IIDSU_seminar_4 / Сальников К.В. Хорезмийская тамга в Зауралье / Сальниковские чтения конференция

В данной работе нами будет использоваться ранее уже апробированная методика выделения блоков, в которые включены различные признаки погребального обряда (Рычков, 1982. С. 111-136). Для создания подобного кода именно основа из четырех блоков нам представляется наиболее подходящей.

I. Первый блок составляют признаки внешнего оформления, то есть насыпь и все, что с нею связано: ров, ритуальный очаг, жертвенник и тризна.

II. Второй блок признаков отражает внешнее и внутреннее устройство и оформление могильной ямы:

1). Внешнее устройство могильной ямы. Этот уровень включает в себя простоту или сложность внешнего строения могилы: подбой, дромос, забутовка могильной ямы, наличие двухкамерной могильной ямы.

2). Внутреннее оформление могильной ямы: наличие деревянного перекрытия, ямок от столбов, ступенек, облицовки стенок, подстилка и подсыпка по всему дну могилы.

III. Третий блок признаков - костяк и обрядовые действия, совершаемые над ним:

1). Оформление, связанное с костяком: окрашивание охрой, мелом, наличие подушки, покрывала, подсыпки и подстилки под скелетом.

2). Обрядовые действия, совершаемые над умершим включают в себя:

а) трупоположение, трупосожжение, воздействие огня на костяк, расчленение, захоронение отдельных частей тела.

б) положение костяка: вытянуто или скорченно на спине, скорченно на правом или левом боку, сидя, на животе.

в) ориентировка погребенных.

IV. Четвертый блок признаков касается инвентаря, сопровождающего умершего: керамика, металлические предметы, предметы из кости, камня и других материалов.

Кроме этого к инвентарю мы относим деревянные колеса, которые не всегда считаются таковым. Однако, на наш взгляд, деревянные колеса, которые символизируют повозку, следует отнести к погребальному инвентарю. Повозка, как и, например, медные орудия и украшения, сопровождают умершего в загробный мир.

Именно внутри этих блоков должны быть выделены основные критерии, которые характерны для всей ямной культурно-исторической области. Кроме этого будет возможность выделения первичных и вторичных признаков погребального обряда (Яровой, 1985. С. 33).

Еще один вопрос изучения погребального обряда ямной культурноисторической области связан с выделением групп курганов. Существует несколько точек зрения по данной проблеме. Одна из них принадлежит Н.Д.Довженко и Н.А.Рычкову и основывается на «объеме трудовых затрат» на совершение погребения (Довженко, Рычков, 1988. С. 27-39).

Вторая точка зрения принадлежит М.А.Турецкому, который выделяет группы курганов на основе высоты насыпей (Турецкий, 1991. С.43-44). Н.Л.Моргунова и А.Ю.Кравцов предложили свою классификацию, на базе материалов Приуралья, в которой весь массив памятников был разделен на четыре группы

(Моргунова, Кравцов, 1994. С.97-104). Данная классификация основывается на диаметре и высоте курганной насыпи.

С.В.Богданов предполагает, что «объективную корреляцию величин древнеямных курганов Приуралья и их классификацию можно провести, выяснив пограничные значения курганов, доминирующих в конкретных некрополях» (Богданов, 2004. С. 142).

В данной работе группы курганов выделены следующим образом. Всего для статистической обработки было выбрано 302 кургана с одиночными погребениями. На основании предварительно составленного графика по оси абсцисс откладывались диаметры курганных насыпей, а по оси ординат их высота. В результате мы выделили 3 группы курганов:

1)6/0,15 м (диаметр/высота) – 25/2,5 м;

2)26/0,9 м – 45/3 м;

3)50/1,86 м – 149/9 м.

Мы намеренно не включили в статистический анализ бескурганные погребения, погребения с разрушенными насыпями, а так же захоронения с двумя и более костяками. Для их анализа требуются специальные разработки методического характера.

Каждая группа курганов рассматривалась внутри всех четырех блоков. Результаты оказались следующими:

1)В первом блоке третья группа преобладает над первой и второй по всем признакам.

2)Второй блок отражает следующую тенденцию. Во внешнем оформлении могильной ямы третья группа в процентном отношении немного опережает первые две. Но процент признаков первой и второй групп внутреннего оформления могилы заметно ниже третьей группы.

3)Третий блок, а именно оформление, связанное с костяком, характеризуется схожим процентным соотношением. Особенно это касается такого признака, как окрашенность костяка охрой (65,4 % - 1 группа, 66,2 % - 2 группа, 60 % - 3 группа).

Результаты половозрастных характеристик показали, что женские и детские погребения отсутствуют в третьей группе, но имеют относительно высокий процент в первой (8,5% и 15,6 % соответственно). Мужские захоронения преобладают во второй и третьей (36,6 % и 40 % соответственно).

Положение костяка во всех трех группах в целом сходно, хотя имеется тенденция, когда процент, при котором положение костяка скорченно на спине, уменьшается в сторону третьей группы. И наоборот, процент костяков в положении скорченно на боку становится меньше в первой группе.

Что касается положения погребенных по сторонам света, то все три группы демонстрируют преобладание восточной (северо-восточной) ориентировки. Однако присутствует небольшой процент костяков, ориентированных по другим сторонам света.

4)Интересными оказались данные, полученные в ходе сопоставления инвентаря. Для третьей группы не зафиксировано предметов из кремня, кости, раковины, песчаника, глины, костей рыбы, дерева и сланца, однако они все

присутствуют в первой группе. С другой стороны, в третьей группе присутствует очень большой процент медных и железных изделий по сравнению с первыми двумя группами.

Необходимо подвести некоторые выводы. В ходе исследования оказалось, что первая и третья группы по многим признакам имеют заметные отличия. Это касается и сложности строения могильных ям, и инвентаря. Все это свидетельствует о том, что у ямного общества имелась тенденция не только к увеличению размеров курганных насыпей, но и к усложнению конструкций погребальных камер. Это может являться социальным критерием, так как развитие общества подразумевает под собой и социальное расслоение. Кроме этого, положение костяка, ориентировка и половозрастные характеристики свидетельствуют о различиях в погребальном обряде этих двух групп.

Вторая группа демонстрирует, с одной стороны, пограничное состояние между первой и третьей группой. С другой стороны в ней присутствуют свои особенности, касающиеся некоторых категорий признаков (возраст умерших, инвентарь, количество инвентарных погребений).

В целом необходимо отметить, что выделение групп курганов и отбор критериев должны способствовать решению вопроса о социальной стратификации ямного общества. Данная работа не является конечным этапом и требует дальнейшего изучения погребального обряда ямной культурноисторической области.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Богданов С.В. Эпоха меди степного Приуралья. - Екатеринбург, 2004. Довженко Н.Д., Рычков Н.А. К проблеме социальной стратификации

племен ямной культурно-исторической общности // Новые памятники ямной культуры степной зоны Украины. - Киев, 1988.

Иванова С.В. Социальная структура населения ямной культуры СевероЗападного Причерноморья. - Одесса, 2001.

Мерперт Н.Я. Древнейшие скотоводы Волжско-Уральского междуречья. -

М.: Наука, 1974.

Моргунова Н.Л., Кравцов А.Ю. Памятники древнеямной культуры на Илеке. Екатеринбург: УИФ «Наука», 1994.

Рычков Н.А. Статистический анализ погребального обряда ямной культуры // Теория и методы археологических исследований. - Киев: Наукова думка, 1982. - С. 111-136.

Турецкий М.А. Ямная культура Волго-Уральского региона (проблемы исследования погребального обряда). Дис. … канд. ист. наук. - М, 1991.

Яровой Е.В. Древнейшие скотоводческие племена Юго-Запада СССР

(классификация погребального обряда). - Кишинев, 1985.

А.Г.Петренко, Г.Ш.Асылгараева

Национальный центр археологических исследований АН РТ, Казань

ОСТЕОЛОГИЧЕСКИЕ МАТЕРИАЛЫ ЖИВОТНЫХ ИЗ РАСКОПОК МУРАДЫМОВСКОГО ПОСЕЛЕНИЯ ЭПОХИ ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ

Археологами Башгоспедуниверитета им. М.Акмуллы Г.Т.Обыденновой, И.А.Шутелевой и Н.Б.Щербаковым в течение 1995-2000 гг. проводились раскопки на территории Мурадымовского поселения, расположенного в Аургазинском районе Республики Башкортостан, в лесостепье между городами Уфа и Стерлитамак и реками Дема и Белая. Археологи Башкортостана датируют Мурадымовское поселение XVI-XV вв. до н.э. и относят его к срубной культуре.

Диагностированный в значительных количествах научный материал очень объемен и насчитывает на сегодня 17391 исследованную кость и, тем самым, представляется для нас базовым, достоверным историческим источником, позволившим пролить свет не только на хозяйственную жизнь населения юго-восточных регионов Северного Поволжья эпохи поздней бронзы, но и выявить черты традиционного мясного питания людей.

Значительные трудности при изучении остеологического материала Мурадымовского поселения были обусловлены фрагментарностью костей, их сильной раздробленностью. Кости дробились людьми при приготовлении мяса в пищу. Коллекции из раскопов I, II, III, IV, V, VI были обработаны отдельно по штыкам, а также по сооружениям, траншеям и из шурфов.

Занимаясь осмыслением истории животноводческой и охотничьепромысловой деятельности у населения Среднего Поволжья и Предуралья в эпоху развитой и поздней бронзы, мы еще ранее выделяли для себя из числа археозоологических комплексов по многим поселениям края так называемые «руководящие» или, скажем так, «эталонные» памятники по ряду культурных данных. Чем остеологический материал из Мурадымовского поселения привлек наше внимание, и мы причислили его к ряду этих памятников? Во-первых, тем, что археозоологические коллекции довольно обширны и могут считаться эталонным материалом для срубной культуры лесостепья Предуралья. Вовторых, этот материал был диагностирован по штыкам раздельно, в результате чего есть возможность представить историю хозяйственной жизни в развитии. Поштыковое определение материала представляет собой дополнительный интерес при сопоставлении археозоологических материалов с синхронными материалами и свидетельствует о мощности срубного слоя.

Говоря об особенностях остеологического материала из Мурадымовского поселения, следует отметить, что, в первую очередь, здесь мало костей от охотничье-промысловых видов животных (3,6-11,4% от общего количества), что свидетельствует о сравнительно-слабой занятости охотой. Из числа

диагностированных диких видов встречены кости исключительно от тех животных, которые добывались в первую очередь, для получения дополнительного мясного продукта, т.е. охота имела не «пушное», а «мясное» направление. Охотились на таких животных, как кабан, медведь, косуля, лось, северный олень, кулан. Все это позволяет предполагать, что основной целью охоты были те виды животных, которые, в основном, пополняли мясные запасы продуктов, а их шкуры служили сырьем для одежды.

В подавляющем большинстве в материалах всех шести штыков остатки от домашних сельскохозяйственных животных (табл.1,2).

Поскольку сохранность костных остатков, как было отмечено выше, сравнительно удовлетворительная, нам удалось получить, кроме данных по видовой морфологии результаты по возрастной и породной морфологии, в географическом понимании этого термина.

Костных остатков различных частей скелета крупного рогатого скота, несмотря на значительную массовость коллекции, недостаточно для полной реконструкции типа и величины животных, т.к. в остеологическом материале отсутствуют не только целые черепа, но даже их более или менее необходимые фрагменты. Также нет необходимого ряда костей конечностей. Группировка материала по возрастному признаку свидетельствует о том, что крупный рогатый скот в остатках был представлен преимущественно взрослыми особями старше 4 лет, до 3,5 лет – в меньшинстве и совсем единичны остатки от животных до 2-х лет (табл.3). Преобладание взрослых особей после 4-х лет является свидетельством сохранения поголовья для его роста. Обломки небольших роговых стержней из слоя на уровне штыков 1 и 2 встречаются редко и единичны. Единственными промерами на черепах являются измерения на коренных зубах нижних челюстей (18 зубов), составляющих величину 34,0- 41,0 мм. Несколько промеров удалось взять на обломках лопаточных костей, метаподий, пяточных костей и фаланг позволяют предполагать о наличии в стаде двух популяций крупного рогатого скота: сравнительно крупного комолого “южного” типа с высотой в холке 124,0-129,0 см и более мелкой короткорогой «северной» брахицерного типа – 112,0-117,0 см.

По костным остаткам мелкого рогатого скота также фиксируется наличие двух породных групп. Мелкие «северные», с высотой в холке 53,0 см и крупные «южные» с высотой в холке 68,3 см.

Что касается остатков лошадей, то взятые промеры на лопаточных костях, костях скакательного сустава, метаподиях и фалангах свидетельствуют о наличии в хозяйствах срубного приуральского населения (особенно в период отложения штыков 5 и 6) популяции лошадей категории «средних» и «рослых» по классификации В.О.Витта (Витт, 1952) с высотой в холке 141,0-148,0-152,0 см, «полутонконогих» по индексу тонконогости А.А.Браунера (14,8%) (Браунер, 1916).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Браунер А.А. Материалы к познанию домашних животных России. I. – Лошадь Курганных погребений Тираспольского уезда Херсонской губернии //

Таблица 1

Данные процентных соотношений между особями животных из раскопок Мурадымовского поселения (в %)

Таблица 2

Результаты видового анализа костей животных из раскопок Мурадымовского поселения

В таблице обобщена сумма диагностированных костных остатков в количестве 14576 костей, минимально принадлежащих 321 особи. В данный расчет не включены данные с раскопа II 1995 г. (2 пробы), в сумме 2040 костей от 18 особей, а также раскоп V 1997 г. (без указания штыка) – в сумме 774 костных фрагментов от 4 особей.

М.В.Власов

Самарский государственный педагогический университет, Самара

УКРАШЕНИЯ ЭПОХИ ПОЗДНЕЙ БРОНЗЫ ВОЛГО-УРАЛЬЯ КАК ОБЪЕКТ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ИССЛЕДОВАНИЯ.

На протяжении всего периода изучения украшений бронзового века, основной линией исследований по данной тематике является их культурная идентификация и социальная интерпретация. Различия наблюдаются лишь в постановке задач и подходах к решению проблемы.

Пожалуй, хронологически первым является подход к украшениям как к результату металлургического производства с присущими ему традициями. При этом учитывались пропорции изделия, размеры, форма, химический состав металла, данные металлографического анализа. Конечным результатом исследования должна была стать работающая классификационная схема. Созданные типологии должно было способствовать выходу на более широкий круг проблем, таких как происхождение и развитие определенных типов, выяснение хронологических позиций внутри культуры, изучение технологий.

Важнейшим достижением работ посвященных типологии и классификации украшений бронзового века стало понимание процесса формирования типов как системы традиций и инноваций. В соответствии с этой схемой О.В.Кузьмина в работе посвященной украшения абашевской культуры рассматривает: 1) традиционные украшения, имевшие широкое распространение за пределами культуры; 2) относительные новации – украшения, имевшие широкое распространение, но модифицированные абашевской культурой; 3) абсолютные новации – собственно абашевские украшения (Кузьмина, 2002. С.162).

Проведенный С.А.Агаповым и А.Ю.Ивановым (Агапов, Иванов, 1978. С.51) анализ подвесок срубной КИО, позволил им выделить семь типов подвесок. Пять из семи типов находят аналогии в алакульских, федоровских и тазабагъябских комплексах. Два типа, четвертый и седьмой, происходят из чисто срубных памятников Поволжья.

Такой подход целиком и полностью оправдывает себя, в том случае если украшения изучаются как отдельные вещи являющиеся результатом технологического производства и распространения этих самых технологий в бронзовом веке. Однако в том случае, когда материал украшений привлекается для изучения культурных контактов, преемственности традиций, реконструкции половозрастной и социальной структуры общества этого оказывается недостаточно ввиду того, что изучению подвергается не только внешняя форма изделий, но и содержание.

Для изучения украшений с этих позиций требуется понимание украшений не только как материального объекта, но и понимание их функций, взаимосвязи и того, как эти параметры отражены в археологическом материале.

Одним из важнейших моментов для понимания украшений как феномена является заложенная в них двойственность. Будучи частью предметного мира, они одновременно предстают и частью мира сакрального, являясь, таким образом, концентрированным выражением идеи – знаком, несущим в себе целый ряд функций. Под функцией понимается – стереотипный и санкционированный культурой диапазон действий, производимых с артефактом или вызываемых наличием и позицией артефакта; роль и нормальная позиция артефакта в действиях и социокультурных отношениях (Клейн, 1991. С.354). В данной работе последовательно рассматриваются знаковые, изобразительные, технические и эстетические функции украшений.

Исследователями выделяются следующие знаковые функций украшений (Евдокимов, Усманова, 1990. С.70):

Религозно-магические знаки; Знаки половозрастной дифференциации; Знаки социальной дифференциации; Знаки территориальных групп.

В публикациях не раз отмечалась возможность раздельного и комбинированного ношения различных украшений. На наш взгляд, это следствие того, что гарнитур мог являться воплощением как одной, так и сразу нескольких знаковых функций, выражением которых в материальном отношении являлись украшения. И хотя археологический материал не дает нам возможности установить функцию конкретного изделия, мы можем предположить механизм их воплощения в костюме посредством установления таксономических рангов украшений:

IРанг - простые. Единичные, в большинстве своем стандартизированные изделия, использование которых возможно как по отдельности, так и в комплексе с другими украшениями. Вероятнее всего единичные украшения несут в себе четко ограниченную смысловую нагрузку, т.к. их внешняя форма

впервую очередь обусловлена тем, что она должна собой символизировать. Вариативность способов ношения и использования того или иного украшения свидетельствует скорее об изменении ситуативно-смыслового контекста, в рамках которого следует рассматривать данное изделие, нежели о смене его основных функций.

Изменение ситуативно-смыслового контекста может быть связанно со стремлением отразить в гардеробе те из сторон жизни человека, которые наиболее актуальны и значимы для него на данный момент. Например, охранение детородных функций женщины, переход из одной возрастной группы в другую, свадьба, смерть и прочее.

IIРанг. Сложносоставные - множество простых украшений собранных в композиционно единую деталь убранства предполагающую четко определенный способ ношения, являясь, по сути, пространственно концентрированным блоком украшений отражающих тот или иной ситуативно-смысловой контекст.