2.2. Смертность среди заключенных

При оценке статуса и особенностей Норильлага по сравнению с другими лагерями НКВД, важнейшую роль играет вопрос об условиях жизни и труда заключенных, напрямую связанный с экономической функцией лагеря, ибо в этом вопросе отражается отношение ответственных административных структур к одному из важнейших ресурсов, имевшихся в их распоряжении: к рабочей силе (Очевидное возражение - «если рабочая сила практически ничего не стоит, зачем о ней заботиться» - в данном случае вряд ли можно считать оправданным; достаточно принять во внимание хотя бы трудности транспортировки заключенных в район Норильска и острую потребность оборонной промышленности в продукции комбината.). Одним из наиболее наглядных индикаторов состояния этого вопроса является уровень смертности среди заключенных. Для адекватной его оценки необходимо привлечь соответствующие сравнительные данные. Безусловно, такими в наших целях могут являться только данные по смертности заключенных ГУЛАГа в целом или его подсистем (Сравнение уровня смертности в Норильлаге с показателем смертности по всей стране не было бы адекватным, так как заключенные представляли собой «демографически смещенную» группу населения. Так, мало представлены среди них были пожилые люди (группа с повышенным уровнем смертности).). Рис.3 содержит динамику среднегодовых показателей смертности в Норильлаге, а также в лагерях с подобным производственным профилем, которые были объединены в уже упомянутом производственном главке НКВД (ГУЛГМП), и, наконец, во всех исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа. Источником этих данных является статистика заболеваемости и смертности заключенных, которую собирал санитарный отдел ГУЛАГа.

Рисунок 3

Сопоставление динамики смертности среди заключенных по всем лагерям НКВД, по лагерям ГУЛГМП и по Норильлагу (% умерших от среднегодового состава)

Источники: ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2740. ЛЛ. 34, 43, 49, 62, 85. Д. 2784. ЛЛ. 7—10, 26. Д. 2788. ЛЛ. 3, 6, 9, 11, 15, 17, 19, 24, 27, 30, 33, 34. Д. 2796. ЛЛ. 97, 102об.—103, 114об., 128, 141, 247. Д. 2804. ЛЛ. 2об.—3, 39. Д. 2817. ЛЛ. 2, 11, 21, 30, 39, 48. Д. 2821. ЛЛ. 31об., 118об. Д. 2822. ЛЛ. 61об.—62, 126об.—127. 2883. ЛЛ. 114, 116.

Примечания:

* Данные по смертности за 1948 г. и последующие годы для Норильлага еще не выявлены.

** Смертность в Норильлаге с середины 1945 г. уменьшалась не настолько быстро, как в среднем во всех лагерях, в силу того, что с этого момента в Норильлаге появились каторжане. Их доля среди всего контингента заключенных составляла: в среднем за 1945 год: 6%, за 1946 г.: 18%, за 1947 г.: 23%. Таким образом, эта доля в 1946-47 гг. была существенно выше, чем в других лагерях. Смертность среди каторжан в Норильлаге, которые, в соответствии с инструкциями МВД, содержались на усиленном режиме, получали уменьшенный паек и использовались преимущественно на тяжелых физических работах (См. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 55—56.) , значительно превышала смертность среди большинства остальных заключенных, которые находились в лагерных отделениях общего режима. Она составляла в 1945 г. 14,9%, в 1946 г. 7,8% и в 1947 г. 5,6%, тем самым приводя к повышению общего показателя смертности заключенных Норильлага. См. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 2804. Л. 42. Д. 2817. ЛЛ. 8об., 17, 27, 36, 45, 54. Д. 2821. ЛЛ. 31об., 118об. Д. 2822. ЛЛ. 61об.—62, 126об.—127.

*** Показатель смертности по лагерям ГУЛГМП включает, соответственно, и данные по Норильлагу.

Как следует из сопоставления графиков динамики на рис.3, в Норильлаге уровень смертности почти на всем рассматриваемом периоде был значительно ниже, чем в среднем во всех исправительно-трудовых лагерях ГУЛАГа, а также чем в других лагерях «профильного» главка ГУЛГМП. Проблемы военного времени, когда, прежде всего в силу резкого ухудшения снабжения заключенных продуктами и падения уровня медицинских и санитарных служб в лагерях, наблюдался катастрофический рост смертности заключенных ГУЛАГа, проявились в Норильлаге в сравнительно умеренной форме. В 1942-1943 гг., когда уровень смертности по всем лагерям составил, соответственно, 24,9% и 22,4% — что означает, что в течение года умирала почти четвертая часть всего лагерного населения (!) — этот показатель в Норильске был в несколько раз ниже (4,2% и 7,2%, соответственно).

Эти цифры имеют выраженный экономический аспект. Относительно низкая смертность заключенных свидетельствует об относительно хорошем их физическом состоянии, в поддержке которого администрация была заинтересована в целях выполнения плановых заданий. Об этом говорит и практика регулирования использования труда заключенных в зависимости от состояния их здоровья. Так, в ГАРФе имеется текст лекции, написанной для внутреннего пользования начальником ГУЛАГа В.Г. Наседкиным, фрагмент которой воспроизводится ниже:

«По окончании карантина врачебно-трудкомиссиями производится установление заключенным категорий физического труда.

Физически здоровым заключенным устанавливается первая категория трудоспособности, допускающая их использование на тяжелых физических работах.

Заключенные, имеющие незначительные физические недостатки (пониженную упитанность (Здесь и далее: вычеркивания в документе. Поскольку в этом документе много ручных вычеркиваний подобного характера, можно предположить, что они сделаны в целях упрощения текста при чтении лекции.), неорганического характера функциональные расстройства), относятся ко второй категории трудоспособности и используются на работах средней тяжести.

Заключенные, имеющие явно выраженные физические недостатки и заболевания, как то: декомпенсированный порок сердца, хроническое заболевание почек, печени и других органов, однако, не вызывающие глубоких расстройств организма, относятся к третьей категории трудоспособности и используются на легких физических работах и работах индивидуального физического труда.

Заключенные, имеющие тяжелые физические недостатки, исключающие возможность их трудового использования, относятся к четвертой категории — категории инвалидов.

(...)

Отсюда все рабочие процессы, характерные для производительного профиля того или иного лагеря, разбиты по степени тяжести на: тяжелые, средние и легкие...» (ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1. Д. 77. Л. 26—27. Датировка документа: 1945 или 1946 г., но в любом случае не позже 21.02.1947 г. — см. Л. 1.)

Отметим в этой связи, что ввиду экстремальных климатических условий Заполярья, медицинский осмотр и отбор заключенных, подлежащих отправке в Норильск, производились не после прибытия в лагерь, а до того, в местах их отправления. При этом отправке не подлежали те узники, которые оценивались как неспособные к длительному пребыванию и труду за полярным кругом, в соответствии с инструкцией «для медицинского отбора и направления заключенных в Норильлаг из ОИТК и лагерей в 1941 году», утвержденной начальником Комбината и лагеря ст. лейт. ГБ А.А.Панюковым и составленной на основе приказа НКВД СССР № 0203 от 22 мая 1940 г. с учетом основных условий работы на Крайнем Севере. По инструкции направлению в Норильлаг подлежали «заключенные годные к тяжелому и среднему физическому труду и заключенные специалисты из административного техперсонала годные к легкому физическому труду», в возрасте от 20 до 50 лет. Инструкция содержала список из 44 болезней, наличие которых препятствовало отправке з/к в Норильлаг. О процедуре медосмотра при отправке в Норильлаг имеются свидетельства в воспоминаниях бывших заключенных (См. напр.: Торвин С.С. Воспоминания // Архив Московского Научно-информационного и просветительского центра «Мемориал» (далее: Московский Архив «Мемориал»). Ф. 2. Оп. 2. Д. 92. Л. 90.; Семакин Н. (Воспоминания; без названия). Там же. Ф. 2. Оп. 3. Д. 58. — Н.Семакин был осмотрен, но не отправлен в Норильск по медицинским причинам; Ассанов И. Жизнь и судьба Митрофана Петровича Рубеко. «Норильский Мемориал». Вып. 4. Октябрь 1998 г. Без места изд. С. 11.). Из сравнительных данных о физическом состоянии заключенных Норильлага следует, что заключенные, способные только к легкому физическому труду, а также инвалиды, в Норильлаге находились действительно в незначительном количестве. При этом доля этих групп в общем контингенте заключенных ГУЛАГа всегда была достаточно велика — в 1942 г., например, она составляла около одной трети всего контингента (См. ГАРФ. Ф. 9414. Оп. 1д. Д. 370. Л. 90.  ) .

Однако отбор здоровых заключенных не был единственной причиной относительно невысокого уровня смертности среди заключенных Норильлага. Определенную роль сыграли конкретные жизненные условия, в которых находились заключенные в течение всего (как правило, долгого) срока их пребывания в лагере. Об этом говорят многочисленные личные свидетельства бывших заключенных Норильлага, отмечающих, что эти условия (преимущественно это касается питания) в Норильлаге были, естественно, очень тяжелыми, но все-таки несколько лучше, чем в большинстве других исправительно-трудовых лагерей ГУЛАГа (См., напр.: Рубинштейн С.И. Из воспоминаний // Книга памяти. Ред. Кириллов В.М. (изд. Нижнетагильским об-вом «Мемориал»). Екатеринбург, 1994. С. 188.; Керсновская Е. Сколько стоит человек, т. IV. М., 2001. С. 219.; Куц В. Поединок с судьбой. Издание II, дополненное. М., 1999, С. 149; Торвин С.С. Указ. соч. Л. 124.; Одолинская Н.Ф. «Советские каторжники» (воспоминания). Московский Архив «Мемориал». Ф. 2. Оп. 2. Д. 66. Л. 30.; Антипова А. Национальность: заключенный // «Норильский Мемориал». Выпуск 3. Октябрь 1996 г. Без места изд. С. 14.). Впрочем, в воспоминаниях бывших заключенных Норильлага есть и высказывания другого рода. Так, А.А.Гаевский, описывая эпидемию дизентерии в жилых бараках Норильлага осенью 1939 г., пишет: «С наступлением холодов умирать стали как мухи. Покойников не успевали вывозить, гробов не хватало… Людей экономить не было нужды, их в летнюю навигацию завозили достаточно, с учётом большой смертности» (См. воспоминания А.А.Гаевского, размещенные на сайте красноярского Общества «Мемориал» (http://memorial.krsk.ru/memuar/mgaew.htm)).