Примечания

¹ Бахтин М.М. 1) Проблемы поэтики Достоевского. М., 1975; 2) Вопросы литературы и эстетики: Исследования разных лет. М., 1975; 3) Эстетика словесного творчества, М., 1979.

² Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского.

³ Kristeva I. Bachtine, le mot, le dialogue et le roman // Critique. [Paris.] 1967. Avril. № 23. P. 434-443.

⁴ Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

⁵ Гумилев К.С. Читатель // Избранная поэзия. Париж, 1986. С, 13-14.

⁶ См., напр.: Бахтин М.М. 1) Проблемы поэтики Достоевского;

2) Эстетика словесного творчества.

⁷ Фомичева Ж.Е. Интертекстуальность как средство воплощения иронии в современном английском языке: Автореф. канд. дис. СПб., 1992. С. И. 15-16.

⁸ Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 91-93, 105.

⁹ Гадамер Х.-Г. Актуальность прекрасного. М., 1991. С. 48.

¹⁰ Бахтин М.М. Вопросы литературы и эстетики. С. 455.

1996 371

ЧИТАТЕЛЬСКОЕ ВОСПРИЯТИЕ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ И ГЕРМЕНЕВТИКА

Только часть своего духовного богатства мы получаем в генах, и эта часть сильно зависит от того, какую наследст­венность могут передать родители. Для того, чтобы человек, хотя бы приблизительно, стал тем, чем он должен быть, ему надо дать образование. Главный ключ к образованию — книга, но лишь при том условии, что человек научен ее читать и понимать.

В наступившей в стране кризисной ситуации, в немалой степени порожденной деградацией личности, главный шанс спасения, как неоднократно повторяли лучшие представители нашей культуры, состоит в возрождении нравственной лич­ности, в обращении к общечеловеческим духовным ценностям, растоптанным не только политической и экономической системами, но и технократической цивилизацией.

Неудивительно поэтому то колоссальное значение, кото­рое приобретают гуманизация образования, филология как служба понимания, антропоцентрическая парадигма в науке и герменевтика как наука о сущности миропонимания, накопившая более чем тысячелетний опыт в передаче чело­вечеству его духовного наследия. Герменевтика выявляет внутренний смысл отдельных явлений духовной жизни и соотносит их с общим развитием культуры.

Заслуживает внимания мысль одного из видных предста­вителей герменевтики М.Хайдеггера, который считал, что понимание смысла художественного произведения плодотвор­но тогда, когда в личности воспринимающего пересекаются традиции и современность. В дальнейшем мы сосредоточим внимание на том, как аналогичная мысль, совершенно независимо от Хайдеггера, представлена и развивается в концепции диалогичностк и «большого времени» М.М.Бахти­на¹.

Ключевым понятием герменевтики является понятие духа. Это — наука не о формальной, а о духовной интерпретации текста. На завершающем этапе герменевтического анализа смысл текста раскрывается в универсуме духовной культуры, или, пользуясь современным термином, предложенным

Ю.М. Лотманом, в семиосфере², и таким образом служит становлению человека как личности.

История герменевтики уходит в глубь веков: в античной культуре многое сделано уже Аристотелем; в Средние века она получила большое развитие в связи с толкованием Священного Писания. Герменевтика продолжала существовать и в эпохи Возрождения и Просвещения. В последующие века интерес к ней то ослабевает, то усиливается. У нас в России, например, в 1888 году вышла книга о герменевтике Бласса³, не получившая должного отклика.

На Западе особое внимание к герменевтике и оживление интереса к ней наблюдается с 60-х годов нашего века. Произошло это отчасти как реакция на структурализм в результате ностальгии по изучению глубинных пластов идей­ного, исторического содержания литературы и ее социально-культурных функций.

В рамках герменевтики появилось множество направле­ний, ориентированных на корреляцию с разными науками: психологическая герменевтика, философская герменевтика, лингвистическая герменевтика и тесно связанная с ней художественно-критическая герменевтика. Подчеркнем, что для современной европейской эстетики характерен интерес к связи интерпретации художественных произведений и изуче­ния истории духа.

Интенсивно развивается тесно связанная с герменевтикой рецептивная эстетика — теория художественного восприятия, которая также восходит к Ариртотелю, интересовавшемуся нравственным воздействием на читателя.

В русской науке проблема художественного восприятия отражена в трудах В.Г.Белинского, Н.Г.Чернышевского и особенно А.А.Потебни. Он писал, что читатель иногда лучше самого поэта может постичь идею его произведения, что сущность и сила произведения не в том, что разумел под ним автор, а в том, как оно воздействует на читателя⁴. Таким образом, ААЛотебня задолго до наших современников предвосхитил некоторые концепции толкования текста, полу­чившие развитие в трудах В.В.Виноградова и М.М.Бахтина, Л.В.Щербы и в работах по стилистике декодирования.

372

373

На Западе рецептивная эстетика соединяется с герменев­тикой в трудах таких ученых как В.Изер, М.Бентон, Г.Яусс, Г.-Х.Гадамер, Х.Турк, П.Рикёр и др. Она отличается от собственно герменевтики тем, что включает в сферу иссле­дования реакцию реципиента и его оценку и больше, чем герменевтика учитывает влияние социально-культурных фак­торов.

Задача настоящей статьи состоит в том, чтобы попытаться суммировать положительные итоги, достигнутые разными авторами, представляющими различные направления, выявить те приемлемые результаты, которые могут оказаться полез­ными при декодировании художественных текстов. Такое подведение итогов представляется актуальным, поскольку распыление усилий исследователей по разным дисциплинам нередко тормозит развитие науки.

Подчеркнем, что нам предстоит остановиться на положи­тельных итогах, а не на критике ошибок. Всем известно, что в спорах рождается истина. Но итог спора должен быть конструктивным. Начетническое противопоставление теорети­ческим идеям наших западных современников догм марксизма и повторные обвинения их в субъективизме представляется не просто бесполезным, но и реакционным.

В 1985 году у нас появились две книги, обещающие критический анализ современного состояния герменевтики⁵. Правда, это еще доперестроечная контрпропаганда, и вполне возможно, что в настоящее время авторы уж не борются столь горячо с субъективизмом в рецептивной эстетике. Но эти книги стоит упомянуть, чтобы подчеркнуть, что предрассудки живучи и ошибочные догмы этих книг будут препятствовать ознакомлению с зарубежной наукой и создадут у читателей неправильное представление. Критика герменевтики в этих книгах исходит прежде всего из того, что она поощряет субъективность восприятия в то время как, по мнению наших философов, восприятие должно быть объективным (читай: соответствовать марксистской теории).

Однако задача состоит не в противопоставлении субъек­тивного восприятия искусства объективному, а в разумном их сочетании. Глобальный отказ от субъективного в основе

374

своей отрицает ценность личности, исключает возможность свободы мышления и охраняет догматизм.

Конструктивная критика и доказательная полемика под­меняется в этих сборниках грубой отрицательно-оценочной лексикой.

Обеспечить герменевтике должный уровень может соче­тание ее результатов и положений в единой непротиворечивой системе, объединяющей различные ее аспекты: лингвистичес­кий, рецептивно-эстетический, литературоведческий, фило­софский, психологический и т.д.

Ниже делается попытка наметить некоторые элементы этих аспектов в тексте а также показать, насколько плодо­творными для них могут оказаться идеи М.М.Бахтина. Рассматриваются важнейшие принципы, существенные для выработки читательской компетентности, и определяются исходные понятия, связывающие интертекстуальность с ос­новами герменевтического толкования текста.

1. ЧИТАТЕЛЬ — активный участник творческого процесса в культурной коммуникации, а социальное бытие текста состоит в духовном присвоении его читателем и в обратной связи, играющей важную роль в этом процессе.

2. ПОНИМАНИЕ осуществляется через язык, т.е. через сформулированные в языке знания о мире других людей и предшествующих поколений. Оно зависит от жизненного, культурного и исторического опыта индивида-реципиента, его знания возможных кодов, его общекультурной, т.е. межтекс­товой компетентности, а также от таких временных факторов, как настроение в момент восприятия и отсутствие отвлекаю­щих моментов. В самом процессе понимания различают две стороны: первая — декодирование знаков и интеллектуальное осознание их смысла и духовного содержания, второй стороной является реакция на прочитанное в мыслях и чувствах читателя и в его дальнейшем поведении.

3. ВОЗДЕЙСТВИЕ И ЛИЧНОСТЬ. Конечный итог понимания произведения большого искусства — облагоражи­вание личности реципиента. Под влиянием воспринятого он видит окружающее в новом свете. Важно, что он при этом не пассивен, а объединяет в своем мышлении и эмоциях плоды авторского и своего воображения. Философская гер-

375

меневтика (Хайдеггер) учит, что смысл существования инди­вида в том, чтобы найти свое место между прошлым и будущим внутри традиции, уходящей в грядущее. В этом человеку помогает литература и вообще искусство, сопровож­дающее и разъясняющее историю.

4. ТЕКСТ — диалог автора не только с читателем, но и со всей современной и предшествующей культурой (М.М.Бах­тин). Он несет на себе следы этого диалога в виде аллюзий, цитат, реминисценций. Это явление получило теперь название ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ (предложено Ю.Кристевой). Сам М.М.Бахтин пользовался термином «диалог» и считал, что ни одно высказывание не может быть ни первым, ни последним, оно только звено в цепи и вне этой цепи изучено быть не может.

5. ПОНИМАНИЕ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНЫХ ВКЛЮЧЕ­НИЙ основывается на сочетании их контекстов в данном тексте и в прототексте (исходном тексте) и требует от читателя узнавания и припоминания. Эффективность сопоставления всех релевантных, в том числе и экстралингвистических, контекстов зависит от эрудиции читателя и от его умения найти нужную информацию. При отсутствии узнавания «другого голоса» текст оказывается непонятым или понятым только поверхностно. Исследовательская интерпретация, ес­тественно, должна быть более глубокой, чем читательская, и от нее требуется исторический подход: она прослеживает историю духа и историю идей.

6. ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТЬ создает двойственность знака: он одновременно принадлежит и данному, и другому тексту, и разным «возможным мирам».

«Возможный мир» — термин, заимствованный из формальной логики, подразумевает в герменевтике преодоление разрыва между собственным миром читателя и миром, созданным в литературном произведении. Напомним, что произведение искусства не является простой копией реаль­ности: оно создает «возможный мир». Однако это мир не произвольный, а именно исторически возможный.

7. БОЛЬШОЕ ВРЕМЯ — термин М.М.Бахтина, для которого каждое высказывание есть звено в очень сложно организованной цепи других высказываний. По Бахтину,

376

всякое подлинно художественное произведение искусства разбивает грани своего времени, ведет диалог с «голосами» из прошлого, а в своей «посмертной жизни» обогащается новыми смыслами. Метод «ответного понимания», опираю­щийся на взаимодействие этих «голосов», определяется осо­знанием их конкретно-исторической обусловленности в ис­ходном контексте и служит средством художественного познания действительности.

8. МЕЖТЕКСТОВАЯ КОМПЕТЕНЦИЯ основана на том, что в объеме памяти читателя хранятся следы ранее прочи­танного, приемы литературных описаний, принципы различ­ных жанров модели возможных переосмыслеййй (например, иронических), модели разных тропов, схемы возможных стратегий интерпретаций, учитывающих, что смысл включений может постепенно раскрываться в дальнейшем контексте или в авторских комментариях.

9. МНОГОВАРИАНТНОСТЬ ПРОЧТЕНИЯ И ПОНИ­МАНИЯ. Это закономерный признак искусства, но она не безгранична, как считают сторонники модного теперь направ­ления деконструктивизма, главным представителем которого является Деррида. Интерпретация основывается на том, что в тексте действительно есть и что он защищен от помех и искаженного понимания многими свойствами и прежде всего — разными видами выдвижения.

Возможность разной интерпретации текста современни­ками автора и читателями других эпох неоспорима и самоочевидна и зависит от исторических изменений. На основе своего личного и исторического опыта реципиент может даже обогатить содержание произведения искусства.

10. ЧИТАТЕЛЬСКАЯ СТРАТЕГИЯ. В процессе художе­ственной коммуникации эффективность ее обеспечивается тем, что и автор, и реципиент пользуются каждый своей стратегией. Задача герменевтики и рецептивной эстетики состоит в том, чтобы разработать принципы читательской стратегии. Задача стилистики декодирования — обучить этой, стратегии даже мало подготовленного читателя и тем самым помочь освоению культурного наследия. Существенное начало этому направлению положено в трудах Л.В.Щербы.

577

11. МАРКЕРЫ ИНТЕРТЕКСТУАЛЬНОСТИ могут быть подготовлены автором в виде прямого указания на источник в сносках или в словах кого-нибудь из персонажей или в эпиграфах, но могут опираться и на заметную для читателя гетерогенность текста. Наталкиваясь на такие, как будто бы чуждые тексту, элементы, нарушающие закон семантического согласования, читатель стремится объяснить их. Несовмести­мость исключается, когда он уловит связи этих включений с прототекстом. Сравнение с исходным контекстом может дать экспрессивность контраста или иронии. Риффатер предлагает рассматривать такие неожиданные включения, как буйки, указывающие скрытый «подводный» смысл. Цитата, немар­кированная в заглавии, может потом маркироваться в эпи­графе, и тем давать реципиенту толчок для дальнейшего вероятностного прогнозирования.

12. ТИПЫ ВЫДВИЖЕНИЯ. Это особые способы орга­низации контекста, фокусирующие внимание на определенных элементах сообщения, устанавливающие семантически реле­вантные отношения и иерархию между элементами одного или разных уровней, создающие эстетическую и эмоциональ­ную информацию (конвергенция, сцепление, обманутое ожи­дание, повтор, контраст и т.д.). Они находятся в тесном взаимодействии с текстовыми включениями и могут рассмат­риваться как узловые точки авторской стратегии и ориентиры для стратегии читателя.

13. ИНТУИЦИЯ. Это способность непосредственно, не прибегая к анализу и логической процедуре, схватывать смысл в целом. Очень важное для герменевтики и для вероятностного прогнозирования понятие. Появление цитат, аллюзий и др. включений дает толчок для интуитивного выдвижения гипотез, интерпретирующих основную идею текста. Так дается начало для герменевтического круга понимания. Интуитивное пони­мание есть подсознательная гипотеза, которая в дальнейшем подтверждается или опровергается лексико-грамматическими и другими компонентами текста. Герменевтический круг понимания очень близок к филологическому кругу, предло­женному Шпитцером. Но филологический круг начинается не с озарения и общей идеи, как в герменевтическом, а с «бросающейся в глаза черты».

378

Каждый из этих пунктов можно было бы проиллюстри­ровать множеством примеров, но размеры статьи этого не позволяют. Нам придется ограничиться немногими примерами и то только на включение другого голоса, т.е. внимание будет сосредоточено на концепции М.М.Бахтина.

Начало диалога с другими представителями семиосферы, или гомосферы (термин Д.С. Лихачева), может начинаться уже с заглавия и в этом случае на него приходится большая идейная и символическая нагрузка. Антиутопия О.Хаксли «О дивный новый мир», о которой я уже писала в другой статье, пронизана всеми возможными формами диалога с Шекспиром, начиная с заглавия, иронически переосмысленного восклицания героини «Бури» Миранды.

Шекспир включен в сюжет этого романа: герой романа «Дикарь» Джон — белый юноша — вырос в грязи и нищете индейского пуэбло и научился читать по единственной сохранившейся у его матери книге — томику Шекспира.

Строки Шекспира — голос совести и поэзии — постоянно звучат в его сознании и выполняют при этом характерологи­ческую функцию создания образа персонажа.

Цитаты из «Макбета», «Гамлета», «Ромео и Джульетты», «Бури» и др. герой постоянно вставляет в диалог, они участвуют в создании его речевой характеристики, он посто­янно перечитывает любимую книгу и страстно декламирует большие отрывки.

«Дикарь» попадает в утопический «новый мир», достигший предельного совершенства во всем, что касается техники, мир стерилизованного и абсолютно бездуховного благополучия. Жители этого мира — искусственно выращенные в пробирках существа, уже в эмбриональном состоянии запрограммиро­ванные на ведущую (альфы) или подчиненную (дельты) роль в обществе. Дивный «новый мир» полностью отказывается от всего духовного и культурного наследия человечества. Эта бездуховность показана многими путями, в том числе нагро­мождением аллюзий в описании лекции одного из Главно­управителей мира. Он говорит, что история человеческой культуры — чушь. В перечислении того, что следует выбросить из памяти, — Афины и Рим, имена многих великих людей и шедевры искусства, в том числе «Король Лир».

379

Так духовные ценности человечества, воплощенные в творчестве Шекспира, противопоставляются бездуховности технократической цивилизации. Носитель «голоса совести и поэзии» — Джон, прозванный в «новом мире» дикарем, вступает с этим миром в единоборство и погибает.

Разнообразие типов, величины и способов включения диалога очень велико и исследовано пока недостаточно. Общая теория интертекстуальности отсутствует, хотя по ней сущест­вует обширная и непрерывно растущая литература, содержа­щая концепции, нередко искажающие идеи М.М.Бахтина или просто далекие от них. Каждый автор приспосабливает их к своей методологии и философии. Это не исключает, однако, полезности концепций «чужого голоса» для развития герме­невтики, большое значение которой все больше осознается нашими современниками.