поддержку подписей избирателей соответствующего округа в количестве не менее 5% от общего числа избирателей округа; обязательность проведения общего собрания избирателей для выдвижения кандидата в депутаты, а также представление протокола (выписки из протокола) общего собрания избирателей вместе со списком не менее 100 человек, проголосовавших за выдвижение кандидата в депутаты.

Позиция заявителя.

Указанные нормы устанавливают ряд условий для регистрации кандидата в депутаты, которые противоречат соответствующим положениям Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав граждан Российской Федерации" и тем самым ущемляют избирательные права граждан, предусмотренные статьей 32 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные законоположения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 2), 32 (часть 2), 55 (части 2 и 3), 76 (части 2 и 5).

Мотивы решения.

Регулирование прав и свобод человека и гражданина относится к ведению РФ, а их защита - к совместному ведению Федерации и ее субъектов. Одним из способов такой защиты является законодательное закрепление федеральных гарантий реализации гражданами их конституционных прав и свобод, в частности избирательных прав. Правовые акты субъектов РФ, регулирующие вопросы осуществления избирательных прав граждан, не должны противоречить федеральным избирательным законам, федеральным гарантиям избирательных прав, что не исключает права субъектов РФ устанавливать своими законами дополнительные гарантии этих прав.

Между тем оспоренные положения избирательного Закона Республики Башкортостан вводят дополнительные по сравнению с Федеральным законом требования, ограничивающие для граждан, проживающих на территории Республики Башкортостан, конституционное право избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления. Завысив требование к количеству подписей избирателей, необходимому для регистрации кандидата в депутаты, и усложнив процедуру их сбора, республиканский Закон поставил граждан Башкортостана в неравные условия с гражданами других субъектов РФ, что не соответствует закрепленному в Конституции принципу равенства прав и свобод человека и гражданина независимо в том числе и от места жительства. Оспариваемые положения не согласуются и с конституционными положениями, запрещающими издание в РФ законов, отменяющих или умаляющих права и свободы человека и гражданина, а ограничения прав и свобод могут быть установлены лишь федеральным законом и только в указанных в Конституции целях и пределах.

Отсутствие федерального закона об основных гарантиях избирательных прав граждан не препятствовало субъекту РФ урегулировать порядок выборов депутатов законодательного органа собственным законом, что вытекает из природы совместной компетенции РФ и ее субъектов. Однако с принятием федерального закона субъект РФ должен привести свою законодательную базу в соответствие с ним.

4. Постановление от 24 декабря 1996 года N 21-П по делу о проверке конституционности Закона Московской области от 28 апреля 1995 года "О порядке отзыва депутата Московской областной Думы" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 2. Ст. 348).

Правовые категории в Постановлении.

Разграничение предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами; организация системы органов государственной власти субъектов РФ; формы непосредственной демократии; институт отзыва депутата; право избирать и быть избранным в органы государственной власти; ограничение прав и свобод.

Заявитель.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Закон Московской области от 28 апреля 1995 года, устанавливающий не предусмотренный федеральным законодательством институт отзыва депутата, с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов.

Позиция заявителя.

Субъекты РФ лишены права предусматривать в своих законах иные, нежели это предусмотрено в Федеральном законе "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", основания прекращения полномочий депутата, в том числе его отзыв, поскольку согласно Конституции РФ система органов государственной власти субъектов РФ устанавливается ими самостоятельно в соответствии с общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными федеральным законом.

Итоговый вывод решения.

Оспоренный Закон в части установления института отзыва депутата соответствует Конституции РФ с точки зрения разграничения предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов.

Мотивы решения.

Согласно Конституции РФ, субъекты РФ вправе устанавливать систему органов государственной власти самостоятельно в соответствии с основами конституционного строя РФ и общими принципами организации представительных и исполнительных органов государственной власти, установленными федеральным законом. До принятия соответствующего федерального закона субъекты РФ могут осуществлять самостоятельное правовое регулирование по предметам совместного ведения, включая установление принципов организации представительных и исполнительных органов государственной власти, если это не противоречит основам конституционного строя и не отменяет и не умаляет права и свободы человека и гражданина.

Федеральный закон "О статусе депутата Совета Федерации и статусе депутата Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации", на который ссылается заявитель, не устанавливает общие для федерального парламента и органов народного представительства в субъектах РФ принципы организации, и поэтому отсутствие в нем института отзыва депутата не препятствует установлению этого института законом субъекта РФ.

Субъект РФ в отсутствие федерального закона об общих принципах организации системы органов государственной власти вправе учредить институт отзыва депутата представительного органа. Установление законом субъекта РФ данного института не нарушает предусмотренное Конституцией РФ разграничение предметов ведения и полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов, а также не может квалифицироваться как ограничение прав и свобод человека и гражданина, поскольку содержанием прав граждан РФ избирать и быть избранными в органы государственной власти охватывается только процесс избрания, а не последующие отношения между депутатами и избирателями.

Вместе с тем по смыслу Конституции основанием для отзыва депутата не могут служить его политическая деятельность, позиция при голосовании и т.п. Сама процедура отзыва должна гарантировать защиту прав депутата и всеобщее, равное, прямое участие избирателей в тайном голосовании по отзыву.

Особые мнения по данному делу представили судьи М.В. Баглай, Н.В. Витрук, А.Л. Кононов, Т.Г. Морщакова.

5. Постановление от 30 апреля 1997 года N 7-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 2 марта 1996 года N 315 "О порядке переноса срока выборов в законодательные (представительные) органы государственной власти субъектов Российской Федерации", Закона Пермской области от 21 февраля 1996 года "О проведении выборов депутатов Законодательного Собрания Пермской области" и части 2 статьи 5 Закона Вологодской области от 17 октября 1995 года "О порядке ротации состава депутатов Законодательного Собрания Вологодской области" (в редакции от 9 ноября 1995 года) (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 20. Ст. 2383).

Правовые категории в Постановлении.

Полномочия Президента РФ; разграничение компетенции между органами государственной власти; разграничение предметов ведения и полномочий между РФ и ее субъектами; общие принципы организации системы органов государственной власти; выборы в законодательные органы субъектов РФ; периодичность выборов и срок полномочий; избирательные права граждан; компетенция Конституционного Суда РФ; допустимость запроса в Конституционный Суд РФ; компетенция судов общей юрисдикции.

Заявители.

Государственная Дума Федерального Собрания, Законодательное Собрание Нижегородской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Пермский и Вологодский областные суды (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Указа Президента РФ, согласно которым дата проведения очередных выборов в законодательные органы субъектов РФ определяется в соответствии с установленным их законодательством порядком формирования и сроками полномочий этих органов, а действующие легислатуры сохраняют свои полномочия до начала работы вновь избранных; положения принятого в соответствии с данным Указом Закона Пермской области, которым выборы в Законодательное Собрание области были назначены на декабрь 1997 года, и положения Закона Вологодской области, согласно которым выборы 15 депутатов Законодательного Собрания области в связи с ротацией половины депутатского корпуса были назначены на март 1998 года.

Позиция заявителей.

Указ выходит за пределы полномочий Президента, нарушает самостоятельность субъектов РФ в определении порядка формирования своих законодательных органов, а также избирательные права граждан, поскольку им признается недействующим утвержденное Указом от 22 октября 1993 года N 1723 положение о двухлетнем сроке полномочий избранных на его основе законодательных органов субъектов РФ. Законы Пермской и Вологодской областей, незаконно продлив сроки полномочий Законодательных Собраний этих областей, нарушили избирательные права граждан.

Итоговый вывод решения.

Оспоренный Указ не противоречит Конституции РФ.

Закон Вологодской области не противоречит Конституции РФ, поскольку в нем реализовано конституционное правомочие субъекта РФ осуществлять собственное правовое регулирование, определяющее порядок формирования законодательного органа государственной власти при обеспечении права граждан на участие в периодических выборах в установленном законом порядке и соблюдении конституционного принципа равенства в избирательных правах.

Закон Пермской области не соответствует Конституции РФ, ее статьям 5 (часть 2), 32 (часть 2) и 72 (пункт "б" части 1) как нарушающий законные процедуры выборов.

Мотивы решения.

Вопросы обеспечения демократических периодических выборов при формировании представительных органов государственной власти субъектов РФ непосредственно связаны с основами конституционного строя, с разграничением предметов ведения между РФ и ее субъектами, со статусом субъектов РФ и в данной части относятся к общим принципам организации системы органов государственной власти. Установление этих принципов находится в сфере совместного ведения РФ и ее субъектов, регулирование которой осуществляется федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними законами субъектов. Отсутствие федерального закона не препятствует субъектам принимать собственные законы, регулирующие выборы.

Наличие правовой базы как обязательной предпосылки проведения выборов имеет значение общего принципа организации государственной власти. Однако процесс формирования законодательной базы выборов в субъектах РФ в тот период не был завершен.

Согласно сформулированной ранее правовой позиции, допустимо издание Президентом РФ указов, восполняющих пробелы в правовом регулировании по вопросам, требующим законодательного решения, при условии, что такие указы не противоречат Конституции РФ и федеральным законам и их действие во времени ограничивается периодом до принятия соответствующих актов законодателем (см. Постановление от 30 апреля 1996 года N 11-П).

Указ Президента РФ N 315 касался вопросов совместного ведения РФ и ее субъектов и, следовательно, не нарушил конституционного разграничения компетенции по вертикали, не вторгся в сферу ведения субъектов Федерации, так как исходил из того, что они определяют дату проведения выборов в соответствии с собственным законодательством.

Вопросы назначения региональных выборов, а также перенос их срока относятся к сфере исключительного ведения субъектов РФ, а переходный период, в течение которого в сфере, не касающейся общих принципов организации государственной власти, то есть отнесенной к ведению субъектов, действовали федеральные предписания, включая правовые акты Президента РФ, с принятием в субъектах конституций и уставов завершился. Указом Президента РФ N 315 было установлено, что при наличии в субъекте сформировавшейся законодательной базы выборов их назначение и перенос сроков должны проводиться именно в соответствии с предусмотренным в законодательстве субъекта порядком.

Согласно позиции Конституционного Суда (см. Постановление от 30 мая 1996 года N 13-П), установление предельных ориентирующих сроков не нарушает право органов государственной власти субъектов РФ назначать конкретную дату выборов, а лишь ставит реализацию этого права в определенные рамки по времени, что служит одной из гарантий избирательных прав граждан. Обозначенный Указами Президента РФ N 951 и N 315 ориентировочный предельный срок для проведения очередных выборов в органы законодательной власти субъектов не противоречит представлениям о характерной как для российской, так и для мировой практики периодичности выборов.

Уставом Вологодской области предусмотрены увеличение состава депутатов до 30, четырехлетний срок полномочий Законодательного Собрания и формирование его на принципах ротации путем проведения выборов через каждые два года по 15 депутатов. Таким образом, Закон Вологодской области, назначивший дату выборов половины депутатов, и сам данный порядок ротации, обеспечивший увеличение вдвое числа депутатов Законодательного Собрания, привлечение в их состав наряду с ранее избранными такого же числа новых депутатов, избранных всем населением области, проведение очередных и назначение следующих выборов на основании Устава в срок, который гарантирует, что полномочия каждого из депутатов будут одинаково ограничены четырехлетним периодом, не может интерпретироваться как нарушающий право граждан участвовать в периодических выборах представительного органа власти или их равенство в избирательных правах.

В Пермской области назначение выборов на декабрь 1997 года фактически утверждало предусмотренную Уставом области четырехгодичную периодичность. Однако Законом о порядке введения Устава в действие, который носит характер переходных положений и, следовательно, по своей юридической силе имеет приоритет по отношению к другому областному законодательству, было определено, что норма о четырехлетнем сроке вступает в силу только после избрания нового состава Законодательного Собрания. Тем самым предусматривалось проведение выборов в Законодательное Собрание по истечении двухгодичного срока, то есть в марте 1996 года. Таким образом, оспариваемый областной Закон нарушает законные процедуры выборов и, следовательно, не обеспечивает конституционные избирательные права граждан, порядок осуществления которых был ранее определен действующими областными актами более высокого уровня.

Кроме того, Пермский областной суд вышел за пределы своей компетенции, признав Закон Пермской области неконституционным. Суды общей юрисдикции не вправе признавать не соответствующими Конституции РФ и в силу этого более не действующими принятые на ее основе нормы уставов и избирательных законов.

Отклоненный Законодательным Собранием Нижегородской области протест прокурора и его еще не рассмотренное заявление в областной суд о признании недействительным опротестованного областного Закона не могут рассматриваться в качестве официально принятых решений органа государственной власти, которые препятствуют применению как опротестованного прокурором областного Закона, так и положенных в его основу Указов Президента РФ. Между тем это является обязательной предпосылкой допустимости запроса в Конституционный Суд о подтверждении конституционности нормативного акта.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах 1966 года (право голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей).

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук, Г.А. Гаджиев, Б.С. Эбзеев.

6. Постановление от 27 апреля 1998 года N 12-П по делу о проверке конституционности отдельных положений части первой статьи 92 Конституции Республики Башкортостан, части первой статьи 3 Закона Республики Башкортостан "О Президенте Республики Башкортостан" (в редакции от 28 августа 1997 года) и статей 1 и 7 Закона Республики Башкортостан "О выборах Президента Республики Башкортостан" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 18. Ст. 2063).

Правовые категории в Постановлении.

Разграничение предметов ведения и полномочий между Федерацией и ее субъектами; условия ограничения пассивного избирательного права; государственный язык Республики; компетенция Конституционного Суда РФ.

Заявитель.

Государственная Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Конституции и Законов Республики Башкортостан, согласно которым Президентом Республики Башкортостан может быть избран гражданин Республики Башкортостан не моложе 35 и не старше 65 лет, проживающий на территории Республики Башкортостан не менее десяти лет и владеющий башкирским и русским языками.

Позиция заявителя.

Оспоренные положения противоречат статье 6 (часть 2) и статье 19 (часть 2) Конституции РФ, в соответствии с которыми каждый гражданин РФ обладает на ее территории всеми правами и свободами и несет равные обязанности, предусмотренные Конституцией РФ; государство гарантирует равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от пола, расы, национальности, языка, происхождения, имущественного и должностного положения, места жительства, отношения к религии, убеждений, принадлежности к общественным объединениям, а также от других обстоятельств; запрещаются любые формы ограничения прав граждан по признакам социальной, расовой, национальной, языковой или религиозной принадлежности.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения, устанавливающие такие дополнительные условия реализации гражданами пассивного избирательного права на выборах Президента Республики Башкортостан, как достижение кандидатом минимального (35 лет) и максимального (65 лет) возраста, а также продолжительность его проживания на территории Республики Башкортостан, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 3 (часть 3), 6 (часть 2), 19 (части 1 и 2), 32 (часть 2) и 55 (часть 3).

Производство по делу в части, касающейся проверки конституционности оспоренных положений, устанавливающих такое требование к кандидату на должность Президента Республики Башкортостан, как владение башкирским и русским языками, прекратить исходя из нерешенности вопроса о правовом статусе государственного языка Республики Башкортостан и отсутствия в связи с этим предусмотренных Законом о Конституционном Суде предпосылок для оценки в данном деле указанных положений.

Мотивы решения.

До урегулирования вопроса о правовом статусе государственного языка (языков) Республики Башкортостан в надлежащем порядке правоприменительные органы должны обеспечить в ходе избирательного процесса реализацию избирательных прав граждан вне зависимости от требований к знанию языка.

Ограничения пассивного избирательного права должны быть соразмерны конституционно значимым целям (см. Постановления от 21 июня 1996 года N 15-П; от 24 июня 1997 года N 9-П). Конституционный принцип равенства в полной мере относится к регулированию права граждан РФ избирать и быть избранными и закреплен на федеральном уровне. Федеральные гарантии избирательных прав являются правовым ориентиром для субъектов РФ при принятии ими своего избирательного законодательства. Введение субъектом РФ иных, дополнительных условий приобретения гражданами пассивного избирательного права, чем это установлено Российской Федерацией, является ограничением права граждан, ущемлением федеральных гарантий избирательных прав. В соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции РФ права и свободы могут быть ограничены только федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Принцип соразмерности ограничений конституционным целям должен обеспечиваться как при установлении федеральным законодателем ограничений, так и при делегировании им субъектам РФ полномочий по конкретизации условий реализации гражданином прав, в том числе избирательных. При этом делегированию не может подлежать само право устанавливать ограничения. Иное противоречило бы части 3 статьи 55 Конституции, нарушило бы единый конституционный статус российских граждан.

Из предусмотренного частью 2 статьи 68 Конституции РФ права республик устанавливать государственные языки не вытекает ни обязанность республики устанавливать государственные языки, ни необходимость специальных требований к знанию этих языков в качестве условия приобретения пассивного избирательного права, в том числе при выборах главы государства.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук и В.Г. Стрекозов.

7. Постановление от 17 ноября 1998 года N 26-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Федерального закона от 21 июня 1995 года "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 48. Ст. 5969).

Правовые категории в Постановлении.

Равенство избирательных прав; равенство общественных объединений перед законом; представительный характер Государственной Думы; соотношение принципа равных выборов и принципа федерализма и равноправия субъектов Федерации; мажоритарно-пропорциональная избирательная система; пятипроцентный заградительный барьер; единая норма представительства при образовании избирательных округов; правила и условия выдвижения и регистрации кандидатов и федеральных списков кандидатов; замещение вакантного мандата; избирательные права граждан РФ, находящихся за пределами территории РФ.

Заявитель.

Саратовская областная Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения ряда статей указанного закона, которыми устанавливается, что

(а) 225 депутатов избираются по одномандатным округам по мажоритарной системе, а другие 225 депутатов - по федеральному округу по пропорциональной системе (статья 5);

(б) в субъектах Федерации с населением меньше единой нормы представительства избирателей на одномандатный округ образуется по единому избирательному округу (абзац 2 статьи 5 и статья 11);

(в) в списки избирателей по участку, образованному за пределами территории РФ, граждане РФ включаются при наличии у них заграничного паспорта (часть 6 статьи 14);

(г) избирательное объединение (блок) вправе выдвигать в качестве кандидата лицо, не являющееся его членом (часть 3 статьи 36);

(д) в федеральный список могут входить кандидаты, выдвигаемые тем же избирательным объединением (блоком) в одномандатных округах (часть 5 статьи 37);

(е) в поддержку федерального списка необходимо собрать не менее 200 тыс. подписей избирателей (часть 2 статьи 39);

(ж) подписи, собранные избирательным объединением (блоком) в поддержку кандидата по одномандатному округу, включаются в число подписей в поддержку федерального списка данного избирательного объединения (блока) (часть 3 статьи 39);

(з) федеральные списки, набравшие менее 5% голосов, из распределения мандатов исключаются (часть 2 статьи 62);

(и) при досрочном выбытии депутата, избранного по федеральным спискам, его мандат передается следующему за ним кандидату из того же списка (статья 67).

Позиция заявителя.

Данные положения противоречат Конституции РФ, поскольку нарушают принцип равенства избирательных прав граждан, а также принцип равенства общественных объединений перед законом и принцип свободных выборов.

Итоговый вывод решения.

Соответствуют (не противоречат) Конституции РФ оспоренные законоположения:

- устанавливающие порядок избрания Государственной Думы, согласно которому часть депутатов избирается по одномандатным избирательным округам, а часть - по федеральному избирательному округу пропорционально количеству голосов, поданных за федеральные списки кандидатов в депутаты, выдвинутые избирательными объединениями, блоками;

- об образовании избирательного округа на территории субъекта РФ с числом избирателей меньше единой нормы представительства;

- о праве избирательного объединения, блока выдвигать кандидатами в депутаты лиц, не являющихся членами входящих в них общественных объединений;

- о том, что в федеральный список могут входить кандидаты в депутаты Государственной Думы, выдвигаемые тем же избирательным объединением, блоком в одномандатных избирательных округах;

- о сборе избирательным объединением, блоком необходимого числа подписей избирателей в поддержку федерального списка кандидатов;

- об исключении из распределения депутатских мандатов по федеральному списку избирательных объединений, блоков, списки кандидатов которых получили менее 5% голосов избирателей, в той мере, в какой применение пятипроцентного барьера позволяет обеспечить участие в распределении депутатских мандатов не менее чем двум избирательным объединениям, которые при этом в совокупности получат более 50% голосов избирателей, принявших участие в голосовании.

Не соответствуют Конституции РФ оспоренные законоположения о том, что подписи в поддержку кандидата, выдвинутого избирательным объединением, блоком, включаются в число подписей в поддержку федерального списка кандидатов, выдвинутого этим объединением, блоком.

Прекратить производство по делу в части, касающейся законоположения о включении в список избирателей по избирательному участку, образованному за пределами территории РФ, граждан РФ при наличии у них заграничного паспорта гражданина РФ.

Мотивы решения.

(а) В Конституции РФ непосредственно не закреплен тот или иной вид избирательной системы, а указано, что порядок выборов устанавливается федеральным законом. Модель смешанной мажоритарно-пропорциональной избирательной системы применяется в ряде демократических государств, является совместимой с общепризнанными принципами и нормами международного права и через свободные выборы на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании позволяет адекватно выразить волю граждан о составе парламента как представительного органа.

(б) Положение о гарантиях равенства избирательных прав законодатель обязан согласовывать с принципами федерализма и равноправия субъектов Федерации, относящимися к основам конституционного строя. Допуская в виде исключения создание одномандатных избирательных округов с числом избирателей меньше единой нормы представительства, законодатель ограничил равное избирательное право в пользу указанных принципов международного права, из которых следует, что в целях сохранения целостности федеративного государства равное избирательное право может быть ограничено таким образом, чтобы гарантировать представительство субъектов Федерации с малочисленным населением и тем самым обеспечивать надлежащий представительный характер и легитимность федерального парламента.

(в) В связи с принятием в 1997 году Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", установившего, что основанием для включения в списки избирателей граждан, находящихся за пределами России, является факт постоянного проживания на территории иностранного государства или нахождения в командировке, оспариваемое положение уже не может применяться как фактически утратившее силу.

(г) Государство гарантирует равенство избирательных прав граждан независимо от принадлежности к общественным объединениям. Возможность выдвижения избирательными объединениями (блоками) в качестве кандидатов лиц, не являющихся их членами, способствует реализации пассивного избирательного права.

(д) Право быть зарегистрированным одновременно по одномандатному округу и федеральному списку является равной стартовой возможностью для всех кандидатов при смешанной избирательной системе. Законодатель вправе допустить это, если исключается совмещение мандатов, а также если при регистрации соблюдены все требования, причем из принципа равенства не вытекает обязательность единой процедуры, главное, чтобы соответствующие процедуры применялись на равных основаниях ко всем гражданам.

(е) Законодатель в интересах избирателей вправе предусмотреть специальные предварительные условия, каковым и является требование о 200 тыс. подписей избирателей в поддержку федерального списка и об 1% подписей по одномандатному округу, что позволяет исключить из избирательного процесса участников, не имеющих поддержки населения. Равенство избирательных прав кандидатов не нарушается тем, что для выдвижения списка и кандидата предусмотрены различные требования к количеству подписей.

(ж) Однако автоматический зачет подписей по одномандатным округам в число подписей за федеральный список нарушает как пассивное, так и активное избирательное право, поскольку поддержка избирателем конкретного кандидата по одномандатному округу не означает поддержки того федерального списка, в который включен этот кандидат, а преимущество, получаемое избирательными объединениями, выдвигающими кандидатов и по одномандатным округам, и по федеральному списку, создает неравноправное положение кандидатов.

(з) Пятипроцентный барьер не является ограничением избирательных прав граждан и не нарушает прав общественных объединений, так как равенство означает равные правила и условия избрания, а не равенство результатов. Данный барьер не нарушает свободы выборов, так как не препятствует волеизъявлению граждан. Он не искажает сути представительства, поскольку депутаты являются представителями народа в смысле статьи 3 Конституции РФ. Однако для предотвращения нарушения принципов пропорциональности и политического многообразия недопустимо применение пятипроцентного барьера, если все объединения, преодолевшие его, в совокупности не набрали абсолютного (50% + 1) большинства голосов или если барьер преодолело только одно объединение, даже с абсолютным большинством голосов.

(и) Различие в способах замещения вакантного мандата депутатов, избранных по федеральному списку и по одномандатному округу (назначение новых выборов), объясняется различием пропорциональной и мажоритарной систем и не нарушает равенства ни депутатов, ни избирателей.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 14 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (запрет дискриминации); статья 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод (проведение с разумной периодичностью свободных выборов путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа); статьи 26, 25 и 12 (пункт 3) Международного пакта о гражданских и политических правах (равенство перед законом и запрет дискриминации, право избирать и быть избранным, невозможность ограничения прав).

Особое мнение по данному делу представил судья Н.Т. Ведерников.

8. Постановление от 23 марта 2000 года N 4-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 3 Закона Оренбургской области от 18 сентября 1997 года "О выборах депутатов Законодательного Собрания Оренбургской области" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 13. Ст. 1429).

Правовые категории в Постановлении.

Предметы совместного ведения РФ и ее субъектов; гарантии избирательных прав; равное избирательное право; равное представительство; судебная защита избирательных прав.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение оспоренного Закона, согласно которому выборы в Законодательное Собрание на всей территории области проводятся по мажоритарной системе в одномандатных и (или) многомандатных округах, во взаимосвязи с конкретизирующим это положение Законом области об утверждении схемы избирательных округов для проведения выборов депутатов Законодательного Собрания области.

Позиция заявителей.

Одновременное проведение выборов в одно- и многомандатных округах в рамках одной избирательной системы приводит к нарушению равенства избирателей, так как часть из них имеет по одному голосу, а часть - по нескольку, а также к нарушению равенства кандидатов, поскольку условия проведения избирательной кампании в данных видах округов различны.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное законоположение во взаимосвязи с Законом области об утверждении схемы избирательных округов не соответствует Конституции РФ, ее статьям 3 (части 2 и 3), 19 (часть 2) и 32 (части 1 и 2), поскольку установленный порядок не обеспечивает наделение каждого из избирателей одинаковым числом голосов и их участие в выборах на равных основаниях.

Законодательному Собранию Оренбургской области надлежит установить вытекающие из настоящего Постановления должные гарантии равных избирательных прав граждан.

Мотивы решения.

Защита прав и свобод граждан, в том числе избирательных, находится в сфере совместного ведения Федерации и ее субъектов, которые должны, устанавливая определенные избирательные процедуры, предусматривать и соответствующие дополнительные гарантии избирательных прав.

Само положение о проведении выборов по мажоритарной системе одновременно в одно- и многомандатных округах может не противоречить Конституции РФ, если предусмотрены соответствующие гарантии равного избирательного права, которое заключается в наличии у каждого избирателя одного голоса (или одинакового числа голосов) и в участии в выборах на равных основаниях.

Однако в Оренбургской области отсутствуют нормативно закрепленные гарантии участия граждан в выборах на равных основаниях и равенства представительства избирателей, поскольку допускается наделение избирателей неодинаковым числом голосов, отсутствует нормативное определение критериев отнесения той или иной территории к одно- или многомандатному округу и не исключается создание необоснованных преимуществ для какого-либо избирательного объединения или кандидата. Это нарушает как активное, так и пассивное избирательное право.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах (право голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего, равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей).

9. Постановление от 25 апреля 2000 года N 7-П по делу о проверке конституционности положения пункта 11 статьи 51 Федерального закона от 24 июня 1999 года "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 19. Ст. 2102).

Правовые категории в Постановлении.

Регулирование избирательного права; принцип равного избирательного права; принцип свободных выборов; смешанная (мажоритарно-пропорциональная) избирательная система; право быть избранным как индивидуальное право; ограничение избирательных прав; меры юридической ответственности за нарушение избирательных прав; свобода деятельности объединений.

Заявители.

36 членов Совета Федерации (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Законоположение, предоставляющее Центризбиркому РФ право отказывать в регистрации федерального списка кандидатов либо отменять ее, если из общефедеральной части заверенного списка выбыл не по вынуждающим обстоятельствам один или более кандидатов, занимавших первых три места в списке.

Позиция заявителей.

Последствия выбытия из списка даже одного из кандидатов фактически лишают граждан, разделяющих убеждения данного избирательного объединения, блока, права избирать, а включенных в список кандидатов - права быть избранными, нарушают конституционный принцип равенства, препятствуют реализации гражданами права на объединение.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное законоположение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 3 (часть 2), 19 (части 1 и 2), 30 (части 1 и 2), 32 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Предусмотренные оспариваемой нормой последствия ставят возможность реализации пассивного избирательного права кандидатами из списка и активного избирательного права избирателями, поддерживающими цели и программу данного избирательного объединения, в зависимость от того, остаются в списке или выбывают первых три кандидата, что является ограничением избирательных прав.

Законодатель, определяя конкретное содержание пассивного и активного избирательного права, должен учитывать, что ограничение федеральным законом избирательных прав граждан допустимо лишь при условии, что такие ограничения обоснованы, преследуют конституционно значимые цели и соразмерны им.

Исходя из принципа равного избирательного права, принципа свободного и добровольного участия в выборах и индивидуального характера пассивного избирательного права (см. Постановления от 10 июля 1995 года N 9-П; от 30 апреля 1997 года N 7-П; от 24 июня 1997 года N 9-П; от 10 июня 1998 года N 17-П; от 17 ноября 1998 года N 26-П; от 23 марта 2000 года N 4-П), отказ кандидата, занимающего одно из первых трех мест в списке, участвовать в выборах, равно как и его исключение из списка по инициативе избирательного блока или по инициативе Центризбиркома, не может рассматриваться как основание для ограничения пассивного избирательного права других кандидатов из списка. Несмотря на особую роль, которую играют кандидаты, возглавляющие общефедеральную часть списка, ограничение пассивного избирательного права в данном случае не может быть оправдано ни одной из целей, перечисленных в статье 55 Конституции РФ.

Кроме того, наступление указанных последствий только при выбытии первых трех кандидатов нарушает принцип равенства, который предполагает равный юридический статус кандидатов вне зависимости от места в списке.

Активное избирательное право необоснованно ограничивается тем, что граждане лишаются возможности выразить свою волю в отношении кандидатов, выдвинутых данным избирательным объединением, а это препятствует достижению цели обеспечения представительного характера Государственной Думы.

Конституционная свобода деятельности объединений неправомерно ограничивается тем, что из-за волеизъявления одного из кандидатов избирательное объединение (блок) по не зависящим от них причинам необоснованно лишаются возможности участвовать в выборах посредством выдвижения федерального списка.

Нарушается также конституционный принцип, согласно которому никто не может быть принужден к вступлению в какое-либо объединение или пребыванию в нем, так как предусмотренные последствия затрудняют выход из избирательного объединения для лиц, возглавляющих список.

Отказ в регистрации списка или ее отмена фактически являются мерами юридической ответственности, которые должны налагаться только за нарушение избирательного законодательства и быть соразмерными, однако возлагаются на все избирательное объединение (блок) при отсутствии с их стороны нарушений.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункты 1 и 3 статьи 21 Всеобщей декларации прав человека (право принимать участие в управлении своей страной, а также проведение периодических нефальсифицированных выборов при всеобщем и равном избирательном праве, путем тайного голосования); пункт "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах (право голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего, равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей).

10. Постановление от 15 января 2002 года N 1-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 64 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и статьи 92 Федерального закона "О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 6. Ст. 626).

Правовые категории в Постановлении.

Свободные выборы; достоверность результатов волеизъявления избирателей; защита пассивного и активного избирательного права; ограничение права; право на судебную защиту; эффективность судебной защиты; незаконный отказ в регистрации кандидатом; отмена итогов голосования; непосредственное действие Конституции РФ; принцип соразмерности (пропорциональности); признание и возмещение государством причиненного вреда.

Заявитель.

Гражданин А.М. Траспов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренных законов, согласно которым в случае нарушения избирательного законодательства (в том числе при незаконном отказе гражданину в регистрации кандидатом либо ее аннулировании) в качестве безусловной и единственной предпосылки отмены судом решения избирательной комиссии об итогах голосования, результатах выборов в избирательном округе требуется подтверждение невозможности достоверного определения результатов состоявшегося волеизъявления избирателей.

Позиция заявителя.

При отказе гражданину в регистрации кандидатом определить в ходе выборов волеизъявление избирателей нельзя в принципе, следовательно, оспариваемые положения исключают для гражданина, которому незаконно отказано в регистрации, реализацию им пассивного избирательного права, что противоречит статье 32 (часть 2) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 3 (части 1, 2 и 3), 32 (части 1 и 2) и 46 (части 1 и 2).

Мотивы решения.

Оспоренными положениями законов, которые при незаконном отказе в регистрации кандидата ограничивают полномочия судов по отмене итогов голосования, результатов выборов и выявлению адекватности отражения в них реальной воли избирателей, подменяя такое выявление формальным "определением достоверности результатов волеизъявления избирателей", принявших участие в голосовании, умаляются и ограничиваются избирательные права и право граждан на судебную защиту.

Прямые свободные демократические выборы на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании предопределяют право любых лиц, отвечающих установленным избирательным законодательством условиям и выполнивших соответствующие требования, участвовать в выборах в качестве кандидатов и право других лиц свободно выражать свое отношение к ним. Незаконное лишение гражданина возможности участвовать в выборах в качестве кандидата приводит к искажению характера выборов как свободных не только для кандидатов, но и для избирателей.

Определяя способы и формы судебной защиты нарушенного права, закон должен гарантировать охрану как активного, так и пассивного избирательного права, а также ответственность избирательных комиссий за неправомерные действия, препятствующие осуществлению названных прав. При этом защита пассивного избирательного права должна быть эффективной не только, когда нарушения этого права выявляются до начала голосования, но и впоследствии, что не исключает в качестве способа восстановления права отмену итогов голосования, результатов выборов для обеспечения подлинно свободных выборов. В связи с этим решение суда о восстановлении нарушенного пассивного избирательного права не может во всех случаях интерпретироваться как нарушающее активное избирательное право.

Однако оспариваемые положения предполагают возможность отмены судами результатов выборов лишь при условии доказанности влияния выявленного нарушения избирательных прав на достоверность результатов волеизъявления избирателей. Между тем в условиях незаконного отказа кандидату в регистрации такое доказывание практически неосуществимо, поэтому суды ориентируются на формальную проверку характеристик подлинности бюллетеней, правильности голосования и его количественных итогов, то есть проверку результатов состоявшегося голосования.

То, что реализация избирательных прав в ходе состоявшихся выборов сама по себе признается достаточным основанием для фактического игнорирования существенных нарушений прав отдельных кандидатов и избирателей, не согласуется с Конституцией, поскольку целью обеспечения прав других может обусловливаться только устанавливаемое федеральным законом соразмерное ограничение права. Использованная формулировка "достоверность результатов волеизъявления избирателей" позволяет правоприменителю отказываться от установления влияния обнаруженных существенных нарушений в ходе выборов на адекватное отражение действительной воли избирателей, что фактически приводит к отказу в эффективной судебной защите.

Исходя из конституционного принципа соразмерности (пропорциональности), обеспечения правосудием непосредственного действия прав и свобод и непосредственного действия Конституции РФ при признании нормативного акта противоречащим ей, суды должны находить адекватные формы и способы защиты пассивного и активного избирательного права и не могут ограничиваться одной только констатацией нарушения избирательных прав. Если восстановление нарушенного пассивного избирательного права посредством назначения повторных выборов невозможно, негативные последствия, явившиеся результатом действий (бездействия) избирательных комиссий, должны быть компенсированы.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах (право голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, производимых на основе всеобщего, равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей); статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод (право на справедливое судебное разбирательство) и статья 3 Протокола N 1 к Конвенции (проведение с разумной периодичностью свободных выборов путем тайного голосования в таких условиях, которые обеспечивали бы свободное волеизъявление народа); решение Европейского Суда по правам человека от 19 марта 1997 года по делу "Хорнсби против Греции".

11. Постановление от 22 января 2002 года N 2-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 69, части второй статьи 70 и статьи 90 Конституции Республики Татарстан, а также пункта 2 статьи 4 и пункта 8 статьи 21 Закона Республики Татарстан "О выборах народных депутатов Республики Татарстан" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 6. Ст. 627).

Правовые категории в Постановлении.

Правовая база выборов; принципы избирательного права; активное и пассивное избирательное право; порядок формирования законодательного органа; образование избирательных округов.

Заявитель.

Гражданин М.М. Салямов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Конституции и Закона Республики Татарстан о проведении выборов в Государственный Совет Республики по административно-территориальным округам, а также положение, в соответствии с которым право быть выдвинутым кандидатом в народные депутаты и право быть избранным в Государственный Совет Республики по административно-территориальным избирательным округам имеют граждане Республики Татарстан, постоянно проживающие или работающие на территории данного избирательного округа.

Позиция заявителя.

Названные положения нарушают его конституционное право избирать и быть избранным в органы государственной власти (активное и пассивное избирательное право), а потому не соответствуют статье 32 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Указанные положения не соответствуют Конституции РФ.

Мотивы решения.

Регулирование организации избирательных округов в Республике Татарстан не имеет соответствующей конституционной базы. Оспариваемыми положениями Конституции и Закона Республики Татарстан решение данных вопросов, составляющих предмет исключительно конституционного и законодательного регулирования, фактически передано - вопреки требованиям статей 10, 11, 66 и 77 Конституции РФ - в ведение республиканской Центральной избирательной комиссии, то есть правоприменительного органа. В результате существенные элементы порядка формирования законодательного (представительного) органа и реализации избирательного права устанавливаются на основе неправомерно делегированного нормотворчества. Этим создается возможность такой организации выборов, которая противоречит целям и принципам, закрепленным Конституцией РФ и федеральными законами. В частности, рассматриваемые положения допускают наделение избирателей неравным числом голосов в различных административно-территориальных и территориальных округах.

Чтобы избежать таких последствий при проведении выборов одновременно по административно-территориальным и территориальным округам, необходимо (при соблюдении прочих условий) соответствующее конституционное и законодательное определение объективных критериев отнесения той или иной территории к территориальному округу, а административно-территориальной единицы - к административно-территориальному округу, допускающих проверку обоснованности таких решений, а также условий, при которых исключалось бы неравное и искаженное - с точки зрения конституционного содержания - представительство избирателей в законодательном (представительном) органе субъекта РФ. Произвольные же образование и изменение избирательных округов ведет в конечном счете к нарушению равного избирательного права и тем самым к нарушению принципа свободных выборов как основы формирования законодательных (представительных) органов государственной власти.

Предоставление возможности реализовать пассивное избирательное право на выборах в законодательные (представительные) органы субъектов РФ лишь тем гражданам РФ, которые являются гражданами республики и постоянно проживают или работают на территории избирательного округа (или на территории субъекта РФ), ограничивает всеобщее равное избирательное право, препятствуя свободным выборам как для самого кандидата, реализующего право выдвигать свою кандидатуру на выборах и быть избранным, так и для избирателей, реализующих право выдвигать того или иного кандидата и голосовать за него.

Ограничение же таких прав, как следует из статей 32 и 55 (часть 3) Конституции РФ, на основании федерального закона возможно только в той мере, в какой это необходимо для защиты конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, то есть должно преследовать конституционно значимые цели и являться соразмерным, с тем чтобы данные права не утрачивали свое реальное содержание.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения Конвенции о защите прав человека и основных свобод (статья 3 Протокола N 1), Международного пакта о гражданских и политических правах (статья 25), касающиеся права на свободные выборы и обязанности государства проводить с разумной периодичностью свободные выборы.

12. Постановление от 11 июня 2002 года N 10-П по делу о проверке конституционности положений пункта 1 статьи 64, пункта 11 статьи 32, пунктов 8 и 9 статьи 35, пунктов 2 и 3 статьи 59 Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 25. Ст. 2515).

Правовые категории в Постановлении.

Право граждан избирать и быть избранными; пассивное избирательное право; принцип альтернативности проведения выборов; принцип свободы выборов; отмена (аннулирование) регистрации кандидата, в том числе перед повторным голосованием; право кандидата снять свою кандидатуру, в том числе перед повторным голосованием; судебная защита избирательных прав.

Заявители.

Верховный Суд РФ, Тульский областной суд (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Федерального закона, которыми устанавливается возможность отмены (аннулирования) регистрации кандидата, в том числе перед повторным голосованием; в силу которых кандидат не вправе снять свою кандидатуру в течение трех последних дней перед голосованием, в том числе перед повторным голосованием; на основании которых законом субъекта РФ может быть предусмотрена норма, не допускающая проведение повторного голосования по одной кандидатуре.

Позиция заявителей.

Оспоренные положения нарушают избирательные права граждан, неправомерно ограничивают принцип добровольности при реализации гражданами пассивного избирательного права, не обеспечивают единство регулирования в области реализации гражданами РФ избирательных прав на основе принципа равенства на всей территории РФ, создают возможность искусственного срыва выборов, что ведет к нарушению конституционных гарантий избирательных прав граждан.

Итоговый вывод решения.

Не противоречат Конституции РФ оспоренные положения в той мере, в какой ими закрепляется сама возможность отмены (аннулирования) регистрации кандидата, в том числе перед повторным голосованием; возможность проведения повторного голосования по одной кандидатуре, если это предусмотрено соответствующим федеральным законом.

Не соответствуют Конституции РФ оспоренные положения в той мере, в какой на их основании избирательная комиссия вправе принимать решение об отмене регистрации кандидата в качестве меры ответственности за нарушения избирательного законодательства, в какой они не позволяют кандидату перед голосованием, в том числе повторным, снять свою кандидатуру по вынуждающим обстоятельствам, если до дня голосования осталось менее чем три дня, а также исключают возможность для кандидата, включенного без его согласия в число кандидатур для повторного голосования вместо выбывшего кандидата, снять свою кандидатуру, если решение избирательной комиссии о передаче ему места выбывшего кандидата принимается с наступлением указанного трехдневного срока, в какой ими допускается возможность посредством закона субъекта РФ устанавливать запрет на проведение повторного голосования в случае, если в избирательном бюллетене на день повторного голосования останется только один кандидат.

Мотивы решения.

Существо закрепленного статьей 32 (часть 2) Конституции РФ избирательного права заключается, по смыслу ее статей 3 (часть 3), 15 (часть 4), 17 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 60 и 81 (часть 1), в участии в свободных выборах на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, что и закреплено в федеральном законодательстве в качестве принципа проведения в РФ выборов и референдумов.

Для реализации пассивного избирательного права, в том числе права выдвигать свою кандидатуру на выборах, недостаточно лишь волеизъявления лица, желающего быть кандидатом, - кандидат должен отвечать определенным требованиям, установленным непосредственно Конституцией РФ (статьи 32 (части 1, 2 и 3), 60, 81 (часть 2). При конкретизации федеральным законодателем указанных положений Конституции РФ не допускаются искажение конституционных принципов избирательного права, отмена или умаление самих принадлежащих гражданам избирательных прав, которые, как следует из статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, могут быть ограничены федеральным законом только в конституционно значимых целях и быть соразмерными.

По смыслу статей 3 (части 2 и 3), 32 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ не исключается отмена регистрации кандидата перед повторным голосованием не только по его заявлению, но и вопреки его воле, в том числе в качестве санкции за совершение правонарушений; в противном случае всякий раз возникала бы необходимость отмены итогов голосования и назначения новых выборов, что создавало бы угрозу их срыва и тем самым нарушения прав и законных интересов как других кандидатов, так и избирателей, что недопустимо.

Положение, согласно которому регистрация отменяется "не позднее чем в день, предшествующий голосованию", не может не предполагать, что к указанному моменту решение суда, принятое в надлежащей процедуре, вступило в законную силу. Иное исключало бы реальное восстановление в правах, что не согласуется с гарантиями судебной защиты (статья 46 Конституции РФ).

Отмена регистрации кандидата, выступающая в качестве санкции за совершенное правонарушение, как связанная с ограничением избирательных прав, должна осуществляться на основе вытекающего из статьи 55 (часть 3) Конституции РФ принципа соразмерности. Поэтому суд, принимая соответствующее решение, не вправе исходить из одних лишь формальных оснований отмены регистрации.

По смыслу статей 1 (часть 1), 3 (части 1, 2 и 3), 32 (части 1 и 2) и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ воля народа, выраженная им на свободных выборах, определяется на основе демократического большинства, наличие которого необходимо для признания легитимности выборов. Из этого вытекает, что если осуществляется отмена регистрации кандидата, который на общих выборах получил весьма значительный по сравнению с другими кандидатами процент голосов избирателей, то проведение повторного голосования ставит под сомнение легитимность выборов.

Согласно статье 32 (часть 2) Конституции РФ быть избранным в органы государственной власти и местного самоуправления - право, а не обязанность гражданина. Следовательно, кандидату на выборах должна быть гарантирована возможность снять свою кандидатуру. Установленный трехдневный срок, с наступления которого кандидату запрещено снимать свою кандидатуру, не выходит за пределы разумного. Вместе с тем такой запрет не может быть безусловным. В пределах установленного срока кандидат должен иметь возможность снять свою кандидатуру, если возникли обстоятельства, вынуждающие его к этому (болезнь и т.д.). В этих случаях отказ кандидату в удовлетворении заявления о снятии своей кандидатуры несовместим с целями выборов и представляет собой несоразмерное ограничение свободы осуществления гражданином данного права.

В силу Конституции РФ граждане осуществляют пассивное избирательное право на добровольной, а не на принудительной основе. Поэтому нельзя вновь наделить кандидата, утратившего статус зарегистрированного кандидата, правами и обязанностями, связанными с этим статусом, без его согласия. Иное было бы нарушением конституционных критериев свободных выборов, определяющих в том числе допустимые пределы ограничения пассивного избирательного права.

По смыслу Конституции РФ, альтернативность, обеспечивающая избирателям реальную возможность выбора одного из нескольких кандидатов посредством свободного волеизъявления на основе принципа равенства, относится к числу важнейших условий подлинно свободных выборов в демократическом правовом государстве.

Поскольку в первом туре избиратели имели реальную возможность свободного выбора из нескольких кандидатов, то есть свободные выборы на альтернативной основе были проведены, и поскольку законодатель не исключает возможность отмены регистрации кандидата, включенного в бюллетень для повторного голосования, федеральный законодатель правомочен предусмотреть возможность проведения повторного голосования по одной кандидатуре, которое, по смыслу Конституции РФ, должно осуществляться на основе общепризнанных принципов народовластия и демократического большинства как одного из важнейших критериев легитимности выборов.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (статья 25), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 3 Протокола N 1 к Конвенции), которыми предусмотрено, что альтернативность, обеспечивающая избирателям реальную возможность выбора одного из нескольких кандидатов посредством свободного волеизъявления на основе принципа равенства, относится к числу важнейших условий подлинно свободных выборов в демократическом правовом государстве; каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность принимать участие в государственных делах как непосредственно, так и через свободно избранных представителей, голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосовании.

13. Постановление от 11 июня 2003 года N 10-П по делу о проверке конституционности Федерального конституционного закона "О внесении изменения и дополнения в Федеральный конституционный закон "О референдуме Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 25. Ст. 2564).

Правовые категории в Постановлении.

Институт референдума; конституционные основы референдума; соотношение референдума и свободных выборов; инициатива проведения референдума; периодичность выборов; периодичность референдума; конституционное право на участие в референдуме; порядок принятия федеральных законов; принцип личного участия депутата в голосовании.

Заявитель.

Группа депутатов Государственной Думы (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения и порядок принятия Государственной Думой оспоренного Федерального конституционного закона, предусматривающие период, в течение которого не допускаются выступление с инициативой о проведении референдума РФ и само его проведение.

Позиция заявителей.

Указанный Федеральный конституционный закон фактически пересмотрел положения Конституции РФ о том, что народ осуществляет свою власть непосредственно, что референдум является высшим непосредственным выражением власти народа; несоразмерно ограничил право граждан РФ участвовать в референдуме; при принятии Федерального конституционного закона были нарушены положения Конституции РФ о предметах ведения РФ и предметах совместного ведения РФ и ее субъектов, а также процедура голосования.

Итоговый вывод решения.

Оспоренный Федеральный конституционный закон в части, устанавливающей период, в течение которого граждане РФ не могут выступать с инициативой о проведении референдума РФ и проведение такого референдума не допускается, не противоречит Конституции РФ постольку, поскольку, по конституционно-правовому смыслу положений данного Федерального конституционного закона, период, в течение которого граждане могут выступать с инициативой о проведении референдума Российской Федерации и непосредственно участвовать в нем, должен, во всяком случае, составлять не менее двух лет, с тем чтобы в пределах четырехлетнего избирательного цикла обеспечивалась возможность проведения не менее двух референдумов.

Мотивы решения.

Провозглашая референдум и свободные выборы высшим непосредственным выражением власти народа, Конституция РФ исходит из того, что названные высшие формы непосредственной демократии, каждая из которых имеет собственное предназначение в процессе осуществления народовластия, равноценны и, будучи взаимосвязаны, дополняют друг друга.

Периодичность референдума, какие-либо сроки его проведения или препятствующие этому обстоятельства Конституцией РФ не предусматриваются. Федеральный законодатель вправе ввести регулирование, при котором осуществление кампании по проведению референдума не совпадает с избирательной кампанией, так как одновременное проведение выборов и референдума может воспрепятствовать адекватному волеизъявлению граждан и привести к снижению эффективности и той, и другой формы непосредственного народовластия.

Оспоренный Федеральный конституционный закон установил периоды, в течение которых инициирование и проведение референдума не допускается в связи с подготовкой и проведением выборов, а также в случае, если проведение референдума приходится на последний год полномочий Президента РФ, иных выборных федеральных органов государственной власти. Такое регулирование само по себе не может быть истолковано как установление приоритета свободных выборов по отношению к референдуму, однако не должно приводить к фактической отмене института референдума.

Изменение сроков проведения президентских или парламентских выборов в результате тех или иных обстоятельств не должно приводить к тому, чтобы период, в течение которого граждане РФ имеют возможность выступить с инициативой о проведении референдума РФ и непосредственно участвовать в нем, составлял менее половины избирательного цикла.

Принятие федерального конституционного закона, направленного на регулирование права граждан на участие в референдуме РФ, находится в ведении РФ, а не в совместном ведении РФ и ее субъектов. Закрепленный Конституцией РФ порядок принятия федеральных законов, в том числе федеральных конституционных законов, не предусматривает направление соответствующего законопроекта по предметам ведения РФ субъектам РФ и последующее рассмотрение их предложений и замечаний Федеральным Собранием.

Конституционными нормами обусловливается необходимость закрепления в Регламенте Государственной Думы процедуры голосования при принятии федеральных законов, предполагающего обеспечение личного участия депутатов в заседаниях и голосовании в ходе законодательного процесса. Принцип личного участия депутата в голосовании не исключает внесения в Регламент Государственной Думы дополнений, касающихся передачи депутатом своего голоса в связи с отсутствием на заседании по обстоятельствам, имеющим исключительный характер.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункты "а" и "б" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах и статья 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым периодичность выборов есть необходимое условие демократического развития страны, имеющее целью посредством регулярного обновления состава органов публичной власти обеспечить их демократический и правовой характер.

Особые мнения по данному делу представили судьи В.О. Лучин и В.Г. Ярославцев.

14. Постановление от 29 ноября 2004 года N 17-П по делу о проверке конституционности абзаца первого пункта 4 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах депутатов представительных органов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской области" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 49. Ст. 4948).

Правовые категории в Постановлении.

Право граждан Российской Федерации избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления; право избирателей голосовать "против всех кандидатов"; формирование выборных органов местного самоуправления.

Заявители.

Граждане В.И. Гнездилов и С.В. Пашигоров (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение Закона Ленинградской области как не предполагающее учет голосов избирателей, проголосовавших "против всех кандидатов", при определении результатов общих выборов должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской области.

Позиция заявителей.

Оспариваемая норма, соотносящая при определении результатов выборов число голосов, полученных победителем на общих выборах, с числом голосов, отданных за всех кандидатов, а не с числом голосов избирателей, принявших участие в голосовании, по своей сути является дискриминационной и нарушающей требования статей 1 (часть 1), 2, 3 (часть 3), 17 (часть 1) и 32 (части 1 и 2) Конституции РФ, поскольку позволяет игнорировать мнение избирателей, проголосовавших "против всех кандидатов", тем самым приравнивая их к избирателям, не принимавшим участия в голосовании. Если бы при определении результатов выборов учитывались голоса "против всех кандидатов", кандидат, за которого проголосовало наибольшее число избирателей, мог бы не получить более половины от общего числа голосов избирателей, что привело бы к необходимости повторного голосования.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не противоречат Конституции РФ.

Мотивы решения.

Закрепляя избирательные права граждан, Конституция РФ исходит из основ конституционного строя РФ, в том числе из того, что народ - носитель суверенитета и единственный источник власти в РФ осуществляет свою власть как непосредственно, так и через органы государственной власти и органы местного самоуправления; референдум и свободные выборы являются высшим непосредственным выражением власти народа (статья 3); в РФ признается и гарантируется местное самоуправление (статья 12), которое осуществляется гражданами путем референдума, выборов, других форм прямого волеизъявления, через выборные и другие органы местного самоуправления (часть 2 статьи 130).

Формирование органов местного самоуправления путем свободных выборов - один из признаков демократического правового государства, каковым является Российская Федерация (статья 1 Конституции РФ). Подлинно свободные демократические выборы, осуществляемые на основе всеобщего, равного и прямого избирательного права при тайном голосовании, предопределяют, в частности, право любых лиц, отвечающих установленным избирательным законодательством условиям и выполнивших предусмотренные им требования, участвовать в выборах в качестве кандидатов, и право других лиц свободно выражать свое отношение к ним, голосуя "за" или "против" (см. Постановление от 15 января 2002 года N 1-П).

В силу взаимосвязанных положений статей 1 (часть 1), 3 (часть 3) и 32 (части 1 и 2) Конституции РФ избирательные права как права субъективные выступают в качестве элемента конституционного статуса избирателя, вместе с тем они являются элементом публично-правового института выборов, в них воплощаются как личный интерес каждого конкретного избирателя, так и публичный интерес, реализующийся в объективных итогах выборов и формировании на этой основе органов публичной власти.

Каждый избиратель имеет право выражать свою волю в любой из юридически возможных форм голосования в соответствии с установленными процедурами, с тем чтобы при этом исключалась возможность искажения существа волеизъявления избирателей; воля избирателей может быть выражена голосованием не только за или против отдельных кандидатов, но и в форме голосования против всех внесенных в избирательный бюллетень кандидатов (см. Постановление от 10 июня 1998 года N 17-П, Определение от 5 ноября 1998 года N 169-0).

Из названных конституционных положений и правовых позиций Конституционного Суда вытекает, что голосование против всех кандидатов, включенных в избирательные бюллетени, соотносится как с правом граждан РФ, руководствуясь собственными убеждениями, избирать или не избирать конкретных лиц в качестве представителей народа в выборные органы государственной власти и местного самоуправления, так и с самим институтом свободных выборов. Исходя из этого федеральный законодатель при регламентации порядка определения результатов выборов предусмотрел в Федеральном законе от 12 июня 2002 года "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" позицию в избирательном бюллетене "голосование против всех" (пункт 8 статьи 63) и, соответственно, публично-правовые последствия отказа избирателей поддержать участвующих в выборах кандидатов (подпункт "б" пункта 2 статьи 70).

По смыслу статей 1 (часть 1), 3 (часть 3), 17 (часть 3) и 32 (части 1 и 2) Конституции РФ в их взаимосвязи, конституционные ценности, связанные с реализацией избирательных прав, могут вступать между собой в известное противоречие, поскольку интересы отдельных избирателей, которыми предопределяется их волеизъявление в процессе выборов, в том числе путем голосования "против всех кандидатов", не всегда совпадают с публичным интересом формирования органов публичной власти. На уровне конституционно-правового статуса личности это, с одной стороны, право каждого гражданина принимать участие в избрании представителей народа в выборных органах публичной власти и быть избранным в качестве такого представителя, а с другой - право каждого гражданина по своему усмотрению отказывать в доверии некоторым или всем участвующим в выборах кандидатам; на уровне же института выборов в целом это формирование органов публичной власти, их представительный и легитимный характер.

Факт негативного отношения большинства избирателей ко всем кандидатам, подтвержденный голосованием "против всех кандидатов" большим числом избирателей, чем проголосовало за набравшего большинство голосов кандидата, означает, что и данный кандидат не получил поддержки избирателей, необходимой и достаточной для обеспечения подлинного представительства народа, которое согласно статье 3 (части 2 и 3) Конституции РФ должно быть результатом свободных выборов. Следовательно, такой кандидат в условиях действующего правового регулирования не может быть признан избранным (см. Постановление от 10 июня 1998 года N 17-П).

Из Конституции РФ (статья 71, пункт "в", статья 72, пункт "б" части 1, статья 72, пункт "н" части 1) следует, что гарантии избирательных прав граждан при проведении муниципальных выборов в силу статьи 76 (часть 2) Конституции РФ устанавливаются федеральными законами и принимаемыми в соответствии с ними законами и иными нормативными актами субъектов РФ.

Поскольку отказ в доверии всем кандидатам, включенным в избирательный бюллетень, является элементом субъективного избирательного права, а предусмотренный федеральным законодателем институт голосования против всех кандидатов имеет юридическое значение при признании выборов состоявшимися, субъекты РФ, по смыслу взаимосвязанных положений статей 71 (пункт "в") и 72 (пункт "б" части 1) Конституции РФ, не вправе принимать законодательные решения, направленные на снижение федеральных гарантий осуществления права граждан РФ на свободное волеизъявление при голосовании на выборах, включая право голосовать против всех.

Нормативные положения об основаниях признания выборов несостоявшимися - поскольку такое признание выступает в качестве юридического факта, влекущего недействительность актов волеизъявления значительного числа избирателей, - относятся к той части общих принципов организации системы органов государственной власти и местного самоуправления, которые непосредственно предопределяются положениями Конституции РФ и в соответствии со статьей 71 (пункт "а") Конституции РФ находятся в ведении Российской Федерации (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П). В силу этого субъекты РФ не вправе вводить дополнительные основания признания выборов в органы местного самоуправления несостоявшимися помимо тех, которые предусмотрены в исчерпывающем перечне, установленном в Федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" (пункт 2 статьи 70). Согласно подпункту "б" пункта 2 статьи 70 указанного Федерального закона выборы признаются несостоявшимися в случае, если число голосов избирателей, поданных за кандидата, набравшего наибольшее число голосов по отношению к другому кандидату (другим кандидатам), оказывается меньше, чем число голосов избирателей, поданных против всех кандидатов. Данное основание признания выборов несостоявшимися носит императивный характер для всех выборов, проводимых по мажоритарной избирательной системе, что исключает возможность конкретизации данного основания законами субъектов РФ.

В отличие от нормативных положений об основаниях признания выборов несостоявшимися, принятие которых относится к ведению РФ, нормативное регулирование порядка определения результатов выборов, признанных состоявшимися, как касающееся защиты прав избирателей, проголосовавших за или против конкретных кандидатов, находится в сфере совместного ведения РФ и ее субъектов.

Федеральный законодатель не устанавливает в Федеральном законе "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" правила признания избранным кандидата на выборную должность в орган местного самоуправления, исходя из того, что они не относятся к основным гарантиям избирательных прав, то есть этот вопрос не является предметом данного Федерального закона и может решаться субъектом РФ. Такой подход отражает федеративные начала избирательной системы в РФ и не противоречит конституционному принципу равенства при реализации гражданами своих избирательных прав.

Депутаты являются представителями народа, а потому граждане, не голосовавшие вообще или голосовавшие, но не за тех кандидатов, которые были избраны, не могут рассматриваться как лишенные своего представительства в соответствующем выборном органе (см. Постановление от 17 ноября 1998 года N 26-П). В силу данной правовой позиции выборное должностное лицо органа местного самоуправления является представителем и той части избирателей, которые проголосовали на выборах против всех, и должно действовать также и в их интересах, а эти избиратели вправе участвовать в осуществлении через него местного самоуправления. Кроме того, такие избиратели вправе защищать свои права и свободы, реализуемые на уровне местного самоуправления, в том числе путем контроля за деятельностью выборных должностных лиц местного самоуправления в различных не противоречащих закону формах (см. Постановление от 2 апреля 2002 года N 7-П).

Поскольку в подпункте "б" пункта 2 статьи 64 Закона Ленинградской области "О выборах депутатов представительных органов местного самоуправления и должностных лиц местного самоуправления в Ленинградской области" предусмотрено, что выборы признаются муниципальной избирательной комиссией несостоявшимися в случае, если число голосов избирателей, поданных за кандидата, набравшего наибольшее число голосов по отношению к другому кандидату (другим кандидатам), меньше, чем число голосов избирателей, поданных против всех кандидатов, нет оснований утверждать, что законодатель Ленинградской области игнорирует мнение избирателей, проголосовавших против всех кандидатов, нарушает их избирательные права. Напротив, их позиция учитывается в соответствии с требованиями Федерального закона "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации", касающимися признания выборов состоявшимися.

Следовательно, законодатель Ленинградской области был вправе в соответствии с Конституцией РФ и Федеральными законами "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" и "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" установить - при обязательном предварительном условии признания выборов состоявшимися - порядок определения результатов выборов и число голосов избирателей, необходимое для избрания должностных лиц местного самоуправления, с учетом или без учета голосов, поданных против всех кандидатов.

15. Принцип равенства в полной мере относится к регулированию права граждан РФ избирать и быть избранными в органы государственной власти (активное и пассивное избирательное право), предусмотренного статьей 32 (часть 2) Конституции РФ. Закрепление в субъектах РФ иных условий приобретения гражданами пассивного избирательного права, чем это установлено Российской Федерацией, является нарушением данного принципа (см. Постановление от 24 июня 1997 года N 9-П).

16. Вхождение автономного округа в край, область означает признание населения округа составной частью населения края, области. В связи с этим население автономного округа вправе наравне с населением других районов (частей) края, области участвовать в выборах органов законодательной и исполнительной власти (главы администрации) края, области. Поэтому органы государственной власти автономного округа обязаны принять все предусмотренные законодательством меры для реализации этого права граждан. Воспрепятствование в какой-либо форме участию населения автономного округа в таких выборах является нарушением принципа народовластия, а также избирательных прав граждан и противоречит статьям 3, 18, 32, 72 (пункты "а" и "б" части 1) Конституции РФ.

При этом на основе Конституции РФ и в рамках действующего законодательства автономный округ, край, область могут конкретизировать с помощью договора условия и порядок формирования органов государственной власти. Однако указанный договор не может содержать положений, ограничивающих избирательные права граждан автономного округа, края, области. При отсутствии такого договора должны применяться федеральное законодательство и соответствующие законы края, области (см. Постановление от 14 июля 1997 года N 12-П).

17. Продление исполнения обязанностей председателя областной Думы до избрания председателя областной Думы нового созыва означает, по существу, необоснованное продление депутатских полномочий и является нарушением рамок законной легислатуры, что связано с утратой права на представительство народа, а потому противоречит принципу народовластия и праву граждан РФ участвовать в управлении делами государства через своих представителей (см. Постановление от 10 декабря 1997 года N 19-П).

18. Воля избирателей может быть выражена голосованием не только за или против отдельных кандидатов, но и в форме голосования против всех внесенных в избирательный бюллетень кандидатов. Такое волеизъявление означает в условиях свободных выборов не безразличное, как полагает Совет Федерации, а негативное отношение избирателей ко всем зарегистрированным и внесенным в избирательный бюллетень по данному избирательному округу кандидатам. Его конституционно-правовой смысл заключается в том, что таким кандидатам отказывается в праве представлять народ в выборных органах публичной власти. При этом выборы как способ выявления воли народа и формирования соответствующих легитимных органов государственной власти и местного самоуправления, от его имени осуществляющих публичную власть, основаны на приоритете воли большинства избирателей, принявших участие в голосовании.

Именно субъект РФ вправе принять решение об отказе от установления таких условий, ограничительный характер которых оспаривается в настоящем деле, обеспечивая при этом единый стандарт прав человека и гражданина, закрепленный в Конституции РФ.

Осуществляемое в соответствии со статьей 71 (пункт "в") Конституции РФ регулирование федеральным законом избирательных прав на выборах в субъектах РФ и пределы федеральных полномочий в этой области обусловлены вытекающей из статей 3, 19 и 32 Конституции РФ необходимостью обеспечения принципа равных выборов, гарантируемых в том числе установлением в федеральном законе требований к примерному равенству избирательных округов по числу избирателей. Тем самым обеспечивается соответствующее конституционному принципу народовластия в демократическом правовом государстве (статьи 1 и 3 Конституции РФ) представительство народа в выборных органах государственной власти и местного самоуправления. Следовательно, оспариваемое положение соответствует Конституции РФ (см. Постановление от 10 июня 1998 года N 17-П).

19. Принцип свободного волеизъявления народа на выборах предполагает предоставление надлежащих гарантий реализации избирательного права (активного и пассивного) всему избирательному корпусу на основе баланса публичных и частных интересов в соответствии с предписаниями Конституции РФ (статьи 1, 2, 3, 17 и 32).

Необходимым условием демократического и правового характера органов государственной власти и местного самоуправления в РФ является периодичность выборов, обеспечиваемая проведением их в строго установленные сроки и судебным контролем за их осуществлением. Специальный порядок судебного обжалования решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, избирательных комиссий и их должностных лиц призван защищать конституционные права граждан от различных нарушений, которые в отдельных случаях могут повлечь искажение самого принципа свободного волеизъявления народа на выборах, что ставит под сомнение их конституционную ценность и является основанием для признания их недействительными. Так, в целях оперативного разрешения разногласий и правовых конфликтов, возникающих в ходе избирательной кампании, Федеральным законом "Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации" предусматриваются, в частности, сокращенные сроки рассмотрения судами жалоб на нарушение избирательных прав граждан названными участниками избирательного процесса (статья 63).

Применительно к решениям, выносимым непосредственно перед голосованием или в день голосования, а также связанным с такими нарушениями избирательных процедур, которые не затрагивают существо избирательных прав граждан, не препятствуют свободному волеизъявлению народа на выборах и в силу этого не влияют на их результаты, общий порядок вступления судебных решений в законную силу - по истечении срока, предусмотренного на подачу кассационной жалобы или протеста, или после рассмотрения дела вышестоящим судом, или после нового рассмотрения (часть первая статьи 208, статьи 284 и 284.1 ГПК РСФСР) - приводил бы к неоправданному затягиванию избирательного процесса, несоблюдению законодательно установленных сроков проведения последовательных избирательных действий, в своей совокупности гарантирующих осуществление народовластия и право граждан избирать и быть избранными в органы государственной власти и органы местного самоуправления (статьи 3 и 32 (часть 2) Конституции РФ).

Исходя из этого, законодатель в целях обеспечения стабильности избирательного процесса, свободного волеизъявления народа на выборах и эффективной судебной защиты избирательных прав граждан может предусмотреть особые сроки для рассмотрения дел о нарушениях избирательных прав граждан, а также для обжалования и пересмотра состоявшихся по этим делам судебных решений. Такое регулирование, как предполагающее право гражданина на пересмотр его дела вышестоящей судебной инстанцией, поскольку им обеспечивается своевременное устранение судебной ошибки и тем самым гарантируется реальное восстановление нарушенных прав, отвечало бы требованиям справедливого и эффективного правосудия (см. Постановление от 25 декабря 2001 года N 17-П).

20. Постановление от 26 февраля 1993 года N 4-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики досрочного прекращения полномочий народного депутата РФ (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 19. Ст. 702) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе статей Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года) о разделении властей и статусе депутата.

Правовые категории в Постановлении.

Принцип разделения властей; статус депутата; досрочное прекращение депутатских полномочий.

Заявитель.

Гражданин А.Ф. Дунаев (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Правоприменительная практика досрочного прекращения полномочий народного депутата РФ в связи с назначением на должность в составе Правительства.

Позиция заявителя.

Указанная правоприменительная практика нарушает конституционное право на исполнение депутатских полномочий.

Итоговый вывод решения.

Оспоренная правоприменительная практика соответствует Конституции РФ.

Мотивы решения.

Вопрос о порядке назначения министров является подчиненным по отношению к принципу разделения властей, заложенному в Конституции, а также в нормах законов о выборах народных депутатов и статусе народных депутатов. Именно этот принцип обусловливает несовместимость поста министра со статусом народного депутата РФ.

Решая проблему досрочного прекращения депутатских полномочий, следует исходить из того, что лица, входящие в состав Правительства РФ, не могут быть народными депутатами РФ согласно принципу разделения властей независимо от порядка их назначения. При этом народные депутаты не лишаются депутатских полномочий - их полномочия досрочно прекращены.

В связи с тем что полномочия народного депутата РФ прекращаются, а не приостанавливаются, депутатский мандат этому лицу не восстанавливается и в случае, если он покинет пост министра.

Статья 34

Комментарий к статье 34

1. Постановление от 23 февраля 1999 года N 4-П по делу о проверке конституционности положений части второй статьи 29 Федерального закона от 3 февраля 1996 года "О банках и банковской деятельности" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 10. Ст. 1254).

Правовые категории в Постановлении.

Свобода экономической деятельности; свобода договора; институт публичного договора; договор срочного банковского вклада.

Заявитель.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Закона, согласно которым допускается снижение банком в одностороннем порядке процентных ставок по вкладам граждан в случаях, когда такая возможность предусмотрена самим договором срочного банковского вклада, без каких-либо обусловливающих ее и установленных федеральным законом оснований.

Позиция заявителя.

Оспариваемое положение ущемляет конституционные права граждан, предусмотренные статьями 19 и 55 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 34 и 55 (части 2 и 3), оспоренное положение об изменении банком в одностороннем порядке процентной ставки по срочным вкладам граждан, как позволяющее банку произвольно снижать ее исключительно на основе договора, без определения в федеральном законе оснований, обусловливающих такую возможность.

В отсутствие закрепленных в федеральном законе оснований для снижения процентных ставок по срочным вкладам граждан банк не вправе предусматривать в заключаемых с гражданами договорах условие, позволяющее ему снижать в одностороннем порядке процентные ставки по этим вкладам.

Мотивы решения.

Согласно части второй статьи 29 Федерального закона "О банках и банковской деятельности" кредитная организация не имеет права в одностороннем порядке изменять процентные ставки по кредитам, вкладам (депозитам), комиссионное вознаграждение и сроки действия этих договоров с клиентами, за исключением случаев, предусмотренных федеральным законом или договором с клиентом. Данная норма распространяется на отношения, возникающие между кредитными организациями (банками и небанковскими кредитными организациями) и клиентами (гражданами и юридическими лицами) по поводу изменения (увеличения или уменьшения) процентных ставок по указанным договорам, а также сроков их действия.

В судебной практике должно обеспечиваться конституционное истолкование подлежащих применению нормативных положений. Поэтому в случаях, когда коллизия правовых норм приводит к коллизии реализуемых на их основе конституционных прав, вопрос об устранении такого противоречия приобретает конституционный аспект и, следовательно, относится к компетенции Конституционного Суда РФ, который, оценивая как буквальный смысл рассматриваемого нормативного акта, так и смысл, придаваемый ему сложившейся правоприменительной практикой (часть вторая статьи 74 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации"), обеспечивает в этих случаях выявление конституционного смысла действующего права (см. Постановление от 23 декабря 1997 года N 21-П).

Конституция РФ гарантирует свободу экономической деятельности в качестве одной из основ конституционного строя (статья 8). Конкретизируя это положение в статьях 34 и 35, Конституция РФ устанавливает, что каждый имеет право на свободное использование своих способностей и свободное использование имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

В качестве способов ограничения конституционной свободы договора на основании федерального закона предусмотрены, в частности, институт публичного договора, исключающего право коммерческой организации отказаться от заключения такого договора, кроме случаев, предусмотренных законом (статья 426 ГК РФ), а также институт договора присоединения, требующего от всех заключающих его клиентов-граждан присоединения к предложенному договору в целом (статья 428 ГК РФ).

К таким договорам присоединения, имеющим публичный характер, относится и договор срочного банковского вклада с гражданами (пункт 2 статьи 834 ГК РФ), условия которого в соответствии с пунктом 1 статьи 428 ГК РФ определяются банком в стандартных формах. В результате граждане-вкладчики как сторона в договоре лишены возможности влиять на его содержание, что является ограничением свободы договора и как таковое требует соблюдения принципа соразмерности, в силу которой гражданин, как экономически слабая сторона в этих правоотношениях, нуждается в особой защите своих прав, что влечет необходимость в соответствующем правовом ограничении свободы договора и для другой стороны, то есть для банков.

2. Постановление от 6 июня 2000 года N 9-П по делу о проверке конституционности положений абзаца третьего пункта 2 статьи 77 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 24. Ст. 2658).

Правовые категории в Постановлении.

Равенство всех перед законом и судом; право на судебную защиту; свобода договора; право на свободное занятие и использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Предмет рассмотрения.

Положение Федерального закона, согласно которому внешний управляющий в трехмесячный срок с момента введения внешнего управления вправе отказаться от исполнения договоров должника, не исполненных сторонами полностью или частично, если договор является долгосрочным (заключен на срок более одного года).

Заявитель.

ОАО "Тверская прядильная фабрика" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма необоснованно предоставляет преимущество одной из сторон в договоре и наносит ущерб другой стороне, добросовестно исполняющей свои обязательства. Тем самым нарушаются равенство всех перед законом и судом, равенство прав и свобод человека и гражданина, право на судебную защиту, вводятся несоразмерные ограничения прав владения и пользования имуществом, что противоречит статьям 19 (части 1 и 2), 46 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение абзаца третьего пункта 2 статьи 77 Федерального закона от 8 января 1998 года "О несостоятельности (банкротстве)" не соответствует Конституции РФ, ее статьям 8 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2) и 55 (часть 3). Между тем согласно оспариваемому положению внешний управляющий наделен правом заявить отказ от исполнения договора по собственному усмотрению, без обращения в суд и установления обосновывающих его обстоятельств либо оснований признания сделки должника недействительной. Тем самым чрезмерно ограничивается юридическое равенство сторон в договоре и контрагенты должника оказываются в неравноправном положении по сравнению с другой категорией контрагентов, расторжение договоров с которыми возможно лишь при наличии конкретных обстоятельств, препятствующих восстановлению платежеспособности должника. По существу, в данном случае вводится произвольный критерий ограничения прав, не отвечающий принципам соразмерности и справедливости.

Мотивы решения.

Согласно Конституции РФ каждый вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (часть 2 статьи 35); в РФ гарантируется свобода экономической деятельности (часть 1 статьи 8); каждый имеет право на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (часть 1 статьи 34). На этих принципах основано Гражданское законодательство, регулирующее отношения участников гражданского оборота, в том числе отношения между лицами, осуществляющими предпринимательскую деятельность.

Гражданский кодекс РФ устанавливает в качестве основных начал гражданского законодательства неприкосновенность собственности, свободу договора, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела (пункт 1 статьи 1). Свобода гражданско-правовых договоров в ее конституционно-правовом смысле предполагает соблюдение принципов равенства и согласования воли сторон. Следовательно, регулируемые гражданским законодательством договорные обязательства, а значит, и порядок расторжения договоров в сфере имущественных отношений также должны им соответствовать.

Оспариваемая норма представляет собой ограничение свободы договора как одного из общих начал гражданского законодательства, а в конечном счете и ограничение конституционных прав и свобод, прежде всего свободы экономической деятельности. Оно может быть признано допустимым лишь в том случае, если не нарушает требований Конституции РФ, в том числе установленных ее статьей 55 (часть 3).

Оспариваемая норма, предоставляющая внешнему управляющему право в одностороннем порядке отказаться от исполнения договоров должника на том основании, что они заключены на срок свыше одного года, независимо от того, имеются ли связанные с исполнением этих договоров обстоятельства, которые реально препятствуют восстановлению платежеспособности должника, и тем самым лишающая контрагентов возможности оспорить в суде такой односторонний отказ, вводит несоразмерное ограничение гарантированных Конституцией РФ свободы экономической деятельности и, следовательно, свободы договора, а также права на свободное использование имущества для предпринимательской деятельности, прав владеть, пользоваться и распоряжаться имуществом и нарушает принцип юридического равенства, а поэтому не соответствует Конституции РФ.

3. Постановление от 22 ноября 2001 года N 15-П по делу о проверке конституционности пункта 2 статьи 16 Закона Российской Федерации "О сертификации продукции и услуг" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 50. Ст. 4822).

Правовые категории в Постановлении.

Сертификация; разделение государственной власти; сертификация как предмет ведения РФ.

Заявитель.

Гражданин В.П. Редекоп (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение пункта 2 статьи 16 Закона РФ, согласно которому оплата работ по обязательной сертификации конкретной продукции производится в порядке, установленном специально уполномоченным федеральным органом исполнительной власти.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения в силу неопределенности содержания под предлогом сертификации позволяют органам исполнительной власти своими актами устанавливать дополнительные публичные обязанности, вводить и взимать обязательные платежи, в том числе налогового характера.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение, на основании которого вводится маркировка конкретной продукции знаками соответствия, не противоречит Конституции РФ; однако в той мере, в какой оно допускает возможность введения не относящейся к сертификации обязательной маркировки конкретной продукции марками учетной информации с оплатой соответствующих расходов субъектами предпринимательской деятельности, это положение не соответствует Конституции РФ.

Мотивы решения.

Компетенция федеральных органов исполнительной власти в области сертификации ограничена вопросами организации и управления процессом сертификации, в сфере правового регулирования которого они уполномочиваются на регламентацию порядка организации и проведения соответствующих работ, их оплаты, маркирования продукции, то есть на установление того, что законодатель называет правилами процедуры.

Однако Постановлением Правительства РФ вводилась дополнительная маркировка в виде марок учетной информации, которые субъекты предпринимательской деятельности обязывались приобретать в территориальных управлениях Госторгинспекции по установленным Минфином России и Госстандартом России расценкам. Тем самым на них налагались дополнительные, не предусмотренные Законом РФ обременения, затрагивающие их конституционные права и свободы.

Конституционный принцип разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную в сфере правового регулирования предполагает разграничение законодательной функции, возлагаемой на Федеральное Собрание, и функции обеспечения исполнения законов, возлагаемой на Правительство РФ. Поскольку Правительство РФ осуществляет меры по обеспечению прав и свобод граждан, ни оно само, ни другие органы исполнительной власти не вправе устанавливать не предусмотренные федеральным законом обязанности и обременения, ограничивающие конституционные права и свободы граждан.

Введением обязательной маркировки товаров марками учетной информации на субъекты предпринимательской деятельности возлагается бремя дополнительных расходов, издержек и иных затрат, связанных с принудительным отчуждением собственности в виде оплаты этих марок и маркированием ими продукции и товаров, которые ранее прошли процесс сертификации и качество которых уже подтверждено документально.

Такое регулирование не основано на конституционно-правовом истолковании оспариваемой нормы Закона РФ, чем вопреки требованию статьи 55 (часть 3) Конституции РФ ограничивается право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности и право частной собственности.

Отнесение стандартизации к предметам ведения РФ, по которым принимаются федеральные законы, имеющие прямое действие на всей территории РФ, обязывает законодателя с необходимой полнотой регламентировать данную область общественных отношений. В противном случае появляется опасность недопустимого в условиях правового государства усмотрения органов исполнительной власти - подзаконными актами Правительства РФ и тем более путем ведомственного нормотворчества регулировать основные права и свободы либо придавать иной смысл недостаточно определенным положениям закона. При дальнейшем совершенствовании законодательства в сфере сертификации необходимо учитывать конституционные принципы правового государства, разделения властей, основанности актов Правительства РФ на Конституции РФ и федеральных законах.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук и А.Л. Кононов.

4. Постановление от 1 апреля 2003 года N 4-П по делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 7 Федерального закона "Об аудиторской деятельности" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 15. Ст. 1416).

Правовые категории в Постановлении.

Свобода предпринимательской деятельности; равенство всех перед законом и судом; охрана права частной собственности; аудиторские услуги; обязательный аудит; аудитор; аудиторская организация; официальный бухгалтерский учет.

Заявитель.

Гражданка И.В. Выставкина (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение Федерального закона "Об аудиторской деятельности", согласно которому обязательный аудит проводится аудиторскими организациями.

Позиция заявителя.

Оспоренное законоположение, не допуская проведение обязательного аудита индивидуальными аудиторами, необоснованно ограничивает свободу предпринимательской деятельности, осуществляемую на основе равенства всех перед законом и судом, и тем самым нарушает статьи 2, 19, 34 и 55 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положение пункта 2 статьи 7 Федерального закона "Об аудиторской деятельности" не противоречит Конституции РФ.

Мотивы решения.

Согласно Конституции РФ в Российской Федерации гарантируется свобода экономической деятельности (часть 1 статьи 8); каждый имеет право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (часть 1 статьи 34), а также вправе иметь имущество в собственности, владеть, пользоваться и распоряжаться им как единолично, так и совместно с другими лицами (часть 2 статьи 35). Из статей 17 (части 1 и 2) и 19 (части 1 и 2) Конституции РФ следует, что эти права гарантируются в РФ в качестве основных и неотчуждаемых прав и свобод человека и гражданина и реализуются на основе общеправовых принципов юридического равенства, неприкосновенности собственности и свободы договора, предполагающих равенство, автономию воли и имущественную самостоятельность участников гражданско-правовых отношений, недопустимость произвольного вмешательства кого-либо в частные дела.

Право владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свобода предпринимательской деятельности и свобода договоров участников гражданского оборота, включая определение оснований и порядка их возникновения, изменения и прекращения, права и обязанности участников гражданско-правовых отношений - физических и юридических лиц, в том числе коммерческих организаций, осуществляющих предпринимательскую деятельность, в соответствии со статьями 71 (пункты "в" и "о") и 76 (часть 1) Конституции РФ регулируются законом.

Федеральный законодатель вправе возложить на участников предпринимательской и иной экономической деятельности обязанность по ведению официального бухгалтерского учета, а определенным участникам рынка и лицам, действующим в официальном качестве (в том числе налоговым органам), предоставить право доступа к информации по бухгалтерскому учету и проверки его достоверности.

Указание Конституции РФ на официальный характер бухгалтерского учета предполагает его публичность, а значит, необходимость наличия таких гарантий, которые позволяли бы в публичных целях обеспечить достоверность бухгалтерско-учетной информации, что невозможно без составления и предоставления бухгалтерской отчетности, а также без соответствующего контроля и проверки ее ведения. Одной из таких гарантий обеспечения достоверности официального бухгалтерского учета в сфере экономической, в том числе предпринимательской, деятельности является предусмотренный оспоренной статьей обязательный аудит, который проводится независимыми аудиторскими организациями, уполномоченными на то в силу закона и не имеющими права заниматься иной деятельностью, помимо аудита и сопутствующих ему услуг.

Требование о проведении обязательного аудита аудиторской организацией, имеющей в штате не менее пяти аудиторов, по смыслу пункта 2 статьи 7 Федерального закона "Об аудиторской деятельности" во взаимосвязи с его статьями 7, 9, 13 - 21 обусловлено необходимостью обеспечить обязательную аудиторскую проверку надлежащего объема и качества, должно гарантироваться соответствующими федеральными стандартами аудиторской деятельности, обязанностью аудиторской организации страховать риск ответственности за нарушение договора, а также осуществлением возложенной на Правительство РФ и определяемый им уполномоченный орган исполнительной власти функции государственного регулирования аудиторской деятельности, в том числе посредством контроля (система проверки качества работы аудиторских организаций внешними проверяющими, лицензирование аудиторских организаций, аттестация на право осуществления аудиторской деятельности, аккредитация профессиональных аудиторских объединений и т.п.).

Положение пункта 2 статьи 7 Федерального закона "Об аудиторской деятельности", согласно которому обязательный аудит проводится аудиторскими организациями, по его смыслу в системе норм данного Федерального закона не препятствует аудитору - физическому лицу осуществлять обязательный аудит в качестве работника аудиторской организации либо быть ее учредителем или соучредителем. Данное положение, как направленное на защиту конституционно значимых ценностей и достижение баланса частных и публичных интересов, не затрагивает самое существо конституционных гарантий защиты собственности и имущества, свободы предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности и свободы договоров участников гражданского оборота (статьи 8, 34 и 35 во взаимосвязи со статьями 17, 19 и 55 Конституции РФ) и применительно к специфике обязательного аудита не может рассматриваться как чрезмерное ограничение названных конституционных прав и свобод, а потому не противоречит Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод, в силу которой право каждого физического и юридического лица на уважение принадлежащей ему собственности и ее защиту (и вытекающая из этого свобода пользования имуществом, в том числе в целях осуществления предпринимательской деятельности) не ущемляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами (статья 1 Протокола N 1 в редакции Протокола N 11).

5. Постановление от 10 апреля 2003 года N 5-П по делу о проверке конституционности пункта 1 статьи 84 Федерального закона "Об акционерных обществах" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 17. Ст. 1656).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип свободы экономической деятельности; признание оспоримой сделки недействительной; сделки, в совершении которых имеется заинтересованность; круг лиц, наделенных правом заявлять требования о признании сделки недействительной; судебная защита и восстановление нарушенных прав; имущество; исковая давность.

Заявитель.

Открытое акционерное общество "Приаргунское" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение пункта 1 статьи 84 Федерального закона в части, касающейся возможности признания сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, недействительной по иску акционера (в том числе миноритарного) акционерного общества, заключившего данную сделку.

Позиция заявителя.

Сделки, в совершении которых имеется заинтересованность, Гражданским кодексом РФ не предусмотрены, и, соответственно, в нем не определено, какие лица могут заявлять требования о признании таких сделок недействительными; данная юридическая коллизия нарушает конституционные права, прежде всего право на судебную защиту и право частной собственности, предполагающее гарантии эффективного восстановления прав акционера.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не противоречит Конституции РФ, поскольку с учетом конституционных принципов и основных начал гражданского законодательства допускает судебную процедуру признания недействительной сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, совершенной с нарушением требований к сделке, по требованию акционеров акционерного общества, заключившего данную сделку.

Мотивы решения.

Согласно ранее сформулированной правовой позиции, содержащимся в Конституции РФ термином "имущество" охватывается любое имущество, связанное с реализацией права собственности, в том числе имущественные права (см. Постановление от 6 июня 2000 года N 9-П).

Граждане и юридические лица, приобретая акции и осуществляя акт распоряжения своим имуществом, приобретают и определенные имущественные права требования к акционерному обществу, также являющиеся "имуществом", а следовательно, обеспечиваются конституционно-правовыми гарантиями, включая охрану законом прав акционеров, в том числе миноритарных акционеров, и судебную защиту нарушенных прав. Эти гарантии направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота.

Одним из способов защиты нарушенных прав акционеров является признание судом оспоримой сделки недействительной в исковом порядке и применение последствий ее недействительности.

Круг лиц, наделенных правом обращаться в суд с требованием о признании сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, недействительной, самим Федеральным законом прямо определен не был. Поэтому оспоренное положение данного Федерального закона необходимо истолковывать во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 166 ГК РФ и с учетом основных начал гражданского законодательства, которые обеспечивают действие конституционных принципов в сфере имущественных и неимущественных отношений, регулируемых гражданским законодательством.

Согласно ранее выраженной правовой позиции конституционные принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека и отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений (см. Постановление от 27 января 1993 года N 1-П).

Включая оспариваемое положение в Федеральный закон, законодатель преследовал цель ввести такой порядок защиты миноритарных акционеров, который позволил бы на данном этапе минимизировать возможный ущерб их законным интересам, не ограничивая при этом их право предъявлять требования о признании соответствующей сделки недействительной.

Оспоренное положение во взаимосвязи с пунктом 2 статьи 166 ГК РФ и с учетом конституционных принципов и основных начал гражданского законодательства должно толковаться как предполагающее право акционеров (в том числе миноритарных) акционерных обществ, заключивших сделку, в совершении которой имеется заинтересованность, обращаться в суд с иском о признании этой сделки недействительной. Данная норма в ее конституционно-правовом истолковании направлена на реализацию конституционного требования, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц, и не противоречит Конституции РФ.

Предъявление требований о применении последствий недействительности сделки, в совершении которой имеется заинтересованность, к сделкам, совершенным с нарушением требований к сделке, может ограничиваться определенным сроком, установление которого имеет целью обеспечить конституционно-правовой режим стабильности условий хозяйствования (см. Постановление от 20 июля 1999 года N 12-П).

Само по себе отнесение сделок, в совершении которых имеется заинтересованность, к оспоримым и установление срока исковой давности в один год в отношении признания их недействительными не может быть признано неправомерным; течение этого срока должно начинаться с того момента, когда правомочное лицо узнало или реально имело возможность узнать не только о факте совершения сделки, но и о том, что она совершена лицами, заинтересованными в ее совершении.

6. Постановление от 18 июля 2003 года N 14-П по делу о проверке конституционности положений статьи 35 Федерального закона "Об акционерных обществах", статей 61 и 99 Гражданского кодекса Российской Федерации, статьи 31 Налогового кодекса Российской Федерации и статьи 14 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 30. Ст. 3102).

Правовые категории в Постановлении.

Соразмерность ограничения свободы предпринимательской деятельности; полномочия налоговых органов как федеральных органов исполнительной власти; ликвидация акционерных обществ в качестве санкции; принципы юридической ответственности.

Заявители.

Гражданин А.Б. Борисов, ЗАО "Медиа-Мост" и ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения федеральных законов, согласно которым: (а) юридическое лицо может быть ликвидировано по решению суда, если оно осуществляет деятельность с неоднократными нарушениями закона; (б) акционерное общество подлежит ликвидации по решению суда, если стоимость его чистых активов становится меньше определенного законом минимального размера уставного капитала; (в) налоговые органы обладают правом предъявлять в суд требования о ликвидации акционерных обществ; (г) стоимость чистых активов акционерного общества оценивается по данным бухгалтерского учета в порядке, устанавливаемом Министерством финансов РФ и Федеральной комиссией по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве РФ.

Оспоренное ЗАО "Медиа-Мост" положение пункта 1 статьи 14 АПК РФ, не предусматривающее обязательное коллегиальное рассмотрение дел арбитражным судом первой инстанции, не может быть предметом проверки, как не затрагивающее прав заявителя, поскольку его дело было разрешено первой инстанцией коллегиально.

Позиция заявителей.

Оспариваемыми положениями, устанавливающими, что юридическое лицо может быть ликвидировано по решению суда, вынесенному по иску налогового органа, по мнению А.Б. Борисова, несоразмерно ограничивается свобода предпринимательской деятельности, а потому они не соответствуют статьям 8, 34 и 55 Конституции.

Оспариваемыми положениями, на основании которых акционерное общество подлежит ликвидации по решению суда, если стоимость его чистых активов становится меньше определенного законом минимального размера уставного капитала, по мнению ЗАО "Медиа-Мост", нарушаются конституционные права и свободы, гарантируемые статьями 1, 2, 7, 8 (часть 1), 11 (часть 3), 19 (часть 1), 34 (часть 1), 35 (часть 1), 55 (часть 3), 57 и 123 Конституции, а положения пункта 1 статьи 14 АПК РФ (действовавшего до 1 сентября 2002 года), как не предусматривающие обязательное коллегиальное рассмотрение арбитражным судом первой инстанции дел о ликвидации юридических лиц, нарушают права, закрепленные статьями 46 и 47 Конституции.

По мнению ЗАО "Московская независимая вещательная корпорация", оспариваемыми положениями Федерального закона "Об акционерных обществах" нарушаются свобода предпринимательской деятельности, права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также гарантии государственной защиты этих прав, и потому они не соответствуют статьям 8, 15, 18, 34, 35, 45 и 55 Конституции.

Итоговый вывод решения.

Соответствуют Конституции:

- положение, согласно которому юридическое лицо может быть ликвидировано по решению суда, если оно осуществляет деятельность с неоднократными нарушениями закона, поскольку, по конституционно-правовому смыслу данного положения, предполагается, что предусмотренная им санкция - ликвидация юридического лица - не может быть назначена по одному лишь формальному основанию неоднократности нарушений законодательства, а должна применяться в соответствии с общеправовыми принципами юридической ответственности и быть соразмерной допущенным юридическим лицом нарушениям и вызванным ими последствиям;

- норма, на основании которой акционерное общество подлежит ликвидации по решению суда, если стоимость его чистых активов становится меньше определенного законом минимального размера уставного капитала, поскольку по конституционно-правовому смыслу данной нормы в системе норм гражданского законодательства предполагается, что отрицательное значение чистых активов как формальное условие ликвидации акционерного общества призвано отображать его фактическую финансовую несостоятельность, притом что акционеры имели возможность предпринять меры по улучшению финансового положения общества или принять решение о его ликвидации в надлежащей процедуре;

- норма, наделяющая налоговые органы правом предъявлять в суде требования о ликвидации акционерных обществ по основаниям, указанным в законе;

- положение, согласно которому стоимость чистых активов акционерного общества оценивается по данным бухгалтерского учета в порядке, устанавливаемом Министерством финансов РФ и Федеральной комиссией по ценным бумагам и фондовому рынку при Правительстве РФ, поскольку это не препятствует арбитражным судам оценивать финансовое состояние акционерного общества с учетом экономических критериев на основе принципа состязательности.

Мотивы решения.

(а) Регулируя посредством гражданского законодательства предпринимательскую деятельность коммерческих организаций, в том числе акционерных обществ, федеральный законодатель обязан учитывать, что возможные ограничения федеральным законом прав владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров, исходя из общих принципов права, должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей.

Осуществление предпринимательской деятельности, свободы договоров и права собственности не должно нарушать права и свободы других лиц. Законодатель обязан обеспечивать баланс прав и законных интересов акционеров и третьих лиц, в том числе кредиторов.

Применительно к ликвидации акционерного общества это означает, что как мера воздействия она должна быть, исходя из общеправовых принципов юридической ответственности и установленных Конституцией критериев ограничения прав и свобод, соблюдение которых обязательно не только для законодателя, но и для правоприменителя, соразмерна и адекватна конституционно защищаемым ценностям.

(б) Отсутствие конкретного перечня нарушений, которые могут привести к ликвидации, согласно пункту 2 статьи 61 ГК РФ, не означает, что данная санкция может применяться арбитражным судом формально в связи с неоднократностью нарушений, напротив, они в совокупности должны быть столь существенными, чтобы оценка их характера и последствий обосновывала решение о ликвидации юридического лица.

(в) Норма о ликвидации акционерного общества по решению суда, если стоимость чистых активов общества становится менее минимального размера уставного капитала, по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм гражданского законодательства направлена на то, чтобы потери кредиторов в связи с неспособностью акционерного общества платить по долгам могли быть предотвращены либо уменьшены, а интересы граждан, перед которыми акционерное общество несет ответственность, - защищены. При этом предполагается, что отрицательное значение чистых активов как формальное условие ликвидации акционерного общества объективно отображает его фактическое критическое финансовое состояние, а именно отсутствие доходности, неспособность исполнять свои обязательства перед кредиторами и обязанности по уплате обязательных платежей, притом что акционеры имели возможность предпринять меры по улучшению финансового положения общества или принять решение о его ликвидации в надлежащей процедуре.

Норма о ликвидации акционерного общества по решению суда, когда стоимость его чистых активов становится меньше определенного законом минимального размера уставного капитала, не может рассматриваться как чрезмерное ограничение также и потому, что при отрицательном значении чистых активов формальные основания для возбуждения процедуры банкротства могут отсутствовать.

(г) Полномочие предъявлять от имени государства требование о ликвидации акционерного общества, осуществляющего свою деятельность с неоднократными нарушениями закона или при отрицательном значении чистых активов, фактически оказавшегося финансово несостоятельным, по своей природе относится к полномочиям исполнительной власти.

Законодатель вправе возложить полномочие предъявлять иски о ликвидации акционерных обществ на какой-либо федеральный орган исполнительной власти, который по своему функциональному предназначению наиболее приспособлен к его осуществлению. Налоговые органы призваны прежде всего обеспечивать своевременное выполнение юридическими лицами своих обязанностей по уплате налогов и сборов. Располагая соответствующими финансово-бухгалтерскими документами, в том числе относящимися к результатам обязательного аудита, эти органы имеют возможность оценивать в целом их финансовую состоятельность, то есть предполагается, что они обязаны осуществлять и контроль за соблюдением юридическими лицами требований законодательства.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой право каждого физического и юридического лица на уважение принадлежащей ему собственности и ее защиту не умаляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами.

7. Постановление от 12 ноября 2003 года N 17-П по делу о проверке конституционности ряда положений статьи 19 Федерального закона "О государственном регулировании производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 47. Ст. 4586).

Правовые категории в Постановлении.

Государственное регулирование в области производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции; свободное перемещение товаров, услуг и финансовых средств на территории РФ; свобода предпринимательской деятельности; ограничение прав и свобод человека и гражданина; участие субъектов РФ в принятии решений по вопросам ведения РФ.

Заявители.

Арбитражный суд Псковской области и гражданин А.Н. Гасанов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения статьи 19 оспоренного Федерального закона, предусматривающие участие субъекта РФ в лице уполномоченного им органа в согласовании вопроса о выдаче лицензии юридическому лицу на осуществление деятельности, связанной с производством и (или) оборотом этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции, и наличие письменного согласия данного уполномоченного органа субъекта РФ как обязательного условия выдачи лицензии.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения ставят осуществление РФ полномочия по предметам ее ведения в зависимость от решения органа власти субъекта РФ, что означает фактическое перераспределение установленных Конституцией предметов федерального ведения между РФ и ее субъектами (пункт "ж" статьи 71 Конституции).

При отсутствии механизма согласования оспариваемые нормы допускают возможность принятия не основанных на законе, произвольных, немотивированных решений, что приводит к отказу лицензирующего органа в выдаче соискателю федеральной лицензии без разрешения вопроса по существу.

Кроме того, по мнению заявителя А.Н. Гасанова, оспариваемыми положениями нарушаются конституционные права, закрепленные статьями 2, 8, 18, 19, 34 и 55 (часть 2) Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не противоречат Конституции в той мере, в какой они не являются препятствием для федерального лицензирующего органа разрешить данный вопрос по существу.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции, ее статьям 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 55 (часть 3), 71 (пункты "в", "ж" и "о") и 74 (часть 2), в той мере, в какой они служат основанием для отказа федерального лицензирующего органа от разрешения вопроса о выдаче организации федеральной лицензии во всех случаях, когда субъектом РФ не дано согласие на ее получение.

Мотивы решения.

Федеральный законодатель, реализуя свои полномочия по регулированию предпринимательской деятельности, вправе определять порядок и условия ее осуществления и, исходя из специфики производства и оборота тех или иных видов продукции как объектов гражданских прав, устанавливать дополнительные требования, а также ограничения, которые, однако, должны соответствовать критериям, закрепленным Конституцией и федеральными законами.

Государственное регулирование в области производства и оборота такой специфической продукции, как этиловый спирт, алкогольная и спиртосодержащая продукция, обусловлено необходимостью защиты как жизни и здоровья граждан, так и экономических интересов России, обеспечения нужд потребителей в соответствующей продукции, повышения ее качества и проведения контроля за соблюдением законодательства, норм и правил в регулируемой области.

В этих целях закрепляется в том числе и обязанность лицензирования указанной деятельности, которая находится в ведении РФ.

Участие субъектов РФ в процессе принятия решений, относящихся к ведению РФ, при условии что такое участие носит субсидиарный характер, согласуется с положениями Конституции РФ. Регулирование участия субъекта РФ в выдаче федеральной лицензии на оборот этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции не является препятствием для федерального лицензирующего органа разрешить данный вопрос по существу. Однако субъект РФ не вправе действовать произвольно при таком участии и позиция не может выступать необходимым условием принятия федеральным лицензирующим органом решения.

Ограничение свободы предпринимательской деятельности, перемещения товаров и услуг в сфере производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции на основе критериев, определяемых не РФ в лице федерального законодателя, а непосредственно субъектом РФ, приводит к нарушению принципа юридического равенства хозяйствующих субъектов, неправомерному ограничению конституционного права каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

8. Постановление от 24 февраля 2004 года N 3-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 74 и 77 Федерального закона "Об акционерных обществах", регулирующих порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 9. Ст. 830).

Правовые категории в Постановлении.

Свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности; право собственности; гарантии частным собственникам возможности свободного использования принадлежащего им имущества; неприкосновенность частной собственности; деятельность акционерных обществ; порядок консолидации размещенных акций акционерного общества и выкупа дробных акций.

Заявители.

Октябрьский районный суд города Пензы, 40 граждан РФ, компания "Кадет Истеблишмент" (Лихтенштейн) (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения Федерального закона "Об акционерных обществах" (в ред. от 24 мая 1999 года), согласно которым в случае образования при консолидации дробных акций последние подлежат выкупу обществом по рыночной стоимости.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения нарушают конституционные права, предусмотренные статьей 35 (части 1, 2 и 3) Конституции РФ, лишают конституционного права на судебную защиту.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не противоречат Конституции, поскольку они предполагают учет прав и законных интересов обладателей дробных акций посредством применения надлежащих юридических процедур и эффективный судебный контроль за решениями, принимаемыми советом директоров (наблюдательным советом) и общим собранием акционеров.

Мотивы решения.

Право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности служит основой конституционно-правового статуса участников хозяйственных обществ, в частности акционеров акционерных обществ.

Граждане, реализуя свое право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности, вправе определять сферу этой деятельности и осуществлять соответствующую деятельность в индивидуальном порядке либо совместно с другими лицами путем создания коммерческой организации как формы коллективного предпринимательства, самостоятельно выбирать экономическую стратегию развития бизнеса, использовать свое имущество с учетом установленных Конституцией гарантий права собственности и поддержки государством добросовестной конкуренции.

Деятельность акционеров не является предпринимательской (направленной на систематическое получение прибыли от пользования имуществом, продажи товаров, выполнения работ или оказания услуг лицами, зарегистрированными в этом качестве в установленном законом порядке), однако и она влечет определенные экономические риски, поскольку само акционерное общество предпринимательскую деятельность осуществляет.

Конституционно-правовые гарантии в области деятельности акционерных обществ включают в себя охрану законом прав акционеров, в том числе и миноритарных акционеров как слабой стороны в корпоративных отношениях, и судебную защиту нарушенных прав. Они направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота.

Регулирование деятельности акционерных обществ должно основываться на невозможности лишения акционерных и других хозяйственных обществ их правомочий, составляющих основное содержание конституционного права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской деятельности.

Одной из основных задач законодательства об акционерных обществах является обеспечение баланса их законных интересов с учетом принципа осуществления прав и свобод человека и гражданина без нарушения прав и свобод других лиц и гарантирования каждому судебной защиты его прав и свобод.

Так как решение о консолидации акций затрагивает законные интересы большего числа акционеров, органы управления акционерного общества, прежде чем принять решение о консолидации акций, должны обеспечить условия для информирования мелких акционеров. Акционеры имеют право на получение достаточной информации относительно решений, касающихся существенных изменений в акционерном обществе. Еще до вынесения вопроса о консолидации акций на общее собрание акционеров совет директоров может принять меры для определения рыночной стоимости акций, с тем чтобы предоставить акционерам соответствующую информацию.

В отношении права частной собственности Конституционным Судом установлено, что возможность его ограничения и лишения уравновешивается принципом неприкосновенности частной собственности. Данный принцип может быть выведен из совокупности конституционно-правовых положений и включает в свое нормативное содержание конституционные гарантии обеспечения частным собственникам возможности свободного использования принадлежащего им имущества, стабильности отношений собственности, недопустимости произвольного лишения имущества либо несоразмерного ограничения права собственности.

В соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Термин "лишен" означает принудительный характер прекращения права частной собственности и предполагает наличие спора, что в обязательном порядке требует судебного контроля. Принудительное отчуждение имущества по общему правилу может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

Защита права частной собственности законом предполагает конституционную обязанность законодателя обеспечить неприкосновенность права частной собственности, в том числе путем установления надлежащих юридических процедур принятия решений общим собранием акционеров.

Как вытекает из Конституции, в случаях принудительного изъятия имущества у собственника должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности.

Также Конституционным Судом установлено, что судебный контроль призван обеспечивать защиту прав и свобод акционеров, а не проверять экономическую целесообразность решений, принимаемых советом директоров и общим собранием акционеров. Эффективность судебного контроля является гарантией прав миноритарных акционеров. Суды, осуществляя контроль за решениями органов управления акционерных обществ, не оценивают экономическую целесообразность предложенного варианта консолидации акций.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 1 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой государства - члены Совета Европы обеспечивают каждому находящемуся под их юрисдикцией права и свободы, определенные в разделе I Конвенции; статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, гарантирующая право на уважение своей собственности.

9. Постановление от 6 апреля 2004 года N 7-П по делу о проверке конституционности положений пункта 2 статьи 87 Кодекса торгового мореплавания Российской Федерации и Постановления Правительства Российской Федерации от 17 июля 2001 года N 538 "О деятельности негосударственных организаций по лоцманской проводке судов" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 15. Ст. 1519).

Правовые категории в Постановлении.

Определенность и непротиворечивость законодательного регулирования; равенство всех перед законом и судом; право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной экономической деятельности; ограничение прав и свобод человека и гражданина.

Заявители.

Международная общественная организация "Ассоциация морских лоцманов России" и автономная некоммерческая организация "Общество морских лоцманов Санкт-Петербурга" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения оспоренных актов, регулирующие деятельность негосударственных организаций по лоцманской проводке судов, включая допущение деятельности этих организаций лишь в определенных Правительством РФ морских портах.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения необоснованно ограничивают деятельность негосударственных организаций по лоцманской проводке судов, дискриминируют их по критерию принадлежности к негосударственной собственности, направлены на монополизацию деятельности государственных лоцманских служб, умаляют свободу предпринимательской и иной экономической деятельности и право лоцманов свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию и, таким образом, противоречат статьям 8, 34, 37 и 55 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции РФ оспоренные положения Кодекса торгового мореплавания РФ, согласно которым морской лоцман является работником лоцманской службы государственной организации; негосударственные организации по лоцманской проводке судов создаются с учетом особенностей, определяемых Правительством РФ; перечень портов, в которых допускается деятельность негосударственных организаций по лоцманской проводке судов, устанавливается Правительством РФ. Не соответствует Конституции и находящееся с этими положениями в нормативном единстве Постановление Правительства РФ от 17 июля 2001 года.

Федеральному законодателю в установленном порядке надлежит урегулировать деятельность негосударственных организаций по лоцманской проводке судов в соответствии с настоящим Постановлением.

Мотивы решения.

(а) Из конституционных принципов правового государства, равенства и справедливости вытекает обращенное к законодателю требование определенности, ясности, недвусмысленности правовой нормы и ее согласованности с системой действующего правового регулирования.

(б) Конституционные нормы, закрепляющие принцип верховенства закона, в системном единстве с нормами Федерального конституционного закона "О Правительстве Российской Федерации" распространяют принцип определенности законодательного регулирования и на те правовые нормы, которыми законодатель делегирует Правительству РФ те или иные полномочия.

(в) Федеральный законодатель, не определяя критерии и ориентиры установления особенностей негосударственных организаций по лоцманской проводке судов, не исключает возможность произвольного толкования объема и содержания, а значит, ограничения прав и свобод актом Правительства РФ, что не соответствует статьям 19, 34 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ.

Морские лоцманы осуществляют проводку судов либо в качестве работников лоцманской службы государственной организации, либо - реализуя конституционное право на осуществление не запрещенной законом экономической деятельности - в качестве работников негосударственной организации по лоцманской проводке судов, которые могут создаваться в различных организационно-правовых формах, предусмотренных гражданским законодательством.

Лоцманская проводка судов представляет собой общественно необходимую функцию, направлена на достижение общественно полезных целей, а на лоцманов, независимо от их принадлежности к государственной лоцманской службе или к негосударственной организации по лоцманской проводке судов, возлагается ряд обязанностей публично-правового характера относительно обстоятельств и происшествий, создающих угрозу мореплаванию и окружающей среде, в частности обязанность сообщать капитану морского порта о переменах на фарватерах, происшествиях с судами, невыполнении капитанами судов правил плавания судов и требований экологической безопасности.

(г) Поскольку основу данной деятельности составляет именно публичный интерес, государство, допуская негосударственные организации к осуществлению деятельности по лоцманской проводке судов, обязано создавать условия для надлежащего выполнения таких функций, что означает необходимость наделения их соответствующим статусом и установления порядка возмещения ущерба, причиненного в результате ненадлежащей лоцманской проводки.

Действующее законодательство предъявляет одинаковые требования к деятельности лоцманских служб государственных организаций и негосударственных организаций по лоцманской проводке судов.

(д) Конституционный Суд в решении по данному делу сослался на ранее высказанные позиции о том, что неопределенность содержания правовой нормы не может обеспечить ее единообразное понимание, создает возможность злоупотребления исполнительной властью своими полномочиями, порождает противоречивую правоприменительную практику, ослабляет гарантии защиты конституционных прав и свобод, может привести к произволу и нарушению принципов равенства и верховенства закона.

(е) Нарушения требования определенности правовой нормы достаточно для признания такой нормы не соответствующей Конституции РФ (см. Постановления от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 5 июля 2001 года N 11-П).

10. В соответствии с Конституцией чрезмерные ограничения прав недопустимы. Принудительное взыскание за неуплату налогов сумм, многократно превышающих размеры налоговых обязательств, в ряде случаев приводит к лишению предпринимателей не только дохода, но и другого имущества, ставя под угрозу их дальнейшую деятельность, вплоть до ее прекращения, и тем самым нарушает право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. Постановление от 15 июля 1999 года N 11-П).

11. Положение, на основании которого сумма налога на добавленную стоимость, подлежащая внесению в бюджет, определяется как разница между суммами налога, полученными от покупателей, и суммами налога, фактически уплаченными поставщикам, не нарушает свободу предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности и гарантий права собственности, поскольку не препятствует использованию всех законных гражданско-правовых способов реализации товаров и обусловленных этими способами форм фактической уплаты поставщикам сумм налога (денежными средствами или в результате взаимозачета) (см. Постановление от 20 февраля 2001 года N 3-П).

12. Если, осуществляя налоговый контроль, налоговые органы руководствуются целями и мотивами, противоречащими действующему правопорядку, налоговый контроль в таких случаях может превратиться из необходимого инструмента налоговой политики в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права собственности, что в силу статей 34 (часть 1), 35 (части 1 - 3) и 55 (часть 3) Конституции РФ недопустимо (см. Постановление от 16 июля 2004 года N 14-П).

Статья 35

Комментарий к статье 35

1. Постановление от 16 января 1996 года N 1-П по делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 560 ГК РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 4. Ст. 408).

Правовые категории в Постановлении.

Право наследования; право частной собственности; ограничения прав и свобод.

Заявитель.

Гражданин А.Б. Наумов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение частей первой и второй статьи 560 ГК РСФСР, согласно которому в случае смерти члена колхозного двора наследование в имуществе двора не возникает.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма нарушает конституционное право наследования, гарантируемое статьей 35 (часть 4) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 35 (части 2 и 4) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Статья 560 ГК РСФСР, хотя формально и не была признана утратившей силу, не подлежит применению, поскольку законодательству, принятому после вступления в силу действующей Конституции РФ, правовой режим колхозного двора не известен. Однако, как показывает практика, положения статьи продолжают применяться, что затрагивает охраняемое государством конституционное право наследования.

Статья 35 (часть 4) Конституции РФ не провозглашает абсолютной свободы наследования. Она, как и некоторые другие права и свободы, может быть ограничена законодателем, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства (статья 55 (часть 3) Конституции РФ), то есть при условии, что ограничения носят обоснованный и соразмерный характер.

Право наследования, предусмотренное статьей 35 (часть 4) Конституции РФ и более подробно урегулированное гражданским законодательством, обеспечивает гарантированный государством переход имущества, принадлежавшего умершему (наследодателю), к другим лицам (наследникам). Это право включает в себя как право наследодателя распорядиться своим имуществом, так и право наследников на его получение. Право наследования в совокупности двух названных правомочий вытекает и из статьи 35 (часть 2) Конституции РФ, предусматривающей возможность для собственника распорядиться принадлежащим ему имуществом, что является основой свободы наследования.

Нормы частей первой и второй статьи 560 ГК РСФСР, не отменяя права наследования, допускают открытие наследства лишь при прекращении колхозного двора, в том числе после смерти последнего его члена. Специальный порядок открытия наследства в колхозном дворе, отличный от общих норм наследственного права, ставил субъективное право наследования в зависимость от не имеющих отношения к индивиду условий (а именно от прекращения существования колхозного двора в различных формах), характер которых делал субъективное право практически нереализуемым.

При этом право члена колхозного двора составить завещание на долю в имуществе двора формально сохранялось. Однако при наличии других членов двора после смерти завещателя наследство в колхозном дворе не открывалось, а завещание на долю имущества колхозного двора объявлялось недействительным. Таким образом, условия, введенные законодателем, лишали наследодателей и наследников возможности осуществлять свободное волеизъявление по завещанию и принятию наследства либо отказу от него. Установление такого рода условий искажало основное содержание права наследования.

Особое мнение по данному делу представил судья Н.В. Витрук.

2. Постановление от 20 мая 1997 года N 8-П по делу о проверке конституционности пунктов 4 и 6 статьи 242 Таможенного кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 21. Ст. 2542).

Правовые категории в Постановлении.

Право частной собственности; имущественные права, их конституционные гарантии; государственная защита; свобода договора.

Предмет рассмотрения.

Положения Таможенного кодекса РФ, предусматривающие право таможенных органов осуществлять наряду с другими видами взысканий конфискацию товаров и транспортных средств в качестве объектов нарушения таможенных правил.

Заявитель.

Новгородский областной суд (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Позиция заявителя.

Нормы Таможенного кодекса РФ в части, касающейся права таможенных органов применять в административном порядке конфискацию товаров и транспортных средств, являющихся непосредственными объектами правонарушений, посягают на право частной собственности и противоречат статье 35 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Пункты 4 и 6 статьи 242 и статью 280 Таможенного кодекса РФ в части, касающейся права таможенных органов выносить постановление о конфискации имущества как санкции за совершенное правонарушение, при наличии гарантии последующего судебного контроля за законностью и обоснованностью такого решения соответствуют Конституции РФ.

Мотивы решения.

Конституционное положение о том, что никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда, касается частных собственников - физических и юридических лиц и принадлежащего им имущества, если оно не изъято из оборота. Лишение лица принадлежащего ему имущества в виде конфискации есть принудительное прекращение права собственности. По смыслу приведенного положения части 3 статьи 35 Конституции РФ, конфискация имущества может быть применена к указанным частным собственникам - физическим и юридическим лицам лишь после того, как суд вынесет соответствующее решение. Статья 35 Конституции РФ, закрепляя гарантии охраны частной собственности законом и возможности лишения имущества не иначе как по решению суда, распространяет их как на сферу гражданско-правовых отношений, так и на отношения государства и личности в публично-правовой сфере.

Акт суда является итогом решения вопроса о лишении лица его имущества. До вынесения судебного решения государственные органы могут осуществлять установленные законом меры административно-правового характера (изъятие, конфискация и т.д.). Если лицо не согласно с изъятием имущества в виде административного решения о конфискации, оно имеет возможность оспорить его правильность в суде. Возможность обжалования в суд решений и действий органов государственной власти и их должностных лиц есть общая гарантия, вытекающая из статьи 46 (часть 2) Конституции РФ. Для лиц, нарушивших таможенное законодательство и в отношении которых компетентные государственные органы применяют санкции за совершенное правонарушение, право на использование конституционной гарантии защиты частной собственности посредством суда сохраняется, но эта защита будет иметь место на основе последующего судебного контроля. Одним из видов прекращения права собственности на имущество по основаниям, предусмотренным законом, является конфискация, то есть безвозмездное изъятие имущества с обращением его в доход государства как санкция за совершение преступления или иного правонарушения (подпункт 6 пункта 2 статьи 235, пункт 1 статьи 243 Гражданского кодекса РФ). При этом изъятие имущества и принятие компетентными органами решения о его конфискации само по себе не является прекращением права собственности. Оно прекращается в результате реального исполнения такого решения и факта перехода имущества в собственность государства.

Имущество, в отношении которого вынесено соответствующее постановление о конфискации, обращается в собственность государства лишь по истечении срока обжалования в вышестоящие таможенные органы или в суд (статья 370 Таможенного кодекса РФ). Подача жалобы приостанавливает исполнение постановления таможенного органа о наложении взыскания за нарушение таможенных правил, в том числе в виде конфискации (статья 376 Таможенного кодекса РФ). По смыслу статьи 378 Таможенного кодекса РФ, в случае подачи жалобы постановление о конфискации имущества может быть исполнено не ранее принятия судом решения об отклонении жалобы и признании вынесенного постановления законным и обоснованным.

3. Постановление от 11 марта 1998 года N 8-П по делу о проверке конституционности статьи 266 Таможенного кодекса Российской Федерации, части второй статьи 85 и статьи 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 12. Ст. 1458).

Правовые категории в Постановлении.

Конфискация как мера юридической, административной ответственности; превентивное изъятие (арест) материальных объектов собственности; судебные гарантии права частной собственности при аресте имущества; последующий судебный контроль; истребование имущества не иначе как по судебному решению.

Заявители.

Граждане М.М. Гаглоева и А.Б. Пестряков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренных кодексов, которые предоставляют уполномоченным органам исполнительной власти РФ право конфискации имущества граждан в качестве санкции за совершенные правонарушения.

Позиция заявителей.

Установление конфискации имущества по решению административных органов в качестве меры административного взыскания как допускающее изъятие имущества без судебного решения противоречит статьям 35 (часть 3) и 55 (часть 3) Конституции РФ, закрепляющим гарантии права частной собственности.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (части 1 и 3) и 55 (часть 3), статья 266 Таможенного кодекса РФ постольку, поскольку она предусматривает в качестве меры административной ответственности конфискацию товаров и транспортных средств, назначаемую без судебного решения и являющуюся несоразмерной деянию, указанному в данной статье.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 35 (части 1 и 3) и 55 (часть 3), часть вторая статьи 85 и статья 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях в той мере, в какой они в их взаимосвязи допускают применение конфискации без судебного решения. Предусмотренная частью второй статьи 85 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях конфискация, во всяком случае, может применяться только в судебном порядке. Этим не затрагиваются полномочия административных органов, указанных в статье 222 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, по наложению других, помимо конфискации, административных взысканий, предусмотренных частью второй его статьи 85.

Мотивы решения.

Конфискация как вид административного взыскания состоит в принудительном безвозмездном обращении в собственность государства имущества, явившегося орудием или средством совершения либо непосредственным предметом правонарушения, то есть имущества, использование которого либо запрещено, либо противоправно по другим причинам.

От конфискации как меры юридической ответственности за совершенное правонарушение, приводящей к лишению собственника прав на определенное имущество, отличается изъятие (арест) материальных объектов собственности как процессуальная мера обеспечения производства по делам об административных правонарушениях и нарушениях таможенных правил, применяемая в том числе для обеспечения последующей конфискации, она тоже в определенной степени ограничивает право собственника владеть, пользоваться и распоряжаться им, но не порождает перехода права собственности к государству и производится без судебного решения, что не препятствует последующему обжалованию этой меры в суде.

Согласно ранее выраженной позиции акт суда является итогом решения вопроса о лишении лица его имущества (см. Постановление от 20 мая 1997 года N 8-П). Соответственно, только с вынесением судебного решения о конфискации она применяется как мера юридической ответственности, влекущая утрату собственником его имущества. Диспозиция статьи 266 Таможенного кодекса (ТК) не позволяет провести разграничение конфискации в качестве санкции за противоправное поведение и обеспечительными мерами вне связи с противоправным поведением.

Незавершение таможенной процедуры, являющееся, согласно статье 266 Таможенного кодекса, основой для конфискации, может иметь место и при отсутствии противоправного поведения нарушителя, то есть по другим причинам, в том числе объективного характера. Однако оспариваемые положения ТК, не позволяя провести такое разграничение, не исключают произвольное применение конфискации имущества в случаях, когда противоправное деяние отсутствует, то есть без законных оснований, что представляет собой ограничение конституционного права частной собственности.

Некоторые нарушения таможенной процедуры, предусмотренные ТК в качестве самостоятельных видов деяний, не связаны со столь суровыми санкциями, как конфискация перемещаемого через границу имущества, и влекут лишь наложение штрафа, что нарушает конституционный принцип равенства при привлечении к юридической ответственности.

Данная норма не устанавливает заранее точные условия, невыполнение которых влечет конфискацию как меру ответственности за нарушение режима склада временного хранения, носит отсылочный характер, то есть требует конкретизации, в том числе подзаконными актами, и таким образом позволяет вводить ограничения конституционного права собственности не только законом.

Гарантии права собственности предоставляются в отношении имущества, которое принадлежит субъектам права собственности на законных основаниях. Право частной собственности, не являясь абсолютным, может быть ограничено законом, но сама возможность ограничений и их характер определяются в соответствии с Конституцией РФ. Введение ответственности за административный проступок и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния. Названные выше недостатки, содержащиеся в статье 266 ТК, ведут к ограничениям конституционного права частной собственности, которые являются несправедливыми, несоразмерными и к тому же недопустимыми с точки зрения требований к законной форме такого рода ограничений.

Предписание статьи 35 Конституции РФ о лишении имущества не иначе как по решению суда является обязательным во всех случаях, когда встает вопрос о применении санкции в виде конфискации имущества. До вынесения судебного решения должностные лица вправе изымать у нарушителя вещи и документы, налагать арест на имущество, задерживать транспортные средства и т.д. именно потому, что все подобные меры, не являясь санкцией за совершенное правонарушение, имеют лишь обеспечительный характер и не связаны с лишением имущества, что не исключает возможности их судебного обжалования на всех стадиях административного производства. Однако, поскольку до вынесения судами решения о применении конфискации как меры ответственности не могут считаться установленными ни само деяние, ни виновное его совершение, органы, рассматривающие дела об административных правонарушениях, должны обеспечивать соблюдение судебной процедуры для решения вопросов обжалования применения такой санкции, как конфискация имущества.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, предусматривающая право каждого при определении его прав и обязанностей в каком-либо гражданском процессе на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

4. Постановление от 14 мая 1999 года N 8-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 131 и части первой статьи 380 Таможенного кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 21. Ст. 2669).

Правовые категории в Постановлении.

Право частной собственности; право на свободное использование своих способностей и имущества для осуществления предпринимательской и иной не запрещенной законом деятельности; противоправное использование имущества; соразмерность ограничения права.

Заявители.

Закрытое акционерное общество "Сибирское агентство "Экспресс", гражданин С.И. Тененев, а также фирма "Y. & G. Reliable Services, Inc" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Таможенного кодекса, запрещающие пользоваться и распоряжаться товарами и транспортными средствами, в отношении которых таможенное оформление не завершено, за исключением случаев, оговоренных в статье (часть первая статьи 131), и согласно которым конфискация товаров, транспортных средств и иных предметов, в отношении которых вынесено постановление о конфискации, производится независимо от того, являются ли они собственностью лица, совершившего нарушение таможенных правил, а также независимо от того, установлено это лицо или нет (часть первая статьи 380).

Позиция заявителей.

Оспоренные нормы нарушают право частной собственности, право на свободное использование своего имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, а также гарантии свободного перемещения товаров и свободы экономической деятельности и, следовательно, противоречат Конституции РФ, ее статьям 8, 15, 34, 35 и 55 (часть 3).

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения соответствуют Конституции РФ.

Мотивы решения.

По смыслу статьи 35 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 8, 17 (часть 3), 34, 55 (часть 3), 56 (часть 3), 57 и 71 (пункт "в") право частной собственности в своем конкретном содержании, включая определение оснований и порядка его возникновения, а также объем его охраны, регулируется законом и может быть им ограничено. При этом как сама возможность ограничений, так и их характер должны определяться законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ, в том числе с ее статьей 55 (часть 3).

В целях защиты суверенитета и экономической безопасности российского государства, прав и законных интересов граждан, обеспечения единого экономического пространства законодатель, устанавливая таможенную территорию Российской Федерации, таможенную границу и соответствующий порядок перемещения, контроля и оформления товаров и транспортных средств, а также обложения таможенными платежами и их уплаты и т.п., может предусматривать административные меры принудительного характера, а также конкретные составы правонарушений и соответствующие санкции. Однако все такого рода меры, как связанные с ограничением права собственности, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно закрепленным целям и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния. Такие меры допустимы, если они основываются на законе, служат общественным интересам и не являются чрезмерными.

Осуществление прав пользования и распоряжения перемещаемым имуществом (в частности, заключение договора купли-продажи) вопреки требованиям части первой статьи 131 Таможенного кодекса РФ, то есть без выполнения всех необходимых обязанностей, связанных с перемещением товаров и транспортных средств через таможенную границу и выбором таможенного режима, фактически означало бы их выпуск в свободное обращение без таможенного оформления и контроля, что в конечном счете разрушило бы таможенный режим, сделало бы невозможным само таможенное регулирование и достижение тех конституционно защищаемых ценностей и целей, для которых оно предназначено, со всеми вытекающими последствиями, в том числе криминогенного характера.

Федеральным законом могут устанавливаться ограничения на пользование и распоряжение товарами и транспортными средствами, которые ввезены на таможенную территорию Российской Федерации, находятся под таможенным контролем и в отношении которых еще не осуществлено таможенное оформление. При этом речь идет не о лишении лица перемещаемого имущества, а о соблюдении специального, разрешительного порядка перемещения товаров и транспортных средств через таможенную границу. Эта административная мера принудительного характера направлена на защиту конституционных ценностей, таких как суверенитет и экономическая безопасность Российской Федерации, права и законные интересы граждан, законные интересы отечественных производителей и потребителей, жизнь и здоровье человека, окружающая природная среда и др., что само по себе не может рассматриваться как недопустимое ограничение конституционных прав и свобод и не нарушает требований Конституции РФ.

Федеральный законодатель вправе допустить конфискацию имущества, явившегося орудием или средством совершения либо непосредственным объектом таможенного правонарушения, независимо от того, находятся ли соответствующие товары и транспортные средства в собственности совершившего его лица, а также независимо от того, установлено это лицо или нет. В противном случае организаторы незаконного перемещения товаров получили бы возможность переложить всю ответственность на неплатежеспособных лиц или лиц, проживающих за границей, что подрывало бы правопорядок в сфере таможенного регулирования и несовместимо с его целями и задачами.

Оспариваемое положение статьи 380 Таможенного кодекса РФ не может рассматриваться как препятствие для судебной защиты прав и законных интересов собственника конфискуемого имущества, не являющегося нарушителем таможенных правил.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международная конвенция об упрощении и гармонизации таможенных процедур; Конвенция о договоре международной перевозки грузов; Таможенный кодекс Европейского Сообщества, согласно которому все необходимые меры, включая конфискацию и продажу, предпринимаются в отношении товаров, которые не могут быть выданы, поскольку по основаниям, вменяемым декларанту, отсутствовала возможность начать или продолжить досмотр грузов в срок, отведенный для этого таможенными органами, поскольку документы, подлежащие представлению до того, как товары могут быть предъявлены для необходимой таможенной процедуры, не были представлены, поскольку в установленный срок не были сделаны платежи либо не представлены гарантии в обеспечение импортных или экспортных пошлин, поскольку на них распространяются запреты или ограничения, а также в отношении товаров, которые не были вывезены в разумный срок после завершения таможенного оформления (статья 75); Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 1 Протокола N 1), в соответствии с которой: каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом, никто не может быть лишен своего имущества кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права, предыдущие положения ни в коей мере не ущемляют право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов или других сборов или штрафов.

5. Постановление от 16 мая 2000 года N 8-П по делу о проверке конституционности отдельных положений пункта 4 статьи 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 21. Ст. 2258).

Правовые категории в Постановлении.

Процедура банкротства; частные и публичные интересы; конкурсная масса; конкурсное производство; имущественные отношения должника и кредиторов; разумная и справедливая компенсация за изъятие имущества из конкурсной массы; принудительное отчуждение имущества в публичных целях при условии предварительного и равноценного возмещения; распределение между разными уровнями публичной власти функций социального государства.

Заявитель.

Компания "Timber Holdings International Limited" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения пункта 4 статьи 104 Федерального закона, согласно которым не включаемое в конкурсную массу имущество должника, относящееся к жилищному фонду социального использования, детским дошкольным учреждениям и объектам коммунальной инфраструктуры, жизненно необходимым для региона, подлежит передаче соответствующему муниципальному образованию по фактическому состоянию без каких-либо дополнительных условий, в том числе без какой-либо компенсации собственнику-должнику, что затрагивает имущественные отношения между должником и кредиторами и их законные интересы.

Позиция заявителя.

Исключение того или иного имущества должника из конкурсной массы и передача его муниципальному образованию отражается в конечном счете на полноте удовлетворения требований кредитора, лишая его части причитающихся ему денежных средств. Такое изъятие означает, по существу, не что иное, как принудительное - в силу закона - отчуждение частной собственности без предварительного и равноценного возмещения, что противоречит требованиям статьи 35 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные нормативные положения не противоречат Конституции РФ в той части, в какой они предусматривают передачу муниципальным образованиям жилищного фонда социального использования, детских дошкольных учреждений, жизненно необходимых для региона, объектов коммунальной инфраструктуры, с тем чтобы обеспечить их использование в соответствии с целевым назначением.

Оспоренные нормативные положения в той части, в какой они позволяют в процедуре конкурсного производства передавать соответствующим муниципальным образованиям вышеуказанные объекты без выплаты собственникам разумной, справедливой компенсации, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 35 (часть 3), 46 (часть 1) и 55 (части 2 и 3).

Законодателю надлежит предусмотреть порядок выплаты разумной и соразмерной компенсации должникам, находящимся в процедуре конкурсного производства, и механизм реализации связанных с этим решений федеральных органов государственной власти, приводящих к увеличению расходов бюджетов разных уровней.

Мотивы решения.

Отношения, связанные с обеспечением функционирования и сохранения целевого назначения объектов, указанных в законе, носят публично-правовой характер, так как эти объекты используются не только в частных интересах, но и в интересах населения, подлежащих защите со стороны государства. Это дает законодателю право определять, что те или иные объекты, необходимые для жизнеобеспечения населения, в процессе конкурсного производства подлежат передаче соответствующему муниципальному образованию, что является реализацией распределения между разными уровнями публичной власти закрепленных в статье 7 Конституции РФ функций социального государства.

Исключение названных объектов из конкурсной массы и передача их муниципальным образованиям является допустимым ограничением права частной собственности должника, которое осуществляется в целях защиты прав и законных интересов других лиц (статья 55 (часть 3) Конституции РФ).

Однако при этом должны учитываться также частные интересы, в том числе интересы должника и кредиторов в рамках конкурсного производства. В соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции РФ "никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда; принудительное отчуждение имущества для государственных нужд может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения". Согласно ранее выраженной правовой позиции используемое в статье 35 Конституции понятие "имущество" в его конституционно-правовом смысле охватывает, в частности, вещные права и права требования (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П). В контексте данного дела это означает, что права требования кредиторов и их законные интересы также подлежат защите в соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции РФ и при проведении конкурсного производства в процедуре банкротства.

Согласно правовой позиции Европейского Суда по правам человека, лишение собственности без предоставления разумной компенсации (с учетом ее стоимости), как правило, представляет собой несоразмерное ограничение, которое не может считаться оправданным. Анализ же сложившейся правоприменительной практики свидетельствует о том, что оспариваемые предписания понимаются конкурсными управляющими и арбитражными судами как исключающие какую-либо компенсацию собственнику при уменьшении конкурсной массы, что представляет собой чрезмерное и произвольное ограничение права собственности, умаляет конституционное право частной собственности, и поэтому данные положения противоречат статьям 3 (часть 3) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

Закрепленная в Конституции равная защита частной, государственной, муниципальной и иных форм собственности должна в том числе отвечать принципу справедливости. Данному принципу не отвечало бы предоставление компенсации в полном объеме в связи с изъятием имущества в публичных целях и его передачей муниципальным образованиям, что было бы несоразмерным в силу особого целевого назначения этого имущества и его обремененности расходами. Соразмерность компенсации служит справедливому балансу публичных и частных интересов. Это предполагает выплату должникам-собственникам разумной компенсации за имущество, изъятое в публичных интересах.

Оспариваемые положения по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, исключают реальную судебную защиту прав должников-собственников и конкурсных кредиторов, поскольку способствуют тому, что в процедуре последующего судебного обжалования решений об изъятии в качестве превентивной меры указанного в них имущества не проверяется значение передаваемых объектов как жизненно важных для решения.

Исходя из безвозмездной передачи этих объектов, оспариваемая норма не предполагает и возможность рассмотрения в суде споров, возникающих между должником, кредиторами и государством по поводу размера компенсации в связи с изъятием имущества. Поэтому оспариваемые положения также противоречат статьям 35 (часть 3) и 46 (часть 1) Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой никто не может быть лишен своего имущества кроме как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права; решение Европейского Суда по правам человека от 23 сентября 1982 года по делу Sporrong and Lonnroth, Series A no. 52, para. 69; решение от 21 февраля 1986 года по делу James and Others, Series A no. 98, paras. 50, 54; решение от 8 июля 1986 года по делу Lithgow and Others, Series A no. 102, paras. 109, 122, согласно которым лишение собственности без предоставления разумной компенсации с учетом ее стоимости, как правило, представляет собой несоразмерное вмешательство, которое не может считаться оправданным; статья 1 Протокола N 1 к Конвенции не рассматривается как предоставляющая право на получение полной компенсации, поскольку при определенных фактических обстоятельствах учет публичных интересов, связанных с необходимостью обеспечения большей социальной справедливости, может обусловливать выплату возмещения ниже рыночной стоимости.

6. Постановление от 3 июля 2001 года N 10-П по делу о проверке конституционности положений подпункта 3 пункта 2 статьи 13 Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" и пунктов 1 и 2 статьи 26 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 29. Ст. 3058).

Правовые категории в Постановлении.

Права и свободы человека и гражданина; возможность ограничения прав и свобод только федеральным законом; право на свободное использование своего имущества; право иметь имущество в собственности.

Предмет рассмотрения.

Положения оспариваемых Федеральных законов в части введения и продления моратория на удовлетворение требований граждан-вкладчиков по обязательствам банков, находящихся в процессе реструктуризации.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Позиция заявителей.

Заявители, чьи иски о взыскании сумм вкладов и процентов на эти суммы по договорам банковского вклада, обязательства по которым не были выполнены банками, удовлетворены судами общей юрисдикции, но соответствующие судебные решения не были исполнены, утверждают, что содержащиеся в оспариваемых Федеральных законах нормы нарушают их конституционные права, гарантируемые статьями 19 (часть 1), 34, 35, 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 35 (части 1, 2 и 3), 46 (часть 1) и 55 (часть 3), положения подпункта 3 пункта 2 статьи 13 Федерального закона "О реструктуризации кредитных организаций" и находящиеся в системной связи с ними положения пунктов 1 и 2 статьи 26 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" в той мере, в какой ими не предусматриваются субъект, управомоченный на введение моратория на удовлетворение требований граждан-вкладчиков к кредитной организации, находящейся в процессе реструктуризации, основания продления такого моратория, а также чрезмерно ограничиваются права граждан-вкладчиков и ущемляется право на судебную защиту.

Мотивы решения.

По своей правовой природе мораторий на удовлетворение требований граждан-вкладчиков по обязательствам банка, возникшим до момента его перехода под управление агентства, представляет собой ограничение прав значительного числа граждан-вкладчиков, которое должно носить сбалансированный характер, учитывающий не только интересы банков-должников, но и интересы этих граждан. Такой баланс интересов, исходя из того что финансовое, кредитное регулирование относится к ведению Российской Федерации (пункт "ж" статьи 71 Конституции РФ), должен устанавливаться федеральными органами государственной власти в соответствии с их конституционно-правовым статусом.

Кроме того, поскольку мораторий означает публично-правовое вмешательство в частноправовые отношения, правовое регулирование отношений, затрагиваемых введением моратория на удовлетворение требований кредиторов кредитных организаций, должно основываться на общеправовом принципе соразмерности и пропорциональности вводимых ограничений, с тем чтобы исключалось произвольное ухудшение условий договора для гражданина-вкладчика, являющегося, как правило, экономически слабой стороной в договоре банковского вклада. В связи с этим действующее законодательство в части установления механизма компенсации ущерба, причиняемого кредиторам введением моратория на удовлетворение их требований, нуждается в совершенствовании (см. Постановление от 12 марта 2001 года N 4-П).

Непропорциональный, чрезмерный характер введенных законом ограничений прав граждан-вкладчиков проявляется, в частности, в том, что в силу пункта 2 статьи 26 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций" в течение срока действия моратория приостанавливается исполнение исполнительных документов по всем имущественным взысканиям, за исключением исполнения исполнительных документов, выданных на основе решений о взыскании задолженности по заработной плате, выплат вознаграждений по авторским договорам, а также о возмещении вреда, причиненного жизни или здоровью, и морального вреда, вступивших в законную силу до момента назначения временной администрации. Тем самым законодатель, установив исчерпывающий перечень требований, на которые действие моратория не распространяется, не учел должным образом баланс интересов граждан-вкладчиков и банков, не предусмотрел надлежащий механизм компенсации ущерба, причиненного гражданам-вкладчикам, чем - вопреки предписаниям статьи 55 (часть 3) Конституции РФ - чрезмерно ограничил их права, закрепленные статьей 35 Конституции РФ.

7. Постановление от 30 июля 2001 года N 13-П по делу о проверке конституционности положений подпункта 7 пункта 1 статьи 7, пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 32. Ст. 3412).

Правовые категории в Постановлении.

Судебные гарантии права собственности; исполнение судебных решений; принцип юридической ответственности; последующий судебный контроль за наложением штрафных санкций в виде взыскания исполнительского сбора.

Заявители.

Арбитражный суд Воронежской области, Арбитражный суд Саратовской области и ОАО "Разрез "Изыхский" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения оспоренного Федерального закона о полномочии судебного пристава-исполнителя выносить постановление о взыскании исполнительского сбора, размере этого сбора, порядке взыскания и распределения взысканной по исполнительному документу суммы, а также об отнесении такого постановления к исполнительным документам.

Позиция заявителей.

Полномочие судебного пристава выносить указанное постановление и отнесение этого акта к исполнительным документам, а также размер и порядок взыскания исполнительского сбора несоразмерно ограничивают и нарушают право на судебную защиту, право собственности и противоречат статьям 34 (часть 1), 35 (часть 3), 46 (часть 1), 55 (части 2 и 3) и 57 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не противоречит Конституции РФ положение подпункта 7 пункта 1 статьи 7 Федерального закона "Об исполнительном производстве", в силу которого выносимое постановление судебного пристава-исполнителя о взыскании исполнительского сбора относится к исполнительным документам, поскольку такое постановление выносится на основании и во исполнение исполнительного документа суда или иного уполномоченного органа, и может быть обжаловано в судебном порядке, что влечет обязательное приостановление исполнительного производства.

Не противоречит Конституции РФ положение пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве", согласно которому в случае неисполнения исполнительного документа без уважительных причин в срок, установленный для добровольного исполнения указанного документа, судебный пристав-исполнитель выносит постановление, по которому с должника взыскивается исполнительский сбор в размере 7% от взыскиваемой суммы или стоимости имущества должника, постольку, поскольку федеральный законодатель вправе установить такого рода взыскание в качестве санкции (меры административной ответственности) за неисполнение исполнительного документа, выдаваемого судами и другими уполномоченными органами, а установленный этим положением размер взыскания (7% от взыскиваемой суммы) представляет собой лишь допустимый его максимум, верхнюю границу, и с учетом характера совершенного правонарушения, размера причиненного вреда, степени вины правонарушителя, его имущественного положения и иных существенных обстоятельств может быть снижен правоприменителем.

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (часть 3), 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3), положение пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве", согласно которому в случае неисполнения исполнительного документа без уважительных причин в срок, установленный для добровольного исполнения указанного документа, судебный пристав-исполнитель выносит постановление, по которому с должника взыскивается исполнительский сбор в размере 7% от взыскиваемой суммы или стоимости имущества должника, постольку, поскольку оно в силу своей формальной неопределенности в части, касающейся оснований освобождения должника от уплаты исполнительского сбора, допускает его применение без обеспечения должнику возможности надлежащим образом подтверждать, что нарушение установленных сроков исполнения исполнительного документа, обязывающего его передать взыскиваемые денежные средства, вызвано чрезвычайными, объективно непредотвратимыми обстоятельствами и другими непредвиденными, непреодолимыми препятствиями, находящимися вне его контроля, при соблюдении им той степени заботливости и осмотрительности, какая требовалась от него в целях надлежащего исполнения обязанности, вытекающей из предписаний пункта 1 статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве".

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 18, 19 (части 2 и 3), 35 (части 2 и 3), 45 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (часть 3), положение пункта 1 статьи 77 Федерального закона "Об исполнительном производстве", на основании которого из денежной суммы, взысканной судебным приставом-исполнителем с должника, исполнительский сбор оплачивается в первоочередном порядке, а требования взыскателя удовлетворяются в последнюю очередь.

Мотивы решения.

Закрепляя нормы, направленные на обеспечение своевременного исполнения судебных и иных актов, федеральный законодатель вправе предусмотреть и санкции, в том числе штрафного характера, за их нарушение. Однако такого рода санкции должны отвечать требованиям Конституции РФ, в том числе соответствовать принципу юридического равенства, быть соразмерными конституционно защищаемым целям и ценностям, исключать возможность их произвольного истолкования и применения.

Исполнительскому сбору как штрафной санкции присущи признаки административной штрафной санкции: он имеет фиксированное, установленное Федеральным законом денежное выражение, взыскивается принудительно, оформляется постановлением уполномоченного должностного лица, взимается в случае совершения правонарушения, а также зачисляется в бюджет и во внебюджетный фонд, средства которых находятся в государственной собственности. Из этого следует, что в качестве штрафной санкции административного характера исполнительский сбор должен отвечать вытекающим из Конституции РФ требованиям, применяемым к такого рода мерам юридической ответственности. В частности, при наличии уважительных причин должник может подвергаться такому взысканию.

Установление конкретных размеров штрафных санкций за нарушение правил принудительного исполнения судебных и иных актов является прерогативой законодателя. Однако размер штрафного взыскания, поскольку такое взыскание связано с ограничением конституционного права собственности, во всяком случае, должен отвечать критерию соразмерности, вытекающему из статьи 55 (часть 3) Конституции РФ.

Юридическая сила постановления, выносимого судебным приставом-исполнителем в порядке статьи 81 Федерального закона "Об исполнительном производстве", обусловлена его природой как особого рода самостоятельного правоприменительного акта, издаваемого в порядке административной юрисдикции с целью пресечения правонарушений, совершаемых в процессе принудительного исполнения судебных и иных решений. Следовательно, положение подпункта 7 пункта 1 статьи 7 названного Федерального закона, на основании которого выносимое в порядке пункта 1 его статьи 81 постановление судебного пристава-исполнителя о взыскании исполнительского сбора является исполнительным документом, не нарушает вытекающих из Конституции РФ требований, предъявляемых к такого рода актам.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения Всеобщей декларации прав человека (пункт 2 статьи 29), Международного пакта о гражданских и политических правах (пункт 3 статьи 12), Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах (статья 4), а также положение части первой статьи 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым государство имеет право обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами и для обеспечения уплаты налогов или других сборов и штрафов.

8. Постановление от 21 апреля 2003 года N 6-П по делу о проверке конституционности положений пунктов 1 и 2 статьи 167 Гражданского кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 17. Ст. 1657).

Правовые категории в Постановлении.

Право собственности; свобода экономической деятельности; добросовестное приобретение; выявление конституционного смысла закона; коллизия конституционных прав.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Общие положения пунктов ГК РФ о последствиях недействительности сделки в части, устанавливающей обязанность каждой из сторон возвратить все полученное по сделке.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения не позволяют добросовестным приобретателям защитить свои имущественные права, тем самым нарушаются права и свободы, гарантированные статьями 2, 8, 17 (часть 1), 18, 19 (часть 1), 35 (часть 2) и 40 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не противоречат Конституции РФ содержащиеся в пунктах 1 и 2 статьи 167 ГК РФ общие положения о последствиях недействительности сделки в части, касающейся обязанности каждой из сторон возвратить другой все полученное по сделке, поскольку данные положения - по их конституционно-правовому смыслу в нормативном единстве со статьей 302 ГК РФ - не могут распространяться на добросовестного приобретателя, если это непосредственно не оговорено законом. Конституционно-правовой смысл указанных положений, выявленный Конституционным Судом в настоящем Постановлении, является обязательным и исключает любое иное их истолкование в правоприменительной практике.

Мотивы решения.

Гражданский кодекс РФ, в соответствии с вытекающими из Конституции РФ основными началами гражданского законодательства (пункт 1 статьи 1 ГК РФ), не ограничивает гражданина в выборе способа защиты нарушенного права и не ставит использование общих гражданско-правовых способов защиты в зависимость от наличия специальных, вещно-правовых, способов; граждане и юридические лица в силу статьи 9 ГК РФ вправе осуществить этот выбор по своему усмотрению. ГК РФ предусмотрено, что собственник вправе истребовать свое имущество из чужого незаконного владения (статья 301). Согласно пункту 1 его статьи 302, если имущество возмездно приобретено у лица, которое не имело права его отчуждать, о чем приобретатель не знал и не мог знать (добросовестный приобретатель), то собственник вправе истребовать это имущество от приобретателя в случае, когда имущество утеряно собственником или лицом, которому имущество было передано собственником во владение, либо похищено у того или другого, либо выбыло из их владения иным путем помимо их воли.

Следовательно, права лица, считающего себя собственником имущества, не подлежат защите путем удовлетворения иска к добросовестному приобретателю с использованием правового механизма, установленного пунктами 1 и 2 статьи 167 ГК РФ. Такая защита возможна лишь путем удовлетворения виндикационного иска, если для этого имеются те предусмотренные статьей 302 ГК РФ основания, которые дают право истребовать имущество и у добросовестного приобретателя (безвозмездность приобретения имущества добросовестным приобретателем, выбытие имущества из владения собственника помимо его воли и др.). Иное истолкование положений пунктов 1 и 2 статьи 167 ГК РФ означало бы, что собственник имеет возможность прибегнуть к такому способу защиты, как признание всех совершенных сделок по отчуждению его имущества недействительными, то есть требовать возврата полученного в натуре не только когда речь идет об одной (первой) сделке, совершенной с нарушением закона, но и когда спорное имущество было приобретено добросовестным приобретателем на основании последующих (второй, третьей, четвертой и т.д.) сделок. Тем самым нарушались бы вытекающие из Конституции РФ установленные законодателем гарантии защиты прав и законных интересов добросовестного приобретателя.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод, в соответствии с которой право каждого физического и юридического лица на уважение принадлежащей ему собственности и ее защиту (и вытекающая из этого свобода пользования имуществом) не ущемляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами (статья 1 Протокола N 1 в редакции Протокола N 11).

9. Конституция РФ закрепляет право частной собственности. Вместе с тем оно не является абсолютным и, по смыслу статьи 55 (части 3) Конституции, может быть ограничено федеральным законом, но только в той мере, в какой это необходимо для достижения конституционно значимых целей, закрепленных в этой статье. Взыскание налогов, необходимых для существования государства и соблюдения публичного интереса всех членов общества, не может расцениваться как произвольное лишение собственника его имущества, а представляет собой законное изъятие части имущества, вытекающее из публично-правовой обязанности (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П).

10. Товарищество собственников жилья как один из возможных способов управления кондоминиумом и членство в нем являются производными (вторичными) по отношению к праву собственности домовладельца. По смыслу статьи 35 (часть 2) Конституции РФ, возникновение права собственности не может быть поставлено в зависимость от членства в товариществе (см. Постановление от 3 апреля 1998 года N 10-П).

11 Обязанность налогоплательщика - юридического лица по уплате налогов должна считаться исполненной в день списания с его расчетного счета в кредитном учреждении соответствующих денежных средств при наличии на этом счете достаточного денежного остатка. В этом случае бесспорное списание не поступивших в бюджет средств (которые уже не являются недоимкой) противоречит конституционному положению о недопустимости лишения кого-либо его имущества иначе как по решению суда (см. Постановление от 12 октября 1998 года N 24-П).

12. Приватизация в РФ обусловлена переходом к многообразию форм собственности, свободе экономической деятельности, гарантированным, в частности, статьями 8 и 34 Конституции. Установление права на приватизацию осуществляется публичной властью. В то же время, закрепляя в законе это право, государство обязано обеспечить возможность его реализации гражданами, гарантируя при передаче определенного имущества в собственность субъектов частного права соблюдение принципов и норм, предусмотренных Конституцией.

Определение круга объектов, не подлежащих приватизации, нельзя считать ограничением прав и свобод человека и гражданина, если целевое назначение жилого помещения, место его нахождения и другие обстоятельства, обусловливающие особенности правового режима жилья, исключают возможность передачи его в частную собственность (см. Постановление от 3 ноября 1998 года N 25-П).

13. Предъявление требований о возврате неправомерно изъятого имущества может ограничиваться определенным сроком, установление которого в таких случаях имеет целью обеспечить стабильность общественных отношений в сфере гражданского оборота. Следовательно, само по себе установление срока для предъявления имущественных требований не может быть признано неправомерным, а потому федеральный законодатель вправе определить срок для предъявления иностранными государствами, их физическими и юридическими лицами претензий о возврате перемещенных культурных ценностей (см. Постановление от 20 июля 1999 года N 12-П).

14. Порядок, предусматривающий включение в налогооблагаемую базу при исчислении налога на прибыль банка неполученных сумм штрафов, пеней и других санкций может повлечь нарушение его имущественных прав и интересов как собственника, поскольку налог фактически взимается не с прибыли, а за счет имущества, налоги с которого уже уплачены. Это нарушает право собственности банка, так как налогоплательщик не может ограничиваться в распоряжении по своему усмотрению тем находящимся в его частной собственности имуществом, налог с которого уже уплачен (см. Постановление от 28 октября 1999 года N 14-П).

15. Не используя социально оправданную дифференциацию страховых взносов для разных категорий самозанятых граждан, законодатель тем самым вводит чрезмерные ограничения права собственности (см. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П).

16. Часть третья статьи 5 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации", не предполагающая по своему конституционно-правовому смыслу возможность передачи редакциям средств массовой информации, издательствам, информационным агентствам, телерадиовещательным компаниям в хозяйственное ведение помещений, находящихся в частной собственности, не может использоваться в качестве законного основания для такой передачи (см. Постановления от 22 ноября 2000 года N 14-П; от 20 февраля 2001 года N 3-П).

17. Согласно статье 35 Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Раскрывая конституционно-правовой смысл понятия "имущество", использованного в данной статье, Конституционный Суд пришел к выводу, что им охватываются не только право собственности, но и вещные права (см. Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П).

18. Граждане и юридические лица, приобретая акции и осуществляя акт распоряжения своим имуществом, приобретают и определенные имущественные права требования к акционерному обществу: на участие в распределении прибыли, на получение части имущества в случае ликвидации общества и т.д. Имущественные права требования также являются "имуществом", а следовательно, обеспечиваются конституционно-правовыми гарантиями, включая охрану законом прав акционеров, в том числе миноритарных (мелких) акционеров как слабой стороны в системе корпоративных отношений, и судебную защиту нарушенных прав (статья 35 (части 1 и 3) Конституции РФ). Эти гарантии направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота (см. Постановление от 10 апреля 2003 года N 5-П).

19. Конституционно-правовые гарантии в области деятельности акционерных обществ включают в себя охрану законом прав акционеров, в том числе и миноритарных акционеров как слабой стороны в корпоративных отношениях, и судебную защиту нарушенных прав и направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота.

Возможность ограничения и лишения права частной собственности уравновешивается принципом ее неприкосновенности. Данный принцип может быть выведен из совокупности конституционно-правовых положений и включает в себя конституционные гарантии обеспечения частным собственникам возможности свободного использования принадлежащего им имущества, стабильности отношений собственности, недопустимости произвольного лишения имущества либо несоразмерного ограничения права собственности.

В случаях принудительного изъятия имущества у собственника должен осуществляться эффективный судебный контроль как гарантия принципа неприкосновенности собственности.

В соответствии со статьей 35 (часть 3) Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Термин "лишен" означает принудительный характер прекращения права частной собственности и предполагает наличие спора, что в обязательном порядке требует судебного контроля. Принудительное отчуждение имущества по общему правилу может быть произведено только при условии предварительного и равноценного возмещения.

Защита права частной собственности законом предполагает конституционную обязанность законодателя обеспечить неприкосновенность права частной собственности, в том числе путем установления надлежащих юридических процедур принятия решений общим собранием акционеров (см. Постановление от 24 февраля 2004 года N 3-П).

20. Постановление от 31 мая 1993 года N 12-П по делу о проверке конституционности Закона РСФСР от 24 октября 1991 года "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР" и Постановления Верховного Совета РСФСР от 24 октября 1991 года "О порядке введения в действие Закона РСФСР "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР", Постановления Съезда народных депутатов Российской Федерации от 27 марта 1993 года "О компенсации и восстановлении сбережений граждан Российской Федерации", Указа Президента Российской Федерации от 28 марта 1993 года "О защите сбережений граждан Российской Федерации" (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 29. Ст. 1142) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статьи 52, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 35 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Индексация денежных вкладов; защита права собственности.

Заявитель.

Народный депутат РФ В.В. Мукусев (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Нормативные акты, определяющие механизм поддержания покупательной способности доходов и сбережений граждан.

Позиция заявителя.

Признать названные правовые акты подлежащими действию вопреки позиции высших государственных органов, не применяющих эти акты.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренные правовые акты соответствуют Конституции РФ.

Несоблюдение порядка введения в действие и неприменение всех требований, предусмотренных статьями 1 и 2 Закона РСФСР "Об индексации денежных доходов и сбережений граждан в РСФСР", нарушают право каждого быть собственником и право на защиту собственности.

Мотивы решения.

Рассматриваемые правовые акты направлены на защиту конституционного права каждого гражданина быть собственником, на осуществление обязанности государства защищать собственность граждан, на возмещение гражданам потери части их сбережений в связи с проведением экономической реформы. По содержанию и форме эти акты соответствуют Конституции.

Вместе с тем Верховный Совет и Правительство РФ не приняли необходимых мер по выполнению содержащихся в названных нормативных актах требований, что влечет нарушение конституционных прав граждан.

Статья 36

Комментарий к статье 36

1. Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 16 Закона города Москвы "Об основах платного землепользования" (Собрание законодательства Российской Федерации. N 52 (ч. 2). Ст. 5014).

Правовые категории в Постановлении.

Право частной собственности; имущественные права, их конституционные гарантии; право землепользования; свобода договора; ограничение прав и свобод; компетенция Конституционного Суда РФ.

Заявитель.

Гражданка Т.В. Близинская (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение Закона города Москвы "Об основах платного землепользования в городе Москве" (на момент применения содержавшееся в статье 15), в силу которого гражданам-домовладельцам, постоянно зарегистрированным в принадлежащих им на праве собственности домах, расположенных на земельных участках на территории города Москвы, предоставляется право пожизненного наследуемого владения этими земельными участками, причем в пределах Московской кольцевой автомобильной дороги размер таких участков ограничивается площадью 0,06 гектара, а за ее пределами - 0,12 гектара, сверх же указанных площадей земельные участки предоставляются в аренду.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма нарушает конституционные права, предусмотренные статьями 36 (часть 3) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение Закона города Москвы, предписывающее изъятие из пожизненного наследственного владения части земельного участка, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 35 (части 2 и 3) и 55 (части 1, 2 и 3).

Мотивы решения.

Согласно статье 35 (часть 3) Конституции РФ никто не может быть лишен своего имущества иначе как по решению суда. Раскрывая конституционно-правовой смысл понятия "имущество", использованного в данной статье, Конституционный Суд пришел к выводу, что им охватываются не только право собственности, но и вещные права (см. Постановления от 16 мая 2000 года N 8-П; от 3 июля 2001 года N 10-П). Следовательно, статьей 35 (часть 3) Конституции РФ гарантируется защита не только права собственности, но и таких имущественных прав, как право постоянного (бессрочного) пользования или пожизненного наследуемого владения земельным участком. Земельный участок является для землепользователя именно "своим имуществом" (что должно признаваться всеми субъектами права) и как таковой не может быть изъят иначе как на основании судебного решения и лишь при условии предварительного и равноценного возмещения.

Неопределенность нормы позволяет органам исполнительной власти квалифицировать переоформление прав на земельный участок как первичное его предоставление и в результате по собственному усмотрению определять, в каком размере он подлежит передаче в пожизненное наследуемое владение (в деле заявительницы это привело к значительному его уменьшению), что создает возможность для злоупотреблений, порождает противоречивую правоприменительную практику и не отвечает принципу равенства граждан перед законом и судом (статья 19 (части 1 и 2) Конституции РФ).

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод; решения Европейского Суда по правам человека (от 23 сентября 1982 года по делу "Спорронг и Леннрот (Sporrong and Lonnroth) против Швеции", от 21 февраля 1986 года по делу "Джеймс и другие (James and Others) против Соединенного Королевства", а также от 30 мая 2000 года по делу "Карбонара и Вентура (Carbonara and Ventura) против Италии") о праве каждого на беспрепятственное пользование и владение своим имуществом, в том числе в рамках осуществления вещных прав.

2. Постановление от 23 апреля 2004 года N 8-П по делу о проверке конституционности Земельного кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 18. Ст. 1833).

Правовые категории в Постановлении.

Разграничение полномочий между органами государственной власти РФ и ее субъектов; принятие федеральных законов по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов; правовой статус иностранных граждан и лиц без гражданства; право частной собственности на землю.

Заявитель.

Мурманская областная Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения шести статей Земельного кодекса, которыми иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица наделяются конкретными правомочиями по приобретению в собственность земельных участков на территории РФ, а также Земельный кодекс в целом по порядку его принятия Государственной Думой.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения противоречат ряду статей Конституции РФ, так как ими ограничивается и перераспределяется основа жизни и деятельности народов РФ - земля; предоставление права собственности на землю иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам умаляет территориальную основу жизни и деятельности народов РФ; создается возможность отторжения земли иностранному государству.

Земельный кодекс в целом не соответствует Конституции РФ по порядку принятия, так как при его принятии не учтена воля субъектов РФ и не соблюден порядок реализации конституционного принципа разграничения полномочий между органами государственной власти РФ и органами государственной власти субъектов РФ.

Итоговый вывод решения.

Не противоречат Конституции РФ следующие положения Земельного кодекса РФ:

- пункта 3 статьи 15, согласно которому иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица не могут обладать на праве собственности земельными участками, находящимися на приграничных территориях, перечень которых устанавливается Президентом РФ в соответствии с федеральным законодательством о Государственной границе РФ, и на иных установленных особо территориях РФ в соответствии с федеральными законами;

- пункта 12 статьи 30 о том, что иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам земельные участки для строительства могут предоставляться в порядке, установленном Земельным кодексом;

- пункта 5 статьи 35, согласно которому иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица - собственники зданий, строений, сооружений, находящихся на чужом земельном участке, имеют преимущественное право покупки или аренды земельного участка в порядке, установленном Земельным кодексом;

- пункта 9 статьи 36, согласно которому иностранные граждане, лица без гражданства и иностранные юридические лица - собственники зданий, строений, сооружений имеют право на приобретение в собственность земельных участков, находящихся в государственной или муниципальной собственности, в порядке, установленном Земельным кодексом;

- статей 38 и 52, не лишающих иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц возможности приобретения права собственности на земельные участки посредством торгов.

Не противоречит Конституции Земельный кодекс в целом по порядку его принятия Государственной Думой.

Мотивы решения.

Конституционный Суд РФ сослался на ранее сформулированные правовые позиции о том, что право частной собственности не принадлежит к таким правам, которые в силу статьи 56 (часть 3) Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях, однако как сама возможность введения федеральным законом ограничений данного права, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П); возможные ограничения федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом исходя из общих принципов права должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц (см. Постановление от 1 апреля 2003 года N 4-П).

Конституционная характеристика земли как основы жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории, то есть всего многонационального народа РФ, предопределяет конституционное требование рационального и эффективного использования, а также охраны земли как важнейшей части природы, естественной среды обитания человека, природного ресурса, используемого в качестве средства производства в сельском и лесном хозяйстве, основы осуществления хозяйственной и иной деятельности. Это требование адресовано государству, его органам, гражданам, всем участникам общественных отношений, является базовым для законодательного регулирования в данной сфере и обусловливает право федерального законодателя устанавливать особые правила, порядок, условия пользования землей.

При предоставлении земли в частную собственность приобретателю передается не часть государственной территории, а лишь земельный участок как объект гражданских прав, что не затрагивает суверенитет РФ и ее территориальную целостность.

Для иностранных лиц и лиц без гражданства установлен "национальный режим", то есть они приравнены в отношении прав и обязанностей к российским гражданам, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором РФ. Земельный кодекс устанавливает право иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц приобретать в собственность земельные участки на территории РФ во исполнение конституционного принципа национального режима.

Сама по себе возможность предоставления иностранным гражданам, лицам без гражданства и иностранным юридическим лицам права на определенных условиях приобретать в собственность и в определенных пределах владеть, пользоваться и распоряжаться земельными участками не противоречит конституционно-правовому статусу земли как публичного достояния многонационального народа России. Вместе с тем федеральный законодатель должен исходить из вытекающего из статей 9 и 36 Конституции приоритета права российских граждан иметь в собственности землю, обеспечивая ее рациональное и эффективное использование и охрану, защиту экономического суверенитета РФ, целостность и неприкосновенность ее территории.

При принятии решения о соответствии Земельного кодекса в целом Конституции РФ по порядку его принятия Конституционный Суд исходил из того, что по смыслу Конституции при принятии федеральных законов по предметам совместного ведения не требуется обязательное направление соответствующих законопроектов субъектам РФ и специальное рассмотрение их предложений Федеральным Собранием.

Процедура согласования проектов федеральных законов с субъектами РФ имеет целью достижение взаимоприемлемого решения путем координации интересов всех ее участников. Из этого, однако, не вытекает безусловная обязанность Государственной Думы удовлетворить требования, заявленные субъектами РФ. Проведение данной процедуры предполагает выяснение и обсуждение мнений субъектов РФ для выработки возможно более согласованного проекта федерального закона, но не получение со стороны субъектов РФ одобрения законопроекта в целом либо отдельных его положений. Согласительные процедуры не являются необходимым элементом конституционного процесса принятия федеральных законов, а отступление от них само по себе не может служить основанием для признания федерального закона не соответствующим Конституции по порядку принятия.

Статья 37

Комментарий к статье 37

1. Постановление от 17 мая 1995 года N 5-П по делу о проверке конституционности статьи 12 Закона СССР от 9 октября 1989 года "О порядке разрешения коллективных трудовых споров (конфликтов) " (в редакции от 20 мая 1991 года) в части, запрещающей проведение забастовок работниками гражданской авиации (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 21. Ст. 1976).

Правовые категории в Постановлении.

Право на забастовку; пределы ограничения прав.

Заявитель.

Профсоюз летного состава РФ (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Норма Закона СССР от 9 октября 1989 года, устанавливающая запрет прекращения работы как средства разрешения коллективного трудового спора, в части, касающейся предприятий и организаций гражданской авиации.

Позиция заявителя.

На основании указанной нормы судами были вынесены решения о незаконности забастовок, проведенных летным составом - членами профсоюза. Запрет забастовок противоречит Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренная норма соответствует Конституции РФ в той мере, в какой право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено согласно статье 55 (части 3) Конституции.

Установленный оспоренной нормой запрет забастовок на предприятиях и организациях гражданской авиации на основании одной лишь их принадлежности к определенной отрасли не соответствует статьям 37 (часть 4) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

До принятия соответствующего федерального закона рассматриваемая норма должна применяться с учетом требований статей 17 (часть 3) и 55 (части 2 и 3) Конституции.

Мотивы решения.

Закрепленное в Конституции РФ (часть 4 статьи 37) право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено. Такая возможность вытекает из конституционных положений статей 17 (часть 3), 55 (часть 3), устанавливающих вместе с тем рамки возможных ограничений. Рассматриваемая норма, распространяя запрет забастовок на все без исключения предприятия и организации, относящиеся к системе гражданской авиации, и на всех занятых в ней работников, выходит за эти рамки. Поскольку в ней не предусматривается дифференциация предприятий, подразделений, служб, категорий работников гражданской авиации с учетом характера их деятельности, в итоге ограничивается право на забастовку значительно большего круга работников, чем это необходимо для достижения конституционно значимых целей.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 8 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, согласно которой запрет права на забастовку допустим в отношении лиц, входящих в состав вооруженных сил, полиции и администрации государства, а в отношении других лиц ограничения возможны, если они необходимы в демократическом обществе в интересах государственной безопасности или общественного порядка либо для ограждения прав и свобод других лиц.

2. Постановление от 27 декабря 1999 года N 19-П по делу о проверке конституционности положений пункта 3 статьи 20 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 3. Ст. 354).

Правовые категории в Постановлении.

Свобода труда; принцип равенства; возрастные ограничения при реализации гражданами права на труд.

Заявители.

Граждане В.П. Малков, Ю.А. Антропов и Вахитовский районный суд города Казани (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения, устанавливающие возрастные ограничения для лиц, замещающих должности заведующих кафедрами в государственных и муниципальных высших учебных заведениях.

Позиция заявителей.

Установление оспариваемыми положениями предельного возраста при замещении ряда должностей в государственных и муниципальных высших учебных заведениях является недопустимым ограничением свободы труда, препятствует реализации конституционного права каждого свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию, носит дискриминационный характер, а потому эти положения не соответствуют статьям 2, 7 (часть 1), 15 (часть 1), 17 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 37 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 37 (часть 1).

Мотивы решения.

Из конституционного права свободно распоряжаться своими способностями к труду, выбирать род деятельности и профессию не вытекает право гражданина занимать определенную должность, выполнять конкретную работу в соответствии с избранным им родом деятельности и профессией и обязанность кого бы то ни было такую работу или должность ему предоставить. Все перечисленные вопросы решаются в рамках трудового договора, и именно в этом проявляется свобода труда в трудовых отношениях.

Вместе с тем конституционный принцип равенства не будет нарушен в случае, если законодатель при осуществлении правового регулирования трудовых отношений установит различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе введет особые правила, касающиеся условий замещения отдельных должностей и оснований освобождения от должности.

Однако такие различия (в том числе и установление предельного возраста при замещении определенных должностей) допустимы, если они объективно оправданны, обоснованны и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям. При этом должно быть обеспечено соблюдение конституционного принципа равенства, исключающего необоснованное предъявление разных требований к лицам, выполняющим одинаковые по своему содержанию функции.

Заведующий кафедрой, будучи руководителем структурного подразделения, выполняет работу, которая по своему содержанию является существенно иной, чем у руководящих работников высшего учебного заведения, не относящихся к профессорско-преподавательскому составу, - ректора, проректора, руководителей филиала и института, основное содержание деятельности которых связано с осуществлением собственно управленческих, административных функций.

Устанавливая предельный возраст при замещении должности заведующего кафедрой, законодатель вместе с тем не предусматривает каких-либо возрастных ограничений при замещении других профессорско-преподавательских должностей на кафедре. Следовательно, сам по себе возраст не препятствует успешному осуществлению данного вида деятельности.

Необходимо учитывать и принцип автономии высших учебных заведений, который хотя и не закреплен в Конституции, но является основополагающим правовым принципом, на котором основывается государственная политика в области образования и определяются отношения государства и высших учебных заведений.

Установление возрастного критерия при замещении указанных должностей является необоснованным вторжением государства в договорные отношения в сфере труда, которое влечет неправомерное ограничение свободы трудового договора и автономии государственных и муниципальных высших учебных заведений в решении кадровых вопросов.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт 2 статьи 1 Конвенции МОТ N 111 1958 года о дискриминации в области труда и занятий, устанавливающий, что различия, исключения или предпочтения в области труда и занятий, основанные на специфических требованиях определенной работы, не считаются дискриминацией.

3. Постановление от 24 января 2002 года N 3-П по делу о проверке конституционности положений части второй статьи 170 и части второй статьи 235 Кодекса законов о труде Российской Федерации и пункта 3 статьи 25 Федерального закона "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 7. Ст. 745).

Правовые категории в Постановлении.

Право на труд; свобода экономической (предпринимательской) деятельности; свобода трудового договора; возникновение, изменение и прекращение трудовых отношений; права профсоюзных органов; ограничение прав и свобод; право на судебную защиту прав и законных интересов.

Заявители.

Зерноградский районный суд Ростовской области и Центральный районный суд города Кемерово (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Предусмотренный оспоренными положениями запрет на увольнение работников, имеющих детей-инвалидов или инвалидов с детства до достижения ими возраста восемнадцати лет, и, без предварительного согласия соответствующих профсоюзных органов, работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, в случаях совершения ими дисциплинарных проступков, являющихся в соответствии с законодательством основанием для расторжения с ними трудового договора по инициативе работодателя.

Позиция заявителей.

Указанный запрет и его распространение на недобросовестных работников, злоупотребляющих предоставленными им правами повышенных гарантий при увольнении, нарушает статью 17 (часть 3) Конституции и противоречит принципу равенства всех перед законом и судом, провозглашенному в статье 19 (часть 1) Конституции.

Часть вторая статьи 235 КЗоТ РФ и пункт 3 статьи 25 Федерального закона "О профессиональных союзах, их правах и гарантиях деятельности", кроме того, противоречат статье 19 (часть 2) Конституции, гарантирующей равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина независимо от принадлежности к общественным объединениям, а также нарушают ее статью 55, поскольку неправомерно ограничивают права работодателя.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не соответствуют Конституции, ее статьям 19 (части 1 и 2), 34 (часть 1), 35 (часть 2), 37 (часть 1), 46 (часть 1) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Положения статьи 37 Конституции, обусловливая свободу трудового договора и право работника и работодателя устанавливать условия трудового договора и решать вопросы трудовых отношений, выступают и в качестве конституционно-правовой меры этой свободы, границы которой стороны не могут нарушать. Заключая трудовой договор, работодатель обязан обеспечить работнику условия труда в соответствии с указанными требованиями Конституции, а работник - лично выполнять определенную соглашением трудовую функцию, соблюдая действующие в организации правила внутреннего трудового распорядка.

Федеральный законодатель, регулируя вопросы возникновения, изменения и прекращения трудовых отношений, в целях обеспечения конституционной свободы трудового договора вправе предусматривать негативные правовые последствия невыполнения стороной принятых на себя обязательств по трудовому договору, адекватные степени нарушения прав и законных интересов другой стороны, в том числе условия расторжения трудового договора по инициативе одной из сторон. Однако при этом он должен учитывать и иные защищаемые Конституцией социальные ценности.

Закрепленные в Конституции свобода экономической деятельности, поддержка конкуренции и разных форм собственности, свободное использование своих способностей и имущества, а также право иметь имущество в собственности предполагают наличие у работодателя ряда конкретных правомочий, позволяющих ему в целях осуществления эффективной экономической деятельности и рационального управления имуществом самостоятельно, под свою ответственность принимать необходимые кадровые решения (подбор, расстановка, увольнение персонала). Поэтому, предусматривая в соответствии с требованиями статьи 37 Конституции гарантии трудовых прав, в том числе направленных против возможного произвольного увольнения работника, законодатель не вправе устанавливать такие ограничения, которые ведут к искажению самого существа свободы экономической (предпринимательской) деятельности.

Вместе с тем законодатель вправе устанавливать дополнительные гарантии для работников, имеющих детей-инвалидов или инвалидов с детства, в целях их социальной защиты, а также для работников, входящих в состав профсоюзных органов и не освобожденных от основной работы, при увольнении их по инициативе работодателя для реализации права на создание профсоюзов как самостоятельных и независимых объединений трудящихся.

Установление таких дополнительных гарантий должно обеспечивать баланс соответствующих конституционных прав и свобод, являющийся необходимым условием гармонизации трудовых отношений в РФ как социальном правовом государстве, что составляет правовую основу справедливого согласования прав и интересов работников и работодателей как сторон в трудовом договоре и как участников социального партнерства.

Оспариваемые положения представляли собой несоразмерное ограничение прав работодателя как стороны в трудовом договоре и в то же время субъекта экономической деятельности и собственника. Кроме того, они лишали работодателя возможности доказывать в суде необходимость и обоснованность увольнения недобросовестных работников, что, по сути, лишало его возможности защищать в судебном порядке свои права и законные интересы.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении:

- пункт 1 статьи 6 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, согласно которому участвующие в данном пакте государства признают право на труд, включающее право каждого человека зарабатывать себе на жизнь трудом, который он свободно выбирает или на который он свободно соглашается, и предпринимают надлежащие шаги к обеспечению этого права;

- пункт 2 статьи 1, пункт 1 статьи 3, статьи 4, 8 и 9 Конвенции МОТ N 156 1981 года "О равном обращении и равных возможностях для трудящихся мужчин и женщин: трудящиеся с семейными обязанностями" и Конвенция о правах ребенка, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 20 ноября 1989 года, допускающие установление гарантий социальной защиты работников, которые вследствие необходимости особого ухода за детьми-инвалидами или инвалидами с детства не могут в полном объеме выполнять обязанности в трудовых отношениях;

- статьи 2 и 3 Конвенции МОТ N 87 1948 года о свободе ассоциации и защите права на организацию, предусматривающие обязанность государства обеспечивать трудящимся надлежащую защиту против любых дискриминационных действий, направленных на ущемление свободы объединения в области труда, права организаций трудящихся свободно избирать своих представителей;

- подпункт "б" пункта 2 статьи 1 Конвенции МОТ N 98 1949 года относительно применения принципов права на организацию и заключение коллективных договоров, согласно которому защита против любых дискриминационных действий, направленных на ущемление свободы объединения в области труда, применяется, в частности, в отношении действий, имеющих целью увольнять или любым другим способом наносить ущерб трудящемуся на том основании, что он является членом профсоюза или принимает участие в профсоюзной деятельности;

- статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод и статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым правосудие должно отвечать требованиям справедливости и обеспечивать эффективное восстановление в правах, а судебная защита должна быть полной, что предполагает не только возможность для каждого обратиться в суд, но и обязанность суда вынести справедливое и обоснованное решение;

- решения Европейского Суда по правам человека от 21 февраля 1975 года по делу "Голдер (Colder) против Соединенного Королевства" и от 27 февраля 1980 года по делу "Девеер (Deweer) против Бельгии", подтверждающие право на универсальную судебную защиту.

4. Установленное федеральным законом социальное обеспечение в случае безработицы гарантируется Конституцией РФ наравне с социальным обеспечением по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей. Невыплата пособия по безработице в связи с временной нетрудоспособностью безработного, если безработный имеет право на его получение, должна возмещаться другой выплатой по системе социального обеспечения, которая предоставляла бы ему источник средств к существованию на этот период (см. Постановление от 16 декабря 1997 года N 20-П).

5. Право на труд реализуется военнослужащим посредством прохождения военной службы и предполагает справедливое вознаграждение за нее. Необходимость некоторых ограничений права на труд военнослужащих обуславливается характером военной службы как особого вида федеральной государственной службы, непосредственно связанной с защитой Отчества, обеспечением обороны и безопасности государства и не является дискриминацией военнослужащих (см. Постановление от 10 апреля 2001 года N 5-П).

6. Конституционно-правовая природа института минимального размера оплаты труда, согласно статьям 7 (часть 2) и 37 (часть 3) Конституции РФ, предполагает установление того минимума денежных средств, который должен быть гарантирован работнику в качестве вознаграждения за выполнение трудовых обязанностей. Придание минимальному размеру оплаты труда более широких функций (в том числе использование его в качестве норматива при расчетах платежей в сферах, не связанных с трудовыми отношениями) не согласуется с конституционно-правовой природой этого института (см. Постановление от 19 июня 2002 года N 11-П).

7. Постановление от 4 февраля 1992 года N 2П-3 по делу о проверке конституционности правоприменительной практики расторжения трудового договора по основанию, предусмотренному пунктом 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. N 13. Ст. 669) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 1 ноября 1991 года), в частности ее статьи 38, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 37 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Гарантии трудовых прав; основания расторжения трудового договора; запрет дискриминации.

Заявители.

Граждане Б.А. Альтговзен, М.Ф. Стадникова (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года).

Предмет рассмотрения.

Правоприменительная практика расторжения трудового договора по инициативе администрации по достижении работником пенсионного возраста при наличии права на полную пенсию по старости, сложившаяся при применении пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ РСФСР.

Позиция заявителей.

В результате такой правоприменительной практики нарушено и не защищено в предусмотренном законе судебном порядке право на труд.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренная правоприменительная практика не соответствует Конституции, поскольку возрастной критерий для увольнения носит дискриминационный характер.

Мотивы решения.

В соответствии с Конституцией не допускается дискриминация граждан, в том числе при реализации права на труд. Пенсионный возраст не может служить препятствием для осуществления этого права. При заключении и расторжении трудового договора подлежат оценке иные критерии, такие, как призвание, способности, профессиональная подготовка, образование, общественные потребности. Конкретизирующее Конституцию трудовое законодательство также предусматривает в качестве гарантии права на труд равные возможности в области занятости независимо от возраста.

Рассматриваемая практика противоречит ряду международно-правовых документов, согласно которым возрастной критерий при прекращении трудовых отношений, не обусловленный родом и особенностями выполняемой работы, носит дискриминационный характер и признается недопустимым. Дискриминационный характер пункта 1.1 статьи 33 КЗоТ подтверждается социально-правовыми последствиями расторжения трудового договора на указанном в нем основании, поскольку в результате ограничиваются возможности большой группы людей зарабатывать на жизнь трудом и иметь достаточный жизненный уровень, что усугубляется низким уровнем пенсионного обеспечения. Кроме того, в отношении лиц, увольняемых в связи с достижением пенсионного возраста, не действует требование обосновывать увольнение уважительными причинами, в результате такие лица пользуются меньшим объемом трудовых прав в сравнении с другими работниками.

Суды при рассмотрении соответствующих трудовых споров не проверяют обстоятельства увольнения по существу, а ограничиваются установлением факта достижения работником пенсионного возраста, что нарушает обязанность государственных органов и должностных лиц соблюдать Конституцию.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 7 Всеобщей декларации прав человека, устанавливающая равенство людей перед законом и право на равную защиту от какой бы то ни было дискриминации; пункт 2 статьи 2 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах об обязанности государства гарантировать осуществление прав без дискриминации; статьи 1 и 2 Конвенции МОТ N 111 1958 года, запрещающие дискриминацию в области труда; рекомендация МТК N 162 1980 года, закрепляющая недопустимость дискриминации пожилых трудящихся.

Особое мнение по данному делу представил судья Г.А. Гаджиев.

8. Постановление от 23 июня 1992 года N 8-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики восстановления на работе, сложившейся при применении части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, части пятой статьи 211 КЗоТ РСФСР и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора" (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1992. N 30. Ст. 1809) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 21 апреля 1992 года), в частности ее статей 53 и 63, имеющих тот же предмет регулирования, что и статьи 37 и 46 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Право на труд; право на судебную защиту; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод; процедура рассмотрения трудовых споров; сроки исковой давности и пресекательные сроки; коллизия норм права.

Заявители.

Группа граждан (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 21 апреля 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Обыкновение правоприменительной практики пересмотра в порядке судебного надзора вступивших в законную силу решений суда или вышестоящего в порядке подчиненности органа об отказе в восстановлении на работе, сложившейся на основании части четвертой статьи 90 Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде (установившей срок в два года, по истечении которых жалобы граждан на такие решения не рассматриваются), части пятой статьи 211 КЗоТ РСФСР (установившей такой срок в один год) и пункта 27.1 Постановления Пленума Верховного Суда СССР от 26 апреля 1984 года N 3 "О применении судами законодательства, регулирующего заключение, изменение и прекращение трудового договора", которым оспариваемой норме Основ законодательства о труде была придана обратная сила.

Позиция заявителей.

Применяя указанные пресекательные сроки, суды в надзорной инстанции отказывают в рассмотрении жалоб по существу, чем ограничивают право на судебную защиту, а также право на справедливые условия увольнения, тем самым ущемляется право граждан на труд.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое обыкновение правоприменительной практики, ограничивающее право граждан на судебную защиту по делам о восстановлении на работе, не соответствует Конституции.

Мотивы решения.

По смыслу Конституции, нормы указанных законодательных актов СССР и РФ, равно как и Постановление Пленума Верховного Суда СССР, не подлежат применению. Предусмотренные в них сроки на обжалование решений носят характер пресекательных, в то время как гражданским процессуальным законодательством, закрепляющим процедуру рассмотрения жалоб в порядке надзора, применяемую ко всем решениям по гражданским делам, включая дела по трудовым спорам, таких сроков не установлено. Пресекательные сроки, закрепленные в трудовом законодательстве, не только игнорировали возможность судебной ошибки, но и, по сути, лишали суд права на ее исправление. Допущенным отступлением от норм гражданского процесса были ухудшены возможности граждан по защите их трудовых прав в порядке надзорного судопроизводства. При коллизии норм гражданского процессуального и трудового законодательства применению в данном случае подлежали нормы ГПК.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статьи 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, статьи 2 (пункт "в" части 3), 14 (часть 1) Международного пакта о гражданских и политических правах и статья 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, закрепляющие гарантии судебной защиты и устанавливающие пределы ограничения прав человека.

9. Постановление от 27 января 1993 года N 1-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики ограничения времени оплаты вынужденного прогула при незаконном увольнении, сложившейся на основе применения законодательства о труде и постановлений Пленумов Верховного Суда СССР, Верховного Суда Российской Федерации, регулирующих данные вопросы (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 14. Ст. 508) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статьи 53, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 37 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Общеправовые принципы; право на возмещение ущерба; ограничение прав и свобод; принципы договорных отношений; право на труд.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Обыкновение правоприменительной практики, сложившееся при рассмотрении дел и жалоб на вступившие в законную силу решения суда или вышестоящего в порядке подчиненности органа об отказе в оплате за все время вынужденного прогула при незаконном увольнении на основании применения норм о сроках его оплаты, закрепленных в нормах Основ законодательства Союза ССР и союзных республик о труде, КЗоТ РСФСР, КЗоТ РФ (на момент принятия решения Конституционным Судом - один год).

Позиция заявителей.

Оспариваемое обыкновение правоприменительной практики нарушает конституционные права граждан в сфере трудовых отношений.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренное обыкновение правоприменительной практики, ограничивающее право граждан на полное возмещение ущерба, причиненного вынужденным прогулом при незаконном увольнении, определенным сроком оплаты не соответствует Конституции РФ, противоречит общеправовым принципам и принципам договорных отношений, отраженным в содержании ряда конституционных прав.

Мотивы решения.

Рассматриваемое обыкновение правоприменительной практики противоречит общеправовым принципам справедливости, юридического равенства, гарантированности государством прав и свобод человека и гражданина, возмещения государством всякого ущерба, причиненного личности незаконными действиями государственных органов и должностных лиц, закрепленным в Конституции РФ. Эти принципы обладают высшей степенью нормативной обобщенности, предопределяют содержание конституционных прав человека, отраслевых прав граждан, носят универсальный характер и в связи с этим оказывают регулирующее воздействие на все сферы общественных отношений. Общеобязательность таких принципов состоит как в приоритетности перед иными правовыми установлениями, так и в распространении их действия на все субъекты права.

Кроме того, сложившаяся правоприменительная практика противоречит отраженным в Конституции принципам договорных отношений, поскольку работодатель, необоснованно нарушив условия трудового договора путем лишения работника возможности исполнения трудовой функции и получения вознаграждения за труд, должен в полном объеме компенсировать восстановленному на работе лицу ущерб, причиненный незаконным увольнением (в пределах установленных сроков разрешения этих дел органами по рассмотрению трудовых споров) .

Право на полное возмещение ущерба, причиненного личности незаконными действиями государственных органов и должностных лиц, относится к числу прав человека и гражданина. Конкретизация его содержания при воспроизведении в нормах отраслевого законодательства возможна лишь с учетом специфики регулируемых общественных отношений. Однако при этом не должны устанавливаться ограничения полного возмещения ущерба для граждан, чьи права и свободы были нарушены незаконными действиями государственных органов и должностных лиц.

Обыкновение правоприменительной практики, ограничивающее право граждан на полное возмещение ущерба, причиненного вынужденным прогулом при незаконном увольнении, определенным сроком оплаты ущемляет закрепленное Конституцией право граждан на труд, так как незаконным увольнением и вызванным им вынужденным прогулом на период разрешения спора о восстановлении на работе нарушается право работника зарабатывать себе на жизнь трудом и снижается уровень охраны от безработицы.

10. Постановление от 16 апреля 1993 года N 7-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики обжалования работниками прокуратуры увольнений и наложения на них дисциплинарных взысканий, сложившейся в результате применения статьи 218 Кодекса законов о труде Российской Федерации, статьи 40 Закона Российской Федерации от 17 января 1992 года "О прокуратуре Российской Федерации" и статьи 23 Положения о поощрениях и дисциплинарной ответственности прокуроров и следователей органов прокуратуры СССР, утвержденного Указом Президиума Верховного Совета СССР от 17 февраля 1984 года N 10813-Х (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 29. Ст. 1141) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статей 53 и 63, имеющих тот же предмет регулирования, что и статьи 37 и 46 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Право на труд; право на судебную защиту; запрет дискриминации.

Заявители.

Группа граждан (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Обыкновение правоприменительной практики обжалования работниками прокуратуры увольнений и наложения на них дисциплинарных взысканий, сложившееся в результате применения оспоренных законоположений, согласно которому суды отказывают в рассмотрении заявлений прокурорских работников о нарушении их трудовых прав, ссылаясь на то, что трудовые споры этих категорий работников разрешаются вышестоящими в порядке подчиненности органами.

Позиция заявителей.

Указанный порядок обжалования лишает прокурорских работников как граждан конституционного права на судебную защиту, в том числе судебную защиту конституционного права на труд.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренное обыкновение правоприменительной практики не соответствует Конституции РФ, поскольку ведет к нарушению предусмотренного конституционными нормами равного права на труд.

Мотивы решения.

Характер должностных обязанностей работников прокуратуры не может быть основанием для какой-либо их дискриминации в области конституционных прав, в том числе для ограничения права на судебную защиту, исходя из смысла конституционной нормы о гарантировании каждому судебной защиты прав и свобод. Она должна применяться судами непосредственно. Практика отказа судов в приеме заявлений прокурорских работников о нарушении их трудовых прав противоречит (а) конституционному праву на судебную защиту; (б) конституционному принципу равенства; (в) равному праву на труд, поскольку другим категориям работников обеспечивается судебная защита в трудовых правоотношениях без ограничений; (г) общепризнанным международным стандартам и нормам, обеспечивающим право на судебную защиту.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статьи 7 и 8 Всеобщей декларации прав человека 1948 года, часть первая статьи 14 и статья 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, закрепляющие право каждого на защиту прав компетентным судом, на равную защиту закона без какой-либо дискриминации; статья 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, устанавливающая пределы ограничения государством прав.

Особое мнение по данному делу представила судья Т.Г. Морщакова.

Статья 38

Комментарий к статье 38

Исходя из конституционных норм о защите государством материнства и детства, семьи (статьи 7 (часть 2), 38 (части 1 и 2), законодатель вправе, в том числе посредством закрепления соответствующих мер социальной защиты, предусмотреть определенные гарантии и льготы для работников, которые вследствие необходимости особого ухода за детьми-инвалидами или инвалидами с детства не могут в полном объеме наравне с другими выполнять предписанные общими нормами обязанности в трудовых отношениях (см. Постановление от 24 января 2002 года N 3-П).

Статья 39

Комментарий к статье 39

1. Постановление от 6 июня 1995 года N 7-П по делу о проверке конституционности абзаца второго части седьмой статьи 19 Закона РСФСР от 18 апреля 1991 года "О милиции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 24. Ст. 2342).

Правовые категории в Постановлении.

Равенство всех перед законом и судом; равный доступ к государственной службе; право на индивидуальные трудовые споры; увольнение сотрудника милиции по выслуге срока службы, дающего право на пенсию.

Заявитель.

Гражданин В.М. Минаков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение Закона РСФСР "О милиции", в соответствии с которым увольнение по выслуге срока службы, дающего право на пенсию, может осуществляться в том числе и по инициативе начальника органа внутренних дел.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма противоречит статьям 37 и 39 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение как допускающее увольнение по выслуге срока службы, дающего право на пенсию, по инициативе сотрудника милиции или с его согласия соответствует Конституции РФ.

Оспоренное положение в той мере, в какой оно признается правоприменителем как допускающее увольнение по выслуге срока службы, дающего право на пенсию, по инициативе соответствующего руководителя органа внутренних дел, без согласия сотрудника и без обоснования причин, подтверждающих невозможность дальнейшего прохождения службы, которые могут быть проверены судом, не соответствует статьям 19 (часть 1) и 46 (часть 1) Конституции РФ.

Мотивы решения.

Специфическая деятельность, которую осуществляют органы внутренних дел, предопределяет специальный правовой статус сотрудников милиции. Исходя из положения Конституции РФ о равном доступе к государственной службе (часть 4 статьи 32), государство, регулируя отношения службы в органах внутренних дел, может устанавливать в этой сфере и особые правила, в частности такие, как соблюдение возрастных критериев при приеме на службу и увольнении по достижении предельного возраста. Это находится в полном соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции РФ, допускающей в установленных ею целях ограничения прав граждан федеральным законом.

Оспариваемая норма отражает социально оправданную правовую дифференциацию: с учетом специфики прохождения службы в органах внутренних дел законодатель устанавливает дополнительную льготу - ранее наступления предельного возраста работник может приобрести право на пенсию по выслуге лет. Данная норма как правоустанавливающая не является квалификационным требованием по критерию длительности срока службы, не порождает обязанности сотрудника милиции прекратить службу в органах внутренних дел. Предусматривая выход на пенсию по выслуге срока службы в качестве самостоятельного правового основания для увольнения, Закон РСФСР "О милиции" закрепляет в качестве способа реализации установленной в нем льготы увольнение по инициативе либо с согласия сотрудника.

Однако оспариваемая норма прямо не отвечает на вопрос, при каких условиях увольнение сотрудника милиции по выслуге срока службы может производиться по инициативе начальника органа внутренних дел. Неопределенность ее юридического содержания предоставляет администрации неограниченную свободу усмотрения, позволяет скрывать подлинные причины увольнения, освобождает от необходимости их обоснования и, следовательно, допускает возможность произвола в решении вопроса об увольнении. При этом не исключается препятствование прохождению службы со стороны руководителей органов внутренних дел, не основанное ни на интересах службы, ни на каких-либо специфических требованиях к профессиональным знаниям и личным качествам сотрудника милиции. Это создает условия для фактической дискриминации в отношении сотрудников милиции, имеющих выслугу срока службы. Кроме того, для них не предусмотрена и возможность продления начальником прохождения службы на определенный срок, предоставляемая сотрудникам органов внутренних дел, достигшим предельного возраста службы. Реализация данной нормы по инициативе начальника может повлечь существенное безмотивное ограничение права на добровольный выход на пенсию, а также ущемление увольняемых в пенсионных правах как в части размера пенсии, так и в вопросах дальнейшей социальной защиты.

Таким образом, сотрудникам милиции, увольняемым по выслуге срока службы, дающего право на пенсию, не обеспечивается равная защита закона, что противоречит статье 19 (часть 1) Конституции РФ. Без выяснения подлинных причин увольнения сотрудника милиции ущемляется его право на индивидуальный трудовой спор, предусмотренное статьей 37 (часть 4) Конституции РФ. Неопределенность содержания и механизма реализации оспариваемой нормы приводит к существенному нарушению для сотрудников милиции предусмотренного статьей 46 (часть 1) Конституции РФ права на судебную защиту, поскольку судьи, рассматривая эти споры, ограничиваются только установлением факта выслуги срока службы, дающего право на пенсию. Однако право на судебную защиту не подлежит ограничению.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция МОТ N 111 1958 года относительно дискриминации в области труда и занятий, пунктом 2 статьи 1 которой предусмотрено, что всякое различие, исключение или предпочтение, основанные на специфических требованиях, связанных с определенной работой, не считаются дискриминацией.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

2. Постановление от 16 октября 1995 года N 11-П по делу о проверке конституционности статьи 124 Закона РСФСР от 20 ноября 1990 года "О государственных пенсиях в РСФСР" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 43. Ст. 4110).

Правовые категории в Постановлении.

Право на социальное обеспечение; трудовая пенсия; социальная пенсия; равенство всех перед законом и судом; пенсионные права лиц, осужденных к лишению свободы; права иждивенцев.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение, предусматривающее приостановление выплаты трудовой пенсии на определенный период в связи с лишением пенсионера свободы по приговору суда и нахождением его в исправительно-трудовом учреждении.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение противоречит статье 39 (части 1 и 2) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 39 (часть 1), 52 и 55 (часть 3), в той части, в какой оно устанавливает приостановление выплаты трудовых пенсий за время лишения пенсионера свободы по приговору суда. Вопрос о целесообразности приостановления выплаты социальной пенсии за время лишения пенсионера свободы по приговору суда подлежит решению законодателем с учетом целевого назначения и сущности этого вида пенсии.

Мотивы решения.

Пенсионное обеспечение - важнейший элемент социального обеспечения, целевое назначение которого состоит прежде всего в том, что оно является особой формой удовлетворения потребностей в источниках средств к существованию престарелых и нетрудоспособных.

Приостановление выплаты пенсии по своей сути и правовым последствиям равнозначно лишению права на пенсию на период отбывания наказания по приговору суда, оно лишает осужденного пенсионера возможности получить ту ее часть, которая превышает расходы по его содержанию в исправительно-трудовом учреждении, и приобретает характер дополнительного наказания. Кроме того, оно ограничивает и права иждивенцев пенсионера. Недопустимо положение, при котором нетрудоспособные члены общества остаются без помощи, в том числе и в случае лишения кормильца свободы.

В основу такой правовой позиции были положены следующие принципиальные положения: прямая зависимость права гражданина на пенсию от его трудовой и иной общественно полезной деятельности; предопределенность деления пенсий на трудовые и социальные; существование различий в правовой природе трудовых и социальных пенсий и разный характер обязанностей государства по отношению к тем, кто приобрел право на их получение; признание юридически значимым обстоятельством участие граждан, в том числе и находящихся в местах лишения свободы, в формировании средств на выплату трудовых пенсий.

Различия в правовой природе и сущности трудовой и социальной пенсий обуславливают и разный характер обязанностей государства по отношению к тем, кто приобрел право на их получение.

3. Постановление от 16 декабря 1997 года N 20-П по делу о проверке конституционности положения абзаца шестого пункта 1 статьи 28 Закона Российской Федерации от 19 апреля 1991 года "О занятости населения в Российской Федерации" в редакции от 20 апреля 1996 года (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 51. Ст. 5878).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное государство; социальное обеспечение; гарантии социальной защиты; временная нетрудоспособность безработных граждан.

Заявитель.

Хабаровская краевая Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение, предусматривающее оплату в размере причитающегося пособия по безработице (стипендии) за счет средств Государственного фонда занятости населения РФ периода временной нетрудоспособности гражданам, потерявшим работу и заработок в течение 12 месяцев, предшествующих официальному признанию их безработными, но не свыше 30 календарных дней в течение 12-месячного периода безработицы или всего периода обучения по направлению органов службы занятости.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение, ограничивая срок оплаты временной нетрудоспособности безработных независимо от длительности заболевания, противоречит статье 39 (части 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не соответствует Конституции РФ, ее статье 39 (часть 1), поскольку в федеральном законодательстве отсутствуют надлежащие гарантии предоставления безработным иного источника средств к существованию (минимального материального обеспечения) в рамках системы социального обеспечения при продолжении временной нетрудоспособности свыше указанного в законе срока.

Мотивы решения.

При выявлении конституционного смысла оспариваемой нормы Конституционный Суд исходил прежде всего из следующих правовых позиций:

- социальное обеспечение как особый социальный институт современного государства является показателем социальной уверенности, социальной гарантией достойного развития каждого члена общества и сохранения источника средств к существованию при наступлении социальных рисков;

- социальное обеспечение является формой распределения материальных благ с целью удовлетворения жизненно необходимых личных потребностей стариков, больных, всех членов общества в связи с необходимостью охраны здоровья и нормального воспроизводства рабочей силы за счет специальных фондов.

Перечень случаев (социальных рисков) , с которыми конституционная норма о гарантировании каждому социального обеспечения по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей и в иных установленных законом случаях (часть 1 статьи 39) связывает право каждого человека на социальное обеспечение, не носит исчерпывающего характера. Вместе с тем, относя установление таких случаев к сфере регулирования законом, она подтверждает конституционное значение существования социального обеспечения в каждом из названных в ней и предусмотренных законом случаев. Такие случаи обычно характеризуются невозможностью иметь заработок (трудовой доход) или его утратой либо недостаточностью для жизнеобеспечения человека и нетрудоспособных членов его семьи.

Провозглашенные в Конституции цели политики Российской Федерации как социального государства предопределяют обязанность государства заботиться о благополучии своих граждан, их социальной защищенности, и если в силу возраста, состояния здоровья, по другим не зависящим от него причинам человек трудиться не может и не имеет дохода для обеспечения прожиточного минимума себе и своей семье, он вправе рассчитывать на получение соответствующей помощи, материальной поддержки со стороны государства и общества.

Поэтому Конституция связывает обязанности социального государства не только с охраной труда и здоровья людей, установлением гарантированного минимального размера оплаты труда, но и с обеспечением государственной поддержки семьи, материнства, отцовства и детства, инвалидов и пожилых граждан, развитием системы социальных служб, установлением государственных пенсий, пособий и иных гарантий социальной защиты (часть 2 статьи 7 Конституции).

Установленное федеральным законом социальное обеспечение в случае безработицы гарантируется Конституцией наравне с социальным обеспечением по возрасту, в случае болезни, инвалидности, потери кормильца, для воспитания детей.

Предусмотренная оспариваемым положением выплата, по существу, представляет собой пособие по временной нетрудоспособности, право на получение которого обусловлено наличием у безработного права на получение пособия по безработице (стипендии). Невыплата пособия по безработице в связи с временной нетрудоспособностью безработного, если безработный имеет право на его получение, должна возмещаться другой выплатой по системе социального обеспечения, которая предоставляла бы ему источник средств к существованию на этот период.

Оспариваемые положения лишают фактически мер материальной поддержки тех безработных граждан, чья нетрудоспособность продолжается свыше 30 календарных дней.

4. Постановление от 24 февраля 1998 года N 7-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1 и 5 Федерального закона от 5 февраля 1997 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1997 год" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 10. Ст. 1242).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное страхование; пенсионное обеспечение; чрезмерность страховых взносов; принцип равенства; принцип соразмерности ограничений прав.

Заявители.

Ряд граждан-адвокатов и индивидуальных предпринимателей, занимающийся частной практикой нотариус, Федеральный арбитражный суд Центрального округа, Советский районный суд города Волгограда (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Федерального закона, согласно которым предусматривается тариф страховых взносов в Пенсионный фонд РФ для индивидуальных предпринимателей, частнопрактикующих нотариусов и адвокатов в размере 28% от дохода от их деятельности, а также положение о том, что данный Федеральный закон вводится в действие с 1 января 1997 года (будучи опубликован 10 февраля 1997 года).

Позиция заявителей.

Указанные нормы, вводя для перечисленных категорий граждан повышенный в несколько раз по сравнению с ранее действовавшим тариф страховых взносов, а также придавая обратную силу закону, ухудшающему положение граждан, нарушают Конституцию РФ.

Итоговый вывод решения.

Пункты "б" и "в" статьи 1 Федерального закона от 5 февраля 1997 года не соответствуют статьям 19 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ, в связи с тем что ими устанавливаются страховые взносы в Пенсионный фонд в отношении указанных категорий плательщиков, имеющие чрезмерный характер, а также нарушается запрет дискриминации в зависимости от рода труда и занятий.

Статья 5 этого Федерального закона не соответствует статье 57 Конституции РФ, поскольку ею придана обратная сила закону, ухудшающему положение плательщиков взносов, по своему характеру фактически не отличающихся от налоговых платежей.

Положения Федерального закона от 8 января 1998 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, Государственный фонд занятости населения РФ и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" как воспроизводящие нормы Федерального закона от 5 февраля 1997 года, признанные настоящим Постановлением не соответствующими Конституции РФ, должны быть пересмотрены в установленном порядке. Федеральному Собранию в течение шестимесячного срока надлежит внести изменения в Федеральный закон от 8 января 1998 года, вытекающие из настоящего Постановления.

Дела о взыскании на основании положений Федерального закона, признанных в настоящем Постановлении не соответствующими Конституции РФ, страховых взносов с граждан-заявителей подлежат пересмотру компетентными органами в установленном порядке.

Мотивы решения.

В данном решении Конституционный Суд обратился к социально-правовой природе страховых взносов в Пенсионный фонд, указав на близость их к налоговым платежам и на их особенности, вытекающие из сущности государственного социального страхования. При установлении таких платежей должны соблюдаться конституционные требования к законодательному регулированию любых финансовых обременений.

При определении размера тарифов страховых вносов в Пенсионный фонд должны учитываться конституционные принципы равенства и соразмерности ограничений прав и свобод граждан социально значимым целям, закрепленным в Конституции. Обеспечение неформального равенства требует учета фактической способности гражданина (в зависимости от его дохода) к уплате страхового взноса в соответствующем размере. Кроме этого, принципы равенства и справедливости требуют соотносимости между тарифами и трудовыми пенсиями, в настоящее время практически одинаковыми для всех плательщиков страховых взносов. Рассматриваемые положения не отвечают этим требованиям, поскольку (1) ими для индивидуальных предпринимателей, нотариусов и адвокатов установлен тариф, почти в шесть раз превышающий предыдущий без принятия во внимание характера и условий деятельности этих категорий граждан, и (2) в результате равное право на трудовую пенсию для разных категорий плательщиков оказалось связанным с существенно несоразмерными отчислениями на его финансирование, так как индивидуальные предприниматели, нотариусы и адвокаты уплачивают в Пенсионный фонд значительно большую часть своего дохода, чем платят наемные работники с учетом страховых взносов работодателей.

Ухудшив экономические условия деятельности указанных категорий плательщиков страховых взносов в Пенсионный фонд, рассматриваемый Закон придал такому ухудшению обратную силу, что не согласуется с Конституцией РФ.

5. Постановление от 15 июня 1998 года N 18-П по делу о проверке конституционности положений статей 2, 5 и 6 Закона Российской Федерации от 2 июля 1993 года "О выплате пенсий гражданам, выезжающим на постоянное жительство за пределы Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 25. Ст. 3003).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное обеспечение; пенсионное обеспечение; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод человека и гражданина.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Закона РФ от 2 июля 1993 года, касающиеся его действия во времени и по кругу лиц.

Позиция заявителей.

Закон РФ от 2 июля 1993 года лишает их права на получение ранее назначенных и заработанных длительным трудом пенсий и тем самым не соответствует статьям 19 (части 1 и 2) и 39 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 39 (часть 1) и 55 (часть 3), в той мере, в какой ими допускается лишение пенсионеров права на получение назначенных им трудовых пенсий, если они выехали на постоянное жительство за границу до 1 июля 1993 года либо после этой даты, но не проживали непосредственно перед выездом на территории РФ.

Мотивы решения.

Оспариваемыми положениями, принятыми на их основе подзаконными актами Правительства РФ и правоприменительной практикой фактически установлены дискриминационные, необоснованные и несправедливые различия в праве на получение трудовых пенсий между пенсионерами, проживающими на территории России, и пенсионерами, постоянно проживающими за ее пределами, а также между проживающими за границей пенсионерами, выехавшими из России в разное время, - до 1 июля 1993 года и после этой даты. Часть пенсионеров лишается фактически права на получение назначенных им пенсий.

Прекращение как начисления, так и выплаты трудовых пенсий гражданам, выехавшим на постоянное жительство за пределы РФ, на время их проживания за границей является ограничением конституционного права на социальное обеспечение, гарантированного статьей 39 (часть 1) Конституции.

В силу правовой природы пенсий, имеющих характер трудовых, право гражданина на получение полагающейся ему пенсии не может связываться с таким условием, как постоянное его проживание в РФ: государство обязано гарантировать это право независимо от того, где проживает гражданин, которому назначена пенсия, - в РФ или за ее пределами.

Устанавливаемый законодательством порядок реализации гражданами права на получение трудовых пенсий не должен препятствовать им в осуществлении иных гарантированных Конституцией прав и свобод, в частности права каждого на выбор места пребывания и жительства, права свободно выезжать за пределы РФ.

Реализация гражданином этих конституционных прав, относящихся к общепризнанным правам, не может служить основанием для ограничения его конституционного права на пенсионное обеспечение.

Таким образом, Конституционный Суд в данном Постановлении продолжил развитие своих правовых позиций о правовой природе трудовых пенсий и недопустимости лишения граждан права на их получение по обстоятельствам, которые не относятся к характеристике страхового риска, обуславливающего назначение и выплату таких пенсий.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении:

- статья 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах, из которой следует, что, признавая право каждого человека на социальное обеспечение, государство в отношении пользования этим правом может устанавливать только такие ограничения, которые определяются законом, и только постольку, поскольку это совместимо с природой указанного права и исключительно с целью способствовать общему благосостоянию в демократическом обществе;

- принцип, провозглашенный в Резолюции N 41/117 Генеральной Ассамблеи ООН от 4 декабря 1986 года "Неделимость и взаимосвязь экономических, социальных, культурных, гражданских и политических прав", согласно которому все права человека и основные свободы неделимы и взаимосвязаны; развитие и защита одной категории прав никогда не могут служить предлогом или оправданием для освобождения государства от развития и защиты других прав.

6. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 1, 2, 4 и 6 Федерального закона от 4 января 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1999 год" и статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года "О внесении изменений и дополнений в Федеральный закон "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Государственный фонд занятости населения Российской Федерации и в фонды обязательного медицинского страхования на 1998 год" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 3. Ст. 353).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное страхование; социальное обеспечение; страховые взносы; принцип равенства.

Заявители.

Ряд индивидуальных предпринимателей, адвокатов, занимающихся частной практикой нотариусов, общественные организации инвалидов, Волжский городской суд Волгоградской области и Арбитражный суд Республики Коми (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Абзацы третий и шестой пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года, согласно которым на 1997 и 1998 годы тариф страховых взносов в Пенсионный фонд для индивидуальных предпринимателей, занимающихся частной практикой нотариусов, а также адвокатов установлен в размере 20,6% дохода; пункты "б" и "в" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999 года, которыми предусматривается тариф страховых взносов в Пенсионный фонд РФ для крестьянских (фермерских) хозяйств в размере 20,6% от дохода от их деятельности; статья 2 того же Закона, согласно которой тариф страховых взносов в Фонд социального страхования РФ на 1999 год для лиц, осуществляющих прием на работу по трудовому договору, установлен в размере 5,4% выплат в денежной и (или) натуральной форме, начисленных в пользу работников; статья 4 этого Закона, в соответствии с которой индивидуальные предприниматели, занимающиеся частной практикой нотариусы, крестьянские (фермерские) хозяйства и адвокаты обязаны уплачивать в фонды обязательного медицинского страхования взносы в размере 3,6% от дохода, определяемого таким же способом, что и для начисления взносов в Пенсионный фонд; пункт "б" статьи 6 этого Закона, согласно которому от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды освобождаются лишь общероссийские общественные организации инвалидов, а также пункт "в" той же статьи, не освобождающий от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды работающих пенсионеров, являющихся инвалидами, которые получают пенсии не по инвалидности, а по старости.

Позиция заявителей.

Придание фискальному, по сути, Закону от 30 марта 1999 года обратной силы не соответствует Конституции; рассматриваемые нормы устанавливают чрезмерно большие суммы страховых взносов в государственные внебюджетные фонды, подлежащих уплате перечисленными категориями граждан, что приводит к чрезмерному финансовому обременению и нарушению принципа равенства; общественные организации инвалидов, не входящие в состав общероссийских, ставятся в худшее положение; нарушает статью 19 Конституции также норма, ставящая инвалидов в неравное положение в зависимости от вида получаемой пенсии.

Итоговый вывод решения.

Положения пунктов "б" и "в" статьи 1 Федерального закона от 4 января 1999 года и абзацев третьего и шестого пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года не соответствуют статьям 19 (части 1 и 2), 35 (части 1 и 2), 55 (части 2 и 3) и 57 Конституции РФ, поскольку они нарушают конституционные принципы справедливого и законного установления обязательных платежей при определении существенных элементов тарифообложения, включая облагаемую базу для начисления страховых взносов и субъект тарифообложения.

Придание нормам абзацев третьего и шестого пункта 1 статьи 1 Федерального закона от 30 марта 1999 года обратной силы применительно к индивидуальным предпринимателям, занимающимся частной практикой нотариусам, а также адвокатам в качестве плательщиков страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, которые в соответствии с Постановлением Конституционного Суда от 24 февраля 1998 года не должны были их уплачивать в период с 25 августа по 31 декабря 1998 года, не соответствует статье 57 Конституции РФ, поскольку этим нарушается конституционный запрет ухудшения положения плательщиков при возложении на них обязательных финансовых обременений.

Граждане, которые в периоды с 1 января по 10 февраля 1997 года и с 25 августа по 31 декабря 1998 года из-за отсутствия нового правового регулирования не должны были уплачивать страховые взносы в Пенсионный фонд РФ, в связи с бездействием законодателя имеют право в порядке возмещения вреда в силу статьи 53 Конституции РФ на включение указанных периодов в страховой стаж и трудовой стаж, дающий право на пенсию.

Положения Федерального закона от 20 ноября 1999 года "О тарифах страховых взносов в Пенсионный фонд РФ, Фонд социального страхования РФ, Государственный фонд занятости населения РФ и в фонды обязательного медицинского страхования на 2000 год" как воспроизводящие нормы Федерального закона от 4 января 1999 года, признанные настоящим Постановлением не соответствующими Конституции РФ, подлежат пересмотру в установленном порядке.

Впредь до установления законодателем нового правового регулирования индивидуальные предприниматели, занимающиеся частной практикой нотариусы, главы крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокаты уплачивают в Пенсионный фонд РФ страховые взносы за 1999 и 2000 годы в установленном Федеральными законами от 4 января 1999 года и от 20 ноября 1999 года в размере 20,6% от заработка (дохода). После введения нового правового регулирования излишне уплаченные страховые взносы подлежат зачету в счет будущих платежей.

Статья 4 Федерального закона от 4 января 1999 года соответствует Конституции в части, относящей к плательщикам страховых взносов в фонды обязательного медицинского страхования индивидуальных предпринимателей, занимающихся частной практикой нотариусов, глав крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокатов, и не соответствует статье 57 Конституции в части определения облагаемой базы для начисления этих взносов.

Впредь до установления законодателем нового правового регулирования индивидуальные предприниматели, занимающиеся частной практикой нотариусы, главы крестьянских (фермерских) хозяйств и адвокаты уплачивают в фонды обязательного медицинского страхования страховые взносы с заработка (дохода) за 1999 и 2000 годы в установленном Федеральными законами от 4 января 1999 года и от 20 ноября 1999 года в размере 3,6%. После введения правового регулирования, обеспечивающего необходимое уточнение тарифооблагаемой базы, излишне уплаченные страховые взносы подлежат зачету в счет будущих платежей.

Пункты "б" и "в" статьи 6 Федерального закона от 4 января 1999 года не соответствуют статье 19 (части 1 и 2) Конституции в той части, в какой они не освобождают от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды общественные организации инвалидов, входящие в состав общероссийских общественных организаций инвалидов, и работающих инвалидов I, II и III групп, получающих пенсии по старости.

После установления законодателем в соответствии с правовыми позициями, сформулированными в настоящем Постановлении, нового правового регулирования дела обратившихся в Конституционный Суд граждан подлежат пересмотру в установленном порядке.

Мотивы решения.

Вопрос о размерах тарифов страховых взносов уже был предметом рассмотрения Конституционного Суда. Тариф страховых взносов, подлежащих уплате индивидуальными предпринимателями, занимающимися частной практикой нотариусами, адвокатами в Пенсионный фонд РФ, в размере 28% от суммы заработка был признан нарушающим требования соразмерности взносов и соотносимости между взносами и трудовыми пенсиями (см. Постановление от 24 февраля 1998 года N 7-П).

Действующее правовое регулирование страховых взносов в Пенсионный фонд крестьянских (фермерских) хозяйств не содержит точного определения такого существенного элемента тарифообложения, как его субъект, и допускает взимание страховых взносов по разным тарифам в зависимости от избранной хозяйством организационно-правовой формы. Однако такая дифференциация режимов страховых платежей не может устанавливаться по неэкономическим мотивам, в том числе исходя из социальных различий и других подобных критериев, поскольку это противоречит конституционному принципу равенства (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П).

Согласно сформулированной ранее правовой позиции Конституционного Суда, деятельность занимающихся частной практикой нотариусов осуществляется от имени государства, что предопределяет специальный публично-правовой статус нотариусов (см. Постановление от 19 мая 1998 года N 15-П). Деятельность адвокатов, на которых возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, также имеет публично-правовой характер. Поэтому недопустимо регулирование, уравнивающее адвокатов и занимающихся частной практикой нотариусов, чья деятельность не является предпринимательством, с другими категориями плательщиков, деятельность которых не имеет публично-правового характера и направлена на извлечение прибыли.

Применительно к правовому регулированию страховых взносов Конституционным Судом был сформулирован ряд принципов: справедливости тарифообложения, юридического равенства плательщиков сборов, равного финансового обременения, всеобщности тарифообложения, а также принцип законного установления обязательных платежей. В сфере обязательного социального страхования данные принципы означают признание необходимости неформального равенства плательщиков, обеспечиваемого дифференциацией категорий плательщиков, соразмерностью тарифов страховых взносов и их соотносимостью с получаемыми пенсиями (см. Постановление от 24 февраля 1998 года N 7-П). Введение для занимающихся частной практикой нотариусов и для адвокатов тарифа страховых взносов, не эквивалентного получаемым государственным трудовым пенсиям, не учитывает конституционные принципы справедливости и равенства, противоречит принципу законно установленных обязательных платежей, не имеет экономического обоснования и, следовательно, носит произвольный характер.

Что касается медицинского страхования, то в соответствии с Конституцией граждане имеют не только равные права на получение бесплатной медицинской помощи, но равные обязанности в несении бремени по образованию фондов обязательного медицинского страхования. Поскольку самозанятые граждане осуществляют свободно избранную ими деятельность на основе частной собственности и на свой страх и риск, на государстве не лежит обязанность уплачивать за них суммы взносов в фонды обязательного медицинского страхования. Также недопустимо перекладывать бремя участия в образовании этих фондов с самозанятых лиц на другие категории граждан. Однако правила расчета облагаемой базы должны соответствовать принципу законного установления обязательных платежей, а в отношении тарифов взносов должны действовать принципы тарифообложения, сформулированные Конституционным Судом.

Общественные организации инвалидов выступают формой социальной защиты этой категории граждан, которой и адресовано освобождение от уплаты страховых взносов в государственные социальные внебюджетные фонды. Следовательно, любые, а не только общероссийские общественные организации инвалидов должны иметь возможность получения такой поддержки. Норма, устанавливающая необоснованные и несправедливые различия при предоставлении государственной поддержки общественным организациям инвалидов в зависимости от того, входят ли они в состав общероссийских, носит дискриминационный характер.

Также недопустимо ставить инвалидов-пенсионеров в неравное правовое положение в зависимости от вида получаемой ими пенсии - по инвалидности или по старости, так как это нарушает конституционный принцип равенства, из которого вытекает недопустимость установления для одной и той же категории граждан - работающих инвалидов необоснованных различий и предпочтений в области их государственной поддержки, с одной стороны, и недопустимость дискриминации в реализации гарантированного каждому социального обеспечения по возрасту - с другой.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт 10 Декларации о правах инвалидов, статьи 2 - 4 Конвенции МОТ N 159 1983 года "О профессиональной ориентации и занятости инвалидов", устанавливающие принцип недискриминации в отношении инвалидов.

7. Постановление от 25 июня 2001 года N 9-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 27 сентября 2000 года N 1709 "О мерах по совершенствованию управления государственным пенсионным обеспечением в Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 27. Ст. 2804).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное обеспечение; право на государственную пенсию; правовой статус Президента РФ; предметные границы и пределы действия указов Президента РФ; разделение государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную; разграничение компетенции между федеральными органами государственной власти.

Заявители.

Группа депутатов Государственной Думы (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения трех пунктов оспоренного Указа Президента РФ, которые наделяют Пенсионный фонд РФ и его территориальные органы полномочиями по назначению и выплате государственных пенсий, во исполнение указанного полномочия рекомендуют органам исполнительной власти субъектов РФ заключить с Пенсионным фондом РФ соглашения о передаче полномочий и переводе лиц на работу в Пенсионный фонд, а также поручают Правительству РФ проведение необходимых организационно-штатных мероприятий и решение ряда вопросов.

Позиция заявителей.

Президент РФ, издав данный Указ и наделив Пенсионный фонд РФ полномочием по выплате государственных пенсий в противоречие с Законом РФ "О государственных пенсиях в Российской Федерации", в соответствии с которым это полномочие принадлежит государственным органам социальной защиты, а Пенсионный фонд РФ осуществляет лишь финансирование выплат пенсий, нарушил установленные Конституцией РФ разграничение предметов ведения РФ и ее субъектов, прерогативы федерального законодателя по регулированию предметов совместного ведения РФ и ее субъектов, а также закрепленный федеральным законом порядок заключения соглашений между органами государственной власти РФ и ее субъектов, чем в конечном счете подрываются гарантии конституционного права на государственную пенсию. В силу этого Указ Президента РФ не соответствует статьям 11 (часть 3), 39, 72 (пункт "ж" части 1), 76 (часть 2), 80 (часть 2) и 90 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Не противоречит Конституции РФ пункт 1 Указа Президента РФ от 27 сентября 2000 года N 1709, закрепляющий за Пенсионным фондом РФ и его территориальными органами полномочия по выплате государственных пенсий, с точки зрения установленного ею разделения государственной власти на законодательную, исполнительную и судебную и разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти.

Конституционный Суд воздержался от проверки конституционности пункта 1 данного Указа по содержанию норм, так как такая проверка была бы и проверкой действующих законодательных актов, и предрешением вопроса о том, какой именно вариант организационно-правового обеспечения конституционного права на государственную пенсию будет установлен законом при урегулировании Федеральным Собранием вопроса, временно разрешенного Президентом РФ.

Мотивы решения.

В отношении пенсий, выплачиваемых в рамках обязательного (государственного) пенсионного страхования, в силу системы норм федерального законодательства и подзаконных нормативных актов субъектов РФ Пенсионный фонд РФ, по сути, выполняет функцию страховщика, следовательно, он наделен законом публично-властными полномочиями по обеспечению конституционного права на государственную пенсию, включая ее назначение.

Имеется рассогласованность системы правовых норм в сфере регулирования организационно-правовых форм и механизмов реализации конституционного права на государственную пенсию в связи с противоречием двух комплексов норм, ни один из которых не регулирует проблему целостным образом. Такая рассогласованность правового регулирования создает существенные препятствия для реализации конституционного права на государственную пенсию, порождает опасность дезорганизации пенсионного обеспечения и ставит под угрозу гарантированные Конституцией РФ равенство всех перед законом и судом и равенство прав и свобод человека и гражданина и принципиально недопустима.

При таких обстоятельствах Президент РФ как глава государства и гарант Конституции, прав и свобод человека и гражданина, обеспечивающий согласованное функционирование и взаимодействие органов государственной власти, был вправе предпринять правовое регулирование указом при условии, что его действие во времени ограничивается моментом вступления в силу соответствующего законодательного акта.

Указы нормативного характера могут издаваться Президентом как по предметам ведения РФ, так и по предметам совместного ведения РФ и ее субъектов. Однако само по себе отнесение того или иного вопроса к ведению РФ или к ее совместному ведению с субъектами РФ не означает невозможности его урегулирования иными, помимо закона, нормативными актами (кроме случаев, когда сама Конституция исключает это, требуя для решения конкретного вопроса принятия именно федерального конституционного либо федерального закона), которые не должны противоречить Конституции и федеральным законам и действие во времени которых ограничивается моментом вступления в силу соответствующего законодательного акта.

Таким образом, закрепив в своем Указе полномочие Пенсионного фонда и его территориальных органов по выплате государственных пенсий, Президент РФ не создал новое правовое регулирование, поскольку эти полномочия уже осуществлялись Пенсионным фондом в силу норм федерального законодательства и законодательства субъектов. Указ действует лишь до издания соответствующего федерального закона, и именно законодатель вправе ввести новое регулирование либо в том или ином непротиворечивом виде сохранить действующее.

8. Постановление от 26 декабря 2002 года N 17-П по делу о проверке конституционности положения абзаца второго пункта 4 статьи 11 Федерального закона "Об обязательном государственном страховании жизни и здоровья военнослужащих, граждан, призванных на военные сборы, лиц рядового и начальствующего состава органов внутренних дел Российской Федерации, Государственной противопожарной службы, сотрудников учреждений и органов уголовно-исполнительной системы и сотрудников федеральных органов налоговой полиции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 1. Ст. 152).

Правовые категории в Постановлении.

Военная и аналогичная ей служба; правовой статус военнослужащих и приравненных к ним лиц; обязательное государственное страхование жизни и здоровья; защита прав и свобод человека и гражданина; ограничение прав и свобод человека и гражданина.

Заявитель.

Гражданин М.А. Будынин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение Федерального закона, согласно которому несвоевременная выплата страховщиком страховых сумм по причине задержки внесения страхователем страховых взносов не является основанием для выплаты штрафа, а бремя негативных последствий при этом фактически несут застрахованные военнослужащие и приравненные к ним лица.

Позиция заявителя.

Оспариваемое положение лишает застрахованных лиц гарантии защиты их прав и позволяет не возмещать причиненный здоровью вред в течение неопределенного времени, а потому не соответствует статьям 19 (части 1 и 2), 45, 46 (часть 1), 53 и 55 Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не соответствует Конституции, ее статьям 19 (части 1 и 2), 45 (часть 1) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Военная или аналогичная ей служба представляет собой особый вид государственной службы, непосредственно связанной с обеспечением обороны страны и безопасности государства, общественного порядка, законности, прав и свобод граждан и, следовательно, осуществляемой в публичных интересах. Лица, несущие такого рода службу, выполняют конституционно значимые функции, чем обусловливается их правовой статус, а также содержание и характер обязанностей государства по отношению к ним.

Обязанности, возлагаемые на лиц, несущих военную и аналогичную ей службу, предполагают необходимость выполнения ими поставленных задач в любых условиях, в том числе сопряженных со значительным риском для жизни и здоровья, что в силу ряда статей Конституции влечет обязанность государства гарантировать им материальное обеспечение и компенсации в случае причинения вреда жизни или здоровью при прохождении службы.

В конституционно-правовом смысле страховое обеспечение, полагающееся военнослужащим и приравненным к ним лицам, входит в гарантированный государством объем возмещения вреда, призванного компенсировать последствия изменения их материального и (или) социального статуса вследствие наступления страховых случаев, включая причиненный материальный и моральный вред.

Посредством обязательного государственного страхования жизни и здоровья, предполагающего выплату при наступлении страховых случаев военнослужащим и приравненным к ним лицам, обеспечиваются право на возмещение вреда, причиненного жизни или здоровью, право на охрану здоровья, защита имущественных прав, а также осуществляется гарантируемое Конституцией социальное обеспечение граждан в случае болезни, инвалидности, потери кормильца и в иных случаях, установленных законом.

Использование инструментов гражданско-правового регулирования, в частности договора, при осуществлении обязательного государственного страхования жизни и здоровья военнослужащих и приравненных к ним лиц допустимо, но не может изменить в конечном счете природу прав и обязанностей, которые связывают государство и лиц, жизни или здоровью которых при прохождении военной и иной аналогичной службы причинен вред.

Сама по себе задержка внесения страхователем страховых взносов не должна препятствовать реализации застрахованными лицами права своевременно и в полном объеме получить страховые суммы. Механизм обеспечения исполнения обязательств, создающий преимущества для страховщика в его отношениях с застрахованным лицом и освобождающий государство в лице страхователя от ответственности, нарушает баланс прав и обязанностей участников договора обязательного государственного страхования и несоразмерно ограничивает права застрахованных лиц.

9. Постановление от 29 января 2004 года N 2-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 30 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 6. Ст. 450).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное обеспечение; пенсионное обеспечение; правовые основания, условия назначения, порядок исчисления пенсий и их размеры; обратная сила закона; принципы правовой справедливости и равенства; точность и конкретность правовых норм.

Заявители.

Три группы депутатов Государственной Думы, Государственное Собрание (Ил Тумэн) Республики Саха (Якутия), Дума Чукотского автономного округа (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), 41 гражданин РФ (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение в той части, в какой оно при оценке пенсионных прав застрахованных лиц путем их конвертации (преобразования) в расчетный пенсионный капитал исключает льготный (кратный) порядок исчисления общего трудового стажа и не позволяет учитывать в общем трудовом стаже некоторые периоды общественно полезной деятельности, включавшиеся в него ранее действовавшим законодательством.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение нарушает право на пенсионное обеспечение, на социальное обеспечение, ухудшает положение граждан, имеет обратную силу, противоречит статьям 1 (часть 1), 2, 7, 15, 17, 18, 19, 20, 35, 37, 39, 46, 52, 53, 54 (часть 1), 55 (части 2 и 3) и 57 Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не противоречит Конституции, так как по своему конституционно-правовому смыслу не может служить основанием для ухудшения условий реализации права на пенсионное обеспечение, поскольку не препятствует гражданину осуществить оценку приобретенных им до 1 января 2002 года пенсионных прав, в том числе в части, касающейся исчисления трудового стажа и размера пенсии, по нормам ранее действовавшего законодательства.

Мотивы решения.

Правовые основания, условия назначения, порядок исчисления пенсий и их размеры должны устанавливаться на основе экономических возможностей общества на данном этапе его развития. Уровень пенсионного обеспечения постепенно должен повышаться, в первую очередь для тех, у кого пенсии ниже прожиточного минимума, с целью удовлетворения их основных жизненных потребностей, учитывая при этом, что установленные ранее меры социального обеспечения пенсионеров не могут быть отменены без равноценной замены.

Принципы правовой справедливости и равенства, точность и конкретность правовых норм предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения, которые необходимы для того, чтобы участники правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в неизменности своего официально признанного статуса, приобретенных прав, действенности их государственной защиты.

Конституционный Суд исходил из своих правовых позиций о невозможности придания обратной силы закону, ухудшающему положение граждан и означающему отмену права, приобретенного в соответствии с ранее действовавшим законодательством; о необходимости поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, возможности адаптации граждан к вносимым изменениям; о сохранении гражданами, приобретшими пенсионные права до введения нового правового регулирования, ранее приобретенных прав на пенсию в соответствии с нормами законодательства, действовавшими на момент приобретения права (см. Постановление от 24 мая 2001 года N 8-П).

Сам по себе переход к новому регулированию в области пенсионного обеспечения не может противоречить Конституции, однако изменения не должны приводить к снижению уровня пенсионного обеспечения граждан.

Оспариваемое положение не ухудшает положение граждан, не отменяет права, приобретенные на основе ранее действовавшего законодательства, не относится к нормам, которым не может быть придана обратная сила, гражданам предоставляется возможность адаптироваться к изменениям в пенсионном законодательстве, для отдельных лиц предусмотрен дополнительный компенсационный механизм.

10. Постановление от 18 марта 2004 года N 6-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 6 Закона Российской Федерации "О пенсионном обеспечении лиц, проходивших военную службу, службу в органах внутренних дел, государственной противопожарной службе, органах по контролю за оборотом наркотических средств и психотропных веществ, учреждениях и органах уголовно-исполнительной системы, и их семей" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 13. Ст. 1251).

Правовые категории в Постановлении.

Социальное обеспечение; пенсионное обеспечение; выслуга лет; пенсия за выслугу лет; равенство всех перед законом и судом.

Заявители.

Верховный Суд РФ (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ) и Мещанский районный суд города Москвы (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренная норма, предусматривающая приостановление выплаты пенсий за выслугу лет, назначаемых в соответствии с данным Законом, при поступлении пенсионера на военную или иную указанную в Законе службу.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение ограничивает право граждан на получение назначенной пенсии в зависимости от источника их дополнительного дохода, что не согласуется с положениями статей 19 (часть 2), 39 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ; пенсионеры из числа указанных в Законе лиц при возвращении на службу оказываются в неравном положении по сравнению с другими лицами, на которых распространяется его действие; указанные в Законе пенсионеры оказываются в неравном положении с пенсионерами, получающими трудовые пенсии на основании Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации", поскольку выплата пенсий, в том числе и работающим пенсионерам, производится без каких-либо ограничений; пенсия за выслугу лет по своей сути является трудовой пенсией, а реализация гражданином конституционного права на свободный труд не должна служить основанием для ограничения его конституционного права на пенсионное обеспечение.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не противоречат Конституции РФ.

Мотивы решения.

Перечень случаев (социальных рисков) , с которыми Конституция связывает право на социальное обеспечение, не является исчерпывающим. Относя установление таких случаев к сфере регулирования законом, Конституция тем самым подтверждает обязанность государства гарантировать гражданам социальное обеспечение при наступлении не только названных в ее статье 39, но и других социальных рисков, признаваемых законодателем в качестве основания для его предоставления.

Осуществляя пенсионное регулирование, федеральный законодатель вправе как определять общие правила назначения и выплаты пенсий, так и устанавливать особенности (условия) приобретения права на получение пенсий отдельными категориями лиц с соблюдением Конституции, принципов равенства всех перед законом и судом и равенства прав и свобод человека и гражданина.

Выслуга лет как самостоятельное правовое основание назначения пенсии лицам, проходившим военную и правоохранительную службу, по своему характеру является специальным трудовым стажем, приобретаемым в процессе службы. Достижение требуемой для назначения пенсии выслуги освобождает от необходимости продолжения службы, но не влечет обязанности прекратить ее.

Пенсия за выслугу лет - в системе действующего нормативно-правового регулирования пенсионного обеспечения - является государственной гарантией материального обеспечения лиц, проходивших военную и (или) правоохранительную службу, поддержания соответствующего материального достатка, их социального статуса при оставлении службы.

Устанавливая, что право на получение пенсии за выслугу лет может быть реализовано гражданами, проходившими военную и (или) правоохранительную службу, только при условии оставления ими соответствующей службы и что выплата пенсии за выслугу лет приостанавливается в случае возвращения граждан на военную или правоохранительную службу, законодатель исходил из специфики и характера такой службы, а также преследовал цель не только гарантировать указанным лицам соответствующее материальное обеспечение, но и стимулировать их переход в другие сферы занятости, способствовать своевременной ротации кадров на военной и правоохранительной службе.

Конституционное право на социальное обеспечение не ограничивается тем фактом, что пенсия за выслугу лет выплачивается при условии прекращения службы, так как она выплачивается в полном размере в период любой иной трудовой деятельности, как и всем пенсионерам.

Согласно ранее выраженной правовой позиции, конституционный принцип равенства не препятствует законодателю при осуществлении правового регулирования устанавливать различия в правовом статусе лиц, принадлежащих к разным по условиям и роду деятельности категориям, в том числе вводить особые правила, касающиеся условий реализации трудовых прав и прав в области пенсионного обеспечения, если эти различия являются объективно оправданными, обоснованными и соответствуют конституционно значимым целям и требованиям (см. Постановление от 27 декабря 1999 года N 19-П).

11. Постановление от 3 июня 2004 года N 11-П по делу о проверке конституционности положений подпунктов 10, 11 и 12 пункта 1 статьи 28, пунктов 1 и 2 статьи 31 Федерального закона "О трудовых пенсиях в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 24. Ст. 2476).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип равенства и справедливости; равноправие граждан; право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости; правовая определенность нормы.

Заявители.

Государственная Дума Астраханской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Верховный Суд Удмуртской Республики, Биробиджанский городской суд Еврейской автономной области, Елецкий городской суд Липецкой области, Левобережный, Октябрьский и Советский районные суды города Липецка, ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Федерального закона, закрепляющие для лиц, осуществлявших педагогическую деятельность в учреждениях для детей, деятельность в учреждениях здравоохранения, творческую деятельность в театрах и театрально-зрелищных организациях в качестве условия назначения трудовой пенсии по старости ранее достижения пенсионного возраста, осуществление этой деятельности только в соответствующих государственных или муниципальных учреждениях.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения, устанавливая для граждан, занимавшихся одной и той же профессиональной деятельностью - педагогической, лечебной, творческой, разный объем прав в сфере пенсионного обеспечения в зависимости от того, является ли учреждение, в котором ими эта деятельность осуществлялась, государственным (муниципальным) или не является таковым, нарушают гарантированное Конституцией РФ равноправие граждан и право на пенсионное обеспечение.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения не соответствуют Конституции РФ в той мере, в какой они не позволяют засчитывать в стаж, дающий право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости лицам, занимавшимся указанными видами деятельности, периоды осуществления ими этой деятельности в учреждениях, не являющихся государственными или муниципальными, которые включались в соответствующий стаж ранее действовавшим законодательством.

До установления надлежащего правового регулирования при обращении названных лиц за назначением трудовой пенсии по старости ранее достижения общего пенсионного возраста периоды их работы в учреждениях, не являвшихся государственными (муниципальными), должны засчитываться в соответствующий стаж профессиональной деятельности, определенный в оспоренных положениях Федерального закона. Этим не затрагивается прерогатива Федерального Собрания при реформировании института досрочных пенсий по старости предусмотреть иные правовые механизмы пенсионного обеспечения указанных лиц с соблюдением требований Конституции и с учетом настоящего Постановления.

Мотивы решения.

Важнейшим элементом социального обеспечения является пенсионное обеспечение. Законодатель вправе устанавливать как общие условия назначения пенсий, так и особенности приобретения права на пенсию, включая установление для некоторых категорий граждан льготных условий назначения трудовой пенсии в зависимости от ряда объективно значимых обстоятельств, характеризующих, в частности, трудовую деятельность. Такая дифференциация должна осуществляться законодателем с соблюдением требований Конституции РФ, в том числе вытекающих из принципа равенства.

В сфере пенсионного обеспечения соблюдение принципа равенства означает помимо прочего запрет вводить такие различия в пенсионных правах лиц, принадлежащих к одной и той же категории, которые не имеют объективного и разумного оправдания. Критерии, лежащие в основе установления специальных норм пенсионного обеспечения, должны определяться исходя из преследуемой при этом цели дифференциации в правовом регулировании.

Принципы равенства и справедливости предполагают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения. Это необходимо для того, чтобы участники соответствующих правоотношений могли в разумных пределах предвидеть последствия своего поведения и быть уверенными в том, что приобретенное ими на основе действующего законодательства право будет уважаться властями и будет реализовано (см. Постановление от 29 января 2004 года N 2-П).

В соответствии с ранее действовавшим законодательством введение пенсий за выслугу лет отдельным категориям работников связывалось с риском утраты профессиональной трудоспособности до достижения общего пенсионного возраста из-за длительного неблагоприятного воздействия на организм человека различного рода факторов, обусловленных спецификой их профессиональной деятельности; также это законодательство не содержало требование о том, чтобы педагогическая, лечебная, творческая деятельность осуществлялась лишь в государственных или муниципальных учреждениях, - назначение такой пенсии гарантировалось на равных основаниях независимо от их ведомственной подчиненности, а также формы собственности.

Федеральный закон, оставив без изменения требования относительно продолжительности стажа, дающего право на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, ограничил круг лиц, имеющих такое право, установив в качестве условия его приобретения осуществление указанной деятельности лишь в государственных или муниципальных учреждениях.

В результате изменений, внесенных в правовое регулирование пенсионного обеспечения оспариваемыми нормами, граждане, относящиеся к одной и той же по характеру профессиональной деятельности категории, оказались в неравном положении. В том числе лишились права на назначение пенсии ранее достижения общего пенсионного возраста лица, которые на день вступления Федерального закона в силу с учетом таких периодов имели стаж, необходимый для установления пенсии за выслугу лет, и до дня вступления закона в силу не реализовали свое право на назначение пенсии. Придание обратной силы предписаниям, которые ухудшают положение граждан, имевших на момент введения в действие названного Федерального закона стаж, необходимый для установления пенсии ранее достижения общего пенсионного возраста, означает отмену для этих лиц права на назначение пенсии, приобретенного ими в соответствии с ранее действовавшим законодательством, что несовместимо с требованиями Конституции РФ.

Различия в условиях приобретения права на досрочное назначение трудовой пенсии по старости, которые устанавливаются исключительно по такому критерию, как форма собственности, нельзя считать обоснованными с точки зрения вытекающего из Конституции РФ требования равноправия применительно к правам.

12. Постановление от 23 декабря 2004 года N 19-П по делу о проверке конституционности подпункта 8 пункта 1 статьи 238 Налогового кодекса Российской Федерации (Российская газета. N 290. 2004. 30 декабря).

Правовые категории в Постановлении.

Конституционное право на социальное обеспечение; всеобщность социального обеспечения; обязательное социальное страхование; единый социальный налог; виды и механизмы пенсионного обеспечения; конституционные принципы справедливости и равенства; конституционные требования к ограничениям прав и свобод граждан.

Заявители.

Группа граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренное положение постольку, поскольку в системной связи с положениями пункта 2 статьи 10 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации", а также иными положениями федерального законодательства, связанными с установлением трудовых пенсий, оно не позволяет засчитывать в страховой стаж, учитываемый при определении права на трудовую пенсию, периоды работы в садоводческих, садово-огородных, гаражно-строительных и жилищно-строительных кооперативах (товариществах).

Позиция заявителей.

Неуплата кооперативами (товариществами) единого социального налога исключает для работающих в них лиц реализацию конституционного права на пенсионное обеспечение, поскольку ни кооперативы, ни эти лица не принимают участия в пополнении бюджета Пенсионного фонда РФ, и необоснованно ограничивает их трудовые права, что противоречит статьям 7, 19, 39, 55 и 57 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не противоречит Конституции, поскольку возможность перечисления лицами, выполняющими работы (услуги) для садоводческих, садово-огородных, гаражно-строительных и жилищно-строительных кооперативов (товариществ) , страховых взносов в Пенсионный фонд РФ в добровольном порядке не исключается законоположениями, касающимися права этих лиц на пенсионное обеспечение, в их конституционно-правовом истолковании, осуществленном Конституционным Судом в настоящем Постановлении.

В соответствии со статьей 100 Закона о Конституционном Суде правоприменительные решения заявителей, основанные на оспоренном положении Налогового кодекса в истолковании, расходящемся с его конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом в настоящем Постановлении, подлежат пересмотру в установленном порядке с учетом их права добровольно вступить в правоотношения по обязательному пенсионному страхованию.

Мотивы решения.

Конституционное право на социальное обеспечение гарантируется путем создания систем как обязательного, так и добровольного социального страхования. Обязательное социальное страхование основано на уплате таких не относящихся к налогам обязательных платежей, как страховые взносы на обязательное страхование в соответствующие фонды, целевым назначением которых является обеспечение права граждан на получение трудовых пенсий и пособий.

Законодатель, который на основании статей 39 (часть 2), 71 (пункт "в"), 72 (пункты "б", "ж" части 1) и 76 (части 1 и 2) Конституции осуществляет регулирование условий и порядка предоставления конкретных видов пенсионного обеспечения, а также определяет организационно-правовой механизм его реализации, связан в том числе необходимостью соблюдения конституционных принципов справедливости и равенства и требований к ограничениям прав и свобод граждан (статьи 19, часть 1; статья 55, часть 3, Конституции).

Использование различных механизмов пенсионного обеспечения для разных категорий граждан предусмотрено законодателем в целях соблюдения баланса их интересов и не может рассматриваться как нарушающее конституционный принцип равенства перед законом. При этом механизм добровольного вступления в правоотношения по обязательному пенсионному страхованию - исходя из необходимости соблюдения принципа всеобщности пенсионного обеспечения - не должен препятствовать реализации права на пенсионное обеспечение.

В силу конституционно обусловленной всеобщности социального, в том числе пенсионного, обеспечения пункт 1 статьи 29 Федерального закона "Об обязательном пенсионном страховании в Российской Федерации" в его конституционно-правовом смысле допускает непосредственное, то есть личное, добровольное вступление лица, выполняющего работы (услуги) для кооператива (товарищества), в правоотношения по обязательному пенсионному страхованию с учреждениями Пенсионного фонда РФ. Именно при условии, что такое лицо вправе добровольно платить страховые взносы за самого себя, оспариваемое положение не препятствует формированию страховой и накопительной частей трудовой пенсии и не может рассматриваться как нарушающее права, гарантированные статьями 19 (часть 1) и 39 Конституции.

Единый социальный налог как источник финансирования федерального бюджета обладает всеми признаками налогового платежа, а потому базовая часть трудовой пенсии определяется в законе как вид государственного обеспечения, а не страхования.

Законодатель, освободив от обложения единым социальным налогом суммы, выплачиваемые как наемным работникам садоводческих, садово-огородных, гаражно-строительных и жилищно-строительных кооперативов (товариществ) , так и иным лицам, выполняющим работы (услуги) для указанных организаций, включая их председателей, исходил из конституционно значимой цели создания условий для осуществления права граждан на жилище, отдых и охрану здоровья и государственной поддержки кооперативов (товариществ) , что не вступает в противоречие с конституционными принципами, и прежде всего - с конституционным принципом равенства в области налогообложения.

Конституционный Суд сослался на ранее им выраженные правовые позиции. Принципы правовой справедливости и равенства обусловливают правовую определенность и связанную с ней предсказуемость законодательной политики в сфере пенсионного обеспечения. Тем самым предполагается взаимная согласованность законодательного регулирования собственно пенсионных отношений и иных сопряженных с ними отношений - налоговых, жилищных, трудовых и др. (см. Постановление от 29 января 2004 года N 2-П).

Исходя из конституционных принципов равенства и соразмерности ограничений прав и свобод граждан социально значимым интересам и целям, закрепленным в Конституции, обеспечение неформального равенства граждан требует учета фактической способности гражданина (в зависимости от его заработка, дохода) к уплате страхового взноса в соответствующем размере; правовое регулирование взимания страховых взносов не должно приводить к тому, что равное право на трудовую пенсию для разных категорий плательщиков страховых взносов окажется связанным с существенно несоразмерными отчислениями на его финансирование (см. Постановление от 24 февраля 1998 года N 7-П).

Статья 40

Комментарий к статье 40

1. Постановление от 25 апреля 1995 года N 3-П по делу о проверке конституционности частей первой и второй статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 18. Ст. 1708).

Правовые категории в Постановлении.

Право на жилище; порядок вселения в жилое помещение; пределы ограничения прав граждан.

Заявитель.

Гражданка Л.Н. Ситалова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 54 Жилищного кодекса РСФСР (ЖК), согласно которым наниматель вправе вселить в занимаемое им жилое помещение других лиц в установленном порядке и которые определяют условия приобретения равных прав на пользование жилым помещением.

Позиция заявителя.

Поскольку под вселением в установленном порядке в правоприменительной практике понимается вселение с соблюдением положений о прописке, указанные нормы нарушают право заявительницы на жилище.

Итоговый вывод решения.

Содержащееся в части первой статьи 54 ЖК положение об "установленном порядке" как процедуре вселения в жилое помещение при условии соблюдения режима прописки не соответствует статьям 18, 19 (часть 1), 27 (часть 1), 40 (часть 1) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

Нормы, содержащиеся в части второй статьи 54 ЖК, соответствуют Конституции, за исключением вышеуказанного положения, признанного настоящим Постановлением неконституционным.

Гражданское дело по иску Л.Н. Ситаловой подлежит проверке в порядке, установленном Гражданским процессуальным кодексом, в части применения положения, признанного настоящим Постановлением неконституционным.

Мотивы решения.

Бланкетный характер положения о праве нанимателя на вселение других граждан в занимаемое им жилое помещение "в установленном порядке" не позволяет ответить на вопрос, какой орган и каким актом должен устанавливать этот порядок. Отсутствие указания на вид нормативного акта, который должен "устанавливать порядок" вселения в жилое помещение, позволяет государственным органам различных субъектов РФ устанавливать его по собственному усмотрению, что может привести к нарушению конституционного права граждан на жилище и произвольному лишению их жилища. Это не отвечает требованиям части 3 статьи 55 Конституции РФ. Кроме того, это влечет за собой произвольное применение закона судами, что является нарушением конституционного принципа равенства всех перед законом и судом.

Толкование общими судами ЖК сложилось как признание того, что осуществление жилищных прав напрямую связано с пропиской, наличию или отсутствию которой придавалось правоустанавливающее значение. Однако нормативные акты о прописке были признаны недействующими в 1991 году Комитетом конституционного надзора СССР. Понимание под вселением в установленном порядке вселения с соблюдением положений о прописке нарушает требования статьи 18 Конституции, согласно которой права и свободы человека и гражданина являются непосредственно действующими и определяют смысл, содержание и применение законов, и части 1 статьи 27 Конституции, закрепляющей право свободно выбирать место пребывания и жительства.

Из Конституции и Закона РФ "О праве граждан на свободу передвижения, выбор места проживания и жительства в пределах Российской Федерации" следует, что регистрация, заменившая институт прописки, или отсутствие таковой не могут служить основанием ограничения или условием реализации прав и свобод граждан.

2. Постановление от 23 июня 1995 года N 8-П по делу о проверке конституционности части первой и пункта 8 части второй статьи 60 Жилищного кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 27. Ст. 2622).

Правовые категории в Постановлении.

Право на жилище; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод человека и гражданина; судебная защита права на жилище; право гражданина на свободное передвижение, выбор места пребывания и жительства.

Заявители.

Муромский городской народный суд Владимирской области и ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения ЖК РСФСР, предусматривающие, что жилое помещение при временном отсутствии нанимателя или членов его семьи сохраняется за ними в течение шести месяцев и что в случае осуждения лица к лишению свободы на срок свыше шести месяцев жилое помещение за ним сохраняется до приведения приговора в исполнение.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения противоречат статье 40 Конституции РФ, гарантирующей право граждан на жилище.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют статьям 40 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ положения ЖК, допускающие лишение гражданина (нанимателя жилого помещения или членов его семьи) права пользования жилым помещением в случае временного отсутствия, а применительно к осужденным - не соответствуют также статьям 19 и 46 (часть 1) Конституции РФ. Временное отсутствие гражданина (нанимателя жилого помещения или членов его семьи), в том числе в связи с осуждением к лишению свободы, само по себе не может служить основанием лишения права пользования жилым помещением.

Мотивы решения.

Временное отсутствие гражданина (нанимателя жилого помещения или членов его семьи), в том числе в связи с осуждением к лишению свободы, само по себе не может свидетельствовать о ненадлежащем осуществлении нанимателем своих жилищных прав и обязанностей и служить основанием лишения права пользования жилым помещением.

Ограничение жилищных прав гражданина либо лишение его права на жилище в прямой зависимости от временного его непроживания в данном жилище находится в противоречии с конституционными положениями о праве на жилище, невозможности произвольного лишения права на жилище, праве гражданина на свободное передвижение, выборе места пребывания и жительства.

Ограничение права пользования жилым помещением допустимо не по любым основаниям, а лишь тогда, когда оно сопряжено, во-первых, со злоупотреблением нанимателем или членами его семьи своими правами или с невыполнением возложенных на них обязанностей и, во-вторых, с нарушением при этом прав и законных интересов других лиц.

Оспариваемым положением фактически вводилось дополнительное наказание в виде лишения жилплощади, не предусмотренное уголовным законодательством и приводящее к дискриминации в жилищных правах отдельных категорий граждан по признаку наличия у них судимости, что нарушает конституционный принцип равенства прав и свобод человека и гражданина.

Особое мнение по данному делу представил судья Ю.М. Данилов.

3. Постановление от 3 ноября 1998 года N 25-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 4 Закона Российской Федерации "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 45. Ст. 5603).

Правовые категории в Постановлении.

Приватизация жилищного фонда; право на жилище; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод человека и гражданина; право на судебную защиту; обеспечение прав и свобод граждан правосудием.

Заявители.

Волгоградская областная Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Дмитровский районный суд Московской области, гражданин В.А. Мостипанов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренные положения, согласно которым ограничивается приватизация жилых помещений в коммунальных квартирах государственного и муниципального жилищного фонда социального использования.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения противоречат провозглашенному статьей 19 Конституции РФ принципу равенства граждан перед законом и судом, поскольку ставят в неравные условия при приватизации жилья граждан-нанимателей отдельных квартир и граждан-нанимателей жилых помещений в коммунальных квартирах; не соответствуют статье 55 (часть 3) Конституции; препятствуют реализации права иметь имущество в собственности, закрепленного статьей 35 (часть 2) Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные положения в части, ограничивающей приватизацию жилых помещений в коммунальных квартирах государственного и муниципального жилищного фонда социального использования, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Граждане, проживающие в коммунальных квартирах, имеют право на приватизацию жилых помещений без каких-либо предварительных условий, в частности независимо как от воли собственника коммунальной квартиры и других нанимателей, так и от того, приватизируются ли другие жилые помещения в той же квартире.

Предоставляемые государственными и муниципальными органами жилые помещения в коммунальных квартирах и в отдельных квартирах по сущностным правовым признакам не различаются, поскольку в отношении их действуют единые основания предоставления жилья и они имеют общий правовой режим.

Следовательно, отсутствуют и объективные основания для установления различий в праве на их приватизацию, то есть фактического законодательного закрепления неравенства граждан в зависимости от условий их проживания, что находится в противоречии с конституционным принципом равенства всех перед законом и судом.

Оспариваемые положения нарушали также и конституционный принцип, согласно которому осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Такой вывод был обусловлен тем, что реализация права на приватизацию жилого помещения поставлена в зависимость от субъективного усмотрения как самого собственника (владельца) жилья, так и нанимателей других жилых помещений в коммунальной квартире.

Отсутствие разрешения со стороны собственника или согласия других нанимателей на приватизацию коммунальных квартир нарушает также и конституционный принцип равенства.

На основе оспариваемых норм суды ограничивались лишь формальным подтверждением отсутствия указанных согласий и разрешений, умаляя право на судебную защиту и вступая в противоречие с требованием реального обеспечения прав и свобод граждан правосудием. Право на судебную защиту не должно носить формального характера, а должно обеспечивать права и свободы граждан путем правосудия (см. Постановление от 6 июля 1995 года N 7-П).

4. Постановление от 24 октября 2000 года N 13-П по делу о проверке конституционности положений пункта 13 статьи 39 Закона Российской Федерации "Об образовании", статьи 1 Федерального закона "О сохранении статуса государственных и муниципальных образовательных учреждений и моратории на их приватизацию" и пункта 7 статьи 27 Федерального закона "О высшем и послевузовском профессиональном образовании" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 44. Ст. 4399).

Правовые категории в Постановлении.

Право на жилище; ограничение прав и свобод человека и гражданина; приватизация жилых помещений, закрепленных за государственными и муниципальными образовательными учреждениями и высшими учебными заведениями; неопределенность правовых норм.

Заявители.

Майнский районный суд Ульяновской области, граждане Е.Е. Насонова, Н.П. Ярушина (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения оспоренных законов в части, не допускающей приватизацию закрепленных за государственными и муниципальными образовательными учреждениями и высшими учебными заведениями жилых помещений, находящихся в сельской местности.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения нарушают конституционные права и свободы граждан, в том числе равенство всех перед законом и судом, право свободно передвигаться, выбирать место пребывания и жительства, право на жилище, и противоречат статьям 2, 19 (части 1 и 2), 20 (часть 1), 27 (часть 1), 40, 46 (части 1 и 2) и 55 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3), в части, содержащей запрет на приватизацию расположенных в сельской местности жилых помещений, которые закреплены за государственными и муниципальными образовательными учреждениями, а также высшими учебными заведениями.

Мотивы решения.

Право на приватизацию жилых помещений установлено законодателем в конституционно значимых целях, поскольку оно напрямую связано с реализацией одновременно нескольких конституционных прав граждан - права на жилище, на свободу передвижения, а также права собственности (статьи 27, 35 и 40 Конституции РФ). Отмена или умаление права на приватизацию жилья, его ограничение по тем или иным критериям, не соответствующим требованиям Конституции РФ, неизбежно затронуло бы указанные конституционные права, привело бы к их нарушению. Конституционный императив равенства граждан в полной мере должен действовать и в сфере приватизации жилья.

Оспариваемыми положениями был допущен дискриминационный подход сразу по нескольким направлениям.

Во-первых, имела место дискриминация по территориальной принадлежности объектов приватизации, так как установление запрета на приватизацию расположенных в сельской местности жилых помещений государственных и муниципальных образовательных учреждений и высших учебных заведений фактически свидетельствует об отступлении от провозглашенного статьей 19 Конституции принципа равенства и о дискриминации определенной категории граждан в зависимости от места жительства и рода занятий.

Во-вторых, оспариваемые нормы содержали дискриминационные положения по субъектам права на приватизацию, что проявилось в распространении запрета на приватизацию государственного и муниципального жилья в сельской местности лишь на граждан - работников сферы образования и во введении запрета после вступления в силу Закона РФ "О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации", согласно которому граждане - работники сферы образования, проживающие в сельской местности, наравне со всеми другими гражданами имели право на приватизацию жилья, могли им воспользоваться и во многих случаях воспользовались в период до принятия оспариваемых законов.

В-третьих, оспариваемые нормы не соответствовали требованиям конституционного принципа равенства в силу содержащейся в них неопределенности: отсутствие законодательно установленных критериев допустимого введения ограничений на приватизацию отдельных жилых помещений неизбежно вело к произвольному ограничению прав соответствующей категории граждан. Такое ограничение не служит необходимым и соразмерным средством защиты конституционно признаваемых публичных интересов, а также прав и законных интересов других лиц.

Принцип равной защиты прав граждан предполагает, что особый правовой режим жилого помещения должен определяться законодателем исходя не только из специального целевого назначения жилого помещения, но и из других критериев допустимости введения такого режима.

Что касается жилых помещений из государственного и муниципального жилищного фонда, закрепленных за государственными и муниципальными образовательными учреждениями и высшими учебными заведениями, распространение на них особого правового режима не может быть поставлено в зависимость исключительно от того, где они расположены - в городских, сельских поселениях или на других территориях.

В своем решении Конституционный Суд обратился к двум ранее сформулированным им правовым позициям: о том, что ограничение прав и свобод человека и гражданина путем определения круга объектов, не подлежащих приватизации, допустимо только в том случае, если обстоятельства, фактически определяющие особенности правового режима жилья, прежде всего его целевое назначение, исключают возможность передачи жилого помещения в частную собственность (см. Постановление от 3 ноября 1998 года N 25-П), а также о том, что суды, не ограничиваясь лишь формальным подтверждением целевого назначения жилого помещения, должны проверять факты, обосновывающие в каждом случае распространение на него особого правового режима, исходя из практики и перспектив целевого использования данного помещения, включения его в соответствующую производственную и социальную инфраструктуру и т.п. Без исследования таких обстоятельств не может быть обеспечена реальная, гарантируемая статьей 46 Конституции судебная защита прав граждан, в том числе права на приватизацию жилого помещения (см. Определение от 14 декабря 1999 года N 229-0).

5. Постановление от 24 мая 2001 года N 8-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 1 и статьи 2 Федерального закона "О жилищных субсидиях гражданам, выезжающим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 22. Ст. 2276).

Правовые категории в Постановлении.

Право на жилище; свобода труда; равенство всех перед законом и судом; ограничение прав и свобод человека и гражданина; условия предоставления, порядок получения и размер жилищных субсидий; обратная сила закона.

Заявители.

Граждане А.С. Стах и Г.И. Хвалова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Федерального закона в части, регламентирующей требования к стажу работы (времени проживания) в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, дающему право на получение жилищных субсидий, предоставляемых за счет средств федерального бюджета, гражданам, выехавшим из указанных районов и местностей не ранее 1 января 1992 года и поставленным по новому месту жительства на учет как нуждающиеся в улучшении жилищных условий.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения, изменившие условия предоставления жилищных субсидий гражданам, выехавшим из районов Крайнего Севера и приравненных к ним местностей до вступления данного Федерального закона в силу, в результате чего они лишились права на получение полагающейся им жилищной субсидии, противоречат статьям 7 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 40 и 55 (часть 2) Конституции.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 1 (часть 1), 19 (части 1 и 2) и 55 (части 2 и 3), в той части, в какой предусмотренное ими требование о наличии минимального 15-летнего стажа работы (времени проживания) в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях, дающего право на получение жилищных субсидий, предоставляемых за счет средств федерального бюджета, распространяется на граждан, которые в соответствии с ранее действовавшим законодательством приобрели такое право при наличии стажа работы в указанных районах и местностях не менее 10 лет.

Мотивы решения.

Установление для граждан повышенных гарантий и компенсаций в связи с работой и проживанием в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях - как направленное на обеспечение справедливого вознаграждения за труд в экстремальных природно-климатических условиях - не противоречит конституционному принципу равенства.

Законодатель вправе вносить изменения в ранее установленные правила предоставления жилищных субсидий, но при этом должно быть обеспечено соблюдение положений Конституции, закрепляющих, в частности, что Россия является демократическим правовым государством, в котором человек, его права и свободы являются высшей ценностью, а признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина - обязанностью государства.

По смыслу вышеуказанных и других конституционных положений, изменение законодателем ранее установленных условий предоставления жилищных субсидий, оказывающее неблагоприятное воздействие на правовое положение лиц, нуждающихся в этих субсидиях и рассчитывающих на их получение, должно осуществляться таким образом, чтобы соблюдался принцип поддержания доверия граждан к закону и действиям государства, который предполагает сохранение разумной стабильности правового регулирования и недопустимость внесения произвольных изменений в действующую систему норм, а также предоставление гражданам в случае необходимости возможности в течение некоего разумного переходного периода адаптироваться к вносимым изменениям, в том числе при решении вопроса о выборе места жительства и работы.

Предоставив гражданам определенные права, в частности в области предоставления жилищных субсидий, государство обязано обеспечить им равные правовые условия реализации этого права с соблюдением принципа равенства, закрепленного статьей 19 Конституции, который распространяется не только на непосредственно упомянутые в тексте Конституции права и свободы, но и на связанные с ними другие права.

Изменения законодательства, означающие, по существу, отказ государства от выполнения в конкретных правоотношениях своих обязательств, возникших из ранее действовавшего регулирования и правоприменительных актов, не только подрывают доверие к действиям государства, к закону, но и приводят к нарушению конституционного принципа равенства, так как часть граждан неосновательно и несправедливо лишается своего права.

Изменение законодательных требований для получения прав на жилищные субсидии, кроме того, не может служить адекватным правовым средством обеспечения баланса между правами этих граждан и правомерными интересами общества и государства.

Недопустимо придание обратной силы законам, ухудшающим положение граждан в сравнении с ранее действовавшим законодательством.

6. Постановление от 5 февраля 1993 года N 2-П по делу о проверке конституционности правоприменительной практики, связанной с судебным порядком рассмотрения споров о предоставлении жилых помещений; о проверке конституционности административного порядка выселения граждан из самоуправно занятых жилых помещений с санкции прокурора; о проверке конституционности отказа в возбуждении уголовного дела (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 12. Ст. 445) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статей 58 и 63, имеющих тот же предмет регулирования, что и статьи 40 и 46 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Право на жилище; судебная защита прав граждан; самоуправное занятие жилого помещения; разграничение компетенции исполнительной и судебной власти, прокуратуры при разрешении жилищных споров; принцип равенства всех перед законом и судом; принцип единства законодательного регулирования.

Заявитель.

Гражданин С.А. Серебряков (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Обыкновения правоприменительной практики, согласно которым: суды разрешают споры о предоставлении жилого помещения лишь в случаях, когда соответствующие исковые требования, предъявленные к наймодателям, основаны на гражданско-правовых обязательствах; выселение граждан из самоуправно занятых жилых помещений в административном порядке осуществляется только с санкции прокурора, чье постановление может быть обжаловано лишь вышестоящему прокурору, без возможности последующего обращения в суд.

Позиция заявителей.

Указанные обыкновения правоприменительной практики являются неконституционными, поскольку нарушают право на жилище и на судебную защиту.

Итоговый вывод решения.

Обыкновение правоприменительной практики, по которому иск о предоставлении жилого помещения не подлежит судебному рассмотрению, если спор не имеет гражданско-правового характера, соответствует Конституции.

Обыкновение правоприменительной практики выселения граждан только с санкции прокурора без возможности судебного обжалования не соответствует Конституции, которая гарантирует каждому судебную защиту его прав и свобод.

Мотивы решения.

Контроль за состоянием жилых домов осуществляют исполнительные органы, чье решение о признании дома грозящим обвалом является необходимым элементом юридического состава, порождающего субъективное право на предоставление благоустроенного жилого помещения. В отсутствие такого решения спор о предоставлении жилого помещения не имел гражданско-правового характера и не мог рассматриваться в порядке искового судопроизводства. Вместе с тем это обстоятельство не препятствует реализации конституционного права граждан на судебную защиту в порядке обжалования действий (бездействия) исполнительных органов, то есть в форме производства по делам, возникающим из административно-правовых отношений.

Самоуправное занятие жилого помещения нередко влечет за собой нарушение прав других лиц на это помещение. В таких случаях административный порядок выселения с санкции прокурора можно рассматривать как меру прокурорского реагирования, направленную на устранение нарушения закона, что соответствует целям прокурорской деятельности. Вместе с тем правило, согласно которому постановление прокурора о выселении в административном порядке может быть обжаловано лишь вышестоящему прокурору, лишает заинтересованную сторону возможности защитить свои интересы в судебном порядке и исключает дополнительную гарантию проверки законности и обоснованности административного решения, что существенно ограничивает права граждан. Кроме того, такая практика является нарушением принципа равенства всех перед законом и судом, поскольку она применяется только при выселении лиц, самоуправно занявших жилые помещения в домах государственного и муниципального жилищных фондов, в то время как лица, самоуправно занявшие жилые помещения в домах, находящихся в частной собственности, подлежат выселению в судебном порядке.

Статья 41

Комментарий к статье 41

Положение части 2 статьи 6 Конституции применительно к медицинскому страхованию означает не только равные права на получение бесплатной медицинской помощи, но равные обязанности в несении бремени по образованию фондов обязательного медицинского страхования (см. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П).

Статья 42

Комментарий к статье 42

1. Постановление от 11 марта 1996 года N 7-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 1 Закона Российской Федерации от 20 мая 1993 года "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие аварии в 1957 году на производственном объединении "Маяк" и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 14. Ст. 1550).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого на благоприятную окружающую среду; гарантии социальной защиты граждан, подвергшихся воздействию радиации; равенство всех перед законом и судом.

Заявитель.

Гражданин В.С. Корнилов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение Закона РФ, согласно которому только на граждан (включая детей), эвакуированных (переселенных), а также выехавших добровольно из населенных пунктов, подвергшихся радиоактивному загрязнению вследствие аварии и сбросов радиоактивных отходов, распространено действие Закона РФ от 15 мая 1991 года "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" в ред. от 18 июня 1992 года.

Позиция заявителя.

Весь пункт 3 статьи 1 оспариваемого Закона не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 1) и 42, как исключающее распространение Закона "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" (в ред. от 18 июня 1992 года) на граждан, эвакуированных (переселенных) в пределах населенных пунктов, подвергшихся воздействию радиации.

Мотивы решения.

Конституционному праву каждого на благоприятную окружающую среду корреспондирует обязанность государства принимать достаточные меры для защиты природы и людей при радиационных авариях и катастрофах.

Гарантии социальной защиты граждан применительно к праву на благоприятную окружающую среду и охрану здоровья должны быть не только направлены на возмещение ущерба здоровью или имуществу, причиненного экологическим правонарушением, но могут включать и комплекс льгот и компенсаций, выходящих за пределы такого возмещения.

Истолкование правоприменителями оспариваемой заявителем нормы сузило круг лиц, которые подлежали защите как пострадавшие от аварии, поскольку ввело установление необоснованных и несправедливых различий между теми пострадавшими вследствие аварии и сбросов радиоактивных отходов в реку Теча, которые были эвакуированы из указанных в Законе населенных пунктов, и теми лицами, которые были лишь переселены в их пределах.

Оспариваемая норма не защищает в равной мере всех лиц, оказавшихся в зоне радиоактивного загрязнения.

2. Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статьи 1 Федерального закона от 24 ноября 1995 года "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 50. Ст. 5711).

Правовые категории в Постановлении.

Право на благоприятную экологическую среду; возмещение государством вреда, причиненного здоровью; пенсионное обеспечение; пенсии по инвалидности; статус органов государственной власти субъектов РФ; осуществление контрольных функций органами государственной власти; гарантии права частной собственности.

Заявители.

Президент РФ (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), ряд граждан РФ (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Федерального закона от 24 ноября 1995 года, касающиеся возмещения вреда, причиненного гражданам вследствие чернобыльской катастрофы, посредством установленных законом денежных и других материальных компенсаций и льгот.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы либо понижают уровень возмещения вреда в форме компенсаций, льгот и доплат гражданам, подвергшимся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, либо сужают круг лиц, пользующихся ими, либо отменяют право на возмещение вреда, причиненного их здоровью и имуществу, и потому противоречат положениям статей 10, 15 (часть 1), 19 (части 1 и 2), 40 (часть 3), 42, 55 (часть 2) Конституции.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции и нарушают конституционно-правовую обязанность государства по возмещению вреда, причиненного чернобыльской катастрофой, следующие положения Федерального закона от 24 ноября 1995 года:

(а) условие о сдаче жилой площади по прежнему месту жительства при внеочередном обеспечении жильем граждан, пострадавших вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, как противоречащее статьям 19 (часть 1), 42 и 55 (часть 3) Конституции;

(б) снижение размера ежемесячных денежных компенсаций и доплат к пенсиям и пособиям гражданам, прибывшим на территории зоны проживания с правом на отселение и зоны отселения до переселения в другие районы в период с 1 января 1987 года до вступления в силу оспариваемого Закона, как противоречащее статьям 19 (часть 1), 42 и 55 (часть 2) Конституции;

(в) лишение граждан, прибывших для постоянного проживания на территорию зоны с льготным социально-экономическим статусом в период с 1 января 1991 года до вступления в силу оспариваемого Закона, ежемесячных денежных компенсаций, доплат к пенсиям и пособиям и ежегодного дополнительного оплачиваемого отпуска; уменьшение дополнительных отпусков для граждан, прибывших на территории зоны проживания с правом на отселение и зоны отселения до переселения в другие районы в период с 1 января 1987 года до вступления в силу оспариваемого Закона, как противоречащее статьям 42 и 55 (части 2 и 3) Конституции;

(г) ограничение права на получение денежных доплат на питание для детей, как противоречащее статьям 19 (часть 1), 42 и 55 (части 2 и 3) Конституции;

(д) лишение военнослужащих, получающих пенсию за выслугу лет и ставших инвалидами вследствие чернобыльской катастрофы, права на возмещение вреда, как противоречащее статьям 19 (части 1 и 2), 42 и 55 (часть 3) Конституции.

Не противоречат Конституции следующие положения Федерального закона от 24 ноября 1995 года:

(а) новый порядок исчисления пенсий по инвалидности и по случаю потери кормильца вследствие чернобыльской катастрофы, так как пенсии по инвалидности законодательно возвращена ее изначальная социальная природа - быть основным и постоянным источником средств к существованию для инвалидов-чернобыльцев;

(б) возложение контроля за исполнением Закона РФ "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" на законодательные (представительные) и исполнительные органы власти субъектов РФ, так как реализация субъектами РФ своих полномочий невозможна без осуществления контроля за исполнением на своей территории федеральных законов.

Мотивы решения.

Чернобыльская катастрофа - экстраординарная техногенная авария XX века, приведшая к неисчислимым экологическим и гуманитарным потерям и являющаяся крупнейшей по масштабам радиоактивного загрязнения биосферы экологической катастрофой, затронувшей судьбы миллионов людей.

В результате были существенно нарушены не только право на благоприятную окружающую среду, но и право на жизнь, на охрану здоровья, на жилище, на имущество, на свободное передвижение и выбор места пребывания и жительства и другие конституционные права, ущемленные столь значительно, что вред, причиненный катастрофой, реально невосполним в порядке, установленном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством.

Конституционно-правовая обязанность государства по возмещению такого вреда корреспондирует праву граждан на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного их здоровью или имуществу экологической катастрофой, и вытекает из положений статей 2 и 18 Конституции, а также из обязанности возмещения государством вреда, связанного с осуществлением государственной деятельности в различных ее сферах, независимо от возложения ответственности на конкретные органы государственной власти или должностных лиц.

Указанная обязанность государства по возмещению такого вреда предопределена также правом нынешнего и будущих поколений на защищенность от радиационного излучения, связанного с использованием ядерной энергетики. Забота государства о восстановлении нарушенных вследствие этой катастрофы конституционных прав и интересов граждан, в том числе путем возмещения вреда, реализуется в русле обеспечения радиационной безопасности и экологического благополучия исходя из целей и принципов правового и социального государства.

Вред, причиненный гражданам в результате чернобыльской катастрофы, как относящийся к вреду реально невосполнимому и неисчисляемому, обязывает государство стремиться к его возможно более полному по объему возмещению, исходя из принципа максимально возможного использования государством имеющихся средств для обеспечения его достаточности. Государство, признавая особый характер вреда и фактическую невозможность его возмещения в обычном судебном порядке, возмещает его посредством различных денежных и других материальных компенсаций.

Признанный государством объем возмещения вреда должен соблюдаться, что не исключает права законодателя вносить изменения в способы возмещения, уточнять критерии его дифференциации или адресности. Вместе с тем такие решения не должны противоречить конституционно значимым целям, умалять или ограничивать права граждан.

Учитывая тот факт, что обязанность государства возместить причиненный чернобыльской катастрофой вред реализуется в сфере конституционно-правовых отношений, государство должно обеспечить гражданам гарантированную стабильность при реализации им права на возмещение вреда, которая по своему уровню не должна быть меньшей, чем в сфере других правоотношений, складывающихся на основе норм отраслевого законодательства.

Военнослужащие, ставшие инвалидами вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, независимо от получения ими пенсии за выслугу лет, по смыслу статьи 42 Конституции РФ, должны иметь право на возмещение вреда, равно как и иные граждане, пострадавшие от чернобыльской катастрофы.

Права гражданина в области пенсионного обеспечения производны от его трудовой или общественно полезной деятельности. Пенсии военнослужащих за выслугу лет заработаны предшествующей военной службой, носят характер трудовых пенсий, и им не может придаваться не свойственное их социально-правовой природе значение - быть выплатой, возмещающей вред, причиненный их здоровью вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук, Т.Г. Морщакова.

3. Постановление от 19 июня 2002 года N 11-П по делу о проверке конституционности ряда положений Закона Российской Федерации от 18 июня 1992 года "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" (в редакциях от 24 ноября 1995 года и от 12 февраля 2001 года), Федеральных законов от 12 февраля 2001 года "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС", от 19 июня 2000 года "О минимальном размере оплаты труда" и от 7 августа 2000 года "О порядке установления размеров стипендий и социальных выплат в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 27. Ст. 2779).

Правовые категории в Постановлении.

Право на благоприятную экологическую среду; возмещение государством вреда, причиненного здоровью; институт минимального размера оплаты труда; право на судебную защиту; принцип равенства всех перед законом и судом; принцип уважения достоинства личности; принцип правовой определенности и стабильности правовых отношений; однозначность правовых норм.

Заявители.

Верховный Суд РФ (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Октябрьский районный суд города Краснодара, Международная Ассоциация Союзов "Чернобыль-Атом", региональная благотворительная общественная организация инвалидов и пенсионеров-чернобыльцев Министерства топлива и энергетики РФ ("Чернобыльцы Минтопэнерго"), Гагаринская районная организация Союз "Чернобыль" (город Москва), 58 граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения оспоренных Законов, касающиеся возмещения вреда, причиненного здоровью граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, в связи с переходом на новое правовое регулирование, предполагающее в качестве основного критерия определения размера возмещения вреда степень утраты здоровья (инвалидность), а не утраченный заработок, и, соответственно, установление твердых денежных сумм, а также их индексацию без применения минимального размера оплаты труда.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения снижают уровень социальных гарантий по сравнению с установленным ранее, нарушают принципы справедливости и равенства, умаляют права и свободы человека и гражданина и не соответствуют статьям 1, 2, 7, 10, 15, 17 (части 1 и 2), 18, 19 (части 1 и 2), 31, 35, 39, 42, 45 (части 1 и 2), 46, 53, 54 (часть 1) и 55 Конституции.

Итоговый вывод решения.

Не соответствуют Конституции, ее статьям 19 (часть 2) и 55 (часть 2), положения, устанавливающие ежегодную индексацию сумм возмещения вреда исходя из роста величины прожиточного минимума в целом по РФ и не предусматривающие при этом такой механизм индексации, которым обеспечивались бы ее своевременность и безусловность, и потому носящие неопределенный характер.

Не соответствуют Конституции, ее статьям 42 и 55 (часть 2), следующие положения:

- ограничивающие максимальным размером (10000 руб.) исчисленные из заработка суммы ранее назначенного возмещения вреда инвалидам-чернобыльцам, а в случае их смерти - нетрудоспособным членам семьи, находившимся на их иждивении;

- предусматривающие возмещение вреда гражданам, пострадавшим в результате чернобыльской катастрофы (без установления инвалидности), в одинаковой для всех твердой сумме (250 руб.), в той мере, в какой ею допускается снижение ранее установленного размера ежемесячной денежной компенсации.

Соответствуют Конституции следующие положения:

- устанавливающие переход на твердые суммы возмещения вреда, размер которых зависит от группы инвалидности лиц, пострадавших от радиационного воздействия вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС либо в связи с выполнением работ по ликвидации ее последствий;

- не предоставляющие инвалидам-чернобыльцам, впервые обратившимся за назначением возмещения вреда после вступления в силу Федерального закона от 12 февраля 2001 года, возможность исчислять его из заработка, дохода, денежного довольствия;

- об исчислении сумм возмещения вреда исходя из условного месячного заработка безотносительно к зонам радиоактивного загрязнения для тех инвалидов-чернобыльцев, период работы которых по ликвидации последствий катастрофы на Чернобыльской АЭС составил менее одного полного календарного месяца;

- о компенсационных выплатах в случае смерти граждан, ставших инвалидами вследствие чернобыльской катастрофы, нетрудоспособным членам семьи, находившимся на иждивении указанных граждан;

- устанавливающие переход на новый способ исчисления размеров иных видов денежных компенсаций, входящих в объем возмещения вреда, причиненного здоровью граждан, пострадавших в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, и новый критерий индексации сумм возмещения вреда - пропорционально росту величины прожиточного минимума в целом по РФ;

- предоставляющие возможность получения ежемесячной денежной компенсации в размере, исчисленном из заработка, лицам, получавшим до вступления в силу Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О социальной защите граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС" возмещение вреда, причиненного здоровью в связи с радиационным воздействием вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС либо с выполнением работ по ликвидации ее последствий, а также семьям, получавшим до вступления в силу названного Федерального закона выплаты в связи с потерей кормильца, из числа граждан, погибших в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, умерших вследствие лучевой болезни и других заболеваний, возникших в связи с этой катастрофой.

Мотивы решения.

Конституционный Суд развил в данном Постановлении свои правовые позиции о конституционной обязанности государства возместить вред, причиненный в результате катастрофы на Чернобыльской АЭС, причем с максимально возможным использованием имеющихся средств, о недопустимости более низкого уровня возмещения вреда, чем в сферах других правоотношений, складывающихся на основе норм отраслевого законодательства, и др. (см. Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П).

Особое внимание обращено на порядок, механизмы и особенности возмещения вреда, причиненного в результате чернобыльской катастрофы.

Законодатель обязан использовать эффективные правовые механизмы возмещения вреда здоровью в условиях инфляции и роста цен. Размер возмещения должен обеспечивать лицам, пострадавшим в результате этой катастрофы, такой уровень жизни, при котором - в сопоставлении с доходами граждан по стране в целом - не ставились бы под сомнение само их право на возмещение вреда и принцип уважения достоинства личности.

Федеральный законодатель может избирать различные способы возмещения вреда и переходить к новым способам, но не вправе при этом снижать признанный государством уровень возмещения вреда и обязан соблюдать требования, вытекающие из принципа правовой определенности и стабильности правовых отношений, исходя из которых государство должно стремиться обеспечить достойную жизнь этих граждан.

Возмещение вреда здоровью граждан, подвергшихся воздействию радиации вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, не может отождествляться с какими-либо обязательными социальными выплатами, включая выплаты по обязательному социальному страхованию, поскольку особенности такого возмещения обусловлены конституционно-правовой природой соответствующих отношений, включая их длящийся характер, чем предопределяется правовой статус указанных граждан.

Закрепленное Конституцией право на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью, обеспечивается также возможностью его судебной защиты, что предполагает наличие конкретных гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. Возможность выплаты дополнительных сумм по судебному решению повышает гарантии защиты прав и законных интересов граждан, пострадавших вследствие чернобыльской катастрофы. Государство должно обеспечить надлежащее финансирование таких судебных решений, поскольку возмещение вреда указанной категории лиц осуществляется из федерального бюджета, - в противном случае отрицался бы общепризнанный правовой принцип, согласно которому исполнение решения суда является неотъемлемой частью доступа к правосудию.

Конституционно-правовая природа института минимального размера оплаты труда предполагает установление того минимума денежных средств, который должен быть гарантирован работнику в качестве вознаграждения за выполнение трудовых обязанностей. Придание минимальному размеру оплаты труда более широких функций (в том числе использование его в качестве норматива при расчетах платежей в сферах, не связанных с трудовыми отношениями) не согласуется с конституционно-правовой природой этого института.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Решение Европейского Суда по правам человека от 18 апреля 2002 года по делу "Бурдов против России", согласно которому государство не вправе ссылаться на недостаток денежных средств как на причину невыплаты долга по судебному решению.

Особое мнение по данному делу представил судья Н.В. Витрук.

Статья 43

Комментарий к статье 43

1. Постановление от 21 октября 1999 года N 13-П по делу о проверке конституционности положения абзаца первого подпункта "а" пункта 2 статьи 24 Федерального закона "О воинской обязанности и военной службе" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 44. Ст. 5383).

Правовые категории в Постановлении.

Право на образование; федеральные государственные образовательные стандарты; обязанность несения военной службы; отсрочка от призыва на военную службу.

Заявитель.

Советский районный суд города Омска (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение, предоставляющее право на получение отсрочки от призыва на военную службу на время обучения гражданам, обучающимся по очной форме обучения в негосударственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования, лишь при наличии у этих учреждений государственной аккредитации.

Позиция заявителя.

Наличие государственной аккредитации у негосударственных образовательных учреждений как необходимое условие для предоставления гражданам, обучающимся по очной форме обучения в данных учреждениях, отсрочки от призыва на военную службу ограничивает возможность реализации конституционного права каждого на образование (статья 43 Конституции РФ), противоречит конституционному принципу равенства прав и свобод человека и гражданина (статья 19 (часть 2) Конституции РФ) и нарушает требования статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, устанавливающей цели и основания ограничения конституционных прав и свобод.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не противоречит Конституции РФ.

Мотивы решения.

(а) Свидетельство о государственной аккредитации, полученное негосударственным высшим учебным заведением по результатам аттестации, является подтверждением того, что содержание, уровень и качество подготовки его выпускников соответствуют требованиям государственных образовательных стандартов.

(б) Наличие государственной аккредитации влечет ряд правовых последствий, к числу которых законодатель относит предоставление негосударственному образовательному учреждению права на выдачу своим выпускникам дипломов государственного образца, а лицам, обучающимся в нем по очной форме обучения, - права на отсрочку от призыва на военную службу.

(в) Решая задачу подготовки специалистов с высшим профессиональным образованием, уровень которого отвечает государственным образовательным стандартам, образовательными учреждениями различных организационно-правовых форм и в целях обеспечения обороны страны и безопасности государства, предусматривая в современных условиях укомплектование Вооруженных Сил РФ путем призыва на военную службу, законодатель вправе установить различный порядок исполнения воинской обязанности для подлежащих призыву граждан, обучающихся в высших учебных заведениях. При этом для лиц, обучающихся по очной форме обучения в негосударственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования, не имеющих государственной аккредитации, сохраняется возможность продолжить образование после увольнения с военной службы.

Тем самым обеспечиваются как реализация всеми гражданами, подлежащими призыву на военную службу (имеющими право на отсрочку и теми, кому данная возможность не предоставлена), конституционного права на образование, так и исполнение ими конституционной обязанности по несению военной службы - хотя и в различном порядке, определенном законом.

(г) В отношении юридической природы отсрочки от призыва на военную службу Конституционный Суд РФ установил, что предоставление отсрочки не означает освобождения от военной службы по призыву, отсрочка является составным элементом установленного законом порядка реализации конституционной обязанности несения военной службы для определенных категорий граждан.

(д) Требование об исполнении воинской обязанности путем призыва на военную службу распространяется на всех обучающихся по очной форме обучения граждан, подлежащих призыву, вне зависимости от того, студентом какого высшего учебного заведения - государственного, муниципального или негосударственного, имеющего или не имеющего государственную аккредитацию - является гражданин.

(е) Оспариваемое положение имеет обязательный характер в отношении всех граждан, на которых распространяется, и предполагает равенство возможностей, в том числе в выборе высшего учебного заведения. Различные правовые последствия, связанные с таким свободным выбором и обусловленные наличием или отсутствием у высшего учебного заведения, в котором обучается гражданин, государственной аккредитации, в части, касающейся права на отсрочку от призыва на военную службу, не могут рассматриваться как нарушение конституционных гарантий.

2. Положение об обязательности в субъекте РФ среднего (полного) общего образования не противоречит Конституции РФ, так как субъект РФ принимает на себя повышенные по сравнению с закрепленными в федеральной Конституции обязательства по обеспечению условий для получения детьми такого образования (см. Постановление от 7 июня 2000 года N 10-П).

Статья 44

Комментарий к статье 44

Постановление от 28 апреля 1992 года N 4-П по делу о проверке конституционности Постановления Президиума Верховного Совета РСФСР от 3 февраля 1992 года N 2275-1 "О Всероссийском агентстве по авторским правам" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1992. N 21. Ст. 1141) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе статей Конституции РФ 1978 года (в ред. от 21 апреля 1992 года), имеющих аналогичный предмет регулирования, что и статья 44 (часть 1) Конституции РФ 1993 года, касающаяся охраны интеллектуальной собственности.

Правовые категории в Постановлении.

Охрана авторских прав; разделение законодательной и исполнительной властей; разграничение компетенции между высшими органами государственной власти и управления; полномочия Верховного Совета.

Заявители.

Группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 21 апреля 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Постановление Президиума Верховного Совета, содержащее предписание о создании Всероссийского агентства по авторским правам (ВААП), предусматривающее передачу создаваемому агентству материальной базы бывшего Государственного агентства СССР по авторским и смежным правам и поручающее постоянной комиссии Совета Республики по культуре и комитету Верховного Совета РФ по науке и народному образованию подготовку совместно с ВААП предложения о функциях и материально-финансовом обеспечении создаваемого ВААП.

Позиция заявителя.

Указанное Постановление не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное Постановление не соответствует Конституции РФ по содержанию норм, по характеру затронутых в нем вопросов с точки зрения установленного в РФ разделения законодательной и исполнительной властей и с точки зрения закрепленного Конституцией РФ разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления РФ.

Мотивы решения.

Установленные Конституцией РФ и другими актами полномочия Президиума Верховного Совета РФ не свидетельствуют о какой-либо его возможности принимать решения по вопросам создания, преобразования или ликвидации общественных объединений, определения их функций, прав и обязанностей.

Рассматриваемое Постановление нарушает конституционный статус общественных объединений, предусмотренный Конституцией РФ, так как оно одобряет Устав ВААП. Данный Устав содержит существенные ограничения конституционных прав авторов, предусматривает предоставление лицензий на использование произведений, осуществление сбора, распределения и выплаты гонорара, осуществление функций законного представителя автора, который при этом фактически лишается возможности самостоятельно распоряжаться осуществлением своих прав, что противоречит Конституции РФ, согласно которой права авторов охраняются государством.

ВААП призван совмещать выполнение властных, управленческих и коммерческих функций, что создает особые условия для его хозяйственной деятельности. Другие организации лишаются возможности конкурировать с ним, на равных условиях бороться за рынок, за авторскую клиентуру, что имело место в деятельности Всесоюзного агентства по авторским правам и Государственного агентства СССР по авторским и смежным правам. Повторение подобной правовой ситуации означало бы снижение гарантий соблюдения конституционных норм о защите государством авторских прав.

Создание такого общественного объединения предполагает выполнение ВААП некоторых функций, присущих государственным органам. Само по себе осуществление подобных функций каким-либо общественным объединением при делегировании их правомочным государственным органом допустимо. Но Президиум Верховного Совета РФ таких полномочий не имеет.

Статья 45

Комментарий к статье 45

1. Постановление от 21 ноября 2002 года N 15-П по делу о проверке конституционности положений подпункта 1 пункта 3 и абзаца первого пункта 6 статьи 9 Закона Российской Федерации "О вынужденных переселенцах" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 48. Ст. 4829).

Правовые категории в Постановлении.

Признаки правового государства; основания лишения лица статуса вынужденного переселенца; защита прав и свобод человека и гражданина как конституционная обязанность государства; конституционно-правовые принципы уголовной ответственности; право вынужденных переселенцев на жилище.

Заявитель.

Гражданин М.А. Мкртычан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение подпункта 1 пункта 3 статьи 9, согласно которому федеральный орган миграционной службы или территориальный орган миграционной службы лишает лицо статуса вынужденного переселенца в случае, если оно осуждено по вступившему в законную силу приговору суда за совершение преступления; производство по делу в отношении абзаца первого пункта 6 статьи 9 прекращено, так как нет оснований полагать, что применение указанной нормы привело к нарушению права заявителя.

Позиция заявителя.

Осуждение лица, имеющего статус вынужденного переселенца, по приговору суда за совершение преступления не должно приводить к лишению его этого статуса и как следствие - к лишению права на жилище, предоставленное ему как вынужденному переселенцу.

Итоговый вывод решения.

Положение подпункта 1 пункта 3 статьи 9 Закона не соответствует Конституции РФ, ее статьям 2, 19 (части 1 и 2), 45 (часть 1) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Российская Федерация является правовым государством и, следовательно, обязана обеспечивать безопасность граждан, охрану и защиту их прав и интересов, эффективное восстановление в правах и иным образом реализовывать принцип приоритета прав и свобод человека и гражданина. Указанный принцип включает в себя конституционную обязанность РФ в случаях, когда в каком-либо субъекте РФ возникают экстраординарные ситуации, связанные в том числе с нарушениями режима правовой безопасности, с которыми государство не смогло своевременно справиться, и вынуждающие проживающих на его территории граждан РФ вопреки своей воле покидать места постоянного жительства, обеспечить им посредством дополнительных мер экономического, социального и юридического характера условия для ресоциализации и восстановления нарушенных прав. Соответственно, такие граждане вправе рассчитывать на применение к ним специальных мер защиты, обусловленных юридической природой данной обязанности государства.

Законодатель вправе установить меры юридической ответственности за злоупотребление вытекающими из статуса вынужденного переселенца правами, однако так как эти меры представляют собой ограничения прав и свобод граждан, то они в силу статей 17 (часть 3)и 55 (часть 3) Конституции РФ могут быть предусмотрены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

По смыслу оспариваемого положения, лишение гражданина статуса вынужденного переселенца в случае осуждения его за совершение преступления означает, что государство в одностороннем порядке отказывается от ранее состоявшегося официального признания гражданина вынужденно покинувшим место жительства и как следствие - от исполнения обусловленных этим статусом обязанностей по обустройству такого гражданина и содействию в восстановлении его прав и законных интересов.

Подобные последствия как результат лишения гражданина статуса вынужденного переселенца в связи с осуждением за совершенное преступление, то есть по признаку судимости, не предусмотрены уголовным законодательством. Такая мера оформляется решением органа миграционной службы, то есть применяется в административном порядке, а не в порядке уголовного судопроизводства, выступая, по сути, в качестве дополнительной меры ответственности, которая применяется за сам факт осуждения лица за совершение преступления. Но в соответствии с общими принципами уголовной ответственности и ее конституционно-правовыми критериями, конкретизированными в Уголовном кодексе РФ, наказание за совершение преступления может быть назначено только в том случае, если оно предусмотрено уголовным законом, только по приговору суда и в соответствии с требованиями справедливости и соразмерности содеянному. Недопустимо связывать с уголовным осуждением такие правовые последствия, которые по своей сути являются дополнительной карой и при этом выходят за рамки наказания, определенные Уголовным кодексом РФ.

Указанное не исключает для законодателя возможности предусмотреть ситуации, когда статус вынужденного переселенца, обусловленные им права и гарантии не могут быть реализованы и утрачиваются, если пребывание в этом статусе несовместимо с характером совершенного деяния и назначенного наказания.

2. Государство обязано признавать, соблюдать и защищать права и свободы, создавая при этом эффективные правовые механизмы устранения любых нарушений, в том числе допущенных его органами и должностными лицами при осуществлении уголовного судопроизводства. Такая обязанность лежит прежде всего на законодателе, который определяет процедуры пересмотра неправосудных решений. Эти процедуры должны гарантировать приоритет прав и свобод человека и гражданина, не допуская предпочтения им даже самых важных общественных, ведомственных или личных интересов. Суды, гарантируя государственную защиту прав и свобод, обеспечивают в том числе конституционное право каждого осужденного на пересмотр приговора в порядке, установленном федеральным законом. Введение жестко ограниченного по объему понятия вновь открывшихся обстоятельств, позволяющих возобновить уголовное дело, по существу, освобождает государство от обязанности обеспечивать приоритетную защиту прав и свобод в случаях судебных ошибок, не выявленных в обычном надзорном порядке, и ограничивает право каждого защищать свои интересы в таких ситуациях всеми не запрещенными законом способами (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

3. Органы государственной власти, в том числе суды, обязаны осуществлять свою деятельность таким образом, чтобы при этом соблюдались права и свободы человека и гражданина, а в случаях их нарушений обеспечивалось максимально быстрое и полное их восстановление. Непринятие своевременных мер к выявлению и устранению нарушений прав и свобод, особенно в тех случаях, когда в дальнейшем их восстановление оказывается невозможным, должно расцениваться как невыполнение государством и его органами своей конституционной обязанности (часть 2 статьи 45 Конституции РФ). Задачей федерального законодателя является создание надлежащих, в том числе процессуальных, механизмов, которые позволяли бы гражданам, чьи права и свободы оказались нарушенными, добиваться их реальной защиты, используя все не запрещенные законом способы (см. Постановление от 2 июля 1998 года N 20-П).

4. Исходя из предписаний статей 2, 18 и 45 (часть 1) Конституции РФ, дознаватель, следователь, прокурор и суд, осуществляя доказывание, обязаны принимать в установленных процессуальных формах все зависящие от них меры к тому, чтобы были получены доказательства, подтверждающие как виновность, так и невиновность лица в совершении инкриминируемого ему преступления. Между тем часть шестая статьи 234 УПК РФ, исключающая возможность вызова свидетеля, подтверждающего алиби, если ходатайство об этом не заявлялось в ходе расследования, ограничивает обвиняемого в возможности отстаивать в ходе судебного разбирательства свою позицию по уголовному делу, чем нарушается его конституционное право на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом, в том числе в суде. Понуждая обвиняемого ходатайствовать о вызове свидетеля для подтверждения алиби в период предварительного расследования, то есть, по существу, к отказу от гарантированного Конституцией РФ права не доказывать свою невиновность, названная норма фактически вводит процессуальную санкцию за использование этого конституционного права (см. Постановление от 29 июня 2004 года N 13-П).

Статья 46

Комментарий к статье 46

1. Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П по делу о проверке конституционности статей 220.1 и 220.2 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 19. Ст. 1708).

Правовые категории в Постановлении.

Достоинство личности; равенство перед законом и судом; свобода и личная неприкосновенность; заключение под стражу в качестве меры пресечения; право на судебную защиту и судебное обжалование решений об аресте.

Заявитель.

Гражданин В.А. Аветян (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, согласно которым правом на обжалование в суд постановления о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу (ареста) обладает лишь лицо, уже содержащееся под стражей, его защитник или законный представитель по месту такого содержания.

Позиция заявителя.

Указанные положения, исключающие обжалование в судебном порядке решения об избрании ареста в качестве меры пресечения до и независимо от фактического заключения лица под стражу, ограничивают право на свободу и личную неприкосновенность, право на судебную защиту, противоречат провозглашенному в Конституции РФ равенству всех перед законом и судом.

Итоговый вывод решения.

Положение статьи 220.1 УПК РСФСР, ограничивающее круг лиц, имеющих право на судебное обжалование постановления о применении к ним в качестве меры пресечения заключения под стражу, только лицами, содержащимися под стражей, и связанное с ним положение статьи 220.2 УПК РСФСР о проверке законности и обоснованности применения заключения под стражу судом только по месту содержания лица под стражей, признаны не соответствующими Конституции РФ, ее статье 46 (части 1 и 2), а также статьям 19 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1), 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Постановление о применении меры пресечения в виде заключения под стражу, в том числе в случаях, когда оно не приведено в исполнение, затрагивает права и свободы гражданина, привлеченного в качестве обвиняемого или подозреваемого. С момента вынесения постановления у государственных органов возникает право ограничивать свободу указанных лиц и применять к ним соответствующие меры принуждения. С этого же момента обвиняемый и подозреваемый вправе обжаловать применение меры пресечения.

Право на судебную защиту, согласно Конституции РФ, не подлежит ограничению, поскольку его осуществление ни в каком случае не может вступить в противоречие с целями защиты основ конституционного строя, прав и законных интересов других лиц, - только эти цели позволяют законодателю вводить какие-либо ограничения прав граждан (статьи 55 (часть 3), 56 (часть 3) Конституции РФ). Не могут вводиться ограничения права на судебное обжалование и для каких-либо категорий обвиняемых и подозреваемых.

Право на судебную защиту выступает как гарантия в отношении всех конституционных прав и свобод. Исходя из обязанности государства обеспечивать достоинство личности во всех сферах, никто не может быть ограничен в защите перед судом своего достоинства, а также всех связанных с ним прав, включая право на свободу и личную неприкосновенность. Любой опасности ограничения свободы и личной неприкосновенности должно противостоять право на судебное обжалование, которое гарантирует проверку, в том числе законных оснований для вынесения решений о заключении под стражу и защиту от произвольных ограничений этих прав.

Институт судебного обжалования решений об аресте имеет целью проверку прежде всего законности и обоснованности постановлений о применении этой меры пресечения. Ограничение права на судебное обжалование для лиц, которые при наличии решения об их заключении под стражу реально не арестованы, этой цели не соответствует, поскольку в таких случаях основания применения этой меры не могут стать объектом судебной проверки. Ограничение круга лиц, имеющих право на судебное обжалование лишь теми, кто содержится под стражей, нарушает равенство перед законом и судом.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (преамбула).

2. Постановление от 13 ноября 1995 года N 13-П по делу о проверке конституционности части пятой статьи 209 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 47. Ст. 4551).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; обеспечение государством потерпевшим от преступлений доступа к правосудию; судебное обжалование постановления о прекращении уголовного дела.

Заявители.

Граждане Р.Н. Самигуллина, А.А. Апанасенко (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение УПК РСФСР, устанавливающее порядок обжалования постановления о прекращении уголовного дела прокурору, как исключающее обращение с жалобой в судебном порядке.

Позиция заявителей.

Указанное положение, позволяющее правоприменительным органам ограничивать конституционные права потерпевшего на доступ к правосудию и на судебную защиту, не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Часть пятая статьи 209 УПК РСФСР в той мере, в какой эта норма по смыслу, придаваемому ей сложившейся правоприменительной практикой, ограничивает возможность судебного обжалования постановлений о прекращении уголовного дела, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 46 (части 1 и 2) и 52. Положение части пятой статьи 209 УПК РСФСР не может служить основанием для отказа в судебном обжаловании постановлений о прекращении уголовного дела.

Мотивы решения.

Законодательное закрепление права заинтересованных лиц обжаловать постановление о прекращении дела прокурору само по себе не вступает в противоречие с провозглашенными Конституцией РФ гарантиями прав и свобод человека и гражданина, поскольку позволяет добиваться достаточно быстрого исправления ошибок и нарушений, допущенных в ходе дознания и предварительного следствия.

Вместе с тем положение части пятой статьи 209 УПК РСФСР воспринимается судами и иными правоприменительными органами не только как предоставляющее заинтересованным лицам право обжаловать прекращение дела прокурору, но и как исключающее возможность подачи аналогичной жалобы в суд.

Правило части пятой статьи 209 УПК РСФСР, признаваемой правоприменительной практикой единственной законодательной нормой, которая определяет порядок обжалования постановления о прекращении уголовного дела, приводит к тому, что значительное число правоприменительных решений, затрагивающих основные права и свободы граждан, вопреки установлениям статьи 46 Конституции РФ выводится из-под судебного контроля. Между тем право граждан на судебную защиту относится к таким правам, которые в силу статьи 56 (часть 3) Конституции РФ не могут быть ограничены ни при каких условиях. Оспариваемая норма не соответствует также положениям статьи 52 Конституции РФ, гарантирующим потерпевшим от преступлений и злоупотреблений властью доступ к правосудию. Лица, по делам которых производство было незаконно прекращено в стадии предварительного расследования, будь то потерпевший, подозреваемый или обвиняемый, такого права лишаются.

3. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П по делу о проверке конституционности пункта 5 части второй статьи 371, части третьей статьи 374 и пункта 4 части второй статьи 384 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 7. Ст. 701).

Правовые категории в Постановлении.

Достоинство личности; государственная защита прав и свобод; право на судебную защиту; справедливое правосудие и защита прав граждан от судебных ошибок; пересмотр приговоров, определений и постановлений, вступивших в законную силу в надзорном порядке; возобновление дела в силу новых или вновь открывшихся обстоятельств.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения пункта 5 части второй статьи 371 и части третьей статьи 374 УПК РСФСР, исключающие принесение протестов на постановления Президиума Верховного Суда РФ и пересмотр этих постановлений в порядке надзора, и пункта 4 части второй статьи 384 УПК РСФСР, ограничивающего возобновление дел в силу вновь открывшихся обстоятельств и исключающего пересмотр окончательных решений судов при обнаружении иных обстоятельств, которые неоспоримо подтверждают наличие судебной ошибки.

Позиция заявителей.

Нормы статей 371, 374 и 384 УПК РСФСР не соответствуют статьям 45, 46 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции РФ и ограничивают право на судебную защиту.

Итоговый вывод решения.

Положения пункта 5 части второй статьи 371 и части третьей статьи 374 УПК РСФСР соответствуют Конституции РФ постольку, поскольку предусмотренные ими ограничения на пересмотр в порядке надзора постановлений Президиума Верховного Суда РФ не исключают возможности использования иных процессуальных средств исправления судебных ошибок.

Положение пункта 4 части второй статьи 384 УПК РСФСР, которое ограничивает круг оснований к возобновлению уголовного дела лишь обстоятельствами, "не известными суду при постановлении приговора или определения", и в силу этого препятствует в случаях исчерпания возможностей судебного надзора исправлению судебных ошибок, нарушающих права и свободы человека и гражданина, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 15 (часть 4), 18, 21 (часть 1), 45, 46, 55 (части 2 и 3).

Федеральному Собранию при принятии нового уголовно-процессуального законодательства и определении в нем процессуальных форм и средств исправления судебных ошибок по уголовным делам надлежит исходить из недопустимости снижения уровня гарантий прав и свобод граждан, предусмотренных действующим законодательством и настоящим Постановлением.

Мотивы решения.

Установление уголовно-процессуальным законом конечной судебно-надзорной инстанции, решения которой не подлежат пересмотру в порядке надзора, само по себе не влечет отказа в праве на судебную защиту для граждан, чьи права нарушены в результате судебной ошибки, если и поскольку предусмотрены дополнительные способы, обеспечивающие возможность устранения ошибочного судебного приговора в процедуре возобновления дел ввиду вновь открывшихся обстоятельств.

Однако в силу действующего регулирования основанием к возобновлению производства по делу не может служить неправосудность решений, если она являлась результатом игнорирования собранных доказательств, их ошибочной оценки либо неправильного применения закона.

Ограничение круга оснований, при наличии которых возможно возобновление уголовного дела в целях исправления незаконного или необоснованного судебного решения, не подлежащего уже пересмотру ни в каком другом, в том числе в надзорном, порядке, делает невозможным исправление многих судебных ошибок и восстановление нарушенных вследствие этого прав и законных интересов граждан. Это, по существу, означает отказ в правосудии как в его процессуальном смысле, так и в материально-правовом содержании.

Однако право на судебную защиту относится к числу прав, не подлежащих ограничению, а правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах; ошибочное же судебное решение не может рассматриваться как справедливый акт правосудия и должно быть исправлено.

Международный пакт о гражданских и политических правах, исходя из приоритета прав человека, подчеркивает, что цель исправления судебных ошибок служит основанием для пересмотра окончательных решений судов, "если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки". Данная международно-правовая норма в силу статьи 15 (часть 4) Конституции РФ, являясь составной частью правовой системы России, имеет приоритет перед внутренним законодательством по вопросам защиты прав и свобод, нарушенных в результате судебных ошибок.

Невозможность обратиться за защитой от судебной ошибки означает обязанность подчиниться незаконному осуждению, что умаляет достоинство личности (статья 21 Конституции РФ) и влечет ограничение прав не законом, а противоречащим ему приговором - в нарушение статьи 55 (части 2 и 3) Конституции РФ. Конституция РФ, формулируя право на судебную защиту, не исключает, а, напротив, предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством может признаваться окончательным в том смысле, что согласно обычной процедуре оно не может быть изменено. Такой вывод вытекает в том числе из статьи 46 (часть 3) Конституции РФ, признающей за каждым право обращаться в соответствии с международными договорами России в межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, если исчерпаны все имеющиеся внутригосударственные средства правовой защиты. Это может приводить к пересмотру решений, принятых высшей внутригосударственной судебной инстанцией, которая, следовательно, не может быть ограничена в полномочиях по исправлению ранее не обнаруженной ею судебной ошибки и, напротив, обязана пересмотреть любые, в том числе окончательные, ошибочные решения судов, например если они были основаны на неконституционных актах, как это предусмотрено статьей 79 (часть 3) и статьей 100 (часть 2) Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации".

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (статья 14), Всеобщая декларация прав человека (статья 8), которыми закреплено, что правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах, а также предусмотрено, что цель исправления судебных ошибок служит основанием для пересмотра окончательных решений судов, "если какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки".

4. Постановление от 3 февраля 1998 года N 5-П по делу о проверке конституционности положений статей 180, 181, пункта 3 части 1 статьи 187 и статьи 192 Арбитражного процессуального кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 6. Ст. 784).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; пересмотр в порядке надзора судебных актов арбитражных судов; отказ в пересмотре в порядке надзора решений Президиума Высшего Арбитражного Суда РФ; пересмотр дел по вновь открывшимся обстоятельствам в целях исправления судебной ошибки, которая не была или не могла быть выявлена.

Заявители.

Ряд граждан и общественных организаций (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренные положения АПК РФ, как исключающие возможность пересмотра в порядке надзора решений Президиума ВАС РФ в целях исправления судебной ошибки.

Позиция заявителей.

Указанные положения ограничивают конституционное право на судебную защиту граждан, что противоречит статьям 35 (части 1 и 2), 45 и 46 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Соответствует Конституции РФ содержащееся в статьях 180 и 181 АПК РФ положение о недопустимости пересмотра в порядке надзора постановлений Президиума ВАС РФ. Однако в силу общего положения части 1 статьи 192 АПК РФ и права на судебную защиту, гарантированного статьей 46 (часть 1) Конституции РФ, данное положение не может служить основанием для отказа в пересмотре этих постановлений по вновь открывшимся обстоятельствам.

Не соответствует Конституции РФ пункт 3 части 1 статьи 187 АПК РФ, поскольку, по смыслу содержащегося в нем положения, Президиум ВАС РФ, рассмотрев дело в порядке надзора, вправе изменить либо отменить решение суда первой инстанции, постановление апелляционной или кассационной инстанций и принять новое решение, не передавая дело на новое рассмотрение, если допущена ошибка в применении и толковании норм материального права.

Соответствует Конституции РФ часть 1 статьи 192 АПК РФ, согласно которой арбитражный суд может пересматривать по вновь открывшимся обстоятельствам принятый им вступивший в законную силу судебный акт.

Не соответствует Конституции РФ, ее статье 46 (часть 1), часть 2 статьи 192 АПК РФ постольку, поскольку она служит основанием для отказа в пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам постановлений Президиума ВАС РФ в тех случаях, когда судебный акт принят в результате судебной ошибки, которая не была или не могла быть выявлена ранее.

Мотивы решения.

Окончательный характер решений высшей надзорной судебной инстанции не может рассматриваться как препятствие к возможности их пересмотра в стадии производства по вновь открывшимся обстоятельствам в случае судебных ошибок, которые не были или не могли быть выявлены (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

В соответствии со статьей 46 (часть 1) Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Это означает, что государство обязано обеспечить полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной. Данная обязанность вытекает из общепризнанных принципов и норм международного права, в частности закрепленных в статьях 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, а также в статье 2 (пункт 2 и подпункт "а" пункта 3) Международного пакта о гражданских и политических правах.

Согласно статье 14 (пункт 1) Международного пакта о гражданских и политических правах каждый имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона. Судебное решение не может быть признано справедливым и правосудным, а судебная защита - полной и эффективной, если допущена судебная ошибка. Поэтому статья 14 (пункт 6) Международного пакта предусматривает, что судебное решение подлежит пересмотру, если "какое-либо новое или вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки".

В силу статей 15 (часть 4) и 17 (часть 1) Конституции РФ право каждого на судебную защиту, предусмотренное ее статьей 46 (часть 1), должно гарантироваться в соответствии с названной нормой международного права, которая имеет общепризнанный характер и как таковая является составной частью правовой системы РФ. Таким образом, из статьи 46 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 2, 15 (часть 4), 17 (части 1 и 2), 18, 21 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (части 2 и 3), 55 и 56 (часть 3) следует, что ошибочное судебное решение не может считаться правосудным и государство обязано гарантировать защиту прав и свобод человека и гражданина от судебной ошибки. Отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту, что недопустимо. Поэтому законодатель, устанавливая порядок осуществления правосудия, обязан предусмотреть механизм (процедуру) исправления таких ошибок, в том числе на стадии пересмотра судебного решения по вновь открывшимся обстоятельствам.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статьи 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека; статьи 2 (пункт 2 и подпункт "а" пункта 3) и 14 (пункт 1 и 6) Международного пакта о гражданских и политических правах.

5. Постановление от 29 апреля 1998 года N 13-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 113 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 19. Ст. 2142).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом; право на судебную защиту; обеспечение потерпевшим доступа к правосудию; судебное обжалование отказа в возбуждении уголовного дела.

Заявитель.

Костомукшский городской суд Республики Карелия (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение УПК РСФСР, устанавливающее, что отказ прокурора, следователя, органа дознания в возбуждении уголовного дела может быть обжалован заявителем надлежащему прокурору, и не предполагающее какую-либо возможность судебного обжалования такого акта.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма препятствует судебному рассмотрению жалоб граждан и не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положение части четвертой статьи 113 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее статьям 45 (часть 2), 46 (часть 1 и 2) и 55 (часть 3), в той мере, в какой оно не допускает судебного обжалования постановления прокурора, следователя или органа дознания об отказе в возбуждении уголовного дела, а также исключает для лиц, интересы которых затрагиваются этим постановлением, возможность использовать для своей защиты все способы, не запрещенные законом.

Федеральному Собранию надлежит решить вопрос о внесении в уголовно-процессуальный закон изменений и дополнений, вытекающих из настоящего Постановления и обеспечивающих реализацию закрепленных в статьях 45 и 46 Конституции РФ права на судебное обжалование и права защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

До внесения законодателем соответствующих изменений и дополнений в уголовно-процессуальный закон в соответствии со статьями 15 и 18 Конституции РФ и частью четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" при рассмотрении жалоб на постановления прокурора, следователя или органа дознания об отказе в возбуждении уголовного дела должны непосредственно применяться положения статей 45 (часть 2) и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ.

Мотивы решения.

Право на судебную защиту, по смыслу статей 55 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции РФ, не подлежит ограничению, поскольку ограничение этого права ни при каких обстоятельствах не может быть обусловлено необходимостью достижения признаваемых Конституцией РФ целей.

Оспариваемое положение как по своему буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ему сложившейся правоприменительной практикой, не позволяет гражданам, чьи права и законные интересы затрагиваются отказом в возбуждении уголовного дела, добиваться их защиты в суде.

Решение прокурора, следователя или органа дознания об отказе в возбуждении уголовного дела является окончательным актом, определяющим правовое положение гражданина и исключающим возможность последующей судебной проверки фактов, положенных в основу такого решения. В результате эти решения оказываются вне судебного контроля, а доступ граждан к правосудию ограничивается. Это противоречит статье 46 Конституции РФ, а также не согласуется со статьей 6 Европейской конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой каждый при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право на разбирательство его дела судом.

Оспариваемые же положения ограничивают и определяют исчерпывающим образом круг субъектов обжалования прокурору отказа в возбуждении уголовного дела - он ограничен лицами, заявившими о преступлении. Между тем постановления об отказе в возбуждении уголовного дела, фиксируя обстоятельства, исключающие производство по делу, нередко констатируют иные юридически значимые факты, в частности наличие в действиях лица, в отношении которого вынесено постановление, состава административного, дисциплинарного или иного правонарушения. Негативные правовые последствия подобной констатации могут касаться помимо заявителей и других заинтересованных субъектов - пострадавших от преступления, но не заявлявших о нем; лиц, в отношении которых было отказано в возбуждении уголовного дела и действиям которых дана определенная юридическая оценка, и др.

Исходя из принципов, закрепленных в Конституции, все субъекты, интересы которых затрагиваются постановлением об отказе в возбуждении уголовного дела, должны иметь возможность обжаловать его в суде. Однако они такого права лишены. Кроме того, часть четвертая статьи 113 УПК РСФСР в системном толковании с частью третьей этой же статьи, обязывающей уведомлять о вынесении постановления об отказе в возбуждении уголовного дела лишь заявителя, не только лишает всех других заинтересованных лиц права на судебную защиту, но и вообще не исключает обжалование такого постановления, в том числе прокурору, что нарушает также право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 6), согласно которой каждый при определении его гражданских прав и обязанностей имеет право на разбирательство его дела судом.

6. Постановление от 2 июля 1998 года N 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 331 и 464 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 28. Ст. 3393).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип охраны достоинства личности; право на судебную защиту; гарантии судебной защиты конституционного права на свободу и личную неприкосновенность; независимость суда при осуществлении правосудия; осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон; кассационное обжалование решений суда первой инстанции, принимаемых до вынесения приговора.

Заявители.

14 граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения УПК РСФСР, являющиеся основанием для отказа в принятии к рассмотрению в кассационном порядке частных жалоб на влекущие фактическое продление содержания под стражей решения судов первой инстанции о направлении уголовного дела для производства дополнительного расследования, об избрании в процессе судебного разбирательства в качестве меры пресечения заключения под стражу, о назначении судебного заседания, отложении и приостановлении разбирательства дела, о назначении стационарной судебно-психиатрической экспертизы, а также о роспуске коллегии присяжных заседателей.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы исключают проверку промежуточных решений суда до и отдельно от приговора по делу и лишают граждан возможности своевременной проверки в кассационном порядке действий и решений, ограничивающих конституционные права граждан.

Итоговый вывод решения.

Положения пункта 2 части первой статьи 331 УПК РСФСР, допускающие опротестование прокурором, но исключающие обжалование в кассационном порядке до постановления приговора определений (постановлений) суда первой инстанции о назначении судебного заседания или направлении уголовного дела для производства дополнительного расследования, которые сопряжены с применением мер пресечения или иных принудительных мер, а также с фактическим продлением срока действия этих мер, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 21 (часть 1), 22 (часть 2), 45 (часть 2), 46 (части 1 и 2) и 123 (часть 3).

Положения пункта 3 части первой статьи 331 и части первой статьи 464 УПК РСФСР в той мере, в какой они исключают до постановления приговора возможность обжалования и пересмотра в кассационном порядке определений (постановлений) суда первой инстанции о применении или изменении меры пресечения, о помещении лица в медицинское учреждение для проведения стационарной судебно-психиатрической экспертизы, а также об отложении разбирательства, приостановлении уголовного дела или о роспуске коллегии присяжных заседателей и связанном с этим возобновлении подготовки к рассмотрению дела, поскольку указанные решения затрагивают конституционные права и свободы, и в частности сопряжены с фактическим продлением срока содержания под стражей, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 21 (часть 1), 22 (часть 1), 45 (часть 2) и 46 (части 1 и 2). Признание названных положений статей 331 и 464 УПК РСФСР не соответствующими Конституции РФ не препятствует действию предписаний этих статей в отношении других перечисленных в них определений (постановлений), в том числе связанных с рассмотрением заявленных в суде первой инстанции ходатайств об исследовании доказательств.

Федеральному Собранию надлежит внести в уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации изменения и дополнения, направленные на урегулирование процедуры обжалования и пересмотра в кассационном порядке определений суда и постановлений судьи, ограничивающих конституционные права и свободы граждан, в том числе право на свободу и право на доступ к правосудию.

В соответствии с пунктом 12 части первой статьи 75 и частью четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" впредь до внесения изменений в уголовно-процессуальное законодательство РФ судам надлежит, обеспечивая право на судебное обжалование определений (постановлений) суда первой инстанции на основании непосредственного применения положений статей 46 и 123 Конституции РФ и с учетом настоящего Постановления, исходить из соответствующих предписаний раздела четвертого УПК РСФСР, а также из возможности использования на основании процессуальной аналогии правил, предусмотренных для судебной проверки законности и обоснованности применения заключения под стражу в качестве меры пресечения (статьи 220.1 и 220.2 УПК РСФСР).

Мотивы решения.

Статья 46 (часть 2) Конституции РФ гарантирует каждому право на обжалование в суд решений и действий (бездействия) органов государственной власти и должностных лиц, в том числе судебных решений.

При этом конституционная норма статьи 46 не определяет конкретные процедуры и сроки реализации этого права. Поэтому сама по себе отсрочка в рассмотрении жалоб на решения и действия суда не является недопустимой. Последнее относится, в частности, к проверке решений суда, обеспечивающих исследование в судебном заседании всех обстоятельств дела, в том числе принимаемых в связи с заявленными в судебном заседании ходатайствами об исследовании дополнительных доказательств. Это служит тому, чтобы исключалось вмешательство со стороны вышестоящих судов в осуществление дискреционных полномочий суда по доказыванию.

Закрепленное в этой конституционной норме положение предполагает, что заинтересованным лицам предоставляется возможность добиваться исправления допущенных судами ошибок и что в этих целях вводится порядок процессуальной проверки вышестоящими судами законности и обоснованности решений, принимаемых нижестоящими судебными инстанциями, поскольку правосудие по самой своей сути признается таковым лишь при условии, если оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

Однако оспариваемые нормы не допускают и возможности кассационной проверки законности и обоснованности судебных решений, влекущих применение мер пресечения, включая содержание под стражей или фактическое его продление. Эти меры выходят за рамки уголовно-процессуальных отношений и затрагивают такие конституционные права, как право на уважение достоинства личности, свободу и личную неприкосновенность (статьи 21, 22 Конституции РФ), в то же время они не предопределяют выводы суда по основному вопросу рассматриваемого уголовного дела, а именно по вопросу о виновности подсудимого.

Проверка законности и обоснованности решений суда первой инстанции, касающихся таких мер, лишь после окончательного разрешения дела, а именно одновременно кассационной жалобой на приговор, не может быть признана эффективным средством защиты нарушенных прав. Тем более что после отмены приговора их уже нельзя восстановить в полном объеме.

Следовательно, имеющееся в оспариваемых нормах уголовно-процессуальное регулирование существенно сужает судебную защиту конституционных прав граждан. Между тем право на судебную защиту не подлежит ограничению, поскольку это ни в коем случае не может служить целям, перечисленным в статье 55 (часть 3) Конституции РФ.

Ограничением права на судебную защиту является также отсутствие возможности обжалования решений, приостанавливающих производство в суде первой инстанции. Гарантия судебной защиты предполагает, в частности, обеспечение каждому обвиняемому в преступлении права быть судимым без неоправданной задержки. Откладывая либо приостанавливая разбирательство по делу, суд фактически переносит осуществление правосудия на неопределенный срок, тем самым создаются препятствия для дальнейшего движения дела, а невозможность обжаловать такие решения суда первой инстанции порождает опасность неоправданной и незаконной задержки в разрешении дела. Нарушенные при этом конституционные права вообще не обеспечиваются судебной защитой именно потому, что после вынесения решения по существу дела они уже не могут быть восстановлены.

Вместе с тем обеспечение подсудимому гарантий судебной защиты от необоснованного и незаконного применения к нему принудительных мер путем обжалования выносимых в ходе судебного разбирательства решений суда первой инстанции не должно приводить ни к приостановлению исполнения обжалуемого решения, ни к приостановлению производства по делу в суде первой инстанции, чтобы не нарушался действующий в уголовном судопроизводстве принцип непрерывности, который является одним из условий реализации права обвиняемого быть судимым без неоправданной задержки. Кроме того, исходя из принципа независимости судей, кассационный порядок обжалования промежуточных решений суда первой инстанции должен исключать какое-либо ограничение его дискреционных полномочий не только при формулировании завершающих рассмотрение выводов в приговоре суда, но и при вынесении промежуточных процессуальных решений, потребность в которых может возникнуть в дальнейшем ходе судебного разбирательства до вынесения приговора.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (подпункт "с" пункта 3 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 6), в соответствии с которыми каждому обвиняемому в преступлении должно быть обеспечено право быть судимым без неоправданной задержки, а судопроизводство должно осуществляться на основе состязательности и равноправия сторон.

7. Постановление от 10 декабря 1998 года N 27-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 335 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 51. Ст. 6341).

Правовые категории в Постановлении.

Равенство всех перед законом и судом; право на судебную защиту; презумпция невиновности; право каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом; состязательность и право осужденного при рассмотрении дела в кассационном порядке довести свою позицию до сведения суда; справедливое правосудие; допустимые особенности процедуры в суде второй инстанции.

Заявитель.

Гражданин М.А. Баронин (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение УПК РСФСР, согласно которому вопрос об участии осужденного в заседании суда, рассматривающего дело в кассационном порядке, разрешается этим судом.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма, как предоставляющая суду кассационной инстанции право решать по собственному усмотрению вопрос об участии содержащегося под стражей осужденного в заседании этого суда, нарушает конституционный принцип равенства всех перед законом и судом, а также конституционные права граждан, в том числе право на судебную защиту, и потому не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19, 45 (часть 2), 46 (часть 1), 49 (часть 1), 56 (часть 3) и 123 (части 2 и 3).

Итоговый вывод решения.

Положение части второй статьи 335 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 1), 46 (часть 1), 47 (часть 1), 50 (часть 3) и 123 (часть 3).

Мотивы решения.

Статьи 46 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьей 49 (часть 1) предполагают необходимость законодательного обеспечения обвиняемому (осужденному) соответствующих возможностей для защиты своих прав и интересов при рассмотрении дела в суде второй - кассационной - инстанции. Объем конкретных правомочий, которые предоставляются ему в этих целях, связан как с пределами полномочий суда кассационной инстанции, так и с установленной процедурой рассмотрения дел в этой стадии судопроизводства и содержанием тех прав, которыми наделены прокурор и другие участники процесса.

С установленным порядком рассмотрения уголовных дел судом второй инстанции законодатель связывает специфический характер тех правовых средств, которые предоставляются осужденному для реализации его субъективного права на судебную защиту в данной стадии уголовного процесса. При этом их реальное наполнение может не совпадать с объемом прав обвиняемого в суде первой инстанции.

По смыслу статьи 46 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1), 50 (часть 3) и 123 (часть 3) и с учетом соответствующих положений Международного пакта о гражданских и политических правах и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, реализация конституционных гарантий судебной защиты с учетом особенностей кассационного производства предполагает, как минимум, что осужденный, если он изъявляет желание участвовать в судебном заседании, не может быть лишен возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и дополнительными материалами, если таковые представлены, давать объяснения, в том числе в связи с заключением прокурора. Это необходимые гарантии судебной защиты и справедливого разбирательства дела на стадии кассационного производства, которые должны быть обеспечены и осужденному, содержащемуся под стражей. Вместе с тем не исключается право законодателя повысить их уровень. При этом возможное расширение полномочий суда второй инстанции предполагает адекватную корректировку объема прав осужденного в связи с его участием в судебном заседании по пересмотру приговора.

Оспариваемая норма позволяет суду кассационной инстанции отказать осужденному, содержащемуся под стражей, в ходатайстве об участии в судебном заседании и, не предоставив ему иных правовых средств для реализации прав, которые имеют осужденные, когда они участвуют в рассмотрении дела, вынести по делу окончательное решение. В результате осужденный, содержащийся под стражей, лишается возможности до удаления суда в совещательную комнату для вынесения кассационного определения лично заявлять отводы и ходатайства, представлять дополнительные материалы и знакомиться с материалами, представленными в суд другими лицами, а также с содержанием выступлений участников судебного заседания, давать объяснения, в том числе в связи с заключением прокурора. Это является отступлением от принципа равенства всех перед законом и судом и ограничивает конституционные права на судебную защиту, на рассмотрение дела законным судом, а также на пересмотр приговора вышестоящим судом (статьи 19 (часть 1), 47 (часть 1), 50 (часть 3) Конституции РФ) и потому нарушает требования справедливого правосудия, в том числе его осуществления на началах состязательности в соответствии с предписаниями статьи 123 (часть 3) Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 1, подпункт "d" пункта 3, пункт 5 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (пункт 1, подпункт "с" пункта 3 статьи 6, пункт 1 статьи 2 Протокола N 7), согласно которым каждый осужденный за совершение уголовного преступления имеет право на то, чтобы вынесенный в отношении его приговор или определенное ему наказание были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией, каждый имеет право при рассмотрении любого предъявляемого ему уголовного обвинения на основе полного равенства быть судимым в его присутствии и защищать себя лично или через посредство выбранного им самим защитника, каждый, кто осужден за какое-либо преступление, имеет право на то, чтобы его осуждение и приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией согласно закону.

Особое мнение по данному делу представил судья В.О. Лучин.

8. Постановление от 23 марта 1999 года N 5-П по делу о проверке конституционности положений статьи 133, части первой статьи 218 и статьи 220 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 14. Ст. 1749).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту в разумный срок; охрана достоинства личности; обжалование в суд действий и решений органов дознания, следователя и прокурора; права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью; состязательность в судопроизводстве и осуществление правосудия по уголовным делам независимым и беспристрастным судом.

Заявители.

Ряд граждан, а также общество с ограниченной ответственностью "Моноком" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения части первой статьи 218, статья 220 УПК РСФСР, предусматривающие обжалование действий органа дознания и следователя прокурору, а действия прокурора - вышестоящему прокурору, а также статья 133 УПК РСФСР, предусматривающая порядок продления срока предварительного расследования, поскольку, по смыслу, придаваемому оспоренным нормам правоприменительной практикой, они исключают для заинтересованных лиц возможность судебного обжалования процессуальных действий органов расследования.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 17 (часть 1), 18, 46 (части 1 и 2), 52 и 55.

Итоговый вывод решения.

Положения части первой статьи 218 и статьи 220 УПК РСФСР не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 46 (части 1 и 2) и 52, постольку, поскольку они, по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, исключают в ходе предварительного расследования для заинтересованных лиц, конституционные права которых нарушены, возможность судебного обжалования действий и решений органа дознания, следователя или прокурора, связанных с производством обыска, наложением ареста на имущество, приостановлением производства по уголовному делу и продлением срока предварительного расследования.

Статья 133 УПК РСФСР не противоречит Конституции РФ, поскольку ее положения сами по себе не предполагают произвольного и неограниченного продления срока предварительного расследования. Соответствующее конституционное истолкование данной нормы, по смыслу статей 46 и 52 Конституции РФ, во всяком случае должно обеспечиваться судами путем проверки по жалобам граждан законности и обоснованности постановлений о продлении срока предварительного расследования.

Мотивы решения.

Право обжаловать в суд решения и действия (бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц вытекает из закрепленного в статье 21 Конституции принципа охраны достоинства личности (см. Постановления от 3 мая 1995 года N 4-П; от 2 июля 1998 года N 20-П), предполагающего, в частности, обязанность государства обеспечивать каждому возможность отстаивать свои права в споре с любыми органами и должностными лицами, в том числе осуществляющими предварительное расследование по уголовным делам.

После окончания расследования и передачи материалов уголовного дела в суд именно этот орган, разрешая дело, осуществляет проверку, в том числе по жалобам и заявлениям заинтересованных лиц, также действий и решений органов расследования, которые связаны с ограничениями прав и свобод граждан.

Осуществление судебного контроля уже после завершения стадии предварительного расследования само по себе не может расцениваться как нарушение права на судебную защиту, так как гарантирующая его статья 46 (часть 2) Конституции РФ, не определяя конкретные процедуры реализации этого права, не исключает возможность судебной проверки по жалобам заинтересованных лиц действий и решений органов предварительного расследования и после передачи уголовного дела в суд.

Однако, если соответствующие действия и решения органов расследования не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, отложение проверки законности и обоснованности таких действий до стадии судебного разбирательства может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым. В этих случаях контроль за действиями и решениями органов предварительного расследования со стороны суда, имеющий место лишь при рассмотрении им уголовного дела, то есть на следующем этапе производства, не является эффективным средством восстановления нарушенных прав, и поэтому заинтересованным лицам должна быть обеспечена возможность незамедлительного обращения в ходе расследования с жалобой в суд (см. также: Постановление от 2 июля 1998 года N 20-П). Вместе с тем суд при проверке в период предварительного расследования тех или иных процессуальных актов не должен предрешать вопросы, которые впоследствии могут стать предметом судебного разбирательства по уголовным делам. Иное противоречило бы конституционному принципу независимости суда (статья 120 Конституции РФ), гарантирующему в условиях состязательного процесса объективное и беспристрастное осуществление правосудия по уголовным делам.

Однако непредоставление заинтересованным лицам на досудебных стадиях производства по уголовному делу права безотлагательного обжалования в суд действий (бездействия) и решений органов предварительного расследования, связанных с ограничением неприкосновенности их жилища, с лишением их возможности распоряжаться своей собственностью, с ограничением прав потерпевших, во всяком случае противоречит статье 46 (части 1 и 2) Конституции РФ, сужает конституционные гарантии прав, предусмотренных статьями 25, 35 (части 1 и 2) и 52 Конституции РФ, не обеспечивая доступа к правосудию в разумный срок для защиты от чрезмерных ограничений прав и свобод органами расследования. Вместе с тем предоставление безотлагательной судебной защиты лицам, чьи права и законные интересы нарушаются действиями и решениями органов дознания и предварительного следствия, не предполагает обязательного прекращения обжалуемого действия или приостановления исполнения обжалуемого решения до рассмотрения судом соответствующей жалобы.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод, статья 6 которой предусматривает, что право на судебную защиту, предполагающее обеспечение каждому при определении его гражданских прав и обязанностей доступа к правосудию в разумный срок, должно служить гарантией от чрезмерного, не обусловленного конституционно оправданными целями ограничения прав и свобод граждан, в частности на досудебных стадиях производства по уголовному делу; Международный пакт о гражданских и политических правах (подпункт "с" пункта 3 статьи 14), закрепляющий право каждого на рассмотрение его дела судом в разумные сроки и без неоправданной задержки.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук, А.Л. Кононов, Т.Г. Морщакова.

9. Постановление от 28 мая 1999 года N 9-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 266 и пункта 3 части первой статьи 267 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 23. Ст. 2890).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту, в том числе и от судебной ошибки; справедливое правосудие; равенство всех перед законом и судом; административное судопроизводство; процессуальная аналогия.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспариваемых норм, исключающие возможность обжалования, то есть признающие окончательными как постановления суда или судьи о наложении административного взыскания, так и судебные решения по жалобе гражданина на постановление о наложении такого взыскания иного органа или должностного лица.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы приводят к тому, что меры административного взыскания, связанные с ограничением личной свободы и права собственности, вступают в силу немедленно, чем нарушаются конституционные гарантии прав граждан.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не соответствуют Конституции, а именно, принципу равенства граждан перед законом и судом (часть 1 статьи 19), при реализации права на судебную защиту (части 1 и 2 статьи 46), поскольку исключают возможность проверки по жалобам граждан законности и обоснованности судебного решения еще одной судебной инстанцией, уполномоченной на исправление судебной ошибки.

Пробелы, возникающие в правовом регулировании в связи с признанием неконституционности запрета обжаловать судебные постановления по административным делам, впредь до установления законодателем соответствующих процедур судебного пересмотра могут восполняться в правоприменении на основе процессуальной аналогии.

Мотивы решения.

(а) Оспариваемые положения исключают какой бы то ни было порядок проверки по жалобам граждан законности и обоснованности судебного решения еще одной судебной инстанцией с целью исправления судебной ошибки и тем самым лишают гражданина права обжаловать применение административных санкций, затрагивающих его основные права.

(б) Законодатель допускает проверку законности и обоснованности решений судьи по делам о некоторых административных правонарушениях самим судьей, по инициативе прокурора либо председателем вышестоящего суда по собственной инициативе, однако в силу статьи 19 (часть 1) Конституции законодатель не может вводить в рамках одного вида судопроизводства различное регулирование пересмотра судебных решений, касающееся деяний, однородных по своей юридической природе, степени общественной опасности и характеру мер административной ответственности, установленных законом за их совершение. Это несовместимо с принципом равенства всех перед законом и судом.

(в) Нормы, предусматривающие допустимые особенности административного судопроизводства, не должны противоречить общим принципам права, умалять конституционные гарантии достоинства личности, нарушать равенство всех перед законом и судом и потому не могут произвольно ограничивать право каждого на судебную защиту, в том числе от ошибочных решений суда. Эта правовая позиция Конституционного Суда распространяется на все виды судопроизводства, в том числе и на административное. Ни одна из конституционных целей не может оправдать ограничение основного права на судебную защиту.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющий право на справедливое правосудие.

Особое мнение по делу представил судья Н.В. Витрук.

10. Постановление от 14 февраля 2000 года N 2-П по делу о проверке конституционности положений частей третьей, четвертой и пятой статьи 377 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 8. Ст. 991).

Правовые категории в Постановлении.

Равенство всех перед законом и судом; право на судебную защиту при пересмотре дел в надзорном порядке; равноправие и состязательность сторон в суде надзорной инстанции; право потерпевшего на доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения УПК РСФСР, согласно которым участвующие в деле лица приглашаются на заседание суда надзорной инстанции, получают информацию и возможность дать объяснения в суде при пересмотре приговора по основаниям, связанным с ухудшением положения осужденного или оправданного, лишь в том случае, когда, по мнению суда, их участие является необходимым, а потерпевший, участвуя в заседании, дает объяснения до выступления прокурора. К предмету обращения в данном деле не относятся положения УПК, наделяющие суды надзорной инстанции полномочием проверять обоснованность судебных решений, а также закрепляющие особенности производства по делам частного обвинения и в суде присяжных.

Позиция заявителей.

Часть третья статьи 377 УПК РСФСР, как предоставляющая суду надзорной инстанции право заочного рассмотрения дела и решения по собственному усмотрению вопросов об уведомлении осужденного, оправданного, их защитников о принесении протеста и его содержании, об их участии в заседании суда и возможности давать суду объяснения, не соответствует статьям 19 (часть 1), 45 (часть 2), 46 (часть 1), 48 и 123 (части 2 и 3) Конституции РФ. Части четвертая и пятая статьи 377 УПК РСФСР противоречат статьям 19, 45 и 46 Конституции РФ, так как в соответствии с оспариваемыми нормами присутствующие в судебном заседании потерпевший и его представитель лишены возможности высказать свое отношение к доводам прокурора, поддерживающего надзорный протест либо дающего заключение по надзорному протесту, принесенному председателем суда или его заместителем, что нарушает также принцип состязательности в уголовном процессе.

Итоговый вывод решения.

Положения части третьей статьи 377 УПК РСФСР не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 1), 46 (часть 1) и 123 (часть 3), в той мере, в какой они позволяют суду надзорной инстанции рассмотреть дело без ознакомления осужденного, оправданного, их защитников с протестом, в котором поставлен вопрос об отмене вступившего в законную силу судебного решения по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного или оправданного, без извещения осужденного, оправданного, их защитников о времени и месте судебного заседания и без обеспечения им права довести до суда свою позицию относительно доводов протеста.

Положения части третьей статьи 377 УПК РСФСР в той мере, в какой они позволяют суду надзорной инстанции рассмотреть дело без ознакомления потерпевшего с протестом, без извещения потерпевшего о времени и месте судебного заседания и без обеспечения потерпевшему права довести до суда свою позицию по имеющим к нему отношение доводам протеста, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 46 (часть 1) и 52.

Положение частей четвертой и пятой статьи 377 УПК РСФСР, в соответствии с которым потерпевший дает объяснения в заседании суда надзорной инстанции до предоставления прокурору слова для поддержания внесенного им протеста или дачи заключения по протесту председателя суда или его заместителя, не противоречит Конституции РФ.

Мотивы решения.

Из статьи 46 (часть 1) Конституции РФ следует, что государство обязано обеспечить осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной, полной и эффективной.

Право на судебную защиту предполагает наличие гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. К таким гарантиям относятся, в частности, равенство перед законом и судом и осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон. Вопреки данным требованиям часть третья статьи 377 УПК РСФСР позволяет суду, рассматривающему дело в порядке надзора, обеспечивать указанные в ней процессуальные права только лицам, которых суд сочтет необходимым пригласить для дачи объяснений и которые тем самым наделяются существенно большими процессуальными возможностями по сравнению с лицами, которые по ничем не ограниченному усмотрению суда в заседание не вызываются, а также ставит прокурора в преимущественное положение по сравнению с другой стороной - с обвиняемым.

Рассматривая дело о проверке конституционности части второй статьи 335 УПК РСФСР (см. Постановление от 10 декабря 1998 года N 27-П), Конституционный Суд указал, что, по смыслу статьи 46 (часть 1) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 19 (часть 1), 47 (часть 1), 50 (часть 3) и 123 (часть 3) и с учетом соответствующих положений Международного пакта о гражданских и политических правах и Конвенции о защите прав человека и основных свобод, реализация конституционных гарантий судебной защиты в силу особенностей кассационного производства, предусмотренных ныне действующим уголовно-процессуальным законодательством, предполагает, что осужденный, если он изъявляет желание участвовать в судебном заседании, не может быть лишен возможности заявлять отводы и ходатайства, знакомиться с позициями выступавших участников судебного заседания и дополнительными материалами, если таковые представлены, давать объяснения, в том числе в связи с заключением прокурора. Это необходимые гарантии судебной защиты и справедливого разбирательства дела на стадии кассационного производства.

Данная правовая позиция - в силу совпадения большинства правомочий суда кассационной инстанции и суда надзорной инстанции - может быть распространена и на оспариваемые положения части третьей статьи 377 УПК РСФСР. Конституционно значимым при этом является требование в интересах правосудия обеспечить осужденному, оправданному, их защитникам реальную возможность изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда; суд вправе рассмотреть дело в отсутствие осужденного, оправданного, их защитников, только если они были ознакомлены с содержанием протеста, извещены о месте и времени судебного заседания и не выразили желания изложить свою позицию письменно или в заседании суда. Правом на судебную защиту в уголовном процессе обладают также потерпевшие, которым государство обеспечивает доступ к правосудию и компенсацию причиненного ущерба (статья 52). Потерпевший имеет право участвовать в судебном заседании во всех стадиях уголовного процесса. Оспариваемая же норма, связывающая реализацию процессуальных прав потерпевшего в надзорной инстанции с усмотрением суда, а не с волеизъявлением самого потерпевшего, нарушает права последнего на судебную защиту и доступ к правосудию.

Международные документы, использованные в Постановлении.

Всеобщая декларация прав человека (статьи 8 и 29), Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 2, подпункт "а" пункта 3 статьи 2 и пункт 1 статьи 14), из которых следует, что государство обязано обеспечить осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной, полной и эффективной; Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 года (пункт 4), согласно которой обеспечение потерпевшему доступа к правосудию должно сочетаться со справедливым обращением и признанием его достоинства.

11. Постановление от 12 марта 2001 года N 4-П по делу о проверке конституционности ряда положений Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", касающихся возможности обжалования определений, выносимых арбитражным судом по делам о банкротстве, иных его положений, статьи 49 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве) кредитных организаций", а также статей 106, 160, 179 и 191 Арбитражного процессуального кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 12. Ст. 1138).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; справедливое правосудие; проверка промежуточных решений судов; состязательность и равноправие сторон в процедуре судебного контроля; возбуждение производства по делу о банкротстве; компетенция арбитражных судов; арбитражный процесс.

Предмет рассмотрения.

Положения Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" и других федеральных законов, согласно которым:

- разрешение арбитражными судами споров о праве (между кредиторами и должником при наличии возражений последнего по требованиям кредиторов, налоговых и иных уполномоченных органов, а также между кредиторами и арбитражными управляющими) фактически осуществляется в упрощенном процессуальном порядке: выносимые по ним определения, не предусмотренные АПК РФ, не могут быть обжалованы, кроме случаев, когда это прямо предусмотрено Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)";

- с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом вводится наблюдение;

- с момента вынесения арбитражным судом определения о принятии заявления о признании должника банкротом имущественные требования к должнику могут быть предъявлены только с соблюдением порядка предъявления требований к должнику, установленного Федеральным законом "О несостоятельности (банкротстве)"; на стадии внешнего управления вводится мораторий на удовлетворение требований кредиторов; в период действия таких процедур банкротства, как наблюдение и внешнее управление, приостанавливается исполнение исполнительных документов по имущественным взысканиям, за исключением исполнения исполнительных документов, выданных на основании судебных решений о взыскании задолженности по заработной плате, выплате вознаграждений по авторским договорам, алиментов, а также о возмещении вреда, причиненного жизни и здоровью, и морального вреда, вступивших в законную силу до момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом; после принятия арбитражным судом решения о признании должника банкротом, на стадии конкурсного производства, все требования к должнику могут быть предъявлены только в рамках конкурсного производства.

Заявители.

Арбитражный суд Челябинской области, ряд граждан и юридических лиц (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Позиция заявителей.

Пункт 3 статьи 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" исключает судебную защиту по жалобам на определения арбитражного суда, вынесенные по результатам рассмотрения разногласий между кредиторами и должниками, кредиторами и арбитражными управляющими, хотя бы еще одной судебной инстанцией с целью исправления возможной судебной ошибки.

Норма указанного Федерального закона, согласно которой с момента принятия арбитражным судом заявления о признании должника банкротом вводится наблюдение, не соответствует статьям 18, 19, 46 (части 1 и 2) и 123 (часть 3) Конституции РФ, поскольку допускает принятие решения о возбуждении арбитражного производства по делам о банкротстве, а также о введении в отношении должника процедуры наблюдения только на основании заявления кредитора, без проведения судебного заседания, без вызова сторон, то есть в условиях, когда должник, имущественные права которого после введения наблюдения существенно ограничиваются, не имеет возможности представить свои возражения на заявление.

Предусмотренное абзацем седьмым пункта 1 статьи 98 во взаимосвязи с пунктом 4 статьи 15 и пунктом 1 статьи 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" ограничение для граждан, не зарегистрированных в качестве индивидуальных предпринимателей, на обращение в суды общей юрисдикции в соответствии с существующей подведомственностью за разрешением гражданских и трудовых споров нарушает их конституционное право на судебную защиту (статья 46 Конституции РФ).

Итоговый вывод решения.

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3), пункт 3 статьи 55 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)" в части, устанавливающей правило, в соответствии с которым не могут быть обжалованы определения арбитражного суда, предусмотренные в пункте 4 статьи 46, пункте 1 статьи 55, пункте 4 статьи 63 и пункте 5 статьи 75 названного Федерального закона.

Не соответствует Конституции РФ, ее статьям 46 (части 1 и 2), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), статья 56 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", поскольку она позволяет вводить на стадии возбуждения производства по делу о банкротстве наблюдение на основании заявления о признании должника банкротом без предоставления должнику возможности своевременно заявить свои возражения и не предусматривает право должника обжаловать определение о принятии заявления о признании должника банкротом, которым в отношении его вводится наблюдение.

Не противоречат Конституции РФ абзац второй пункта 1 статьи 57, абзац шестой части первой статьи 69, абзацы второй и третий пункта 2 и пункт 3 статьи 70, абзац седьмой пункта 1 статьи 98 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", поскольку ими не исключается судебная защита прав кредиторов и устанавливается особый правовой режим имущественных требований, предъявляемых к должнику, который вводится на период рассмотрения арбитражным судом дела о банкротстве; пункт 4 статьи 15, пункт 1 статьи 55 и абзац седьмой пункта 1 статьи 98 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", поскольку они не препятствуют судам общей юрисдикции рассматривать имущественные и иные требования граждан к арбитражным управляющим о взыскании задолженности по заработной плате, выплате вознаграждений по авторским договорам, о возмещении причиненного вреда в соответствии с установленной подсудностью, а также использовать механизм исполнения решений этих судов при рассмотрении арбитражными судами дел о банкротстве в соответствии с требованиями названного Федерального закона.

Мотивы решения.

Закрепленное в статье 46 (части 1 и 2) Конституции РФ право на судебную защиту относится к основным правам, и ни одна из перечисленных в статье 55 (часть 3) Конституции РФ целей не может оправдать ограничений этого права, являющегося гарантией всех других прав и свобод человека и гражданина.

Конституционный Суд сослался на ранее сформулированные правовые позиции, согласно которым право на судебную защиту предполагает и конкретные гарантии, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости (см. Постановление от 16 марта 1998 года N 9-П); отсутствие же возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право каждого на судебную защиту (см. Постановление от 3 февраля 1998 года N 5-П); отложение проверки законности и обоснованности действий и решений органов предварительного расследования до стадии судебного разбирательства - если такие действия и решения не только затрагивают собственно уголовно-процессуальные отношения, но и порождают последствия, выходящие за их рамки, существенно ограничивая при этом конституционные права и свободы личности, - может причинить ущерб, восполнение которого в дальнейшем окажется неосуществимым (см. Постановление от 23 марта 1999 года N 5-П).

Данные выводы в полной мере применимы при рассмотрении арбитражными судами дел о банкротстве.

На каждой из стадий процедуры по делам о несостоятельности (банкротстве) решаются самостоятельные задачи и не проверяются процессуальные акты (определения), принятые в ходе предшествующих процедур. Отсутствие возможности проверки законности и обоснованности определений, принимаемых по существу предъявленных требований и порождающих материальные права и обязанности сторон, может причинить невосполнимый в дальнейшем ущерб.

Основные принципы справедливого правосудия должны соблюдаться и при производстве в арбитражных судах по делам о несостоятельности (банкротстве).

Специальные законодательные правила учитывают слабую защищенность таких кредиторов, как вкладчики банков, в том числе граждане, число которых обычно очень велико. Предоставление им возможности обжаловать определения арбитражного суда может привести к значительному продлению сроков рассмотрения дела о банкротстве кредитных организаций и к отсутствию необходимой определенности имущественных прав кредиторов. Поэтому законодатель вправе предусмотреть особенности обжалования затрагивающих их права определений, отличающиеся от апелляционного и кассационного порядка по составу суда, а также срокам обжалования и рассмотрения дел.

Между тем действующий порядок возбуждения производства по делам о банкротстве не предоставляет должнику надлежащих процессуальных гарантий того, что определение арбитражного суда о принятии заявления о признании должника банкротом и, следовательно, введение наблюдения будет обоснованным и правомерным: такое решение выносится в условиях несоблюдения общеправового принципа "audi alieram pariem" (выслушать обе стороны) и отсутствия процессуально-правовых гарантий для реализации права на справедливое и публичное разбирательство дела.

Определение арбитражного суда о принятии заявления о признании должника банкротом, хотя оно и выносится на подготовительной стадии производства по делу, а не в результате рассмотрения дела о банкротстве по существу, то есть не является итоговым документом, в качестве решения, ограничивающего дееспособность должника и временно определяющего его гражданские права и обязанности, - в контексте статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод - должно приниматься в условиях соблюдения конституционного принципа состязательности и равноправия сторон.

Для приведения действующего порядка возбуждения производства по делам о банкротстве в соответствие с Конституцией РФ необходимо нормативное закрепление как права должника обжаловать в вышестоящую судебную инстанцию определение о принятии заявления о признании должника банкротом, так и возможности представить суду (судье) в той или иной процессуальной форме свои разъяснения и возражения по требованиям заявителя до принятия арбитражным судом решения о введении наблюдения.

Исключение могут составлять, в частности, ситуации, когда должник скрывается от кредиторов или местонахождение его неизвестно.

Установление законодателем особого режима имущественных требований к должнику, не допускающего удовлетворения этих требований в индивидуальном порядке, позволяет обеспечивать определенность объема его имущества в течение всей процедуры банкротства, создавая необходимые условия как для принятия мер к преодолению неплатежеспособности должника, так и для возможно более полного удовлетворения требований всех кредиторов, что, по существу, направлено на предоставление им равных правовых возможностей при реализации экономических интересов, в том числе когда имущества должника недостаточно для справедливого его распределения между кредиторами. При столкновении законных интересов кредиторов в процессе конкурсного производства решается задача пропорционального распределения среди кредиторов конкурсной массы.

Особенности арбитражного порядка разбирательства при рассмотрении жалоб граждан-кредиторов о нарушении их прав и интересов не должны толковаться как исключающие возможность рассмотрения судами общей юрисдикции имущественных и иных требований граждан-кредиторов по существу, в соответствии с установленной законом подсудностью, а также использования механизма исполнения решений судов общей юрисдикции в соответствии с требованиями законодательства о несостоятельности (банкротстве).

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Пункт 1 статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, содержащий требование о "справедливом разбирательстве дела"; решение Европейской комиссии по правам человека от 10 марта 1981 года о допустимости жалобы N 8988/80 "X. против Бельгии" о гарантиях законности предварительного решения суда.

12. Постановление от 25 декабря 2001 года N 17-П по делу о проверке конституционности части второй статьи 208 Гражданского процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 1 (ч. 2). Ст. 126).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; право на пересмотр судебного решения в гражданском процессе; принцип свободного волеизъявления народа на выборах; баланс публичных и частных интересов; восстановление нарушенных избирательных прав.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение ГПК РСФСР, согласно которому решения, вынесенные судами по делам об оспаривании решений и действий (бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений, избирательных комиссий, комиссий референдума и должностных лиц, нарушающих избирательные права граждан, вступают в законную силу немедленно после их провозглашения, за исключением решений, вынесенных судами по делам об оспаривании результатов выборов или результатов референдумов.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение, на основании которого судебные решения вступают в законную силу немедленно после провозглашения, лишает возможности обжаловать эти решения в кассационном порядке, что нарушает право на судебную защиту, гарантированное статьей 46 (часть 2) Конституции РФ, и противоречит статьям 18, 19 (часть 1), 55 (части 2 и 3) и 56 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение, на основании которого исключается возможность обжалования в кассационном порядке судебных решений по не связанным с оспариванием результатов выборов или референдумов делам о нарушениях избирательных прав граждан, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 32 (часть 2), 46 (части 1 и 2) и 55 (часть 3).

Мотивы решения.

Согласно ряду правовых позиций, ранее сформулированных в постановлениях Конституционного Суда, право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии эффективного восстановления в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости; отсутствие возможности пересмотреть ошибочный судебный акт умаляет и ограничивает право на судебную защиту, в рамках осуществления судебной защиты прав и свобод возможно обжалование в суд решений и действий (или бездействия) любых государственных органов, включая судебные (см. Постановления от 3 февраля 1998 года N 5-П; от 2 июля 1998 года N 20-П; от 28 мая 1999 года N 9-П).

Государство обязано обеспечить полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной. Международное законодательство допускает возможность исключений из этого права в отношении незначительных правонарушений на основе национального законодательства, а также в случаях, когда соответствующее лицо было судимо высшей судебной инстанцией в качестве суда первой инстанции или осуждено в результате рассмотрения апелляции против его оправдания.

В правовой системе РФ право на пересмотр судебного решения гарантируется применительно не только к уголовным делам, но и к делам, возникающим из гражданских и административных правоотношений. При этом законодательное регулирование пересмотра судебных решений по конкретным делам не должно отменять или умалять права и свободы человека и гражданина.

Принцип свободного волеизъявления народа на выборах предполагает предоставление надлежащих гарантий реализации избирательного права (активного и пассивного) всему избирательному корпусу на основе баланса публичных и частных интересов в соответствии с предписаниями Конституции РФ.

Оспариваемое положение, касающееся немедленного вступления в законную силу судебных решений по делам о нарушении избирательных прав граждан, за исключением решений, вынесенных по делам об оспаривании результатов выборов или результатов референдумов, означает их безусловное немедленное исполнение. Данная норма распространяется на решения, вынесенные как до голосования, так и после него, и во взаимосвязи с частью первой статьи 283 ГПК РСФСР, допускающей обжалование и опротестование в кассационном порядке лишь не вступивших в законную силу решений судов, исключает кассационное обжалование таких решений.

Исключив возможность обжалования в кассационном порядке судебных решений по всем делам, не связанным с оспариванием результатов выборов или референдумов, законодатель нарушил баланс конституционно защищаемых ценностей, поскольку таким регулированием полная и эффективная судебная защита избирательных прав граждан даже в случае их существенного ущемления, влекущего искажение свободного волеизъявления избирателей, не гарантируется.

Оспариваемая норма создала препятствия для выявления и устранения судебной ошибки и для восстановления нарушенных избирательных прав в отношении всех потенциальных заявителей - участников выборов, поскольку факты, установленные вступившим в законную силу решением суда по одному гражданскому делу, не доказываются вновь при разбирательстве других гражданских дел, в которых участвуют те же лица.

Дефекты регулирования, сложившегося в результате принятия оспариваемой нормы, не могут быть компенсированы при рассмотрении дел в порядке надзора, поскольку возбуждение производства в этой стадии обусловлено не волеизъявлением гражданина, права которого нарушаются, а решением соответствующих должностных лиц, притом что объем процессуальных прав сторон, участвующих в деле, значительно ограничен по сравнению с кассационной инстанцией.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статьи 8 и 29 Всеобщей декларации прав человека, пункт 2, подпункт "а" пункта 3 статьи 2, пункт 6 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статья 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которым государство обязано обеспечить полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной; статья 2 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой закрепляется право каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящей судебной инстанцией и допускается возможность исключений из этого права в отношении незначительных правонарушений на основе национального законодательства, а также в случаях, когда соответствующее лицо было судимо высшей судебной инстанцией в качестве суда первой инстанции или осуждено в результате рассмотрения апелляции против его оправдания; статья 3 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод и пункт "b" статьи 25 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которым каждый гражданин должен иметь без какой бы то ни было дискриминации и без необоснованных ограничений право и возможность голосовать и быть избранным на подлинных периодических выборах, проводимых на основе всеобщего и равного избирательного права при тайном голосовании и обеспечивающих свободное волеизъявление избирателей.

13. Постановление от 27 февраля 2003 года N 1-П по делу о проверке конституционности положения части первой статьи 130 Уголовно-исполнительного кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 10. Ст. 953).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого на свободу и личную неприкосновенность; принципы уголовно-правовой ответственности; назначение наказания в виде лишения свободы; исполнение и отбывание наказания; порядок исчисления срока, назначенного по приговору суда для отбывания в тюрьме; зачет времени содержания под стражей в срок тюремного заключения.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение УИК РФ, устанавливающее, что срок, назначенный по приговору суда для отбывания в тюрьме, исчисляется со дня прибытия осужденного в тюрьму.

Позиция заявителей.

Указанное положение, в силу которого осужденному к лишению свободы время, в течение которого к нему применялась мера пресечения в виде заключения под стражу, проведенное в следственном изоляторе, не засчитывается в срок тюремного заключения, фактически удлиняет назначенный по приговору суда срок для отбывания в тюрьме, чем нарушаются права, предусмотренные статьями 2, 6 (часть 2), 15, 17, 18, 19, 21, 54 и 55 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положение части первой статьи 130 УИК РФ не противоречит Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу данное положение - исходя из его места в правовой системе РФ - не исключает правомочие суда засчитывать осужденному к лишению свободы в срок тюремного заключения время, в течение которого к нему применялась мера пресечения в виде заключения под стражу. Выявленный Конституционным Судом конституционно-правовой смысл рассматриваемой нормы является обязательным как для законодателя, так и для правоприменителя при разрешении дел судами и исполнении наказания.

Мотивы решения.

В правовой системе РФ положение части первой статьи 130 УИК РФ - как направленное на регулирование порядка и условий исполнения и отбывания наказания, назначаемого по приговору суда на основании норм уголовного права, и по своей природе относящееся именно к уголовно-исполнительному законодательству - в силу господства принципов юридической ответственности не может подменять или изменять соответствующие положения уголовного законодательства, регулирующие виды и размер наказаний, в том числе сроки, назначаемые по приговору суда для отбывания в тюрьме, то есть ему не может придаваться смысл, расходящийся с аутентичным смыслом этого положения как нормы именно уголовно-исполнительного, а не уголовного права.

По смыслу положений статьи 130 УИК РФ во взаимосвязи с положениями статьи 72 УК РФ, время содержания под стражей в качестве меры пресечения во всяком случае подлежит зачету при определении общего срока назначенного судом наказания, а также при исчислении срока отбытого наказания, позволяющего применить условно-досрочное освобождение от наказания. Суд, вынося приговор и одновременно назначая осужденному к лишению свободы отбывание части срока наказания в тюрьме, прежде всего решает вопрос о зачете времени содержания под стражей в срок тюремного заключения.

Назначаемое судом наказание как мера уголовной ответственности, адекватная содеянному, не может зависеть от таких обстоятельств, как продолжительность предварительного расследования и рассмотрения дела в судах первой и второй инстанций, - иное несовместимо с предназначением правосудия, которое по своей сути должно отвечать требованиям справедливости.

Придание положению части первой статьи 130 УИК РФ смысла, исключающего правомочие суда засчитывать время нахождения в следственном изоляторе в срок тюремного заключения, вступало бы в противоречие с уголовно-правовой нормой (часть третья статьи 72 УК РФ) и означало бы, что вопрос об исчислении срока наказания, подлежащего отбыванию в тюрьме, фактически решался бы органами исполнения наказания, которые тем самым получали бы возможность вторгаться в базовые элементы приговора, что недопустимо в силу статьи 49 Конституции РФ, согласно которой виновность лица и обусловленное этим наказание устанавливаются только приговором суда. Иное истолкование, не учитывающее уголовно-исполнительный характер рассматриваемого законоположения и его действительное место в системе принципов и норм уголовного и уголовно-исполнительного законодательства, в конечном счете несовместимо с признаваемыми Российской Федерацией как правовым государством принципами уголовной ответственности, в силу которых наказание должно быть справедливым, должно соответствовать характеру и степени общественной опасности преступления, предусматривается УК РФ, назначается судом и должно исполняться на основании вступившего в законную силу приговора.

14. Постановление от 8 декабря 2003 года N 18-П по делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 Уголовно-процессуального кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 51. Ст. 5026).

Правовые категории в Постановлении.

Обеспечение правосудием прав и свобод человека и гражданина; разграничение судебной функции и функции обвинения в уголовном процессе; право на судебную защиту для лиц, чьи права и законные интересы нарушены на досудебных стадиях производства по уголовному делу; полномочие суда возвращать дело прокурору для исправления существенных процессуальных нарушений; отказ государственного обвинителя от обвинения.

Заявители.

Ряд граждан, а также Вологодский областной суд, Курганский областной суд, Курганский городской суд Курганской области, Подольский городской суд Московской области, Советский районный суд города Челябинска (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения частей первой и четвертой статьи 237 УПК РФ, ограничивающие возможность возвращения судом первой инстанции уголовного дела прокурору в случае выявления допущенных в досудебном производстве по данному уголовному делу нарушений уголовно-процессуального закона; положение части седьмой статьи 236 УПК РФ, исключающее обжалование в кассационном порядке постановления судьи о приостановлении производства по делу, вынесенного по итогам предварительного слушания; положения частей седьмой, восьмой и девятой статьи 246 и пункта 2 статьи 254 УПК РФ, предусматривающие обязанность вынесения судом решения о прекращении уголовного дела (уголовного преследования) или об осуждении подсудимого за менее тяжкое преступление в случае отказа государственного обвинителя от обвинения или его изменения в сторону смягчения и не допускающие пересмотр такого решения в вышестоящем суде.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы не соответствуют статьям 18, 45, 46 и 48 Конституции РФ и нарушают гарантированные ими права граждан. Часть седьмая статьи 236 УПК РФ не соответствует статьям 21 (часть 1), 22 (часть 1), 45 (часть 2) и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ. Положения статьи 237 УПК РФ нарушают права, гарантированные статьями 46 (часть 1), 52, 123 (часть 1) Конституции РФ. Положения частей седьмой, восьмой, девятой и десятой статьи 246 УПК РФ не соответствуют статьям 2, 18, 19 (часть 1), 45, 46, 52, 55 и 123 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Часть первая статьи 237 УПК РФ не противоречит Конституции РФ, поскольку содержащиеся в ней положения по своему конституционно-правовому смыслу в системе норм не исключают правомочие суда по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвращать дело прокурору для устранения препятствий к его рассмотрению судом во всех случаях, когда в досудебном производстве были допущены существенные нарушения закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела не связано с восполнением неполноты проведенного дознания или предварительного следствия.

Часть четвертая статьи 237 УПК РФ не соответствует Конституции РФ, ее статьям 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 52.

Положения частей седьмой и восьмой статьи 246 и пункта 2 статьи 254 УПК РФ не противоречат Конституции РФ, поскольку по их конституционно-правовому смыслу в системе норм предполагается, что полный или частичный отказ государственного обвинителя от обвинения в сторону смягчения должен быть мотивирован со ссылкой на предусмотренные законом основания, а вынесение судом решения, обусловленного соответствующей позицией государственного обвинителя, допустимо лишь по завершении исследования значимых для этого материалов дела и заслушивания мнений участников судебного заседания со стороны обвинения и защиты и что законность, обоснованность и справедливость такого решения возможно проверить в вышестоящем суде.

Часть девятая статьи 246 УПК РФ не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (часть 2), 45 (часть 1), 46 (части 1 и 2) и 129.

Мотивы решения.

(а) Из Конституции РФ, ее статей 1, 2, 17, 18, 45, 46 (части 1 и 2) и 118, следует, что правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. В рамках уголовного судопроизводства это предполагает по меньшей мере установление на основе исследованных доказательств обстоятельств происшествия, в связи с которым было возбуждено уголовное дело, его правильную правовую оценку, выявление конкретного вреда, причиненного обществу и отдельным лицам, и действительной степени вины лица в совершении инкриминируемого ему деяния. В целях обеспечения прав и законных интересов таких участников процесса, как обвиняемый и потерпевший, им должна быть предоставлена возможность довести до сведения суда свою позицию по существу дела и те доводы, которые они считают необходимыми для ее обоснования.

(б) По смыслу статей 46 - 52, 118, 120 и 123 Конституции РФ, суд как орган правосудия призван обеспечивать в судебном разбирательстве соблюдение требований, необходимых для вынесения правосудного, то есть законного, обоснованного и справедливого, решения по делу, и принимать меры к устранению препятствующих этому обстоятельств, а значит, он должен быть наделен уголовно-процессуальным законом соответствующими полномочиями. В противном случае обеспечение в должном объеме права на судебную защиту было бы невозможным.

В качестве гарантии процессуальных прав участников уголовного судопроизводства конституционные принципы правосудия предполагают неукоснительное соблюдение процедур уголовного преследования. Поэтому в случае выявления допущенных органами дознания или предварительного следствия процессуальных нарушений суд вправе, самостоятельно и независимо осуществляя правосудие, принимать в соответствии с уголовно-процессуальным законом меры по их устранению с целью восстановления нарушенных прав участников уголовного судопроизводства и создания условий для всестороннего и объективного рассмотрения дела по существу. Тем самым лицам, участвующим в уголовном судопроизводстве, прежде всего обвиняемому и потерпевшему, обеспечивается гарантированное статьей 46 Конституции РФ право на судебную защиту их прав и свобод, а также другие права, закрепленные в ее статьях 47 - 50 и 52.

Из статей 46 - 50, 52, 118, 120 и 123 Конституции РФ вытекает, что суд общей юрисдикции при осуществлении производства по уголовному делу может по ходатайству стороны или по собственной инициативе возвратить дело прокурору для устранения препятствий его рассмотрения судом в случаях, когда в досудебном производстве допущены существенные нарушения уголовно-процессуального закона, не устранимые в судебном производстве, если возвращение дела прокурору не связано с восполнением неполноты произведенного дознания или предварительного следствия; при этом устранение допущенных нарушений предполагает осуществление необходимых для этого следственных и иных процессуальных действий. В противном случае участники уголовного судопроизводства, чьи права и законные интересы были нарушены в ходе досудебного производства, по существу, были бы лишены судебной защиты.

(в) Необходимой гарантией судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию до сведения суда, поскольку только при этом условии в судебном заседании реализуется право на судебную защиту, которая должна быть справедливой, полной и эффективной.

Интересы потерпевшего в уголовном судопроизводстве не могут быть сведены исключительно к возмещению причиненного ему вреда - они в значительной степени связаны также с разрешением вопросов о доказанности обвинения, его объеме, применении уголовного закона и назначении наказания, и во многих случаях от решения по этим вопросам зависят реальность и конкретные размеры возмещения вреда.

Как сами по себе отказ государственного обвинителя от обвинения либо изменение обвинения в сторону смягчения, так и принятие судом соответствующего решения могут иметь место лишь по завершении исследования значимых для такого рода решений материалов дела и заслушивания мнений по этому поводу участников уголовного заседания со стороны обвинения и защиты. Непредоставление данным участникам процесса возможности изложить свое мнение лишало бы смысла или ограничивало бы обеспечивающие защиту их прав и законных интересов другие закрепленные в Уголовно-процессуальном кодексе РФ правомочия, такие как право выступать в прениях, обжаловать вынесенное судом решение, в том числе о прекращении дела в результате отказа государственного обвинителя от обвинения, а также доказывать его незаконность, необоснованность и несправедливость в вышестоящем суде. Тем самым нарушались бы не только процессуальные права участников судопроизводства, но и их конституционные права, гарантированные статьями 21 (часть 1), 45, 46 (часть 1) и 52 Конституции РФ. Такое конституционное истолкование частей седьмой и восьмой статьи 246 и пункта 2 статьи 254 УПК РФ согласуется и с закрепленным в статье 17 (часть 3) Конституции требованием.

(г) Часть девятая статьи 246 УПК РФ лишает стороны возможности оспорить решения о пересмотре определения или постановления суда о прекращении уголовного дела ввиду отказа государственного обвинителя от обвинения в вышестоящий суд в связи с иными основаниями, нарушая тем самым их конституционные права. Предусмотренный данной нормой пересмотр судебных решений ввиду новых или вновь открывшихся обстоятельств не может рассматриваться в качестве достаточной гарантии прав участников уголовного судопроизводства, поскольку возобновление дела в этих случаях осуществляется по инициативе не самих сторон, а только указанных в уголовно-процессуальном законе должностных лиц, а также поскольку такие обстоятельства, как они обозначены в главе 49 УПК РФ, влекут пересмотр судебных решений лишь в ограниченном числе ситуаций. В результате судебные ошибки, приводящие к нарушению прав, свобод и законных интересов личности, могут остаться неустраненными, что противоречит самой сути правосудия и его принципам.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статьи 6, 13), предусматривающие в том числе, что каждый человек, чьи права и свободы нарушены, должен иметь право на эффективные средства правовой защиты перед государственным органом даже в том случае, если такое нарушение совершено лицами, действовавшими в официальном качестве; Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, утвержденная Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 40/34 от 29 ноября 1985 года (пункт 4 и подпункты "b", "с" пункта 6), предусматривающая, что лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав, имеют право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию за нанесенный им ущерб в соответствии с национальным законодательством (пункт 4); государства - члены ООН должны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений, в том числе путем обеспечения им возможности "изложения и рассмотрения мнений и пожеланий на соответствующих этапах судебного разбирательства в тех случаях, когда затрагиваются их личные интересы, без ущерба для обвиняемых и согласно соответствующей национальной системе уголовного правосудия", а также путем предоставления им "надлежащей помощи на протяжении всего судебного разбирательства" (подпункты "b", "с" пункта 6); Рекомендация Комитета Министров Совета Европы N R(85) 11 "О положении потерпевшего в рамках уголовного права и процесса" (Преамбула, пункт 7 раздела 1.А.), в которой подчеркивается, что важной функцией уголовного правосудия должно быть удовлетворение запросов и охрана интересов потерпевшего, повышение доверия потерпевшего к уголовному правосудию, в связи с чем необходимо в большей степени учитывать запросы потерпевшего на всех стадиях уголовного процесса, в частности пересмотреть внутреннее законодательство и практику в соответствии с принципом предоставления потерпевшему права просить о пересмотре компетентным органом решения о непреследовании или право возбуждать частное разбирательство.

15. Постановление от 16 июля 2004 года N 15-П по делу о проверке конституционности части 5 статьи 59 Арбитражного процессуального кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 31. Ст. 3282).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип равенства всех перед законом и судом; право граждан, их объединений на судебную защиту; институт судебного представительства; принципы состязательности и равноправия сторон; принцип диспозитивности в судопроизводстве; право организаций выбирать своих представителей в арбитражном суде.

Заявители.

Государственное Собрание - Курултай Республики Башкортостан, Губернатор Ярославской области (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ), Арбитражный суд Красноярского края, ряд граждан и организаций (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения части 5 статьи 59 АПК РФ, в силу которого, с учетом его системной связи с пунктом 4 статьи 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации", представителями организаций в арбитражном суде могут выступать помимо работников, состоящих в штате этих организаций, только адвокаты.

Позиция заявителей.

Часть 5 статьи 59 АПК РФ нарушает закрепленные Конституцией РФ право граждан и их объединений на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (часть 1 статьи 34), право свободно распоряжаться своими способностями к труду (часть 1 статьи 37) и ставит объединения адвокатов в привилегированное положение, что не соответствует принципу правового равенства (статья 19 (части 1 и 2) Конституции РФ), а также противоречит статьям 1, 2, 6, 7, 8, 17, 18, 30, 45, 46, 48, 55 и 123 Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Часть 5 статьи 59 АПК РФ не соответствует Конституции РФ, ее статьям 19 (части 1 и 2), 46 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3), в той мере, в какой она в системной связи с пунктом 4 статьи 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" в действующей системе правового регулирования исключает для выбранных организациями лиц, оказывающих юридическую помощь, возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей, если они не относятся к числу адвокатов или лиц, состоящих в штате этих организаций.

Мотивы решения.

Конституция РФ закрепляет право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (часть 2 статьи 45). Одним из таких способов является судебная защита, которая, согласно статье 46 (часть 1) Конституции РФ, гарантируется каждому. Право на судебную защиту, как следует из данной нормы во взаимосвязи со статьей 17 (части 1 и 2) Конституции РФ, относится к основным неотчуждаемым правам и свободам человека и гражданина. Равным образом оно распространяется и на организации как объединения граждан, выступая одновременно в силу статьи 18 Конституции РФ гарантией всех других принадлежащих им прав и свобод.

Отсутствие у организации возможности иметь представителя для реализации своих прав как участника арбитражного процесса и отстаивания своих интересов в суде лишало бы ее самого права на судебную защиту и на участие в судопроизводстве на основе закрепленных в статье 123 (часть 3) Конституции РФ принципов состязательности и равноправия сторон. Вместе с тем конституционное право на судебную защиту и принципы состязательности и равноправия сторон не предполагают выбор по своему усмотрению любых способов и процедур судебной защиты, а право вести свои дела в суде через самостоятельно выбранного представителя не означает безусловное право выбирать в качестве такового любое лицо и не предполагает возможность участия в судопроизводстве любого лица в качестве представителя (см. Постановление от 28 января 1997 года N 2-П).

Учитывая, что право пользоваться помощью защитника и иметь представителя служит одним из способов судебной защиты и вместе с тем одним из проявлений конституционного права на получение квалифицированной юридической помощи, установление критериев квалифицированной юридической помощи и обусловленных ими особенностей и условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников или представителей в конкретных видах судопроизводства является прерогативой законодателя.

Исходя из конституционной природы правосудия и обязанности государства гарантировать каждому судебную защиту, в том числе путем определения порядка получения квалифицированной юридической помощи, а также из особых требований, предъявляемых к членам адвокатских образований, законодатель вправе предусмотреть преимущества для адвокатов при допуске их в качестве представителей в суде, если необходимость таких преимуществ обусловлена публичными интересами, что, например, имеет место в уголовном судопроизводстве в отношении представителей обвиняемого (см. Постановление от 28 января 1997 года N 2-П). Однако при этом он должен обеспечивать баланс публичных интересов и прав и законных интересов лица при выборе представителя для судебной защиты, не допуская несоразмерного ограничения как права на судебную защиту, так и права на получение квалифицированной юридической помощи. Данное требование является обязательным для законодателя и при определении условий и критериев допуска представителей организаций для участия от ее имени в арбитражном процессе.

Стороны в судебном процессе равны перед законом и судом - вне зависимости от того, в какой организационно-правовой форме выступают данные участники судопроизводства, а возникший между ними спор разрешается на основе принципов состязательности и равноправия (статьи 19 (части 1 и 2), 123 (часть 3) Конституции РФ). В совокупности с этими и другими принципами арбитражного процесса действует принцип диспозитивности, который применительно к производству в арбитражном суде означает, что арбитражные процессуальные отношения возникают, изменяются и прекращаются главным образом по инициативе непосредственных участников спорных материальных правоотношений, которые имеют возможность с помощью суда распоряжаться процессуальными правами и материальным правом. Данное правило распространяется и на процессуальные отношения, возникающие в связи с выбором лицами, участвующими в деле, представителей для отстаивания своих интересов в арбитражном суде и допуском выбранных ими представителей к участию в судебном заседании.

Следовательно, отступление от принципа диспозитивности при выборе указанных представителей возможно, лишь если ограничения, установленные федеральным законодателем, продиктованы конституционно значимыми целями. Оспоренное положение АПК РФ не отвечает приведенным требованиям.

В отличие от организаций граждане, в том числе индивидуальные предприниматели, вправе выбирать в качестве своих представителей в арбитражном суде не только адвокатов, но и иных оказывающих юридическую помощь лиц (часть 3 статьи 59 АПК РФ). Не делает закон исключений и для случаев, когда организации и граждане, будучи участниками процесса по одному делу, имеют противоположные интересы. Кроме того, организации, участвующие в арбитражном процессе, при выборе представителя находятся в неравном положении с организациями, участвующими в гражданском судопроизводстве по делам, отнесенным к компетенции судов общей юрисдикции: так, статья 48 ГПК РФ не проводит различий между организациями и гражданами при выборе ими представителя в гражданском процессе и не связывает возможность реализации данного права с наличием у избранного представителя статуса адвоката.

Таким образом, государство, допуская в действующей системе правового регулирования возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей организаций штатных сотрудников либо адвокатов, а в качестве представителей граждан - иных, помимо адвокатов, лиц, оказывающих юридическую помощь, тем самым, по существу, не предъявляет особых требований к качеству предоставляемой юридической помощи и, следовательно, не гарантирует ее надлежащий уровень, а потому не вправе возлагать на организации обязанность выбирать в качестве представителей только адвокатов или содержать юристов в штате.

Конституционные положения (статьи 8 и 34, часть 1 статьи 37) создают правовую основу для осуществления юридическими лицами и физическими лицами - индивидуальными предпринимателями деятельности по оказанию юридических услуг. К их числу относятся организации и частнопрактикующие юристы, предмет деятельности которых - осуществляемое на основании соответствующих гражданско-правовых договоров оказание юридической помощи другим организациям и гражданам, в том числе путем судебного представительства. Однако часть 5 статьи 59 АПК РФ - в системной связи с пунктом 4 статьи 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации" - лишает их возможности выполнять взятые на себя по договору обязательства по представительству интересов клиента в арбитражном суде в случаях, когда клиентом является не гражданин, а организация. Это означает, что в данном случае законодатель избрал критерием для ограничения допуска к участию в качестве представителей в арбитражном процессе не квалификационные требования, связанные с качеством юридической помощи и необходимостью защиты соответствующих публичных интересов, а лишь организационно-правовую форму, в которой выступает участник судопроизводства, нуждающийся в юридической помощи.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения статей 7, 8 и 10 Всеобщей декларации прав человека, пункта 1 статьи 14 Международного пакта о гражданских и политических правах и статьи 6 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, которые гарантируют равенство всех перед законом и судом, право каждого на справедливое разбирательство спора о его гражданских правах и обязанностях независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

16. Действия и решения государственных органов, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц, в результате которых нарушены права и свободы гражданина или созданы препятствия осуществления гражданином его прав и свобод, могут быть обжалованы в суд; никаких исключений из этого конституционного принципа законодательство РФ не допускает.

Отказ дать согласие на возбуждение уголовного дела в отношении судьи может быть обжалован как в высший орган судейского сообщества - Высшую квалификационную коллегию судей, так и в суд (см. Постановление от 7 марта 1996 года N 6-П).

17. Предусмотренное в статье 46 Конституции РФ и непосредственно действующее в любой стадии уголовного судопроизводства право на судебную защиту, в частности от ареста, которое в соответствии со статьями 55 (часть 3) и 56 (часть 3) Конституции РФ не подлежит ограничению, оказывается реально неосуществимым при применении части пятой статьи 97 УПК РСФСР.

Обвиняемые, которым предъявлены для ознакомления материалы окончательного расследования, могут обжаловать в суд продолжение содержания под стражей в связи с тем, что санкционированный срок его истек. Оспариваемой нормой нарушается право на судебную защиту от необоснованного содержания под стражей. Поскольку продолжение содержания обвиняемого под стражей при ознакомлении его с материалами дела не предполагает вынесения обосновывающего это решения, то из-под судебного контроля выведены и фактическая обоснованность ареста на данном этапе процесса, и продление содержания под стражей как в пределах установленного законом максимального срока, так и с его превышением (см. Постановление от 13 июня 1996 года N 14-П).

18. В случае взыскания с налогоплательщика всей суммы сокрытого или заниженного дохода (прибыли), а также различного рода штрафов речь идет о мерах не восстановительного, а карательного характера, являющихся наказанием за налоговое правонарушение. При производстве по делу о налоговом правонарушении подлежит доказыванию как сам факт совершения такого правонарушения, так и степень вины налогоплательщика. При наличии налогового правонарушения орган налоговой полиции вправе принять решение о взыскании штрафа с юридического лица. Это решение, по смыслу статей 45 и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ, может быть в установленном порядке обжаловано юридическим лицом в вышестоящий налоговый орган и (или) в суд. В случае такого обжалования взыскание штрафа не может производиться в бесспорном порядке, а должно быть приостановлено до вынесения судом решения по жалобе налогоплательщика (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П).

19. Как по буквальному смыслу статей 22 и 46 Конституции РФ (с учетом употребления в них терминов "каждый" и "лицо"), так и по смыслу, вытекающему из взаимосвязи этих статей с другими положениями главы 2 "Права и свободы человека и гражданина" Конституции РФ, а также с общепризнанными принципами и нормами международного права, право на свободу и личную неприкосновенность и право на судебную защиту являются личными неотчуждаемыми правами каждого человека, вне зависимости от наличия у него гражданства какого-либо государства, и, следовательно, должны гарантироваться иностранным гражданам и лицам без гражданства наравне с гражданами РФ (см. Постановление от 17 февраля 1998 года N 6-П).

20. Право на судебную защиту относится к основным, неотчуждаемым правам и свободам человека; в Российской Федерации оно признается и гарантируется согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ. Право на судебную защиту предполагает наличие конкретных гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. Право каждого на судебную защиту посредством законного, независимого и беспристрастного суда означает, в частности, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным составом суда, без предубеждения, полно, всесторонне и объективно; это обеспечивается, в частности, установленной законом подсудностью дел. Изменение подсудности и передача дела другому суду по решению председателя вышестоящего суда лишает граждан гарантий судебной защиты посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости, и в том числе возможности судебного обжалования решений об изменении подсудности (см. Постановление от 16 марта 1998 года N 9-П).

21. Оспариваемая норма вступает в противоречие со статьей 46 Конституции РФ, гарантирующей каждому судебную защиту его прав и свобод, в рамках осуществления которой возможно обжалование в суд решений и действий (или бездействия) любых государственных органов и должностных лиц. Закрепленное в этой конституционной норме положение служит важной гарантией защиты прав и свобод граждан от любых нарушающих их действий и решений, в том числе решений судебных органов, ибо правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

22. Одной из необходимых гарантий судебной защиты и справедливого разбирательства дела является равно предоставляемая сторонам реальная возможность довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда непосредственно перед удалением его в совещательную комнату для вынесения решения. Только при этом условии полностью реализуется в судебном заседании право на судебную защиту, которое, согласно Конституции РФ, не может быть ограничено (см. Постановление от 15 января 1999 года N 1-П).

23. Согласно статье 46 (часть 1) Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Право на судебную защиту реализуется через совокупность процессуальных средств, обеспечивающих справедливое правосудие и эффективное восстановление нарушенных прав граждан. Одним из таких процессуальных средств является установленная разделом IV Гражданского процессуального кодекса РСФСР возможность исправления, в частности в порядке надзора, судебных ошибок путем пересмотра решений, определений и постановлений, вступивших в законную силу (см. Постановление от 14 апреля 1999 года N 6-П).

24. Право на судебную защиту предполагает охрану прав и законных интересов гражданина не только от произвола законодательной и исполнительной власти, но и от ошибочных решений суда, гарантией защиты такого права является в том числе и возможность пересмотра дела вышестоящим судом в административном судопроизводстве. Ни одна из перечисленных в статье 55 (часть 3) Конституции РФ целей не может оправдать ограничение основного права на судебную защиту, являющегося гарантией всех других прав и свобод (см. Постановление от 28 мая 1999 года N 9-П).

25. Санкции, применяемые в качестве наказания за налоговые правонарушения, носят не восстановительный, а штрафной характер. При производстве по делу о налоговом правонарушении подлежат доказыванию как сам факт совершения такого правонарушения, так и степень вины налогоплательщика. В таких случаях должна быть гарантирована государственная защита прав и свобод, в том числе путем судебных процедур.

Отсутствие разграничения мер принуждения, применяемых к налогоплательщикам, на правовосстановительные, имеющие целью восполнить недоимки и устранить ущерб, причиненный несвоевременной уплатой налога, и штрафные, представляющие собственно меру юридической ответственности за виновное поведение, существенным образом расширяло возможность применения этих мер вне законной судебной процедуры, необходимой при возложении ответственности, что приводило к нарушению права на судебную защиту прав и свобод (см. Постановление от 15 июля 1999 года N 11-П).

26. Права добросовестного налогоплательщика обеспечиваются гарантиями судебной защиты. Для полного обеспечения судебной защиты суды должны не ограничиваться установлением формальных условий применения нормы, а исследовать фактические обстоятельства дела по существу (см. Постановление от 28 октября 1999 года N 14-П).

27. Суды, не ограничиваясь лишь формальным подтверждением целевого назначения жилого помещения, должны проверять факты, обосновывающие в каждом случае распространение на него особого правового режима, исходя из практики и перспектив целевого использования данного помещения, включения его в соответствующую производственную и социальную инфраструктуру и т.п. Без исследования таких обстоятельств не может быть обеспечена реальная, гарантируемая статьей 46 Конституции судебная защита прав граждан, в том числе права на приватизацию жилого помещения (см. Постановление от 24 октября 2000 года N 13-П).

28. В соответствии с Конституцией РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод; решения и действия (или бездействие) органов государственной власти, органов местного самоуправления и общественных объединений и должностных лиц могут быть обжалованы в суд (части 1 и 2 статьи 46). Право на судебную защиту относится к основным правам, является гарантией всех других прав и свобод человека и гражданина, его ограничение не допускается, так как не может служить достижению перечисленных в статье 55 (часть 3) Конституции РФ целей (см. Постановление от 25 июля 2001 года N 12-П).

29. Согласно статье 46 (часть 1) Конституции РФ каждому гарантируется судебная защита его прав и свобод. Из данной нормы в ее взаимосвязи со статьей 17 (части 1 и 2) Конституции РФ следует, что право на судебную защиту относится к основным неотчуждаемым правам и свободам человека, в РФ оно признается и гарантируется согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ. Право на судебную защиту служит, в свою очередь, необходимой гарантией осуществления всех других прав и свобод, которые, являясь непосредственно действующими, определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, местного самоуправления и обеспечиваются правосудием (статья 18 Конституции РФ) и признание, соблюдение и защита которых, согласно статье 2 Конституции РФ, - обязанность государства (см. Постановление от 14 февраля 2002 года N 4-П).

30. Из смысла статьи 46 Конституции следует, что не исключается защита средствами конституционного правосудия прав муниципальных образований как территориальных объединений граждан, коллективно реализующих конституционное право на осуществление местного самоуправления, а также судебная защита отзываемого выборного должностного лица, органа местного самоуправления, самих избирателей (см. Постановление от 2 апреля 2002 года N 7-П).

31. Закрепленное Конституцией РФ право на возмещение вреда, причиненного жизни и здоровью, обеспечивается также возможностью его судебной защиты, что предполагает наличие конкретных гарантий, которые позволяли бы реализовать его в полном объеме и обеспечить эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости. В силу статьи 6 и частей второй и четвертой статьи 79 Федерального конституционного закона "О Конституционном Суде Российской Федерации" до внесения изменений в действующее законодательство суды общей юрисдикции - исходя из прямого действия Конституции РФ и правовых позиций, изложенных Конституционным Судом РФ в настоящем Постановлении, - при рассмотрении конкретных дел вправе принимать решения о выплате гражданам, пострадавшим вследствие чернобыльской катастрофы, сумм возмещения вреда с учетом их индексации в зависимости от роста прожиточного минимума в субъекте РФ, ориентируясь при этом на стоимость потребительской корзины для соответствующих категорий граждан (дети, пенсионеры по старости, инвалиды), которая определяется на основе законодательства субъекта РФ о прожиточном минимуме, а если таковое отсутствует - на основе данных, полученных по запросу суда в федеральных органах исполнительной власти. В свою очередь, государство должно обеспечить надлежащее финансирование таких судебных решений, поскольку возмещение вреда указанной категории лиц осуществляется из федерального бюджета, в противном случае отрицался бы общепризнанный правовой принцип, согласно которому исполнение решения суда является неотъемлемой частью доступа к правосудию (см. Постановление от 19 июня 2002 года N 11-П).

32. Конституция РФ, закрепляя право на судебную защиту, не исключает, а, напротив, предполагает возможность исправления судебных ошибок и после рассмотрения дела в той судебной инстанции, решение которой отраслевым законодательством признается окончательным в том смысле, что в обычной процедуре это решение не может быть изменено. Такой вывод вытекает из статьи 46 (часть 3) Конституции РФ. Данное конституционное положение, означающее, что решения межгосударственных органов могут приводить к пересмотру конкретных дел высшими судами Российской Федерации, тем самым позволяет законодателю закрепить полномочия последних по повторному рассмотрению дела в целях изменения ранее состоявшихся решений. Следовательно, указанные полномочия законодатель вправе предусмотреть и для случаев, когда необходимость изменения судебного решения может быть выявлена и без участия межгосударственных органов (см. Постановление от 17 июля 2002 года N 13-П).

33. Отсутствие у Верховного Суда правомочия проверки соответствия актов Правительства федеральному закону и Конституции не ограничивает гарантированное каждому право на судебную защиту (статья 46 Конституции): прежде всего существует возможность обжаловать в суде решения и действия (бездействие), основанные на нормативном акте Правительства РФ, нарушающем права и свободы заявителя и не соответствующем федеральному закону; кроме того, суд, принимая решение в соответствии с законом, как того требует статья 120 Конституции, вправе признавать решения и действия (бездействие) органов публичной власти и должностных лиц незаконными (см. статью 5 Федерального конституционного закона "О судебной системе Российской Федерации"; главу 25 ГПК РФ; Закон РФ "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан").

Право каждого на судебную защиту, обеспечиваемое путем рассмотрения его дела законным, независимым и беспристрастным судом, означает, в частности, что рассмотрение дел должно осуществляться законно установленным, а не произвольно выбранным судом; признание же суда законно установленным требует, чтобы его компетенция по рассмотрению данного дела определялась законом. Поэтому статья 47 (часть 1) Конституции РФ гарантирует, что никто не может быть лишен права на рассмотрение его дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом (см. Постановление от 25 февраля 2004 года N 4-П).

34. Право на судебную защиту предполагает конкретные гарантии, которые позволяют реализовать его в полном объеме и обеспечивают эффективное восстановление в правах посредством правосудия, отвечающего требованиям справедливости с учетом принципа правовой определенности.

Конституционно-правовые гарантии в области деятельности акционерных обществ включают в себя охрану законом прав акционеров, в том числе и миноритарных акционеров как слабой стороны в корпоративных отношениях, и судебную защиту нарушенных прав и направлены на достижение таких публичных целей, как привлечение частных инвестиций в экономику и обеспечение стабильности общественных отношений в сфере гражданского оборота (см. Постановление от 24 февраля 2004 года N 3-П).

35. Право каждого на судебную защиту его прав и свобод и связанное с ним право на обжалование в суд решений и действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц выступают гарантией в отношении всех других конституционных прав и свобод и не подлежат ограничению; государство обязано обеспечить полное осуществление права на судебную защиту, которая должна быть справедливой, компетентной и эффективной; право на обжалование в суд любого правового акта, кроме актов, проверка которых отнесена законодателем к исключительной компетенции Конституционного Суда РФ, обеспечивается проверкой, осуществляемой на основании гражданского процессуального и арбитражного процессуального законодательства, а также статьи 3 Закона РФ "Об обжаловании в суд действий и решений, нарушающих права и свободы граждан" (см. Постановление от 16 июля 2004 года N 14-П).

36. Обязанность соблюдать Конституцию требует непосредственного ее применения судами при обнаружении противоречия между конституционными нормами и другими законами. Суды обязаны также оценивать подлежащий применению закон с точки зрения его соответствия принципам и нормам международного права (см. Постановление от 4 февраля 1992 года N 2П-3).

37. Необходимость обжалования действий прокурора в судебном порядке следует и из того, что судебный контроль представляет собой дополнительную гарантию проверки законности и обоснованности вынесенного постановления о выселении в административном порядке. Исключение же возможности судебной проверки административных решений представляет собой существенное ограничение прав граждан, что недопустимо в демократическом обществе и противоречит Конституции (см. Постановление от 5 февраля 1993 года N 2-П).

Статья 47

Комментарий к статье 47

Постановление от 16 марта 1998 года N 9-П по делу о проверке конституционности статьи 44 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и статьи 123 Гражданско-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 12. Ст. 1459).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; право на рассмотрение дела в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом; подсудность дел в уголовном и гражданском судопроизводстве; изменение установленной законом подсудности уголовных и гражданских дел на основании решения председателя вышестоящего суда.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Процессуальные нормы, допускающие передачу дела из одного суда, которому оно подсудно, в другой суд.

Позиция заявителей.

Статья 44 УПК РСФСР нарушает конституционные права и свободы, гарантированные статьями 2, 6, 15 (части 1 и 4), 16, 17, 18, 19 (часть 1), 20 и 47 Конституции РФ. Статья 123 ГПК РСФСР нарушает конституционное право, гарантированное статьей 47 (часть 1) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Указанные нормы не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 46 и 47 (часть 1), в той мере, в какой они допускают передачу дела из одного суда, которому оно подсудно, в другой суд без принятия соответствующего процессуального судебного акта и при отсутствии указанных в самом процессуальном законе точных оснований (обстоятельств) , по которым дело не может быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и, следовательно, подлежит передаче в другой суд.

Мотивы решения.

В силу требований Конституции РФ, в том числе ее статей 46 и 47 (часть 1), подсудность дел определяется законом. В таком законе должны быть закреплены критерии, которые в нормативной форме (в виде общего правила) предопределяли бы, в каком суде подлежит рассмотрению то или иное гражданское либо уголовное дело, что позволило бы суду (судье), сторонам и другим участникам процесса избежать неопределенности в этом вопросе, которую в противном случае приходилось бы устранять посредством правоприменительного решения, то есть дискреционным полномочием правоприменительного органа или должностного лица, и тем самым определять подсудность дела не на основании закона.

Чтобы исключить произвольный выбор суда или судьи, закон, допуская такую передачу, должен закреплять и ее надлежащий процессуальный механизм (в том числе определять уровень и территориальное расположение суда, в который дело может быть передано; судебную инстанцию, которая могла бы подтвердить наличие оснований для передачи), а также обеспечивать право на обжалование соответствующего решения, принимаемого в виде судебного акта.

Передача дела в другой суд в случае устранения судьи из процесса не может рассматриваться как нарушение права, предусмотренного статьей 47 (часть 1) Конституции РФ, поскольку подсудность и в таком случае в конечном счете предопределена не усмотрением правоприменителя, а законом (указанными в нем точными основаниями). Устанавливая такие основания, закон не должен нарушать закрепленные в Конституции РФ принципы правосудия и затрагивать (искажать) само существо права на судебную защиту.

Предусмотренная статьей 44 УПК РСФСР и статьей 123 ГПК РСФСР передача дела вышестоящим судом из одного суда, которому оно подсудно, в другой суд не противоречит Конституции РФ, если осуществляется в рамках судебной процедуры при наличии указанных в самом процессуальном законе точных оснований (обстоятельств) , по которым дело не может быть рассмотрено в том суде и тем судьей, к подсудности которых оно отнесено законом, и, следовательно, подлежит передаче в другой суд.

Между тем оспариваемые нормы, предоставляя председателю вышестоящего суда (его заместителю) полномочие по изменению установленной подсудности уголовных и гражданских дел, фактически ставят решение этого вопроса в зависимость не от выраженной в законе воли законодателя, а от субъективного усмотрения руководителя судебного органа, поскольку, в частности, не содержат каких-либо предписаний, формально определяющих круг оснований, по которым возможна передача дела из одного суда в другой. Указанные в них цели, для достижения которых предусмотрена такая передача, практически не ограничивают усмотрение правоприменителя, поскольку допускают возможность расширительного истолкования, а следовательно, и произвольного применения оспариваемых положений на основании субъективных представлений должностных лиц, действующих вне рамок судебной процедуры. Кроме того, оспоренные нормы не требуют при передаче дела вынесения мотивированного решения; председатель вышестоящего суда, действуя не как судья, а как должностное лицо, фактически освобождается от обязанности устанавливать наличие законных оснований для изменения подсудности, а граждане не имеют возможности судебного обжалования такого решения.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Всеобщая декларация прав человека (статьи 7, 8, 10), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 6), Международный пакт о гражданских и политических правах (статья 14), в соответствии с которыми все равны перед законом и судом. Каждый при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявленного ему, имеет право на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок компетентным, независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона.

Статья 48

Комментарий к статье 48

1. Постановление от 27 марта 1996 года N 8-П по делу о проверке конституционности статей 1 и 21 Закона Российской Федерации от 21 июля 1993 года "О государственной тайне" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 15. Ст. 1768).

Правовые категории в Постановлении.

Право на получение квалифицированной юридической помощи; осуществление правосудия на основе состязательности и равноправия сторон; участие адвоката в уголовных делах, связанных со сведениями, составляющими государственную тайну; допустимые способы охраны государственной тайны.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения Закона РФ "О государственной тайне" в той части, в которой на их основании в производстве по уголовным делам было отказано в привлечении к участию в деле избранных ими защитников, как не имеющих допуска к государственной тайне.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы нарушают конституционное право на получение квалифицированной юридической помощи.

Итоговый вывод решения.

Статьи 1 и 21 Закона РФ "О государственной тайне" соответствуют Конституции РФ. Распространение положений статьи 21, вопреки ее буквальному смыслу, на адвокатов, участвующих в качестве защитников в уголовном судопроизводстве, и отстранение их от участия в деле в связи с отсутствием допуска к государственной тайне не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 48 и 123 (часть 3). Федеральному Собранию с учетом настоящего Постановления надлежит внести необходимые уточнения в действующее законодательство.

Мотивы решения.

Обязанность соблюдать законодательство о государственной тайне вытекает из общеправовой обязанности органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединений соблюдать Конституцию РФ и законы (статья 15 (часть 2) Конституции РФ), поскольку статья 29 (часть 4) Конституции РФ предусматривает, что федеральным законом определяется перечень сведений, составляющих государственную тайну.

Порядок допуска к государственной тайне, установленный в статье 21 Закона РФ "О государственной тайне" и призванный обеспечить сохранность государственной тайны, в основе своей соответствует целям, указанным в статье 55 (часть 3) Конституции РФ, не противоречит другим ее нормам, а также общепризнанным принципам демократического правового государства.

Исходя из буквального смысла статьи 21 оспоренного Закона, устанавливаемый ею порядок носит характер общего правила, не исключающего, однако, возможности использования иных способов доступа к государственным секретам и защиты государственной тайны, само осуществление которых обусловлено, в частности, особенностями правового статуса отдельных категорий лиц, вытекающего из Конституции РФ или непосредственно предусмотренного законом. Предписания оспоренной нормы не могут быть распространены, в частности, на депутатов Федерального Собрания или судей, поскольку это противоречит природе их конституционного статуса, особенностям порядка занятия должности и выполняемых функций. Сохранность государственной тайны в таких случаях обеспечивается соответствующими механизмами ответственности.

Из статьи 48 (часть 2) Конституции РФ следует, что адвокат, осуществляющий защиту по уголовным делам, - участник процесса. Порядок производства по уголовным делам является единым и обязательным по всем уголовным делам и для всех судов, органов прокуратуры, предварительного следствия и дознания и определяется именно УПК РСФСР, а не каким-либо иным федеральным законом. Следовательно, порядок участия адвоката в уголовном судопроизводстве, в том числе по делам, связанным со сведениями, составляющими государственную тайну, также определяется названным Кодексом.

УПК РСФСР не содержит требований о какой-либо предварительной проверке адвоката и особом разрешении на участие в такого рода делах, что согласуется с положениями Конституции РФ. Таким образом, обжалуемое положение о порядке допуска к государственной тайне не может быть применено и к адвокату, участвующему в уголовном судопроизводстве в качестве защитника.

Отказ обвиняемому (подозреваемому) в приглашении выбранного им адвоката по мотивам отсутствия у последнего допуска к государственной тайне, а также предложение обвиняемому (подозреваемому) выбрать защитника из определенного круга адвокатов, имеющих такой допуск, неправомерно ограничивают конституционное право гражданина на получение квалифицированной юридической помощи и право на самостоятельный выбор защитника (статья 48 Конституции РФ). Указанные конституционные права в силу статьи 56 (часть 3) не могут быть ограничены ни при каких обстоятельствах.

Зависимость выбора обвиняемым адвоката от наличия у последнего допуска к государственной тайне противоречит также принципу состязательности и равноправия сторон в судопроизводстве, закрепленному в статье 123 (часть 3) Конституции РФ.

Законодатель, определяя средства и способы защиты государственной тайны, должен использовать лишь те из них, которые для конкретной правоприменительной ситуации исключают возможность несоразмерного ограничения прав и свобод человека и гражданина. В рамках уголовного судопроизводства такими средствами могут быть, в частности, проведение закрытого судебного заседания, предупреждение участников процесса о неразглашении государственной тайны и привлечение к уголовной ответственности в случае ее разглашения, возложение на адвоката обязанности хранить профессиональную тайну, неисполнение которой влечет лишение адвокатского статуса.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, предусматривающая право на получение квалифицированной юридической помощи и право на самостоятельный выбор защитника.

2. Постановление от 28 января 1997 года N 2-П по делу о проверке конституционности части четвертой статьи 47 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 7. Ст. 871).

Правовые категории в Постановлении.

Право на получение квалифицированной юридической помощи; условия допуска в качестве защитника по уголовному делу; право на самостоятельный выбор адвоката (защитника).

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение, предусматривающее, что в качестве защитников допускаются: адвокат по предъявлении им ордера юридической консультации, представитель профессионального союза или другого общественного объединения, являющийся защитником, по предъявлении соответствующего протокола, а также документа, удостоверяющего его личность.

Позиция заявителей.

Указанное положение нарушает их конституционное право на защиту, в частности на выбор в качестве защитника юристов, не являющихся членами коллегий адвокатов. Оспариваемая норма допускает также отстранение адвоката от участия в уголовном судопроизводстве в качестве защитника в связи с прекращением его членства в коллегии адвокатов. В то же время в данной норме нет запрета отстранять от участия в деле защитника - представителя общественного объединения в связи с отзывом ранее принятого решения соответствующего общественного объединения о его направлении для участия в уголовном деле.

Итоговый вывод решения.

Положение части четвертой статьи 47 УПК РСФСР, согласно которому в качестве защитника допускается адвокат по предъявлении им ордера юридической консультации, не противоречит Конституции РФ. Условия, профессиональные критерии и организационно-правовые формы, обеспечивающие оказание квалифицированной юридической помощи в уголовном процессе, определяются законодателем.

Мотивы решения.

По своему содержанию право на самостоятельный выбор адвоката (защитника) не означает право выбирать в качестве защитника любое лицо по усмотрению подозреваемого или обвиняемого и не предполагает возможность участия в уголовном процессе любого лица в качестве защитника. Закрепленное в статье 48 (часть 2) Конституции РФ право пользоваться помощью адвоката (защитника) является одним из проявлений более общего права, гарантированного статьей 48 (часть 1) Конституции РФ каждому человеку, - права на получение квалифицированной юридической помощи.

Гарантируя право на получение именно квалифицированной юридической помощи, государство должно, во-первых, обеспечить условия, способствующие подготовке квалифицированных юристов для оказания гражданам различных видов юридической помощи, в том числе в уголовном судопроизводстве, и, во-вторых, установить с этой целью определенные профессиональные и иные квалификационные требования и критерии. Участие в качестве защитника в ходе предварительного расследования дела любого лица по выбору подозреваемого или обвиняемого может привести к тому, что защитником окажется лицо, не обладающее необходимыми профессиональными навыками, что несовместимо с задачами правосудия и обязанностью государства гарантировать каждому квалифицированную юридическую помощь.

Критерии квалифицированной юридической помощи в уголовном судопроизводстве, исходя из необходимости обеспечения принципа состязательности и равноправия сторон, закрепленного в статье 123 (часть 3) Конституции РФ, устанавливает законодатель путем определения соответствующих условий допуска тех или иных лиц в качестве защитников.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 14 Международного пакта о гражданских и политических правах, предусматривающая, что каждый при рассмотрении предъявленного ему обвинения вправе общаться с выбранным им самим защитником и защищать себя через его посредство.

Особые мнения по данному делу представили судьи Э.М. Аметистов, В.О. Лучин, В.И. Олейник.

3. Постановление от 27 июня 2000 года N 11-П по делу о проверке конституционности положений части первой статьи 47 и части второй статьи 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 27. Ст. 2882).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип охраны достоинства личности; право на свободу и личную неприкосновенность; право защищаться любыми способами, не запрещенными законом; право на помощь адвоката с момента фактического задержания или иного реального ограничения свободы и личной неприкосновенности как конкретизация права на получение квалифицированной юридической помощи; автономное понятие обвинения в конституционно-правовом и международно-правовом истолковании.

Заявитель.

Гражданин В.И. Маслов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения части первой статьи 47 УПК РСФСР, допускающие защитника к участию в деле лишь с момента приобретения им формального процессуального статуса подозреваемого, а именно с момента объявления подозреваемому в совершении преступления, протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу; положения части второй статьи 51 УПК РСФСР, которые толкуются правоприменительной практикой как не предоставляющие защитнику до окончания расследования по делу право знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с участием его подзащитного до того, как он был признан подозреваемым, и иными документами, которые предъявлялись либо должны предъявляться подозреваемому и обвиняемому, и как исключающие право выписывать необходимые сведения из материалов, с которыми защитник был ознакомлен.

Позиция заявителя.

Оспариваемые нормы противоречат статьям 45 (часть 2), 48 (части 1 и 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положения части первой статьи 47 УПК РСФСР не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 17 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 2), 48 и 55 (часть 3), поскольку предоставляют лицу, подозреваемому в совершении преступления, право пользоваться помощью защитника лишь с момента объявления ему протокола задержания либо постановления о применении до предъявления обвинения меры пресечения в виде заключения под стражу и, следовательно, ограничивают в досудебных стадиях уголовного судопроизводства право каждого на получение квалифицированной юридической помощи, в том числе помощи адвоката (защитника) во всех случаях, когда его права и свободы существенно затрагиваются или могут быть существенно затронуты действиями и мерами, связанными с уголовным преследованием.

В целях обеспечения указанных прав впредь до введения законодателем нового урегулирования подлежит непосредственному применению положение статьи 48 (часть 2) Конституции РФ.

Положения части второй статьи 51 УПК РСФСР признаются не противоречащими Конституции РФ, поскольку они, будучи истолкованы в конституционно-правовом смысле, не ограничивают право защитника до окончания расследования по уголовному делу знакомиться с протоколами следственных действий, произведенных с участием подзащитного до признания его подозреваемым, и с документами, которые предъявлялись либо должны предъявляться подозреваемому и обвиняемому, а также право выписывать из материалов, с которыми защитник был ознакомлен, любые сведения и в любом объеме.

Мотивы решения.

Положения статьи 48 Конституции РФ о государственных гарантиях квалифицированной юридической помощи не связывают возможность участия в деле адвоката (защитника) с формальным признанием лица подозреваемым либо обвиняемым, а следовательно, и с моментом принятия органом дознания, следствия или прокуратуры какого-либо предоставляющего такой формальный статус процессуального акта, а также не наделяют федерального законодателя правом устанавливать ограничительные условия реализации названного права.

Норма статьи 48 (часть 2) Конституции РФ определенно указывает на сущностные признаки, характеризующие фактическое положение лица как нуждающегося в правовой помощи в силу того, что его конституционные права, прежде всего на свободу и личную неприкосновенность, ограничены, в том числе в связи с уголовным преследованием в целях установления его виновности. Поэтому конституционное право пользоваться помощью адвоката (защитника) возникает у конкретного лица с того момента, когда ограничение его прав становится реальным.

Право на получение юридической помощи адвоката гарантируется каждому лицу независимо от его формального процессуального статуса, в том числе от признания задержанным и подозреваемым, если управомоченными органами власти в отношении этого лица предприняты меры, которыми реально ограничиваются свобода и личная неприкосновенность, включая свободу передвижения, - удержание официальными властями, принудительный привод или доставление в органы дознания и следствия, содержание в изоляции без каких-либо контактов, а также какие-либо иные действия, существенно ограничивающие свободу и личную неприкосновенность.

В противоречие с требованиями статьи 48 Конституции РФ оспариваемые положения статьи 47 УПК РСФСР препятствуют реализации права на помощь адвоката (защитника), допуская ее не с момента фактического задержания лица, подозреваемого в совершении преступления, а лишь с момента объявления ему органами дознания и следствия протокола задержания или постановления об аресте, в результате чего реализация права на защиту и права пользоваться помощью адвоката (защитника) ставится в зависимость от усмотрения этих органов. Такое усмотрение открывает возможность для недопустимых произвольных властных действий в отношении лица, чьи конституционные права и свободы ограничиваются, что не только противоречит принципам свободы и личной неприкосновенности, но и умаляет достоинство личности как основу признания и уважения ее прав и свобод.

Статья 48 (часть 2) Конституции РФ, конкретизирующая более общее положение части первой этой статьи о праве каждого на квалифицированную юридическую помощь, не может толковаться как ограничивающая право на такую помощь со стороны адвоката - она должна быть предоставлена каждому лицу, в том числе в рамках уголовного преследования в любых его формах.

Оспариваемые положения статьи 51 УПК РСФСР обязывают следствие предъявить защитнику подозреваемого как материалы следственных действий с участием подозреваемого, так и документы, которые предъявлялись подозреваемому либо должны быть ему предъявлены и которые подтверждают законность и обоснованность применения к нему меры пресечения. Отказ защитнику в ознакомлении с материалами следствия, которые были добыты с участием подозреваемого или стали ему известны иным образом до признания его подозреваемым, как и ограничение права защитника выписывать из материалов, с которыми он был ознакомлен до окончания следствия, любые сведения и в любом объеме, не имеют ни прямого нормативного закрепления, ни разумного основания, не могут быть оправданы интересами следствия или иными конституционно значимыми целями, допускающими соразмерные ограничения прав и свобод (статья 55 (часть 3) Конституции РФ). Иное истолкование оспариваемых положений противоречило бы также смыслу статьи 45 (часть 1) и статьи 48 Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (статья 14); Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статьи 5 и 6); решения Европейского Суда по правам человека о недопустимости отказа в доступе к адвокату в течение первых часов допросов полицией, в том числе в случаях применения к лицу любых мер, которые существенно сказываются на положении подозреваемого.

4. Постановление от 25 октября 2001 года N 14-П по делу о проверке конституционности положений, содержащихся в статьях 47 и 51 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР и пункте 15 части второй статьи 16 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 48. Ст. 4551).

Правовые категории в Постановлении.

Право на получение квалифицированной юридической помощи; право задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения; осуществление судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон; порядок допуска адвоката к участию в деле, в том числе при проведении свиданий с содержащимися под стражей обвиняемыми и подозреваемыми.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ.

Предмет рассмотрения.

Положения частей первой и четвертой статьи 47, части второй статьи 51 УПК РСФСР - постольку, поскольку ими регулируется порядок допуска адвоката, имеющего ордер юридической консультации, к участию в деле, в том числе при проведении свиданий с содержащимися под стражей обвиняемыми и подозреваемыми, а также пункт 15 части второй статьи 16 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", который ставит возможность свиданий названных лиц с адвокатом в зависимость от разрешения органа предварительного расследования, в производстве которого находится уголовное дело.

Позиция заявителей.

Оспариваемыми нормами создаются препятствия для реализации обвиняемым права на свидание с защитником наедине и без ограничения времени и вводится порядок, при котором свидания обвиняемому с адвокатом предоставляются лишь по предъявлении последним документа о допуске к участию в уголовном деле в качестве защитника, выданного лицом или органом, в производстве которых находится дело. Тем самым нарушаются права, гарантированные статьями 15 (часть 4), 17 (части 1 и 2), 18, 21 (часть 1), 22 (часть 1), 48 (часть 2) и 55 (части 2 и 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положения частей первой и четвертой статьи 47 и части второй статьи 51 УПК РСФСР, регулирующие порядок допуска адвоката, имеющего ордер юридической консультации, к участию в деле, в том числе при проведении свиданий с содержащимися под стражей обвиняемыми и подозреваемыми, не противоречат Конституции РФ, поскольку эти положения не предполагают каких-либо дополнительных условий разрешительного характера для реализации права обвиняемого (подозреваемого) пользоваться помощью адвоката (защитника).

Положение пункта 15 части второй статьи 16 Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений", допускающее регулирование конституционного права на помощь адвоката (защитника) ведомственными нормативными актами, не соответствует Конституции РФ, ее статьям 48 (часть 2) и 55 (часть 3), поскольку это положение - по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, - служит основанием неправомерных ограничений данного права, ставя реализацию возможности свиданий обвиняемого (подозреваемого) с адвокатом (защитником) в зависимость от наличия специального разрешения лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело.

Мотивы решения.

Право каждого задержанного, заключенного под стражу, обвиняемого в совершении преступления пользоваться помощью адвоката (защитника) с момента соответственно задержания, заключения под стражу или предъявления обвинения служит для этих лиц гарантией осуществления других закрепленных в Конституции РФ прав - на получение квалифицированной юридической помощи, на защиту своих прав и свобод всеми способами, не запрещенными законом, на судебную защиту, на разбирательство дела судом на основе состязательности и равноправия - и находится во взаимосвязи с ними.

Выполнение адвокатом, имеющим ордер юридической консультации на ведение уголовного дела, процессуальных обязанностей защитника не может быть поставлено в зависимость от усмотрения должностного лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, основанного на не перечисленных в уголовно-процессуальном законе обстоятельствах, исключающих участие этого адвоката в деле.

Оспариваемые нормы УПК РСФСР не предполагают какого-либо особого - разрешительного - порядка вступления в уголовное дело адвоката, имеющего ордер юридической консультации, и, следовательно, не должны служить основанием для лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, принимать правоприменительные акты, разрешающие защитнику участвовать в деле. Иное понимание противоречило бы предписаниям статьи 48 (часть 2) Конституции РФ, в силу которой - во взаимосвязи со статьями 46, 49 (части 1 и 2), 50 (часть 2) и 123 (часть 3) Конституции РФ - реализация закрепленного в ней права на помощь защитника не может быть обусловлена получением разрешения органа, в производстве которого находится уголовное дело.

Оспариваемое положение Федерального закона "О содержании под стражей подозреваемых и обвиняемых в совершении преступлений" не удовлетворяет требованиям, вытекающим из статей 48 (часть 2), 71 (пункты "в", "о") и 76 (часть 1) Конституции РФ, поскольку позволяет регулировать существенные элементы конституционного права пользоваться помощью адвоката (защитника), подлежащие определению непосредственно в уголовно-процессуальном законе, ведомственными нормативными актами. Указанным Федеральным законом не определены исчерпывающие, точные и четкие критерии условий и порядка реализации адвокатом права свидания с содержащимся под стражей обвиняемым (подозреваемым). Подобная неопределенность позволяет неоднозначно и, следовательно, произвольно толковать и применять названный Федеральный закон.

Требование обязательного получения адвокатом (защитником) разрешения от лица или органа, в производстве которых находится уголовное дело, на допуск к участию в деле означает, по существу, что подозреваемый и обвиняемый могут лишиться своевременной квалифицированной юридической помощи, а адвокат (защитник) - возможности выполнить свои профессиональные и процессуальные обязанности, если какие-либо обстоятельства объективного (отсутствие следователя) либо субъективного (нежелание следователя допустить адвоката на свидание) характера препятствуют получению такого разрешения. Тем самым нарушается закрепленный в статье 123 (часть 3) Конституции РФ принцип осуществления судопроизводства на основе состязательности и равноправия сторон, который исключает зависимость реализации обвиняемым (подозреваемым) конституционного права на помощь адвоката (защитника) от усмотрения органа предварительного расследования, прокуратуры и суда. Иначе нарушались бы конституционные гарантии государственной, в том числе судебной, защиты в целом (см. Постановление от 27 марта 1996 года N 8-П).

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (подпункт "b" пункта 3 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (подпункт "с" пункта 3 статьи 6), по смыслу которых существенным и неотъемлемым элементом права на помощь адвоката (защитника) является предоставление содержащемуся под стражей обвиняемому (подозреваемому) возможности непосредственного общения со своим защитником и, соответственно, возможность последнего иметь свидания с подзащитным.

5. Постановление от 26 декабря 2003 года N 20-П по делу о проверке конституционности отдельных положений частей первой и второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 2. Ст. 160).

Правовые категории в Постановлении.

Право на получение квалифицированной юридической помощи, недопустимость ограничений, искажающих существо права; обеспечение прав осужденных к лишению свободы, помещенных в порядке взыскания в штрафной изолятор.

Заявитель.

Гражданин Грузии З.Р. Шенгелая (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 УИК РФ, которыми устанавливаются ограничения права осужденных, переведенных в порядке взыскания в штрафной изолятор или помещение камерного типа, на свидания, во взаимосвязи с положениями статьи 89 УИК РФ, регламентирующими предоставление осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы, свиданий с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи.

Позиция заявителя.

В соответствии с оспариваемыми нормами осужденный к лишению свободы лишается права на свидание с адвокатом на неопределенное время, поскольку эти виды дисциплинарных взысканий могут назначаться подряд неограниченное число раз в связи с новыми нарушениями. Тем самым ущемляются права на получение квалифицированной юридической помощи и на защиту прав и свобод, в том числе путем обжалования приговора, других судебных решений, а также решений администрации исправительного учреждения о наложении дисциплинарных взысканий, что противоречит статьям 45 (часть 1), 48 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положения части первой и пункта "г" части второй статьи 118 Уголовно-исполнительного кодекса РФ не противоречат Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу во взаимосвязи со статьей 89 УИК РФ эти положения не предполагают, что установленные ими ограничения распространяются на свидания осужденных, находящихся в штрафных изоляторах и помещениях камерного типа, с адвокатом и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи, и тем самым не препятствуют получению ими квалифицированной юридической помощи.

Мотивы решения.

Исходя из того что Конституция РФ в статье 48 определяет начальный, но не конечный момент осуществления обвиняемым права на помощь адвоката (защитника), данное право должно обеспечиваться ему на всех стадиях уголовного процесса, в том числе при исполнении приговора. Само по себе осуждение лица за совершенное преступление и назначение ему в качестве наказания лишения свободы не могут признаваться достаточным основанием для ограничения его права на защиту своих прав и законных интересов путем обжалования приговора и других решений по уголовному делу, заявления ходатайств о смягчении назначенного по приговору суда наказания, возражения против представления администрации учреждения, исполняющего наказание, об изменении назначенного судом наказания на более тяжкое или об изменении режима отбывания наказания.

С учетом особенностей статуса осужденного право на квалифицированную юридическую помощь гарантируется ему не только для обеспечения возможности отстаивать свои интересы в рамках уголовного процесса, но и для защиты от ущемляющих его права и законные интересы действий и решений органов и учреждений, исполняющих наказание. То обстоятельство, что осужденный, отбывающий наказание в виде лишения свободы и тем более водворенный в штрафной изолятор или переведенный в помещение камерного типа, находится в подчиненном, зависимом от администрации исполняющего наказание учреждения положении и ограничен в правомочиях лично защищать свои права и законные интересы, предопределяет особую значимость безотлагательного обеспечения ему права пригласить для оказания юридической помощи адвоката (защитника) и реальной возможности воспользоваться ею.

Реализация осужденным права на помощь адвоката (защитника), как и права на квалифицированную юридическую помощь в целом, в том числе по вопросам, связанным с применением дисциплинарных взысканий за нарушение установленного порядка отбывания наказания, предполагает создание условий, позволяющих ему сообщить адвокату о существе своих требований по тому или иному вопросу и предоставить всю необходимую для их отстаивания информацию, а адвокату - оказать своему доверителю консультативную помощь и согласовать с ним действия по защите его прав и законных интересов.

Непосредственное общение с адвокатом - важная составляющая права на получение квалифицированной юридической помощи, которое в силу Конституции РФ ни при каких условиях не подлежит произвольному ограничению, в том числе в части определения количества и продолжительности предоставляемых в этих целях свиданий. Конституционные положения о праве на получение квалифицированной юридической помощи применительно к осужденным, отбывающим наказание в виде лишения свободы, конкретизированы в части четвертой статьи 89 УИК РФ, которая связывает предоставление свиданий с адвокатами и иными лицами, имеющими право на оказание юридической помощи осужденным, только с подачей осужденным соответствующего заявления. Каких-либо дополнительных, носящих ограничительный характер условий предоставления осужденному свиданий с адвокатом закон не предусматривает, из чего следует, что администрация не вправе отказать в удовлетворении заявления осужденного о свидании с приглашенным им адвокатом. Таким образом, действует уведомительный, а не разрешительный порядок предоставления свиданий с адвокатом, которые по своей правовой природе и целям отличаются от свиданий с другими лицами в целях сохранения социально полезных связей осужденных. В отличие от последних правовой режим свиданий с адвокатом не требует нормативного ограничения их частоты, продолжительности, порядка предоставления, так как он определяется непосредственным действием права, закрепленного в статье 48 (части 1 и 2) Конституции РФ.

Таким образом, положения статьи 118 УИК РФ - по их конституционно-правовому смыслу в системе норм - не могут расцениваться как допускающие возможность ограничения права осужденного на квалифицированную юридическую помощь и свидание с адвокатом по решению администрации учреждения, исполняющего наказание в виде лишения свободы.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Свод принципов защиты всех лиц, подвергаемых задержанию или заключению в какой бы то ни было форме, утвержденный Генеральной Ассамблеей ООН 9 декабря 1988 года (пункты 1, 2 и 3 принципа 18), которым провозглашено право каждого задержанного или находящегося в заключении лица связываться и консультироваться с адвокатом, а также предусмотрено предоставление необходимых для этого времени и условий.

6. Занимающиеся частной практикой нотариусы обеспечивают защиту прав и законных интересов граждан и юридических лиц, их деятельность осуществляется от имени государства, что предопределяет специальный публично-правовой статус нотариусов. Деятельность адвокатов, на которых возложена публичная обязанность обеспечивать защиту прав и свобод человека и гражданина, имеет публично-правовой характер. Публично-правовые задачи обязывают адвокатов и занимающихся частной практикой нотариусов в установленных законом случаях обеспечивать льготное или бесплатное юридическое обслуживание социально незащищенных граждан. Выполнение этих публично значимых для общества и государства задач обусловливает необходимость предоставления соответствующих гарантий со стороны государства. Исходя из этого, недопустимо регулирование, уравнивающее адвокатов и нотариусов с другими категориями плательщиков страховых взносов, деятельность которых не имеет публично-правового характера и направлена на извлечение прибыли, а также не дифференцирующее тарифы взносов в зависимости от получаемого дохода (см. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П).

7. Реализации права на судебную защиту наряду с другими правовыми средствами служит институт судебного представительства, обеспечивающий заинтересованному лицу получение квалифицированной юридической помощи (статья 48 (часть 1) Конституции РФ), а в случаях невозможности непосредственного (личного) участия в судопроизводстве - доступ к правосудию.

Отступление от принципа диспозитивности при выборе представителя в арбитражном процессе возможно, лишь если ограничения, установленные федеральным законодателем, продиктованы конституционно значимыми целями (статья 55 (часть 3) Конституции РФ). Между тем часть 5 статьи 59 АПК РФ не отвечает приведенным требованиям. Содержащееся в ней (как и в пункте 4 статьи 2 Федерального закона "Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации") ограничение на выбор представителя в арбитражном суде не может быть оправдано вытекающим из статьи 48 (часть 1) Конституции РФ правом законодателя установить критерии квалифицированной юридической помощи и обусловленные ими требования к лицам, которые могут выступать в качестве представителей в арбитражном процессе, поскольку данное ограничение связывается лишь с организационно-правовой формой представляемого.

Государство, допуская в действующей системе правового регулирования возможность выступать в арбитражном суде в качестве представителей организаций штатных сотрудников либо адвокатов, а в качестве представителей граждан - иных, помимо адвокатов, лиц, оказывающих юридическую помощь, тем самым, по существу, не предъявляет особых требований к качеству предоставляемой юридической помощи и, следовательно, не гарантирует ее надлежащий уровень, а потому не вправе возлагать на организации обязанность выбирать в качестве представителей только адвокатов или содержать юристов в штате (см. Постановление от 16 июля 2004 года N 15-П).

Статья 49

Комментарий к статье 49

Постановление от 28 октября 1996 года N 18-П по делу о проверке конституционности статьи 6 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 45. Ст. 5203).

Правовые категории в Постановлении.

Презумпция невиновности; право граждан на доступ к суду и судебную защиту; прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки; осуществление правосудия по уголовным делам только судом.

Заявитель.

Гражданин О.В. Сушков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 6 УПК РСФСР, регламентирующие прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки, если совершенное лицом деяние потеряло характер общественно опасного или это лицо перестало быть общественно опасным.

Позиция заявителя.

Статья 6 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, поскольку она нарушает конституционный принцип презумпции невиновности, не предоставляя обвиняемому права возражать против прекращения дела и требовать его рассмотрения судом по существу.

Итоговый вывод решения.

Указанная статья не соответствует Конституции РФ, поскольку прекращение уголовного дела вследствие изменения обстановки не означает установления виновности лица в совершении преступления, не препятствует осуществлению им права на судебную защиту и предполагает получение его согласия на прекращение уголовного дела по указанным основаниям.

Мотивы решения.

Презумпция невиновности и право граждан на судебную защиту относятся к таким правам, которые в силу статьи 56 (часть 3) Конституции РФ не подлежат ограничению ни при каких условиях.

Принятое на основании оспариваемой нормы решение о прекращении уголовного дела не подменяет собой приговор суда и, следовательно, не является актом, которым устанавливается виновность обвиняемого в том смысле, как это предусмотрено статьей 49 Конституции РФ, поскольку положение статьи 6 следует рассматривать в системной связи с положением об осуществлении правосудия только судом.

Уголовное дело не может быть прекращено, если лицо против этого возражает и ходатайствует о продолжении производства по делу. В этом случае производство по делу должно продолжаться в обычном порядке. Уголовно-процессуальное законодательство не содержит прямого запрета на обжалование в суд постановления о прекращении уголовного дела.

Кроме того, практика судов общей юрисдикции сориентирована на принятие к рассмотрению жалоб на постановления о прекращении уголовных дел. Таким образом, статья 6 УПК РСФСР как по буквальному смыслу, так и по смыслу, придаваемому ей судебной практикой, не препятствует судебному обжалованию решений о прекращении уголовного дела и тем самым не противоречит Конституции РФ.

Статья 50

Комментарий к статье 50

1. Постановление от 6 июля 1998 года N 21-П по делу о проверке конституционности части пятой статьи 325 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 28. Ст. 3394).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; право каждого осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом; право кассационного обжалования и опротестования приговора.

Заявитель.

Гражданин В.В. Шаглия (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение УПК РСФСР, согласно которому приговоры Верховного Суда РФ обжалованию и опротестованию в кассационном порядке не подлежат.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма нарушает конституционные права и тем самым не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Положение части пятой статьи 325 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее статьям 46 (часть 1) и 50 (часть 3). Федеральному Собранию надлежит внести в уголовно-процессуальное законодательство изменения, обеспечивающие каждому осужденному реализацию права на пересмотр приговора вышестоящим судом.

Мотивы решения.

Право осужденного на пересмотр приговора предполагает предоставление ему возможности по своей воле и своими собственными действиями возбуждать производство по проверке законности и обоснованности приговора, не дожидаясь чьего бы то ни было разрешения или санкции на начало такого пересмотра. Это право, по смыслу статьи 50 (часть 3) Конституции РФ, носит абсолютный характер, и федеральный законодатель не вправе ограничивать его ни по кругу лиц, ни по видам судебных приговоров, подлежащих пересмотру, ни по каким-либо иным обстоятельствам.

Право на пересмотр приговора гарантируется тем, что, с одной стороны, осужденному предоставляется свобода обжаловать в кассационном порядке вынесенный в отношении его приговор по любому основанию и мотиву, а с другой стороны, на суд кассационной инстанции возлагается обязанность принять и рассмотреть по существу принесенную осужденным жалобу, проверив при этом законность и обоснованность приговора.

Ограничение этого права не может быть компенсировано предоставлением осужденному возможности обращаться к перечисленным в уголовно-процессуальном законе должностным лицам, которые управомочены приносить протесты на незаконные и необоснованные приговоры и инициировать тем самым производство в надзорной инстанции, поскольку в таком случае возбуждение пересмотра приговора зависит не от воли осужденного, а от усмотрения соответствующего должностного лица и не является обязательным.

Кроме того, лишение заинтересованных лиц права добиваться исправления возможных ошибок, допущенных судом при постановлении приговора, препятствует полной реализации тех положений Конституции РФ, которые предусматривают обеспечение прав и свобод человека и гражданина правосудием (статьи 18, 46), устанавливают гарантии охраны государством достоинства личности (статья 21), гарантируют право каждого защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом (часть 2 статьи 45).

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах, пунктом 5 статьи 14 которого закреплено право каждого, кто осужден за какое-либо преступление, на то, "чтобы его осуждение и приговор были пересмотрены вышестоящей судебной инстанцией согласно закону".

2. Постановление от 25 апреля 2001 года N 6-П по делу о проверке конституционности статьи 265 Уголовного кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 23. Ст. 2408).

Правовые категории в Постановлении.

Прямое действие конституционных норм; право каждого не свидетельствовать против себя самого; недопустимость повторного осуждения лица за одно и то же преступление; уголовная ответственность как средство государственной защиты прав и свобод.

Заявитель.

Гражданин А.А. Шевяков (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Норма, устанавливающая уголовную ответственность за оставление места дорожно-транспортного происшествия.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма, по существу, вводит уголовную ответственность за отказ содействовать в расследовании дорожно-транспортных происшествий, а на водителя, совершившего это преступление, возлагается обязанность сохранять и предоставлять правоохранительным органам доказательства своей вины, что противоречит положению статьи 51 Конституции РФ. Кроме того, оспариваемая норма противоречит статье 50 (часть 1) Конституции РФ, поскольку фактически устанавливает ответственность за те же действия и их последствия, ответственность за которые предусмотрена статьей 264 УК РФ, что приводит к двойному наказанию за одно и то же преступление.

Итоговый вывод решения.

Статья 265 УК РФ не противоречит Конституции РФ.

Мотивы решения.

Уголовный закон, закрепляя обязанность лица, нарушившего правила дорожного движения, под угрозой наказания оставаться в таких случаях на месте дорожно-транспортного происшествия, связывает данную обязанность с интересами всех участников дорожного движения и необходимостью обеспечения выполнения ими взаимных обязательств, порождаемых фактом дорожно-транспортного происшествия. Это не противоречит конституционно-правовому требованию о том, что осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц (статья 17 (часть 3) Конституции РФ).

Устанавливая уголовную ответственность за оставление места дорожно-транспортного происшествия, государство реализует свою конституционную обязанность защищать достоинство человека, его права и свободы, в том числе право на жизнь и здоровье, обеспечивать права потерпевших от преступления и компенсацию причиненного им ущерба. Исходя из определяемых Конституцией РФ основ уголовно-правовой ответственности, криминализация данного деяния не может расцениваться как недопустимое ограничение права на свободу и личную неприкосновенность лиц, виновных в дорожно-транспортном происшествии (статья 22 (часть 1), статья 55 Конституции РФ).

Согласно статье 50 (часть 1) Конституции РФ, никто не может быть повторно осужден за одно и то же преступление. В силу данной конституционной нормы исключается возможность осуждения лица за одно и то же деяние как за несколько самостоятельных преступлений. В целях недопущения повторного осуждения лица за преступление, совершенное вне пределов Российской Федерации, если ответственность за него установлена уголовным законодательством РФ, статьей 12 УК РФ предусмотрено, что такое лицо может быть привлечено к уголовной ответственности только в том случае, если оно не было осуждено за это преступление в иностранном государстве.

Нарушение лицом, управляющим механическим транспортным средством, правил дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, повлекшее по неосторожности причинение тяжкого или средней тяжести вреда здоровью человека либо смерть одного или более лиц (статья 264 УК РФ), и оставление места дорожно-транспортного происшествия лицом, управляющим транспортным средством и нарушившим правила дорожного движения или эксплуатации транспортных средств, в случае наступления указанных последствий (статьи 265 УК РФ) образуют самостоятельные составы преступлений, и, следовательно, установление ответственности за каждое из этих деяний не означает нарушения статьи 50 (часть 1) Конституции РФ, гарантирующей каждому право не быть повторно осужденным за одно и то же преступление.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 7 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 4 Протокола N 7), закрепляющие принцип "nоn bis in idem", суть которого сводится к тому, что никто не может быть повторно судим или наказан в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое он уже был окончательно оправдан или осужден в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства.

3. Постановление от 17 июля 2002 года N 13-П по делу о проверке конституционности отдельных положений статей 342, 371, 373, 378, 379, 380 и 382 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР, статьи 41 Уголовного кодекса РСФСР и статьи 36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 31. Ст. 3160).

Правовые категории в Постановлении.

Право на судебную защиту; право осужденного за преступление на пересмотр приговора вышестоящим судом; институт пересмотра судебных решений в порядке надзора; недопустимость повторного осуждения лица за одно и то же преступление; пересмотр и отмена в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора суда; состязательность и равноправие сторон в уголовном судопроизводстве.

Заявители.

Подольский городской суд Московской области, а также ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Находящиеся в нормативном единстве положения пунктов 1 и 2 статьи 342, части первой и пункта 1 части второй статьи 371, пункта 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379, части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" в части, допускающей пересмотр и отмену в порядке надзора по протесту прокурора вступившего в законную силу оправдательного приговора ввиду однородности либо неполноты расследования или судебного следствия, а также несоответствия выводов суда фактическим обстоятельствам дела;

- находящиеся в нормативном единстве положения статьи 41 УК РСФСР, статьи 373, части третьей статьи 380 и части второй статьи 382 УПК РСФСР в части, наделяющей надзорную инстанцию правомочием в течение года после вступления в законную силу обвинительного приговора отменить его в связи с неприсоединением неотбытой части наказания по предыдущему приговору, передать дело на новое рассмотрение и исправление данного нарушения в суд первой инстанции.

Позиция заявителей.

Оспариваемые нормы не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 2, 17, 19, 45, 46, 50, 55 и 123.

Итоговый вывод решения.

Находящиеся в нормативном единстве положения пунктов 1 и 2 статьи 342, части первой и пункта 1 части второй статьи 371, пункта 2 части первой статьи 378, части первой статьи 379, части третьей статьи 380 УПК РСФСР, а также пунктов 1 и 2 статьи 36 Федерального закона "О прокуратуре Российской Федерации" не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 15 (часть 4), 46, 49, 50 (часть 1), 55 (часть 3) и 123 (часть 3).

Находящиеся в нормативном единстве положения статьи 41 УК РСФСР, статьи 373, части третьей статьи 380 и части второй статьи 382 УПК РСФСР не противоречат Конституции РФ.

Мотивы решения.

Правосудие по самой своей сути может признаваться таковым лишь при условии, что оно отвечает требованиям справедливости и обеспечивает эффективное восстановление в правах. Судебное решение подлежит пересмотру, если какое-либо новое и вновь обнаруженное обстоятельство неоспоримо доказывает наличие судебной ошибки.

Принцип справедливости в уголовном праве означает, что никто не может нести уголовную ответственность дважды за одно и то же преступление, а наказание и иные меры уголовно-правового характера, применяемые к лицу, совершившему преступление, должны быть справедливыми, то есть соответствовать характеру и степени опасности преступления, обстоятельствам его совершения и личности виновного. Эти положения корреспондируют и предписанию статьи 55 (часть 3) Конституции РФ о допустимости возложения на гражданина только таких ограничений прав и свобод, которые соразмерны конституционно значимым целям.

В связи с этим невозможно произвольное изменение правового режима для участников уголовно-правовых отношений, в том числе для лица, в отношении которого вынесен окончательный приговор, - поворот к худшему для осужденного (оправданного) при пересмотре вступившего в законную силу приговора, как общее правило, недопустим.

Исходя из требований статей 15 (часть 4), 17 (части 1 и 3), 46, 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ, федеральный законодатель, предусматривая возможность отмены вступившего в законную силу приговора и пересмотра уголовного дела, обязан сформулировать точные и четкие критерии и основания подобной отмены, с учетом того, что речь идет о таком решении судебной власти, которое уже вступило в законную силу и которым, следовательно, окончательно решены вопросы о виновности лица и мере наказания.

Между тем основания пересмотра вступивших в законную силу приговоров, предусмотренные УПК РСФСР, выходят за эти рамки. Предусматривая возможность отмены вступивших в законную силу приговоров, федеральный законодатель - в силу требований Конституции РФ - был обязан сформулировать безусловные основания к их отмене с достаточной определенностью, точностью и ясностью с тем, чтобы исключить произвольное применение закона судом. Не выполнив этого, он тем самым исказил критерии допустимости отмены окончательных приговоров, вытекающие из статей 15 (часть 4), 46, 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ и пункта 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод.

Конституционным принципам судопроизводства не соответствует положение о том, что суд надзорной инстанции при установлении им в результате собственной оценки доказательств однородности или неполноты дознания или предварительного следствия наделяется полномочием передать дело на новое расследование, поскольку тем самым стороне обвинения неправомерно создаются дополнительные возможности по доказыванию вины привлеченного к уголовной ответственности лица уже после вступления приговора суда в законную силу. Следовательно, суд надзорной инстанции не вправе отменить вступивший в законную силу оправдательный приговор со ссылкой на его необоснованность, если в ходе предыдущего разбирательства не было допущено нарушение, отвечающее критерию, указанному в пункте 2 статьи 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод. Соответственно, и прокурор не вправе ставить перед судом надзорной инстанции вопрос о пересмотре приговора со ссылкой на необоснованность, не подпадающую под этот критерий.

Пересмотр и отмена окончательного приговора в надзорном порядке, если это влечет ухудшение положения осужденного (даже когда приговор отменяется вследствие того, что суд не присоединил неотбытую часть наказания по предыдущему приговору), должны быть - в силу вытекающих из статей 19 (часть 2) и 55 (часть 3) Конституции РФ принципов правовой безопасности и правовой стабильности - обусловлены достаточно кратким сроком. Положение статьи 373 УПК РСФСР о возможности пересмотра в порядке надзора обвинительного приговора по основаниям, влекущим ухудшение положения осужденного, лишь в течение года по вступлении его в законную силу направлено на то, чтобы исключить долговременную угрозу пересмотра приговора, и как таковое не нарушает баланс конституционно защищаемых ценностей (статья 17 (часть 3), статья 50 (часть 1), статья 55 (часть 3) Конституции РФ).

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Конвенция о защите прав человека и основных свобод (статья 6, статья 3, пункты 1 и 2 статьи 4 Протокола N 7); Международный пакт о гражданских и политических правах (пункты 6 и 7 статьи 14).

4. Постановление от 26 ноября 2002 года N 16-П по делу о проверке конституционности положений статей 77.1, 77.2, частей первой и десятой статьи 175 Уголовно-исполнительного кодекса РФ и статьи 363 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 2002. N 49. Ст. 4922).

Правовые категории в Постановлении.

Право каждого осужденного за преступление просить о смягчении наказания; условно-досрочное освобождение от отбывания наказания; обеспечение осужденному к лишению свободы доступа к суду.

Заявитель.

Гражданин А.А. Кизимов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 77.2, части первой статьи 175 УИК РФ и части первой статьи 363 УПК РСФСР, определяющие порядок применения условно-досрочного освобождения от отбывания наказания в отношении осужденного к лишению свободы, в том числе содержащегося в следственном изоляторе в связи с привлечением к уголовной ответственности по другому делу.

Позиция заявителя.

Оспариваемые нормы, как не наделяющие администрацию следственного изолятора полномочием представлять осужденного, содержащегося под стражей, к условно-досрочному освобождению и не позволяющие самому осужденному, содержащемуся в следственном изоляторе, инициировать рассмотрение судом этого вопроса, нарушают конституционные права, гарантированные статьями 21 (часть 1), 45 (часть 2), 46 (часть 1) и 50 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Находящиеся во взаимосвязи положения статьи 77.2 и части первой статьи 175 УИК РФ, как не исключающие право осужденного, в том числе содержащегося в следственном изоляторе в связи с привлечением к уголовной ответственности по другому делу, на обращение в суд с просьбой о смягчении назначенного наказания путем условно-досрочного освобождения от его отбывания, не противоречат Конституции РФ.

Часть первая статьи 363 УПК РСФСР не соответствует Конституции РФ, ее статьям 46 (часть 1) и 50 (часть 3) постольку, поскольку ею исключается обязанность суда рассмотреть по существу просьбу осужденного, в том числе содержащегося в следственном изоляторе в связи с привлечением к уголовной ответственности по другому делу, о его условно-досрочном освобождении от отбывания наказания.

Мотивы решения.

Непосредственным выражением конституционных принципов уважения достоинства личности, гуманизма, справедливости, законности является право каждого осужденного за преступление просить о смягчении наказания (статья 50 (часть 3) Конституции РФ). Данное право, гарантирующее осужденному возможность смягчения его участи вплоть до полного снятия всех ограничений в правах и свободах, которые установлены для него обвинительным приговором, принадлежит каждому осужденному независимо от того, за совершение какого преступления он был осужден, какое наказание ему назначено и каковы условия его исполнения.

Поскольку установление наличия оснований для условно-досрочного освобождения осужденного от отбывания наказания и принятие решения о его применении - прерогатива суда, осужденному, отбывающему указанную в законе часть назначенного наказания, должно быть обеспечено право обратиться именно к суду с соответствующей просьбой. Отсутствие в части первой статьи 175 УИК РФ указания на право самого осужденного обратиться непосредственно в суд с просьбой об условно-досрочном освобождении от наказания не означает, однако, что он этого права лишен.

Права, закрепленные в статьях 45, 46 и 50 Конституции РФ, в равной мере гарантируются всем осужденным, в том числе тем, которые на основании статьи 77.2 УИК РФ в связи с привлечением к уголовной ответственности по другому делу содержатся в следственном изоляторе. Истолкование положений статьи 77.2 и части первой статьи 175 УИК РФ как исключающих возможность обращения осужденного, содержащегося в следственном изоляторе в связи с обвинением в совершении другого преступления, к суду с просьбой об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания и тем самым признающих уже сам факт привлечения лица к уголовной ответственности причиной, влекущей для него негативные уголовно-правовые последствия, не согласуется с названными конституционными требованиями.

Положение части первой статьи 363 УПК РСФСР, предусматривая возможность рассмотрения вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания только администрацией учреждения или органа, исполняющего наказание, а не по инициативе других органов и лиц, в том числе по обращению самого осужденного, препятствует реализации в судебном порядке гарантированного статьей 50 (часть 3) Конституции РФ и конкретизированного в нормах отраслевого законодательства права осужденного просить о смягчении наказания.

Реализация конституционного права осужденного просить о смягчении наказания, охватывающая и решение вопроса об условно-досрочном освобождении от отбывания наказания, в том числе в отношении лица, находящегося в следственном изоляторе в связи с привлечением к уголовной ответственности по другому делу, предполагает обязанность государства обеспечить рассмотрение судом соответствующего обращения осужденного на основе состязательности и равноправия.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Стандартные минимальные правила ООН в отношении мер, не связанных с тюремным заключением, принятые Резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН 45/110 от 14 декабря 1990 года, пункт 9 которых относит к органам, выносящим по ходатайству правонарушителя решение о мерах, принимаемых после постановления приговора, в том числе об освобождении от наказания, прежде всего суд.

5. Постановление от 19 марта 2003 года N 3-П по делу о проверке конституционности положений Уголовного кодекса РФ, регламентирующих правовые последствия судимости лица, неоднократности и рецидива преступлений, а также пунктов 1 - 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 14. Ст. 1302).

Правовые категории в Постановлении.

Запрет повторного осуждения за одно и то же преступление; судимость; неоднократность и рецидив преступлений; погашение и снятие судимости; объявление амнистии.

Заявители.

Ряд граждан, а также Останкинский межмуниципальный (районный) суд города Москвы (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Статьи 16, 18, 68, пункт "н" части второй статьи 105, пункт "в" части третьей статьи 111 и пункт "в" части третьей статьи 158 УК РФ в части, касающейся регламентации более строгой уголовно-правовой квалификации преступления и назначения за него более строгого наказания при наличии у лица, совершившего преступление, непогашенной или неснятой судимости, в том числе в случаях неоднократности и рецидива преступлений.

Позиция заявителей.

Оспариваемыми нормами допускается повторное возложение уголовной ответственности за одно и то же преступление, что выражается в усилении наказания по причине наличия у лица непогашенной или неснятой судимости и в двойном учете самого факта судимости как квалифицирующего признака состава преступления и как обстоятельства, отягчающего наказание, в связи с чем нарушается и принцип равенства всех перед законом и судом, а потому эти нормы не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 2, 17 (части 1 и 2), 18, 19, 45 (часть 2), 46 (части 1 и 2), 49 (часть 3), 50 (части 1 и 3), 54 (часть 1), 55 (части 2 и 3)и 123 (часть 3).

Оспариваемые положения Постановления Государственной Думы "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" в нормативном единстве с положениями уголовного закона, в частности со статьей 84 и частями второй и четвертой статьи 86 УК РФ, как допускающие полное освобождение от уголовной ответственности лиц, совершивших преступления определенных категорий, а следовательно, признание их в результате амнистии не имеющими судимости лишь в случаях, когда на момент издания акта об амнистии в отношении этих лиц еще не вступил в законную силу обвинительный приговор либо когда снятие судимости специально предусмотрено. Это нарушает провозглашенный в статье 19 (часть 1) Конституции РФ принцип равенства всех перед законом и судом, так как признание лиц не имеющими судимости зависит от того, в какой момент производства по делу применяется амнистия.

Итоговый вывод решения.

Положения статей 16, 18, 68, пункт "н" части второй статьи 105, пункт "в" части третьей статьи 111 и пункт "в" части третьей статьи 158 УК РФ не противоречат Конституции РФ, поскольку, по смыслу указанных положений, ими не допускается повторное осуждение и наказание за преступление, за которое лицо уже было осуждено, а также двойной учет имеющейся у лица судимости одновременно при квалификации преступления и назначении наказания.

Поскольку в вопросе о том, соответствуют ли Конституции РФ взаимосвязанные положения части второй статьи 86 УК РФ и пунктов 1 - 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов", не предусматривающие обязательное снятие судимости с лиц, освобождаемых актом амнистии от дальнейшего отбывания наказания, неопределенность отсутствует, производство по делу в этой части прекращено.

Мотивы решения.

Закрепленный в статье 50 (часть 1) Конституции РФ запрет повторного возложения на виновное лицо уголовной ответственности и наказания в силу своей конституционно-правовой природы не подлежит ограничению и обращен не только к законодательной власти, но и к правоприменителю, который осуществляет привлечение виновных к уголовной ответственности и определяет для них вид и меру наказания.

По смыслу уголовного закона, исключается как возможность повторного учета судимости при назначении наказания, если она указывается в качестве самостоятельного квалифицирующего признака состава преступления, так и возможность ее двойного учета в случаях, когда через судимость раскрываются содержащиеся в Общей и Особенной частях УК РФ понятия "неоднократность преступлений" или "совершение преступления лицом, ранее совершившим преступление". Иное истолкование соответствующих положений уголовного закона, как противоречащее статьям 50 (часть 1) и 55 (часть 3) Конституции РФ, является недопустимым, а основанные на нем ошибочные правоприменительные решения должны исправляться вышестоящими инстанциями судов общей юрисдикции.

Предусмотренные УК РФ уголовно-правовые последствия прежней судимости при осуждении виновного лица за совершение нового преступления не выходят за рамки уголовно-правовых средств, которые федеральный законодатель вправе использовать для достижения конституционно оправданных целей дифференциации уголовной ответственности и наказания, усиления его исправительного воздействия на осужденного, предупреждения новых преступлений и тем самым защиты личности, общества и государства от преступных посягательств.

Принимаемое Государственной Думой решение об объявлении амнистии во всяком случае должно основываться на принципах правового государства и верховенства Конституции РФ, определяющих обязанности государства в области уголовно-правовой защиты провозглашенных конституционных ценностей, в том числе прав граждан, как при применении уголовной ответственности и наказания, так и при освобождении от них. Установление в рамках этих принципов конкретных оснований и пределов амнистирования лиц, совершивших преступления, относится к числу дискреционных полномочий самой Государственной Думы, которая исходя из того, что Конституция РФ не гарантирует право быть амнистированным каждому, кто совершил преступление, вправе объявлять амнистию в отношении определенных категорий лиц и видов преступлений и предусматривать те правовые последствия амнистии, которые она сочтет целесообразными. Применительно же к отношениям, не охватываемым актом об амнистии, продолжают действовать закрепленные в УК РФ общие правила, в том числе касающиеся погашения и снятия судимости.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 7 статьи 14), статья 4 Протокола N 7 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, закрепляющие положения о том, что никто не должен быть вторично судим или наказан за преступление, за которое он уже был окончательно осужден или оправдан в соответствии с законом и уголовно-процессуальным правом каждой страны, никто не должен быть повторно судим или наказан в уголовном порядке в рамках юрисдикции одного и того же государства за преступление, за которое он уже был оправдан или осужден в соответствии с законом и уголовно-процессуальными нормами этого государства.

6. Обвиняемый в соответствии со статьей 49 (часть 2) Конституции РФ не обязан доказывать свою невиновность. Однако это не означает, что в случае отказа обвиняемого от участия в доказывании или неспособности по каким-либо причинам осуществлять его доказательства невиновности могут не устанавливаться и не исследоваться. То обстоятельство, что обвиняемый воспользовался названным конституционным правом, не может служить основанием ни для признания его виновным в инкриминируемом преступлении, ни для наступления каких-либо неблагоприятных последствий, связанных с применением процессуальных санкций, в том числе с ограничением возможности реализации им своих процессуальных прав (см. Постановление от 29 июня 2004 года N 13-П).

Статья 51

Комментарий к статье 51

1. В число лиц, которые освобождаются от обязанности давать свидетельские показания, включаются те, кто обладает доверительной информацией, будь то в силу родственных связей или по роду своей профессиональной деятельности (адвокат, священник и т.п.). Это может быть распространено и на депутата, получившего такую доверительную информацию по роду своей деятельности. Депутат вправе отказаться от дачи свидетельских показаний по гражданскому или уголовному делу об обстоятельствах, ставших ему известными в связи с выполнением им депутатских обязанностей. Вместе с тем данное право парламентария не допускает расширительного толкования и отказа от дачи свидетельских показаний об обстоятельствах, не связанных с осуществлением депутатской деятельности, однако необходимых в интересах правосудия (см. Постановление от 20 февраля 1996 года N 5-П).

2. Обязанность лица, нарушившего правила дорожного движения, оставаться на месте происшествия не препятствует ему воспользоваться правом не свидетельствовать против себя самого (статья 51 (часть 1) Конституции РФ), которое должно обеспечиваться на любой стадии уголовного судопроизводства. Данное конституционное право предполагает, что лицо может отказаться не только от дачи показаний, но и от предоставления органам дознания и следователю других доказательств, подтверждающих его виновность в совершении преступления.

Право каждого не свидетельствовать против себя самого является непосредственно действующим и должно обеспечиваться, в том числе правоприменителем, на основе закрепленного в статье 15 (часть 1) Конституции РФ требования о прямом действии конституционных норм. С учетом этого должностные лица обязаны разъяснить лицу, нарушившему правила дорожного движения, его право отказаться от дачи объяснений, показаний и от предоставления иных доказательств по поводу данного происшествия (см. Постановление от 25 апреля 2001 года N 6-П).

3. Применительно к уголовному судопроизводству свидетельский иммунитет, по смыслу статьи 51 Конституции РФ, не может рассматриваться в качестве препятствия для реализации лицом, обладающим таким иммунитетом, права использовать известные ему сведения, в том числе в целях обеспечения и защиты прав и законных интересов лиц, которых эти сведения непосредственно касаются. Безусловный запрет допроса лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, во всяком случае приводил бы к нарушению конституционного права на судебную защиту и искажал бы само существо данного права (см. также: Определение от 6 марта 2003 года N 108-0). Из части восьмой статьи 234 УПК РФ во взаимосвязи с пунктом 40 статьи 5, статьей 56, частью четвертой статьи 271 и статьей 278 УПК РФ не следует, что запрет обязывать лицо, обладающее свидетельским иммунитетом, давать показания относительно обстоятельств досудебного производства исключает право такого лица дать соответствующие показания в случае, если оно согласно на это, при условии, что ему как свидетелю разъясняется возможность использования показаний в качестве доказательств по уголовному делу. Данная норма УПК РФ не исключает возможность допроса, в том числе по ходатайству стороны защиты, лиц, обладающих свидетельским иммунитетом, об обстоятельствах производства следственных действий или изъятия и приобщения к уголовному делу документов при условии их согласия на это и, следовательно, не ограничивает гарантии судебной защиты прав и свобод человека и гражданина в уголовном процессе, закрепленные статьями 45, 46, 49 - 51, 118 и 123 Конституции РФ (см. Постановление от 29 июня 2004 года N 13-П).

Статья 52

Комментарий к статье 52

1. Постановление от 23 мая 1995 года N 6-П по делу о проверке конституционности статей 2.1 и 16 Закона РСФСР от 18 октября 1991 года "О реабилитации жертв политических репрессий" (в ред. от 3 сентября 1993 года) (Собрание законодательства Российской Федерации. 1995. N 22. Ст. 2168).

Правовые категории в Постановлении.

Жертвы политических репрессий; равенство всех перед законом и судом; права потерпевших от преступлений и злоупотреблений властью.

Заявитель.

Гражданка З.В. Алешникова (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение, согласно которому дети, находившиеся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, считаются не репрессированными, как их родители, а пострадавшими от политических репрессий.

Позиция заявителя.

Оспоренное положение не соответствует Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не соответствует статье 19 (часть 1) и статье 52 Конституции РФ.

Мотивы решения.

Права и свободы человека и гражданина не могут ограничиваться по каким-либо признакам, которые Конституцией РФ признаются дискриминационными.

Признание детей, находившихся вместе с родителями в местах лишения свободы, в ссылке, высылке, на спецпоселении, не репрессированными, а пострадавшими от политических репрессий, ограничивает для таких лиц возможность реабилитации, создает для них иной по сравнению с реабилитируемыми правовой статус, в частности уменьшает объем предусмотренных компенсаций. Хотя в период применения репрессий несовершеннолетних детей нельзя было привлечь к ответственности, они явно лишались прав и свобод и поэтому должны быть признаны репрессированными по политическим мотивам со всеми вытекающими отсюда последствиями.

Установление необоснованного и несправедливого различия, связанного с возрастом, в отношении определенной категории граждан, признаваемых пострадавшими от политических репрессий по сравнению с необоснованно репрессированными противоречит конституционному принципу равенства всех перед законом и судом и конституционному праву потерпевших на защиту от преступлений и злоупотреблений властью, поскольку не охраняет в равной мере права граждан и не обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию за причиненный ущерб.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 26 Международного пакта о гражданских и политических правах, согласно которой все люди равны перед законом и имеют право без всякой дискриминации на равную защиту закона; Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 года, в которой под термином "жертвы" понимаются также лица, которым индивидуально или коллективно был причинен вред, включая телесные повреждения или моральный ущерб, эмоциональные страдания, материальный ущерб или существенное ущемление их основных прав в результате действия или бездействия, еще не представляющего собой нарушения национальных уголовных законов, но являющегося нарушением международно признанных норм, касающихся прав человека.

2. Постановление от 15 января 1999 года N 1-П по делу о проверке конституционности положений частей первой и второй статьи 295 Уголовно-процессуального кодекса РСФСР (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 4. Ст. 602).

Правовые категории в Постановлении.

Достоинство личности; обеспечение потерпевшим от преступлений и злоупотреблений властью доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба; участие потерпевшего в судебном заседании на основе состязательности и равноправия сторон как гарантия судебной защиты.

Заявитель.

Гражданин М.А. Клюев (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения УПК РСФСР, допускающие участие потерпевшего в прениях только по уголовным делам частного обвинения, что исключает такое его право по всем другим делам независимо от формы и тяжести причиненного ему ущерба.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения нарушают гарантированное Конституцией РФ равенство всех перед законом и судом, поскольку ущемляют права потерпевшего как одного из участников уголовного процесса, заинтересованных в исходе дела.

Итоговый вывод решения.

Положения частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР, как не согласующиеся с обязанностью государства обеспечивать потерпевшим доступ к правосудию и справедливое разбирательство в целях восстановления нарушенных преступлением прав, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 52, 46 (часть 1) и 123 (часть 3). Признание положений частей первой и второй статьи 295 УПК РСФСР не соответствующими Конституции РФ обязывает суды применять указанные нормы без каких-либо ограничений допуска потерпевшего к участию в судебных прениях исходя из непосредственного действия Конституции РФ с учетом настоящего Постановления Конституционного Суда.

Мотивы решения.

Потерпевший как участник уголовного судопроизводства, которому в результате преступного посягательства причинен моральный, физический или имущественный вред, имеет собственные интересы, для судебной защиты которых он должен быть наделен адекватными правами стороны в судебном процессе. К ним относится и право довести свою позицию относительно всех аспектов дела до сведения суда непосредственно перед вынесением решения (см. Постановление от 10 декабря 1998 года N 27-П).

Частный интерес потерпевшего состоит в восстановлении всех его прав, нарушенных преступлением, в защите чести и достоинства личности, в возмещении ему не только материального, но и морального вреда. По некоторым делам, возбуждаемым по жалобе потерпевшего, именно он наделяется правом поддерживать обвинение в судебном разбирательстве. Вместе с тем и по всем иным уголовным делам потерпевший фактически, с учетом его процессуального положения, выступает в качестве стороны, противостоящей обвиняемому (подсудимому). Осуществление потерпевшим такой функции тем более важно, что, как правило, закон не требует обязательного участия в судебном разбирательстве прокурора, поддерживающего государственное обвинение, что не позволяет в полной мере обеспечивать состязательные начала и равноправие сторон в судопроизводстве (статья 123 (часть 3) Конституции РФ); при этом существенно ограничивается право потерпевшего на судебную защиту.

Любое преступное посягательство на личность, ее права и свободы является наиболее грубым посягательством на человеческое достоинство, поскольку человек как жертва преступления становится объектом произвола и насилия. Государство, охраняя достоинство личности, обязано обеспечивать восстановление прав и достоинства потерпевших от преступлений, в том числе путем судебной защиты.

Ограничение же доступа к правосудию является во всех случаях и ограничением фундаментального права на защиту достоинства личности. Это тем более относится к жертвам преступлений (см. Постановления от 3 мая 1995 года N 4-П; от 2 февраля 1996 года N 4-П; от 16 мая 1996 года N 12-П).

Однако оспариваемые нормы, допуская участие потерпевшего в судебных прениях в качестве гражданского истца, предоставляют тем самым потерпевшему от преступления такую процессуальную возможность лишь для защиты своих материальных интересов, однако исключают участие в прениях лиц, которым причинен только физический и моральный вред, то есть прежде всего тех, кто требует защиты именно достоинства личности.

Лишение потерпевшего возможности участвовать в судебных прениях ничем не оправдано, не является справедливым и выходит за пределы конституционно допустимых ограничений прав и свобод.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 года (пункт 4), в соответствии с которой лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения, моральный ущерб или существенное ущемление их основных прав, должны иметь право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причиненного вреда; государства - члены ООН обязаны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали интересам защиты жертв преступлений путем обеспечения им возможности изложения своей позиции и рассмотрения ее судом на всех этапах судебного разбирательства, когда затрагиваются их личные интересы; Всеобщая декларация прав человека (статья 8), Международный пакт о гражданских и политических правах (пункт 1 статьи 14), Конвенция о защите прав человека и основных свобод (пункт 1 статьи 6), в которых судебная защита понимается как эффективное восстановление в правах независимым судом на основе справедливого судебного разбирательства, что предполагает обеспечение состязательности и равноправия сторон, в том числе предоставление им достаточных процессуальных правомочий для защиты своих интересов при осуществлении всех процессуальных действий, результат которых имеет существенное значение для определения прав и обязанностей.

3. Постановление от 24 апреля 2003 года N 7-П по делу о проверке конституционности положения пункта 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 17. Ст. 1748).

Правовые категории в Постановлении.

Достоинство личности; право на судебную защиту для лиц, потерпевших от преступлений; обеспечение потерпевшему при проведении амнистии процессуальных гарантий доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба; процессуальное равенство потерпевших.

Заявитель.

Гражданка Л.М. Запорожец (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение пункта 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года в части, предусматривающей прекращение вследствие акта об амнистии без рассмотрения по существу находящихся на стадии судебного разбирательства уголовных дел в отношении лиц, обвиняемых в совершении преступлений по неосторожности, за которые предусмотрено максимальное наказание, не превышающее пяти лет лишения свободы.

Позиция заявителя.

Оспариваемое положение предписывает судам прекращать вследствие акта об амнистии находящиеся в их производстве уголовные дела без рассмотрения по существу, лишая тем самым потерпевших по уголовному делу права на эффективную судебную защиту, включая компенсацию причиненного ущерба, а потому не соответствует статьям 1, 2, 6 (часть 2), 17 (часть 3), 19 (часть 1), 21 (часть 1), 22 (часть 1), 45 (часть 1), 46.

Итоговый вывод решения.

Положение пункта 8 Постановления Государственной Думы от 26 мая 2000 года "Об объявлении амнистии в связи с 55-летием Победы в Великой Отечественной войне 1941 - 1945 годов" не противоречит Конституции РФ, поскольку по своему конституционно-правовому смыслу данное положение в системе уголовно-правового и уголовно-процессуального регулирования не препятствует суду рассмотреть находящееся в стадии судебного разбирательства уголовное дело по существу с последующим решением вопроса о применении акта об амнистии, а также не лишает потерпевшего права на доступ к правосудию и права на эффективную судебную защиту в установленных законом процессуальных формах.

Мотивы решения.

Реализация акта об амнистии в отношении лиц, которые обвиняются в совершении преступлений или осуждены за деяния, подпадающие под действие амнистии, не должна быть связана с лишением тех, кто пострадал от преступлений, их конституционного права на судебную защиту и восстановление в нарушенных правах и интересах, - ни объем, ни степень гарантированности потерпевшим указанных прав не могут зависеть от того, было ли государством реализовано его правомочие по осуществлению уголовного преследования или же оно отказалось от этого, издав акт об амнистии. Иное приводило бы к нарушению не только закрепленного в статье 52 Конституции РФ права потерпевшего на обеспечение ему государством доступа к правосудию и компенсации причиненного ущерба, но и провозглашенного в статье 19 Конституции РФ принципа равенства всех перед законом и судом.

Обязанность государства обеспечивать восстановление прав потерпевшего от преступления не предполагает наделение потерпевшего правом предопределять необходимость осуществления уголовного преследования в отношении того или иного лица, а также пределы возлагаемой на это лицо уголовной ответственности. Такое право в силу публичного характера уголовно-правовых отношений может принадлежать только государству в лице его законодательных и правоприменительных органов. Вместе с тем, реализуя это право, в том числе отказываясь от уголовного преследования отдельных категорий лиц вследствие амнистии, оно не должно ограничивать незыблемые конституционные права человека и гражданина, включая закрепленные статьями 46 (часть 1) и 52 Конституции РФ права потерпевших от преступлений, которые, по смыслу статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, не подлежат ограничению.

То обстоятельство, что потерпевшему по делам публичного и частнопубличного обвинения не предоставлено право предопределять решение суда о применении акта об амнистии, само по себе не может расцениваться как основание для его отстранения от решения иных вопросов по уголовному делу, находящемуся в производстве суда. Потерпевшему по такому делу должна быть предоставлена возможность отстаивать свою позицию по существу рассматриваемых вопросов, что предполагает его право доказывать отсутствие оснований для прекращения дела и незаконность применения амнистии.

Оспариваемое положение не препятствует суду рассмотреть находящееся в стадии судебного разбирательства уголовное дело по существу с последующим решением вопроса о применении акта об амнистии, а также не лишает потерпевшего прав на доступ к правосудию и на эффективную судебную защиту, включая компенсацию причиненного ущерба, в установленных законом процессуальных формах и, следовательно, не противоречит Конституции РФ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотреблений властью, принятая Генеральной Ассамблеей ООН 29 ноября 1985 года, согласно которой лица, которым в результате преступного деяния причинен вред, включая телесные повреждения, должны иметь право на доступ к механизмам правосудия и скорейшую компенсацию причиненного вреда; при этом все государства - члены ООН обязаны содействовать тому, чтобы судебные и административные процедуры в большей степени отвечали потребностям жертв преступлений, в том числе путем обеспечения им возможности изложения своей позиции по существу дела и предоставления надлежащей помощи на всех этапах судебного разбирательства в соответствии с национальным законодательством, без ущерба для обвинения.

4. Установление необоснованного и несправедливого различия (в том числе связанного с возрастом) в отношении определенной категории граждан, признаваемых пострадавшими от политических репрессий, по сравнению с необоснованно репрессированными противоречит статье 19 (часть 1) Конституции РФ о равенстве всех перед законом и судом, а также статьям 46 (часть 1) и 52 Конституции РФ, поскольку не отражает в равной мере права лиц, признаваемых жертвами политических репрессий, права потерпевших от злоупотреблений властью, не обеспечивает им доступ к правосудию и компенсацию за причиненный ущерб (см. Постановление от 23 мая 1995 года N 6-П).

Статья 53

Комментарий к статье 53

1. Постановление от 25 января 2001 года N 1-П по делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 7. Ст. 700).

Правовые категории в Постановлении.

Право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) органов государственной власти или их должностных лиц; вина судьи как условие возмещения государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение Гражданского кодекса, согласно которому государством возмещается вред, причиненный при осуществлении правосудия, при условии установления вины судьи приговором, вступившим в законную силу, поскольку оно служит основанием для разрешения дел по искам о возмещении вреда, причиненного действиями судьи в гражданском судопроизводстве.

Позиция заявителей.

Указанными положениями нарушается право на судебную защиту и право на возмещение государством вреда, причиненного незаконными действиями органов государственной власти и их должностных лиц.

Итоговый вывод решения.

Не противоречит Конституции РФ положение, содержащееся в пункте 2 статьи 1070 ГК РФ, согласно которому вред, причиненный при осуществлении правосудия, возмещается в случае, если вина судьи установлена приговором суда, вступившим в законную силу, поскольку на основании этого положения подлежит возмещению государством вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства в результате принятия незаконных судебных актов, разрешающих спор по существу.

Данное положение в его конституционно-правовом смысле, выявленном в настоящем Постановлении, и во взаимосвязи со статьями 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод не может служить основанием для отказа в возмещении государством вреда, причиненного при осуществлении гражданского судопроизводства в иных случаях (а именно, когда спор не разрешается по существу) в результате незаконных действий (или бездействия) суда (судьи), в том числе при нарушении разумных сроков судебного разбирательства, если вина судьи установлена не приговором суда, а иным соответствующим судебным решением.

Правоприменитель не может придавать данным нормативным положениям какое-либо иное значение, расходящееся с их конституционно-правовым смыслом, выявленным Конституционным Судом РФ в настоящем Постановлении.

Федеральному Собранию надлежит в законодательном порядке урегулировать основания и порядок возмещения государством вреда, причиненного незаконными действиями (или бездействием) суда (судьи), а также определить подведомственность и подсудность дел применительно к случаям, предусмотренным абзацем вторым пункта 1 резолютивной части настоящего Постановления, руководствуясь Конституцией РФ и с учетом настоящего Постановления.

Мотивы решения.

Отсутствие в конституционных нормах непосредственного указания на необходимость вины как на условие возмещения государством причиненного вреда не означает, что вред, причиненный, в частности, при осуществлении правосудия незаконными действиями (или бездействием) органа судебной власти и его должностных лиц, в том числе в результате злоупотребления властью, возмещается государством независимо от наличия их вины.

По общему правилу бремя доказывания отсутствия вины возлагается на причинителя вреда. Оспариваемое положение является исключением из этого правила, в предусмотренном им случае не действует презумпция виновности причинителя вреда, вина которого устанавливается в уголовном судопроизводстве, то есть за пределами производства по иску о возмещении вреда, такое специальное условие ответственности связано с особенностями функционирования судебной власти, а также с особым порядком ревизии актов судебной власти.

Пересмотр судебного решения посредством судебного разбирательства по иску гражданина о возмещении вреда, причиненного при осуществлении правосудия, фактически сводился бы к оценке законности действий суда в связи с принятым актом, то есть означал бы еще одну процедуру проверки законности и обоснованности уже состоявшегося судебного решения, что принципиально недопустимо.

Исходя из особенностей гражданского судопроизводства, где в силу правила диспозитивности активность суда ограничена правомочиями сторон по определению судьбы спора, законодатель вправе связать ответственность государства за вред, причиненный при осуществлении правосудия посредством гражданского судопроизводства, с уголовно наказуемым деянием судьи в отличие от того, как это установлено для случаев возмещения вреда, причиненного незаконным привлечением к уголовной ответственности, когда ответственность государства наступает независимо от вины должностных лиц суда.

Специфический характер оспариваемого положения как исключения из общих правил, регламентирующих условия возмещения причиненного вреда, позволяет прийти к выводу, что в нем под осуществлением правосудия понимается не все судопроизводство, а лишь та его часть, которая заключается в принятии актов судебной власти по разрешению подведомственных суду дел, то есть судебных актов, разрешающих дело по существу. Судебный процесс завершается принятием именно таких актов, в которых находит выражение воля государства разрешить дело, отнесенное к ведению суда.

Положение о вине судьи, установленной приговором суда, не может служить препятствием для возмещения вреда, причиненного действиями (или бездействием) судьи в ходе осуществления гражданского судопроизводства, в случае, если он издает незаконный акт (или проявляет противоправное бездействие) по вопросам, определяющим не материально-правовое (решение по существу спора), а процессуально-правовое положение сторон, тогда его вина может быть установлена не только приговором суда, но и иным судебным решением; при этом не действует положение о презумпции вины причинителя вреда. Суды не должны увязывать конституционное право на возмещение государством вреда непременно с личной виной судьи, установленной приговором суда, если действия судьи не относятся к принятию актов, разрешающих дело по существу.

Уголовно ненаказуемые, но незаконные виновные действия (или бездействие) судьи в гражданском судопроизводстве (в том числе незаконное наложение судом ареста на имущество, нарушение разумных сроков судебного разбирательства, несвоевременное вручение лицу процессуальных документов, приведшее к пропуску сроков обжалования, неправомерная задержка исполнения) должны рассматриваться как нарушение права на справедливое судебное разбирательство, что предполагает необходимость справедливой компенсации лицу, которому причинен вред нарушением этого права.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статьи 6 и 41 Конвенции по защите прав человека и основных свобод, статья 3 Протокола N 7 к Конвенции по защите прав человека и основных свобод, согласно которым каждый человек имеет право при определении его гражданских прав и обязанностей или при рассмотрении любого уголовного обвинения, предъявляемого ему, на справедливое и публичное разбирательство дела в разумный срок независимым и беспристрастным судом, созданным на основании закона; если Европейский Суд по правам человека объявляет, что имело место нарушение положений Конвенции или Протоколов к ней, а внутреннее право государства-участника допускает возможность лишь частичного возмещения, потерпевшей стороне в случае необходимости присуждается выплата справедливой компенсации; если какое-либо лицо на основании окончательного решения было осуждено за совершение уголовного преступления и если впоследствии вынесенный приговор был пересмотрен или это лицо было помиловано на том основании, что какое-либо новое или вновь открывшееся обстоятельство убедительно доказывает, что имела место судебная ошибка, то оно получает компенсацию согласно закону или практике соответствующего государства, если только не будет доказано, что ранее неизвестное обстоятельство не было своевременно обнаружено полностью или частично по его вине.

2. Вред, причиненный техногенной катастрофой на Чернобыльской АЭС, реально невосполним. Это порождает особый характер отношений между гражданином и государством, заключающийся в том, что государство принимает на себя обязанность возмещения такого вреда, который, исходя из его масштабов и числа пострадавших, не может быть возмещен в порядке, установленном гражданским, административным, уголовным и другим отраслевым законодательством. Данная конституционно-правовая обязанность государства корреспондирует праву граждан на благоприятную окружающую среду, достоверную информацию о ее состоянии и на возмещение ущерба, причиненного их здоровью или имуществу экологической катастрофой, и вытекает из положений статей 2 и 18 Конституции РФ, согласно которым признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина определяют смысл, содержание и применение законов, деятельность законодательной и исполнительной власти, а также из статьи 53 Конституции РФ, закрепляющей обязанность возмещения государством вреда, связанного с осуществлением государственной деятельности в различных ее сферах, независимо от возложения ответственности на конкретные органы государственной власти или должностных лиц (см. Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П).

3. Частичная компенсация целевых чеков и целевых вкладов Постановлением Правительства от 24 января 1992 года N 43 нарушает требование Конституции РФ о том, что каждый имеет право на возмещение государством всякого вреда, причиненного незаконными действиями государственных органов и их должностных лиц при исполнении служебных обязанностей (см: Постановление от 9 июня 1992 года N 7-П).

4. Право на полное возмещение ущерба, причиненного личности незаконными действиями государственных органов и должностных лиц, относится к числу прав человека и гражданина. Конкретизация его содержания при воспроизведении в нормах отраслевого законодательства возможна лишь с учетом специфики регулируемых общественных отношений. Однако при этом не должны устанавливаться ограничения полного возмещения ущерба для граждан, чьи права и свободы были нарушены незаконными действиями государственных органов и должностных лиц (см. Постановление от 27 января 1993 года N 1-П).

Статья 54

Комментарий к статье 54

В случае придания обратной силы закону, ухудшающему положение налогоплательщиков, они привлекались бы к ответственности за налоговые правонарушения в связи с теми действиями по уплате налога, которые были ими совершены до момента, когда вновь принятый закон вступал в силу. Однако в соответствии со статьей 54 (часть 2) Конституции РФ никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением (см. Постановление от 8 октября 1997 года N 13-П).

Статья 55

Комментарий к статье 55

1. Допустимые ограничения конституционных прав в соответствии со статьей 55 (часть 3) Конституции РФ могут быть введены законодателем только в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Право на судебную защиту ни в каком случае не может вступить в противоречие с данными целями и, следовательно, не подлежит ограничению (см. Постановление от 3 мая 1995 года N 4-П).

2. Закрепленное в Конституции РФ (часть 4 статьи 37) право на забастовку отдельных категорий работников может быть ограничено в соответствии с частью 3 статьи 55. Однако при этом ограничение не должно выходить за рамки ограничения, предусмотренные этой статьей. Регулирование, распространяющее запрет забастовок на все без исключения предприятия и организации, относящиеся к системе гражданской авиации, и на всех занятых в ней работников, не отвечает этому требованию (см. Постановление от 17 мая 1995 года N 5-П).

3. Ограничения прав и свобод граждан допустимы только на основе федерального закона и лишь в строгом соответствии с ним. В случае судебных ошибок, повлекших незаконное и необоснованное осуждение, напротив, права граждан ограничиваются приговором, не основанным на законе, противоречащим его требованиям, что во всяком случае должно расцениваться как нарушение Конституции РФ и в соответствии с ее статьей 18 подлежит устранению правосудием. Законодатель не вправе ограничить эти конституционные прерогативы правосудия. Федеральный закон, устанавливающий порядок пересмотра приговоров, не может отменять или умалять права и свободы человека и гражданина, посягать на их основное содержание, а также вводить какие-либо ограничения конституционных прав, которые не вызываются необходимостью защиты социальных ценностей, перечисленных в статье 55 (часть 3) Конституции РФ, так как это ведет к умалению прав и свобод граждан (см. Постановление от 2 февраля 1996 года N 4-П).

4. Регистрационный учет граждан является уведомительным, не может носить разрешительного характера и служить основанием для ограничения права гражданина на выбор места жительства. Органы государственной власти управомочены лишь на регистрацию результата акта свободного волеизъявления гражданина при выборе места жительства. Уведомительная регистрация гражданина РФ по месту жительства представляет собой допустимое ограничение права на выбор места жительства, а соответствующие обязанности граждан установлены Законом РФ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" (см. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П).

5. Право частной собственности не является абсолютным и по смыслу части 3 статьи 55 Конституции РФ может быть ограничено, но только с соблюдением условий, содержащихся в этой статье. Бесспорный порядок взыскания штрафных санкций в случае несогласия налогоплательщика с решением органа налоговой полиции является превышением конституционно допустимого ограничения права собственности (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П).

6. Федеральное законодательство не устанавливает ограничений в зависимости от места жительства применительно к возможности занятия гражданином РФ должности главы администрации субъекта РФ и исполнения им соответствующих полномочий (см. Постановление от 10 декабря 1997 года N 19-П).

7. Конституция РФ (часть 3 статьи 55) допускает возможность ограничения федеральным законом прав и свобод человека и гражданина, но только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Исчерпывающий перечень случаев, при которых право гражданина РФ на выезд из Российской Федерации может быть временно ограничено, содержится в статье 15 Федерального закона "О порядке выезда из Российской Федерации и въезда в Российскую Федерацию". Перечисленные в указанной статье ограничения действуют независимо от места жительства или пребывания гражданина и непосредственно не связаны с наличием или отсутствием подтверждающей его регистрации (см. Постановление от 15 января 1998 года N 2-П).

8. Основания ограничения права на выбор места пребывания и жительства установлены в статье 8 Закона РФ "О праве граждан Российской Федерации на свободу передвижения, выбор места пребывания и жительства в пределах Российской Федерации" и сформулированы исчерпывающим образом. Только они могут служить предпосылкой для введения особого, а именно разрешительного, учета граждан, который по своему характеру и содержанию отличается от уведомительной регистрации. Установление иных, помимо прямо указанных в Федеральном законе, оснований для разрешительного порядка регистрации является нарушением требований Конституции РФ и Федерального закона (см. Постановление от 2 февраля 1998 года N 4-П).

9. Из статьи 22 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьей 55 (части 2 и 3) следует, что задержание на неопределенный срок не может рассматриваться как допустимое ограничения права каждого на свободу и личную неприкосновенность и, по сути, является умалением данного права. Поэтому оспариваемое положение Закона СССР "О правовом положении иностранных граждан в СССР" о задержании на срок, необходимый для выдворения, не должно рассматриваться как основание для задержания на неопределенный срок даже тогда, когда решение вопроса о выдворении лица без гражданства может затянуться в силу того, что ни одно государство не соглашается принять выдворяемое лицо. В противном случае задержание как необходимая мера по обеспечению выполнения решения о выдворении превращалось бы в самостоятельный вид наказания, не предусмотренный законодательством Российской Федерации и противоречащий указанным нормам Конституции РФ (см. Постановление от 17 февраля 1998 года N 6-П).

10. По смыслу статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, исходя из общих принципов права, введение ответственности за административный проступок (таможенное правонарушение) и установление конкретной санкции, ограничивающей конституционное право, должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерными и конституционно закрепленным целям, и охраняемым законным интересам, а также характеру совершенного деяния (см. Постановление от 11 марта 1998 года N 8-П).

11. В соответствии с частью 3 статьи 55 Конституции РФ ограничение прав и свобод могут устанавливаться федеральным законом и только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, то есть должны быть соразмерны указанным целям.

При этом федеральный законодатель обязан обеспечивать такую соразмерность и в случаях, если он предоставляет органам законодательной власти субъектов РФ полномочия по конкретизации условий реализации гражданином пассивного избирательного права. Содержащаяся в статье 55 (часть 3) Конституции РФ гарантия прав и свобод человека и гражданина обязывает федерального законодателя, предусматривая возможность участия субъектов РФ в конкретизации условий пассивного избирательного права, устанавливать пределы полномочий их законодательных органов. Если законодатель субъекта РФ и выходит за рамки делегированных ему полномочий, четко определенных федеральным законом, то тем самым он нарушает статью 55 (часть 3) Конституции РФ (см. Постановление от 27 апреля 1998 года N 12-П).

12. Допускается ограничение федеральным законом прав и свобод человека в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства, но ни одна из перечисленных целей не может оправдать ограничение основного права на судебную защиту, являющегося гарантией всех других прав и свобод (см. Постановление от 28 мая 1999 года N 9-П).

13. Устанавливая ответственность за нарушения законодательства о налогах и сборах, законодатель должен исходить из того, что ограничение прав и свобод возможно, только если оно соразмерно целям, прямо указанным в Конституции РФ. Санкции, лишающие предпринимателей не только дохода (прибыли), но и другого имущества и ставящие под угрозу их дальнейшую деятельность, чрезмерно ограничивают свободу предпринимательства. Это ведет к умалению конституционных прав и свобод (см. Постановление от 15 июля 1999 года N 11-П).

14. Применительно к правовому регулированию страховых взносов Конституционным Судом был сформулирован ряд принципов: справедливости тарифообложения, юридического равенства плательщиков сборов, равного финансового обременения, всеобщности тарифообложения, а также принцип законного установления обязательных платежей. В сфере обязательного социального страхования данные принципы означают признание необходимости неформального равенства плательщиков, обеспечиваемого дифференциацией категорий плательщиков, соразмерностью тарифов страховых взносов и их соотносимостью с получаемыми пенсиями. Не используя социально оправданную дифференциацию страховых взносов для разных категорий самозанятых граждан, законодатель тем самым вводит чрезмерные ограничения права собственности (см. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П).

15. Положения пункта 4 статьи 104 Федерального закона "О несостоятельности (банкротстве)", поскольку по смыслу, придаваемому им сложившейся правоприменительной практикой, они исключают возможность выплаты должнику собственнику разумной компенсации, обеспечивающей справедливый баланс между публичными и частными интересами при передаче указанных в них объектов муниципальным образованиям, не соответствуют в этой части статье 55 (части 2 и 3) Конституции РФ (см. Постановление РФ от 16 мая 2000 года N 8-П).

16. Как возможность ограничений права владения, пользования и распоряжения имуществом, так и их характер должны определяться законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией РФ, в частности с ее статьей 55 (часть 3), которая устанавливает, что права и свободы человека и гражданина могут быть ограничены федеральным законом только в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства. Ограничения права собственности, имущественных прав, а также свободы договора в гражданско-правовом обороте должны отвечать требованиям справедливости, быть соразмерны конституционно значимым целям защиты соответствующих прав и законных интересов и основываться на законе (см. Постановление от 6 июня 2000 года N 9-П).

17. Передача (хотя бы и во временное хозяйственное ведение) помещений, принадлежащих на праве собственности субъектам РФ и муниципальным образованиям, без их согласия, если она осуществляется без разумной компенсации, выходит за рамки требований статьи 55 (части 3) Конституции РФ и норм международного права и, следовательно, не является адекватным средством для достижения цели, ради которой она установлена. Поскольку часть третья статьи 5 Федерального закона "О государственной поддержке средств массовой информации и книгоиздания Российской Федерации" по смыслу, придаваемому ей правоприменительной практикой, допускает возможность такой передачи без надлежащего возмещения, она несоразмерно ограничивает конституционные права и законные интересы субъектов права собственности - субъектов РФ и муниципальных образований, ставит их в неравное положение с Российской Федерацией как собственником федерального имущества и нарушает баланс двух конституционных ценностей - права на информацию и права собственности - в ущерб последней (см. Постановление от 22 ноября 2000 года N 14-П).

18. Конфискация товаров и транспортных средств, применяемая за таможенные правонарушения, независимо от времени, прошедшего с момента совершения или обнаружения нарушения таможенных правил, может привести к дестабилизации экономических отношений, нарушению гарантий свободного перемещения товаров, услуг и финансовых средств, поддержки конкуренции, свободы экономической деятельности, а также к ограничению равенства субъектов этих отношений перед законом и судом, права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной деятельности, права частной собственности. Это не согласуется также с вытекающим из статьи 1 (часть 1) Конституции РФ и обязательным в демократическом правовом государстве требованием справедливости при применении ответственности за правонарушение и противоречит статье 55 (часть 3) Конституции РФ, не допускающей несоразмерное указанным в ней конституционно значимым целям ограничение прав и свобод человека и гражданина (см. Постановление от 27 апреля 2001 года N 7-П).

19. Увеличение для граждан минимально необходимого стажа работы (времени проживания) в районах Крайнего Севера и приравненных к ним местностях для получения права на жилищные субсидии не согласуется с требованиями статьи 55 (часть 3) Конституции РФ, поскольку такое увеличение, даже если оно и обусловлено недостаточностью финансовых ресурсов, выделяемых на решение проблем переселения граждан из указанных районов и местностей, не может служить адекватным правовым средством обеспечения баланса между правами этих граждан и правомерными интересами общества и государства (см. Постановление от 24 мая 2001 года N 8-П).

20. Применение к конкретному лицу акта об амнистии, как и многих других нормативных предписаний, невозможно без правоприменительного решения, что предполагает проверку наличия в каждом случае оснований для распространения на данное лицо такого нормативного предписания. Однако, если акт об амнистии подлежит применению, то есть если лицо подпадает под его действие, никакие решения правоприменительных органов в силу их связанности законом не должны помешать наступлению положительного для лица правового эффекта амнистии.

Предусматривая наступление указанных правовых последствий при наличии определенных предпосылок, акт об амнистии фиксирует тем самым те юридические факты, которые влекут восстановление предусмотренного Конституцией РФ правового статуса гражданина. В этом, по смыслу статьи 18 Конституции РФ, также выражается непосредственное действие прав и свобод - те из них, которые были ограничены в силу приговора или в связи с начатым уголовным преследованием, признаются подлежащими восстановлению уже с момента вступления акта об амнистии в силу. Принятие же нормативного решения, в соответствии с которым определенная категория лиц, подпадавших под амнистию, лишается возможности быть амнистированными, означает, по существу, введение такого регулирования, которое устраняет для них правовосстанавливающие последствия амнистии, умаляя тем самым их вновь обретенный конституционно-правовой статус.

В отличие от ограничений в конституционно-правовом положении личности, которые ранее являлись следствием привлечения к уголовной ответственности и наказания, повторный - после отмены амнистии - запрет на реализацию прав в полном объеме не связывается с какими-либо негативными виновными действиями лиц, в отношении которых восстанавливается прекращенное амнистией действие ранее примененного к ним уголовного закона. Это не согласуется с предписаниями статьи 55 (части 1 и 2) Конституции РФ, не допускающей умаления прав и свобод человека и гражданина, что конкретизируется в вытекающем из смысла статей 50 (часть 1) и 54 Конституции РФ запрете при решении вопросов, касающихся привлечения к уголовной ответственности и отбывания наказания, ухудшать правовое положение лица, если это не обосновано совершением какого-либо нового деяния, признаваемого законом уголовно наказуемым, или иным упречным поведением (см. Постановление от 5 июля 2001 года N 11-П).

21. Введением обязательной маркировки товаров марками учетной информации на субъекты предпринимательской деятельности возлагается (постановлением Правительства РФ) бремя дополнительных расходов, издержек и иных затрат, связанных с принудительным отчуждением собственности в виде оплаты этих марок и маркированием ими продукции и товаров, которые ранее прошли процесс сертификации и качество которых уже подтверждено документально.

Такое регулирование не основано на конституционно-правовом истолковании оспариваемой нормы Закона РФ "О сертификации продукции и услуг", чем вопреки требованию статьи 55 (часть 3) Конституции РФ ограничивается право каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности и право частной собственности (см. Постановление от 22 ноября 2001 года N 15-П).

22. Согласно статье 55 Конституции в РФ не должны издаваться законы, отменяющие или умаляющие права и свободы человека и гражданина (часть 2), а их конституционно допустимые ограничения возможны только на основании федерального закона (часть 3). Вопреки этому обеспечиваемое конституционной защитой право гражданина на владение и пользование своим имуществом в виде земельного участка, закрепленного за ним и подлежащего передаче ему на основе федерального регулирования в полном объеме в пожизненное наследуемое владение или в собственность, фактически умалено законом субъекта РФ.

Оспоренное положение Закона города Москвы, в соответствии с которым находящийся в пользовании гражданина земельный участок в части, превышающей предельные для города Москвы нормы площади, предоставляемой в пожизненное наследуемое владение, передается ему по договору аренды, ставит граждан, имеющих большемерные земельные участки, в менее выгодные условия, ограничивая их использование в полном размере сроком аренды и возлагая на этих граждан обязанность нести расходы в виде арендной платы. Тем самым законом субъекта РФ введены ограничения не только права пользования и владения таким имуществом, как земельный участок, но и конституционной свободы договора, что противоречит статье 55 (части 2 и 3) Конституции РФ (см. Постановление от 13 декабря 2001 года N 16-П).

23. Вытекающие из статей 27 и 53 Конституции РФ требования в их взаимосвязи предполагают, что целью обеспечения прав других лиц может обусловливаться только устанавливаемое федеральным законом соразмерное ограничение права. Вместе с тем ни законодатель, ни правоприменитель не вправе исходить из того, что этой целью может быть оправдано какое-либо существенное нарушение права, а также отказ в его защите, поскольку тем самым фактически допускалось бы умаление права как такового (см. Постановление от 15 января 2002 года N 1-П).

24. Из требований статьи 55 (части 1 и 2) вытекает, что конституционный статус судьи является не личной привилегией, а средством, обеспечивающим каждому защиту прав и свобод правосудием, и, следовательно, гарантией общего конституционного статуса личности, ее конституционно-правовой защиты, уровень которой не должен снижаться по отношению к уже достигнутому (см. Постановление от 19 февраля 2002 года N 5-П).

25. По смыслу статьи 55 (часть 3) во взаимосвязи со статьями 8, 17, 34 и 35 Конституции РФ, возможные ограничения федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности и свободы договоров, исходя из общих принципов права, должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц, носить общий и абстрактный характер, не иметь обратной силы и не затрагивать само существо конституционного права, то есть не ограничивать пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм (см. Постановление от 1 апреля 2003 года N 4-П).

26. Федеральный законодатель вправе возложить на банк, иную кредитную организацию обязанность по предоставлению государственным органам и их должностным лицам сведений, составляющих банковскую тайну, но только в пределах и объеме, необходимых для реализации указанных в Конституции РФ целей, включая публичные интересы и интересы других лиц. Однако любые отступления от соблюдения банковской тайны должны отвечать требованиям справедливости, быть адекватными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и интересов граждан, не затрагивать существо соответствующих конституционных прав, то есть не ограничивать пределы и применение основного содержания закрепляющих эти права конституционных положений, и могут быть оправданы лишь необходимостью обеспечения указанных в статье 55 (часть 3) Конституции РФ целей защиты основ конституционного строя РФ, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц и общественной безопасности (см. Постановление от 14 мая 2003 года N 8-П).

27. Публичные интересы, перечисленные в статье 55 (часть 3) Конституции РФ, могут оправдать правовые ограничения прав и свобод, только если такие ограничения отвечают требованиям справедливости, являются адекватными, пропорциональными, соразмерными и необходимыми для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе прав и законных интересов других лиц, не имеют обратной силы и не затрагивают само существо конституционного права, то есть не ограничивают пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм (см. Постановление от 30 октября 2003 года N 15-П).

28. Ограничение свободы предпринимательской деятельности, перемещения товаров и услуг в сфере производства и оборота этилового спирта, алкогольной и спиртосодержащей продукции на основе критериев, определяемых не РФ в лице федерального законодателя, а непосредственно субъектом РФ, приводит к нарушению принципа юридического равенства хозяйствующих субъектов, неправомерному ограничению конституционного права каждого на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности (см. Постановление от 12 ноября 2003 года N 17-П).

29. Наделяя налоговые органы полномочием действовать властно-обязывающим образом в пределах своей компетенции, федеральный законодатель должен соблюдать вытекающие из статьи 55 (часть 3) Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 8, 17, 34 и 35 требования, в силу которых ограничение федеральным законом права владения, пользования и распоряжения имуществом, а также свободы предпринимательской деятельности возможно, только если оно отвечает требованиям справедливости, адекватно, пропорционально, соразмерно и необходимо для защиты конституционно значимых ценностей, в том числе частных и публичных прав и законных интересов других лиц, и не затрагивает само существо конституционных прав, то есть не ограничивает пределы и применение основного содержания соответствующих конституционных норм (см. Постановление от 16 июля 2004 года N 14-П).

30. Законодатель вправе урегулировать правовой статус политических партий, в том числе условия и порядок их создания, принципы деятельности, права и обязанности, установить необходимые ограничения, касающиеся осуществления права на объединение в политические партии, а также основания и порядок государственной регистрации политической партии в качестве юридического лица. При этом осуществляемое законодателем регулирование - в силу статьи 17 (часть 1) Конституции РФ, устанавливающей, что в РФ гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с Конституцией РФ, - не должно искажать само существо права на объединение в политические партии, а вводимые им ограничения - создавать необоснованные препятствия для реализации конституционного права каждого на объединение и свободы создания и деятельности политических партий как общественных объединений, то есть такие ограничения должны быть необходимыми и соразмерными конституционно значимым целям (см. Постановление от 15 декабря 2004 года N 18-П).

31. Установление ограничений прав человека и гражданина возможно, однако лишь при соблюдении следующих условий: (а) ограничения прав должны быть соразмерны конституционным целям их установления (защита конституционного строя, нравственности, здоровья, законных прав и интересов других лиц, обороны страны и безопасности государства); (б) ограничения не могут противоречить демократическим принципам; (в) установление ограничений прав и свобод возможно только законом, а не индивидуальным актом законодателя (см. Постановление от 19 мая 1993 года N 10-П).

32. Ограничения прав и свобод человека и гражданина возможны только на основании федерального закона, в предусмотренных Конституцией целях и лишь в пределах, необходимых для нормального функционирования демократического общества (см. Постановление от 17 сентября 1993 года N 17-П).

Статья 56

Комментарий к статье 56

Содержащиеся в Постановлении Правительства РФ от 9 декабря 1994 года N 1360 положения о выдворении за пределы Чеченской Республики лиц, представляющих угрозу общественной безопасности и личной безопасности граждан, а также о лишении аккредитации журналистов, работающих в зоне вооруженного конфликта, не соответствуют Конституции РФ, ее статьям 27 (часть 1), 29 (части 4 и 5), 55 (часть 3) и 56 (см. Постановление от 31 июля 1995 года N 10-П).

Статья 57

Комментарий к статье 57

1. Постановление от 24 октября 1996 года N 17-П по делу о проверке конституционности части первой статьи 2 Федерального закона от 7 марта 1996 года "О внесении изменений в Закон Российской Федерации "Об акцизах" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1996. N 45. Ст. 5202).

Правовые категории в Постановлении.

Право объединений граждан на конституционную жалобу; обязанность платить законно установленные налоги; опубликование и вступление законов в силу; обратная сила закона.

Заявители.

Арбитражный суд Брянской области, акционеры закрытого акционерного общества, товарищества с ограниченной ответственностью, общество с ограниченной ответственностью (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренные законоположения, согласно которым новая редакция Закона РФ "Об акцизах" вступает в силу с 1 февраля 1996 года.

Позиция заявителя.

Оспариваемая норма придает обратную силу положениям Закона "Об акцизах", предусматривающим уплату акцизов по подакцизным товарам, происходящим и ввозимым с территории государств - участников СНГ, ранее акцизами не облагавшимся.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное положение не соответствует статье 57 Конституции РФ по содержанию норм и по порядку введения в действие, поскольку оно придает обратную силу нормам, ухудшающим положение налогоплательщиков.

Мотивы решения.

Конституционный Суд прежде всего признал право на обращение с конституционной жалобой акционерных обществ, товариществ и обществ с ограниченной ответственностью как объединений - юридических лиц, созданных гражданами для совместной реализации таких конституционных прав, как право свободно использовать свои способности и имущество для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, право иметь в собственности имущество и др.

Следовательно, на такие объединения распространяется действие статьи 57 Конституции, которая, определяя обязанность каждого платить законно установленные налоги и сборы, в то же время содержит прямой запрет на придание обратной силы законам, ухудшающим положение налогоплательщиков, в том числе на основании нормы, устанавливающей порядок введения таких законов в действие.

В соответствии с Федеральным законом "О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания" закон вступает в силу по истечении 10-дневного срока со дня его опубликования (опубликованием считается первая публикация в "Российской газете" или в "Собрании законодательства Российской Федерации", причем дата выпуска "Собрания законодательства Российской Федерации" не считается днем обнародования), если самим законом не установлен другой порядок. При определении этого "другого порядка" законодатель, однако, связан требованиями статьи 57 Конституции. Оспариваемое же положение придало обратную силу норме, ухудшающей положение налогоплательщиков.

2. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П по делу о проверке конституционности пунктов 2 и 3 части первой статьи 11 Закона Российской Федерации от 24 июня 1993 года "О федеральных органах налоговой полиции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 1. Ст. 197).

Правовые категории в Постановлении.

Обязанность платить законно установленные налоги и сборы; налоговое правонарушение; взыскание задолженности по уплате налогов; судебная защита права собственности; ограничение прав и свобод человека и гражданина.

Заявители.

Учредители - собственники товариществ с ограниченной ответственностью "МКМ ЛТД" и "5М ЛТД" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Оспоренные законоположения во взаимосвязи со статьей 13 Закона РФ от 27 декабря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", пунктами 8 и 9 статьи 7 и статьей 8 Закона РСФСР от 21 марта 1991 года "О Государственной налоговой службе РСФСР", согласно которым органы налоговой полиции производят взыскание недоимки по налогам, а также сумм штрафов и иных предусмотренных законодательством санкций с юридических лиц в бесспорном порядке.

Позиция заявителей.

Взыскание органами налоговой полиции соответствующих платежей не в судебном, как это предусмотрено для физических лиц, а в бесспорном порядке нарушает конституционное право частной собственности.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренные положения, предоставляющие федеральным органам налоговой полиции право производить взыскание с юридических лиц недоимки по налогам, а также пени в случае задержки уплаты налога в бесспорном порядке, не противоречат Конституции РФ, поскольку такие действия остаются в рамках налоговых отношений, публично-правовых по своей природе, и существует возможность последующего судебного контроля.

Рассмотренные положения, предоставляющие федеральным органам налоговой полиции право производить взыскание с юридических лиц сумм штрафов, а также всей суммы сокрытого или заниженного дохода (прибыли) в бесспорном порядке без их согласия, не соответствуют статьям 35 (часть 3), 45 и 46 (части 1 и 2) Конституции РФ, поскольку такие действия являются превышением допустимого ограничения конституционных прав.

Мотивы решения.

Обязанность по уплате налогов имеет не частноправовую, а публично-правовую природу, обусловленную публично-правовой природой государства и государственной власти. Поэтому взыскание налога, необходимое для охраны прав и интересов других лиц и государства, должно расцениваться не как произвольное лишение собственника его имущества, а как законное изъятие части имущества, вытекающее из конституционной публично-правовой обязанности.

Наделение налогового органа полномочием бесспорного взыскания налоговых платежей правомерно в той степени, в какой такие действия (а) остаются в рамках налоговых имущественных отношений и (б) не отменяют и не умаляют права и свободы человека и гражданина. При этом Конституционный Суд отметил, что ко всем юридическим лицам применяется один и тот же - бесспорный - порядок взыскания налоговых платежей, а в случае их несогласия - один и тот же порядок защиты путем обращения в вышестоящие налоговые органы и (или) в суд. Такой механизм обусловлен особенностями налогоплательщика - юридического лица, имеющего в отличие от физических лиц обособленное имущество и отвечающего по своим обязательствам этим имуществом. Применительно к физическим лицам используется судебный порядок взыскания налоговой задолженности, чтобы не допустить административного вмешательства в права личности и вторжения в отношения, в которых стороны не находятся в состоянии власти - подчинения.

Из публично-правового характера обязанности по уплате налогов вытекает и бесспорный порядок взыскания с юридических лиц пени как компенсации потерь государственной казны в результате недополучения налоговых сумм в срок. От этих мер, имеющих восстановительный характер, следует отличать карательные меры, являющиеся наказанием за налоговые правонарушения. При наличии последнего орган налоговой полиции вправе принять решение о взыскании штрафа с юридического лица. Будучи обжаловано налогоплательщиком, взыскание должно быть приостановлено до вынесения судом решения по жалобе налогоплательщика.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Положения частей первой и второй статьи 29 Всеобщей декларации прав человека, статьи 4 Международного пакта об экономических, социальных и культурных правах о допустимости только таких ограничений прав человека, какие установлены законом в определенных общественно значимых целях.

3. Постановление от 18 февраля 1997 года N 3-П по делу о проверке конституционности Постановления Правительства Российской Федерации от 28 февраля 1995 года "О введении платы за выдачу лицензий на производство, розлив, хранение и оптовую продажу алкогольной продукции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 8. Ст. 1010).

Правовые категории в Постановлении.

Порядок установления федеральных налогов и сборов; источник доходов федерального бюджета; принцип разделения властей; компетенция органов государственной власти.

Заявители.

Народное Собрание Республики Дагестан, Государственная Дума Ставропольского края, Тульская областная Дума (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренного Постановления Правительства РФ, которым во исполнение Указа Президента РФ от 11 июня 1993 года N 918 установлены лицензионные сборы (в процентах от установленного законодательством МРОТ за литр продукции) за эти виды деятельности и за обследование предприятий на соответствие требованиям, предъявляемым к производству, розливу, хранению и оптовой продаже алкогольной продукции, установлены распределение сумм этих сборов, штрафные санкции за безлицензионное осуществление производства, розлива, хранения и оптовой продажи алкогольной продукции.

Позиция заявителей.

Указанным Постановлением Правительство РФ ввело новые федеральные сборы, нарушив положения Конституции РФ, согласно которым федеральные налоги и сборы находятся в ведении Российской Федерации и устанавливаются только федеральным законом. Тем самым оспариваемый акт не соответствует Конституции с точки зрения разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти по форме акта и по порядку его опубликования

Итоговый вывод решения.

Рассмотренное Постановление Правительства РФ не соответствует статьям 57, 75 (часть 3) Конституции РФ, поскольку рассматриваемые лицензионные сборы являются федеральными и право на их установление принадлежит федеральному законодателю.

С учетом того, что лицензионный сбор, установленный рассмотренным Постановлением Правительства, является источником доходной части федерального бюджета, неисполнение которого может привести к нарушению ряда конституционных прав и свобод граждан, данное Постановление утрачивает силу по истечении шести месяцев с момента признания его не соответствующим Конституции.

Признание неконституционным рассматриваемого Постановления Правительства РФ является основанием отмены в установленном порядке положений других нормативных актов, основанных на этом Постановлении, признанном неконституционным, либо воспроизводящих его или содержащих такие же положения, которые были предметом запросов. Положения этих нормативных актов не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами.

Правительству РФ и Федеральному Собранию надлежит принять меры по обеспечению конституционной формы законодательного установления лицензионных сборов при производстве и обороте этилового спирта и алкогольной продукции.

Мотивы решения.

Рассматриваемые сборы являются федеральными и как таковые должны быть установлены федеральным законодательным органом, в форме федерального закона, в предусмотренном законом порядке и введены в действие в соответствии с законодательством. Указанные сборы не были установлены надлежащим образом. Хотя в ряде федеральных бюджетных законов они зафиксированы в качестве одного из источников федерального бюджета, одно лишь перечисление их в этих законах нельзя рассматривать как их установление, поскольку такие законы не содержат существенных элементов налоговых обязательств.

В соответствии с Конституцией РФ (пункт "з" статьи 71) федеральные налоги и сборы и федеральный бюджет - самостоятельные сферы правового регулирования. Правительство при представлении проектов бюджетов, упоминающих рассматриваемые сборы как один из источников доходов, было обязано одновременно представить проекты федеральных законов об установлении соответствующих лицензионных сборов. Принятие Правительством РФ рассматриваемого Постановления не соответствует Конституции с точки зрения разграничения компетенции между федеральными органами государственной власти.

Особое мнение по данному делу представила судья Т.Г. Морщакова.

4. Постановление от 1 апреля 1997 года N 6-П по делу о соответствии Конституции Российской Федерации пунктов 8 и 9 Постановления Правительства Российской Федерации от 1 апреля 1996 года N 479 "Об отмене вывозных таможенных пошлин, изменении ставок акциза на нефть и дополнительных мерах по обеспечению поступления доходов в федеральный бюджет" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 14. Ст. 1729).

Правовые категории в Постановлении.

Налоги и сборы; принцип разделения властей; разграничение компетенции органов государственной власти РФ и ее субъектов.

Заявитель.

Законодательное Собрание Красноярского края (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Пункт 8 Постановления Правительства РФ от 1 апреля 1996 года N 479, предусматривающий введение сбора, уплачиваемого энергоснабжающими организациями, за отпускаемую электроэнергию предприятиям сферы материального производства, притом что данный сбор включается в состав себестоимости производства и передачи электроэнергии, а суммы сборов направляются в доход федерального бюджета; пункт 9 этого же Постановления, согласно которому региональным энергетическим комиссиям субъектов РФ предписано учитывать указанный сбор при регулировании тарифов на электроэнергию.

Позиция заявителя.

Характеристики сбора за электроэнергию свидетельствуют о том, что фактически он представляет собой акциз (косвенный налог, включаемый в цену товара) и по своей природе является федеральным налогом. Правительство РФ, ведя указанный сбор и возложив на региональные энергетические комиссии обязанность учитывать его при регулировании тарифов на электроэнергию, вышло за пределы своей компетенции.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренные положения не соответствуют статьям 57, 75 (часть 3) и 115 (часть 1) Конституции РФ, поскольку вводимый ими сбор за электроэнергию по своей природе является федеральным налогом и как таковой мог быть установлен только федеральным законодателем.

Мотивы решения.

Конституционный Суд подтвердил, что рассматриваемый сбор является федеральным налогом, и, сославшись на ранее сформулированную правовую позицию, указал, что применительно к федеральным налогам и сборам необходимым условием признания их "законно установленными" в смысле статьи 57 Конституции РФ является установление их федеральным законодательным органом, в форме федерального закона и с соблюдением установленной Конституцией законодательной процедуры (см. Постановление от 18 февраля 1997 года N 3-П). Рассматриваемый сбор ни до, ни после принятия Правительством РФ решения о его введении не получил закрепления в федеральных законах о налогах и бюджете. Более того, федеральным законодателем было выражено отрицательное отношение к введению данного сбора. Следовательно, в данном случае Правительство РФ превысило свои полномочия, вмешалось в компетенцию федерального органа законодательной власти, нарушив принцип разделения властей и предусмотренный Конституцией порядок установления федеральных налогов и сборов.

5. Постановление от 8 октября 1997 года N 13-П по делу о проверке конституционности Закона Санкт-Петербурга от 14 июля 1995 года "О ставках земельного налога в Санкт-Петербурге в 1995 году" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 42. Ст. 4901).

Правовые категории в Постановлении.

Компетенция законодательного органа субъекта РФ и местного самоуправления в сфере налогов; единство финансовой политики; обязанность платить законно установленные налоги; опубликование и вступление законов в силу; обратная сила закона; общие принципы налогообложения; равенство прав граждан; определенность норм законов о налогах; ответственность за нарушение налогового законодательства; недопустимость жалобы в Конституционный Суд РФ.

Заявитель.

Товарищество с ограниченной ответственностью "Склады-автотранспорт-механизмы" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения статьи 2 и пункта 2 статьи 4 Закона Санкт-Петербурга от 14 июля 1995 года, устанавливающие новые повышенные ставки земельного налога в Санкт-Петербурге, вводимые в действие с 1 июля 1995 года.

Позиция заявителя.

Ставки земельного налога должны определяться органами местного самоуправления Санкт-Петербурга; приняв оспариваемый Закон, Законодательное Собрание Санкт-Петербурга вышло за пределы своих полномочий; введенные Законом ставки завышены; Закону, ухудшающему положение налогоплательщиков, придана обратная сила.

Итоговый вывод решения.

Оспоренные нормативные положения, согласно которым нормам о ставках земельного налога, ухудшающим положение налогоплательщиков, придана обратная сила, не соответствуют статьям 54 (часть 2) и 57 Конституции РФ.

Федеральному Собранию и Правительству РФ надлежит обеспечить разработку и принятие единых правил расчета средней ставки земельного налога на городские земли и ее использования при дифференциации ставок по местоположению и зонам различной градостроительной ценности.

Мотивы решения.

Согласно законодательству РФ, земельный налог относится к местным, а местные налоги устанавливаются представительными органами местного самоуправления самостоятельно. Однако в городах федерального значения Москве и Санкт-Петербурге предметы ведения их муниципальных образований определяются законами субъектов РФ - городов федерального значения. Содержащееся в жалобе заявителя ходатайство о нарушении оспариваемым законом компетенции местного самоуправления не может быть признано допустимым, поскольку жалобы граждан и объединений граждан допустимы в целях защиты их конституционных прав и свобод.

Законно установленными в субъектах РФ могут считаться только налоги, введенные законодательными органами субъектов РФ в соответствии с общими принципами налогообложения. Одним из них, как было отмечено Конституционным Судом ранее, является принцип, согласно которому перечень региональных налогов и сборов носит исчерпывающий характер (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П). Это предполагает ограничение по введению дополнительных налогов и по повышению ставок налогов. В случае противоречия между федеральным законом и иным актом действует федеральный закон. Однако проверка соответствия актов субъектов РФ федеральным законам (в данном случае - для решения вопроса о превышении средних ставок земельного налога оспариваемыми положениями Закона Санкт-Петербурга по сравнению с Законом РФ "О плате за землю") не относится к полномочиям Конституционного Суда РФ.

Вместе с тем Конституционный Суд обратил внимание Федерального Собрания и Правительства РФ на необходимость разработки единых правил расчета средней ставки земельного налога, отсутствие которых в федеральном законодательстве означает, что не происходит реального ограничения свободы региональных законодателей при начислении таких ставок. Такое положение вещей, когда ставки могут устанавливаться органами местного самоуправления и государственной власти, произвольно, нельзя считать допустимым. К произволу государственных органов и должностных лиц в их отношениях с налогоплательщиками и к нарушению равенства прав граждан перед законом может привести неопределенность норм в законах о налогах. С целью не допустить этого законодательные органы должны обеспечивать, чтобы законы о налогах были конкретными и понятными.

Из буквального смысла Закона Санкт-Петербурга следует, что при введении его в действие ему была придана обратная сила. В силу статьи 57 Конституции недопустимо не только придание законам, ухудшающим положение налогоплательщиков, обратной силы путем прямого указания об этом в законе, но и издание законов, по своему смыслу имеющих обратную силу, хотя бы и без особого указания об этом в тексте закона. Также недопустимо придание таким законам обратной силы в актах официального или иного толкования либо правоприменительной практикой.

Придание обратной силы закону, ухудшающему положение налогоплательщиков, означало, что неуплата земельного налога по новым ставкам могла послужить основанием для привлечения к ответственности за нарушение налогового законодательства. Однако в соответствии со статьей 54 (часть 2) Конституции РФ никто не может нести ответственность за деяние, которое в момент его совершения не признавалось правонарушением.

6. Постановление от 11 ноября 1997 года N 16-П по делу о проверке конституционности статьи 11.1 Закона РФ от 1 апреля 1993 года "О Государственной границе Российской Федерации" в редакции от 19 июля 1997 года (Собрание законодательства Российской Федерации. 1997. N 46. Ст. 5339).

Правовые категории в Постановлении.

Понятие "законно установленные налоги и сборы"; разграничение компетенции в сфере налогообложения между органами законодательной и исполнительной власти.

Заявитель.

Глава администрации Хабаровского края (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения частей первой и второй статьи 11.1 Закона РФ от 1 апреля 1993 года, устанавливающие сбор за пограничное оформление и закрепляющие полномочия Правительства РФ по определению его размера, порядка взимания, а также установлению категорий лиц, освобождаемых полностью или частично от уплаты указанного сбора.

Позиция заявителя.

Введение сбора за пограничное оформление является недопустимым ограничением конституционных прав каждого на свободу выезда за пределы РФ и беспрепятственного возвращения в Российскую Федерацию, не соответствует нормам международного права и ряду международных договоров РФ, нарушает гарантии свободы экономической деятельности; кроме того, федеральный сбор, включая такие его неотъемлемые элементы, как налоговая база, ставки и льготы, может быть установлен только федеральным законом и законодатель не вправе делегировать эти полномочия правительству.

Итоговый вывод решения.

Соответствуют Конституции РФ следующие положения оспоренного Закона:

- о введении налогового платежа (сбора за пограничное оформление);

- об установлении порядка взимания сбора за пограничное оформление Правительством РФ.

Не соответствуют Конституции РФ, ее статье 57, положения оспоренного Закона об установлении размеров сбора за пограничное оформление, а также категорий владельцев транспортных средств и грузов, иных лиц, освобождаемых полностью или частично от уплаты указанного сбора Правительством РФ.

Мотивы решения.

(а) Как правило, налоговые платежи при внесении их в бюджет не имеют целевого назначения. Совершение государственных расходов не должно быть обусловлено поступлением отдельных налоговых платежей. Вместе с тем в определенных случаях налоговый платеж может носить целевую направленность, обусловленную интересами определенных групп населения либо отраслей хозяйства или ведомств.

(б) Сбор за пограничное оформление по своей юридической природе подпадает под конституционное понятие "федеральные налоги и сборы", установление которых в соответствии со статьями 71 (пункт "з") и 57 Конституции РФ относится к полномочиям федерального законодательного органа, так как обладает следующими признаками: он представляет собой основанную на законе денежную форму отчуждения собственности с целью обеспечения расходов публичной власти, осуществляемого в том числе на началах обязательности, безвозвратности, индивидуальной безвозмездности; указанный сбор поступает в специальный бюджетный фонд.

(в) Согласно ранее выраженной правовой позиции, касающейся понятия "законно установленные налоги и сборы": установить налог или сбор можно только законом; налоги, взимаемые не на основе закона, не могут считаться "законно установленными"; Конституция РФ исключает возможность установления налогов и сборов органами исполнительной власти; установить налог или сбор - не значит только дать ему название, необходимо определение в законе существенных элементов налоговых обязательств (см., например: Постановления от 4 апреля 1996 года N 9-П; от 18 февраля 1997 года N 3-П). Таким образом, налог или сбор может считаться законно установленным только в том случае, если законом зафиксированы существенные элементы налогового обязательства, то есть установить налог можно только путем прямого перечисления в законе о налоге существенных элементов налогового обязательства.

Конституционное требование об установлении налогов и сборов только и исключительно в законодательном порядке представляет собой один из принципов правового демократического государства и имеет своей целью гарантировать, в частности, права и законные интересы налогоплательщиков от произвола и несанкционированного вмешательства исполнительной власти. Только закон в силу его определенности, стабильности, особого порядка принятия может предоставить налогоплательщику достоверные данные для исполнения им налоговой повинности. Если существенные элементы налога или сбора устанавливаются исполнительной властью, то принцип определенности налоговых обязательств подвергается угрозе, поскольку эти обязательства могут быть изменены в худшую для налогоплательщика сторону в упрощенном порядке.

Особые мнения по данному делу представили судьи Н.В. Витрук и А.Л. Кононов.

7. Постановление от 12 мая 1998 года N 14-П по делу о проверке конституционности отдельных положений абзаца шестого статьи 6 и абзаца второго части первой статьи 7 Закона Российской Федерации от 18 июня 1993 года "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 20. Ст. 2173).

Правовые категории в Постановлении.

Защита права частной собственности; свобода экономической деятельности; применение административной ответственности; юрисдикция налоговых органов; соразмерность ограничения прав.

Заявители.

Судья Дмитровского районного суда Московской области; ряд граждан - индивидуальных предпринимателей; общество с ограниченной ответственностью (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Норма абзаца шестого статьи 6 Закона РФ "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением", согласно которой налоговые органы обязаны налагать предусмотренные данным Законом штрафы на предприятия и физических лиц, виновных в нарушении установленного порядка применения контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением; положение абзаца второго части первой статьи 7 этого же Закона, в соответствии с которым предприятие, ведущее денежные расчеты с населением без применения контрольно-кассовой машины, подвергается штрафу в 350-кратном размере минимальной месячной оплаты труда.

Позиция заявителей.

По мнению заявителей, подвергнутых на основании разовых проверок указанному штрафу за ведение денежных расчетов с населением без применения контрольно-кассовых машин, рассматриваемые нормы нарушают принцип равенства всех перед законом и судом, конституционные гарантии права собственности, права на судебную защиту и права на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности.

Итоговый вывод решения.

Абзац шестой статьи 6 Закона РФ "О применении контрольно-кассовых машин при осуществлении денежных расчетов с населением" соответствует Конституции, при этом взыскание штрафов с физических лиц должно производиться в судебном порядке; взыскание штрафов с юридических лиц не может осуществляться в бесспорном порядке без их согласия.

Абзац второй части первой статьи 7 Закона, как устанавливающий несоразмерное ограничение гарантированных Конституцией прав, не соответствует статьям 19 (часть 1), 34 (часть 1), 35 (части 1, 2 и 3) и 55 (часть 3) Конституции РФ.

До урегулирования Федеральным Собранием данного вопроса в соответствии с Конституцией за совершение предусмотренного этим положением Закона правонарушения штраф налагается в размере, предусмотренном статьей 146.5 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях, то есть от 50 до 100 МРОТ.

Мотивы решения.

Наделение налоговых органов полномочием налагать штрафы за нарушение требований по применению контрольно-кассовых машин, направленных на обеспечение публичных интересов и правопорядка в сфере торговли и финансовой дисциплины, не противоречит предназначению налоговых органов, находящихся в структуре федеральных органов исполнительной власти и осуществляющих контроль за соблюдением налогового законодательства. Указанные штрафы взыскиваются с физических лиц в судебном порядке, с юридических лиц - в бесспорном порядке. При этом необходимо учитывать правовую позицию Конституционного Суда, согласно которой в случае обжалования юридическим лицом решения налогового органа о взыскании штрафа оно не может производиться в бесспорном порядке, а приостанавливается до вынесения судом решения (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П).

Что касается санкции, предусмотренной абзацем вторым части первой статьи 7 оспариваемого Закона, то она была признана Конституционным Судом не соответствующей Конституции по следующим причинам: (а) право частной собственности и свобода экономической деятельности не являются абсолютными и могут быть ограничены, однако такое ограничение должно отвечать требованиям справедливости, быть соразмерным конституционно закрепленным целям, а также характеру совершенного деяния. Установление законодателем недифференцированного по размеру штрафа за неприменение контрольно-кассовых машин этим требованиям не отвечает. При отсутствии возможности снижать размер штрафа с учетом характера правонарушения, размера причиненного вреда, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств данная мера воздействия может превратиться в инструмент подавления экономической инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права частной собственности; (б) принятым в более позднее время по сравнению с рассматриваемым Законом положением статьи 146.5 Кодекса РСФСР об административных правонарушениях установлен штраф с индивидуальных предпринимателей за продажу товаров и иных предметов без применения контрольно-кассовых машин в размере от 50 до 100 МРОТ. В силу принципа равенства всех перед законом законодатель не мог в данном случае за одно и то же деяние устанавливать неравные виды ответственности в зависимости от организационно-правовой формы предпринимательской деятельности. Поэтому с юридических лиц также не должен взиматься штраф в размере 350 МРОТ.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Часть 2 статьи 29 Всеобщей декларации прав человека, пункт 3 статьи 12 Международного пакта о гражданских и политических правах, пункт 2 статьи 10 и пункт 2 статьи 11 Конвенции о защите прав человека и основных свобод, пункт 3 статьи 2 Протокола N 4 к этой Конвенции, закрепляющие правила установления ограничений прав и свобод человека.

8. Постановление от 17 июля 1998 года N 22-П по делу о проверке конституционности Постановлений Правительства Российской Федерации от 26 сентября 1995 года N 962 "О взимании платы с владельцев или пользователей автомобильного транспорта, перевозящего тяжеловесные грузы, при проезде по автомобильным дорогам общего пользования" и от 14 октября 1996 года N 1211 "Об установлении временных ставок платы за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобильным дорогам и использовании средств, получаемых от этой платы" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 30. Ст. 3800).

Правовые категории в Постановлении.

Признаки налоговых платежей; порядок установления федеральных налогов и сборов; принцип разделения властей; компетенция органов государственной власти.

Заявитель.

Председатель Правительства Республики Карелия (в порядке части 2 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспоренных Постановлений Правительства РФ, затрагивающие разграничение компетенции между Правительством РФ и Федеральным Собранием.

Позиция заявителя.

Характеристики введенного оспариваемыми актами платежа (плательщики, ставка и порядок ее дифференциации, зачисление платежа в Федеральный дорожный фонд) позволяют сделать вывод о том, что Правительством РФ фактически установлен новый вид налога, то есть оно вышло за пределы своей компетенции.

Итоговый вывод решения.

С точки зрения разграничения компетенции между Правительством РФ и Федеральным Собранием оспариваемые акты не противоречат Конституции РФ.

Мотивы решения.

Для того чтобы решить вопрос, относится ли к компетенции Правительства РФ установление платы за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобильным дорогам, Конституционный Суд определил ее правовую природу. Было отмечено, что эта плата имеет свою специфику: (а) она не отвечает признаку индивидуальной безвозмездности, поскольку плательщик, внеся эту плату, индивидуализированную соразмерно наносимому им ущербу федеральным автомобильным дорогам, получает возможность использовать эти дороги; (б) возникновение обязанности по ее уплате основано на несвойственной налоговому платежу свободе выбора, в данном случае - выбора способа транспортировки груза и (в) последствием неуплаты данного платежа является не принудительное изъятие соответствующих денежных средств в виде налоговой недоимки, а отказ в выдаче разрешения на перевозку тяжеловесных грузов. Что касается зачисления этой платы в Федеральный дорожный фонд, консолидированный в федеральном бюджете, то, как отметил Конституционный Суд, это не является основанием для признания ее фискального характера, поскольку, согласно бюджетному законодательству, пополнение бюджета осуществляется не только на основе налоговых платежей. Таким образом, рассматриваемая плата не обладает рядом признаков, присущих налоговому обязательству в его конституционно-правовом смысле, как он был определен Конституционным Судом (см. Постановление от 11 ноября 1997 года N 16-П).

Так как плата за провоз тяжеловесных грузов по федеральным автомобильным дорогам не является налоговым платежом, на нее не распространяется требование статьи 57 Конституции РФ об установлении налоговых платежей только законами, предполагающее закрепление в них помимо наименования налогового платежа также существенных его элементов.

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

9. Постановление от 12 октября 1998 года N 24-П по делу о проверке конституционности пункта 3 статьи 11 Закона Российской Федерации от 27 декабря 1991 года "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1998. N 42. Ст. 5211).

Правовые категории в Постановлении.

Право на обращение в Конституционный Суд РФ; момент исполнения обязанности платить законно установленные налоги; равенство прав граждан; гарантии права частной собственности.

Заявители.

Акционерное общество "Кондопожский комбинат хлебопродуктов", государственное унитарное предприятие Научно-исследовательский центр по испытаниям и доводке автомототехники (НИЦИАМТ) (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение пункта 3 статьи 11 оспоренного Закона РФ, согласно которому "обязанность юридического лица по уплате налога прекращается уплатой им налога".

Позиция заявителей.

Вследствие неопределенности оспариваемого положения в правоприменительной практике сложилось правило, по которому обязанность налогоплательщика может считаться исполненной при поступлении соответствующих сумм в бюджет. Поэтому в случае, когда денежные средства были списаны с расчетных счетов организаций, но не поступали в бюджет, налоговые инспекции взыскивали с них недоимки в бесспорном порядке.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренное положение соответствует Конституции РФ, поскольку оно означает, с учетом конституционных норм, уплату налога налогоплательщиком - юридическим лицом со дня списания кредитным учреждением платежа с расчетного счета плательщика независимо от времени зачисления сумм на соответствующий бюджетный или внебюджетный счет.

Рассмотренное положение, с учетом смысла, придаваемого ему сложившейся правоприменительной практикой, как предусматривающее прекращение обязанности налогоплательщика - юридического лица по уплате налога лишь с момента поступления соответствующих сумм в бюджет и тем самым допускающее возможность повторного взыскания с налогоплательщика не поступивших в бюджет налогов, не соответствует статьям 19 (часть 1) и 35 (часть 3) Конституции РФ.

Мотивы решения.

Конституционным Судом было прежде всего подтверждено право и акционерного общества, и государственного унитарного предприятия на обращение в Суд с конституционной жалобой. (см. Постановление от 24 октября 1996 года N 17-П).

Согласно правовой позиции Конституционного Суда, конституционная обязанность платить законно установленные налоги имеет публично-правовой характер (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П). В процессе исполнения этой обязанности принимают участие, кроме налогоплательщика, кредитные учреждения и государственные органы. При этом истолкование статьи 57 Конституции в системной связи с другими положениями Конституции не позволяет сделать вывод, что налогоплательщик несет ответственность за действия всех организаций, участвующих в многостадийном процессе уплаты и перечисления налогов в бюджет. Напротив, положение статьи 57 Конституции предполагает, что публично-правовая обязанность налогоплательщика - юридического лица по уплате налогов считается исполненной в тот момент, когда фактически произошло изъятие части его имущества, предназначенной для уплаты в бюджет, то есть в день списания с его расчетного счета в кредитном учреждении денежных средств, при наличии на этом счете достаточного денежного остатка. В этом случае бесспорное списание не поступивших в бюджет средств (которые уже не являются недоимкой) противоречит конституционному положению о недопустимости лишения кого-либо его имущества иначе как по решению суда (часть 3 статьи 35 Конституции).

Применительно к налогоплательщикам - физическим лицам законодательство с учетом многостадийности процесса уплаты налогов предусматривает, что, в частности, подоходный налог считается ими уплаченным с момента удержания его из их заработной платы работодателем, а не с момента его поступления в бюджет. Различный подход к определению момента исполнения обязательства по уплате налогов юридическими и физическими лицами не имеет конституционного обоснования.

10. Постановление от 15 июля 1999 года N 11-П по делу о проверке конституционности отдельных положений Закона РСФСР "О Государственной налоговой службе РСФСР" и Законов Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и "О федеральных органах налоговой полиции" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 30. Ст. 3988).

Правовые категории в Постановлении.

Допустимость жалобы в Конституционный Суд РФ; налоговая ответственность; принцип равенства; принцип справедливости; принцип соразмерности ответственности; определенность правовой нормы; судебная защита прав; свобода предпринимательской деятельности; меры принуждения: правовосстановительные и штрафные.

Заявители.

Акционерные общества "Большевик", "Свет", "Сыктывкарский лесопромышленный комплекс", "Банк Сосьете Женераль Восток", "Монсанто", акционеры акционерного общества "Боткинский молочный завод", гражданин А.Н. Кузнецов (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения подпункта "а", абзаца первого подпункта "б", подпункта "в" пункта 1 статьи 13 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" и аналогичные им положения пункта 8 статьи 7 Закона РСФСР "О Государственной налоговой службе РСФСР", которыми устанавливается ответственность налогоплательщика (в виде пеней, штрафов, взыскания сумм сокрытого или заниженного дохода), нарушившего законодательство о налогах и сборах.

Позиция заявителей.

Санкции, установленные оспариваемыми нормами, являются неоправданно завышенными, были применены к заявителям без соблюдения надлежащей процедуры, без установления вины и других обстоятельств, чем были нарушены их конституционные права.

Итоговый вывод решения.

Рассмотренные положения не соответствуют статьям 19 (часть 1), 34 (часть 1), 45 (часть 1), 46 (часть 1), 55 (части 2 и 3) и 57 Конституции РФ, поскольку вводят чрезмерные ограничения конституционных прав и не отвечают требованию определенности содержания правовой нормы.

Мотивы решения.

Для обеспечения выполнения конституционной обязанности по уплате законно установленных налогов и сборов законодатель вправе устанавливать меры принуждения, как правовосстановительные (погашение недоимки и возмещение ущерба от несвоевременной и неполной уплаты налога), так и штрафные (возлагающие на нарушителей дополнительные выплаты в качестве меры ответственности). Вместе с тем при установлении таких принудительных мер законодатель ограничен конституционными и общими принципами права, содержание которых было раскрыто Конституционным Судом в ряде постановлений (см. Постановления от 27 января 1993 года N 1-П; от 25 апреля 1995 года N 3-П; от 17 декабря 1996 года N 20-П; от 8 октября 1997 года N 13-П; от 11 марта 1998 года N 8-П; от 12 мая 1998 года N 14-П).

Рассматриваемые положения ввиду недостаточной четкости и разграниченности содержащихся в них составов правонарушений (а) не соответствуют критерию определенности правовой нормы, вытекающему из конституционного принципа равенства всех перед законом и судом; (б) позволяют подвергать налогоплательщиков штрафным взысканиям за одни и те же действия многократно, вопреки принципу справедливой ответственности, что приводит к явно чрезмерным ограничениям и, по сути, к недопустимому умалению конституционных прав и свобод.

Предусмотренные рассматриваемыми положениями санкции также являются неопределенными. Отсутствие разграничения мер принуждения на правовосстановительные и штрафные расширяет возможности произвольного применения этих норм в бесспорном порядке, то есть вне законной судебной процедуры, что не соответствует требованиям Конституции. В соответствии с правовыми позициями Конституционного Суда наложение штрафных санкций за правонарушение предполагает (а) доказывание факта совершения правонарушения и степени вины налогоплательщика; (б) соблюдение принципа соразмерности, то есть установление публично-правовой ответственности лишь за виновное деяние и ее дифференциацию в зависимости от тяжести содеянного, размера и характера причиненного ущерба, степени вины правонарушителя и иных существенных обстоятельств (см. Постановление от 17 декабря 1996 года N 20-П). Рассматриваемые положения и по своему буквальному смыслу, и по смыслу, придаваемому им правоприменительной практикой, не отвечали этим требованиям.

11. Постановление от 28 октября 1999 года N 14-П по делу о проверке конституционности статьи 2 Федерального закона "О внесении изменений и дополнений в Закон Российской Федерации "О налоге на прибыль предприятий и организаций" (Собрание законодательства Российской Федерации. 1999. N 45. Ст. 5478).

Правовые категории в Постановлении.

Обязанность платить законно установленные налоги; существенные элементы налогового обязательства; имущество юридического лица; судебная защита права частной собственности; пробел в законодательстве; конституционное истолкование законодательства.

Заявитель.

Открытое акционерное общество "Энергомашбанк" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения статьи 2 оспоренного Федерального закона и пункта 57 Положения об особенностях определения налогооблагаемой базы для уплаты налога на прибыль банками и другими кредитными учреждениями (утвержденного Постановлением Правительства РФ от 16 мая 1994 года N 490), позволяющие относить доходы в виде присужденных или признанных должником штрафов, пеней и других санкций за нарушение условий договоров на финансовые результаты деятельности банка, учитываемые при налогообложении прибыли.

Позиция заявителя.

Отнесение на финансовые результаты деятельности банка присужденных в его пользу и признанных должником санкций за нарушение условий договора до фактического поступления соответствующих сумм на счет банка нарушает его право частной собственности.

Итоговый вывод решения.

Статья 2 оспоренного Федерального закона не соответствует статьям 35, 46 и 57 Конституции РФ в части, в какой она допускает действие подзаконного акта, на основании которого в противоречие с действующим налоговым законодательством при начислении налога на прибыль банка в налогооблагаемую базу включаются суммы присужденных, но не полученных штрафов, пеней и других санкций, а также позволяет судам при рассмотрении споров ограничиваться установлением только формальных условий применения этой нормы.

Данное решение является основанием отмены в установленном порядке других норм, которые имеют тот же неконституционный смысл. Такие нормы не могут применяться судами, другими органами и должностными лицами. Это требование во всяком случае распространяется на норму об отнесении к расходам и потерям банков-должников присужденных или признанных ими сумм штрафов, пеней и других санкций и на аналогичные нормы, касающиеся других должников банка-кредитора.

Впредь до принятия федерального закона при определении налогооблагаемой базы для начисления налога на прибыль в части присужденных, но неполученных сумм штрафов, пеней и других санкций, подлежат применению с учетом настоящего Постановления нормы Налогового кодекса РФ и Закона РФ "О налоге на прибыль предприятий и организаций", а также не противоречащие им нормативные акты в их конституционном истолковании.

Федеральному Собранию надлежит принять федеральный закон, необходимость которого вытекает из положений действующих законов, исходя из конституционных принципов налогообложения и настоящего Постановления.

Дело открытого акционерного общества "Энергомашбанк" подлежит пересмотру в установленном порядке с учетом настоящего Постановления.

Мотивы решения.

Конституционный Суд подтвердил свои правовые позиции, согласно которым:

(а) объект налогообложения является существенным элементом налогового обязательства и должен быть установлен законом (см. Постановление от 11 ноября 1997 года N 16-П). В соответствии с Законом РФ "О налоге на прибыль предприятий и организаций" объектом налогообложения являются только полученные прибыль, доходы, а имущественные права (права требования) объектом налогообложения не признаются. Рассматриваемые нормы в нарушение статьи 57 Конституции допускают действие подзаконного акта, устанавливающего объект налогообложения в противоречие с федеральным законом;

(б) налогоплательщик не может ограничиваться в распоряжении по своему усмотрению тем находящимся в его частной собственности имуществом, налог с которого уже уплачен (см. Постановление от 12 октября 1998 года N 24-П). Поскольку оспариваемый порядок исчисления налогооблагаемой базы предполагает фактическое взимание налога не с прибыли, а за счет имущества, налоги с которого уже уплачены, он может повлечь нарушение имущественных прав и интересов банка как собственника;

(в) судебная защита прав и законных интересов налогоплательщиков будет ущемлена, если суды при рассмотрении дела не исследуют по существу его фактические обстоятельства, а ограничиваются только установлением формальных условий применения нормы (см. Постановления от 6 июня 1995 года N 7-П; от 13 июня 1996 года N 14-П). При решении вопроса о привлечении к налоговой ответственности банка-кредитора или его должников и о возложении на одну из этих сторон обязанности по уплате налога суды должны выявлять возможность изменения срока уплаты налогов, виновное непринятие банком-кредитором всех предусмотренных законом мер по обеспечению реального получения присужденных или признанных должником сумм штрафов, пеней, других санкций, необоснованность отнесения должником банка на свои расходы и потери этих сумм без цели реальной их выплаты кредитору, факты создания банком-налогоплательщиком искусственной ситуации с отсутствием денег на его расчетном счете, а также другие фактические обстоятельства.

12. Постановление от 28 марта 2000 года N 5-П по делу о проверке конституционности подпункта "к" пункта 1 статьи 5 Закона Российской Федерации "О налоге на добавленную стоимость" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. N 14. Ст. 1533).

Правовые категории в Постановлении.

Налог на добавленную стоимость; передача имущественных авторских прав; принцип юридического равенства.

Заявители.

Закрытое акционерное общество "Конфетти", гражданка И.В. Савченко (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение оспоренного Закона РФ в части, в которой от НДС освобождается получение авторских прав.

Позиция заявителей.

Оспариваемое положение не соответствует статье 57 Конституции в той мере, в какой оно служит основанием для освобождения от уплаты НДС только получателя авторских прав и при этом не освобождает от уплаты данного налога лиц, которые передают авторские права.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемое положение не противоречит Конституции РФ, поскольку в системной взаимосвязи с другими положениями Закона РФ "О налоге на добавленную стоимость" и Закона РФ "Об авторском праве и смежных правах" оно означает освобождение от уплаты НДС оборотов в виде вознаграждения, получаемого обладателем имущественных авторских прав на использование произведения от их приобретателя по авторскому договору.

Оспариваемое положение не соответствует статьям 19 (часть 1 и 2) и 57 Конституции РФ, поскольку с учетом смысла, придаваемого ему сложившейся правоприменительной практикой, оно служит основанием для обложения налогом на добавленную стоимость оборотов в виде вознаграждения, получаемого обладателем имущественных авторских прав на использование произведения от их приобретателя по авторскому договору.

Конституционно-правовой смысл рассматриваемого положения Закона РФ "О налоге на добавленную стоимость", выявленный Конституционным Судом в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике. Дело ЗАО "Конфетти" подлежит пересмотру в установленном законом порядке.

Мотивы решения.

В силу статьи 57 Конституции каждый обязан платить лишь законно установленные налоги. Конституционный Суд неоднократно указывал, что налог и сбор можно считать законно установленными только в том случае, если законом зафиксированы все существенные элементы налогового обязательства (см. Постановления от 18 февраля 1997 года N 3-П; от 11 ноября 1997 года N 16-П). При этом законы о налогах должны содержать четкие и понятные нормы, поскольку расплывчатость налоговой нормы может привести к не согласующемуся с принципом правового государства произвольному и дискриминационному ее применению государственными органами и должностными лицами в их отношениях с налогоплательщиками и тем самым к нарушению принципа юридического равенства (см. Постановления от 8 октября 1997 года N 13-П; от 11 ноября 1997 года N 16-П). Неопределенность в понимании рассматриваемого положения связана с вопросом о том, распространяется ли предусмотренная им льгота на лицо, обладающее имущественными авторскими правами и передающее их по авторскому договору.

В соответствии с Законом РФ "Об авторском праве и смежных правах" принадлежащие лицу имущественные авторские права могут передаваться иным лицам по авторскому договору. Данные авторские права в таком случае выступают как имущественная ценность. По смыслу положений Закона РФ "О налоге на добавленную стоимость", плательщиком налога является обладатель товара, передающий его другой стороне (получателю) за определенную сумму. Статья 5 этого Закона, предусматривающая освобождение от налогообложения указанные в ней обороты по реализации товаров, работ и услуг, означает, что от данного налога освобождаются лица, получающие определенную сумму за реализацию товара. Следовательно, законодатель, устанавливая рассматриваемую налоговую льготу, не имел в виду освобождение от НДС получателя авторского права, поскольку последний и по общему правилу не является его плательщиком. Рассматриваемое положение освобождает от налогообложения суммы вознаграждения, получаемые обладателем реализуемых авторских прав на основе авторского договора.

Однако на основе официального толкования рассматриваемой нормы Министерством РФ по налогам и сборам сложилась правоприменительная практика, согласно которой от уплаты налога освобождается только получатель авторских прав, а обладатель авторских прав, передающий их, должен уплатить налог. Такая практика не соответствует Конституции, поскольку: (а) в результате получатель имущественных прав уплачивает лицу, их передающему, цену товара без включения в нее НДС и лицо, передающее авторские права и уплачивающее НДС по решению налоговых органов, ставится в худшие условия по сравнению с теми, кто, не имея льготы по данному налогу, уплачивает его на общих основаниях; (б) обладатели авторских прав ставятся в неравноправное положение в зависимости лишь от того, являются ли они юридическими или физическими лицами, так как, по смыслу Закона "О налоге на добавленную стоимость", плательщиками налога являются юридические лица.

13. Постановление от 30 января 2001 года N 2-П по делу о проверке конституционности положений подпункта "д" пункта 1 и пункта 3 статьи 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" в редакции Федерального закона от 31 июля 1998 года "О внесении изменений и дополнений в статью 20 Закона Российской Федерации "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", а также положений Закона Чувашской Республики "О налоге с продаж", Закона Кировской области "О налоге с продаж" и Закона Челябинской области "О налоге с продаж" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 10. Ст. 996).

Правовые категории в Постановлении.

Общие принципы налогообложения и сборов; принцип равного налогового бремени; законное установление налогов; налоговая юрисдикция регионов; ответственность налогоплательщиков; равенство перед законом и судом; вступление законов в силу.

Заявители.

Арбитражный суд Челябинской области, общество с ограниченной ответственностью "Русская тройка", ряд граждан - индивидуальных предпринимателей (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Подпункт "д" пункта 1 статьи 20 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", которым в перечень региональных налогов введен налог с продаж с зачислением сумм платежей по нему в бюджеты субъектов РФ и в местные бюджеты в размере соответственно 40% и 60% и с условием направления их на социальные нужды малообеспеченных групп населения; пункт 3 статьи 20 этого же Закона, определяющий плательщиков налога с продаж и некоторые его существенные элементы, включая объект налогообложения и налоговую базу, а также права субъектов РФ по установлению и введению в действие налога с продаж на своих территориях; основанные на этих нормах и воспроизводящие их положения Законов о налоге с продаж Чувашской Республики, Кировской области и Челябинской области; положение Закона Кировской области "О налоге с продаж" в части установления размера ставки налога - 5% - и порядок введения этого Закона в действие.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения, вводящие налог с продаж, не отвечают конституционным требованиям законного установления налога, нарушают принцип равенства всех перед законом и судом, конституционные гарантии права собственности, право на свободное использование своих способностей и имущества для предпринимательской и иной не запрещенной законом экономической деятельности, требование обязанности уплаты только законно установленного налога, единство экономического пространства, верховенство федерального закона. Конституционность размера ставки налога, предусмотренной Законом Кировской области, оспаривается на том основании, что федеральный законодатель, определяя ставку налога с продаж в размере до 5%, имел в виду, что региональный законодатель вправе конкретизировать ее в пределах менее 5%. Этот же Закон оспаривается по порядку введения в действие, поскольку он вступил в силу со дня официального опубликования (21 января 1999 года) и введен в действие с 1 февраля 1999 года.

Итоговый вывод решения.

Подпункт "д" пункта 1 статьи 20 Закона РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" не противоречит Конституции РФ в части включения в перечень региональных налогов налога с продаж, поскольку перечень региональных налогов, а также существенные элементы каждого регионального налога должны регулироваться федеральным законом.

Части первая, вторая, третья и четвертая пункта 3 статьи 20 этого Закона, а также основанные на них и их воспроизводящие положения рассмотренных законов субъектов Федерации не соответствуют статьям 19 (часть 1), 55 (часть 3) и 57 Конституции РФ, как не обеспечивающие необходимую полноту и определенность регулирования налога с продаж, что порождает возможность его произвольного истолкования законодателями субъектов РФ и правоприменительной практикой.

Указанные положения должны быть приведены в соответствие с Конституцией РФ и во всяком случае утрачивают силу не позднее 1 января 2002 года. Данный срок установлен, поскольку немедленное признание оспариваемых положений утратившими силу может повлечь неисполнение бюджетов субъектов РФ и местных бюджетов, источником доходной части которых служит налог с продаж, и привести к нарушению прав и свобод граждан.

Закон Кировской области "О налоге с продаж" не соответствует Конституции по порядку введения в действие, поскольку он не мог вводиться в действие ранее чем по истечении одного месяца со дня его официального опубликования. Неуплата налога в этот период не является основанием для ответственности.

Производство по делу в части проверки конституционности положения Закона Кировской области, определяющего размер ставки налога с продаж, прекращено, поскольку проверка соответствия закона субъекта РФ федеральному закону не входит в компетенцию Конституционного Суда. Обращено внимание федерального законодателя на то, что употребленная в Законе РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации" формулировка "ставка налога с продаж устанавливается в размере до 5 процентов" некорректна, поскольку допускает различное понимание (как включая 5%, но не более, так и менее 5%) и требует уточнения путем внесения изменения в данный Закон.

Дела заявителей в части, касающейся привлечения их к ответственности за налоговые правонарушения, подлежат пересмотру соответствующими правоприменительными органами с учетом смысла примененных норм, выявленного в настоящем Постановлении.

Мотивы решения.

Конституционный Суд подтвердил высказанную ранее правовую позицию, согласно которой применительно к налогам субъектов РФ "законно установленными" могут считаться только налоги, вводимые законодательными органами субъектов РФ в соответствии с общими принципами налогообложения и сборов, определенными федеральным законом (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П). В соответствии с федеральным законодательством перечень региональных налогов и их существенные элементы, а также круг налогоплательщиков должны регулироваться федеральным законом. Принятие такого федерального закона о региональном налоге порождает право субъекта РФ своим законом установить и ввести в действие данный налог при условии, что региональное регулирование не увеличивает налоговое бремя и не ухудшает положение налогоплательщиков по сравнению с федеральным законом. Поэтому само по себе дополнение перечня региональных налогов, содержащегося в Законе РФ "Об основах налоговой системы в Российской Федерации", налогом с продаж не противоречит Конституции.

Устанавливая новый налог, законодатель должен был обеспечить определенность норм закона о налоге и его соответствие общим принципам налогообложения (см. Постановление от 8 октября 1997 года N 13-П). В данном случае этого сделано не было. В частности, нормы, посвященные объекту налогообложения и кругу плательщиков налога, являются неопределенными.

Кроме того, согласно правовой позиции Конституционного Суда, недопустимо введение региональных налогов, которые позволяют формировать бюджеты одних территорий за счет налоговых доходов других территорий либо переносить уплату налогов на плательщиков других регионов (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П). Поскольку рассматриваемый Закон РФ, предоставив субъектам РФ право ввести налог с продаж, не решил вопрос о налоговой юрисдикции регионов, не исключено неоднократное обложение операций либо - в случае регламентации налоговой юрисдикции регионов законами самих субъектов РФ - нарушение прав и интересов других субъектов РФ.

Неопределенность положений Закона РФ нашла свое отражение в рассматриваемых законах субъектов. В результате неопределенности и противоречивого толкования положений Закона РФ этими региональными законами произвольно расширяются обязанности налогоплательщиков, что является нарушением общих принципов налогообложения и сборов.

Относительно Закона Кировской области отмечено, что, по смыслу статьи 57 Конституции, требование законно установленного налога и сбора относится не только к форме, процедуре принятия и содержанию акта о налогах и сборах, но и к порядку введения его в действие. Указанное конституционное положение требует от органов государственной власти и местного самоуправления определять разумный срок, по истечении которого возникает обязанность каждого платить налоги и сборы, с тем чтобы не нарушался конституционно-правовой режим стабильных условий хозяйствования (в соответствии с Налоговым кодексом - не менее одного месяца).

Особое мнение по данному делу представил судья А.Л. Кононов.

14. Постановление от 20 февраля 2001 года N 3-П по делу о проверке конституционности абзацев второго и третьего пункта 2 статьи 7 Федерального закона "О налоге на добавленную стоимость" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001 N 10. Ст. 996).

Правовые категории в Постановлении.

Конституционная обязанность платить налоги; природа налога на добавленную стоимость; способы исполнения возмездного договора; определенность правовых норм.

Заявитель.

Закрытое акционерное общество "Востокнефтересурс" (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение оспоренного Федерального закона, в соответствии с которым сумма налога на добавленную стоимость, подлежащая внесению в бюджет, определяется как разница между суммами налога, полученными от покупателей, и суммами налога, фактически уплаченными поставщикам.

Позиция заявителя.

Указанное положение, по смыслу, придаваемому ему правоприменительной практикой, при определении подлежащей уплате в бюджет суммы налога на добавленную стоимость препятствует исключению из расчета сумм налога, уплаченных поставщикам при неденежных формах расчета, что ведет к неравному налогообложению лиц, находящихся в равном экономическом положении, нарушает равенство перед законом и судом, свободу экономической деятельности, право собственности.

Итоговый вывод решения.

Рассматриваемое положение не противоречит Конституции РФ, поскольку оно не означает, что фактически уплаченные поставщикам суммы налога должны пониматься только как уплата непосредственно в виде денежной суммы.

Мотивы решения.

Из конституционных норм (статья 57, пункт "з" статьи 71, часть 3 статьи 75, часть 1 статьи 76) следует, что федеральный законодатель при установлении федеральных налогов определяет их систему, а также все существенные элементы налогового обязательства. В противном случае, согласно ранее сформулированной правовой позиции Конституционного Суда, налог нельзя считать законно установленным (см. Постановления от 18 февраля 1997 года N 3-П; от 11 ноября 1997 года N 16-П).

Также Конституционный Суд указал ранее, что налоговые нормы должны быть четкими и понятными, поскольку расплывчатость налоговой нормы может привести к не согласующемуся с конституционным принципом правового государства произвольному и дискриминационному ее применению государственными органами и должностными лицами в их отношениях с налогоплательщиками и тем самым к нарушению конституционного принципа равенства. Предусмотренный в дефектных с точки зрения требований юридической техники нормах налог не может считаться законно установленным (см. Постановления от 8 октября 1997 года N 13-П; от 11 ноября 1997 года N 16-П; от 28 марта 2000 года N 5-П).

Выявление действительного конституционно-правового смысла рассматриваемого положения требует учета его взаимосвязи с другими предписаниями Федерального закона "О налоге на добавленную стоимость". Анализ взаимосвязанных положений этого Закона, определяющих природу данного налога, позволяет сделать вывод о том, что исчисление подлежащей уплате в бюджет суммы налога не зависит от формы расчетов между продавцом и покупателем, поскольку оно основано на общем правиле определения добавленной стоимости как разницы между стоимостью реализованных товаров (работ, услуг) и стоимостью материальных затрат на их производство и реализацию, не обусловленными какими-либо особенностями отношений между хозяйствующими субъектами. Правоприменительная практика свидетельствует о том, что Государственная налоговая служба РФ исходила из такого же понимания рассматриваемого положения и не толковала его ограничительно (как оплату поставленных товаров только денежными средствами).

Поскольку оспариваемое положение не препятствует использованию всех законных гражданско-правовых способов реализации товаров (в частности, посредством прекращения обязательства зачетом) и обусловленных этими способами форм фактической уплаты поставщикам сумм налога (денежными средствами или в результате взаимозачета) и предполагает, что при использовании зачета встречных требований в бюджет должны вноситься такие же суммы налога, как и при использовании денежных средств, то оно не нарушает конституционную обязанность каждого платить законно установленные налоги и конституционные права налогоплательщиков.

15. Постановление от 27 мая 2003 года N 9-П по делу о проверке конституционности положения статьи 199 Уголовного кодекса Российской Федерации (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 24. Ст. 4231).

Правовые категории в Постановлении.

Обязанность платить законно установленные налоги и сборы; уголовная ответственность за уклонение от уплаты налогов с организации; определенность содержащихся в законе понятий; равенство перед законом и судом.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение статьи 199 УК РФ (в ред. Федерального закона от 25 июня 1998 года "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации), устанавливающее уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов с организации.

Позиция заявителя.

Оспоренное положение, предусматривающее уголовную ответственность за уклонение от уплаты налогов не только путем включения в бухгалтерские документы заведомо искаженных данных о доходах и расходах, но и "иным способом", в силу неопределенности допускает произвольное истолкование, а следовательно, нарушает конституционные принципы правового государства и равенства всех перед законом и судом.

Итоговый вывод решения.

Положение статьи 199 УК РФ не противоречит Конституции РФ постольку, поскольку оно - по своему конституционно-правовому смыслу в системе действующих правовых норм - предусматривает уголовную ответственность лишь за такие деяния, которые совершаются умышленно и направлены непосредственно на избежание уплаты законно установленного налога в нарушение закрепленных в налоговом законодательстве правил. Конституционно-правовой смысл данного положения является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.

Мотивы решения.

Налоги могут считаться законно установленными лишь при условии, что в законе четко определены объекты налогообложения, налогооблагаемая база, суммы налоговых платежей, категории налогоплательщиков и иные существенные элементы налоговых обязательств. Только при соблюдении этого условия на налогоплательщика может быть возложена закрепленная статьей 57 Конституции РФ обязанность и, следовательно, ответственность за ее неисполнение.

В случаях, когда законом предусматриваются те или иные льготы, освобождающие от уплаты налогов или позволяющие снизить сумму налоговых платежей, применительно к соответствующим категориям налогоплательщиков обязанность платить законно установленные налоги предполагает необходимость их уплаты лишь в той части, на которую льготы не распространяются, и именно в этой части на таких налогоплательщиков возлагается ответственность за неуплату законно установленных налогов.

Недопустимо установление ответственности за такие деяния налогоплательщика, которые хотя и имеют своим следствием неуплату налога либо уменьшение его суммы, но заключаются в использовании предоставленных налогоплательщику законом прав, связанных с освобождением на законном основании от уплаты налога или с выбором наиболее выгодных для него форм предпринимательской деятельности и соответственно оптимального вида платежа.

То обстоятельство, что в диспозиции статьи 199 УК РФ использован термин "уклонение", указывающий на определенную цель совершаемого деяния - избежать уплаты законно установленных налогов, свидетельствует о том, что состав этого преступления предполагает наличие в действиях виновного лица именно умысла (часть вторая статьи 25 УК РФ), который в данном случае направлен непосредственно на уклонение от уплаты налога.

Применительно к преступлению, предусмотренному статьей 199 УК РФ, составообразующим может признаваться только такое деяние, которое совершается с умыслом и направлено на избежание уплаты налога в нарушение установленных налоговым законодательством правил. Это обязывает органы, осуществляющие уголовное преследование, не только установить в ходе расследования и судебного рассмотрения конкретного уголовного дела сам факт неуплаты налога, но и доказать противозаконность соответствующих действий (бездействия) налогоплательщика и наличие умысла на уклонение от уплаты налога (пункт 1 части первой статьи 73 УПК РФ), а также и обстоятельства, наличие которых исключает привлечение к ответственности. Отсутствие в статье 199 УК РФ перечня конкретных способов уклонения от уплаты законно установленных налогов не дает правоприменителю оснований для произвольного привлечения к уголовной ответственности за неуплату налога, в том числе в случаях, когда налогоплательщик использует не противоречащие закону механизмы уменьшения налоговых платежей или допускает неуплату налога по неосторожности.

16. Постановление от 19 июня 2003 года N 11-П по делу о проверке конституционности положений федерального законодательства и законодательства субъектов Российской Федерации, регулирующего налогообложение субъектов малого предпринимательства - индивидуальных предпринимателей, применяющих упрощенную систему налогообложения, учета и отчетности (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 26. Ст. 2695).

Правовые категории в Постановлении.

Режим налогообложения; принцип равенства налогообложения; поддержка предпринимательской деятельности; стабильность условий хозяйствования.

Заявители.

Группа граждан - индивидуальных предпринимателей (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положение пункта 3 статьи 1 Федерального закона 1995 года "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства", согласно которому применение такой системы индивидуальными предпринимателями предусматривает замену уплаты установленного законодательством подоходного налога на доход, полученный от осуществляемой предпринимательской деятельности, уплатой стоимости патента на занятие данной деятельностью (и воспроизводящие это положение нормы аналогичных законов Ставропольского края и Кировской области), во взаимосвязи со статьей 143 и пунктом 1 статьи 168 Налогового кодекса, обязывающими индивидуальных предпринимателей уплачивать налог на добавленную стоимость, а также со статьей 1 и пунктом 2 статьи 4 Закона города Москвы "О налоге с продаж", обязывающими их уплачивать налог с продаж. Была проверена также конституционность абзаца второго части первой статьи 9 Федерального закона "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации", в соответствии с которым в случае, если изменения налогового законодательства создают менее благоприятные условия для субъектов малого предпринимательства по сравнению с ранее действовавшими условиями, то в течение первых четырех лет своей деятельности указанные субъекты подлежат налогообложению в том же порядке, который действовал на момент их государственной регистрации.

Позиция заявителей.

По смыслу, приданному норме пункта 3 статьи 1 Федерального закона 1995 года "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства" последующим правовым регулированием и сложившейся на его основе правоприменительной практикой, на индивидуальных предпринимателей, перешедших на упрощенную систему налогообложения, возлагается не вытекающая из нее дополнительная обязанность по уплате, помимо стоимости патента, ряда других налогов; тем самым для них были созданы менее благоприятные условия деятельности по сравнению с организациями.

Итоговый вывод решения.

Пункт 3 статьи 1 Федерального закона "Об упрощенной системе налогообложения, учета и отчетности для субъектов малого предпринимательства" (а также воспроизводящие эту норму положения Законов Ставропольского края и Кировской области) не соответствует статьям 19 (часть 1 и 2) и 57 Конституции РФ, поскольку данная норма - по смыслу, придаваемому ей последующим правовым регулированием и сложившейся на его основе правоприменительной практикой, - не освобождает индивидуальных предпринимателей, применяющих упрощенную систему налогообложения, учета и отчетности, от уплаты НДС и налога с продаж.

Производство по делу в части, касающейся проверки конституционности абзаца второго части первой статьи 9 Федерального закона "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации" во взаимосвязи с абзацем третьим статьи 143 и пунктом 1 статьи 168 Налогового кодекса, а также во взаимосвязи со статьей 1 и пунктом 2 статьи 4 Закона города Москвы "О налоге с продаж", прекращено, поскольку по этому вопросу в ранее принятых решениях Конституционного Суда сформулированы сохраняющие свою силу правовые позиции.

Дела граждан-заявителей подлежат пересмотру компетентными органами в установленном порядке, если для этого нет других препятствий.

Положения нормативных актов, воспроизводящие или содержащие такие же положения, какие настоящим Постановлением признаны не соответствующими Конституции РФ, должны быть приведены в соответствие с Конституцией РФ.

Мотивы решения.

В целях поддержки субъектов малого предпринимательства (к которым Федеральным законом "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации" отнесены индивидуальные предприниматели и коммерческие организации, отвечающие установленным требованиям) Федеральным законом "Об упрощенной системе налогообложения..." предусмотрена (1) для организаций замена уплаты совокупности установленных законодательством РФ налогов и сборов уплатой единого налога, исчисляемого по результатам хозяйственной деятельности организаций за отчетный период; (2) для индивидуальных предпринимателей замена уплаты установленного законодательством подоходного налога на доход, полученный от осуществления предпринимательской деятельности, уплатой стоимости патента на занятие данной деятельностью (пункт 1 статьи 3 Федерального закона). И единый налог для организаций, и платеж стоимости патента для индивидуальных предпринимателей были призваны заменить налоги, действующие в рамках общей системы налогообложения. Поэтому изначально норма пункта 1 статьи 3 Федерального закона "Об упрощенной системе налогообложения..." не противоречила Конституции, однако последующее правовое регулирование привело к тому, что уплата индивидуальными предпринимателями стоимости патента в виде фиксированного платежа не означала освобождения от уплаты помимо подоходного налога на доход иных вновь установленных налогов (налог на добавленную стоимость, налог с продаж), в то время как субъекты малого предпринимательства - организации были освобождены от этих налогов. Ранее Конституционным Судом уже была сформулирована правовая позиция, согласно которой не допускается установление дополнительных, а также повышенных по ставкам налогов в зависимости от формы собственности, организационно-правовой формы предпринимательской деятельности и иных носящих дискриминационный характер оснований (см. Постановления от 21 марта 1997 года N 5-П; от 30 января 2001 года N 2-П).

Что касается нормы абзаца второго части первой статьи 9 Федерального закона "О государственной поддержке малого предпринимательства в Российской Федерации", то закрепленная в ней гарантия стабильности налогового режима распространяется на индивидуальных предпринимателей - субъектов малого предпринимательства, применяющих упрощенную систему налогообложения. В соответствии с правовой позицией Конституционного Суда требование законно установленного налога и сбора означает в том числе, что законодатель должен определять разумный срок, по истечении которого возникает обязанность каждого платить налоги и сборы, с тем чтобы не нарушался конституционно-правовой режим стабильных условий хозяйствования (см. Постановление от 30 января 2001 года N 2-П). Поэтому, установив период, до истечения которого на индивидуальных предпринимателей не распространяются изменения налогового законодательства, законодатель в дальнейшем не вправе произвольно отказаться от предоставленной юридической гарантии.

17. Постановление от 14 июля 2003 года N 12-П по делу о проверке конституционности положений статьи 4, пункта 1 статьи 164, пунктов 1 и 4 статьи 165 Налогового кодекса Российской Федерации, статьи 11 Таможенного кодекса Российской Федерации и статьи 10 Закона Российской Федерации "О налоге на добавленную стоимость" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2003. N 30. Ст. 3100).

Правовые категории в Постановлении.

Принцип верховенства законов; право на судебную защиту; НДС; реализация прав налогоплательщиков; компетенция федерального законодателя.

Заявители.

ООО "Папирус", ОАО "Дальневосточное морское пароходство", ООО "Коммерческая компания "Балис", Арбитражный суд Липецкой области (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Взаимосвязанные положения оспоренных статей 164 и 165 Налогового кодекса РФ, согласно которым условием подтверждения права налогоплательщика на применение налоговой ставки 0% по налогу на добавленную стоимость при реализации товаров в таможенном режиме экспорта судами через морские порты является представление им в налоговые органы документов согласно перечню (грузовая таможенная декларация, копия поручения на отгрузку экспортируемых грузов, копия коносамента на перевозку товара).

Позиция заявителей.

Указанные положения противоречат Конституции РФ, поскольку исключают возможность представления в налоговые органы иных, помимо указанного в перечне коносамента, документов, подтверждающих фактический вывоз товара за пределы таможенной территории РФ, в том числе документов, использование которых вместо коносаментов предусматривается нормами международных конвенций, ратифицированных Россией.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые нормы не противоречат Конституции РФ, поскольку избранный законодателем вариант детального урегулирования порядка реализации права налогоплательщиков на применение ставки 0% по налогу на добавленную стоимость продиктован необходимостью создания законодательной основы для деятельности налоговых органов и не ущемляет прав налогоплательщиков.

Норма абзаца 4 подпункта 4 пункта 1 статьи 165 Налогового кодекса не противоречит Конституции РФ, поскольку, по своему смыслу, она не исключает возможность подтверждения вывоза за пределы территории РФ судами через морские порты товаров путем представления в налоговые органы наряду с другими обязательными документами вместо коносамента иных документов, содержащих такую же информацию.

Конституционно-правовой смысл данного положения, выявленный в настоящем Постановлении, является общеобязательным и исключает любое иное его истолкование в правоприменительной практике.

Мотивы решения.

Поскольку, согласно Конституции, налоговые органы должны быть связаны законом, законодатель детально урегулировал порядок реализации налогоплательщиками права на применение ставки 0% по НДС, установив, в частности, необходимость представления в таких случаях в налоговые органы документов, предусмотренных нормами как публичного (грузовая таможенная декларация), так и частного права (коносамент).

Вместе с тем, принимая законы в сфере налоговых правоотношений, федеральный законодатель обязан исходить не только из публичных интересов государства, связанных с его экономической безопасностью, но и из частных интересов физических и юридических лиц как субъектов гражданских правоотношений и внешнеэкономической деятельности (см. Постановление от 27 апреля 2001 года N 7-П). Нормы налогового законодательства должны быть гармонизированы с диспозитивными нормами гражданского законодательства, в том числе Кодексом торгового мореплавания и Гражданским кодексом, которые предусматривают возможность использования других помимо коносамента документов, подтверждающих морскую перевозку грузов. Поэтому конституционное истолкование содержащего норму о коносаменте абзаца четвертого подпункта 1 пункта 1 статьи 165 Налогового кодекса предполагает, что в налоговые органы вместо коносамента могут представляться иные транспортные, товаросопроводительные документы. Судам же и иным правоприменительным органам при рассмотрении дела надлежит исследовать по существу его фактические обстоятельства и не ограничиваться только установлением формальных условий применения нормы, в противном случае, как неоднократно указывал Конституционный Суд, право на судебную защиту оказывается существенно ущемленным (см. Постановления от 6 июня 1995 года N 7-П; от 13 июня 1996 года N 14-П; от 28 октября 1999 года N 14-П).

18. Постановление от 16 июля 2004 года N 14-П по делу о проверке конституционности отдельных положений части второй статьи 89 Налогового кодекса РФ (Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. N 30. Ст. 3214).

Правовые категории в Постановлении.

Налоги; налоговый контроль; сроки проведения выездной налоговой проверки.

Заявители.

Ряд граждан (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения части второй статьи 89 Налогового кодекса РФ, которыми регулируются сроки и продолжительность выездных налоговых проверок, в том числе повторных, проводимых вышестоящим налоговым органом в порядке контроля за деятельностью налогового органа, ранее проводившего проверку.

Позиция заявителей.

Оспариваемые положения позволили налоговым органам приостанавливать проведение выездных налоговых проверок на неопределенный срок, чем была необоснованно ограничена свобода предпринимательской деятельности, поставлены под угрозу стабильность финансового положения, возможность планировать хозяйственную деятельность и затраты, а также ущемлено право на судебную защиту.

Итоговый вывод решения.

Не противоречат Конституции РФ положения части второй статьи 89 Налогового кодекса РФ, регулирующие сроки и продолжительность выездных налоговых проверок, в том числе повторных, проводимых вышестоящим налоговым органом в порядке контроля за деятельностью налогового органа, ранее проводившего проверку.

Федеральный законодатель вправе предусмотреть иные формы и методы налогового контроля, а также установить различную продолжительность проведения выездных налоговых проверок в зависимости от категорий налогоплательщиков и специфики налогообложения.

Мотивы решения.

Налоги, имеющие публичное предназначение, являются необходимой экономической основой существования и деятельности государства, условием реализации им указанных публичных функций, а обязанность платить законно установленные налоги и сборы распространяется на всех налогоплательщиков.

С помощью федерального законодательства обеспечивается реализация контрольной функции государства в сфере налоговых отношений, вытекающей из обязанности органов государственной власти, местного самоуправления, должностных лиц, граждан и их объединений соблюдать Конституцию РФ и законы. Согласно ранее выраженной позиции, контрольная функция присуща всем органам государственной власти в пределах компетенции, закрепленной за ними Конституцией РФ, конституциями и уставами субъектов РФ, федеральными законами, что предполагает их самостоятельность при реализации этой функции и специфические для каждого из них формы ее осуществления (см. Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П).

Полномочия по осуществлению налогового контроля, как разновидности государственного контроля, относятся к полномочиям исполнительной власти. Федеральный законодатель вправе возложить полномочия по проверке правильности исчисления и своевременности уплаты налогов и сборов на федеральный орган исполнительной власти, по своему функциональному предназначению наиболее приспособленный к их осуществлению.

Наделяя налоговые органы полномочием действовать властно-обязывающим образом в пределах своей компетенции, федеральный законодатель должен соблюдать требования, в силу которых ограничение федеральным законом прав и свобод возможно, только если оно отвечает требованиям справедливости, адекватно, пропорционально, соразмерно и необходимо для защиты конституционно значимых ценностей и не затрагивает само существо конституционных прав.

Регламентируя продолжительность проведения выездных налоговых проверок, законодатель исходил из принципа недопустимости избыточного или не ограниченного по продолжительности применения мер налогового контроля. Срок проведения выездной налоговой проверки является суммой периодов, в течение которых проверяющие находятся на территории проверяемого налогоплательщика, порядок же календарного исчисления сроков в этих случаях не применяется.

Сочетание унифицированного и дифференцированного подходов к определению сроков, в течение которых в отношении налогоплательщика осуществляются контрольные мероприятия в форме выездной налоговой проверки, не может расцениваться как нарушающее принцип равенства всех перед законом. Дифференциация должна быть обоснованной и мотивированной, а ее критерии - соответствовать конституционному требованию ясности, четкости, определенности и недвусмысленности правовых норм.

Предназначение судебного контроля как способа разрешения правовых споров на основе независимости и беспристрастности предопределяет право налогоплательщика обратиться в суд за защитой от возможного произвольного правоприменения.

Если, осуществляя налоговый контроль, налоговые органы руководствуются целями и мотивами, противоречащими действующему правопорядку, налоговый контроль в таких случаях может превратиться из необходимого инструмента налоговой политики в инструмент подавления экономической самостоятельности и инициативы, чрезмерного ограничения свободы предпринимательства и права собственности. Превышение налоговыми органами (их должностными лицами) своих полномочий либо использование их вопреки законной цели и охраняемым правам и интересам граждан, организаций, государства и общества несовместимо с принципами правового государства, в котором осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц.

19. Неконституционными являются положения нормативных правовых актов субъектов РФ, устанавливающие не предусмотренные федеральным законодательством налоги и сборы. Для субъектов РФ не исключается возможность устанавливать собственные налоги и сборы, но лишь в пределах, определенных Конституцией РФ, и с соблюдением основных прав и свобод граждан. Кроме того, субъекты РФ при установлении налогов должны исходить из положения о возможности установления налога или сбора только законом ("законно установленный" налог или сбор), из принципа равенства, требующего учета фактической способности к уплате налога исходя из правовых принципов справедливости и соразмерности, и принципа соразмерного конституционно значимым целям ограничения прав и свобод (см. Постановление от 4 апреля 1996 года N 9-П).

20. Применительно к налогам субъектов РФ "законно установленными" могут считаться только такие налоги, которые вводятся законодательными органами субъектов РФ в соответствии с общими принципами налогообложения и сборов, определенных федеральным законом (см. Постановление от 21 марта 1997 года N 5-П).

21. Не давая точного определения такого существенного элемента тарифообложения, как его субъект, законодатель нарушает конституционный принцип законно установленных налогов и сборов... Принцип законного установления обязательных платежей не ограничивается требованиями к правовой форме акта, устанавливающего тот или иной обязательный платеж, и к процедуре его принятия. Содержание этого акта также должно отвечать определенным требованиям, поэтому не может считаться законно установленным обязательный платеж, не соответствующий, по существу, конституционным принципам и отражающим их основным началам законодательства о налогах и сборах (см. Постановление от 23 декабря 1999 года N 18-П).

22. Из статьи 57 Конституции вытекает обязанность налоговых органов осуществлять контроль за соблюдением законодательства о налогах и сборах, включая контроль за полнотой исчисления налогов путем проверки правильности применения цен внешнеторговых сделок. При этом обязательность представления налогоплательщиком в налоговые органы входящих в установленный перечень документов не нарушает конституционные права налогоплательщиков (см. Постановление от 14 июля 2003 года N 12-П).

23. Постановление от 19 марта 1993 года N 5-П по делу о проверке конституционности Постановления Президиума Верховного Совета Российской Федерации и Правительства Российской Федерации от 3 февраля 1992 года "О социальной защите населения и об упорядочении регулирования ценообразования на отдельные виды продукции", Постановления Президиума Верховного Совета Российской Федерации от 3 февраля 1992 года "О Всероссийском агентстве по авторским правам", а также ряда распоряжений Председателя, первого заместителя и заместителя Председателя Верховного Совета Российской Федерации (Ведомости Съезда народных депутатов Российской Федерации и Верховного Совета Российской Федерации. 1993. N 15. Ст. 536) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статьи 67.8, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 57 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Установление налогов; разграничение компетенции между высшими государственными органами; делегирование полномочий.

Заявители.

Группа народных депутатов РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Совместное Постановление Президиума Верховного Совета РФ и Правительства РФ, которым по поручению Верховного Совета РФ отменялся налог на добавленную стоимость с доходов ряда предприятий общественного питания по продукции собственного производства, а также устанавливалась ставка налога на добавленную стоимость при реализации потребителям определенных товаров; ряд распоряжений Председателя Верховного Совета РФ и его заместителей.

Позиция заявителей.

Указанные акты не соответствуют Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспоренное Постановление не соответствует Конституции РФ по содержанию, форме, характеру затронутых в нем вопросов с точки зрения конституционного разделения законодательной и исполнительной власти, разграничения компетенции между высшими государственными органами.

Направить представление Верховному Совету, его Президиуму, Председателю и его заместителям о сложившейся практике вторжения высших должностных лиц в компетенцию законодательной и исполнительной властей.

Мотивы решения.

Приняв указанное совместное Постановление, Президиум Верховного Совета и Правительство РФ вышли за рамки своей компетенции.

(а) Президиум Верховного Совета, будучи преимущественно организационно-распорядительным и контрольным органом, имеет вспомогательный характер по отношению к законодательному органу. Его полномочия не могут быть произвольно расширены. У Президиума нет полномочий принимать решения по налоговым вопросам.

(б) Указание на то, что рассматриваемое Постановление принято по поручению законодателя, не соответствует Конституции РФ, так как в ней не предусмотрен институт делегирования полномочий на издание актов, имеющих силу закона либо вносящих изменения в действующие законы. Отменить налог, увеличить или снизить его ставку вправе лишь законодательный орган и только законом, поскольку изменение налогового законодательства подзаконными актами не допускается.

(в) Правительство вторглось в сферу законодательной власти, поскольку отмена любого федерального налога, отнесение его суммы на издержки производства, установление новых ставок федеральных налогов не входят в его компетенцию.

Статья 59

Комментарий к статье 59

1. Постановление от 10 апреля 2001 года N 5-П по делу о проверке конституционности части первой пункта 1 статьи 8 Федерального закона "О материальной ответственности военнослужащих" (Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. N 17. Ст. 1768).

Правовые категории в Постановлении.

Военная служба; правовой статус военнослужащих; имущественные права; гарантии защиты всех форм собственности.

Заявитель.

Находкинский гарнизонный военный суд (в порядке части 4 статьи 125 Конституции РФ).

Предмет рассмотрения.

Положения оспариваемого Федерального закона, устанавливающие, что возмещение ущерба, размер которого не превышает одного оклада месячного денежного содержания военнослужащего и одной месячной надбавки за выслугу лет, производится по приказу командира (начальника) воинской части путем удержаний из денежного довольствия военнослужащего, причинившего ущерб.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения не соответствуют статье 35 (часть 3) Конституции РФ.

Итоговый вывод решения.

Оспариваемые положения не противоречат Конституции, поскольку не препятствуют реализации конституционных гарантий государственной, в том числе судебной, защиты имущественных прав военнослужащего, возникающих в связи с получением им денежного довольствия в качестве вознаграждения за службу.

Мотивы решения.

Право военнослужащего на вознаграждение за исполнение обязанностей военной службы относится по своей природе к имущественным правам и является одновременно специфической формой вознаграждения за труд в особой сфере государственной службы. Оно подлежит признанию и защите, включая судебную защиту со стороны государства без какой-либо дискриминации, но в то же время подлежит признанию и защите и государственная собственность - в данном случае имущество, находящееся в федеральной собственности и закрепленное за воинскими частями.

Законодатель вправе предусматривать условия и размеры материальной ответственности военнослужащего за ущерб, причиненный им при исполнении обязанностей военной службы имуществу, находящемуся в федеральной собственности, а также порядок его возмещения, однако при этом им должны учитываться положения Конституции РФ, закрепляющие гарантии права собственности и иных имущественных прав, в том числе и связанных с получением вознаграждения за труд.

Военная служба, посредством прохождения которой военнослужащие реализуют право на труд, представляет собой особый вид федеральной государственной службы, непосредственно связанный с защитой Отечества, обеспечением обороны и безопасности государства. Этим обусловливается правовой статус военнослужащих, специфический характер воинской дисциплины, необходимость некоторых ограничений прав и свобод, устанавливаемых федеральным законодательством в отношении военнослужащих.

Военнослужащий принимает на себя бремя неукоснительно, в режиме жесткой военной дисциплины выполнять обязанности, обусловленные характером военной службы, в том числе не допускать утраты имущества, закрепленного за воинскими частями, нести особую материальную ответственность, возмещая ущерб, причиненный им этому имуществу умышленно или по неосторожности при исполнении обязанностей военной службы.

Наделение командира правом в определенных законом случаях решать вопрос о привлечении военнослужащих к материальной ответственности с гарантией последующего судебного контроля направлено на защиту находящегося в федеральной собственности имущества и на надлежащее исполнение гражданами, несущими военную службу, обязанностей военной службы, что согласуется с целями обеспечения обороны страны и безопасности государства.

Международно-правовые документы, использованные в Постановлении.

Статья 1 Протокола N 1 к Конвенции о защите прав человека и основных свобод, согласно которой каждое физическое или юридическое лицо имеет право беспрепятственно пользоваться своим имуществом; никто не может быть лишен своего имущества иначе как в интересах общества и на условиях, предусмотренных законом и общими принципами международного права, что ни в коей мере не ущемляет право государства обеспечивать выполнение таких законов, какие ему представляются необходимыми для осуществления контроля за использованием собственности в соответствии с общими интересами; статья 8 Конвенции МОТ N 95 от 8 июня 1949 года, согласно которой вычеты из заработной платы разрешаются только при соблюдении условий и в размерах, определяемых национальным законодательством, о которых трудящиеся должны быть уведомлены, что не может рассматриваться как дискриминационное ограничение права на вознаграждение за труд.

Особое мнение по данному делу представила судья О.С. Хохрякова.

2. Права гражданина в области пенсионного обеспечения производны от его трудовой или иной общественно полезной деятельности. Пенсии военнослужащих за выслугу лет заработаны предшествующей военной службой. Военнослужащие, ставшие инвалидами вследствие катастрофы на Чернобыльской АЭС, независимо от получения ими пенсии за выслугу лет, по смыслу статьи 42 Конституции, должны иметь право на возмещение вреда, равно как и иные граждане, пострадавшие от чернобыльской катастрофы. Лишение их этого права на основе оспариваемой нормы противоречит не только статье 42, но и положениям статьи 19 (части 1 и 2) Конституции. Такое дискриминационное ущемление прав противоречит также целям, перечисленным в статье 55 (часть 3) Конституции, исключающей не соответствующие этим целям ограничения прав граждан (см. Постановление от 1 декабря 1997 года N 18-П).

3. В целях обеспечения обороны страны и безопасности государства, предусматривая в современных условиях укомплектование Вооруженных Сил РФ путем призыва на военную службу, законодатель вправе установить различный порядок исполнения воинской обязанности для подлежащих призыву граждан, обучающихся в высших учебных заведениях. При этом для лиц, обучающихся по очной форме обучения в негосударственных образовательных учреждениях высшего профессионального образования, не имеющих государственной аккредитации, сохраняется возможность продолжить образование после увольнения с военной службы.

Предоставление отсрочки от призыва на военную службу не означает освобождения от военной службы по призыву, отсрочка является составным элементом установленного законом порядка реализации конституционной обязанности несения военной службы для определенных категорий граждан. Требование об исполнении воинской обязанности путем призыва на военную службу распространяется на всех обучающихся по очной форме обучения граждан, подлежащих призыву, вне зависимости от того, студентом какого высшего учебного заведения - государственного, муниципального или негосударственного, имеющего или не имеющего государственную аккредитацию - является гражданин (см. Постановление от 21 октября 1999 года N 13-П).

4. Положение о том, что гражданин РФ в случае, если его убеждениям или вероисповеданию противоречит несение военной службы, имеет право на замену ее альтернативной гражданской службой, является индивидуальным правом, то есть связано со свободой вероисповедания в ее индивидуальном, а не коллективном аспекте, а значит, должно обеспечиваться независимо от того, состоит гражданин в какой-либо религиозной организации или нет. Несмотря на то что федеральным законом могут быть определены условия и порядок замены военной службы альтернативной гражданской службой, само право на альтернативную гражданскую службу не нуждается в конкретизации и является, как следует из статей 18, 28 и 59 Конституции РФ, непосредственно действующим, притом именно в индивидуальном аспекте (см. Постановление от 23 ноября 1999 года N 16-П).

5. По смыслу статьи 59 Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 32 (часть 4), 71 (пункт "м"), 72 (пункт "б" части 1) и 114 (пункты "д", "е"), военная или аналогичная ей служба представляет собой особый вид государственной службы, непосредственно связанной с обеспечением обороны страны и безопасности государства, общественного порядка, законности, прав и свобод граждан и, следовательно, осуществляемой в публичных интересах. Лица, несущие такого рода службу, выполняют конституционно значимые функции, чем обусловливается их правовой статус, а также содержание и характер обязанностей государства по отношению к ним.

Обязанности, возлагаемые на лиц, несущих военную и аналогичную ей службу, предполагают необходимость выполнения ими поставленных задач в любых условиях, в том числе сопряженных со значительным риском для жизни и здоровья, что в силу статей Конституции влечет обязанность государства гарантировать им материальное обеспечение и компенсации в случае причинения вреда жизни или здоровью при прохождении службы.

Закрепляя обязательность страхования жизни и здоровья военнослужащих и приравненных к ним лиц, как выполняющих служебные обязанности в особых условиях, сопряженных с риском для жизни и здоровья, и специальный порядок его финансирования (за счет средств соответствующих бюджетов - федерального или субъекта РФ), федеральный законодатель может при этом предусмотреть различный правовой механизм осуществления страховых выплат. Однако такой механизм должен включать эффективные гарантии прав указанных лиц, адекватные правовой природе и целям данного вида страхования, характеру правоотношений, возникающих между гражданином и государством в связи с причинением вреда жизни или здоровью при прохождении службы, и обеспечивающие на основе упрощенных процедур своевременное и в полном объеме получение полагающегося страхового обеспечения (см. Постановление от 26 декабря 2002 года N 17-П).

6. Федеральный закон "О статусе военнослужащих" предусматривает ряд государственных гарантий и компенсаций, в том числе для тех граждан, которые увольняются, прослужив длительное время, с военной службы и не имеют при этом жилища или нуждаются в улучшении жилищных условий. Федеральный законодатель, как следует из статей 59 (части 1 и 2), 71 (пункты "в", "е", "з"), 37 (часть 3), 40 и 55 (часть 3) Конституции РФ, может, исходя из признаваемых и защищаемых Конституцией РФ целей и ценностей, вносить изменения в ранее установленные правила, касающиеся условий возникновения и порядка реализации данных прав (в том числе посредством временного регулирования), в частности в связи с недостаточностью бюджетных средств, выделяемых на обеспечение жильем граждан, увольняющихся с военной службы.

По смыслу статьи 106 (пункт "а") Конституции РФ во взаимосвязи с ее статьями 35, 37 (часть 3), 40, 59 (части 1 и 2) и 71 (пункты "в", "з", "м") в федеральный закон о федеральном бюджете не должны включаться не связанные с расходами Федерации положения, касающиеся прав и обязанностей военнослужащих. Вместе с тем допускается, что положения федеральных законов, устанавливающие материальные гарантии социальных прав военнослужащих, связанные с расходами Федерации, могут в исключительных случаях, в частности при нехватке бюджетных средств, выделяемых на реализацию мер социальной защиты военнослужащих и граждан, увольняющихся с военной службы, приостанавливаться федеральным законом о федеральном бюджете, но при наличии определенного компенсационного механизма (см. Постановление от 23 апреля 2004 года N 9-П).

7. Постановление от 15 сентября 1993 года N 16-П по делу о проверке конституционности Указа Президента Российской Федерации от 15 марта 1993 года "О реформировании военных структур, пограничных и внутренних войск на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации и государственной поддержке казачества" в части, касающейся несения военной службы казаками (Вестник Конституционного Суда Российской Федерации. 1994. N 6) <*>.

--------------------------------

<*> Постановление принято на основе Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года), в частности ее статьи 67.10, имеющей тот же предмет регулирования, что и статья 59 Конституции РФ 1993 года.

Правовые категории в Постановлении.

Разделение властей; разграничение компетенции между высшими органами государственной власти и управления РФ; исполнительная власть РФ; военная служба; воинская обязанность граждан РФ; правовой статус казачества; акты Президента РФ.

Заявитель.

Верховный Совет РФ (в порядке части первой статьи 165.1 Конституции РФ 1978 года (в ред. от 10 декабря 1992 года)).

Предмет рассмотрения.

Положения Указа Президента РФ от 15 марта 1993 года в части, касающейся несения военной службы казаками.

Позиция заявителя.

Оспариваемые положения Указа Президента РФ устанавливают особый порядок несения военной службы казаками и в силу этого не соответствуют Конституции РФ с точки зрения принципов разделения властей и разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления РФ.

Итоговый вывод решения.

Соответствуют Конституции РФ следующие положения Указа Президента РФ, касающиеся несения военной службы казаками:

- устанавливающие, что казаки проходят военную службу, как правило, в казачьих соединениях и частях Вооруженных Сил РФ, Пограничных войск Министерства безопасности РФ, специальных казачьих моторизованных воинских частях и частях оперативного назначения внутренних войск Министерства внутренних дел РФ;

- предписывающие Министерствам обороны, безопасности и внутренних дел РФ внести в установленном порядке предложения по присвоению казачьим соединениям и частям традиционных казачьих наименований и по дополнению законодательных актов нормами, предусматривающими учреждение казачьих воинских званий, парадной формы одежды и отличительных знаков, а также при подготовке проектов общевоинских уставов Вооруженных Сил РФ и проекта закона о формировании и подготовке резерва Вооруженных Сил, федеральных органов безопасности и Пограничных войск РФ учесть предложения казачества.

Мотивы решения.

(а) Оспоренным Указом Президента РФ не устанавливается особый порядок несения военной службы казаками и не создаются новые виды воинских соединений и частей, существующим воинским соединениям и частям не присваиваются традиционные казачьи наименования, а в законодательство не вводятся новые нормы о казачьих воинских званиях, парадной форме одежды и не меняются правила воинского учета и призыва граждан на военную службу.

(б) Расширительное истолкование Указа Президента РФ в смысле предоставления казакам привилегий и льгот в несении воинской службы не соответствует Конституции РФ и конкретизирующему ее законодательству.

(в) Акты Президента РФ, основывающиеся на законе и вытекающие из него и формирующие механизм реализации законов, не могут истолковываться в отрыве от соответствующих законов, а всякая их расширительная интерпретация неконституционна.

(г) Указом не нарушены конституционные принципы разделения властей и разграничения компетенции между высшими органами государственной власти и управления РФ. В частности, осуществление нормативно закрепленных мер по комплектованию Вооруженных Сил возложено на органы исполнительной власти в соответствии с федеральным законом, а участие представителей казачества в решении вопросов комплектования Вооруженных Сил не противоречит нормам закона. Президент РФ обладает возможностью принятия правовых актов в сфере обеспечения государственной и общественной безопасности страны, дачи соответствующих поручений Правительству РФ и министерствам, оформления их в виде указа или распоряжения.

(д) Само понятие исполнительной власти предполагает не только исполнение законов; Президент и Правительство РФ обладают собственной волей, не совпадающей с волей законодательной власти. Акты Президента РФ тем не менее могут издаваться только в пределах предусмотренных законодателем полномочий.

Все правовые позиции, выраженные Конституционным Судом в данном Постановлении, сохраняют свое действие после принятия Конституции РФ 1993 года. Фактически не действуют лишь выводы относительно статуса Президента РФ как главы исполнительной власти РФ.

Статья 62

Комментарий к статье 62

1. В части третьей статьи 62 Конституции РФ закреплен принцип, согласно которому иностранные граждане и лица без гражданства пользуются в Российской Федерации правами и несут обязанности наравне с гражданами РФ, кроме случаев, установленных федеральным законом или международным договором. Из настоящей статьи в ее взаимосвязи со статьей 17 (часть 2) и другими статьями Конституции РФ, касающимися прав и свобод человека и гражданина, следует, что речь идет о случаях, устанавливаемых лишь применительно к таким правам и обязанностям, которые являются правами и обязанностями именно гражданина РФ, то есть возникают и осуществляются в силу особой связи между государством и его гражданами (см. Постановление от 17 февраля 1998 года N 6-П).

2. Ограничения права собственности иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц могут устанавливаться международным договором или федеральным законом. При этом как сама возможность ограничений федеральным законом данного права, так и их характер определяются законодателем не произвольно, а в соответствии с Конституцией, согласно статье 55 (часть 3) (см. Постановление от 20 июля 1999 года N 12-П).

3. В соответствии с принципом "национального режима" правила гражданского законодательства применяются к отношениям с участием иностранных граждан, лиц без гражданства и иностранных юридических лиц; Земельный кодекс РФ устанавливает право указанных лиц приобретать в собственность земельные участки на территории Российской Федерации, а сама по себе возможность предоставления указанным лицам права на определенных условиях приобретать в собственность и в определенных пределах владеть, пользоваться и распоряжаться земельными участками не противоречит конституционно-правовому статусу земли как публичного достояния многонационального народа России (см. Постановление от 23 апреля 2004 года N 8-П).