3.2. Рабочее время: продолжительность рабочего дня

Наряду с абсолютным количеством рабочих дней в году, важнейшим показателем интенсивности использования труда заключенных является продолжительность рабочего дня. По этому вопросу информация из документации ГУЛАГа пока не охватывает весь период его существования. В середине 40-х гг., в упомянутом выше материале начальника ГУЛАГа Наседкина сообщалось следующее: «Длительность рабочего дня для заключенных, занятых на вредном производстве и подземных работах, установлена в 9 часов, а на остальных работах в 10 часов, в том числе 1 час обеденного перерыва» (ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 28.). Некоторое время спустя, рабочий день для заключенных на общем режиме сократился на один час: инструкцией 1947 г. по режиму содержания заключенных в ИТЛ и колониях МВД был установлен 9-часовый рабочий день (так же включая часовой обеденный перерыв). Для узников других категорий действовали специальные правила: наряду с введением лагерных отделений строгого режима приказом МВД в декабре 1948 г. для заключенных, находящихся в них, был введен 10-часовый рабочий день. Столько же он длился для каторжан, в соответствии с принципом, что для этой категории заключенных рабочий день должен был быть дольше на один час, чем для остальных заключенных (ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 55. См. также: ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 729. Л. 8). Этим ограничиваются сведения из ведомственных источников ГУЛАГа, которыми мы пока обладаем. Для конкретизации информации о рабочем дне в Норильлаге снова обратимся к воспоминаниям бывших заключенных.

В основном информация из источников этой категории сводится к тому, что заключенные Норильлага реально работали около 10-ти часов в день (См., напр.: Важнов, М.Я.: «Доля, что смерти тяжелее» // Заполярная правда 1990 г., № 128; цит. по: Демина Анастасия: Дети ГУЛАГа // Норильский Мемориал 4 октябрь 1998 г. С. 3—8; здесь: С. 8; Равдель З.И. Указ. соч. Л. 107; Винтенс Ф.И. Указ. соч. Л. 29.). Однако, по их свидетельствам, в эти 10 часов не входило время ни для обеденного перерыва, ни для сбора заключенных и их поверки, ни на путь на работу и обратно. Некоторые источники сообщают о еще более продолжительном рабочем дне в Норильлаге: бывший заключенный Равдель З.И. сообщает о круглосуточной работе по проходке штолен, которая шла «... в две смены по 11 часов каждая», причем как для 1940 г., так и для военных лет (Равдель Ф.И. Указ. соч. Л. 118, 157.). Е. Курбатова отмечает, что в 1944 г. работа женщин, занятых на рудосортировке в круглосуточном, двухсменном режиме длилась 12 часов без перерыва (Курбатова Е.Г. Мои воспоминания // Московский Архив «Мемориал». Ф. 2. Оп. 2. Д. 51. Л. 11, 11об, 12). В то же время Е. Керсновская в 1944 г. в лагерном отделении Злобино в Красноярске должна была работать только восемь часов в день на погрузочных работах. Однако, приехав в Дудинку, она до конца осени вынуждена была трудиться на таких же работах, но уже при другом, более суровом режиме: «...на часы не смотрят, смотрят на вагоны» (Керсновская Е. Указ соч. С. 17, 26). Заключенные специалисты, работающие в горном отделе проектной конторы комбината, по словам Н.В. Нумерова, «... трудились 10-12 часов в день ...», причем эта информация относится уже к периоду после смерти Сталина (Нумеров Н.В. Указ. соч. С. 402.). Наконец, по словам бывшей заключенной Одолинской, работавшей в середине 40-х гг. в каторжном лагерном отделении на строительстве будущего Норильского аэродрома, для каторжан в то время действовал 12-ти часовый рабочий день — «... совершенно официально установленный для заключенных» — причем переход на работу и обратно здесь также не относился к рабочему времени (Одолинская Н.Ф. Указ. соч. Л. 29—30.).

Суммируя рассмотренные сведения, необходимо отметить, что на их основе трудно создать достаточно полную картину о продолжительности рабочего дня по всему Норильскому лагерю. Можно, однако, констатировать некоторое сокращение длительности рабочего дня для заключенных к концу 40-х гг. — по крайней мере, для тех, кто находился на общем режиме. Более конкретным результатом, пожалуй, является разнообразность картины, полученной из приведенного материала. По-видимому, продолжительность рабочего дня в Норильске устанавливалась не для всего лагерного комплекса в целом, а могла варьироваться на уровне различных лагерных подразделений, или, скорее, строительных и производственных участков. Причем в глазах заключенных важную роль также играло время, которое уходило на их сбор и поверку, а также на путь на работу и обратно. Это время, как уже было сказано, официально и реально не считалось рабочим, но, тем не менее, могло длиться до нескольких часов, значительно сокращая остающееся свободное время (В инструкции 1947 г., правда, по этому вопросу находится следующий пункт: «При отдаленности места работы от лагерного подразделения (колонии) свыше 3 километров, время, затрачиваемое на ходьбу к месту работы и обратно, засчитывается в основное рабочее время с соответствующим снижением нормы выработки». Однако мы не в состоянии проверить, насколько этот пункт в действительности соблюдался. В воспоминаниях заключенных Норильлага нам не удалось найти соответствующих упоминаний.). Изо всего cказанного следует, что анализ распорядка рабочего дня заключенных Норильлага может привести к достоверным результатам только тогда, когда он производиться на микроуровне.