Централизация власти

Сверхцентрализация властных функций была неотъемлемой частью культа Сталина, стержнем политического режима в послевоенные годы. На Сталина замыкалось не только все большее число вопросов, но и требовалось его личное участие в совершенно новых областях — таких, как укрепление позиций в Восточной Европе, освоение новых технологий вооружения и других. Такое экстенсивное расширение власти вело к каждодневному валу обязательных решений, которые все труднее было "переварить". Не спасал положение и личный секретариат, которым руководил А.Н.Поскребышев, роль которого неизмеримо выросла. Эта "личная канцелярия" контролировала принятие важнейших государственных решений и весь круг вопросов, проходивших через Секретариат ЦК партии. Однако постоянно то там, то здесь возникали неотложные ситуации, требовавшие личного вмешательства Сталина, и с каждым годом их становилось все больше и больше. Сталин неизбежно был вынужден делиться полномочиями со своим ближайшим окружением, которое отнюдь не представляло собой команду единомышленников.

Именно в этот период Сталин достиг апогея своего могущества, он лично возглавляет все высшие государственные органы страны. Список его регалий венчает специально введенный в июне 1945 г. титул генералиссимуса, означавший с петровских времен высшую степень исключительности военных заслуг. Его мудрость и величие получают признание иерархов православной церкви. Это придавало культу священный, божественный ореол. Образ "вождя всех времен и народов" старательно поддерживался ближайшим окружением, каждый представитель которого все лучше чувствовал уязвимость вождя и старался урвать себе "кусок властного пирога пожирнее". Иллюзия абсолютной власти, освященная сталинским культом, все чаще вступала в противоречие с реальной действительностью.

Сталин в послевоенные годы

Сталин старел и с каждым годом жил все более и более замкнуто. Он все реже появлялся в Кремле, работал в основном на даче в Кунцево, принимал меньше посетителей. Так, если в 1940 г. он принял 2 тыс. посетителей, то в 1950 г. их было 700, а в 1952 г. — менее 500. Почти по полгода в 1950 и в 1952 гг. он вообще никого не принимал. Обладая поистине неограниченными возможностями, он был в полной самоизоляции не только от народа, но и от высокопоставленных лиц страны. Его одиночество усугублялось болезненной подозрительностью и шпиономанией. Сталин подозревал всех: обслугу, врачей, секретариат, членов политического руководства. Жертвой сталинской болезненной мнительности в последние годы стали его прежние соратники — Ворошилов, Молотов, Микоян. Вождя отличали резкие перепады настроения, вспышки бурного гнева, которые могли закончиться непредсказуемыми последствиями. Все стремились угодить ему любой ценой, почувствовать малейшие перемены настроения, угадать то, что он хотел видеть и слышать, даже если это и не вполне соответствовало действительности. В этой обстановке зачастую использовалась недостоверная информация, нежелательные факты утаивались или подавались в выгодном для докладчика свете. Сталин вольно или невольно становился заложником ситуации и превращался в объект манипуляции соперничавших друг с другом преемников. Своеобразным способом защиты "против всех" становилось описанное многими мемуаристами умение Сталина стравливать между собой представителей "ближнего круга".