Staraya Ryаzan (1)

нее скреплена с головным убором, поскольку эти полукольца развернуты бусинами к петле из тесьмы, а петли плоско пришиты в соответствии с именно таким положением полуколец. Если предположить, что полукольца были расположены бусинами в сторону отрезанных концов тесьмы, то нитяные петли пришивания должны были сильно оттягиваться и закручиваться (рис. 37, справа, 5, 7.2).

Старорязанский клад 2005 г. представляет оригинальный пример использования парных тисненых рясен с концевыми колодочками треугольной формы, под углом подходящими к дужке колта. Аналогичное устройство рясен можно видеть на головном уборе Десиславы на фреске из Боянской церкви (Жилина, 2011, рис. 14, 24; здесь рис. 38, 1).

Реконструкция способа ношения колтов на двух цепях из колодочек, расположенных параллельно, предлагается в публикации В.И. Якубовского. Видимо, она сделана с опорой на комплекс клада со Згарского городища Хмельницкой

обл. 1970 г. (отождествляется с летописным городом Божском или Бужском) (Якубовський, 2003, с. 44, 51–69, рис. 95). Но реконструкция является не документальной, а типовой или гипотетической, поскольку не строго соответствует материалам клада: колты использованы другие. К тому же, материал данного клада опубликован не полностью и не позволяет ответить на вопросы, важные для убедительной реконструкции1. В материалах этого клада также прослеживается важный факт, имеющий аналогию в системе крепления украшений старорязанского клада 2005 г.: на дужках одной пары (более крупных) колтов сохранились остатки толстых ниток, соединен-

1 В публикации не указано, сколько именно было рясенных цепей, отмечено лишь число колодочек (122 экз.), которых достаточно на четыре одинарные цепи и на две двойные. Фотография также не дает возможности понять, имели ли рясенные цепи с одной стороны кольца. В кладе присутствует две пары колтов, поэтому на один колт приходится не более одной рясенной цепи (Якубовський 2003, с. 65–69).

ных за маленькие кольца цепочек с фрагментами колодочковых рясен1. В старорязанском кладе в месте соединения колтов с цепями-ряснами из

1 На фотографии божских колтов показано расположение одной такой цепочки с одной стороны дужки колта (Якубовський, 2003, рис. 41). При этом остается неясным, были ли остатки ниток прослежены по обеим сторонам дужек колта и есть ли данные о присоединении к каждой дужке именно двух цепочек от рясен. На фотографии показаны и два других (меньших по размеру) колта с прикрепленной к каждому из них одной рясенной цепью из колодочек. Очень интересно устройство дужки меньших колтов: она состоит из двух частей, которые могли размыкаться и смыкаться посередине и таким образом застегиваться за цепочку или в сгиб рясенной ленты.

колодочек, как указывалось, обнаружены остатки тесьмы.

В кладе со Згарского городища находится также 30 трехбусинных колец, но данных об их роли в конструкции убора вместе с колтами нет. Кроме того, в публикации отсутствуют точные сведения о том, все ли трехбусинные украшения клада сохраняют форму колец, не наблюдаются ли среди них самодельные или специально изготовленные полукольца.

Тем не менее материал этого интересного клада позволяет допустить реконструкцию рясна из колтов на парных цепях из колодочек без участия в конструкции трехбусинных украшений. Нити в данном случае могли служить для

крепления цепочек на дужке колта, а возможно,

исамих колодочек между собой. В нескольких древнерусских кладах с колтами есть материалы для реконструкции уборов, в состав которых входили очелье из трехбусинных полуколец и колты, закрепленные на цепях-ряснах из колодочек (рис. 38, 2, 3). Поэтому и для старорязанского клада 2005 г. можно допустить вариант рясна для прикрепления колта, состоявшего из колодочек

ине включавшего трехбусинных полуколец. Вариант сложной конструкции рясна следует

рассматривать как гибрид между старым традиционным вариантом височной ленты из трехбусинных колец или полуколец (второй этап убора) и способами ношения черневых и эмалевых колтов на ряснах из колодочек (Жилина, 2011, с. 196). Возможно, от такой громоздкой полусамодельной конструкции, совмещавшей старое традиционное с новым, со временем отказались, перейдя к ношению колтов только на ряснахцепях из колодочек.

Археологические исследования постоянно приносят новые факты, которые иногда заставляют отказываться от некоторых предварительных вариантов реконструкций, а иногда вспомнить прежние отброшенные версии.

Литература

Беляев Л.А. Борисоглебский храм: новые исследования (1999–2004) // Великое княжество Рязанское: Историко-археологические исследования и материалы. М., 2005.

Буланкина Е.В., Стрикалов И.Ю, Чернецов А.В. Клад 2005 г. из раскопок на Южном городище // Великое княжество Рязанское: Историко-археологические исследования и материалы. М., 2005.

Георгиевский В.Т. Новый археологический клад, найденный во Владимире на Клязьме // Археологические известия и заметки. М., 1896. Т. IV.

Гущин А.С. Памятники художественного ремесла Древней Руси X–XIII вв. М.; Л., 1936.

Даркевич В.П. Раскопки на Южном городище Старой Рязани (1966–1969) Археология Рязанской земли. М., 1974.

Даркевич В.П., Борисевич Г.В. Древняя столица Рязанской земли. М., 1995.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Старорязанский клад 1966 г. // СА. 1967. № 2.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Старорязанские клады 1967 г. // СА. 1972. № 3.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Клад из Старой Рязани. М., 1978.

Даркевич В.П., Пуцко В.Г. Старорязанские клады (раскопки 1979 г) // СА. 1982. № 2.

Даркевич В.П., Фролов В.П. Старорязанский клад 1974 г. // Древняя Русь и славяне. М., 1978.

Древности Российского Государства. М., 1851. Жилина Н.В. Русский ювелирный убор // Родина. М.,

2002. № 11–12.

Жилина Н.В. Зернь и скань Древней Руси. М., 2010а. Жилина Н.В. Тисненый убор по древнерусским кладам

X–XIII вв. (от орнаментального рифления до эмблемы княжеской власти): Монография // Stratum plus. 2010б. № 5. С. 3–121.

Жилина Н.В. История древнерусского металлического убора IX–XIII вв. // Славяно-русское ювелирное дело и его истоки: Материалы Международной научной конференции, посвященной 100-летию со дня рождения Гали Федоровны Корзухиной. СПб., 2010. С. 175–199.

Жилина Н.В. Зернь и скань Древней Руси. Приложения. М., 2012а (издание на диске).

Жилина Н.В. Стили в древнерусском ювелирном искусстве IX–XIII вв. // Знание, понимание, умение. 2012б. № 1. С. 92–105.

Корзухина Г.Ф. Русские клады IX–XIII вв. М.; Л., 1954. Павлова В.В. Скарб давньоруських жiночих прикрас, виявленний 1986 року у Києвi на Копирiвому кiнцi // Деякi основнi напрями вдосконалення дiяльностi музеїв на сучасному етапi. Київ, 1990. Пiскова Г.О. Скарби стародавнього Iзяславля //

Археологiя. Київ, 1988. № 61.

Рыбаков Б.А. Ремесло Древней Руси. М., 1948. Рыбаков Б.А. Язычество Древней Руси. М., 1987. Самойловський I. Новий скарб часiв Київської Русi //

Археологiя. Київ, 1952. Т. VI.

Самоквасов Д.Я. Могилы Русской земли. М., 1908. Седова М.В. Суздаль в X–XV веках. М., 1997.

Стрикалов И.Ю., Чернецов А.В. Клад № 17 из Старой Рязани // Российская археология. 2014. № 2.

Якубовський В. 2003. Скарби Болохiвської Землi. Кам’я- нець-Подiльский. 2003.

формация о находках изделий художественного ремесла, происходящих из незаконных раскопок на Старорязанском городище и других памятниках Рязанской земли, собрана в специальной статье А.В. Чернецова (2012, с. 236–253).

Литература

Буланкина Е.В. Клады Старой Рязани // Труды Рязанского государственного историко-архитектурного музея-заповедника. Рязань, 1998.

Буланкина Е.В. Клад 2002 г. // Великое княжество Рязанское: историко-археологические исследования и материалы / Отв. ред. А.В. Чернецов. М., Памятники исторической мысли, 2005.

Буланкина Е.В., Стрикалов И.Ю., Чернецов А.В. Клад 2005 г. из раскопок на Южном городище // Великое княжество Рязанское: Историко-археологические исследования и материалы / Отв. ред. А.В. Чернецов. М., Памятники исторической мысли, 2005.

Буланкина Е.В., Стрикалов И.Ю., Чернецов А.В. Старая Рязань: клад 2013 года // Родина, 2013. № 12.

Даркевич В.П., Борисевич В.Г. Древняя столица Рязанской земли. М., 1995.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Старорязанский клад. 1966 г. // СА. 1967. № 2.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Старорязанские клады. 1967 г. // СА. 1972. № 2.

Даркевич В.П., Монгайт А.Л. Клад из Старой Рязани. М., 1978.

Даркевич В.П., Пуцко В.Г. Старорязанские клады (раскопки 1979 г.) // СА. 1982. № 2.

Даркевич В.П., Фролов В.П. Старорязанский клад 1974 г. // Древняя Русь и славяне. М., 1978.

Калайдович К.Ф. Письма к Алексею Федоровичу Малиновскому об археологических исследованиях

вРязанской губернии с рисунками найденных там

в1822 году древностей. М., 1823.

Кондаков Н.П. Русские клады. СПб. 1896. Т. I. Корзухина Г.Ф. Русские клады IX–XIII вв. М.–Л.,

1954.

Монгайт А.Л. Старая Рязань // МИА. М., 1955. № 49. Оленин А.Н. Рязанские русские древности, или Из-

вестие о старинных и богатых великокняжеских или царских убранствах, найденных в 1822 г. близ Старой Рязани. СПб., 1831.

Селиванов А.В. Дневник раскопок в Старой Рязани // ТРУАК. Рязань, 1888. Т. 3. № 8.

Стрикалов И.Ю., Чернецов А.В. Работы Старорязанской экспедиции в 1994–2010 гг. (хроника исследований) // Восточноевропейский средневековый город в контексте этнокультурных, политических и поселенческих структур: Сборник научных статей. Рязань, 2012.

Стрикалов И.Ю., Чернецов А.В. Клад № 17 из Старой Рязани // Российская археология. 2014. № 2.

Чернецов А.В. К характеристике Старорязанского клада 2005 г. // Российская археология. 2007. № 1.

Чернецов А.В. К изучению прикладного искусства Рязанской земли // Памятники культуры глазами студентов: археология, искусствоведение, краеведение, реставрация. М., 2012. Вып. V.

Staraya (Old) Ryazan is a unique archaeological site of Medieval Russia. It is the only large Medieval Russian city never revived after it was destroyed by the Mongols in 1237. The first blow of the Mongols against Russia was directed not to Kiev — the nominal capital of the whole of Russia, but against the most powerful political and military structure in that times — the lands controlled by the princes of Vladimir and Suzdal. The way to Vladimir from the steppes led through the territory of the South-East neighbours of the Vladimir princes, i.e., through the lands of the Ryazan princes. That is why Staraya Ryazan was the first big Medieval Russian city captured by the Mongols.

The invasion of Ryazan by Batu Khan (the grandson of Chingiz Khan) is a well-known episode of the early Russian history described in numerous written sources and reflected in folklore. Every Russian has heard about the siege and capture of the city of Ryazan by the Mongols, but only a few people know that the destroyed town was not the modern city of Ryazan, but Staraya Ryazan, which is situated about 60 km from the new city.

The modern city of Ryazan had in the past another name — Pereyaslavl Ryazansky (i.e. Pereyaslavl of Ryazan). Medieval writers sometimes used the word Ryazan to designate the territory; there are also some cases when one cannot be sure whether they had in mind Staraya Ryazan or Pereyaslavl Ryazansky. But nevertheless it is quite clear that by the end of the 14th c. the capital of the land was already removed to Pereyaslavl Ryazansky (modern Ryazan).

Today the fortified settlement of Staraya Ryazan is practically free from houses and gardens. At the foot of the high platform of the fortified settlement there is a village called Staraya Ryazan. Thus the memory that this is the place of a medieval city has survived among the local population.

The name of Ryazan appears in Medieval Russian written sources in the late 11th c. According to archaeological data Staraya Ryazan was founded in the early 11th c. initially as a secondary provincial fortress, which later had become the capital of enormous territory. Being one of the youngest capital cities of

Medieval Russia Staraya Ryazan was at the same time the first of them to loose its political, economic and cultural importance after the invasion of 1237. This extremely short period of development resulted in unfinished process of the establishment of local cultural traditions.

Slavic fortress appeared in this part of the Oka valley in the period when the Slavic agricultural population was absent here, and thus was the first step of the Slavic colonization. In the 9th-10th cc. this territory remained uninhabited: the Finno-Ugrian tribes had left it in the 8th c., while the Slavs did not appear here before the very end of the 10th — the beginning of the 11th c.

On the one hand the natural resources of the Oka valley were extremely hospitable for agriculture and stockbreeding. On the other hand, Slavic agricultural colonization of the lands was risking since its forestless territories were permanently in danger of nomadic inroads. Separate nomadic tribes did not represent a threat for the powerful fortress of Staraya Ryazan (especially after the reconstruction of its fortifications in the mid 12th c.); but they seriously threatened minor agrarian sites. Strategic frontier position of Staraya Ryazan had finally played its decisive role in the tragic fate of the city — its devastation by the Mongols and the following total decline.

The ruins of Staraya Ryazan are situated some 260 km to the South-East from Moscow on the high right bank of the Oka River. Oka is the Volga tributary, one of the largest rivers of the Russian plain. Near Staraya Ryazan the Oka runs almost strictly to the North. The territory of the fortified settlement is limited from the West, North and South by an abrupt river-bank slope and by ravines. The site has no natural border from the East.

The total dimensions of the city’s fortified part are impressive — about 1.3 km by 800 m. This territory is larger than that of the Moscow Kremlin. The height of the fortified settlement above the modern village disposed on the bank of the river is about 30 m. The fortifications of Staraya Ryazan are rather well preserved. They include a high rampart, its existing part