- •Философия досократиков милетская школа
- •Фалес (ок. 625-547 до н.Э.)
- •[Свидетельства о жизни и учении]
- •Анаксимандр (ок. 610-546 до н.Э.)
- •[Свидетельства о жизни и учении]
- •Анаксимен (585-524 до н.Э.)
- •[Свидетельства о жизни и учении]
- •Гераклит (ок.520-460 до н.Э.)
- •[Свидетельства об учении]
- •Элейская школа
- •Ксенофан (ок. 570-478 до н.Э.)
- •А. Свидетельства о жизни и учении
- •Парменид (540 – 470 до н.Э.)
- •Парменид «о природе» [Путь Истины]
- •Демокрит (ок. 470-460 до н.Э.-?)
- •[Фрагменты] [учение о бытии]
- •[Учение о познании]
- •[Политика]
- •[Этика]
- •[Педагогика]
- •Платон (427-347 до н.Э.)
- •[Учение об идеях]
- •[Теория познания]
- •[Космология]
- •[Учение о государстве]
- •[Этика]
- •Аристотель (384-322 до н.Э.)
- •[Что такое философия и зачем она?]
- •[Детерминизм и закономерность явлений]
- •[Проблема истины и ее решение в философии]
- •[Этическое учение]
[Учение об идеях]
Чужеземец. Одни все совлекают с неба и из области невидимого на землю, как бы обнимая руками дубы и скалы. Ухватившись за все подобное, они утверждают, будто существует только то, что допускает прикосновение и осязание, и признают тела и бытие за одно и то же, всех же тех, кто говорит, будто существует нечто бестелесное, они обливают презрением, более ничего не желая слышать.
Теэтет. Ты назвал ужасных людей; ведь со многими из них случалось встречаться и мне.
Чужеземец. Поэтому-то те, кто с ними вступает в спор, предусмотрительно защищаются как бы сверху, откуда-то из невидимого, решительно настаивая на том, что истинное бытие - это некие умопостигаемые и бестелесные идеи; тела же, о которых говорят эти люди, и то, что они называют истиной, они, разлагая в своих рассуждениях на мелкие части, называют не бытием, а чем-то подвижным, становлением. Относительно этого между обеими сторонами, Теэтет, всегда происходит сильнейшая борьба.
«Мы считаем, что есть много красивых вещей, много благ и так далее, и мы разграничиваем их с помощью определения.
- Да, мы так считаем.
- А также, что есть прекрасное само по себе, благо само по себе и так далее в отношении всех вещей, хотя мы и признаем, что их много. А что такое каждая вещь, мы уже обозначаем соответственно единой идее, одной для каждой вещи.
- Да, это так.
- И мы говорим, что те вещи можно видеть, но не мыслить, идеи же, напротив, можно мыслить, но не видеть.
- Конечно.
«Хочешь, мы начнем разбор отсюда, с помощью обычного нашего метода: для каждого множества вещей, обозначаемых одним именем, мы обычно устанавливаем только один определенный вид. Понимаешь?
- Понимаю.
- Возьмем и теперь какое тебе угодно множество. Ну, если хочешь, например, кроватей и столов на свете множество...
- Конечно.
- Но идей этих предметов только две - одна для кровати и одна для стола.
-Да.
- И обычно мы говорим, что мастер изготовляет ту или иную вещь, всматриваясь в ее идею: один делает кровати, другой столы, нужные нам, и то же самое и в остальных случаях. Но никто из мастеров не создает самое идею. Разве он это может?
- Никоим образом».
Итак, если мы не в состоянии уловить благо одной идеей, то поймаем его тремя - красотой, соразмерностью и истиной; сложив их как бы воедино, мы скажем, что это и есть действительная причина того, что содержится в смеси, и благодаря ее благости самая смесь становится благом.
Кто, наставляемый на пути любви, будет в правильном порядке созерцать прекрасное, тот, достигнув конца этого пути, вдруг увидит нечто удивительно прекрасное по природе, то самое, Сократ, ради чего и были предприняты все предшествующие труды, - нечто, во-первых, вечное, то есть не знающее ни рождения, ни гибели, ни роста, ни оскудения, а во-вторых, не в чем-то прекрасное, а в чем-то безобразное, не когда-то, где-то, для кого-то и сравнительно с чем-то прекрасное, а в другое время, в другом месте, для другого и сравнительно с другим безобразное. Прекрасное это предстанет ему не в виде какого-то лица, рук или иной части тела, не в виде какой-то речи или знания, не в чем-то другом, будь то животное, Земля, небо или еще что-нибудь, а само по себе, всегда в самом себе единообразное; все же другие разновидности прекрасного причастны к нему таким образом, что они возникают и гибнут, а его не становится ни больше, ни меньше, и никаких воздействий оно не испытывает.