Перед тем, как мы начнем рассматривать период его юности и более поздние отношения с женщинами, давайте вернемся к его детскому отношению к отцу

Оно было совершенно иным. Факты, приведённые выше, являют собой примечательную картину обожания Вильсоном своего отца. Многие маленькие мальчики восхищаются своими отцами; но немногие восхищаются ими столь чрезмерно и безоговорочно, как это было в случае Томми Вильсона.

Когда мы пытаемся найти свидетельство прямого выражения Томми Вильсоном враждебности к отцу, мы видим, что на протяжении всех 6 8 лет его жизни не было ни одной враждебной мысли или действия, направленных против отца. Отец был его наставником и советчиком до самой своей смерти. И до конца своих дней Вильсон продолжал говорить об отце с любовью и восхищением. Лишь в выборе профессии он отказался подчиниться воле отца, который хотел, чтобы он стал пастором, а не государственным деятелем. Мы будем позднее обсуждать это решение, а на данный момент попросим читателя повременить с суждением по этому поводу, с намеками на то, что даже это решение, возможно, отнюдь не являлось выражением его враждебности к отцу, а, напротив, выражало восхищение "несравненным отцом" его детства. Что же тогда стало с враждебностью Томми Вильсона по отношению к отцу?

Как указывалось ранее, Эго использует три способа примирения противоречивых влечений: вытеснение, отождествление и сублимацию - и окончательный способ примирения, избранный Эго, зависит от силы первоначальной врожденной мужественности или женственности и от событий, имевших место в детстве. Томми Вильсон в детские годы жизни имел всемогущего отца: сильного, красивого, который постоянно поучал его, целовал, обнимал, молился за него и управлял им как представитель Бога на земле. Если бы мужественность мальчика была более сильной, чем женственная сторона его натуры, он бы нашел гнет такого отца непереносимым; он стал бы ненавидеть такого отца, как столь многие сыновья священников ненавидят своих отцов. Но в действительности женственность была намного сильнее в Томми Вильсоне, чем мужественность, по крайней мере в этот период его жизни. Доля его либидо, заряжавшая пассивность по отношению к отцу, была много больше, чем та доля его либидо, которая заряжала его агрессивность по отношению к отцу; и очевидно, его Эго использовало способ вытеснения для разрешения конфликта между его огромной пассивностью и относительно слабой агрессивностью. Его агрессивность по отношению к отцу была вытеснена. Несомненно, некоторая доля его агрессивности нашла пристанище в Супер-Эго, но никакая доля его агрессивности никогда не разряжалась через прямую враждебность по отношению к отцу.

Мы указывали на то, что вытеснение является наименее эффективным из всех методов примирения, используемых Эго, потому что вытесненное влечение продолжает искать разрядки и неуязвимо для критики рассудка, так как оно вытеснено из сознания, и что вследствие изоляции такого влечения и его отхода от сдерживающего влияния рассудка оно накапливает огромное количество либидо. Мы видим, что та доля враждебности Томми Вильсона к отцу, которая была столь сильно вытеснена и ни разу не разряжалась непосредственно против отца, а продолжала искать разрядки, в течение его жизни много раз, прорывалась наружу против других людей. На всем протяжении своей жизни ему было трудно поддерживать дружественные отношения с мужчинами, обладавшими более развитым интеллектом или занимавшими более высокое положение, поэтому он предпочитал окружать себя женщинами или мужчинами, стоящими ниже его по уму и общественному положению.

Та доля его агрессивности по отношению к отцу, которая находила выход посредством отождествления с отцом, создала у него крайне могущественное и возвышенное Супер-Эго. Мы уже упоминали о том, как обычно маленький мальчик заменяет свое желание убить отца другим способом преодоления отца, посредством отождествления себя с отцом, и как такое отождествление порождает Супер-Эго. Томми Вильсон Думал мыслями отца, повторял его слова, подражая ему, произносил речи с церковной кафедры перед воображаемыми прихожанами, одевался в юности так, что его часто ошибочно принимали за пастора, и женился, подобно отцу, на женщине, рожденной и воспитанной в доме пресвитерианского пастора.