Современная зап социология

Основанное на понятии действия, уже разработанном в логическом построении, общественное действие тематизируется как действие, обосновывающее социальные отношения. Они основываются на взаимном ожидании регулярной повторяемости взаимных действий определенной формы. Форма этих действий определяет социальные отношения, которые, со своей стороны, составляют общественный порядок.

Тем самым достигнуты границы жизненного мира в разных отношениях: границы жизни, границы мечты, границы действий. Мы также знаем об этих границах и благодаря этому— о трансцендентности мира. Мы ощущаем и переживаем эту трансцендентность в противоречиях, необъяснимости, проблемах взаимопонимания. В виде символов она входит в нашу повседневную действительность. Символические значения — это воспоминания об опыте во внеповседневной действительности. Они конституированы интерсубъективно и образуют исторические связи, а часто даже институциализированные системы как особое знание.

Важнейшая знаковая система жизненного мира, которая конституируется интерсубъективно и институционализируется обществом и тем самым является исторической, — это язык. Человек рождается в историческом жизненном мире, в котором язык имеет конфетную, предопределенную структуру. Структура языка сформировалась под влиянием общественных действий, в которых наступила согласованность, и потому опосредованно отражает общественные структуры, которые послужили рамкой этих действий. Язык — это основное средство организации общества в любой человеческой реальности; но он также — основная среда передачи определенной, то есть исторически, общественно организованной реальности».

Понимание в жизненном мире определяется языковой системой, упорядочением употребления и общественной структурой, а также посредством избыточности форм существующих возможностей выбора. Поэтому язык в его конкретной реальности следует рассматривать не как ставший самостоятельным процесс, а в его неразрывной связи с субъективной практикой.

3.16. «Понимающая социология» А. Шюца

А. Шюц опирался на гуссерлианские положения по проблеме жизненного мира, различая его как сферу непосредственноочевидного нерефлексированного «верования» (жизнь) и переживание его, схваченное в рефлексии (мысль).

81

1.Живое «здесь-и-сейчас» неуловимо в рефлексии: жизнь и мысль — несовместимы (живое настоящее выпадает из сферы значимого).

2.Объективирующая рефлексия схватывает прошлое (уже пережитое) «внутреннего переживания времени» (дискретные элементы мира).

3.Значение — это способ, которым «Я» («Эго») рассматривает свое переживание (схваченное в рефлексии).

Согласно Шюцу, жизненный мир — это значение, которое наличествует (наличный запас знаний), это мир моей повседневности, конституированный в прошлом. Поэтому мы не можем «схватить» наше собственное действие в его актуальном настоящем.

Вместе с тем жизненный мир не является моим личным (собственным) миром: он переживается точно так же и теми, кто находится рядом со мной. В то же время эти «другие» являются моей неотъемлемой частью и элементом окружающей меня среды. Таким образом, «Я» и «другие» входят в их «биографические ситуации» как элементы мира повседневности: они одинаково строят свой «наличный запас знаний» и придают субъективное значение переживаниям.

Однако действия «другого» мы переживаем в их живом свершении, тогда как он свои — путем рефлексии лишь в прошлом. Поэтому каждый знает о «другом» больше, чем о себе, о собственном потоке сознания: получаемые при этом значения различны. Кроме того, в данном интенциональном акте постижение собственного переживания непосредственно, а постижение переживания другого осуществляется через «выражение» этого переживания — телесного, символического и т. п. Затем последнее соотносится с выработанной «Я» схемой интерпретации, что позволяет переходить от «выражения» переживаний другого в их актуальности к его живому опыту.

«Схватывание» собственного потока сознания и потока сознания другого происходит в едином интенциональном акте, объединяющем вместе эти два потока. В результате образуется настоящее, общее для обоих — чистая сфера «Мы»: дорефлексивная живая одновременность, то есть самоочевидно данный факт как факт жизненного мира.

Такова суть теории интерсубъективности, объясняющей с помощью феноменологического метода, что социальная реальность — это феномен сознания множественных субъектов: жизненный мир есть социально-психологическая реальность, кото-

82

рая формируется в коммуникациях «Я» и «другие». Следовательно, нельзя явления жизни делить на «первичные» и «вторичные», ставить их в функциональную (или причинную) связь, а затем подвергать рефлексии. Стремление позитивистских наук об обществе тематизировать (то, на что человек обращен) интерсубъективность, объективировать живую реальность человеческих отношений по канонам «научного метода» является искажением этой реальности.

Шюц определял понимание как интенциональный акт, который направлен на значение и являлся интерпретацией собственного субъективного опыта (творческой человеческой субъективности). Поскольку переживания в моем потоке сознания интерпретируются в свойственном мне контексте значений, то полная адекватность с интерпретацией другого невозможна: она всегда лишь приблизительна. Отсюда вытекало различие двух типов понимания: понимания самого себя и понимания другого.

Проблема и цель понимающей социологии — знать то, что знают и другие, помочь понять друг друга. В решении данной проблемы Шюц опирался на два типа социального действия:

1. Первый тип: действие, не имеющее своей целью коммуникацию.

В свое время М. Вебер рассмотрел элементарный, казалось бы, пример эмпирически фиксируемого события: человек рубит дрова. Он поставил при этом вопросы: 1) какие возможные типы анализа можно применить в данном случае и чем они отличаются друг от друга? и 2) однозначна ли фиксация этого события при разных подходах к нему или нет? И хотя Вебер не дал окончательного ответа, его вопрос свидетельствовал о том, насколько многосторонне и многопланово можно рассматривать этот элементарный эмпирический факт, какие методологические трудности возникают перед исследователем, пытающимся систематизировать социальные факты и теоретически их обработать.

Такой же срез социологического отношения к данному эмпирическому факту анализировал и Шюц, выделяя возможные в данном случае виды «понимания». Во-первых, с точки зрения предметности и ее изменений (рубка дров как физическое событие: топор касается полена и оно раскалывается). Здесь имеет место понимание наблюдателем самого себя, то есть собственного (но не рубщика дров) переживания того, что имеет место рубка дров.

Во-вторых, с точки зрения фиксации некоего обиходного социального смысла, который закреплен за этим фактом (рубка дров

83

как человеческое действие, за которым стоит обладающее сознанием существо). Но и в данном случае понимание — это интерпретация наблюдателем собственного переживания в терминах своего наличного запаса знаний, то есть самоинтерпретация.

В-третьих, акцент может быть сделан на качественной характеристике самого действия (рубка дров как выражение целенаправленности, осмысленности, интенсивности и т.д. человеческой деятельности). Данный тип понимания, учитывающий наличие существования других, является фундаментом реальных социальных взаимодействий в жизненном мире. Здесь понимание наблюдателя концентрируется не на обозначениях, а на том, что лежит за ними, — субъективных значениях другого индивида. Это истинное понимание других.

2. Второй тип: действие, совершаемое с целью коммуникации (сознательно использующего знаки).

На примере различных типов анализа понимания человека, говорящего по-немецки, Шюц также констатировал наличие двух типов понимания:

а) самоинтерпретация, когда наблюдателя интересует зна чение слова, а не значение, придаваемое этому слову тем, кто его употребляет;

б) истинное понимание значения произнесенного слова, ука зывающее на то, что хотел сказать этим словом говорящий (по стижение субъективных значений другого индивида).

Итак, согласно Шюцу, мы воспринимаем все во взаимодействии с другими, на основе способности людей общаться и понимать друг друга. В ее основе лежит возможность типизирующего понимания, которое обеспечивается взаимозависимостью перспектив.

Развивая «метод понимания», он разделил знание на обыденное (обыденная типизация) и научное (научная типизация). На обыденном уровне явления выступают такими, какими они предстают для «здравого смысла», составляющего основу для обыденного восприятия. Обыденный здравый смысл несет в себе черты коллективно разделяемого опыта: нормативное знание, которое в фактической жизнедеятельности общности, группы (членом которой является индивид) приобретает черты универсальности и безличности — черты социальности.

Знание жизненного мира, основанное на здравом смысле, строится на интерсубъективном понимании, базирующемся на двух фундаментальных постулатах о восприятии человеком окружающего мира.

84

Во-первых, постулат взаимозаменяемости точек зрения — обоюдности перспективы. Он допускает, что для того, чтобы общение между двумя людьми имело смысл, они должны уметь в разговоре встать на точку зрения другого и продолжать быть в состоянии понимать друг друга: необходима возможность обмена перспективами между ними.

Во-вторых, постулат совпадения «систем релевантности» — смысловой конгруэнтности перспективы. Как участники одного культурного круга, мы предполагаем, что потенциально общие объекты, поток событий достаточно одинаковы для меня самого и для других. Обе стороны в разговоре полагают, что они истолковывают ситуацию сходным образом: мы предполагаем, что оба отбираем и интерпретируем общие объекты одинаковым образом (идентично). Ввиду этого различия в перспективах становятся безличными по отношению к наличным целям любого из нас.

Шюц писал, что типизация степеней понимания зависит также от социокультурной близости взаимодействующих индивидов. Он выделял группу индивидов, с которыми меня связывает пространственное единство — сообщники, с характерными «мы-отно- шениями», как они описываются теорией интерсубъективности.

Другая группа — «просто-современники», с которыми меня объединяет единство времени. Для них характерны «они-отноше- ния», соответствующие постижениям другого в его типичности.

Таким образом, обыденная типизация делает возможным идентификацию и узнавание окружающего нас мира: она придает ему смысл и является частью языка, на котором мы общаемся друг с другом. Благодаря последнему мы узнаем о вещах и привычных (известных) действиях в обыденном мире. Фокусируя внимание на социальной жизни, Шюц помещал естественное отношение к миру в нашем приобретенном посредством здравого смысла знании в типизациях мира жизни. Это знание, определяющееся жизненным миром и организованное в известных нам идеально-типических структурах — типизациях, он называл знанием первого порядка.

На научном уровне имел место процесс формирования категорий социальной науки как одного из процессов жизненного мира — научная типизация. Здравый смысл для Шюца являлся ресурсом в научной работе: он находится в мире предзаданного, но его затем делают очевидным и самостоятельным объектом исследования. Научное знание — это абстрактный мир научных понятий и законов, в котором образование понятий предполагает типизацию-^ научную типизацию. Она является знанием

85

второго порядка— типы обыденных типов (конструкты конструктов). Это знание составляется научным пониманием специалистов (тематизациеи), при помощи чего социолог интерпретирует и понимает осознанные здравым смыслом структуры (типизации) жизненного мира. При этом используются процедуры эмпирической науки, для которых явления выступают такими, какими они представлены для здравого смысла. Тем самым, независимо от целевых установок и метода сбора фактов, числовые данные, получаемые в результате проведенного анализа, обретают устойчивость только в соответствующем контексте «здравого смысла». Сами же по себе они не являемся абсолютными. При разных подходах и разных контекстах единицы, выражающие количественные характеристики предмета исследования, могут различаться. В этом смысле методика определяет не только приемы сбора и количественной обработки данных, но и исследовательскую установку, контекст которой накладывает отпечаток на характер самой фиксации социального факта.

Таково, в принципе, решение Шюцем проблемы трихотомии «методология — теория — методы» применительно к социологии: феноменологическая философия — «понимающая» социология — эмпирические исследования. В конечном счете, «понимающая» социология, опирающаяся на феноменологическое решение фундаментальных социологических проблем, предстает как научная типизация с соответствующей ей эмпирической методикой. Критериями объективности этой методики являются:

1)Логическая связанность, обеспечивающая объективную обоснованность конституируемым социологом мыслительным объектам (идеальным типам) — теории.

2)Адекватность, обеспечивающая совместимость повседневной жизни с «конструктами конструктов» (правила перевода эмпирического материала в теоретические понятия).

3)Субъективная интерпретация, обеспечивающая соотносимость научного объяснения социальной реальности с субъективными значениями действий человеческих индивидов, из которых она формируется (проверка положений науки).

Проблему формирования и существования социологического знания Шюц увязывал с решением вопроса о месте социолога, как носителя этого знания, в жизненном мире. На уровне знания второго порядка — «понимающей» социологии, он вводил тезис

о«научной установке» как позиции, с которой социолог наблюдает жизненный мир. Он трактовал ее, следуя за Гуссерлем: теоретическая деятельность ученого сосредоточена на «темати-

86

зированном закрытом мире» — мире специалиста, который недоступен непосредственному постижению. Становясь на эту позицию, социолог воспринимает жизненный мир как «здесь-и- сейчас» и рассматривает свою позицию в нем как безразличную относительно целей собственной научной деятельности. Тем самым исследователь вступает в новый мир (тематизированныи)

— мир науки, который организуется вокруг него в «корпусе» научного знания. Последнее социолог «принимает на веру» в данной научной ситуации, в соответствии с личными целями ученого объективировать жизненный мир. В данной рефлексии темы жизненного мира с его непосредственностью переводятся в опосредованные понятия объективного научного знания.

Итак, феноменологическая концепция социологии акцентирует момент субъективности, активного сознательного отношения человека к миру, игнорируя его объективность. Мир таков, каким он является в сознании: мир, сотворенный и творимый интересами и целями взаимодействующих субъектов (результат интерсубъектизного конструирования). Этим возрождается «гуманистическая» традиция как антипозитивистская (антинатуралистическая) реакция на физикалистский объективизм, игнорирующий творческую субъективность и тем самым ограничивающий идею универсальной науки, устраняя из нее ценностную и мотивационно-смыс- ловую сферу человеческой деятельности и отношений.

3.2. Интеракция и идентичность в феноменологической концепции И. Гоффмана

Книга И. Гоффмана «The Presentation of Self in Everyday Life»

была опубликована в 1958 году. Она содержит подробное изложение процессов и значений повседневных интеракций. Гоффман анализирует социальное взаимодействие исходя из перспектив символического интеракционизма. Его отправным пунктом является микросоциологический анализ. Он исследует детали индивидуальной идентичности, групповых отношений, влияние среды и передвижение интерактивной информации. Его взгляд, хоть и ограниченный принципами воспринятого подхода, все же обеспечивает новое воззрение на природу социальной интеракции и психологии индивида. Гоффман использует «драматургичекий подход» в своих исследованиях, интересуясь моделями презентации актерами самих себя и значением презентации в более широком социальном контексте. Интеракция рассматривается как

87

«представление», «актерская игра», формируемая средой и аудиторией, сконструированная с целью произвести «впечатление», соответствующее целям актера. Такое представление существует независимо от метального состояния индивида. Именно таким образом индивид развивает свои идентичности как функцию интеракции с другими на основе обмена информацией, которая позволяет делать более специфичные выводы относительно поведения и идентичности партнеров коммуникации.

Гоффман объясняет природу групповой динамики через обсуждение интеграции «команды» и отношений между «представлением» и аудиторией. Он использует понятие «команда» для того, чтобы проиллюстрировать работу группы индивидов, которые кооперируются в создании своих «представлений» для достижения целей, санкционированных группой. Тогда как желание создавать свое представление без учета группового образа приводит к обнаружению девиации, что уменьшает кредитоспособность группы, а следовательно, и впечатление, которое стремилась эта группа производить на аудиторию, что влечет за собой нереализацию групповых целей.

Описывая особенности взаимодействия и индивидов, и групп, Гоффман не рассматривает природу маргинализированных индивидов, не учитывает значение ритуалов и церемоний в процессе драматургического взаимодействия. Значение «управления впечатлением» наиболее заметно при наблюдении за маргинальными индивидами, которые должны каким-то образом интерпретировать для окружающих свою стигму для установления успешного взаимодействия, страдая от того, что другие ог- раниченно-определенно воспринимают их образ. Гоффман, однако, уделяет наибольшее внимание нормальной идентичности и заключает, что маргинальная идентичность имеет ограниченные возможности достигнуть полного принятия со стороны партнеров по взаимодействию.

Хотя Гоффман и рассматривает социальную интеракцию с позиций интеракционистской перспективы и микросоциологического анализа, однако за пределами изучения остаются соц институты и обширные соц процессы. Однако сам автор пытается придать своей работе характер макросоциологической перспективы. Несмотря на недостатки теоретической деятельности, автор дает развернутую панораму интерпретаций межперсональных интеракций. Вопреки необычности своей методологии, работа Гоффмана показывает глубокую аналитическую силу, специализирующуюся в неисследованной сфере социальной мысли.

88

3.21. Концепция «презентации себя и управления впечатлением»

Зачастую люди взаимодействуют «символически», даже в случаях своей неосведомленности об этом. В процессе коммуникации взаимодействующие оценивают жесты, интонации, одежду, используя оценочные категории и значения, усвоенные из «социализирующей» культуры.

Способы взамодействия партнеров зависят друг от друга и никогда не остаются постоянными, а изменяются в зависимости от изменчивости характеристик ситуаций. Взаимодействие требует, очевидно, огромной ментальной работы, заключающейся в восприятии и оценки социальной ситуации, а также различных форм поведения коммуникативных партнеров.

Известно, что коммуникация осуществляется по-разному между людьми, являющимися носителями тех или иных физиологических и социальных признаков. Это подтверждают результаты наблюдений за изменением голоса, выражения лица, лексики и т.д. «Определение ситуации» — это очень важный процесс, главный для любой социальной коммуникации. Термин «определение ситуации» был предложен У. Томасом в 1923 г. Он использовал этот термин в известной теореме: «Ситуация, определяемая как реальная, реальна в своих последствиях».

Гоффман анализирует каждодневные взаимодействия, используя термин «определение ситуации» и «драматургический подход». Он рассматривает жизнь людей и их поведение, как актерскую игру. Он считает, что индивиды мотивированы представлять в процессе коммуникации избранную, частичную информацию о себе, таким образом управляя впечатлением, которое они производят на других. Активное «управление впечатлением» возникает для того, чтобы действующие имели возможность оперировать схожими определениями ситуации, то есть приписывать ситуации взаимодействия аналогичные характеристики.

Для управления впечатлениями актеры используют множество вербальных и невербальных средств. Например, такие невербальные средства коммуникативного оформления, как элементы физической среды, визуальная декорация (одежда и т.д.), жесты, вариации интонаций и т.д. Гоффман каталогизирует и описывает эти элементы управления впечатлением. Он показывает, как актеры взаимодействия могут представлять различные аспекты своей личности для разных групп людей. Он настаивает, что люди имеют много «реальных личностей» (real selves).

89

Гоффман занимался ситуативными системами действия, то есть, в отличие от функционалистов, не прочными структурами, а «моментальными снимками» поведения людей, которые что-либо делают вместе. Вместо объяснения «больших структур» он выбирает «атомистические рамки» и задает вопрос, а что же, «собственно», происходит в совершенно определенной реальной ситуации. Соответственно этому человек у Гоффмана определяется и объясняется без ссылок на культуру, историю, общественную структуру; он есть то, что он сейчас делает. Поведение определяет бытие, или «doing is being» («поступок есть бытие»).

3.22. Выразительное поведение

Согласно этому на первый план у Гоффмана выходит выразительное поведение, то есть, хотя поведение человека определено в содержательном плане, но наряду с этим индивид посылает сигналы, делает жесты и т.п., которые выражают это содержание, но могут относиться и к другим вещам. Это напоминает об известной возможности несоответствия между вербальной и невербальной коммуникацией. С помощью выразительного поведения, которое имеет преимущественно невербальный характер, человек сознательно или неосознанно производит определенное впечатление на других. Действительное впечатление у адресата следует при этом отличать от того, какое впечатление намеревается произвести действующий индивид. Выразительное поведение используется для представления себя, для создания впечатления, которое индивид хотел бы произвести на дру-

гих («impression-management»).

Выразительное поведение может также «выдать» «истинные» или «собственные» мотивы, намерения, установки человека, может дать другим представление о нас, которого мы не имели в виду, может уличить наши слова во лжи. Однако оно может использоваться и намеренно, чтобы создать обманчивое впечатление, солгать и т.п.

В социальной интеракции индивиды реагируют как на содержание действия, так и на истолкование действия самим действующим, которое он демонстрирует своим осознаваемым выразительным поведением, но также и неконтролируемым выразительным поведением: восприятие этого также определяет их интерпретацию действия. Кроме того, интерактивная ситуация осложняется еще и тем, что участники в зависимости от обстоятельств могут занять в отношении своих собственных действий и поведения различные позиции («честная», «циничная» и т.д.).

90