§§ 180-188. Юриспруденция*(622)

§ 180. Юристы в этом периоде по-прежнему не были простыми толкователями буквы закона. Они оказывали мощное влияние на дальнейшее развитие права, даже более мощное, чем магистратский эдикт, хотя результаты их деятельности незаметны с первого взгляда, потому что у юристов не было собственного органа, в котором они могли бы складывать эти результаты. Мы рассмотрим деятельность юристов 3-го периода по тем же рубрикам, как и в предыдущем периоде (см.§ 83в конце).

§ 181. Кто были юристы?В настоящем периоде юриспруденция уже не составляет достояния небольшой группы патрицианских семейств; она открыта всякому желающему посвятить себя этой деятельности. Мы видели, что начало этому порядку вещей было положено еще во втором периоде публикациями Кнея Флавия, изданием Огульниева закона и деятельностью Тиб. Корункания (§ 86). Однако и во второй половине республики следы старого положения юриспруденции заметны в том, что занятию этому посвящают себя члены известных семейств, нередко из поколения в поколение; так, мы знаем двух юристов из семейства Элиев, Катонов и нескольких из семейства Муциев. Но рядом с ними уже действуют и такие юристы, которые посвятили себя юриспруденции не в силу фамильных традиций, а по личному влечению, и чем ближе к концу республики, тем более начинает преобладать этот индивидуальный мотив.

Называются юристы различными именами: jurisconsulti, jurispradentes, jurisperiti, auctores, conditores juris.

§ 182. Формы деятельности юристов, с помощью которых они влияли на развитие права, в существе остались те же, что и были во 2-м периоде (§ 85и86): ответы на вопросы частных лиц и магистратов о том, по какому юридическому правилу должен быть обсуждаем данный случай (respondere); составление формуляров для сделок гражданского права (cavere); советы относительно образа действий в гражданском процессе (agere), обучение праву и юридические сочинения, или литературная обработка права. Однако эти прежние формы были проникнуты новым духом; именно метода, которой держались юристы настоящего периода, была иная. Мы видели, что в первой половине республики толкование было буквальное (формализм); в 3-м периоде они обращают внимание на внутреннюю сторону, т.е. на намерение законодателя при издании закона или на намерение сторон при заключении известной сделки. Понятно, что эта перемена в методе толкования должна была придать иной характер и юридическим нормам сравнительно с нормами 2-го периода, несмотря на то, что формы деятельности остались те же.

§ 183. В частности, об отдельных формах деятельности скажем еще следующее. Responsa юристов не имели обязательной силы для судьи; он следовал высказанному в них мнению только в том случае, если находил его для себя убедительным или вследствие внутренних достоинств самого мнения, или вследствие высокой репутации юриста. Из этого не следует, однако, заключать, чтобы этот вид деятельности не имел значения для развития права. Напротив, он был одним из самых плодотворных: вследствие значительных изменений и усложнений в жизни римлян во второй половине республики представлялось множество случаев, где частные лица или судьи не могли решить, каким юридическим правилом следует руководиться. Они обращались с запросом к юристам, которые так же, как в старину понтифы, охотно брали на себя роль советников. Благодаря их высокому авторитету их ответы, часто содержавшие не простое толкование уже существовавшей нормы, а новое юридическое правило, быстро встречали всеобщее одобрение, и рекомендованное ими правило становилось обычным правом.

Другая форма, cavere, т.е. составление формуляров сделок, сохранила свое прежнее значение только в области старого цивильного права. Мы видели (§ 85), что там форма имела существенное значение в сделке; участие юриста в совершении этой последней было поэтому необходимо для того, чтобы предотвратить ошибки в форме, которые могли повести к ничтожности сделки. В сделках, созданных правом 3-го периода, форма уже является только средством выразить волю сторон. Поэтому теперь цель cavere заключается в том, чтобы из многих возможных форм подыскать такую, которая бы наилучше выражала намерение сторон.

Однако эта перемена цели не уменьшила творческого значения cavere. Обширное поле для творческой деятельности юристов открывалось в тех многочисленных случаях, когда им приходилось подыскивать форму для сделок, еще не признанных в праве. Если они удачно подыскивали такую форму, которая соответствовала действительным потребностям гражданского оборота, то благодаря их высокому авторитету эта форма находила себе признание и у претора, и у судей и таким образом путем постоянного применения на практике переходила в обычное право.

До нас дошло несколько образчиков этого вида творческой деятельности юристов. Так, например, современник Цицерона, юрист Аквилий Галл, придумал особую стипуляцию, с помощью которой можно было прекращать сразу несколько обязательств, существовавших между двумя лицами. Этот формуляр назван был по имени его изобретателя stipulatio Aquiliana. Чтобы понять практическую и теоретическую важность этого изобретения, надо припомнить, как прекращались обязательства во 2-м периоде. В то время господствовало правило, что обязательство может быть прекращено только тем же способом, каким оно было установлено; например, стипуляционное обязательство можно было прекратить только посредством стипуляции же с обратным смыслом (т.н. acceptilatio), литеральный контракт - только посредством записи в codex accepti, заем - только посредством реальной уплаты, nexum - посредством gestum per aes et libram. Притом каждое обязательство должно было прекращать особым актом; несколько обязательств нельзя было прекратить сразу одним актом. Оба эти правила оказались стеснительны в 3-м периоде, когда жизнь римлян стала много сложнее. Между людьми, занимавшимися торговлей или иной промышленной деятельностью, нередко существовало множество обязательственных отношений; если бы они вздумали свести свои счеты и расплатиться друг с другом, то им нужно было совершить множество формальных актов и реальных уплат, что, очевидно, было напрасной тратой времени и сил. В жизни назревала потребность в новом упрощенном правиле ликвидации счетов по обязательствам. Юрист Аквилий Галл пришел на помощь этой потребности. При этом он держался того же приема, который так характерен для римских юристов всех периодов: он произвел реформу, не отменяя вполне старого порядка (он и не имел власти для этого); напротив, он воспользовался старыми юридическими формами и правилами для введения новых правил. Аквилий Галл придумал формуляр такой стипуляции, с помощью которой можно было произвести novatio всех или многих обязательств, существовавших между известными лицами, другими словами, с помощью этого формуляра можно было все или многие прежние обязательства между известными лицами обратить в одно стипуляционное обязательство. А затем это, так сказать, сводное обязательство прекращалось по старому порядку, т.е. посредством acceptilatio*(623). Формуляр Аквилия (stipulatio Aquiliana) вошел во всеобщее употребление и сохранил свою силу в течение многих веков. При поверхностном взгляде нововведение Аквилия Галла заключалось в изобретении формуляра для новации нескольких обязательств. Но за этой скромной формой скрывалось в действительности новое правило, состоявшее в том, что несколько обязательств, каковы бы они ни были по своему основанию (causa), можно было прекратить сразу одним актом. Теоретически Аквилиева стипуляция была важна тем, что она вносила новый принцип в вопросе о способах прекращения обязательств; практически - тем, что чрезвычайно облегчила ликвидацию счетов.

§ 184. Третья форма деятельности юристов, agere, т.е. советы тяжущимся относительно образа действий на суде (гражданском), также сохранила важное значение для образования права, но цель ее изменилась вследствие перемены судопроизводства. При господстве системы legis actiones содействие юристов заключалось в том, чтобы указать, какую из legis actiones должен выбрать истец. В формулярном процессе об этом уже не могло быть речи. Истец должен был испросить у претора формулу. Содействие юриста заключалось в указании, какую формулу должен просить тяжущийся. Большей частью формулы заранее были составлены магистратом и выставлены в эдикте. С каждым годом разнообразие их увеличивалось параллельно с увеличением разнообразия самих отношений частной жизни. Вследствие этого с каждым годом становилось все труднее делать правильный их выбор без содействия юриста. Однако такое содействие при выборе одной из формул эдикта еще не было творческой деятельностью. Но бывали такие случаи, когда для спорного отношения не оказывалось в эдикте готовой формулы. Сам тяжущийся, если он не был юристом, не мог составить подходящую формулу, потому что не обладал необходимыми техническими сведениями, и здесь-то помощь юриста могла часто вести к созданию новых юридических норм: если он придумывал удачную формулу, то благодаря его авторитету магистрат принимал ее не только в данном случае, но и в других подобных, и таким образом отношение получало юридическое признание, а отсюда косвенно вытекало и новое юридическое правило.

§ 185. О четвертой форме деятельности юристов, обучении, в настоящем периоде мы знаем очень мало. Для первоначального юридического образования особых школ не существовало в республиканское время. Законы XII таблиц выучивались наизусть еще в детском возрасте римлянином*(624); затем уже преторский эдикт, как важнейший в то время источник права, и обычаи, вырабатывавшиеся в судебной практике, изучались самостоятельно без помощи учителей: эдикт был выставлен на площади, следовательно, доступен всякому, а с обычным правом можно было познакомиться из сочинений юристов. Приобретя с помощью этих самостоятельных занятий элементарное знание римского права, молодой юрист доканчивал свое образование, присутствуя при практической деятельности какого-нибудь известного юрисконсульта. Юрисконсульты не уделяли особого времени для обучения; ученики слушали их responsa и пользовались при этом их случайными разъяснениями*(625). Первоначальное изучение давало юристу материал, а слушание ответов юрисконсульта давало ему методу, умение справляться с этим материалом.

§ 186. Наконец, пятая форма деятельности юристов, сочинения, или литературная обработка права, принимает в настоящем периоде более обширные размеры и иной характер, чем во втором. В предыдущем периоде литературная деятельность составляет исключение; в настоящем, напротив, почти все известные нам юристы занимаются не только практической деятельностью, но и литературной. В предыдущем периоде сочинения едва заслуживают этого названия, так как они представляют только собрание или судебных решений, или исковых формул; в настоящем периоде, по крайней мере, к концу его, они представляют первые попытки обработать весь материал цивильного права систематически, т.е. отыскать принципы, общие известной группе юридических правил, и распределить все право на основании этих принципов.

Вследствие этого нового характера юридические сочинения содействовали развитию не только римской науки права, но и самого положительного римского права: если юрист верно угадывал принцип, общий известной группе юридических правил, то этот принцип мог служить руководством для судьи в тех случаях, которые не были предусмотрены ни в законах, ни в обычаях, но подходили под принцип. Например, юрист берет следующие правила: продавец, скрывший от покупателя существенные недостатки вещи, обязан вознаградить последнего за убытки; владелец чужой вещи, умышленно сбывший ее кому-нибудь, чтобы она не досталась собственнику, обязан отвечать перед последним так, как будто он продолжал владеть ей; если кто-нибудь, взяв чужую вещь на сохранение, умышленно испортит ее, то он обязан заплатить хозяину за убытки. Юрист находит, что в основе этих правил лежит следующий принцип: всякий поступок, нарушающий чужой интерес злонамеренно (dolomalo), обязывает виновника к вознаграждению за причиненный ущерб. Под этот принцип подойдет множество случаев, не предусмотренных вышеупомянутыми тремя правилами. Если он будет высказан юристом, который пользуется высоким авторитетом, то можно ожидать, что он быстро привьется на практике, т.е. судьи будут руководствоваться им в своих приговорах по всем случаям, где будет встречаться злое намерение (dolus mains)*(626). Этот пример должен показать, каким образом систематическая обработка действующего права ведет к его дальнейшему развитию.

§ 187. Результаты деятельности юристов и причины их высокого значения в деле образования права.Результаты юриспруденции 3-го периода невозможно описать в немногих словах. Прямо или косвенно рука юристов была всюду, так что все гражданское право и судопроизводство 3-го периода возникли под их влиянием. Но часть того права возникла лишь под косвенным влиянием юристов; непосредственно же она обязана своим происхождением магистратскому эдикту или законам (правда, весьма немногочисленным). Вся же остальная часть, и едва ли не большая, была создана непосредственной деятельностью юристов в вышеописанных формах. Чтобы вполне оценить результаты этой деятельности, нужно добавить, что к концу 3-го периода римское право освобождается от узконациональных особенностей и принимает в значительной степени общечеловеческий характер.

Чем же объяснить столь обширное и глубокое влияние юристов на образование права? Причин этому могло быть много. Попытаемся указать некоторые из них. Во-первых, римский народ, подобно отдельному человеку с сильным характером, уважал те правила, которые он создавал для руководства в своей жизни. Вследствие этого его право не было мертвой буквой, как это мы наблюдаем нередко и у древних, и у современных народов. Право у римлян действительно соблюдалось, было реальной силой, с которой должен был считаться всякий, живший в Римском государстве. Вследствие этого римляне еще в детстве изучали законы XII таблиц и вообще знали свое право лучше, чем какой-либо другой народ древнего или нового времени, как об этом можно судить по остаткам их неюридической литературы, произведения которой полны ссылок на разные факты из области права. Но именно вследствие этого знакомства с правом они не решались обходиться без содействия юриста везде, где предвиделось применение права. Хотя они большей частью и знали это последнее, но лишь настолько, чтобы понимать опасность, грозившую от несоблюдения его предписаний; но они не могли знать технической стороны его, которая могла быть доступна только юристу. Возможность проиграть иск или потерпеть ущерб вследствие неправильно выбранной исковой формулы или неправильно составленной сделки побуждала римлян во всех подобных случаях обращаться за содействием к юристу. Это содействие стало такой необходимой принадлежностью частной жизни римлян, что они обращались к юристам за советом даже и не по юридическим вопросам. Цицерон говорит, что с юрисконсультами советовались и о выдаче дочери замуж, и о покупке имения, и об обработке земли и т.п.*(627)"Дом юрисконсульта, без сомнения, есть оракул для всех граждан", - говорит тот же писатель*(628).

Во-вторых, влияние юристов объясняется тем, что они пользовались высоким нравственным авторитетом в римском обществе. Несмотря на то, что они не были облечены никакой формальной властью, auctoritas pradentium, т.е. мнения юрисконсультов по юридическим вопросам, считалась за источник права. Одно знакомство с техникой права не могло бы дать юристам такой власти. Необходимо было, чтобы к этому присоединился еще нравственный авторитет. Этот авторитет юристы имели благодаря отчасти высокому общественному положению, отчасти некоторым высоким душевным свойствам. О высоком общественном положении юристов существуют многочисленные свидетельства; именно, нам известно, что большинство республиканских юристов занимали высшие магистратские должности (консулов и цензоров)*(629). Отсюда мы заключаем, что они принадлежали к нобилитету или наследственно или добились этого звания личными талантами и заслугами в глазах народа, следовательно, в обоих случаях стояли высоко на общественной лестнице. Этот вывод подтверждается и именами юристов: Аппии Клавдии, Сципион (Scipio Nasica), Элии, Катоны, Ливии Друз, М. Юний Брут, Муции и т.д. - все имена нобилей, хорошо известные из римской истории. Припомним, наконец, что и в первой половине республики юристы (понтифы) принадлежали к высшему классу римского общества, т.е. к патрициям. Это обстоятельство должно было повести к тому, что и во второй половине это занятие считалось принадлежностью высшего класса.

Из душевных свойств, содействовавших влиянию юристов, укажем на их умственное развитие и нравственную чистоту. Выдающиеся юристы этого периода были образованными людьми. Это видно из того, что они обнаруживали серьезный интерес к философии, а некоторые из них даже прямо примыкали к стоической школе*(630). Философскому образованию мы можем приписать двоякое влияние. Во-первых, оно давало юристам руководящие начала в систематической разработке права; может быть, оно даже ускорило появление самой потребности в систематической разработке. Во-вторых, оно вообще должно было расширить умственный кругозор юристов, вследствие чего они скорее сознали узость принципов своего старого права и сделались восприимчивее к более широким и свободным принципам, господствовавшим в отношениях между Перегринами греческой цивилизации, с которыми римлянам приходилось сталкиваться очень часто в этот период. Впрочем, не следует преувеличивать этого влияния философии. В Греции философская разработка права выражалась в построении отвлеченных идеалов; положительное право, действовавшее в греческих государствах, совсем было оставлено в стороне. Римские юристы, напротив, занимались разработкой исключительно положительного права своего государства. Они никогда не были отвлеченными теоретиками, как об этом можно было бы догадаться и по формам их деятельности. Таким образом, влияние греческой философии выразилось не в заимствовании ее отвлеченных идеалов, а в усовершенствовании методы разработки положительного права. Во всяком случае, это влияние содействовало подъему авторитета юристов.

Относительно нравственной чистоты республиканских юристов мы почти не имеем определенных и прямых сведений. Об их высоком нравственном уровне отчасти мы заключаем априористически: трудно допустить, чтобы люди, ничтожные в нравственном отношении, хотя бы и умные и даровитые, могли в течение веков навязывать народу юридические правила, не имея формально никакой власти для этого. Отчасти этот априористический вывод подтверждается и положительными сведениями. Так, всем известно, какие высокие нравственные характеры представляли оба Катона, старший и младший. Знаменитый юрист VII века Квинт Муций Сцевола был также знаменит и как добросовестный правитель провинции (Малой Азии), где он преследовал злоупотребления публиканов*(631): заслуга немаловажная в такое время, когда всякий правитель провинции принимал эту должность прямо с намерением выжать из управляемой страны все соки, какие только было возможно. Далее, Помпоний рассказывает, что юрист Касцеллий, живший в самом конце республики и начале империи, отказался от консульства, которое ему предлагал Август, и вообще от политической карьеры, очевидно, потому, что не хотел мириться с новым порядком вещей, оскорблявшим его республиканский образ мыслей*(632). Отчасти, наконец, мы заключаем о нравственном достоинстве юристов косвенным образом из характеристики их деятельности, сделанной Цицероном и приведенной выше (с. 294, прим. 1 и 2): Цицерон называет юрисконсультов оракулом всего города; с ними советуются граждане по всевозможным делам, и духовным и светским: "они были советниками и доверенными людьми (consilium suum fidemque praestabant) no делам и сената, и целого народа, и по частным делам своих друзей, и в мирное и в военное время". Далее, он сравнивает их с греческими адвокатами: тогда как эти последние представляли низкий класс людей, которые брали на себя защиту судебных дел единственно ради денежного вознаграждения, у римлян за дело юрисконсульта брались знатнейшие и знаменитейшие люди, ответы которых (in respondendo jure) получали силу от их нравственного авторитета еще более, чем от их ума, хотя именно благодаря своему уму они и стали знамениты"*(633).

§ 188. Отдельные юристы.Сведения об отдельных юристах 3-го периода очень скудны. Мы упомянем только о наиболее выдающихся юристах конца республики. Таковыми были Quintus Mucins Scaevolaи Servius Sulpicius Rufus. Муций, в отличие от других юристов Муциев, называемый по его должности Pontifex Maximus, был консулом в 659 г. и убит сторонниками Мария в 672 г. Сервий, бывший молодым человеком в годы старости Муция, учился у учеников этого последнего (между прочим, у Аквилия Галла), был консулом в 702 г., умер в 711 г.

Главная заслуга обоих этих юристов заключалась в том, что они положили начало систематической разработке римского права, т.е. они стали отыскивать в отдельных законах, обычаях и судебных решениях общие им начала (принципы) и затем излагать весь материал права по этим началам. Чтобы оценить всю важность применения этой новой методы к разработке римского права, надо припомнить, что ранее употреблявшаяся метода была казуистическая, т.е. законы и обычаи толковались в применении к отдельным случаям (casus). Конечно, и при этом даровитый, знающий и опытный в жизни юрист руководился известными началами; но он это делал ощупью, бессознательно, а потому отдельные решения юристов чаще могли быть неудачны, и для отыскания удачного решения какого-нибудь вопроса требовалось больше времени и отдельных попыток. Напротив, когда сознательно отысканы были общие начала, то для решения какого-нибудь спорного случая, не предусмотренного прямо в праве, достаточно было обратиться к этим началам и из них вывести заключение, как должен быть решен вопрос. Таким образом, систематическая разработка и систематическое изложение действовавшего права не только облегчили распределение его материала в известном порядке, но и давали возможность пополнять в нем пробелы путем вывода новых правил из найденных принципов, следовательно, представляли могущественное средство для дальнейшего развития права*(634).

Муций первый применил эту методу к римскому праву. В 18 книгах он изложил все цивильное право в системе (generatim)*(635). Первостепенное значение этого сочинения и для науки и для практики видно из того, что еще два века спустя некоторые юристы изучают его и пишут к нему толкования. Сервий продолжал обработку цивильного права в том же духе. Подобно Муцию, он получил не только юридическое, но и философское образование*(636). В области права одним из его учителей был знаменитый в свое время практический юрист Аквилий Галл, ученик Муция Сцеволы. Сервий был очень плодотворным писателем: по свидетельству Помпония, он написал 180 книг*(637). Как уже сказано, его метода была та же самая, как и у Муция. Поэтому следует признать неверным утверждение Цицерона, современника и друга Сервия, что этому последнему принадлежит честь введения систематической методы в обработку права*(638).