III Теории происхождения и развития жизни

Основные признаки живого: особенности биологической формы организации материи. Уровни организации живой материи. Принципы воспроизводства и развития живых систем. Целостность и гомеостаз. Богословское осмысления феномена Жизни. Онтогенез и филогенез. Теории возникновения жизни на земле: концепции панспермии, абиогенеза: критический обзор. Проблема возникновения живого из неживого. Специфика «живой материи». Проблема биологической хиральности. Теория эволюции Ч. Дарвина: исторический экскурс. Критика дарвинизма современниками Ч. Дарвина. Синтетическая теория эволюции. «Творческая эволюция» А. Бергсона, Номогенез Л.С. Берга и интуиции блаж. Августина. Критика современной неодарвинистской мировоззренческой парадигмы. Пунктуализм и современные недарвиновские концепции эволюции. Нео-креационизм. Христианский телеологизм: множественность подходов к богословскому осмыслению эволюции.

Литература для изучения:

24. Барбур И. Религия и наука: история и современность. – М.: Библейско-Богословский институт св. ап. Андрея, 2001. – с. 58-88; 270-308.

25. Горелов А.А. Концепции современного естествознания. – М.: Высшее образование, 2006. – с. 140-175.

26. Назаров В.И. Эволюция не по Дарвину: смена эволюционной модели. – М.: КомКнига, 2005, - 520 с.

27. Поппер К. Логика и рост научного познания. М.: Прогресс, 1983.

28. Осипов А.И. Путь разума в поисках истины. – СПб.: Сатис, 2007, с. 300-304.

29. Садохин А.П. Концепции современного естествознания: курс лекций. – М.: Омега-Л, 2006. – с. 135-177.

Обращаясь к вопросу о происхождении жизни, прежде всего следует рассмотреть само понятие. Что такое жизнь (Ó zw/, ¦ bjo~) – только лишь «способ существования белковых тел», «процесс воспроизводства нуклеиновых кислот», «особая форма движения материи» или понятие включает в себя нечто большее?

Для христианской святоотеческой традиции характерно понимание феномена жизни в первую очередь как таинства, творческого замысла Бога. Творец – «Жизнь живущего и Сущность существующего, всякой жизни и сущности Начало и Причина в силу Своей вводящей сущее в бытие и поддерживающей его там благости» - говорит Ареопагит²²⁶. «Любое живое существо и любое жизненное явление исходят из Жизни, превосходящей и жизнь, и любое основание всего живого. Из нее души человеческие улучают бессмертие, а в животных и растениях жизнь проявляется словно отдаленное эхо Жизни. И если какое-либо существо по немощи своей лишится сопричастности к Ней, то в отлученном от Жизни прекратится всякая жизненная деятельность» ²²⁷. И если в творческом замысле Бога все неживое выражает себя через форму, будет ли это структура или процесс, то все живое выражает себя через индивидуальность, будет ли это животный или растительный вид. Человек как живое существо в свою очередь выражает себя через личность, т. е. самым глубоким, оригинальным и совершенным образом²²⁸.

В молитве «Царю Небесный» Дух Святый называется zwh/j corhgo,j (в слав. переводе «податель жизни»). Пресвятая Троица в богослужебных текстах именуется Животворящей.

Говоря о строго естественной, биологической стороне жизни, нельзя обойтись без целостного ее осмысления как единой биосферы. Все формы живого можно разделить на несколько уровней. Низший уровень слагается из трех функций: питания, роста и воспроизводства. Это вегетативная стадия жизни. На следующем уровне к вегетативной жизни добавляется сенсорная деятельность, позволяющая организму более совершенно осуществлять собственную саморегуляцию. И наконец, на высшей, третьей ступени присутствуют разумное мышление и свобода, относящиеся к категориям уже духовной жизни²²⁹. Таким образом, можно вполне определенно выявить иерархичность биосферы. Об этой иерархии за много веков до появления самого термина «сфера жизни» писал святитель Григорий Нисский, сравнивая ее с трихотомией, присутствующей в «микрокосме»-человеке: «Ибо Слово учит нас этим, что в трех различиях усматривается жизненная и душевная сила. Одна сила – только растительная и питательная, подводящая то, что нужно для роста питаемого; она называется природной и усматривается в растениях. […] Но кроме того есть и другой вид жизни, который включает и первый, но прибавляет к нему управляемость через чувство; он есть в природе бессловесных. Они не только питаются и растут, но имеют и чувственное действие (энергию) и восприятие. А последняя (совершенная) жизнь в теле находится в природе словесной, то есть человеческой: она и питаемая, и чувственная, и причастная слову, и управленная умом. […] Таким образом, природа как бы из ступенек, то есть из отличительных признаков (идиом) жизни, совершает восхождение от самого малого к совершенному²³⁰. При таком подходе сама «сфера жизни» в свою очередь вписывается в стройный иерархический ряд, состоящий из геосферы (включающей в себя земную кору, гидро- и атмосферу), биосферы и ноосферы – «сферы разумной творчески-преобразующей деятельности человека»²³¹.

Исследуя феномен жизни, мы можем только фиксировать научными методами ее материальные биологические проявления, сама же сущность остается «непостижимой», «неописуемой». По всей видимости, ситуация здесь аналогична, той, когда безуспешно пытаются через рациональные определения исчерпывающе раскрыть понятия «материя», «пространство», «время» «энергия» или «информация». «Основная задача биологии как науки состоит в том, чтобы истолковать все явления живой природы, исходя из научных законов… мы вынуждены признать, что не можем дать строгого определения, что же такое жизнь, и не можем сказать, как и когда она возникла. Все, что мы можем, - это перечислить и описать те признаки живой материи, которые отличают ее от неживой»²³². Обычно среди фундаментальных свойств живой материи выделяются следующие:

• характерный элементарный состав: биогенные элементы и микроэлементы (углерод, водород, азот, кислород, фосфор, сера, кальций, железо, магний, иод и т. п.).

• характерный химический состав (белки, углеводы, липиды, нуклеиновые кислоты);

• клеточное строение (нехарактерное, впрочем, для вирусов);

• энергозависимость, обмен веществ и рост;

• саморегуляция и гомеостаз;

• раздражимость и подвижность;

• репродукция, наследственность;

• адаптация;

• онто- и филогенез;

• целостность и дискретность одновременно.

Любой живой организм способен к «имманентному действию», т. е. является одновременно причиной и целью собственной деятельности. Это качественный и ни к чему не сводимый скачок по отношению к неорганической природе.

Однако все указанные параметры носят лишь описательный, а не сущностный характер. Не случайно вплоть до начала ХХ в. оставался популярным т.н. «виталистический» подход (от лат. vitalis – «жизненный, животворный, живой»), рассматривающий жизнь как уникальное явление не сводимое к физико-химическим законам (XVII в. - Ван Гельмонт, XVIII в. - Георг Шталь, XIX в. – Тревиранус²³³, Йенс Якоб Берцелиус, ХХ в. - Ханс Дриш (Hans Adolf Eduard Driesch; 1867-1941)). По Дришу сущность жизненных явлений составляет 6ntel1ceia («энтелехия» – Аристотелевский термин, обозначающий «нечто, в самом себе несущее цель»). По мнению Дриша и его последователей, энтелехия действует вне времени и пространства и эмпирически непознаваема. Таким образом, виталисты считали необходимым рассматривать проблему биологической жизни не только в границах естествознания, но и в рамках идеалистической философии. В настоящее время некоторые исследователи говорят о жизни как об особой форме активности материи, объясняемой посредством действия особых «морфических» или «архетипических» полей, имеющих или материальную, энергетическую или идеальную («мировая душа» и т.п.) природу.²³⁴ Первый вариант, несмотря на бурное развитие квантовой физики, пока не получил всеобщего признания, а второй является своеобразным возвращением к платонизму или оккультизму.

Как известно, на протяжении целых десятилетий вся методология фундаментальной биологической науки полностью основывалась на гипотезе абиогенного происхождения жизни Дж. Холдейна (John Burdon Sanderson Haldane;1892-1964), Александра Ивановича Опарина (1894-1980) (1922) и теории эволюции Ч. Дарвина (Charles Robert Darwin; 1809-1882) (1859), преобразованной с учетом достижений генетики и экологии в так называемую синтетическую теорию эволюции (Д. Хаксли, 1942).

Попытаемся на основе научного материала критически рассмотреть саму эволюционную парадигму.

Гипотеза так называемого абиогенного происхождения жизни или молекулярной биохимической эволюции, предложенная академиком Опариным в 1922 году и Джоном Холдейном, предполагает появление простейших живых организмов в результате поэтапного синтеза из простейших органических веществ, а затем в свою очередь – из полимерных сложных молекул, группирующихся в обособленные коацерваты. С целью подтверждения этого предположения еще в 1953 году Миллер (Stanley Lloyd Miller; 1930 - 2007) в Чикагском университете провел такой синтез и получил ряд сложных органических веществ, в том числе и несколько простейших аминокислот.

Однако целый ряд серьезных возражений показывают слабость и несостоятельность данной гипотезы:

1. В настоящее время не существует признанной всеми специалистами единой теории о составе гипотетической атмосферы первозданной Земли.

2. Сложные молекулы полимерных органических соединений крайне не устойчивы, и их распад преобладает над синтезом. Вероятность возникновения простейшей биополимерной молекулы в результате случайных процессов является абсолютно нереальным событием²³⁵. Астрофизик Фред Хойл высказал известное мнение, что мысль о возникновении живого в результате случайных взаимодействий молекул «столь же нелепа и неправдоподобна, как утверждение, что ураган, пронесшийся над мусорной свалкой, может привести к сборке Боинга-747»²³⁶.

3. Для получения длинных полимерных цепочек необходимо работать с очень чистыми бифункциональными соединениями²³⁷, взятыми в точно определенных соотношениях, что в природных условиях является абсолютно нереальным. Выходом из данной ситуации, как считают, мог стать так называемый твердофазный синтез, когда реакции объединения нуклеотидов в цепочки проходят не в растворе, а на поверхности какого-либо твердого вещества. Так, проводят искусственный синтез  цепочек олигонуклеотидов для научных и медицинских целей. На первобытной Земле возможные кандидаты для «твердой фазы» - минеральные породы в глубине океана, такие, как карбонат кальция, каолинит, цеолиты, монтмориллонит. Твердая минеральная подложка не только способствует правильной ориентации нуклеотидов относительно друг друга, но и стабилизирует структуру образующегося олигонуклеотида. Кроме того, минеральные породы, возможно, могли активно накапливать нуклеотиды и образующиеся цепочки, позволяя им тем самым чаще встречаться и вступать в химические реакции. Как показали результаты исследований, в таких условиях короткие цепочки могли объединяться в более длинные, состоящие из 20-30 звеньев, а это уже давало основание для опять-таки случайного, некаталитического образования первых рибозимов²³⁸. Однако на данном этапе развития науки данная гипотеза пока остается открытой для дискуссий.

4. В ходе биохимических экспериментов получается смесь так называемых L и D зеркальных изомеров аминокислот в примерном соотношении 50:50²³⁹, тогда как в составе живых организмов встречаются исключительно L – изомеры. С зеркальной симметрией предметов человек сталкивается постоянно (левые и правые ладони, ступни или уши). С одной стороны, они, безусловно, похожи. С другой - если мысленно совместить их в пространстве (или, что нагляднее, надеть левый ботинок на правую ногу), легко понять суть явления, называемого в химии хиральностью (от греч. Ó ceir3~ - «рука»). Оно заключается в невозможности совместить в пространстве молекулы, состоящие из одинаковых составляющих, которые расположены в разной пространственной ориентации по отношению к центральной молекуле. Практически это означает следующее: если к какому-либо из атомов данной молекулы прикреплены по крайней мере четыре различные химические группы, то возможно существование двух хиральных (зеркально-симметричных, как ладони руки) форм этой молекулы. Впервые явление хиральности было открыто в середине XIX века французским микробиологом Луи Пастером (Louis Pasteur; 1822-1895). Будучи молодым двадцатипятилетним ученым, он исследовал причину отложения солей винной кислоты на стенках винных бочек («тартар»). Решая такую сугубо утилитарную задачу, Пастер неожиданно обнаружил, что при нагревании тартар теряет присущее ему свойство вращать плоскость поляризации света. Еще более он был удивлен, когда оказалось, что химический состав и физические свойства измененного тартара оставались прежними. Исследовав кристаллы соли, Пастер заметил, что некоторые из них представляют собой зеркальное отражение других. Отделив кристаллы этих двух типов друг от друга, он обнаружил, что одни из них вращают плоскость поляризации света вправо, а другие - влево. Так было впервые показано, что одно и то же вещество может существовать в двух формах с различными оптическими свойствами. Нуклеотидам также присуще это свойство: они могут существовать в форме, вращающей свет как влево (L-форма), так и вправо (D-форма). Однако особенность всех, без исключения, современных живых организмов состоит в том, что для построения своих нуклеиновых кислот они используют исключительно D-нуклеотиды. Присутствие даже малого количества L-форм нуклеотидов ингибирует (угнетает) или вовсе блокирует работу ферментов синтеза РНК. Почему природа выбрала именно D-, а не L- форму? Существовала ли данная избирательность с самого начала возникновения жизни? Если она образовалась в ходе эволюции, то что служило причиной? Как стало возможно обойти негативное влияние L-форм на первых этапах каталитического синтеза РНК? Почему на Земле не смог развиться «параллельный» L-нуклеотидный мир? На все эти вопросы пока не существует внятных ответов²⁴⁰.

5. Спонтанно возникшая молекула ДНК (даже если пренебречь нулевой вероятностью такого события) не будет нести информации о структуре гипотетической протоклетки и, следовательно, останется совершенно бесполезной с точки зрения биохимической эволюции структурой. Как замечает А.А. Горелов, самое трудное для модели абиогенного происхождения жизни – «объяснить способность живых систем к самовоспроизведению, т. е. сам переход от сложных неживых систем к простым живым организмам»²⁴¹.

6. Особое внимание следует уделить проблеме рассмотрения генома как целостного, структурированного, иерархически организованного языка, построенному по принципу «все или ничего», подразумевающего обязательное наличие интерпретатора (читателя). ДНК это не архив информации о белках клетки, а динамично работающая, сложнейшая программа - лингвистическая система. Подобный ракурс позволяет перенести рассмотрение проблемы в другую область: какова вообще вероятность самопроизвольного возникновения любого языка? Вопрос появления новых генетических текстов – это, прежде всего, вопрос появления не новых знаковых последовательностей, а новых смыслов. В ДНК также, содержится информация об аппарате считывания всех зашифрованных данных; т.е. генетическая информация и аппарат ее чтения должны были возникнуть в один и тот же момент времени.²⁴²

7. Биосинтез белков, жиров и углеводов даже в простейшей клетке представляет собой сложнейший многоэтапный согласованный процесс и случайное возникновение такого отлаженного механизма даже в самой благоприятной среде составляет 10^{-100000000000 243}.

8. Установлено, что автономное существование нуклеиновых кислот (ДНК и РНК), несущих всю информационную нагрузку, принципиально невозможно.

9. В настоящее время факты говорят о том, что ни размеры генома, ни молекулярная его структура не находятся под контролем естественного отбора, следовательно, поэтому их изменения в процессе химической эволюции, как минимум, неподвластны классическим дарвинистским интерпретациям. Остается невыясненным и суть механизма взаимодействия огромных интронных (неинформативных, негенных) частей молекулы ДНК с экзонными (несущими информацию, генными) участками²⁴⁴.

10. Известно, что даже самая простейшая живая клетка является сложнейшей динамической системой, состоящей из огромного количества согласованно функционирующих структурных элементов, и ее возникновение в результате случайных процессов просто исключено. «Между живой клеткой и наиболее упорядоченными небиологическими системами типа кристаллов или снежинки пролегает пропасть, настолько обширная и настолько абсолютная, насколько можно себе представить», - писал биохимик М. Дентон, иллюстрируя объективный факт нередуцируемой сложности биологических систем²⁴⁵. С точки зрения формальной логики само понятие «жизнь» в свете онтологического редукционизма теряет свое значение. «Жизнь», появившаяся в результате случая из неживой материи сама является «мертвой».

11. Исходя из вышеизложенного, важно отметить, что для существования жизни необходима соответствующая среда. Жизнь появляется сразу на уровне отлаженных экосистем, а не отдельных особей или популяций.

Следует предостеречь от абсолютизирования перечисленных аргументов в апологетики, т.к. по своей сути они относятся к концепции «Бога белых пятен». Нельзя со стопроцентной уверенностью утверждать, что все обозначенные и необозначенные проблемы (например, наличие изомеров одного вида в живом веществе) никогда не будут разрешены. Вместе с тем стоит помнить, что их возможное решение никак не опровергает утверждение о Божественном сотворении жизни. Во-первых, в идеальном случае человек всего лишь воспроизведет то, что было создано Творцом; во-вторых, о достоверности тех или иных событий прошлого всегда можно говорить только в категориях вероятности.

Так называемая гипотеза панспермии (сторонниками которой были известные естествоиспытатели, ученые с мировыми именами: С. Аррениус (Svante August Arrhenius; 1859 - 1927), Герман Людвиг Фердинанд фон Гельмгольц (1821 - 1894), Либих (Justus von Liebig; 1803 - 1873)) не предполагает никакого механизма первичного развития жизни, а выдвигает идею о ее внеземном происхождении. При этом считается, что посредством метеоритов с планеты на планету переносятся простейшие «зачатки жизни» в виде спор. Однако, совершенно очевидно, что при таком подходе к вопросу о происхождения жизни, проблема не снимается, а просто переносится в какое-то другое место во Вселенной. Кроме того, советские и американские исследования «позволяют считать, что вероятность обнаружить жизнь в пределах нашей Солнечной системы ничтожна», а ряд сообщений о нахождении в метеоритах объектов, напоминающие примитивные формы жизни, пока не кажется достаточно убедительным²⁴⁶. В 1973 году известный английский физик, лауреат Нобелевской премии за открытие структуры молекулы ДНК Ф. Крик (Francis Crick, 1916 - 2004) и американский биохимик Л. Оргел выдвинули концепцию «направленной панспермии», согласно которой, появление генетического кода и происхождение жизни на Земле - следствие целенаправленной деятельности внеземной цивилизации, с помощью космического аппарата пославшей на Землю «семена» жизни. Данная гипотеза к разряду научных не относится по причине ее принципиальной непроверяемости и неопровержимости одновременно. Скорее ее можно определить как мифологическую или фантастическую.

Синтетическая теория эволюции явилась результатом интеграции идей Дарвина и достижений генетики, систематики, экологии и биогеографии. Главный вклад в развитие этого синтеза был сделан С. Райтом, Николаем Ивановичем Вавиловым (1887 - 1943), Николаем Петровичем Дубининым (1907 - 1998), Д. Холдейном, Т. Добжанским, Э. Майром (Ernst Walter Mayr; 1904 - 2005), Н.В. Тимофеевым-Ресовским и Д. Хаксли, который и явился автором нового термина. Однако очень важно отметить тот факт, что основным ядром данной концепции стала теория микроэволюции, представляющая собой всего лишь анализ преобразований популяций и процессов расо- и видообразования. Между тем, как и во времена Ч. Дарвина, большинством господствующих научных школ полученные факты были интерпретированы таким образом, чтобы с точки зрения «спонтанного эволюционизма» объяснить все бесконечное разнообразие жизни, появление не только мелких таксономических единиц – родов и видов, но классов и даже царств всех живых организмов, а в конечном итоге и самого человека. Так в первой половине ХХ века происходит становления понятия макроэволюции или надвидового развития.

Первичность эволюционных представлений по отношению к накопляемым объективным фактам мы можем обнаружить уже в методологии мышления самого Ч. Дарвина и его современников. Известно, что на автора «Происхождения видов» в свою очередь оказали огромное влияние трансформистские идеи геолога Лайеля («Основы геологии», 1830), мысли Т. Мальтуса («Опыт о законе народонаселения», 1798), социально-экономические теории конкуренции А. Смита и Т. Гоббса²⁴⁷. Логическим завершением развития редукционистско-материалистической эволюционной парадигмы в западной науке и одновременно отражением духовно-нравственного состояния европейской цивилизации ХIХ века²⁴⁸ явилось появление Дарвиновского труда «Происхождения человека» (1871) и известной статьи Ф. Энгельса «Роль труда в процессе превращения обезьяны в человека» (1896).

Среди многочисленных современников-оппонентов автора эволюционной теории историки науки выделяют зоолога Дж. Майварта²⁴⁹, физика У. Томсона²⁵⁰, инженера Ф. Дженкина и математика А. Беннетта²⁵¹, секретаря Парижской Академии наук П. Флуранса, зоолога и антрополога А. Катрфажа де Брео²⁵². Высшим достижением критики дарвинизма в XIX в. стало появление трехтомного труда немецкого биолога А. Виганда («Дарвинизм и натурфилософия Ньютона и Кювье», 1874-1877)²⁵³ и фундаментального исследования русского зоолога и философа-славянофила Н.Я. Данилевского («Дарвинизм. Критическое исследование», 1885-1889). Данилевский обращает внимание на 15 главных ошибочных выводов Дарвина и на 10 логических промахов, которые к ним привели. Доктор биологических наук В.И. Назаров подчеркивает, что многое из написанного Н.Я. Данилевским в конце XIX века «остается справедливым и сейчас, в пору великих научных открытий» ²⁵⁴, т.е. в веке ХХI.

Критика идей Ч. Дарвина и «макроэволюционной» концепции со стороны специалистов-биологов и в ХХ веке, несмотря на сложившиеся научные, а иногда и идеологические стереотипы, очень серьезна²⁵⁵. Объем данного пособия позволяет сделать лишь ее общий, предельно краткий обзор:

1. Очевидны разрывы в палеонтологической летописи, отсутствие гипотетических «недостающих звеньев» среди ископаемых остатков растений и животных²⁵⁶. В связи с этим американцы Элдридж и Гулд в 1972 году даже выдвинули известную гипотезу «прерывистого равновесия» или пунктирной, скачкообразной эволюции (пунктуализм), в соответствии с которой скорость процесса развития варьирует, и некоторые новые группы организмов возникают очень быстро, что приводит к неполноте палеонтологической летописи. Доктор исторических наук Ю.Л. Щапова считает, что разрывы в палеонтологической летописи гоминид – не просто реальный факт изучаемой действительности, но и основа некой новой методологии, заставляющей «иначе и по-новому понимать, датировать и описывать антропогенез»²⁵⁷. Однако, даже сами эволюционисты часто не соглашаются с гипотезой Элдриджа и Гулда, считая, что она «в целом не выдерживает критики»²⁵⁸.

2. Известные вымершие и ныне существующие «переходные формы», такие как Археоптерикс (Archeopteryx lithodraphica), Сеймурия (Seymouria)²⁵⁹, Кистеперая рыба (Latimeria chalumnae), Ихтиостега (Ichtyostega)²⁶⁰, австралийские Утконос (Ornithorhynchus anatinus) и Ехидна (Tachyglossus aculeatus) по мнению многих биологов являются не переходными звеньями, а так называемыми, «мозаичными формами», т. е. вполне самостоятельными формами, включающими в себя признаки сразу нескольких классов организмов. Их «невписываемость» в общую систему скорее указывает не на эволюцию, а на недостатки и стереотипы современной систематики, построенной исключительно на идее спонтанного развития ²⁶¹.

3. Эмбриологические доказательства и знаменитый биогенетический закон Э. Геккеля (1866), утверждавший, что «онтогенез есть краткое повторение филогенеза» в настоящее время многими оспаривается²⁶². Эволюционист Н.Н. Иорданский признает, что «обобщение Геккеля, известное как «основной биогенетический закон», не имеет универсального характера и реально наблюдается лишь как частный, хотя и достаточно широко распространенный случай соотношений индивидуального и филогенетического развития – только для отдельных органов при условии их эволюционных преобразований по способу анаболии, т. е. изменения конечных стадий онтогенеза. Рекапитуляция целых стадий филогенетического для всего организма, которую постулировал «основной биогенетический закон» Э. Геккеля, крайне маловероятна» ²⁶³. Кроме того, сходство зародышей живых организмов разных групп вполне может быть объяснено и единым планом сотворения или направленного развития.

4. С первой половины ХХ века ставится под сомнение роль естественного отбора, борьбы за существование и конкуренции как движущих факторов эволюции. Академик Л.С. Берг указывал на консервативную роль отбора, масштабности изменений на основе закономерностей. Эта концепция получила название номогенеза (от греч. n3mo~ – закон; g1nesi~ – происхождение, зарождение, возникновение)²⁶⁴.

5. Само понятие рудиментарного органа – предполагаемого остатка некогда функционирующих систем (аппендикс, копчик, третье веко, вилочковая железа у человека и т. д.), сейчас во многом сведено на нет, т. к. выяснено, что все эти структуры в организме выполняют важнейшие функции²⁶⁵.

6. Так называемые проявления атавизма, объясняемые эволюционистами как возврат к признакам предков, уже утраченным в ходе эволюции (многососковость, развитие хвоста и волосяного покрова у человека) некоторыми исследователями трактуются как врожденные уродства²⁶⁶.

7. В настоящее время установлено, что гомологичные, т. е. сходные между собой по строению, происхождению, но выполняющие различные функции органы (например, передние конечности различных групп животных: ящериц, птиц, млекопитающих – кита и летучей мыши), воспроизводятся различными комплексами генов у различных видов²⁶⁷. Кроме того, как и в случае со сходными эмбрионами, существуют альтернативные объяснения явления гомологии единым планом строения или фундаментальными закономерностями формообразования живой (номогенез) и даже неживой материи²⁶⁸.

8. Общеизвестным является факт разрушительного, а не созидательного действия случайных мутаций (которые эволюционисты считают главным материалом для естественного отбора). При этом, даже если допустить ничтожную вероятность положительных изменений в генном аппарате, усовершенствование только одной части организма скорее приведет к общей его дисгармонии и, следовательно, все равно окажется вредным. Новейшие исследования нам говорят и о том, что появление мутаций – процесс закономерный, а не случайный²⁶⁹. Это открытие в корне должно поменять традиционные для классической эволюционной биологии взгляды на принципы развития жизни. «В биологических явлениях нет места случайности, и даже мутационный процесс благодаря молекулярным ограничениям носит направленный характер», - пишет В.В. Назаров²⁷⁰.

9. В креационизме существуют альтернативные объяснения формирования геологических слоев с ископаемыми остатками живых организмов. Хотя они, безусловно, далеко небесспорны, а иногда и некомпетентны²⁷¹, тем не менее, в некоторых аспектах эти идеи, ломая устаревшие стереотипы и парадигмы, могут дать новый толчок к осмыслению роли катастроф в истории нашей планеты. Экосистемная недарвиновская теория эволюции – одно из последних достижений научной мысли, позволяющее на основе системного подхода объединить номогенез (о котором речь пойдет ниже), новейшие открытия «неклассической» генетики и неокатастрофизм. ²⁷².

10. Креационисты также указывают на то, что в живых организмах и некоторых искусственных системах при увеличении упорядоченности и сложности строения должны обязательно выполняться четыре условия, что не соблюдается в эволюционных системах:

Таблица I ²⁷³

Критерии	Реальные системы		Эволюционирующие системы
	Растущее растение	Постройка здания	Первая живая клетка	Популяция сложных организмов
Открытая развивающаяся система	Семя	Строительныематериалы	Сложная неживая молекула	Популяция простых организмов
Доступная энергия	Солнце	Солнце	Солнце	Солнце
Направляющая программа	Генетический код	Чертежи здания	?	?
Механизм преобразования	Фотосинтез	Люди-строители	?	?

Синергетика - наука о самоорганизации материи и сложных систем пытающаяся объяснить превращение хаоса в порядок на основе случайных скачкообразных процессов, является в настоящее время широко дискутируемой дисциплиной²⁷⁴. Попытки рассматривать способность к самоорганизации как «данность», «сущностное свойство материи» методологически похожи на материализм XIX века, который усваивал материи божественные атрибуты – вечность, неуничтожимость и т.п. Однако, даже если синергетические построения со временем окажутся общепринятыми, это не нанесет урона идее сотворения, т. к. понятия «случай» и «индетерминизм» всегда могут быть осмысляемы в рамках богословия как проявления Божественного Промысла.

11. С точки зрения логики интересен и справедлив вопрос к «классическим» эволюционистам известного биолога ХIХ в. Л. Агассица: «если виды не существуют вовсе, как утверждают сторонники теории эволюции, то как могут они изменяться? А если существуют только индивиды, то как могут наблюдаемые среди них различия доказывать изменчивость видов»?²⁷⁵

12. Многие критики эволюционизма упрекают эту теорию в тавтологичности. «Действительно, результат естественного отбора - это «выживание наиболее приспособленных» (формулировка Г. Спенсера). Но объективной оценки приспособленности, подлежащей опытной проверке, не существует. Показателем приспособленности считают выживание. Подставив этот критерий в формулу Дарвина-Спенсера, получаем «выживание наиболее выживаемых». На явную тавтологичность основного принципа Дарвинизма указывали уже современники Дарвина, а в ХХ веке – сами создатели синтетической теории эволюции – К.Х. Уоддингтон, Р. Фишер, Дж. Б. Холдейн, Г.Г. Симпсон», - замечает В.В. Назаров²⁷⁶.

13. Известный философ и методолог науки К.Р. Поппер (1902-1994), являясь активным сторонником дарвинизма на определенном этапе своей жизни, отнес эволюционную теорию в своей классификации к разряду ненаучных. Поппер назвал ее лишь «метафизической исследовательской программой», т. к. она в принципе не способна к эмпирической проверке (верификации или фальсификации)²⁷⁷.

Ниже представляется необходимым рассмотреть и некоторые недарвиновские концепции развития жизни.

Своеобразна и интересна концепцияя эволюции, предложенная академиком Львом Семеновичем Бергом (1876-1950)²⁷⁸ в начале двадцатых годов ХХ в. – это уже упоминавшийся выше номогенез или «направленное развитие жизни на основе закономерностей» (см. Приложение). В формирование данной теории внесли вклад также работы и идеи Н.И. Вавилова, А.А. Любищева, С.В. Мейена. Согласно Л.С. Бергу, вся эволюция биосферы есть разворачивание определенного Закона-Номоса или многовариантной программы, в которой содержатся многочисленные способы ее реализации. При таком понимании развития жизни все многообразие форм организмов уже не воспринимается как «бессмысленная случайность». Систематика становится выражением фундаментальных законов природы, процессов устройства мира в целом, «окном в онтологию»²⁷⁹. Эволюция представляется как выявление, реализация уже существующего в виде Сверхъидеи (хотя вопрос о существовании Творца Вселенной, Законодателя развития Л.С. Берг никогда не обсуждал)²⁸⁰. Следует заметить, что вопреки широко распространенному мнению, термин «эволюция» этимологически не подразумевает идею спонтанного развития (лат. evolutio – «развертывание» свитка или «раскрытие» книги, т. е. того, что уже существует)²⁸¹. В некотором смысле родоначальником концепции номогенеза можно назвать блаженного Августина (IV-V вв.)²⁸².

Философ Анри Бергсон (Henri Bergson; 1859-1941), критикуя принцип номогенеза или телеологии (от греч. t1lo~ – цель), выдвинул тем не менее сходную концепцию. Многообразие и развитие организмов А. Бергсон объяснял как следствие некоего спонтанного «жизненного порыва», «неделимого потока жизни, пронизывающего материю и вырезающего в ней живые существа»²⁸³. В основе этого «потока жизни» лежит некое загадочное Сверхсознание²⁸⁴. Идеи Бергсона оказали в свою очередь влияние на многих крупнейших мыслителей и естествоиспытателей, в частности, на П. Тейяра де Шардена (1881-1955)²⁸⁵, В.И. Вернадского (1863-1945), разработавшего учение о ноосфере как конечном продукте эволюции, и на К.Р. Поппера, выдвинувшего гипотезу растущей или творческой эволюции, подразделяющейся на следующие этапы образования:

• водорода и гелия;

• более тяжелых элементов, кристаллов;

• живых организмов;

• сенсорности;

• осознания себя и своей смерти;

• человеческого языка, теории «Я» и смерти;

• произведений искусства, технологий и научных трудов²⁸⁶.

В целом обе концепции: А. Бергсона и Л. С. Берга, - являются по своей сути возвращением к платонизму.

С нравственной точки зрения их положительной стороной является провозглашение торжества Духа над материей, красоты как абсолютной реальности, гармонии и целесообразности в мире. Однако, и деистическое понимание Бога-Творца, и платоновская концепция безличного Единого Абсолюта одинаково чужды христианскому Откровению о Личном Боге-Троице, Создателе и Промыслителе.

Более совершенным в этом смысле является христианское телеологическое понимание эволюции, сторонниками которого были и являются прот. Василий Зеньковский, проф. Н.Н. Фиолетов, митр. Иоанн (Вендланд), прот. Лазарь Милин, прот. Николай Иванов, прот. Стефан Ляшевский, прот. Глеб Каляда, прот. Александр Мень, диак. Андрей Кураев и др. Несмотря на различное понимание деталей процесса, у этих авторов можно выделить некоторые общие положения христианского телеологизма:

• творение осуществлялось поэтапно в течение миллионов лет;

• в результате периодического творческого вмешательства, возможно путем мутаций, создавались новые архетипы, которые далее развивались. Так осуществлялся Божественный Промысел о мире;

• замысел творения – это идея восхождения твари ко Творцу путем постепенного и направленного развития, вершиной которого является человек²⁸⁷. («Слепцы, … вы думаете, что своими измерениями переходных ступеней вы посрамили чудо, а вы теперь поклонились Ему несчетное число раз, вместо того, чтобы поклониться один раз. Раз чудо совершается в материи, естественно, что оно совершается и во времени. Разве чудо воскрешения Лазаря перестало быть чудом оттого, что он оживал несколько секунд или минут? Чудо в необъяснимости, беспричинности, а не в мгновенности. Категория постепенности никак не заменяет категорию причинности»)²⁸⁸.

Ознакомившись с разнообразием эволюционных идей, развивающихся и постоянно сменяющих друг друга на протяжении десятилетий, а также с их критическим осмыслением, мы неизбежно приходим к следующему выводу: объективность дарвиновской концепции спонтанной эволюции весьма сомнительна, а недарвиновские системы строятся по совершенно другим принципам.

Между тем, Истина, хранящаяся в Церковном учении, Св. Предании и Писании, незыблема. Поэтому ученый-естествоиспытатель, изучая окружающую природу, должен с таким же благоговением и подходить к тайне сотворения и существования первозданного безгрешного мира, как и к тайне сущности самой жизни, окружающей нас повсюду в настоящее время, ибо, по словам В.Н. Лосского, «если есть тайна Божественного, есть также и тайна тварного»²⁸⁹.

Необходимо отметить, что Православная Церковь никогда не догматизировала строгий креационизм как единственно правильный взгляд на историю происхождения и возникновения всего многообразия живых организмов, предоставив тем самым право на существование и развитие христианскому телеологизму. Однако привлечение последнего при обсуждении частного вопроса о сотворении человека, как будет показано ниже, не имеет под собой богословских оснований, нет для этого и достаточных оснований антрополого-биологических.

В целом же христианское понимание феномена жизни как «откровения Божественной тайны», «первого и не имеющего себе равных дара Божиего человеку»²⁹⁰ помогает людям решить огромное число духовно-нравственных проблем, обрести подлинный смысл существования.