Е) Общегерманское уложение

Занимаясь начертанием правил о разводе, составители проекта нового уложения имели в своем распоряжении значительный законодательный материал, проверенный опытом, в виде разных германских уложений и французского кодекса. В дальнейшем мы увидим, что особенно много пользовались авторы проекта в этом случае Прусским и Саксонским уложениями.

Поэтому мы начнем изложение с указания поводов к разводу по этим двум кодексам. Обратимся сначала к Прусскому уложению. Это уложение допускает очень обширную схему поводов к разводу весьма неодинаковой важности; даже развод по обоюдному соглашению супругов не воспрещается этим уложением. Поводы эти, коренящиеся в нарушении физической либо моральной стороны брака, следующие.

1. Нарушение супружеской верности (а при известных условиях даже одно подозрение в нарушении ее).

2. Содомия и другие противоестественные пороки подобного рода.

3. Злонамеренное оставление одним супругом другого и вообще намеренное и противоправное прекращение совместной супружеской жизни. Жена считается злонамеренно покинувшей мужа и в том случае, когда она, несмотря на перемену мужем места жительства, окажется без основательной причины следовать за ним; муж считается злонамеренно оставившим жену, когда он без основательных причин откажется принять жену к себе. Далее идет ряд поводов, так сказать, второго, низшего порядка, проистекающих также из нарушения физического или нравственного элемента брака, как-то:

4. Упорный, продолжительный и беспричинный отказ выполнять супружескую обязанность (старость - причина законная).

5. Полная и неизлечимая неспособность к исполнению супружеских обязанностей и неизлечимые телесные недостатки, возбуждающие отвращение и брезгливость или совершенно препятствующие выполнению цели брака.

6. Бешенство и безумие (но не слабоумие), длящееся больше года и исключающее возможность вероятной надежды на улучшение.

7. Покушение на жизнь другого супруга.

8. Насилие, подвергающее опасности жизнь и здоровье.

9. Грубое оскорбление чести или посягательство на личную свободу; но для лиц низшего класса словесные обиды и незначительное насилие (обиды действием), раз они не делают супружескую жизнь невыносимой, не составляют повода к разводу, а для лиц других классов личные оскорбления и угрозы признаются поводом к разводу лишь в том случае, если они, без всякой серьезной причины, умышленно повторялись с намерением оскорбить и обидеть другого супруга.

10. Неуживчивость и сварливость в таком только случае составляют повод к разводу, если они достигли такой меры злостности, что вследствие них подвергаются опасности жизнь и здоровье другого супруга.

11. Тяжкие преступления или проступки, за которые супруг понес позорящее наказание.

12. Ложное обвинение одного супруга другим в совершении вышеуказанных преступлений или проступков.

13. Избрание бесчестного или позорного промысла.

14. Беспорядочный образ жизни: пьянство, расточительность или беспутное ведение хозяйства.

15. Недостаточность содержания дает право жене на развод, если она есть результат преступления, распутства и хозяйственной беспорядочности.

Наконец, 16, непреодолимое отвращение, причем при бездетном браке развод возможен по обоюдному согласию супругов; при наличие детей - в том случае, если убедительными фактами можно установить несомненность столь сильно и глубоко укоренившегося отвращения, что нет никакой надежды на примирение супругов и на достижение цели брака *(21).

Саксонское уложение не столь снисходительно, как Прусское, в вопросе о разводе. Число поводов, допускаемых им, значительно меньше, чем в Прусском уложении.

Саксонское уложение признает следующие поводы к разводу:

1. Прелюбодеяние (§ 1713).

2. Заведомое вступление во второй брак при существовании прежнего (§ 1728).

3. Противоестественная связь с человеком, связь с животным, с детьми моложе 12 лет (§ 1728).

4. Злонамеренное оставление или упорное уклонение (по крайней мере, в течение года) без достаточной причины от брачного общения или исполнения супружеской обязанности (§ 1731).

5. Если супруг намеренно довел себя до неспособности к брачному сожитию (§ 1734).

6. Жена может потребовать развода, если медицинским исследованием будет доказано, что вследствие неизлечимого болезненного состояния брачное сожитие угрожает опасностью жизни ее (§ 1742).

7. В случае посягательства одного супруга на жизнь другого или причинения ему телесного повреждения, грозящего опасностью жизни (§ 1735).

8. В случае продолжающегося и после разлучения от стола и ложа дурного обращения (§ 1736).

9. В случае пьянства, продолжающегося при таких же условиях (§ 1733).

10. В случае присуждения супруга за совершенное им преступление к лишению свободы не менее как на три года (§ 1746).

11. Вследствие душевной болезни, приключившейся во время брака, неизлечимость которой удостоверена трехлетним наблюдением в лечебнице (§1743).

12. Перемена религии одним из супругов есть повод к разводу для другого супруга (§ 1744).

Супруг, имеющий право просить о разводе, может прежде просить об отлучении от стола и ложа (§ 1752).

По определению суда супруги могут быть отлучены от стола и ложа, когда между ними происходят серьезные раздоры, когда совместная жизнь угрожает опасностью для здоровья или жизни кого-либо из супругов или детей или если супруг ведет безнравственный образ жизни (§ 1754). Разлучение может быть временное (от 6 месяцев до одного года) и пожизненное (§§ 1754, 1767).

Как же воспользовались составители уложения вышеприведенными постановлениями действовавших до него кодексов и вообще предшествовавшим опытом? Прежде всего авторы проекта, а за ними большинство рейхстага пришли к сознанию необходимости по возможности затруднить развод и уменьшить число поводов к нему. "Фридриховское законодательство, - говорили они, - исходило из того, что брак предназначается для рождения детей и что в интересах государства способствовать деторождению, и этим интересам должны быть подчинены постановления о разводе. На этом основании был допущен даже развод по обоюдному согласию супругов при бездетных браках и развод вследствие непреодолимого отвращения". Составители проекта рассуждали иначе. Так как брак, по понятию о нем и по существу своему, нерасторжим, а следовательно и развод представляет собой нечто ненормальное, то уже с этой точки зрения он не заслуживает покровительства, хотя и надо признать неизбежность развода в крайних случаях.

За более строгую постановку бракоразводного права говорят с государственной точки зрения важные причины. Государство весьма заинтересовано в том, чтобы брак как основа нравственности и просвещения был таким, каким он должен быть, чтобы в народе укоренялось сознание о серьезном нравственном значении брака как независимого от воли супругов общественного порядка, что достигается посредством затруднения разводов. Такая мера будет, с одной стороны, противодействовать заключению легкомысленных браков, а с другой стороны - содействовать тому, чтобы поведение супругов в браке более соответствовало бы существу последнего: супруги, зная, что брак не так-то легко расторгнуть, будут стараться подавлять страсть к разводу, устранять раздоры и вместо произвола наступят самообладание и стремление приноравливаться друг к другу.

К этому надо прибавить, что на прочности брака, в противоположность конкубинату, покоится высшее нравственное значение женского пола; кроме того, слишком большое облегчение развода затрудняет воспитание детей.

Но вместе с тем государственные постановления не могут оставлять без внимания потребности жизни и не считаться с реальными отношениями, как и характером брака как юридического отношения.

Характер брака как юридического отношения налагает на государство обязанность защищать одного супруга от другого, если последний нарушает возлагаемые на него браком обязанности, и такая защита будет действенной лишь при предоставлении невиновному права на развод, ибо по природе брака, как отношения преимущественно нравственного, исполнение брачных обязанностей и восстановление нарушенного юридического состояния путем внешнего принуждения частью совсем невозможно, частью достижимо лишь в недостаточной степени.

Но, с другой стороны, из природы брака как юридического отношения следует, что никому из супругов не может быть предоставлено право одностороннего своевольного расторжения брака и что равно должно быть отказано в разводе и тому супругу, который для доказательства расшатанности брака сошлется на свое собственное неодобрительное поведение *(22).

Желание составителей проекта укрепить брак и сократить число поводов к разводу встретило весьма энергичные возражения в рейхстаге при обсуждении проекта во 2-м и 3-м чтении.

Противники проекта говорили: допустим, что число разводов растет, что их теперь больше, чем в прежние времена, и это объясняется моральным состоянием современного общества; но это моральное состояние есть, в свою очередь, отражение фактических социальных причин, которые произвели эти явления. Существует бесчисленное множество причин социального характера, разрушительно действующих на современный брак. Важнейшая из них, в настоящее время гораздо больше проявляющая свою силу, чем в прежнее время, объясняется борьбой за существование, которая теперь в особенности усилилась.

Браки по расчету (денежные, имущественные браки) существовали всегда, но никогда еще не было, чтобы они, как теперь, стали заурядным общественным явлением, - браки, к стыду нашего общества, сделались на открытом рынке предметом торговли.

В отделе объявлений на столбцах солидных газет можно встретить массу объявлений, путем которых самые приличные люди, даже евангелические священники, ищут себе жен, а жены мужей. Завелись органы прессы, специально занимающихся распространением таких объявлений, существует множество контор, рассылающих своих агентов, разъезжающих по городам и весям и разыскивающих невест и женихов.

Такие браки уже в зародыше своем носят распущенность, раздвоение: вступившие в них не найдут того, что должно быть в браке, и у них легко может обнаружиться надобность в разводе.

Можно ли, ввиду таких браков, усложнить развод?

Казалось бы, что в интересе детей должен быть затруднен развод. Но это только так кажется. Напротив, что может быть печальнее, как делать детей ежедневными, более того - постоянными свидетелями неудовольствия, ссор и сцен между родителями, в которые последние стараются вовлечь и детей и привлечь их на ту или другую сторону. Какое деморализующее влияние должны оказывать подобные браки на детей? Интерес этих несчастных детей требует предоставления возможности расторгнуть такие печальные браки. Вот почему следует поставить в особенную заслугу Прусскому земскому уложению то, что оно облегчает разводы в подобных случаях.

Если исключить такие поводы к разводу, допускаемые этим уложением, как непреодолимое отвращение и, при известных условиях, добровольное согласие супругов, то число разводов, конечно, уменьшится, но поднимется ли от этого моральное значение брака, не будет ли это равняться той врачебной мере, которая, вместо того, чтобы лечить болезнь, вгоняет ее внутрь.

В мотивах к проекту, между прочим, сказано: на пожизненное продолжение брака имеет право каждый супруг. Этого права он может лишиться по своей вине, но это право не может быть у него отнято на том основании, что другой супруг не только не достиг в браке обещанного ему положения, а что, напротив, положение это сделалось для него, быть может, невыносимым.

Это мнение составителей уложения в особенности подверглось сильной критике в рейхстаге. Было указано на то, что жизнь супружеская представляет массу случаев самого тяжелого положения кого-либо из супругов (в особенности жены) вследствие пьянства, противоестественных пороков, сварливости, моральных мучений, повторяющихся изо дня в день сотню раз, приводящих в отчаяние, близкое к сумасшествию. Если принять во внимание, что в настоящее время чувство чести и вообще нравственное чувство сравнительно более развито, нежели во времена прежние, то будет понятно, как тяжела брачная жизнь при подобных условиях, и вместе с тем станет понятным, насколько надо иметь все это в виду при написании бракоразводных законов.

Если в Мотивах говорится: нельзя многочисленными разводами доводить дело до публичного скандала, то надо также заботиться о том, чтобы браки не становились общественным скандалом вследствие невыносимого их положения.

Заслуживает внимания в рассматриваемом вопросе следующий факт. Бесчисленные случаи показывают, что развод является для жены своего рода социальной опалой: на разведенную смотрят косо, она не имеет значения в обществе. Сверх того, статистика свидетельствует, что разведенным чрезвычайно трудно вступать в новый брак, и если, тем не менее, та же статистика показывает, что, невзирая на это, исков о разводе гораздо больше предъявляется со стороны жен, нежели со стороны мужей, то это служит доказательством того, что социальное зло, под бременем которого женщины страдают в браке, особенно тяжело.

Не лишен значения и другой установленный статистикой браков в Германии факт, а именно, что число последних относительно уменьшается, а число разводов, напротив, увеличивается.

Все это вместе побуждало противников проекта требовать увеличения числа поводов к разводу и вообще возможного облегчения его. Ввиду этого они настаивали: 1) на том, чтобы к числу нарушений супружеских обязанностей, влекущих за собой развод, были причислены: позор, клевета и противоправная угроза и, 2) на том, чтобы бездетные браки могли быть расторгнуты по обоюдному согласию супругов, если установлено, что супруги при этом не действовали легкомысленно и опрометчиво или по принуждению, и если супруги жили уже врозь.

Никто от этого (т. е. развода по обоюдному согласию) не пострадает, рассуждали сторонники этого мнения: ни сами супруги, ни государство, ни религия (ибо судебное решение, постановляющее развод, религиозного вопроса не будет касаться), ни нравственность: с точки зрения ее целесообразнее расторгнуть брак, существующий только внешним образом и внутренне уже не существующий, чем оставлять его в силе. К тому же разводы бездетных супругов по обоюдному согласию служили бы хорошим исходом в том случае, когда супруги желают разойтись мирно, не прибегая к скандалу взаимных обвинений (Веbе1).

Со стороны защитников проекта (комиссара союзного совета, проф. Мандри) были представлены такие возражения: несомненно, что позор, клевета и противозаконные угрозы могут быть нарушением обязанностей супружеских, как их понимает проект, но нельзя согласиться, чтобы они были непременно тяжелыми нарушениями. Припомним, например, о широком распространении среди некоторых классов брани между супругами. Несомненно, что здесь тоже лежит нарушение обязанностей супружеских. Но лишь при особых условиях можно будет говорить о тяжелом нарушении этих обязанностей (а при таком нарушении проект допускает развод).

Бесспорно также, что угрозы, клевета и пр., не будучи даже сами по себе грубым обращением (grobe Misshandlung), о котором говорит проект, но, взятые в совокупности, могут быть признаны таковым и, следовательно, при таком условии могут составить достаточный повод к разводу.

То же самое следует сказать о продолжающихся мучениях, причиняемых жене мужем или обратно: и они, взятые в отдельности, не могут быть признаны поводом к разводу, но при постоянном повторении такие действия, несомненно, будут тем тяжелым нарушением обязанностей супругов, о котором идет речь в проекте.

Вообще следует помнить, что брак по своей природе, по господствующему взгляду на него и по взгляду, присущему и Германии, есть союз пожизненный. Против воли другого супруга этот союз может быть расторгнуть лишь в том случае, когда этот супруг из-за своей вины лишается права на пожизненное сохранение брака. Прочность брачного союза требуется интересами общественными: вследствие того вреда, который причиняет развод самим супругам и детям их. Возможно, конечно, что в несчастных браках положение детей хуже, чем при разводе, если это только возможно, а не составляет правило. Интерес общественный сказывается в прочности брака еще и со следующей стороны: чем легче, снисходительнее мы будем относиться к разводу, тем меньше будет стремления у супругов (при несходстве их характеров или при наличности других причин, разъединяющих их) побороть рознь и сделать брачное сожительство их сносным, а может быть, даже и счастливым *(23).

В результате этой парламентской борьбы противникам проекта не удалось отстоять свободы разводов и сохранить в силе те многочисленные поводы, которые даны Прусским уложением. Даже, как ниже увидим, не все поводы, указанные в сравнительно более строгом к разводу Саксонском уложении, вошли в новый германский кодекс.