§§ 359-362. Отеческая власть

§ 359. Юридические отношения. Ослабление отеческой власти продолжалось в настоящем периоде, так же, если не решительнее, чем в предыдущем периоде, так что эта власть, представлявшая во 2-м и 3-м периоде, с юридической стороны, совершенно своеобразный институт, в Юстиниановом праве входит почти в те же естественные пределы, в каких она допускается и в правах современных цивилизованных народов.

В личном отношении это ослабление выразилось в следующих постановлениях. Ius vitae ас necis было совершенно отнято у отца конституцией императора Константина, по которой за убийство сына отец подвергался особо тяжкому виду смертной казни: его зашивали в мешок, куда клали вместе с ним змею, и топили в море или реке*(1187). Таким образом, ко времени Юстиниана за отцом осталось только право сравнительно легких дисциплинарных взысканий*(1188). Право продажи детей было запрещено императором Диоклетианом. Но Константин разрешил продажу новорожденных детей (sanguinolenti) в рабство (но не в кабалу, mancipium) в том случае, если родители находятся в крайней нужде, предоставив, однако, всякому, даже самому проданному, выкупать свободу, внеся деньги или поставив взамен себя другого раба*(1189). Ius noxae dationis во времена Юстиниана также уже не существовало*(1190).

В имущественном отношении ослабление отеческой власти выразилось в том, что еще новые виды имуществ были изъяты из права отца на приобретение подвластных детей. Эти имущества называются: peculium quasi castrense и bona adventitia. Peculium quasi castrense означает то имущество, которое подвластный приобретает на службе духовной и на некоторых видах службы гражданской в виде жалованья, подарков, гонорара и т.п. Это имущество, подобно военному пекулию (см. § 319), находилось в собственности и полном распоряжении подвластного при его жизни и по завещанию*(1191). В прежнее время оно делалось собственностью домовладыки. Bona adventitia, или peculium adventitium означает такое имущество, которое достается подвластному не от отца, а от кого-нибудь другого, и которое нельзя причислить ни к peculium castrense, ни к quasi castrense; так, например, подвластный мог получить подарок или наследство от матери (bona materna), от жены или от родственников и даже посторонних лиц. Название свое (adventitium) этот вид имущества получил в противоположность имуществу, которое подвластный получал от отца (peculium a patre profectum, profectitium, ср.§ 319в конце): peculium quod extrinsecus (nоn a patre) ad flios venit. Первоначально такое имущество, как и прочие приобретения подвластного, становилось полной собственностью домовладыки. Но в 5-м периоде права этого последнего постепенно были ограничены. Сначала Константин (в 319 г.) постановил, что отец не может отчуждать имущество, которое достается детям по наследству от их матери*(1192). Императоры Аркадий и Гонорий (395 г.) постановили то же самое относительно имущества, которое достается подвластным каким бы то ни было путем (ex testamento, ab intestato, в виде дара и т.д.)*(1193)от восходящих матери, т.е. от деда, бабки, прадеда и т.д. Но во всех этих случаях распоряжение и пользование имуществом оставалось у домовладыки. Затем еще позже (именно в 426 г.) императоры Феодосии II и Валентиниан III постановили, что то имущество, которое один супруг предоставляет другому, находящемуся под властью, приобретается не домовладыке, а самому подвластному, причем здесь впервые указывается, что во всех трех случаях собственность переходит не к отцу, а к подвластному*(1194). Наконец, Юстиниан окончательно регулировал этот институт, постановив, что во всех вышеозначенных случаях собственником становится подвластный, а домовладыка приобретает узуфрукт на все такое имущество*(1195).

§ 360.Усыновление.Установление отеческой власти посредством усыновления подверглось значительным изменениям как касательно формы, так и юридических отношений между усыновителем и усыновляемым. Причины этих перемен будут видны из дальнейшего изложения.

Arrogatio, т.е. усыновление лиц sui juris, с самого начала 5-го периода, именно со времен Диоклетиана, должно было совершаться посредством императорского разрешения, per rescriptum principis*(1196), что и неудивительно ввиду усиления императорской власти и исчезновения собрания по куриям даже в виде 30 ликторов. Юстиниан изменил и имущественные отношения, вытекавшие из аррогации. Прежде всего имущество аррогируемого переходило в собственность аррогатора: теперь Юстиниан постановил, что собственником остается усыновляемый, а усыновитель получает только узуфрукт на его имущество*(1197). Это предписание согласно с общим стремлением того времени ограничить власть отца и в личном, и в имущественном отношении.

Adoptio в тесном смысле, т.е. отдача в усыновление лица подвластного, также подверглась изменениям во времена Юстиниана. Во-первых, для этого акта установлена была новая форма. Вместо прежнего сложного обряда (см. § 137) введен был следующий способ: усыновитель, усыновляемый и домовладыка последнего являлись в суд и делали заявление о своем намерении, причем этот акт усыновления должен был заноситься в протокол*(1198). Во-вторых, изменены были и юридические отношения между усыновителем и усыновляемым. Это изменение в настоящее время принято называть adoptio plena и minus plena. Если усыновителем было постороннее лицо, то оно не приобретало ни отеческой власти, ни вообще каких-либо прав над усыновляемым. Последний числился в своей прежней семье и получал только одну выгоду: он мог наследовать своему усыновителю, если последний умирал без завещания, сохраняя в то же время наследственные права относительно имущества своего родного отца. Этот вид усыновления и называют теперь adoptio minus plena. Если же усыновителем будет дед или прадед, то он получает все права домовладыки над усыновляемым, который считается исключенным из прежней своей семьи*(1199). Такое усыновление называется теперь adoptio plena.

§ 361. Узаконение (legitimatio).В настоящем периоде появляется новый источник отеческой власти, называемый legitimatio. Этим именем называется тот случай, когда т.н. естественные дети (liberi naturales), т.е. рожденные от конкубины, признаются за законных, т.е. уравниваются в правах с теми, которые рождаются в законном браке. Это узаконение влечет за собой и установление отеческой власти. Однако его не надо смешивать с усыновлением. Они сходны в том, что оба ведут к установлению отеческой власти: но узаконить (legitimare) можно только своих детей, а усыновлять и чужих*(1200).

В течение настоящего периода выработались следующие способы узаконения.

1. Legitimatio per subsequens matrimonium. Если отец естественных детей вступит впоследствии в брак с их матерью, то этим самым дети делаются законными и подвластными. Впервые этот способ был допущен Константином Великим для случаев, бывших прежде, но не будущих, а императоры Анастасий и Юстиниан распространили его и на все будущие случаи*(1201).

2. Legitimatio per curiae dationem, узаконение посредством зачисления в члены курии, т.е. муниципального совета. Члены этого совета (curiales, decuriones), несмотря на почетное положение и власть, большей частью тяготились своим званием и стремились выйти из него вследствие того, что им приходилось расходовать свои средства на общественные или государственные нужды, например, отвечать за исправный взнос податей. Это заставляло правительство заботиться о пополнении пустевших муниципальных советов богатыми членами. С этой целью императоры, начиная с Феодосия II, признали следующее правило: отец, имеющий естественных детей, мог узаконить их и приобрести над ними отеческую власть, если он сыновей записывал в члены курии какого-нибудь города, а дочерей выдавал замуж за декурионов. При этом, однако, предполагалось, что он или сделает их своими наследниками, или одарит их еще при жизни. Если дети соглашались на распоряжение отца, то они уже не могли впоследствии отказаться ни от звания декуриона, ни от отцовского наследства или дара*(1202).

3. Legitimatio per rescriptum principis. Отец может просить императора о признании его естественных детей законными, однако лишь в том случае, если у него нет детей законных*(1203).

§ 362. Прекращение отеческой власти: новые способы эманципации. Император Анастасий постановил, что освобождение из-под отеческой власти может совершаться по рескрипту императора (per rescriptum principis), если отец будет просить об этом*(1204). Этот способ называют emancipatio Anastasiana. Юстиниан же, уничтожив старинный способ эманципации, описанный раньше (§ 137), сохранил Анастасиев способ и ввел новый, названный теперь по его имени emancipatio Iustinianea. Он состоял в том, что отец заявлял в суде о своем желании освободить подвластного, причем это заявление, конечно, заносилось в протокол (apud acta)*(1205).

§ 363. Господская власть

§ 363. В области господской власти над рабами (dominica potestas) встречается немного изменений, возникших в настоящем периоде. Константин Великий ограничил права господина, отнявши у него jus vitae ас necis над рабами: он постановил, что если господин умышленно убьет своего раба, то он будет виновен в преступлении смертоубийства (homicidium). Убийство неумышленное не ставилось в вину, например, если раб умер вследствие телесного наказания*(1206). Тот же император запретил, при разделе земли между несколькими собственниками или наследниками, раздроблять семьи рабов, т.е. раздавать в разные руки родителей, детей, жен и т.д.*(1207)

К способам отпущения на волю (manumissio) Константин В. присоединял еще один: отпущение в церкви в присутствии настоятеля и молящихся*(1208).

§ 364. Mancipium

§ 364. Институт кабалы в настоящем периоде исчезает совершенно, частью по той причине, что исчезают поводы к его применению (старые способы усыновления и эманципации, где кабала употреблялась как обрядность, заменяются иными способами), частью вследствие прямого запрещения продажи детей и noxae dationis (см.§ 359, с. 524, прим. 3 и 4).

§§ 365-369. Наследственное право

§ 365. В наследственном праве наиболее крупные реформы произведены были Юстинианом. Впрочем, все-таки они не вносят совершенно новых принципов, а только заканчивают развитие тех, которые заложены были в предыдущих двух периодах. Между прочим, различие между цивильной наследственной системой (hereditas) и преторской (bonoram possessio) не было сглажено, хотя Юстиниан сделал многое для их слияния.

§ 366. Наследование по завещанию. Манципационная форма завещаний в ее чистом виде исчезает еще до Юстиниана вследствие того, что mancipatio familiae и nuncupatio стали считаться ненужной обрядностью. От прежней формы, таким образом, остается только требование, чтобы завещание совершалось в присутствии 7 свидетелей; если оно было письменное, то теперь требовалось, чтобы свидетели не только прикладывали к завещательному документу свои печати, но и подписывали свои имена*(1209). В этом виде завещание сохранилось и в Юстиниановом праве*(1210). В сущности, Юстинианово письменное завещание есть слегка измененное преторское завещание, которое, выросши само из цивильного (манципационного) завещания, долгое время существовало рядом с ним, а затем вытеснило его совершенно. Кроме этой частной формы завещаний, в настоящем периоде вырабатываются две официальных формы, которые сохранились и в Юстиниановом праве: т.н. testamentum apud acta conditum, т.е. запись завещания в судебный протокол (вроде нашего нотариального завещания), и testamentum principi obtatum, т.е. предъявление завещания императору. В последнем случае факт предъявления, вероятно, заносился также в протокол в императорской канцелярии*(1211).

§ 367.Наследование по закону. Еще в преторском эдикте когнатство, т.е. кровное родство, было выставлено тем признаком, по которому следовало определять, кто должен наследовать умершему без завещания (ab intestato). Но ни эдикт, ни императорские конституции позднейшего времени даже в 5-м периоде не решались провести этот принцип так последовательно, как это сделал Юстиниан. В новелле 118-й и дополнительной к ней новелле 127-й он произвел реформу всего наследования по закону. Основная мысль этой реформы та, что к наследованию по закону должны допускаться когнаты в том порядке, который указывается близостью их родства, причем уничтожаются все различия, которые делало цивильное и преторское право, т.е. различие пола, происхождения по мужской и женской линии, нахождения под властью и свободы от нее, ограничение известной только степенью родства. В 118-й новелле можно отметить 4 класса лиц, допускаемых последовательно к наследству.

1. Нисходящие, т.е. дети, внуки, правнуки и т.д. Ближайшая степень исключает дальнейшую. Дети могут вступить на место своего преждеумершего восходящего, т.е. наследовать in stirpes, как это было и в цивильном праве (§ 144). Деление наследства между лицами одной степени совершается поровну, in capita; а вступающие на место своего родителя получают все вместе его часть, которую делят между собой поровну.

2. Восходящие и родные братья и сестры. Если есть налицо и те и другие, то все они делят наследство поровну (in capita). Если есть только одни братья и сестры, то они делят так же. Если кто-нибудь из них умер еще при жизни наследодателя (praemortuus, преждеумерший), оставив детей, то последние получают его часть и делят ее поровну. Если есть налицо только одни восходящие, то они делят наследство in lineas, по линиям, т.е. одна половина наследства идет матери или ее восходящим, а другая отцу или его восходящим, где опять делится по линиям.

3. Неполнородные братья и сестры, т.е. единокровные и единоутробные, и их дети - по тем же правилам, как и родные.

4. Все остальные боковые когнаты без ограничения степеней причем, конечно, родственники ближайшей степени исключают дальнейшую. Деление происходит поровну*(1212).

Как видно, 118-я новелла совсем обошла молчанием супругов. Вследствие этого переживший супруг мог наследовать только на основании bonorum possessio Unde vir et uxor (см. § 286в конце), следовательно, после всех когнатов. Впрочем, интересы бедной вдовы, т.е. не имеющей достаточного имущества ни собственного, ни приданого, были обеспечены другим путем: Юстиниан предоставил ей право требовать от всякого наследника 1/4 всего наследственного имущества мужа*(1213).

§ 368. Ограничение свободы завещаний. Юстиниан в 115-й новелле сделал попытку объединить и согласовать разнообразные институты, выработанные в разные времена и разными источниками права по вопросу об ограничении свободы завещателей, т.е. цивильные институты формальных ограничений и querela inofficiosi testamenti и преторский институт bonorum possessio contra tabulas (§ 281,282,286). Основные положения 115-й новеллы суть следующие. Во-первых, восходящие вообще, т.е. отец, мать, дед, бабка и т.д., не должны без законной причины обходить своих ближайших нисходящих молчанием (praetenre) или лишать их наследства (exheredare), но обязаны непременно назначить наследниками (heredes) в какой бы то ни было части. Точно так же нисходящие, т.е. сыновья, дочери, внуки, внучки и т.д., обязаны тем же самым по отношению к своим ближайшим восходящим, разумеется, если у них нет своих детей, внуков и т.д. Юстиниан не сохранил прежнего правила, по которому предоставление означенным лицам материальной выгоды (portio legitima) в какой бы то ни было форме освобождало завещателя от обязанности назначать их наследниками. Он стал на идеальную точку зрения древнего права, которое выше всего ставило самую честь назначения наследником. Он отступил от древнего права, однако в том, что право на эту честь предоставил не одним sui heredes, а всем нисходящим и восходящим.

Если завещатель хотел обойти или лишить наследства вышеназванных лиц, то он должен был выразить это прямо в завещании и указать уважительную причину лишения. В 115-й новелле перечислены все проступки и преступления лишаемого, которые должны считаться уважительными. Ни по каким другим причинам, кроме указанных в этом законе, обход и лишение наследства не дозволялись.

Если завещатель нарушил эти предписания, т.е. обошел молчанием или лишил наследства не по законной причине, то завещание делалось ничтожным, однако не во всех частях, как это было в древнем цивильном праве, а лишь в той, которая касалась назначения наследников: вместо назначенных к наследству призывались законные наследники, а все прочие распоряжения, как легаты, фидеикомиссы, отпущения на волю и т.д., сохраняли обязательную силу для новых наследников.

Во-вторых, рядом с этим преобразованным формальным ограничением 115-я новелла сохранила и материальное ограничение: нисходящие и восходящие, кроме чести быть наследниками, имели право и на обязательную долю (portio legitima) из наследственного имущества. За отсутствием тех и других то же право принадлежало родным братьям и сестрам. Обязательная доля по-прежнему могла быть оставлена в какой угодно форме: в виде наследственной части легата, федеикоммисса или mortis causa donatio. Но если завещатель и не исполнил этой обязанности, то в отличие от прежнего права завещание не делалось ничтожным: если часть, назначенная по завещанию, была менее обязательной доли, то обиженный мог только посредством actio suppletoria просить о дополнении ее. Это и неудивительно, так как при соблюдении первого требования 115-й новеллы, т.е. назначения наследником, никогда не могло случиться, чтобы восходящий или нисходящий не получили ничего из наследственного имущества: в какой бы малой части они ни были назначены, они все-таки уже получали нечто из наследственного имущества. А потому они и не могли требовать уничтожения завещания.

Еще ранее всех этих распоряжений Юстиниан изменил и размер обязательной доли (portio legitima): она должна была, вместо прежней четверти (quarta Falcidia), равняться одной трети законной наследственной части (pars hereditaria), если всех участников в наследстве будет не более четырех; если же их будет более четырех, то обязательная доля (portio legitima) должна равняться половине законной наследственной части*(1214).

§ 369. Легаты и фидеикоммиссы.И в этой области проявилась объединяющая деятельность Юстиниана. Мы видели, что еще в классическом периоде обнаружилось стремление сблизить легат с тем фидеикоммиссом, посредством которого отказывались отдельные права (§ 327). Юстиниан слил оба эти института, объявив, что правила легатов должны применяться к фидеикоммиссам, и наоборот, а в случае противоречия должно предпочитать правила фидеикоммиссов, как более свободные*(1215). Мы видели также, что в классический период сделаны были попытки и другой вид фидеикоммисса, т.н. универсальный фидеикоммисс, или fideicommissum hereditatis, приблизить к наследству, hereditas: такова была задача Требиллианова, отчасти и Пегазианова, сенатусконсульта (§ 328). Но эти попытки приводили в некоторых случаях к очень запутанным отношениям. Юстиниан упростил их, уничтожив силу Scti Pegasiani и предписав, чтобы fideicommissum Hereditatis обсуждался исключительно по правилам Scti Trebelliani*(1216), т.е. другими словами, чтобы фидеикоммиссарий всегда рассматривался как наследник (heredis loco). Таким образом, и универсальный фидеикоммисс был почти совсем слит с наследством, hereditas, в точном смысле этого слова.

Гражданский суд

§ 370. Сущность перемен

§ 370. Сущность перемен. Важнейшая перемена в области гражданского суда в 5-м периоде заключается в том, что ordo judicioram privatorum устраняется совершенно и вместо него установляется cognitio extraordinaria, как нормальный порядок судопроизводства. Мы уже видели (§ 225), что особенность римского экстраординарного судопроизводства, сравнительно с ordo judiciorum privatorum, состояла в том, что гражданская тяжба начиналась и оканчивалась у одного и того же судьи. Мы видели также (§ 329), что уже с начала империи экстраординарный порядок судопроизводства стал постепенно вытеснять формулярный процесс. Решительный шаг был сделан Диоклетианом: он предписал начальникам провинций, чтобы они все гражданские тяжбы решали сами и только в случае чрезмерного накопления дел некоторые из них поручали бы особым судьям, judices pedanei*(1217). Последних нельзя уравнивать с прежними присяжными судьями (judices privati), ибо они рассматривали и решали дело с начала и до конца, совершенно так же, как это сделал бы сам начальник провинции. Сыновья императора Константина окончательно отменили формулярный процесс*(1218). С тех пор формулы более не употреблялись в гражданском судопроизводстве, хотя термины, употреблявшиеся в формулах, долго еще сохранялись в юридическом языке, как, например, intentio, condemnatio, различие разных видов actiones (§ 211и следующ.), отличие actio от интердикта и проч.

Причины столь крупной перемены в гражданском суде могли быть многочисленны. Как на главнейшие, мы можем указать на изменение в характере самого населения империи. Ordo judiciorum privatorum возможен был при двух условиях: во-первых, судебный магистрат пользовался широкими полномочиями и независимым положением, вследствие чего он мог оказывать огромное влияние на ход дела (по крайней мере после отмены legis actiones); во-вторых, римский народ во всех его классах принимал живое участие в общественных делах, а потому охотно брал на себя бремя, падавшее на присяжных судей, и ревниво наблюдал, чтобы избранный им магистрат не злоупотреблял своими широкими полномочиями. Оба эти условия не существовали в 5-м периоде. Императорская власть усилилась до такой степени, что она уже не терпела подле себя никакого самостоятельного учреждения: мы видели (§ 332), что все государственные должности были построены на начале строгого подчинения одна другой и сосредоточения всех важных решений в руках императора. С другой стороны, население империи, взятое в целом, потеряло всякий интерес к общественным делам, так что для исполнения некоторых общественных обязанностей пришлось даже наследственно закрепощать людей за известным занятием. При таком настроении населения присяжные судьи не могли успешно исполнять своих обязанностей и невозможен был общественный (неопределенный) контроль за судебными магистратами.