Ядро: социетальное сообщество

Наше_центральное понятие — социетальное сообщество звучит несколько непривычно, вероятно из-за того, что проблемы, охватываемые им, обычно обсуждаются в терминах политики или религии, а не в социальном плане. На наш взгляд, основная функция этой интегративной подсистемы состоит в том, чтобы определять обязательства, вытекающие из лояльности по отношению к социетальному коллективу, как для его членов в целом, так и для различных категорий дифференцированных статусов и ролей внутри общества. Так, в большинстве современных обществ готовность к военной службе является проверкой лояльности для мужчин, но не для женщин…

Фундаментальной чертой всех человеческих обществ является ролевой плюрализм, участие одних и тех же людей в ряде коллективов. Не вдаваясь в подробности, можно сказать, что расширение ролевого плюрализма является важной составляющей процессов дифференциации, ведущих к становлению общества современного типа. Поэтому одной из значительных проблем интеграции, стоящих перед социетальным сообществом, является проблема регулирования лояльностей его членов по отношению к нему самому и к другим различным коллективам.

Индивидуалистская социальная теория настойчиво преувеличивала значимость индивидуального «личного интереса», в его психологическом смысле, как препятствия, стоящего перед интеграцией социальных систем. В целом же личные мотивы индивидов эффективно канализируются в социальную систему через лояльность и членство в различных по отношению к ним коллективах. Непосредственной проблемой для большинства индивидов является проблема выбора и уравновешивания своих обязательств в случаях конфликта конкурирующих между собой лояльностей…

Лояльность по отношению к социетальному сообществу должна занимать высокое место в любой устойчивой иерархии лояльностей и потому является предметом особой заботы всего общества. И все-таки высшее место в этой иерархии принадлежит не ей. Следует подчеркнуть значимость культурной легитимации нормативного порядка общества, поскольку именно ей принадлежит наивысшая позиция. В первую очередь она действует через институционализацию системы ценностей, которая является составной частью и социетальной, и культурной систем. Затем выборочные ценности, являющиеся конкретизациями общих ценностных образцов, становятся частью каждой конкретной нормы, интегрированной в легитимный порядок. В системе норм, которые управляют лояльностями, следовательно, права и обязанности различных коллективов должны быть согласованы не только между собой, но и с легитимными основаниями порядка в целом.

С иерархической точки зрения нормативное упорядочение социетального сообщества в терминах членства подразумевает существование стратификационной шкалы — шкалы признаваемого и легитимизированного (в той мере, в какой усвоены нормы и ценности) престижа входящих в это сообщество в качестве его членов коллективов, отдельных лиц, а также статусов и ролей, распространенных в этом сообществе. Оно должно быть скоординировано как с универсальными нормами, определяющими статус членства, так и с определенным разделением функций коллективов, статусов и ролей, которое в общем-то не обязательно предполагает наличие иерархии. Конкретная стратификационная система, таким образом, представляет собой сложную функцию всех этих составляющих.

Т. Парсонс. Ниже приведены фрагменты из третьей главы его книги «Система современных обществ». ПОЯВЛЕНИЕ ПЕРВЫХ КОМПОНЕНТОВ СОВРЕМЕННОЙ СИСТЕМЫ^*

Мы предпочли датировать зарождение системы современных обществ не XVIII веком, с его эволюцией в сторону «демократии» и индустриализации, а XVII веком, с его изменениями в устройстве социетального сообщества и в особенности в отношении религии к легитимизации общества.

После того как Реформация сотрясла религиозное единство западного христианского мира, появилось относительно устойчивое разделение примерно по оси север — юг. Вся Европа к югу от Альп осталась римско-католической; и римско-католический «полуостров» с Францией как его наиболее важной частью вторгся в Северную Европу. Протестантизм в Швейцарии оказался защищенным и гарантированным особым характером ее независимости. Хотя в начале XVII в. Вена была преимущественно протестантской, Габсбурги сумели «рекатолизировать» Австрию, чему способствовала турецкая оккупация Венгрии, где были сильными позиции протестантизма.

По мере усиления религиозной борьбы происходила консолидация «южного пояса» политических образований. В XVI в. существовал союз двух наиболее важных государств, Австрии и Испании, под личным правлением императора из династии Габсбургов Карла V. «Середина» этой империи была под покровительством Королевства обеих Сицилий, непосредственно граничившего с Папской областью. Присутствие в Италии папства и проникновение в этот регион власти Габсбургов делали невозможным сколько-нибудь продолжительное и действительно независимое существование здесь городов-государств.

Контрреформация навязала особо тесное единение церкви и государства, наиболее ярко проявившееся в инквизиции. В противоположность «либеральным» тенденциям в позднесредневековом и ренессансном католицизме, контрреформаторская церковь сделала упор на жесткую ортодоксию и авторитарную организацию. Союз гражданской власти с церковью, направленный на насильственное поддержание религиозного конформизма, способствовал расширению и консолидации власти центрального правительства. Насилие это предпринималось во имя Священной Римской империи с ее особой религиозной легитимностью и божественно ниспосланным императором. К этому времени политическая структура империи стала гораздо более интегрированной, чем в Средние века.

Тем не менее империя была уязвимой в том отношении, что в ее сердцевине находилась слабо организованная «германская нация»: население Австрии к тому времени было лишь частично германским, а корону в Венгрии и Богемии Габсбурги обрели через личную унию. Вестфальский договор, закончивший беспощадную Тридцатилетнюю войну, не только сделал независимыми от империи Голландию и Швейцарию, но и провел разграничительные религиозные линии внутри оставшихся в составе империи областей; многие германские князья выбрали для своих владений протестантизм, следуя формуле cuius regio, eius religio^*. В гораздо большей степени, чем отпадение от Рима Англии Генриха VIII, этот выбор подрывал легитимность прежней секулярной структуры христианского мира, поскольку империя прежде мыслилась как «мирская рука» римско-католической системы, обладающей единством. Договор представлял собой вынужденный компромисс, альтернативой которому могло быть лишь бесконечное продолжение крайне разрушительной войны. Как бы то ни было, он похоронил любые реалистичные надежды на восстановление римско-католической европейской системы. В течение более чем трех последующих столетий области, наиболее тесно связанные с контрреформацией, оставались очагами самого упорного сопротивления многим процессам модернизации, цитаделью монархизма аристократии и полубюрократических государств старого типа.

Хотя протестанты мечтали о том, чтобы возобладать во всем западном христианском мире, они скоро раскололись на различные ветви и никогда не смогли создать концепцию единства наподобие той, что была в средневековом римском католицизме. Эта фрагментация способствовала развитию независимых территориальных монархий, имеющих в основе неустойчивую интеграцию абсолютистских политических режимов и «национальных церквей». Однако в этой ситуации содержались и зародыши внутреннего религиозного плюрализма, который и охватил стремительно Англию и Голландию.

Исход борьбы между Реформацией и контрреформацией представлял собой двойной шаг в направлении плюрализации и дифференциации. Англо-голландский фланг оказался впереди, стал предвестником будущего. Развитие внутри империи выдвинуло на первый план проблему интеграции, частично снимающей жесткое разделение на протестантов и римских католиков. Многие историки современной Европы видят здесь лишь зашедший в тупик конфликт. Однако на римских католиков в протестантских государствах стала распространяться религиозная терпимость, и то же самое происходило в католических государствах по отношению к протестантам, хотя основополагающие принципы при этом в жертву не приносились…