Staraya Ryаzan (1)

разработку фона имеет и само изображение креста. Этот медальон в составе клада представляет собой наиболее изысканное в художественном отношении изделие. Хронология использования стиля 1 с элементами стиля 2 — первая половина XII в. (Жилина 2012б., с. 97, 98, рис. 4; РИАМЗ КП-29150/2).

На бусинную петлю или подвесное устройство напаяны центральный бордюр и краевые кольца из круглой в сечении штампованной филиграни Д = 1,0 мм (проволоки с отпечатком округлых зерен, форма которых нарушена отпечатком тыльной стороны напильника, возникшим от избыточного давления на него — equatorcut). Аналогичной штампованной филигранью выполнены два бордюра, обрамляющие медальон и перемычки, их соединяющие.

Второй медальон несет аналогичную композицию, но имеет стилистические отличия. Гео-

метризованный растительный орнамент становится более естественным (рис. 31, 1, б). Крылья

идругие части тела птиц приобретают сходство с растительными мотивами, которыми украшены ветви креста. Растительный орнамент с кринообразными мотивами сосуществует с элементами плетеного стиля (черневой стиль 2 с элементами стиля 3).

Подобный стиль, известный также и по эмалевым произведениям, обнаруживает большее разнообразие по составу мотивов и элементов. Помимо развитых образцов чисто растительных композиций декор может включать зооморфные

иантропоморфные фигуры, осложненные растительными побегами. Дата по стилистическим признакам — середина (вторая и третья четверть) XII в. (Жилина 2012б, с. 102, рис. 6, 4–10). Изображение креста отмечено геометрическим характером, довольно далеким от стилистики перегородчатой

эмали, значительно более простым, без использования криволинейных очертаний, свойственных перегородчатой эмали (РИАМЗ КП-29150/1).

Бусинное подвесное устройство и двойной контур данного медальона обрамлены штампованной проволокой, краевые кольца выполнены из гладкой проволоки. Подобные бусины датируются серединой XII в.

Третий медальон по стилистике растительного орнамента также относится к стилю 2, отмечен более низким уровнем художественного исполнения; очертания побегов и их контур неизящны. Четыре антропоморфные личины, расположенные в районе четырех концов креста и вписанные в завитки растительного орнамента, также отмечены чертами примитивизма, неумелой трактовки (рис. 31, 1, в; РИАМЗ КП-29150/3).

Бусинное подвесное устройство третьего медальона оформлено гладкой проволокой посередине и по краям; двойной контур медальона выполнен штампованной проволокой.

Таким образом, два последних медальона отличаются не столько стилистически, сколько по уровню художественного исполнения.

Колты с чернью (2 экз.) относятся к отделу 4 — с обнизью из крупных шариков; к типу I — лунничных (чечевицеобразных); подтипу II —

сасимметричной композицией, диктуемой орнаментальным мотивом; к подгруппе 2 — с зооморфными фантастическими мотивами, вариант

сизображением шагающего грифона (рис. 31, 2, а, б; РИАМЗ КП-29150/47, 50).

Появление обнизи из крупных полых шариков связано с развитием тиснения, это следующая стадия после обнизи из литых шариков, имитирующих жемчуг. Подобные колты отдела 4 возникают ближе к середине XII в. и бытуют на протяжении всего столетия.

Орнаментальный мотив лицевой стороны выполнен в плетеном стиле начальной стадии (стиль 3), относящемся к середине — второй половине XII в. (Жилина, 2012б, с. 102, рис. 7, 12–16). Композиция оборотной стороны колтов решена в кринообразном черневом стиле 2, датирующемся тем же временем. Следует отметить, что кринообразный стиль на данных изделиях отмечен утрированностью (излишней вычурностью изгибов побегов). Колты стилистически близки ко второму и третьему медальонам, однако отмечены по сравнению с ними некоторыми

стилистическими инновациями. Возможна датировка этих колтов первой третью XIII в.

Тисненые кринообразные подвески относятся к отделу 2 — ажурных рельефных тисненых изделий, группе 1 — с жестким креплением, подгруппе 1 — с плоской петлей; типу VI — кринообразных, подтипу II — в виде четырехчастной растительной фигуры, каждая часть которой представляет собой трилистник; варианту 4 — со слившимися концами трилистников (Буланкина, Стрикалов, Чернецов, 2005, с. 203, 204, рис. 12; здесь рис. 31, 3, а, б; РИАМЗ КП-29150/26, 27).

Подвески относятся к пышному стилю, вероятно, его начальной стадии, датирующейся концом XII — первой третью XIII в. Части растительных элементов становятся более сочными и крупными настолько, что сливаются, нарушая четкость крестообразной композиции, которая яснее выражена у стилистически более ранних подвесок. Такой вариант четырехчастных подвесок также пока может рассматриваться как уникальный, однако сходный стиль встречается на трехчастных кринообразных подвесках из киевского клада 1949 г. (Самойловський 1952, с. 120– 125, рис. 3; Корзухина 1954, № 109/5), полуфабрикат литой подвески из находок в городском слое Суздаля XII — начала XIII в. (Седова, 1997, с. 177, рис. 63, 4). Кроме того, подобные стилистические явления прослеживаются и на других категориях тисненых изделий: например, сердцевидная нашивная бляшка из клада в Старой Рязани 1822 г. с растительной фигурой из трех трилистников, соединенных утолщением («вазоном») (Древности Российского государства, 1851, табл. 37; Корзухина, 1954, № 162/11).

Рясна-цепи (4 экз.) относятся к отделу 3 — парных; группе 2 — составленных из колодочек. Эта типологическая разновидность (а именно парные рясна) встречена впервые и не имеет аналогий. Цепи-рясна составлены из колодочек двух разных типов (рис. 31, 4; РИАМЗ КП-29150/48, 49, 51, 52).

Тип основной разновидности колодочки I — подпрямоугольная (из этих колодочек составлена основная цепь рясен), вариант 17 — с рельефными поперечными полосами и кринообразными схематизированными фигурами по концам. Подобное оформление относится к рифленому стилю, свойственному именно тисненым изделиям. Такой вариант оформления

продолговатых колодочек очень распространен. Тип концевой колодочки II — подтреугольная, вариант 1 — с ромбическим окончанием и ромбической фигурой на основной части; относится

кгеометрическому стилю. Оба указанных стиля бытуют в середине XII в.

Рясна-цепи из тисненых колодочек появляются около середины XII в. в связи с развитием искусства и техники тиснения. Первоначально каждое рясно представляло собой довольно широкую — около 3,0 см — двойную ленту из колодочек, сложенную пополам по длине, к сгибу присоединяется колт (подтип I). Судя по ширине, такая лента приспособлена к колтам с широкой дужкой. Застежка была первоначально аналогична застежке эмалевых рясен: кольцо и цепочка (Жилина, 2010б, рис. 14, 8). Затем, к концу XII в., рясно-цепь из колодочек сужается, приближаясь

кразмеру дужки лунничного колта. На сузившихся лентах удобно подвешивать колты, изготовлявшиеся в разных техниках: эмали, черни, скани и зерни (Жилина, 2010б, рис. 14, 3, 9, 14).

Постепенно меняются застежка и крепление рясна: по концам расположены две цепочки, два кольца (подтипы II и III). Рясна с двумя кольцами известны по старорязанским кладам 1967 г. (№ 2) и 1970 г. (Даркевич, 1974, 30, 33, рис. 9, 11; Даркевич, Монгайт, 1978, табл. II, III).

Сужению рясна соответствует появление на конце рясна специальной концевой колодочки треугольной или квадрифолийной формы, что завершает оформление одинарности рясенной цепи (подтип IV). Такие рясна есть в кладе из Старой Рязани 1974 г. Они аналогичны ряснам из нового клада и по стилистическому оформлению в геометрическом стиле.

Треугольные колодочки рясенных цепей могли оформляться также в кринообразном стиле — рясна из клада в с. Вербов, Бережанского р-на, Львовской обл., 20-е гг. XX в. (Корзухина, 1954, № 143/4, табл. LIX), — и завитковом строгом стиле — клад № 5 с городища близ Шепетовки 1958 г. (Якубовський, 2003, с. 114, 115, рис. 82, 1).

Вотличие от находок аналогичных рясен в других кладах с каждым колтом из рязанского клада 2005 г. обнаружены по две цепи из колодочек, причем это их попарное соединение надежно документировано. Такие парные рясна-цепи являются следующим этапом после сложенных вдвойне рясенных лент (подтип I),

приспособленных для надевания колта на сгиб этой ленты.

Интересно и изменение крепления самих колодочек между собой. Каждая подпрямоугольная колодочка рассчитана на соединение с помощью трех проволок или нитей. Треугольные концевые колодочки имеют по два соединительных отверстия. По всей видимости, подпрямоугольные колодочки были вторично использованы в новой модернизированной конструкции, их первоначальное крепление проволокой утрачено, они были прикреплены к тесьме и скреплены с треугольными колодочками.

Из филигранных изделий наиболее ранними являются две колоколовидные подвески (Жилина, 2012а, 1–12; рис. 32, 6, а, б; РИАМЗ КП29150/4, 5).

Они относятся к типу I — колоколовидных; их верхняя часть разделена на пять частей, по ним распределены восемь боковых цепочек (подтип II/V/8); вариант 9 — зернью нанесены пирамиды из арок с вписанными ромбами, сверху расположены ромбические и угловые фигуры из линий зерни или треугольники и ромбы с миниатюрными деталями; донная часть разделена на восемь секторов, внутри каждого из которых — треугольники из гладких колец с мини-вершинами.

Подтип рязанских подвесок остается уникальным — деление верха на пять частей, не совпадает с делением донной поверхности на восемь частей. Бляшки цепочек имеют различную форму в зависимости от того, на какой части цепочки они находятся. На верхней и средней части цепи находятся бляшки типа II — круглые, подтипа VIII/4 — с четырехчастным делением, варианта 5 — с четырьмя круглыми отверстиями, оконтуренными сканью, с крестообразной выкладкой из зерни на колечках внутри общего кругового бордюра из скани (Жилина, 2010а, рис. 31, 5; рис. 32, 6, е). Концевые бляшки относятся к типу I — удлиненно-каплевидных; подтипу IV/2 — с двучастным делением; варианту 4 — оконтуренных сканью с сердцевидной фигурой, переходящей в крестовидную внутри, с гранулами зерни в центре и полукружиях (Жилина, 2010а, рис. 28, 10; 30: 4). Эти типы и варианты бляшек наиболее распространены, встречаются на других аналогичных подвесках (рис. 32, 6, ж).

Оформление колоколовидных подвесок относится к архаическому стилю, сохраняющему

археологическому материалу, происходящий из погребения под фундаментами собора Бориса и Глеба (1-383/2) (Беляев, 2005, с. 115, рис. 9). Орнаментальная композиция отличается тем, что треугольники зерни примыкают не к центральной грануле, а к окружности, в которую они вписаны. Бусины более миниатюрны по диаметру. Они могут датироваться концом XI — началом XII в.

ВЮжной Руси очень редко встречается орнаментально сходный вариант 6в, треугольники на бусинах выполнены сканью, а не зернью: 2 экз. варианта происходят из Изяславля (клад 1959 г. № 6 из с. Городище Шепетовского района) (Пiскова, 1988, рис. 3, 7, 8, с. 18–21, 29; Жилина, 2012а, 1–224). Орнамент относится к геометрическому стилю. Поскольку кольца предназначены для использования в роли традиционного височного кольца, для их датировки можно допустить первую половину XII в.

25 экземплярами представлены трехбусинные кольца, переделанные в полукольца (рис. 32, 7.2). Переделка колец в полукольца произведена по-разному.

У восьми экземпляров окончание полукольца с ромбическим расширением согнуто и превращено в грубую крупную простую петлю.

У других семнадцати экземпляров (с учетом фрагментов) конец полукольца оформлен как грубая спиральная петля. Из их числа шесть полуколец закреплены на ткани: они пришиты за обе петли.

Бусины этих украшений относятся к варианту 4 — в центре окружности крупная гранула зерни, вокруг нее — шестилучевая фигура из скани (Жилина, 2012а, 1-206/1, 2). Они также могут быть отнесены к геометрическому стилю, широко распространенному в Древней Руси.

Исходный тип украшений — кольца до переделки — относился к первой половине XII в.; их переделка в полукольца — к середине — второй половине XII в.

Вкладе представлена также серия из девяти трехбусинных полуколец (рис. 32, 7.3)1. Форма полуколец, вероятно, была им придана

вмастерской. Отметим, что концы украшения оформлены по-разному: с одной стороны непосредственно рядом с бусиной находится петля,

1 Кроме того, в составе клада представлены еще три фрагмента таких украшений.

а с другой — довольно длинный отрезок стержня

собмоткой и петлей. У тех украшений, которые изначально предназначены для роли полуколец, концы стержня, отходящие от бусин, имеют равную длину, например в кладе из Терехово Орловской обл. 1876 г. (Гущин, 1936, табл. XIV, 8, 10). Эти украшения первоначально, видимо, также были изготовлены как кольца, но впоследствии они были переделаны в мастерской: дужка укорочена, расплющена в пластину и свернута в спиральную петлю.

Бусины этих украшений относятся к описанному выше варианту 6б и геометрическому стилю (Жилина, 2012а, 1-206/4). По сочетанию стиля и типологии их можно отнести ко второй половине XII в.

Следует также отметить, что данная серия выделяется менее качественным исполнением филиграни, имеет более крупную и грубую центральную зернь нерегулярной формы от 2,0 до 3,5 мм, встречается и нерегулярная укладка зерни в треугольники, ее размер также несколько превосходит типичную: Д = 0,75–0,85 мм.

Вкладе представлены также два трехбусинных полукольца с гладкими бусинами, переделанные из колец — отдел 2 тисненых, тип IV — шарообразных (2 экз.). Одно из этих украшений нашито на основу из тканевой тесьмы.

Всоставе клада найдены девять филигранных бусин для ожерелий (рис. 32, 8). Они отнесены к отделу 2 — тисненых; типу II — овально-конических в продольном сечении; подтипу IV/2 — с поперечным членением.

Три экземпляра относятся к варианту 3 (Жилина, 2012а, 1-118/1; рис. 2: 8.1). Они орнаментированы бордюром из двух рядов треугольников

снебольшими ромбическими вершинами, разделенным зигзагообразной линией (Жилина, 2010а, рис. 81, 37; рис. 84, 8; Она же, 2012а, 1-118/1; РИАМЗ КП-29150/42, 43, 46).

Другие три экземпляра относятся к варианту 4 (Жилина, 2012а, 1-118/2; рис. 32, 8.2; РИАМЗ КП-29150/41, 44, 45). Они орнаментированы бордюром из треугольников с аналогичными вершинами, разделенных зигзагообразной полосой, ограниченной двумя линиями зерни, внутри которой расположены направленные вершинами навстречу друг к другу треугольники с уже упоминавшимися ромбическими завершениями (Жилина, 2010а, рис. 81, 36; Она же, 2012а, 1-118/2).

Бусины этих двух вариантов относятся к линейно-геометрическому стилю первой половины XII в. Линейно-геометрический стиль известен по древнерусским колоколовидным ряснам

иоправам крестов. Столь выразительное использование его на бусинах пока не встречалось. Таким образом, оба эти варианта бусин пока не имеют аналогий.

Две бусины относятся к варианту 1 подтипа IV: орнаментированы бордюрами из треугольников с мини-вершинами, касающимися границ бордюров; вершины треугольников внутри бордюра направлены навстречу друг другу. Эти бусины относятся к геометрическому стилю ранней стадии первой половины XII в. (Жилина, 2012а, 1-119/1; здесь рис. 32, 8.3; РИАМЗ КП-29150/44, 45, 41).

Бусины с двумя бордюрами треугольников по сторонам от поперечного ободка широко распространены, много их в кладах Старой Рязани, Владимиро-Суздальской земли, Тульской губ. (Жилина, 2010а, с. 151; Она же, 2012а, 1-125–138). Такие детали, как мини-вершины треугольников, имеют аналогии только на бусинах из клада из Старой Рязани 1937/1950 гг. (Жилина, 2012а, 1-124). Это наиболее ранний вариант из бусин данной подгруппы.

Последняя, весьма эффектная бусина относится к подтипу VI, варианту 11. Она орнаментирована геометрической композицией из ромбов

итреугольников типа косой сетки, более крупная зернь напаяна на колечки (Жилина, 2010а, рис. 81,12, рис. 88, 7, рис. 87, 10; Она же, 2012а, 1-119/2; здесь рис. 32, 8.4; РИАМЗ КП-29150/40). Бусина относится к развитому геометрическому стилю второй половины XII в. Аналогия есть в кладе из Старой Рязани 1970 г. (Даркевич, Монгайт, 1978, табл. XVI: 2; Жилина, 2012а, 1-180).

Анализ вещевого комплекса клада 2005 г. свидетельствует о том, что он в основном накапливался в течение XII в.; отдельные вещи попали в него в первой трети XIII в. Среди старорязанских кладов к кладу 2005 г. по периоду накопления близки клады: 1868, 1887, 1966, 1970 гг. (Корзухина, 1954, № 163, 164; Даркевич, Монгайт, 1967; Они же, 1978).

Вряде старорязанских кладов обнаруживаются параллели по составу находок и их типологии. В комплексе второго клада 1967 г. представлена колоколовидная подвеска-рясно, сходная по стилистике и по композиции декора из зерни. Третий

клад 1967 г. и второй и третий 1979 г. содержат скано-зерненые трехбусинные кольца, переделанные в полукольца (Даркевич, Монгайт, 1972; Даркевич, Пуцко, 1982). В кладе 1974 г. имеются сходные рясна для колтов из колодочек с треугольными окончаниями (Даркевич, Фролов, 1978).

Кчислу близких новому кладу по хронологии

итипологическому составу относятся и клады из других земель. В кладе из Вербов Львовской губ. 20-х гг. XX в. имеются сходные рясна из колодочек с треугольными окончаниями и аналогичным образом скрепленные проволокой трехбусинные полукольца (Корзухина, 1954, № 143). В кладе Льгов из Черниговской губ. 1879 г. есть сходные по орнаментальной композиции черневые колты (Корзухина, 1954, № 151). В кладе с городища близ Шепетовки № 5, 1958 г. имеются сходные рясна-цепи (Якубовський, 2003, с. 114, рис. 82).

По периоду накопления рассматриваемый клад представляет собой аналогию целому ряду кладов как из Южной, так и из Северо-Восточной Руси. Можно указать такие клады: Чернигов 1850 г. (Корзухина, 1954, № 147); Владимир, Ветшаный город, 1837 г. (Корзухина, 1954, № 166); Владимир, Печерний город, 1896 г. (Корзухина, 1954, № 168); Исады под Суздалем, 1851 г. (Корзухина, 1954, № 169); Киев, ул. Кудрявская, 1986 (Павлова, 1990); Городище близ Шепетовки Болоховской земли № 8, 1959 (Якубовський, 2003, с. 117–119).

Поскольку сохранившиеся в кладах украшения накапливались постепенно, хронологические стадии их накопления отражали те изменения, которые происходили в конструкции ювелирного убора. При реконструкции конкретных уборов по данному кладу я опираюсь на уже имеющиеся реконструкции, в которых учтен материал всех известных кладов (Жилина, 2002, с. 163, рис. 4, в; Она же, 2011б).

I. Наиболее ранний убор с колоколовидными ряснами первой половины XII в. соответствовал кичкообразному головному убору. Из украшений клада к нему относятся две колоколовидные подвески с цепочками. Материал других кладов свидетельствует, что рясна носили в комплекте с поднизями, игравшими роль позатыльников или их частей, а также с нагрудными цепями: клады из Сельцо Новгородской обл. 1892 г. и из Старой Рязани 1868 г. (Корзухина, 1954 г., № 163, 174; здесь рис. 33, I, 6).

Стилистический ансамбль с подвесками составляют шесть скано-зерненых бусин в линейногеометрическом стиле, они могли сохраняться в кладе с этого времени и входить в состав ожерелья. В составе клада 2005 г. отсутствуют сведения о подвесках, которые могли быть включены в это ожерелье (рис. 33, 8.1, 2). Судя по имеющимся аналогиям, в составе таких ожерелий-монист могли находиться каменные кресты в сканозерненых оправах, бусины также в оправах. Подобное ожерелье восстанавливается по первому кладу 1979 г. (Даркевич, Пуцко, 1982, с. 201).

II. Следующий реконструируемый тип убора — убор с трехбусинными кольцами в роли височных, закрепленными на ленте-рясне, — от-

носится к первой половине — середине XII в. Он соответствует ленточной конструкции головного убора: тканевая уплотненная лента является очельем, поддерживающим платок, на боковые ленты по сторонам головы крепятся трехбусинные кольца (рис. 33, II). От этого типа убора в неизмененном виде в кладе остались только три трехбусинных кольца с застежкой (ромбическим щитком и спиральной петлей; рис. 33, 7.1)1.

К типологически сходному убору первоначально принадлежали и трехбусинные кольца,

1 В предварительной публикации было указано, что в кладе сохранились также фрагменты таких колец (Буланкина, Стрикалов, Чернецов, 2005, с. 207).

впоследствии переделанные в полкукольца (рис. 33, 7.2)1. Среди переделанных из колец в полукольца украшений выделяются восемь изделий, подвергшихся весьма грубой переработке: конец с ромбическим щитком просто загнут и образует петлю. Если мы добавим к реконструируемому убору только эти украшения, то получится, что с каждой стороны располагалось примерно по шесть колец.

Вслучае, когда все кольца были не деформированы, они крепились к ленте шириной около 40 мм следующим образом: четыре или пять нанизывались с наложением друг на друга (возможно, пришивались в застегнутом состоянии),

аодно или два кольца укреплялись внизу к сгибу ленты. Аналогичный убор реконструируется по старорязанскому погребению близ Борисоглебского собора (Жилина, 2002, с. 163, рис. 4, а).

Роль конечной подвески в уборах такого типа могли выполнять несколько трехбусинных колец, более крупные трехбусинные кольца, сканозерненые звездчатые колты на широкой дужке, близкие по назначению височным кольцам (рис. 33, II). Для реконструкции головного яруса данной стадии можно предложить и еще один вариант, возможно, несколько более поздний, чем первый. Он характеризуется иным закреплением колец на ленте: дужка кольца деформируется так, что прилегает ближе к бусинам, украшения можно нанизать или пришить практически без наложения (рис. 33, 7.2).

Вожерелье подобного убора могли быть также использованы скано-зерненые бусины, как сохранившиеся от прежнего убора, так и новые, — по геометрическому стилю этой стадии наиболее соответствуют бусины из подруппы с поясками зерненых треугольников и мини-вершинами — 2 экз. (рис. 33, 8.3; 8.4).

Таким образом, первые два типа убора, хронологически сменившие друг друга, были чисто скано-зернеными. Но со временем в реконструируемое ожерелье мог быть включен и грубоватый черневой медальон с процветшим крестом и личинами, отмеченный отступлениями от христианских иконографических канонов.

III. Третий этап убора — это комбинированный убор, украшения которого выполнены в тех-

1 Всего их в кладе 20, хотя для полного комплекта достаточно меньшего количества Украшения могли быть запасными и относиться к двум женским уборам.

никах черни, тиснения, зерни и скани. Такое объединение украшений разных техник, связанное с развитием общих конструктивных деталей убора для скрепления, с развитием тисненых составляющих убора, характерно для второй половины XII в. Стилистические датировки черневых украшений, использование в уборе не трехбусинных колец, а полуколец (самодельных или профессионально переделанных в мастерской) соответствуют этому периоду.

Старорязанский клад 2005 г. дает важные новые факты для реконструкции древнерусского ювелирного убора в целом. Они относятся главным образом к головному ярусу, способам ношения колтов и трехбусинных украшений.

Этот наиболее развитый убор сложился и носился близко к тому периоду, когда клад был зарыт, то есть в первой трети XIII в.

Для убора клада можно реконструировать головной ярус и ожерелье. В состав нагрудного украшения входили три черневых медальона, две тисненые кринообразные подвески, нанизанные на ожерелье из бусин. Здесь могли быть использованы все девять обнаруженных в кладе сканозерненых бусин (рис. 34).

Головной ярус был в данном уборе наиболее сложен. Большое количество разных трехбусинных полуколец заставляет прежде всего задуматься об их использовании. Их количества могло быть достаточным для формирования трех очелий.

Замечательный клад из Старой Рязани, найденный в 1992 г., подтвердил ношение трехбусинных полуколец в очелье. Их петли могли соединяться проволокой (или другим способом) и надеваться на выпуклый валик. Этот способ ношения аналогичен ношению золотых гладких полуколец с эмалевыми концевыми пластинами — одна из составляющих византийского эмалевого убора с диадемой. По мнению Н.П. Кондакова, ярус из таких полуколец увенчивал накрытую полосатым полотнищем женскую косу, уложенную вокруг головы (Кондаков, 1896). В комплексе клада 1992 г. имелись две специальные филигранные пластины для крепления трехбусинных полуколец. Судя по количеству трехбусинных полуколец из этого клада, для комплекта очелья было достаточно десяти-двенадцати подобных полуколец (Даркевич, Борисевич, 1995, рис. 36).

к центру лба валиков известны в погребениях в Поросье (Корзухина, 1954, с. 60; Самоквасов, 1908, с. 223, 224).

Во-вторых, данная деталь, возможно, являлась височной подвеской в виде ленты, по ширине равной трехбусинному полукольцу. В таком случае должна была существовать парная аналогичная деталь с другой стороны головы. К каждой из них могло быть пришито по пять трехбусинных полуколец.

На некоторых полукольцах у пришитых петель имеются следы соединения с кожей. Возможно, что это остатки кожаной ленты или детали, которая была подложена под петельную деталь из тесьмы, с которой, вероятно, эта кожаная лента и была соединена. На одном фрагменте кожи удалось зафиксировать отпечаток филигранной орнаментации бусины полукольца, что свидетельствует о том, что кожаная деталь была плотно прижата к полукольцам (рис. 35, 3).

Подобные височные ленты могли носить и по-отдельности. Но для того, чтобы они свисали книзу, они должны были завершаться более тяжелой подвеской типа колта.

Различные варианты скреплений трехбусинных украшений и колтов предлагали В.Т. Георгиевский и Б.А. Рыбаков, считая, что трехбусинные украшения при этом соединялись в небольшие группы по три (Георгиевский, 1896, с. 366–371; Рыбаков, 1948, с. 338). Г.Ф. Корзухина возражала против подобных реконструкций (Корзухина, 1954, с. 61).

В связи с этим чрезвычайно важно наличие на черневых колтах клада и подходящих к ним кольцах рясен остатков узких тканевых деталей, аналогичных тесьме, на которую укреплены трехбусинные полукольца (рис. 35, 2, 7). Остатки кожи сохранились и на обороте колодочек (рис. 37, 8). Обрезки тесьмы обернуты вокруг дужки колтов и продеты в петли, завершающие рясна из колодочек. Эти фрагменты тесьмы также отделены от общей конструкции. Расстояние между петлями дужки колта и теми местами, где по краям дужки были закреплены петли рясен, составляет 35 мм — это соответствует ширине, задаваемой трехбусинными полукольцами для височной ленты. Таким образом, колты с ряснами и височная лента могли быть использованы в одной конструцкции — довольно сложной и громоздкой.

Для варианта реконструкции деталей с тесьмой в качестве височных или рясенных лент можно предложить следующую реконструкцию скрепления украшений. Колты были закреплены на парных ряснах-цепях из колодочек и вставленной между ними кожаной ленты с нашитой тесьмой и пришитыми к ней трехбусинными полукольцами. Концы петлеобразно сложенной тканой тесьмы были присоединены к дужке колта: пропущены в кольца от двух концевых треугольных колодочек и обмотаны вокруг полукольца (рис. 38, 4).

Впользу такого варианта реконструкции свидетельствуют следующие факты. В кладе еще два комплекта трехбусинных украшений для очелья помимо украшений на тесьме. Наиболее ранняя серия из девяти трехбусинных полуколец, просто и грубо переделанных из колец простейшим самодельным загибанием дужки, могла быть первым вариантом очелья — самодельным (рис. 33, II, 7.2). Несколько позже переделку других колец

вполукольца заказали в мастерской. Этот комплект рассмотрен для реконструкции убора данного этапа (рис. 36, вверху, 7.3).

На сохранившемся фрагменте тканевой тесьмы кольца пришиты так, что прилегают к ней. Данная конструкция, очевидно, размещалась уплощенно на боковой стороне головы, а не

вочелье валиком (рис. 37, 5, 7.2).

Впредлагаемой реконструкции остаются некоторые противоречия, которые не исключают ее, но заставляют продолжить поиск наиболее рационального варианта, который, возможно, удастся выявить после получения новых материалов.

Бусинные части полуколец на тесьме опущены в сторону петли, сформированной из тесьмы (рис. 37, слева, 5, 7.2) Более крупные украшения расположены также со стороны петли из тесьмы, то есть более вероятно расположение височной детали вниз петлей. Возникает вопрос, от чего отрезана тесьма на дужках колтов? Возможно, лента с трехбусинными украшениями могла подвешиваться ниже колтов.

Если тесьма, идущая от колтов, не была связана с конструкцией с трехбусинными полукольцами, то, следовательно, она имела назначение зафиксировать колодочки. Конструкция с трехбусинными полукольцами едва ли была развернута вверх сохранившейся петлей и с помощью