Девятнадцать

После распятия Йешуа прошло почти две тысячи лет, но я все еще дрожу при мысли об этом. Очень странно быть одновременно Посвященной и Женщиной.

Я была рядом с Йешуа во время распятия, удерживая свое Ка в жаркой молитве - другими словами, я была непоколебима в своем намерении быть рядом с ним,

когда он совершит переход в смерть. Это было для меня актом Инициации, требовавшим беспристрастности.

Такая задача была простой для Посвященной, но это разрывало сердце Женщины, любящей Йешуа как Мужчину. И я стояла на Голгофе, разрываясь между силой

Посвященной и мучениями влюбленной Женщины, чей любимый страдает.

В этот момент я не думала об Инициации. Меня не интересовало, что Йешуа прокладывает тропу света через царство смерти для всех тех, кто последует за

ним.

Я даже кричала на Изиду.

- Как ты смеешь! - сказала я.

Когда я больше не могла переносить страдания, Мария прикоснулась к моей руке. Я была одинока в своих муках и не заметила ее боли. Наши взгляды

встретились, и мы плакали в объятиях друг друга. Она - по своему сыну, я - по своему возлюбленному.

В Евангелиях сказано, что сразу после смерти Йешуа произошло землетрясение, и я могу это подтвердить. Было похоже, что вся природа корчится в муках,

и земля вздрогнула со злостью и яростью от того, что такой Мастер пострадал от рук таких же людей, как он.

Но таков парадокс жизни на земле.

Великая буря пронеслась над городом - я никогда не видела ветра такой силы. Небо наполнилось темными тучами и молниями, гром сотрясал все вокруг. Это

ужасающее представление, казалось, будет длиться вечно, но оно, я думаю, заняло всего час или два.

У склепа мы с Марией омыли тело Йешуа в соответствии с еврейскими обычаями и традициями, запеленали его и покинули склеп. Мы сделали это в молчании.

Единственным звуком были наши подавленные всхлипы.

Мне было странно, что он воскресил Лазаря, но не смог помочь самому себе.

Я не понимала, что он делает.

Но после воскресения, увидев его в теле Ка, сияющем и прекрасном как всегда, я это поняла.

Когда Посвященный становится Высшим Богом Гором, это значит, что он активизировал высочайший потенциал сознания в человеческой форме. Но традиционно

это делалось только для самого себя. Йешуа же сделал это ради всего человечества. Это его наследие.

Но я утверждаю, что религия здесь ни при чем! Дело тут в физике и алхимии.

Учение Йешуа было простым: мы все Боги, во всех нас есть потенциал любить и исцелять. Сам он демонстрировал это наилучшим из доступных ему способов.

В ранние дни церкви (в сообществах, формировавшихся вокруг учений Йешуа) возник прекрасный ритуал. Желая ощутить его энергию или присутствие, люди

делились хлебом и вином. Иногда в ритуале участвовали мужчины, а иногда женщины. Этот простой акт взаимной щедрости был в духе учений Йешуа, но с годами

эта простота была утрачена, и только священники могли совершать этот обряд (названный Причастием). Я очень хорошо знала Йешуа и могу сказать вам, что он

нашел бы это просто отвратительным.

Правда и сила учения Йешуа были извращены церковью, а тайны расширения сознания при помощи Священного Секса, как практиковали мы с Йешуа, были просто

уничтожены.

Делясь своей историей, я осознаю, что только горстка людей поймет меня - но этого довольно.