Народ и власть

Между тем страна откликнулась на нападение всеобщим патриотическим подъемоми постепенно превращалась в огромный военный лагерь. У военкоматов и призывных пунктов скапливались очереди из числа желающих идти на фронт. Улицы городов заполнились людьми в форме. Обозначались приметы военного быта: вой сирен воздушной тревоги, затемнение, суровые и встревоженные лица. Все меры, направленные на отражение агрессии, даже самые крутые, находили поддержку и понимание. Были, конечно, враги советского строя, ждавшие своего часа, были предатели, трусы, дезертиры. Было немало просто испуганных людей. Но не они выражали господствовавшие в обществе настроения. Можно говорить о складывании в годы войныединства власти и народа,хотя этот факт с трудом доходил до сознания сталинского руководства, больше уповавшего на принуждение, насилие, репрессии.

В исторической литературе о войне тема "народ и власть" всегда занимала большое место. Одним из лучших источников о событиях того времени остается книга Александра Верта "Россия на войне". Она интересна тем, что в центре внимания оказались рядовые советские люди, их поступки, образ мыслей и действий, отношение к Сталину и власти. Автору, иностранному журналисту и корреспонденту, многое, по его собственному признанию, было чуждым и непонятным. Тем не менее он честно и объективно описал то, чему он оказался свидетелем.

Часто в слово "народ" каждый автор вкладывает свое понимание. Иногда под "народом" имеется ввиду некий абстрактный "русский мужик", вставший на защиту своей родины и его крестьянская психология - менталитет. Между тем, как выражался по этому поводу писатель А. Платонов, "сплошного народа нету". Если учесть данные о социальной структуре советского общества накануне войны, приведенные ранее, облике отдельных классов и социальных групп, то можно получить более конкретное представление о тех, кому выпало воевать на фронте, кому предстояло командовать, а кому исполнять приказы, кому сесть за штурвалы самолетов, стоять у орудий, водить танки, трудиться у станков или ходить за плугом. Выходит довольно пестрая и разнообразная картина. Если раньше советская историография делала упор на создании в СССР тяжелой индустрии, позволившей выстоять против мощной военной машины гитлеровской Германии, т.е. на экономическую сторону дела, сегодня необходимо обратить особое внимание на людей, способных выдержать небывалый и сокрушительный натиск, их стойкость, мужество и самопожертвование, умение создавать и эксплуатировать современную технику. Даже со стороны противника можно привести немало лестных слов о храбрости, выносливости, непритязательности советских солдат, а также об удивлении и непонимании той воли к сопротивлению, с которой он столкнулся в СССР, причем в ситуациях, казалось бы, совсем безнадежных.

Поражения Красной Армии и их причины

Тем не менее итоги первых боев для Красной Армии оказались плачевными. Немецкие войска в разных местах продвинулись на восток от 300 до 600 км. 28 дивизий были полностью разгромлены, а еще 72 — потеряли свыше половины своего состава. На полях сражений осталось немало боевой техники, оружия. Сотни тысяч бойцов и командиров попали в плен. В руках противника оказалось много снаряжения, запасов продовольствия, боеприпасов.

Очень быстро в начале войны развеялись миф о классовой солидарности трудящихсяи убеждение в том, что рабочие и крестьяне Германии не будут воевать против СССР. Захватчики повели себя на советской земле совсем иначе. Расстрелы коммунистов ("комиссаров") и евреев, военнопленных и мирных жителей, издевательское обращение с ними рождали в ответ вспышки ярости и жестокости. В принципе это понятно. Советские солдаты не были такими воинами без страха и упрека, какими изображала их когда-то наша литература о войне. Непонятно другое — зачем сегодня отдельные авторы меняют местами причину и следствие, перенося акцент на зверства советских солдат по отношению к немцам?

Одним из болезненных и жгучих вопросов историографии является анализ причин жестоких поражений Красной Армии на начальных этапах войны. В годы войны и непосредственно после нее навязывалась сталинская версия о "кутузовской тактике отступления" перед лицом превосходящих сил противника. В период "хрущевской оттепели" вина за плохую подготовку к войне и крупные поражения стала возлагаться на Сталина. Позже возобладала "генеральская концепция", согласно которой неудачи Красной Армии проистекали из отдельных организационных и технических просчетов гражданского и военного руководства. С началом "перестройки и гласности" снова во всю мощь зазвучал мотив о вине Сталина, а затем — в качестве главного виновника поражений стала выступать вся созданная им общественная и политическая система, которая привела к тяжелым и бессмысленным жертвам в ходе войны. Однако, что бы ни говорилось на эту тему в литературе, первоначальные успехи вермахта были предопределены.

Военно-экономический потенциал третьего рейха и его союзников в момент нападения превосходил соответствующий потенциал СССР.Дело даже не в количестве производимых вооружений, а в их качестве. За плечами вермахта был не учебный, абоевой опыт успешного проведения наступательных операций.Германские генералы поднаторели вумении вождения войски поначалу превосходили советских. Хорошо были налаженыуправление, связь и взаимодействие между войсковыми соединениями, между фронтом и тылом. Офицерский корпус и младший командный состав были подготовлены лучше, чем командиры Красной Армии. Но главное —преимущество первого неожиданного удара, который привел к большим потерям обороняющихся и решающему перевесу в силах нападающей стороны.