Самая страшная эпоха в истории России (1996 и 1998 года)

Обратимся теперь к вопросу: “Можно ли сказать, что в истории нашей страны после 1917 года были тяжелейшие периоды, если да, то могли бы Вы назвать такие периоды?”.

Таблица 4 (в %)

	1996 г.	1998 г.
Великая Отечественная война (1941-1945гг.)	34,3	11,3
Перестройка и нынешний период (реформы 90-х гг.)	12,5	11,3
Коллективизация и голод в 20-е-30-е годы	10,5	8,7
Послевоенный период(1946-50 гг.)	7,4	5,2
Годы сталинских репрессий	13,3	3,9

“Можно ли сказать, что в российской истории до 1917 года были катастрофы? Если да, то что бы Вы назвали такой катастрофой?”.

Таблица 5 (в %)

	1996 г.	1998 г.
Первая мировая война	28,7	6,1
Периоды эпидемий, голода	-	3,2
1905 год и кровавое воскресенье	7,2	2,3
Убийство царя и революция 1917	5,5	0,6
Отечественная война 1812 года	10,7	0,3

На фоне отмеченных выше чудовищных катастроф россияне отрицательно оценивали период перестройки и нынешний период в 1996 году. Он занимал третье место после Великой Отечественной войны и сталинских репрессий. Теперь в 1998 году и здесь ситуация изменилась. На первое место россияне поставили (наряду с Великой Отечественной войной) — перестройку и нынешний период.

Из катастроф до 1917 года россияне назвали в 1996 году первую мировую войну, Отечественную войну 1812 года, “все войны”, татаро-монгольское иго, 1905 год и кровавое воскресенье. Как видно, в сознании респондентов запечатлелись в основном события, связанные с войнами, революциями, когда гибли миллионы сограждан. Тем более история распорядилась так, что Россия во всех этих событиях играла одну из главных ролей, выносила на своих плечах, платила своей кровью за те тяжелейшие испытания, которые в конечном счете меняли карту Европы и всего мира.

Социально-политические подвижки в сознании россиян

Все эти процессы не могли не сказаться и на социально-политических изменениях в России в 1998 году. Наиболее характерным является отношение к политическим партиям и движениям. Здесь, прежде всего, рост безразличия.Больше половины респондентов именно так определяет свое отношение к партиям, отстаивающим идеалы социализма (59,4%), и к партиям, ориентированным на продолжение рыночных реформ (51,6%), и к партиям, отстаивающим русскую самобытность (51,6%). При этом респонденты все-таки не равнодушны к партиям, выступающим за восстановление России как великой державы, хотя здесь показатель и снизился с 69,7% до 63,2%.

Представление о предпочитаемом пути экономических преобразований России характеризует следующая таблица. (Табл. 6.)

Как видно, заметно снизилась привлекательность пути, связанного с укреплением частной собственности и развития рыночных реформ. Несколько возросла популярность укрепления государственной собственности и централизованного планирования. Но почти половина респондентов выступает за смешанную экономику, сочетание плана и рынка. Испытав все прелести современного политического строя, ориентированного на президентскую республику, респонденты резко разочаровались и в президентской республике (падение с 41,6% до 24,5%) и в парламентской республике (падение с 14,6% до 13,2%). На этом фоне симптоматично, что возросла популярность советской власти (с18,1% до 20,3%) и даже монархии (с 2,4% до 5,2%). Правда, возросло и число респондентов, отвечающих “не знаю, трудно сказать” (с 23,4% до 36,8%).

Таблица 6 (в %)

	1996	1998
Дальнейшее укрепление частной собственности и развитие рыночных реформ	15,1	10,0
Укрепление государственной собственности и развитие централизованного планирования народного хоз-ва	17,3	17,4
Смешанная экономика, т.е. сочетание государственной и частной собственности, плана и рынка	52,5	47,1
Я не имею никаких экономических предпочтений	5,6	12,9
Не знаю, трудно сказать	9,5	12,6

Характерны и ответы на вопрос: “Если бы очередные президентские выборы проводились в ближайшее время, за кого из перечисленных кандидатов Вы бы, скорее всего, проголосовали?”

Таблица 7

	ЦИРКОН 1998 год %	ФОМ 31.05.98. %
Г. Зюганов	19,4	21
А.Лебедь	15,5	14
Г.Явлинский	10,3	10
Ю.Лужков	9,0	9
Б.Ельцин	4,2	5
Б.Немцов	2,9	5
В.Черномырдин	2,6	4
В.Жириновский	1,9	5
Против всех	10,0	8
Я бы не участвовал в выборах	14,5	6
Затрудняюсь ответить	9,7	14

Ответы на эти вопросы довольно тесно коррелируются с данными проведенного так же в мае 1998 года всероссийского опроса Фонда Общественного Мнения (ФОМ). Как видно, главные герои нашей современной политической сцены не набирают и 5% голосов избирателей. Могут сказать, что Ельцин в 1996 году тоже начинал с очень низкого рейтинга, но потом его “раскрутили”. Однако ситуация в 1998 году, а тем более в 2000 году такова, что надеяться на “раскрутку” Ельцина вряд ли можно. Страхи, которые мы изучали, показывают, что растущее обнищание населения при фантастической дифференциации в доходах между олигархами и основными массами таково, что народ считает современные реформы самым тяжелым периодом в истории страны.

* * *

Как видно, наше сравнительно небольшое обследование, проведенное в 1998 году, которое играло своеобразную контрольно-зондажную роль, тем не менее свидетельствует, что катастрофизм в сознании россиян, особенно по основным показателям, возрастает, хотя структура страхов и тревог претерпела определенные изменения. Здесь же следует отметить, что общая интенсивность страхов и тревог у россиян выше, чем у болгар. Это обусловлено драматическими событиями русской истории, особенно в ХХ веке. Если по А.Бовину “Основные проблемы ХХ века, его краски, его мелодии связаны, с одной стороны, с Октябрьской революцией, с “Интернационалом”, а с другой — с революцией в физике, со знаменитой формулой Е=мс²”, то нашим респондентам запомнилось другое. Не революции там, революции здесь, а жуткий страх за свою жизнь и жизнь своих близких.

На первое место в России в 1998 году вышло снижение жизненного уровня, обнищание населения. Представляется, что уже один этот факт весьма важен для понимания настроений, с которыми россияне вступают в период, когда им предстоит делать серьезный политический выбор. Мы имеем в виду выборы в Государственную Думу в 1999 году и выборы Президента в 2000 году. Чрезвычайно важно также изменение акцентов в оценке наиболее трагических эпох в истории России после 1917 года. Здесь на первое место (наряду с Великой Отечественной войной) вышел современный период, период перестройки и реформ. Такая характеристика нашей современной жизни звучит как приговор современным политикам и, прежде всего, Ельцину и его ближайшему окружению. Оно свидетельствует о том, что в обществе накоплен такой огромный заряд социального динамита, что без радикального изменения социально-политических и экономических условий в ближайшие два года Россия не сможет обойтись. Иначе хаос и распад России неизбежны.

Следует напомнить: наши исследования проводились в канун ХХIвека. А на стыке тысячелетий усиливаются самые невероятные тревоги и страхи. Так было тысячу лет назад, так происходит и сегодня.

“Взгляд церкви на вопрос о конце нынешней истории укоренен в Священном Писании и православном Предании, разъясняет позицию православной церкви Святейший Патриарх Московский и всея Руси Алексий Второй. Да, церковь учит, что перед концом зло в мире будет умножаться и недобрая воля восторжествует до крайней степени, когда носители зла будут исступленно уничтожать природу, друг друга и самих себя. Знаками приближения конца времен станут войны, катастрофы, стихийные бедствия, иные подобные катаклизмы. Духовное и нравственное оскудение общества достигнет предела.

Временное облегчение принесет антихрист — псевдодуховный лидер, который решит многие чисто земные проблемы, но украдет у людей их души, заставив отвергнуть следование Истинному Богу и принудив поклоняться антихристу. За кратким правлением антихриста последует низложение сил зла силою Божией. Греховное земное бытие закончится и праведники, последовавшие Истинному Богу, увидят “новое небо, новую землю”, наполненные блаженством” [7].

На фоне приведенных в статье цифр, тенденций, пророчеств церкви о конце мира трудно присоединиться к благостному прогнозу Александра Бовина о том, какой будет жизнь в ХХIвеке. Увы, похоже, она будет не проще, а значительно сложнее, опаснее и конфликтнее. Это явственно ощущают и наши запуганные и оголодавшие респонденты.