Фольклорная практика
.docxВ.: А овчину куда?
В.С.:А авчину на крышу, знаишь, делали када сруб, сруб шел наверх и страпила и от пад страпилай ложат кусочки авчины. Я гаварю: Теть Валь, а я читала, што, значит, славяне лес брали ф чащобе какой-та, штоб не рядам с дарогай, штоб негативная инфармация, такая, каторая сахраняет дерева, ана не магла, значит, сюда от. Ана гаварит: ну не знаю, где загатавляют, де загатавляли ф пятидисятые годы, тада – где укажут – там и вырезаешь. Но от точна гаварит: В ваших дамах, залезь наверх, кусочек авчины там лежит. Ну я от думаю, што эта фсе-таки…
В.: Дед Тимофей не объяснял, для чего это все-таки?
В.С.:Нет-нет-нет-нет, эта ф сахранстве, эта символика такая, какая-та, я от думаю, если славяне строили дом и, значит, закапывали пад пиредний угал голаву лошади или курицу срубили – арашали землю кровью, т.е. эта от славянская такая культура от, то у нас, теть Валя гаварит и у нас кур рубили, петухоф рубили, када закладывался дом, ана гаварит, ну я не знаю, штоб там абагрился кровью или не абагрился, а от када им первый вырыли катлаван и ставили эти, абизательна нужна была петуха рубить. От ещё што, ну, естественна, када выстраилась дом, абизатильна или качетка пускали и кошку
В.: И что? Как поведение отслеживали?
В.С.:Ну не знаю, я никада не видела, паэтаму я пачиму-та эта самае, не знаю как от там дед делал наш дом. Патом от дедав дом строили, я даже не представляю, но от адназначна, гаварят, первый петух должен зайти, а патом, значит, эта самае и кошка далжна зайти туда, патом с церофнаслужителями батюшка приежал, асвищал дом и от тада строили в шийсятых годах, я там фспаминаю, штоб икон не висела, а фсе равно, я не знаю, атец привазил аткуда-та от, то ли бабка, ана вычитывала… хатя у миня от бабушка Марфа, ана очинь набажным чилавекам была и благадаря ей я от фсе эти празники знаю калиндарнава цикла, ф принципе, я не изучали их, как от была. От так записали што-та – а Раждиство, там Старый новый год, че делать, а так от – я помню эта проста с детства, то, што баба делала и я очинь харашо.
В.: Так ведь отличалось вот то, что бабушка говорила и то, что в церкви говорили? Или нет?
В.С.:Ну ф церкавь я ф то время не хадила – я не знаю, че церкавь гаварила, а от адназначна, эта самае, с бабай я хадила, с детства хадила – я ж помню. Ф школу я не хадила – я хадила па пунктам. Там пели бабы. Я тада, я не панимала проста, ну, наверна, меня девать некуда была. И у бабы талмуд от такой псалтырь был, панимаешь, читала. И от эта:
Святый Боже,
Святый Великий,
Святый Бессмертный,
Памилуй нас.
Я именна знаю, помню ат бабы. То то, што я не знаю, ну ф первый класс начала хадить, может быть ва втарой класс хадила. И мы от пели.
В.: А вот духовные стихи тогда не пели? В.С.: Пели, пели, абизательна
В.: Они же ведь не такие, как сейчас
В.С.: Ну от таких я не встречаю. Я помню, што «На гаре Сионскай» дед Тимошина от дочка – Валя, ана ана от пела. «Ты чё, - гаварит, - не помнишь?». Я гаварю: «Нет не помню». Мая детская память этава не запомнила. А от мы какие-та пели, от я с бабай, эта самае,
В.: На горе Сионской?
В.С.:Мы, ну малитвы, наверна, такие церкофные. Я магу милодию помнить, а так – Да-та-та, да-да-да-та-ли-ла, алилуйа-алилуйа-алилуйа – эта от на похаранах пели там. И ана мне вседа гаварила: «Падпевай». То есть я от эта от и причём, эта я помню, меня Анна Петровна ругала, што я эти буквы там, ну я ф первый клас пашла – некатарые буквы, видима, знала, некатарые, а от славянский для миня – я магла читать. Я читала даже ф школе славянский – от эти старые книжки бвбкины, то есть эта адназначна, што эта бабушкина от такое васпитание. Ну как ана – ана не васпитывала, ну проста ана читает и гаварит: «Садись». От празник, дапустим, перед Раждеством пост – ана вседа щи сибе гатовила. И ана мне, дапустим: «Ты будишь пастица?». Я гаварю: «Буду». «Я тада на тибя щи варить буду». Мать там варит бальшой чугунок ф печке щей на фсю семью, с мясам. А я бабины хачу.
В.: А вы, вот как ребёнок, смерти не боялись, покойников?
В.С.: Баялась. Ну эта я помню: не хатела идти ф какой-та раз я проста эта самае, а патом небаялась. Ну ана миня, канешна, на саракавую, на гадавщину и брала. Када, я помню, воду вынасили – я держала, палатенце держала. От эта я харашо помню. Па свадьбам мы хадили, бабы, свадьба у саседей, ну эта вабще, девишники я харашо помню. От свадьбу аписывала я из сваей памяти, да шистова класса мы хадили, фсе эта на фсе девишники, знаешь, где-та да шийсят пятава года сахранялась эта традиция. После шийсят пятава года изменений стала, а так да шийсят пятава года я хадила па свадьбам па фсем. Баба идёт и я иду, то есть я как хвостик была за бабай. Мать на работе – от я ф школу схадила че-та там, а абычна от ф субботу девишники были, ф субботу, ф васкресенье свадьба и я шла.
В.: А вот нам все чаще рассказывают, что на Пасху на кладбище ходили и ходят.
В.С.: Да, у нас вабще фсе хадили, ну батюшка гаварит эта патаму, што церкви не была и, дапустим, малица негде была от абычна, ну не знаю, у нас от на Пасху. Я Пасху ждала страшна как. И от баба вычитывала фсе малитвы – я их как бы за ней падпевала. «Отче наш» - эта я, у миня с детства. Но мне так хателась петь: «Христос васкресен из мертвых». А баба мне не разрешала петь. «Ну ба, ну че?». А ана гаварит: «На Пасху будем петь». И я от сразу и слух-та у миня и слух хароший, я не знаю как эта у миня. Зафтра магу принести Димкину запись, када ему была читыре годика, и мы с ним пробавали двухгалосье петь. Он сваливал фсе на маю партию, но он держал. Я так думаю, и у миня такой слух был, пааму што я с бабай фсе время старалась строить эта двухгалосье. Ана у миня очинь харашо пела – ана фсе песни знала и у миня, ф принципе, падраздиление была от такова репертуара казачьева. И от бабины песни:
Да не шейся, мне бела, ой бела платья
Она, да вот она мне, да она не к лицу
Пошейте желтую, цветом разлуки
Я с милым живу.
От эти двакуплета я как запомнила и от да сих пор и хадила я, записывала – я искала эту песню – не магла найти. А патом от теть валя мая прихала, деда Тимафея дочь, и ана гаварит: «Да ты што, па тёмным начам мы не спали, напевали». И мать вспомнила её, Слава Богу. И я её записала. А патом ещё от адна песня, тоже от, дапустим, бабушка уже старинькая была и от ана, дапустим: «Ой, Валя да от эту песню нада тибе играть».
Да растет, цветёт калинушка
В зеленом том саду,
Да нельзя-нельзя калинушке(у)
Неспелую рвать.
То есть нигде я её не записывала, нигде. Патом ещё песня есть, я с шестова класса эту тетрадку вела казачью, бабкины фсе песни записывала, бабка Едка у нас садедка, мы хадили к ней на сиделки, от я ф шестом классе харашо чулки вязала и ани миня брали на сиделки, а мне с ними интересна была. Я от начну вспаминать от эта, а мне с ними интересна была. И от песни фсе я играла с ними уже. Я галасила, а ана гаварит: «Галаси». От мы там от с бабкай Едкай : «Ой чей да, да чей та» (сёдня пели) ой галасочек. Я галасила. От эта от была школа мудрасти, школа. И от ани там начнут там, как квасить агурцы, да от как от так от, хренавые листья штоб абизаельна. «Да ты че, кума, ты че хреновава листа не палажила». Эта штоб ани хрупкие были. И дубовые листья. От я чё-та забыла – дубовые листья лажить ф агурцы – никада нигде я такова не фстречала. А от у нас эта была. А апенки, када апенкаф наравала, да их нада от так от и от так от там пасалить, то есть эта разгаваривали там, дапустим, а свадьбе, как прашла свадьба, кто как вёл себя и как, а на свадьбе, дапустим, на девишнике, я вспаминаю и гаварю матери, у матери спрашиваю: «Мам, а на девишники адевали што ли эту, фату?». Ана гаварит: «Ты че взбесилась што ли, да не адевали». Я гаварю: «Ну я от помню Польку Сонькину, адевали фату на девишник». Ана гаварит: «Да ты што взбесилась што ли, да не адевали». Так я паехала ф Залатофский и пашла к сваей падруге,с каторай мы сидели на девишнике. Я гаварю: «Тонька, ты вспомни,Полька Сонькина адевала этат самый венок».Ана гаварить: «Адевала». Я приежаю. «Ма, - гаварю, - ну от чё ты мне гаваришь?». От децкая память, ана да таво от…
В.: А где сидели на этих посиделках, у кого сидели?
В.С.: От мы, детвара, наше дела, канешна, от мы прихадили раньше и забивали места. Значит ф первай комнате, не ф горнице была, а та ф первай комнате пад передним углом там икона станавилась, стол и садились маладые дружок са свашкай и радители садилися, то есть на девишник приежали радители и с этай стараны и с этай. И прихадили, знаит, падрушки нивесты и жених приежал, эта, дапустим, у нивесты, и жених приежал с рибятами. И от кругом от так от лавки. Мы, детвара, сидели там на печке и ещё кравать тут была и от мы на кравати фсе адин к аднаму от так от рядками. И от там от как раз были и частушки, там и песни были, там гармошка играла – фсе танцевали. И от Саша паказывал тибе танцы от эти и эта от танц аттуда. И я танцы фсе эти знаю и у нас все танцы плясали. Панимаешь, эта танцы от мы ещё как-та записывали, канешна, там учились и бабушки, канешна приглашали.
В.: А вот когда старину вспоминали и вязали?
В.С.: Вязали, тут разгаворы, какие хочишь. Ну адназначна…
В.: А где это надо?
В.С.: А, ну от у бабки Едки мы ф атдельнай комнате сидели. Тоже так, тада интерьер другой был – как заходишь, дапустим, с этай стараны стаит кравать. Да, слева, от зашли мы, да, с левай стараны кравать. Тут эта, значит, лавка
В.: С правой?
В.С.: Не, ну мы зашли сюда – с левай стараны. От так от шкаф тут, вот так, да. Тут лафка, Лафки широкие были, от такие, от такие доски были широкие. На лафках спали. Мог с этай стараны сундук стаять. Патом шел стол, там передний угал, угольник был, стол, а от так зеркала стаяла. Там лафка ат зеркала. Патом пасудамоечный шкаф, там стаяла пасуда, с той стараны там, дапустим, ф горницу дверь и тут от печка была.То есть от он и весь интерьер. Панимаешь, от ево использавали, дапустим, лафки использавали эта самае, для таво, штоб спать на них. Но палати были, печка как бы расширеная была – спали па читыри-пять чилавек
В.: У каждого предмета, наверняка, был свой хозяин, своё место и вот эти оберегательные действия, вот, например, сосед если, вечером давать уже нельзя после какого-то там времени. И если сосед попросит, то как защититься? Что надо было проделать.
В.С.: Ну да, ну да. Фсе знали от эту традицию. От, дапустим, телёнак у нас ателился – семь дней и не падхадили. И фсе знали – нильзя итти ни за щипоткай соли, ни там за кислым малаком, ни за чем нильзя итти и стараца не хадить, патаму што телок ф хате был. Тут же зеркала висела – тут и телок был, куда ево девать? Зимой для телок этат делались такие загоны – не загоны такие, у нас такие типа решетки такие ставились и были пад краватью. Вабще жуткае такое састаяние, вы представляете: «Айй, гляди телок сыт – скарей гаршок». И эта раз – памыли,вымыли, тряпачку выбрасили. Вот так жили
В.: А когда дети малые были, бывает как, у хозяйки много дел у молодой, она бегает. Всегда ли ребенку, может, когда-то оставляли наедине ребёнка одного? Возможно такое, говорят, с кошкой хорошо оставлять, чтоб смотрела?
В.С.:Ну не знаю, как придёца, такова от прям, знаешь, штоб анализ правадили, такова нет, ну были старшие братья, сёстры асобинна – ани ж ф зубах вытаскивали млатших от этих фсех. Девачек, ей ф пять лет давали иголку и гаварили: «Ты далжна латать уметь, ты далжна кукле латать, т.е. ты уже абязана эта делать».
В.: Вещи передавать через окно нельзя, через тын нельзя?
В.С.: Ну эта я не записывала там нигде,можна или нельзя.Мы лазили ф акно, от я как дефка была, бабунька закрывалась, а штоб её не пугать, у неё дом высокий был, за акном ящик лежал – фсе мы захадили чирез эта, чирез акно.
В.: Хозяин дома – домовой? Рассказывали Вам?
В.С.:Дамавой, и блины ему ставили. Но ф в принципе у нас как-та, панимаешь чё, у нас бабушка оти была духовным стержнем – мы этава не признавали и старались нечисть эту. Бабушка наабарот молица стаит на каленачках. Утрам ана, дапустим, встает ф читыре часа, стаит. От я с бабай спала, да какой пары не помню, но я, дапустим, фсе время ее видела малящейся, ана стаит на каленачках и молица Госпаду нашему. За стол садились – малились благаславения прасили на целый день, дапустим, малились, штоб пища была и из-за стала выхадили – малились, естественна, на работу выхадили там, дапустим, к полю выежали, перед работай малилися, благаславения папрасили и начали работать. Без благаславления, без Бога не да парога – эта казаки гутарили, адназначна, даже да сих пор астаеца, как бы даже не придавая этаму значения, ты гаваришь: «Госпади, памаги ты мне, Госпади». И начинаешь какое-та дела, панимаешь? То есть эта без Бога не да парога и втарая от, канешна, от эти 10 запаведий Божьих – эта была фсе-таки духовным стержнем каждава рода, каждай семьи. Чти атца сваево, мать сваю, и блага тибе будет, далгалетен ты будешь на земле. От эта от действительна так. У нас кресный мой, втарой мамин брат, он служить ухадил и вечирам от астался там у девушки, а утрам пришёл, пращался. И, кароче гаваря, утрам дед встал, ну он тока лег, наверна, услыхал фсё. От, ну и зафтракать мы падымаемся, а где мы спали, я вабще не представляю, где комнаты угодна ставили. Две кравати ф комнате ставили и там дед, баба. Я, навернае, с кресным где-та спала. Я к нему часта ухадила, от миня брали ребята, мущины к креснаму. От, ну ф общем, встали мы, бабушка уже сварила, эта баба Маланя сварила уже зафтракать – суп абизательна был гарячий, абизательна и аладушки были от эти от, маи любимые. Деда гаварит: «Че вы Юрку не падымаете?». Я как щас помню, эта был шийсят первый год, креснава забирали на службу. Я ф школу толька первый год пашла. Ну бабушка там пашла ево будить, ну расталкала, он вышел, умылся, а мы сидим, мы нихто ни ест, а бабушка уже чашки падала. Чашки эта такие бальшие, диривянные ложки, дед хлеп нарезал именна от так от, круглый ржаной хлеп такой, вкусный такой, бабин. Хлеп да сих пор вкус, помню вкус хлепа. И, значит, дед режет – кусочик нам ложит. Кресный садица и от тут акно была, да – с этай стараны дед сидит, тут я сижу, тут кресный сидит, а папа с этай стараны. Ну и значит кресный сидит-сидит, ну знаем, што дед первый палезть ложкай должен-та. Кресный чуть патянулся рукой – дед ка шмызнет ево диривяннай ложкай взребезги –я пат стол. Я ару: «Деда, не бей крёснава! Деда небей креснава!» Эта я от не помню, может мне проста баба пересказывала, кресный, может быть, рассказывал. Я арала, и ни из-за таво, што я испугалась, из-за таво, што унижение. От я панимала, што от кресный, и от так унизил, представляете, ф армию идет защищать Родину, атечества, а дед как щелбанул.
В.:Какова вот была роль крестных? Крестный отец и мать…Какие обяательства были у них?
В.С.: Вабще, от щиталась ф казачестве, кресных брали па радной крови, то есть у миня, у маих дитей мог быть кресный кто-та из маих братьеф-систер, пусть даже дваюрадных, если фсе эти были заняты, то есть крещение значит шло.
В.: Заняты – это что значит?
В.С.: Эта значит, ну, дапустим, я была креснай у ево там сына, а он миня креснай уже не может взять, то есть брался, дапустим, кресный этат дваюрадный там, но, ф любом случае, эта близкие люди далжны были быть. Неизвестна, что с радными у этава рибенка палучица. От ехали – разбились, и тада на васпитание мальчика забирал кресный, а если девачка была – кресная забирала. То есть, адназначна, тада сирот не была. Или, дапустим, дед ришал, што никаких этих самых, што он будет васпитывать ево и бабка еще, слава Богу, жива-здарова, то он аставался вместе с ними ф этам раду, а там магли забрать ево кресные.
В.: Бессемейные люди могли быть на хуторе?
В.С.: Как?
В.: Одинокие, без семьи
В.С.: Ну знаешь, я эта не фстречала, не, ну были, ну я ж апять, я ж ф каких гадах – семидисятые годы. Я ф семьдисят читвертам закончила культпрасвет училище валгаградскае, я училась ф Валгаградскам культпрасвет училище. Там знаний, ну, давали дастатачна для таво, штобы от вести от такую рабуту изыскательскую ещё, от паэтаму…
В.: Ну такие сирые, убогие, может, нищие
В.С.: Были-были, глупые были от, люди никада над ними не издевались, ну, детвара, если че там, мальчишки дразнят. У нас Ваня был Игнатьеф, царства ему Небеснае, как щас стаит эта круглая рожа: «Хахаха, Валька, ты пайдёшь к дефкам?». «Не, Вань, не пайду». От он добрыйтакой был, я не знаю, а мальчишки ево дразнили - камнями там кидались в нево, а астальные фсе. Ну он жил ф семье, он не был таким от брошеным, то есть у нево мать и атец, у нево брат млатший был и паэтаму он такой от брадячий образ жизни не имел. Трудяга, ф хазяйстве был, он сильный, здаровый мужик он, прям
В.:Сколько лет ему было?
В.С.: А?
В.: Сколько лет ему было? До скольки дожил?
В.С.: Ну не помню я, сколька лет ему была, но умер где-та, знаете, ф сорак с чем-та лет умер, от такое от, че-та у нево с галавой или упал он ф детстве,, ну не помню, нет, не буду врать, но че-та у нево такое.
В.: А вот как люди относились? Вот говорят это божьи люди, что
В.С.:Ну я же гаварю, нармальна люди атнасились. От панимаете, ф чем суть диревни. Диревня эта кармилица наша, у нее настолька чистая душа от, эта образ у миня ф галаве от этай диревни, да, есть, канешна, так, подленькие людинки, но от дабраты больше, на дабрате чилавеческай от и строяца атнашения ф диревне, то есть для нас эта там у нас три улицы была, да, от тут я приежаю туда да, то есть у миня от сийчас фсе-фсе могут забрать, я пайду к любому переначеватьтам, хатя бы и не маи родсвенники, ани жили рядам са мной.
В.: А вы друг друга знаете, вот какое отношение, когда есть странствующие, какие-нибудь путешественники приходят из других краев?
В.С.:Ну от ф семидисятые годы не была таких, значит, штобы, дапустим, странствующие.
В.: Те же паломничества, которые вот совершались.
В.С.: Ну от да, падавали, помню я, ф ялане шли бабушки какие-та, но ани не бабушки, ани ф то время шли ф бедненьких платочках, мы эта самае, от бабушка у миня от паскольку чилавек верующий – ана вадички вынесла, налавачку пасадила ф саду, у нас кравать стаяла там и ана ж: «Палежите от эта, штобы ножки эта самае». Вады налила, от ани туда нагами стали, я помню, и ана щи налила, фсе на улицу вынесла, паабедали, паели ани, ну от с божьей помащью, ну от эта я помню, да-да. Што за женщины были, ани плоха адеты были, я помню, от, што бабушка платочки им дала новенькие, сколька бабу нас хадило фсе время читать паминавения пакойникам, на паминавения давали бабам платочек. У нас от таких платочкаф вабще да сих пор лежат, от эта помню, да.
В.: А что это значит, когда на поминовении дают платок?
В.С.: Даже не знаю, от на сарака чилавеку нас от сорак тарелак, сорак бакалаф, от на паминавения абизательна, пусть пядисят людей придет, но сорак нада раздать, паэтаму значит, видима, читал кидавали, денешки какие-та давали тагда, я помню, мы канфеты брали тагда и платочки вот абизательно платочки.
В.: А читалки это что?
В.С.:А читалка эта от уход па упакойникам. А знаешь че, хлеп завязывали и вынасили из дома, хлеп лажили иплаточекам ево накрывали и патом, значит, какая женщина пайдет и от там ей атдавали хлеп, а че давать платочики не знаю даже, я никагда не задумывалась даже над этим.
В.: А с хлебом ничего не делали?
В.С.:Нет, нет, нет. Давали паминать проста, кто первый праходил. Душу правадили на улицу, выпили фсе вадичку адним бакальчикам, дапустим, выпили, от и патом эта ведро выливали пад дверью, если пад дерива выльешь, то засохнет дерива, паэтаму пад дверью и выливали. Тоже у миня пахаронный абряд незаконченный, нада ево.
В.: А вот ваш дед был плотником, вот, говорят, ну всегда на хуторах вот кузнец, плотник, вот они как-то по-особенному почитались, то есть люди, те, которые обладают какими-то сверхзнаниями, они чаще всего жили и по отдельности и обращались с ними по-разному, и вот занимались они таким вот, особая информация.
В.С.:Не знаю, при савецкай власти он был плотникам, канешна, эта калхозы, эта пятидесятые, ну после вайны он ф сорак третьем гаду пришел па ранению с вайны. И от он начал плотничать ф бригаде и так он строил дама.
В.: А вот раньше кузнецы.
В.С.:Ну кузнецы, не знаю, Чирикаф у нас кузнец был, даже не знаю. Та ниче, та абыкнавенна атнасились люди да и фсе.
В.: Не боялись его, может, ублажить хотели?
В.С.:Нет-нет. От у нас как-та от без этава была. То ли действительна люди праваславные жили, щиталась грехом от, дапустим, даже личение, калдунства фсе эта. Ну не знаю, нет. Я такова не встречала. Я же гаварю бабы там, магла ана там че-та залечить, ну магла ана от с помащью травички лечить и с помащью таво, што ана там, дапустим, «Отченаш» читает, че-та там пригаваривает, ну ана мала, щитала, што эта грех великий. Нельзя эта вабще. Я ей как-та гаварю: «Ба, ну ты миня научи што ли там ат ангины». А ана не-не-не, зачем эта грех вешать на собственнае дитя, на собственнава внука, то естьэта от как бы па линии, дапустим, передавалась и щиталась эта грехом, и этат грех передавался, от штобы расхлебывали. От мы же записали эти фсе, мы их не используем, я и не хачу использавать.
В.: А вы вот какие деревья почитали с казаками, какие принято было сажать в саду, ну вот обязательно?
В.С.:Ну от вы знаете, чем атличаеца, я читала, дапустим, а Рязани, Тамбоф-та, там у русичей больше была традиций и чиста симвализации в абходе больше была. У нас нет, у нас, видима, фармиравание от этай воинскай традиции казачьей, то, штопастаянна ани служили: ф первую очиреть, вторую, третью очиреть, четвертую очиреть. Ани пастаянна были от на какой-та службе.
В.: Может, не возводить там в символ, а просто вот как бы, ну яблоня, может–женский символ. Вот, говорят, под вишней младенцев хоронят некрещенных.
В.С.:Не знаю. У нас там были захаранення ф садах. Пачиму, не знаю, то ли смладенцами, навернае. Там што ли их туда на кладбище не вазили. Не знаю, не магу сказать. Незадавалась этим, не слышала.
В.: А у вас сны сбывались? Может, вам бабушка что-то такое рассказывала? Сон видела? Может, предсказания?
В.С.:Да ф аснавном, сийчас так палучаеца, што увидел сон и эта как придастерижение. Знаешь, што, прийдешь и перегавкаеся. Аднажды свадьба друга харошева увидела, значит, эта самае, што змеи были от, ана как бы идет, а вакруг нее змеи. И эти змеи начали на меня кидаца, и от представьте от этат у миня, еренду какую. Я прям халодная ат пота вскачила, и мы с ней перегавкались и прям очинь харашо сработала. Абвинили миня там ва фсех грехах.
В.: А, может, умершие люди приходят, вот что-то говорят, предупреждают опять же?
В.С.:Да от эта самае, мать мая тоже рассказывала а том, што бабушку когда-та ва сне увидела, и как раз ана забалела, баба Маня. Да, гаварит, миня мать научила, и атца видала. А я от как-та атца сваево и не видела, никагда не видала, от как ушел. А так от, дапустим, адназначна от, знаешь, че такое приснилась, ну фсе, не к дабру и абизательна че-та случаеца. Падсазнательна от где-та сийчассидит, я думаю так.
В.: Ну а вот воспитание девочки, маленькой девочки, девочки-подростка, когда уже определяли, что она вступает в пору половой зрелости, что ее уже можно выдавать замуж, как это у вас?
В.С.:Дефка, наверна, менструация шла, от и считалась от, што дефка от эта уже шла на выданье и красную ленту ф касник вплетала. Уже ребята начали, от красная лента–симвалическае абазначение, да. И дефка от гатовая на выданье, да. Ну от читырнацать-пятнацать лет уже приглядывали, ребята приглядывали. Дед ей строга-насторага наказывал: «Ты гляди, а то ф падле принесешь отава-та, эта как бы страшна, сам страшна, ты гляди».
В.: Обычай есть прыгать в платье или как-то так прыгать в платье, вот вчера Александр Николаевич рассказал?
В.С.:Как прыгать? Куда прыгать?
В.: Ну он рассказал, что вот держали платье, и вот смышленная которая уже, проверяли готовая она или не готовая, она должна была запрыгнуть , нет?
В.С.:Эта ты ф компьютере где-нить прачитала, ф экспедициях ты и не слышала никагда. Ты ф компьютер залезь - там все есть.
В.: А замужняя и незамужняя девушка, они чем отличаются?
В.С.:Каса. Адназначна, воласы, щиталась, имеют калдавскую силу, паэтаму даже девачки от на улицу выхадили вседа в платочках, в касыначке. От представьте, я, дапустим, иду в администрацию. Я не магу платок с сибя снять, хатя у миня там и шляпа есть и фсе, тоесть эта фсе ано само. От я сама из Буканавки, ну не знаю, ф душе от неудобна, эта от ф платке, я их не снимаю вабще. То есть эта от, адназначна, женщина далжна быть с пакрытай галавой. Щиталась, што воласы имеют калдавскую силу и паскольку женщина выхадила ф снах и паэтаму эта для нее, эта как же не кровные родсвенники, свекрам, диверя, паэтаму ана абязана была хадить ф этай касынке, платке, штобы накрывать воласы, эта адназначна. Девушка, девачка бегала с касняками, то есть эта без ленты, то есть эта кусочек тряпки атарвали ей, вплели и фсе. А от уже как бы от девачка станавилась как бы, ну менструация была, палавое сазревание, от тут уже дед ипакупал ленту на ярмарке. Адназначна там то, што девачки малинькие, каторые будут, ани у бабушки фсе изучали, сматрели, от эта, дапустим, как гатовить и ани были памощницами харошими. И у них у фсех: и у мальчикаф, и у девочек были распределены абязаннасти абизательна, то есть бабушка, дапустим, гаварила: «Так, Юляшка, ты ночь са мной работаешь, мы с табой вареники с вишней будем лепить, с творагам вареникаф наделаем фсе, раз с мукой и сделали». Дапустим, от галушки делали, галушки–эта яйца адни, мука и соль, вот три кампанента, и натирали очинь харашо, слой тонка-тонка раскатывали, так раскатывали очень тонка, патом апять мукой пасыпали и сварачивали, апять, значит, эта самае, мукой сыпали, эта сварачивали, и так нескалька слоев, слой на слой и патом раз-раз ложками с угла на угал и ани палучаеца от тонинька-тонинька мишенечка такая тонинькая, от их абжаривают, над бабульками ани фсе абжариваюца, от баба мая Марфа–ана раз и падсушивала ф печке, на пол ставила от, и, значит, ани падсушаца, подрумяняца чуть-чуть патом. А я стаяла, дапустим, и ждала, от ани падрумянились, ана мне их раз–ф решето, решето широкае такое без, мука там кусочки какие-та мелкие ани прасыпались. Раз-раз-раз-раз и на солнышке сушить, от как у нас, дапустим, бумажный мишок был вседа или бальшой от гаршок такой, значит, глиняный. От высушиваешь их и у нас от, и мы знаем, што мы наделали, эта мы не ф магазине пакупали, а от так делали. И от эта я далжна была уметь, но эта я не знаю, от мы ф новый дом перешли, эта в шийсят первам гаду мы перешли, и от я пашла ф первый класс. А патом раз–и курачку сварили и туда бросили и ана сразу–кшш, от ана палучаеца как крупнае такое и от вкуснае. То есть эта от пригатавление, симья бальшая была, паэтаму девачки там, дапустим, памагали бабушке, а втарая там, дапустим, та, што пастарше, атвечала там за циплят. Па пейсят циплят есть и ана далжна их выгуливать, кармить, свежую вадичку, глядеть, штоб там коршунаф там не эта самое, мы там и ставили эта какие-та страшилки, бабулькину кафтенку паставили, рожки такие от сделала эта самае, ну че адевали чучела. И банки какие-та кансервные туда, ани грамыхают на ветру, и циплята ходят ани ниче, а коршуны как увидят, што грамыхает ине падлетают. И от там, дапустим, девушка за курами, за циплятами фсе хадила, и дед ему гаварит, от будут из пятидисяти циплят там пейсят астанеца, из пятидисяти сорак астанеца, и значит – ты маладец, значит, харашо сахранил. Эта тагда значит он берет ее на ярмарку, а на ярмарке о ней справляет фору, ткань или еще што бирет, то есть эта от для нево награда. И от он лучших рибятишек он награждал, што ани ехали с ним на ярмарку. И там он, дапустим, давал вазможнасть им там три капеечки, шли там петушок пакупали или шли качаца на карусельки.
В.: Вот, делая чучело, надо было что-то соблюдать, какой-то обряд?
В.С.:Нет.
В.: А кукол делали, для детей вот?
В.С.:Кукал делали.
В.: А кто мог делать?