Демиденко э.С.,

Д.Ф.Н., проф. Брянского государственного

Педагогического университета

Великий переход и социокультурное будущее человечества: идеал и реальность

Сегодня, когда мы пытаемся осмыслить сложный и динамичный мир нашей планеты, человеческого общества, мы обращаемся к трудам Питирима Сорокина, сверяем свои наблюдения и исследования с его теоретическими построениями и выводами, в чем-то с ним соглашаясь и принимая лучшие его идеи социокультурной динамики, а в чем-то уходим дальше, поскольку жизнь дает нам новые факты для обобщений. Так или иначе, мы интеллектуально вырастаем на могучих плечах гигантов, чтобы затем подставить и свои плечи для дальнейшего развития и возвышения человечества. П.Сорокин верил в «новый нарождающийся социокультурный строй», способный «обеспечить добровольное объединение религии, философии, науки, этики и изящных искусств в одну интегрированную систему высших ценностей Истины, Добра и Красоты» [1. C.64], и не его вина в том, что человечество не способно пока построить такое интегральное общество и, раздираемое далеко не альтруистическими действиями, идет, похоже, к печальному концу своей истории.

Другой мыслитель, американский футуролог Герман Кан, уже более точно уловил современные тенденции глобализации, динамику общественного развития и в этой динамике, замешанной на революционных сдвигах и переворотах, увидел Великий переход человечества (XIX-XXII века) от аграрного через индустриальное к постиндустриальному обществу. Все революционные и иные качественные сдвиги укладываются у него в понятие Великого перехода, за которым наступит для всей планеты период стабилизации после ошеломляющих модернизаций человеческой жизни. И опять же, это будущее общество, измеряемое нынешним американским лидерством и американской мечтой, грезилось ему как грядущий экономический, политический и социальный подъем [2. C.169]. Перестраивающийся человеческий мир, считают многие социологи вслед за Г.Каном, обретет самого себя в завершенном постиндустриальном обществе, которое принесет всем землянам блага.

И мы не должны сетовать ни на Питирима Сорокина, ни на Германа Кана, хотя развивающаяся по своим законам действительность преподносит нам нечто иное. Разумным и добрым людям, влюбленным в своих собратьев, очень хотелось, чтобы мир состоял из таких же альтруистов, какими являются и они сами.

Но факты упорно нам говорят, что мир земной идет совсем иным путем и путь этот не так гладок. В последние десятилетия XX века мы наблюдаем галопирующий динамизм общественного развития, и становится заодно ясно, что этот переход находится не только и не столько в границах самого социума, сколько в границах планеты Земля, на которой еще несколько веков назад стояли практически нерушимыми биосфера и традиционное, по сути своей аграрное, общество. Подвижки в длительной истории человечества были настолько малозаметны, что казалось: мир создан Богом (или природой) раз и на веки веков.

Коренным образом положение в мире начало меняться начиная с промышленной революции второй половины XVIII века и индустриализации Запада, а затем индустриализации и урбанизации во многих других регионах планеты. В определенной мере за точку отсчета динамично нарастающих изменений мы можем принять 1800 г., когда в мире насчитывалось всего 5 % городских жителей и мировое сообщество стало переходить на путь техногенного прогресса. За 6-7 тысяч лет развития аграрных цивилизаций, концентрировавшихся вокруг возникших городов, городское население росло крайне медленно — менее 1 % в тысячелетие, тогда как за два века (XIX-XX) оно поднялось до 51,5 %.

Что же послужило основой для такого колоссального рывка в развитии человечества? Анализ показывает — коренная смена характера производительных сил. В земледельческом обществе развитие происходило на основе медленного прогресса биологических производительных сил — человека и животных. В 1800 г. на их долю приходилось 98 % всех выполняемых в мире работ, а на долю техники — всего 2 %. Через два столетия пропорции поменялись местами. Сейчас на долю человека и животных приходится менее 2 % всех выполняемых в мире работ, хотя большая часть человечества занята еще ручным трудом. Неимоверно выросли объемы переработки предметов труда машино-техникой. Хотя в целом мир идет к вытеснению ручного (мускульного) труда машинным, сегодня в мире прочно утвердились две основные составляющие производительных сил: 1) интеллект человека (наука) и 2) онаученная техника. Мы можем объединить это одним словом — наукотехника.

Новые производительные силы позволили достаточно быстро наращивать богатства общества, удовлетворять индивидуальные и общественные потребности, формировать искусственный мир, искусственную инфраструктуру человеческой жизнедеятельности. По оценкам специалистов, только в XX веке число богатых и зажиточных, социально удовлетворенных людей возросло с 1 % до 45 %,или в абсолютных числах (с учетом роста населения планеты) — примерно в 200 раз. Именно XX век открыл не только возможности удовлетворения былых потребностей, но и создал новые, особенно социально-культурные, так называемые цивилизованные потребности и интересы. Рост этих потребностей и их удовлетворение характерно прежде всего для индустриально развитых стран. Именно наукотехника позволила, по некоторым расчетам, взять из недр Земли за 50 последних лет в 4 раза больше минерально-сырьевых ресурсов, чем за 10 тысяч лет существования аграрного (традиционного) общества на планете.

За последние два столетия сильно разрослась и техносфера. О ее росте можно судить по увеличению численности горожан. Если за два столетия население планеты увеличилось примерно в 6 раз, то число горожан почти в 70 раз. Сейчас в мире более 3 млрд. горожан, а два столетия назад их было меньше 0,05 млрд. К тому же нужно учесть, что объем техносферы на каждого жителя Земли увеличился в десятки раз, а в индустриально развитых странах — в сотни. При этом не следует упускать из виду, что техносфера сложилась практически за последние четыре-пять десятилетий: еще в 1950 г. горожан было в 4 раза меньше, чем сейчас.

В границах планеты Земля происходит еще одно явление, которое имеет решающее значение для ее судеб. Человечество рождено биосферой и развивалось по природно-биосферным законам. В XX веке в действии последних происходит переворот: теперь закономерности (и потребности) социума, а точнее уже метасоциума, диктуют логику развития не только общества, но и самой биосферы, разрушая и подчиняя ее человеческому эгоизму. Ради удовлетворения потребностей человечество нарушило или уничтожило 2/3 экосистем и лесного покрова планеты, более половины плодородных земель от тех, которые были когда-то на планете. Только в XX веке «проедена» и уничтожена треть гумусного слоя Земли. Становится ясно, что техносфера (как часть ноосферы) приходит на замену биосфере, разрушая ее. Вместо мира природного человечество утверждает мир искусственный, который трансформирует и биосферу, и самого человека, породившего этот «комфортный мир». Искусственным становится не только предметный мир, но и мир биоприроды — от полевых злаковых растений до комнатных цветов, а на очереди — творение мира животного. При таких темпах преобразований через два столетия от дикой, биосферной природы останется только ее отдаленное эхо. Природотворчество, которое миллионы и миллионы лет принадлежало биосфере, переходит в человеческие руки, а для поддержания уже ноосферной биоприроды нужна специальная, опять же техническая, искусственная инфраструктура.

Отрыв от природы и разрастание техносферы, многие другие новые факторы начинают активно воздействовать на человеческий организм. На первых порах социологи отмечали изменение образа жизни людей — на смену сельскому приходил городской (урбанистический), но проживание в новых условиях привело и к заметной потере здоровья, развитию городских болезней: сердечно-сосудистых, онкологических, аллергических, психических, а в последние десятилетия — СПИДа и СПИНа.

Исследователи в своем большинстве просто не замечают (или не хотят замечать) начавшуюся и весьма заметную деградацию биосферного человека. Многим кажется, что с преодолением антропогенных загрязнений все встанет на свои места. Уповают и на то, что новая медицина решит медицинские проблемы, хотя здоровье человека зависит от нее не более чем на 20-25 %. Марвин Минский даже предсказывает (и не только он один) «биологическое бессмертие» человека на основе клонирования и замены отдельных органов человека, выращенных клонированием из клеток своего же организма. Факты же говорят о другом: резко сокращаются детородные функции мужчин и женщин, растут импотенция и фригидность, бесплодные браки и многое другое. Разрушаются органы чувств, особенно зрение и слух. Разрыв человека с природой не проходит для него бесследно. Резкое ухудшение восприятия мира органами чувств и взлет рационального мышления подводят человека техногенной цивилизации к «бесчувственному киборгу». В XX столетии выработка спермы у мужчин снизилась примерно на 60 % и в 3-4 раза уменьшилось число активных сперматозоидов; в индустриально развитых странах четыре пятых женщин не могут вскормить родившегося ребенка своим молоком, прибегают к смесям, рождение детей посредством кесарева сечения становится нормой для изменяющегося и ослабевающего женского организма.

В последние десятилетия наблюдается активный процесс интеграции человека и техносферы, человека и техники, в целом биожизни с техносферой. И данная интеграция идет не только на внешнем уровне, но она затрагивает и внутреннее телесное и духовное содержание человека. То, что четверть женщин в развитых индустриальных странах делает операции на груди, «вшивает» силиконовые и иные «подушки» ради красоты — небольшое, но яркое свидетельство этого. Самые серьезные последствия такой интеграции начнут ощущаться при дальнейшем ухудшении здоровья, разрушении важнейших человеческих органов и замене их искусственными. Уже сейчас нарастает поток искусственных зубов, слуховых аппаратов, почек, кожи, сердец, а на подходе уже и голубая кровь.

Особенно сильно скажется интеграция человека с кибернетической техникой как при замещении отдельных частей тела (рук, ног), так и человеческого мозга с миром искусственного интеллекта. Уже сейчас английский кибернетик Уорвик проводит свои опыты на себе, вшивая разнообразные чипы в тело, с целью последующего распространения на других людей. И желающих, несомненно, найдется немало, особенно среди тех, кто стремится преуспеть в этом мире.

Американские ученые А. Болонкин и Х. Моравек предсказывают появление уже в первых двух столетиях третьего тысячелетия киборга, который сможет, как более совершенное существо, вытеснить и человека. Но этот процесс, скорее всего, пойдет по пути дальнейшей интеграции человеческого и технического, что приведет к появлению постчеловеческого, биотехносоциального существа на Земле.

Мы не замечаем, или не хотим замечать в силу нашего консерватизма, бездоказательной уверенности, что человечество найдет выход всегда, как оно находило в прошлом, чтобы решить назревшие проблемы. Но сегодня возникают проблемы совершенно иного характера и былые средства и механизмы решения оказываются непригодными, а поиском новых человечество занимается вяло.

В мире устанавливается новая социокультурная динамика, и миру предстоит новое социокультурное будущее — с человеком, интегрированным в мир техносферы, или с киборгом, являющимся неотъемлемой частью самой техносферы. И это социокультурное будущее нужно изучать и осваивать немедленно, если мы не хотим выпустить из рук ситуацию. В первую очередь, на мой взгляд, этим предстоит заняться философам и социологам, поскольку новая социодинамика, связанная с индустриализацией и урбанизацией мира, уже началась, но осваивается философией и социологией на старых и во многом изживших себя подходах.

Какие выводы вытекают из сказанного?

Во-первых, нам нужно серьезно исследовать этот процесс движения от естественно-биосферного мира к миру искусственному, особенно в плане установления меры искусственного в биосфере и человеческой жизни.

Во-вторых, принимать срочные меры на всех уровнях политической власти и общественных движений по прекращению разрушения биосферы и ее составляющих.

В-третьих, немедленно заняться исследованиями в области трансформации человека под воздействием техногенной цивилизации, чтобы наметить пути прекращения его деградации.

В-четвертых, мы можем и должны уже на основе имеющегося опыта развернуть массовое общественное движение по сохранению и укреплению физического и психического здоровья населения.

В-пятых, предстоит объединить усилия всех наук на решение возникших глобальных проблем биосферы и биосферного человека, разработав первоочередные меры и программы на длительную перспективу.

Во многом от нас будет зависеть, осуществится ли та впечатляющая идеальная перспектива для человечества, которая извечно тревожила лучшие его умы и над которой работали и наши современники Питирим Сорокин и Герман Кан. От нас, живущих на цветущей пока планете, уже сейчас зависит, какой путь развития мы изберем и по какому пути пойдет человечество, выражаясь языком Питирима Сорокина, — по пути строительства «интегрального морального строя», в котором получит расцвет человек «как чудесное интегральное существо», или же по пути апокалиптической катастрофы, «кремации», чего не исключал и великий ученый, правда, имея в виду только третью мировую войну и не подозревая, что роду homo sapiens угрожает избранный им техногенный путь прогресса.