Раздел IV. Социология между двумя мировыми войнами

«Конкуренция как культурный феномен» («Competition as a Cultural Phenomenon»), «Демократизация культуры» («The Democratization of Culture») и «Проблема интеллигенции» («The Problem of the Intelligentsia»)¹, вероятно, когда-то будут пользо­ваться широким читательским интересом, тогда как его изы­скания в области эпистемологии станут объектом внимания лишь немногих теоретиков науки.

Но даже в этих работах склонность Маннгейма к расплывча­тым формулировкам часто снижает ценность его высказываний. Например, он стремился объединять в одно понятие «познание» столь несоизмеримые элементы, как политические убеждения, этические суждения, категории мышления и эмпирические на­блюдения. Тем не менее он помог раскрыть целую новую об­ласть социологических исследований, убедительно показав, в какой глубокой зависимости находятся носители идей от того исторического и структурного контекста, с которым они экзи­стенциально связаны. Маннгейм писал, что носители знания (men of knowledge) многими узами связаны с миром своих со­братьев. Он также призывал нас вновь оценить по достоинству изречение Ж. Ж. Руссо о том, что познать существо этих уз важ­нее, чем превозносить их.

«Скептицизм, доведенный до крайности, — говорит И. Бер­лин, — разрушает себя, становясь внутренне несостоятель­ным»². Но умеренный скептицизм, когда он ведет к изучению возможных источников предубеждений, пристрастий и иска­женных представлений, может стать глубоко раскрепощающим средством, помогающим вечному стремлению человека лучше познать самого себя.

/ ■ § 3. Социология «планируемой реконструкции»

Когда после захвата в Германии власти нацистами К. Манн­гейм был вынужден эмигрировать в Англию, все его интеллек­туальные ориентации и программы исследований претерпели

¹ Все эти работы, как и большинство сочинений Маннгейма по со­циологии знания (кроме работы «Ideology and Utopia: An Introduction to the Sociology of Knowledge»), следует искать в следующих томах: Essays on Sociology and Social Psychology; Essays on the Sociology of Knowledge, and Essays on the Sociology of Culture. N. Y.; Oxford, 1956.

² Berlin I. Four Essays on Liberty. N. Y.; Oxford, 1969.

Глава 28. Социология знания Карла Маннгейма 715

глубокое изменение. Он фактически отказался от постоянной работы в области социологии знания и оставшиеся годы жизни посвятил написанию «Диагноза нашего времени» («Diagnosis of Our Time») и разработке социологии социального планирования и социальной реконструкции.

Его произведения английского периода (как и некоторые из работ, предшествующие эмиграции) резко отличаются от ран­них сочинений. Ранее беспристрастный ученый со слабыми ле­выми симпатиями, теперь он занимает четкую позицию. Манн­гейм теперь пишет как человек преследуемый. Нараставшая волна фашизма угрожала поглотить всю Европу, и Маннгейм понимал, что ученому больше не подобает пребывать в своей академической башне, когда цивилизации грозит погружение в пучину фашизма.

«Диагноз» Маннгейма начинается с утверждения, что совре­менный кризис цивилизации можно проследить, связав его с процессом «фундаментальной демократизации». Тогда как в прежние времена элитам удавалось удерживать широкие массы людей от активного участия в политических делах, теперь эта их монополия разрушилась. «Сегодня растущее число социаль­ных групп стремится добиться своей доли участия в социаль­ном и политическом управлении и требует, чтобы их собствен­ные интересы также были представлены. Тот факт, что эти со­циальные группы происходят из интеллектуально неразвитых масс, составляет угрозу элитам, которые прежде стремились удержать массы на низком интеллектуальном уровне»¹. Но та­кой подъем масс не является угрозой только одним элитам. В той мере, в какой эти массы, претендующие быть услышан­ными на политической сцене, приводятся в движение нерацио­нальными побуждениям и эмоциями, они угрожают всему об­ществу.

Общество, в котором рациональные обычаи мыслить рас­пределены неравномерно, обязательно будет неустойчивым². Оно может оказаться охваченным протестными движениями неорганизованных и иррациональных масс, если не будут раз­работаны новые сдерживающие средства контроля, чтобы на­править в нужное русло и ограничить эту волну иррациональ-

¹ Mannheim К. Man and Society in an Age of Reconstruction. L., 1940.

P. 25.

² Ibid. P. 46.

716 Раздел IV. Социология между двумя мировыми войнами

ности, которая рождается из самых глубин массового общества. Прежние элиты утратили свое влияние, они больше не способ­ны руководить, и в то же самое время общество становится все более взаимозависимым, рационализованным, а следовательно, требующим лидерства.

В организационных структурах массового общества «функ­циональная рациональность» («functional rationality»), т. е. орга­низация последовательности действий таким образом, чтобы они очень хорошо просчитывались и были эффективными, сде­лала большие успехи. Но данный процесс привел в то же время к сопутствующему ему упадку «сущностной рациональности» («substantial rationality»), т. е. «мыслительных действий, раскры­вающих понимающее проникновение в сущность взаимосвязей явлений»¹.

«Чем более индустриализованным является общество и чем более развитым будет в нем разделение труда и его организа­ция, тем шире будет сфера человеческой деятельности, которая станет функционально рациональной, а следовательно, измери­мой заранее»². Но с такой все возрастающей регламентацией общества возрастают и возможности для проявления сущност-но иррационального поведения людей, которые стремятся из­бежать сковывающего ритма организованной и рационализо­ванной жизни. Сложный мир современной функциональной рациональности представляется чуждым и непонятным просто­му человеку, особенно во время кризиса, когда «рационализо­ванный механизм социальной жизни разрушается»³.

Люди тогда испытывают состояние «внушенной страхом беспомощности... Подобно тому, как природа была непонятной для первобытного человека, и его внутренние чувства тревоги рождались из непредсказуемости сил природы, так и для совре­менного человека, являющегося продуктом индустриального общества, непредсказуемость сил, действующих в социальной системе, в которой он живет, с ее экономическими кризисами, инфляцией и т. д., становится источником столь же всепрони­кающих страхов»⁴.

¹ Mannheim К. Man and Society in an Age of Reconstruction. P. 53.

² Ibid. P. 55.

³ Ibid. P. 59.

⁴ Ibid.