А. Основные начала постановлений о разводе

Поставивши отправной точкой возможное ограничение причин развода, новое уложение в самом содержании постановлений о разводе придерживается следующих начал:

I. Совершенного исключения интересов той или другой религии при составлении правил о разводе. Ввиду этого, между прочим, совсем устранен институт постоянного разлучения супругов (separatio perpetua), так как предоставляемая им выгода - возможность восстановить супружескую жизнь - значительно перевешивается теми недостатками и опасностями, которые происходят (вследствие невозможности вступления в новый брак для разлученных) для хозяйства, воспитания детей и нравственности. В особенности же совершенно несправедливо обрекать на пожизненное безбрачие невинного супруга из-за вины другого, поправшего супружеские права первого.

На этом основании еще в I проекте уложения выражено было неодобрение институту постоянного разлучения, и еще более несочувственно встречено было предложение заменить им совсем развод. Тем не менее представители партий центра делали попытку отстоять разлучение при чтении II проекта в рейхстаге, ссылаясь на пример Саксонского уложения (§ 1769), по которому постановление о разводе для католиков должно быть понимаемо в смысле пожизненного разлучения; но большинство рейхстага решительно было против этого по следующим соображениям: нельзя допускать, чтобы право отдельного вероисповедания было составной частью общегражданского уложения. При принятии предложения (о пожизненном разлучении) католики принуждались бы гражданским законом следовать предписаниям католической церкви, но это - не дело государства.

В I проекте было предложено ввести и временное разлучение (не более, впрочем, как на два года) как преддверие развода при наличности так называемых относительных поводов к разводу; но во II проекте это предложение было отклонено; тем не менее временное разлучение не совсем отсутствует на страницах нового уложения, и оно появилось как стратегическая мера парламентской борьбы, чтобы склонить в пользу проекта представителей партии центра. Таким образом, в уложении по этому предмету даны следующие постановления: супруг, имеющий право искать развода, может вместо этого требовать разлучения. Но если другой супруг (в случае, если иск его о разводе будет признан уважительным) будет настаивать на разводе, то должно быть сделано постановление о разводе; равно и первый супруг может переменить свое мнение и требовать превращения решения о разлучении в решение о разводе (§§ 1575, 1576).

II. Другое коренное начало, положенное в основание бракоразводного права уложением, это - начало виновности (Verschuldungsprincip): только вследствие тяжелой вины, лежащей на другом супруге, невиновному должно быть предоставлено право развода. Поэтому не должен быть допущен развод как результат своеволия супругов вследствие взаимного их согласия или так называемого непреодолимого отвращения, или при наличности телесных недостатков либо душевного недуга, или, наконец, различия религий *(24).

В частности, что касается обоюдного согласия, то, по мнению составителей уложения, выставляемые в пользу развода на этом основании соображения не выдерживают критики. А именно, говорят они, такой развод дает возможность расторгнуть действительно расшатанный брак: если супруги готовы подчиниться тяжелым условиям развода по обоюдному согласию, то это указывает, что в действительности есть серьезные причины для развода. К этому разводу нередко прибегают, чтобы не оглашать настоящих оснований развода и тем не причинить огорчения супругу, или чтобы не подводить под наказание виновного супруга и не выводить на суд третье лицо - соучастника нарушения супружеской верности, или, наконец, потому, что судебными доказательствами трудно установить наличность законного повода к разводу. Запрет развода по обоюдному согласию ведет к тому, что иногда создаются фиктивные причины, чтобы только расторгнуть нежеланный брак.

Однако же эти соображения не убедили составителей проекта, отвергнувших развод по обоюдному согласию, так как он, в конце концов, есть результат своеволия супругов, и появляется опасение, что народ именно в этом своеволии и будет видеть коренную причину развода, чем будет подорвано воззрение на брак как на институт, стоящий выше вражды супругов и служащий высшим объективным целям. Невзирая на все предосторожности закона, развод такой поведет к расторжению браков, в действительности не расшатанных, и в особенности будет соблазнительным в том случае, когда добивающийся развода супруг уже имеет в виду лицо, с которым он желал бы заключить новый брак.

Отлагая речь о других вышеупомянутых поводах к разводу - непреодолимом отвращении супругов, телесных недостатках и проч., скажем несколько слов относительно самого принципа виновности в вопросе о разводе.

Едва ли можно согласиться с тем, что вина супруга должна быть исключительно отправной точкой при установлении причин развода. Брак есть институт, составленный из многих элементов - физического, нравственного, хозяйственного и юридического общения супругов. Все эти элементы брака имеют значение, хотя и неодинаковое; со всеми ими должен считаться законодатель, определяя условия как заключения, так и расторжения брака: по вине или без вины другого супруга разрушен тот или другой элемент, - все равно брак перестает существовать или, по крайней мере, правильно функционировать, а следовательно, такому ненормальному браку должна быть открыта юридическая возможность прекращения его, так как супруги при ненормальном браке нередко страдают не меньше и в том случае, когда ктолибо виноват из них, как и в том, когда ни на ком из них вины не лежит.

Конечно, развод по обоюдному согласию не должен быть допущен: брак - не контракт, который может быть расторгнут mutio dissensu; брак по самому существу своему, по цели - союз пожизненный, добровольно заключенный, но несвоевольно расторгаемый. Брак - основная клетка государства, в браке воспитываются будущие граждане; беспорядочность в семье есть верный предвестник беспорядочности общественной и государственной.

В суждениях о всех поводах к разводу руководящим началом должно быть, главным образом, существо брака, его юридическое и нравственное значение, а не принцип уголовного вменения.

Если бы развод присуждался как наказание, тогда эта точка зрения годилась бы; но развод дается не потому, что кто-нибудь из супругов виноват, а потому, что при данных обстоятельствах брака нет, как его понимает закон. В самом деле, супруг страдает, например, неизлечимой психической болезнью, убивающей всякую душевную жизнь в организме; в одном случае он приобрел ее по своей вине, в другом его вины нет - болезнь наследственная. Неужели только в первом случае должен быть допущен развод? Ведь в обоих случаях физический и нравственный элемент брака должен отсутствовать.

Правда, этические соображения говорят нам: супруги должны делить горе. Да, это их нравственный долг. Но едва ли законодатель может взять на себя обязанность предписывать это нравственное веление. Кто способен проникнуться этим долгом, он его выполнит без предписания законодателя, кто - нет, тому предписание не поможет: он заведет внебрачную связь со здоровым лицом, брак останется фикцией.

Мы не входим здесь в подробный разбор каждого из намеченных поводов и возражаем собственно против принципа (виновности), нисколько этим не беря на себя защиту таких поводов к разводу, как совершенно не определенное и ничем не выразившееся непреодолимое отвращение одного супруга к другому.

И исходя из принципа существа брака и значения его элементов, законодатель должен быть точно так же осмотрителен при установлении причин развода, как и отправляясь от соображений виновности, помня, что брак есть нормальный институт, а развод - ненормальный, и что задача законодателя укреплять брак, а не ослаблять его.

III. Дальнейшим существенным нововведением германского уложения является деление поводов к разводу на безусловные (absolut) и относительные (ге1аtive). К первым относятся такие поводы, при наличии которых является безусловная возможность расторжения брака; ко вторым - такие, которые лишь в том случае могут составить основание для развода, когда суд, по рассмотрении данного (конкретного) случая, убедится в столь глубокой расшатанности брачного союза, что признает невозможным сохранить его в силе. Доселе действующие немецкие кодексы (а равно и французские) такого подразделения не знают; им известно было только аналогичное применение некоторых абсолютных поводов к разводу.

В основу этого деления положена следующая мысль: в одних случаях законодатель, при наличии известных фактов, руководясь жизненным опытом, заранее может признать невозможность продолжения брачной жизни и вследствие этого допустить развод; в других случаях, не приняв во внимание различия общественного положения супругов, их образования, характера, заранее, а рriori, нельзя определить, действительно ли совершенные ими злоупотребления или проступки так расшатывают брак, что расторжение его должно быть допущено, и наоборот, приняв во внимание вышеуказанные обстоятельства, можно определить, неизбежен ли развод или нет.

Совершенно верная точка зрения. Степень чувствительности человека к нравственным оскорблениям неодинакова: благовоспитанный, образованный человек, человек известной среды будет глубоко оскорблен тем, чем человек другой среды совсем не будет чувствовать себя оскорбленным. Среди простого класса грубые оскорбления, даже побои, наносимые жене мужем, не считаются тяжелой обидой. В образованном классе, напротив, это признается явлением возмутительным. Поэтому поставить в число поводов к разводу, положим, оскорбление жены мужем (как постановление безусловное) едва ли было бы рационально; но совсем другое дело, если этот повод будет приведен в соответствие с той средой, к которой принадлежит пострадавший супруг - тогда он может в одних случаях возыметь значение, в других - нет.

После этого переходим к рассмотрению в отдельности поводов к разводу - сначала безусловных, а потом относительных.