Глава 2. Психологическая традиция изучения конфликтов 85

можностью взаимопонимания. Недаром социологи чикагской школы говорили:

≪Конфликт — это возможность разговора начистоту≫.

Конфликт — это возможность разрядки напряжения, ≪оздоровления≫

отношений. Функция разрядки напряжения, ≪оздоровления≫ отношений,

которую потенциально содержит в себе конфликт, может целенаправленно

использоваться в педагогической практике. Например, А. С. Макаренко рассматривал

конфликт как педагогическое средство влияния на отношения

людей. У него есть незаконченная работа ≪О "взрыве"≫ (1949), в которой он

указывает, что в коллективе всегда существует целый комплекс различных

противоречий ≪разных степеней конфликтности≫. Выбирая ≪из общей цепи

конфликтных отношений самое яркое, выпирающее и убедительное, для всех

понятное≫, Макаренко рекомендует разрешать его методом ≪взрыва≫. ≪Взрывом

я называю доведение конфликта до последнего предела, до такого состояния,

когда уже нет возможности ни для какой эволюции, ни для какой тяжбы

между личностью и обществом, когда ребром поставлен вопрос —или

быть членом общества, или уйти из него≫ (Макаренко, 1958, с. 508). Этот последний

предел может выражаться в различных формах, но во всех случаях

его главной задачей является ломка неверно сложившихся отношений, на

месте которых строятся новые отношения и новые понятия. Макаренко проявлял

большой интерес к явлению ≪взрыва≫, хотя и оговаривал при этом, что

≪взрывной маневр —вещь очень болезненная и педагогически трудная≫ (там

же, с. 510).

Интересно, что тот же прием усиления переживаний для инициирования

благотворного кризиса Р. Мэй считает возможным использовать в психотерапевтической

практике. Он пишет о том, как однажды получил чрезвычайно

эмоциональное письмо от молодого человека, который просил его о помощи:

≪В ответном письме я поставил целью предельно обострить его переживания

и вызвать кризис. Я написал, что он привык к своему положению избалованного

ребенка, с которым всегда носились, а сейчас в его страданиях нет ничего,

кроме жалости к самому себе и полного отсутствия мужества справиться

с создавшимся положением. Я специально не оставил никакой лазейки для

спасения престижа его "Я"≫ (Мэй, 1994, с. 99). Мэй считает, судя по ответной

реакции, что его цель была достигнута и привела к конструктивным шагам.

Осознание потенциальных позитивных возможностей конфликта не должно

заставить нас забыть о его вероятной деструктивной роли в жизни личности.

Можно считать общепризнанным представление не только о позитивном

значении эффективного разрешения и преодоления личностью возникающих

внутриличностных кризисов, конфликтов, противоречий, но и о негативном,

а то и разрушительном влиянии, которое может иметь для развития здоровой

личности их непреодоление. Мы можем оценивать выход человека из конфликта

или кризиса как продуктивный, если в результате он действительно

≪освобождается≫ от породившей эти трудности проблемы таким образом, что

переживание делает его более зрелым, психологически адекватным и интегрированным.

86 Часть I. Основы изучения конфликтов

Ф. Василюк отмечает, что эмоциональное переживание кризисной ситуации,

каким бы сильным оно ни было, само по себе не ведет к ее преодолению.

Точно так же анализ ситуации, ее обдумывание приводит лишь к ее лучшему

осознанию. Подлинная же проблема состоит в созидании нового смысла,

в ≪смыслопорождении≫, ≪смыслостроительстве≫, когда результатом внутренней

работы личности по преодолению, проживанию критических жизненных

ситуаций становятся изменения в ее внутреннем субъективном мире —обретение

нового смысла, новое ценностное отношение, восстановление душевного

равновесия и т. д. (Василюк, 1984).

Напротив, те стратегии, которые, в сущности, являются психологически

неэффективными, как бы их ни оценивал сам индивид, реально оказываются

направленными на ослабление, смягчение остроты переживаемого кризиса и

сопровождающих его эмоциональных состояний. Если вспомнить ранее использованную

медицинскую аналогию, то можно сказать, что в первом случае

человек, почувствовав боль, пытается выяснить ее причину и справиться с

ней, вылечив болезнь, а во втором случае он просто принимает таблетки, пытаясь

заглушить неприятные ощущения.

Общая практическая позиция может быть выражена словами Мэя, которые

уже приводились ранее: ≪...нашей задачей является превращение деструктивных

конфликтов в конструктивные≫ (Мэй, 1994, с. 30).

• Определение понятия конфликта

• Подводя предварительные итоги, можно отметить, что к наиболее значительной

из ряда нерешенных проблем следует, на наш взгляд, отнести трудности,

связанные с определением понятия конфликта и его соотнесением с другими

близкими ему понятиями и явлениями психической жизни человека.

Мы уже обращались к вопросу о трудностях определения и самого понятия

конфликта, и рамок его проблемного поля. Проведенный анализ понимания

конфликта и природы этого явления в различных направлениях классической

психологии обогатил наше представление о психологических конфликтах,

но не снял проблемы определения понятия, более того, даже усложнил ее.

Авторы обобщающего издания по проблемам конструктивного управления

конфликтами (Constructive Conflict Management... 1994) вынуждены начинать

с вопроса об определении. Они отмечают, что существующие определения

конфликта делают акцент либо на несовместимости действий (что, как

мы видели, свойственно ситуационному подходу), либо на воспринимаемом

различии интересов или убеждений (что характерно для когнитивистов).

Определение конфликта, по их мнению, с которым трудно не согласиться,

должно включать в себя и поведенческие, и когнитивные, и аффективные

компоненты как присутствующие в любом конфликте и значимые для него.

А. Я. Анцупов и А. И. Шипилов в своем обзоре работ по конфликтологической

проблематике попытались сопоставить различные определения конфликта

в отечественной психологии, решая ту же задачу, которую в свое вре-