IIDSU_seminar_4 / Сальников К.В. Хорезмийская тамга в Зауралье / Сальниковские чтения конференция

традиции срубной культуры, в целом формируясь на местной основе, демонстрируют серьезные изменения, возможно, возникшие при инокультурном влиянии.

В отношении южных связей следует согласиться с точкой зрения Н.А. Мажитова, что в историко-хозяйственном плане Южный Урал в эпохи энеолита – раннего железного века представляли важный элемент в годовом цикле кочевого скотоводства как район летних кочевок населения обширной степной зоны, что предполагает постоянную миграцию определенной части одного и того же населения (Мажитов, 1996. С. 12-13). Таким образом, данные территории, вовлеченные в систему связей со степными, а через них и с земледельческими обществами, едва ли могут рассматриваться как совершенно обособленные и самостоятельные регионы. В то же время и южноуральские традиции распространялись в соответствующих направлениях, особенно в средней и начале поздней бронзы. Характер дальних связей был различным – от инфильтрации через население степей отдельных элементов культуры и импульсов до прямых контактов.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Барынкин П.П., Зудина В.Н., Крамарев А.И., Салугина Н.П., Хохлов А.А. Исследования курганов эпохи бронзы у пос. Подлесный на р. Самаре // Вопросы археологии Поволжья. Вып. 4. - Самара, 2006.

Березанская С.С., Гершкович Я.П. Андроновские элементы в срубной культуре на Украине // Бронзовый век степной полосы Урало-Иртышского междуречья. -Челябинск, 1983.

Богданов С.В. Эпоха меди степного Приуралья. - Оренбург, 2003. Виноградов В.Б. К состоянию дискуссии о катакомбной культуре на

Северном Кавказе // Проблемы изучения катакомбной культурноисторической общности: Тезисы докладов Всесоюзного семинара. - Запорожье, 1990.

Виноградов Н.Б. Южные мотивы в керамических комплексах эпохи бронзы в Южном Зауралье // Конвергенция и дивергенция в развитии культур эпохи энеолита – бронзы Средней и Восточной Европы: Мат. конф. -

СПб., 1995.

Гей А.Н. Новотиторовская культура. - М., 2000.

Григорьев С.А. Древние индоевропейцы. Опыт исторической реконструкции. -Челябинск, 1999.

Кияшко А.В. Культурогенез на востоке катакомбного мира. - Волгоград, 2002.

Кореневский С.Н. Древнейшие земледельцы и скотоводы Предкавказья. - М., 2004.

Кузнецов П.Ф., Мочалов О.Д. Особый тип керамики как отражение миграций в среднем бронзовом веке // XV Уральское археологическое совещание: Тез. док. - Оренбург, 2001

Кузьмина Е.Е. Откуда пришли индоарии? - М., 1994.

Мажитов Н.А. Некоторые итоги и уроки развития археологической науки на Урале XX века // XIII Уральское археологическое совещание: Тез.

док. Ч. I. - Уфа, 1996.

Маслихова Л.И. Керамика погребений среднедонской катакомбной культуры как исторический источник. Автореф. дис… канд. ист. наук. - М., 2006.

Моргунова Н.Л. О книге С.В. Богданова «Эпоха меди степного Приуралья» // Археологические памятники Оренбуржья. Вып. VII. - Оренбург, 2005.

Мочалов О.Д. О происхождении некоторых особенностей керамики эпохи средней бронзы Волго-Уралья и Зауралья (к постановке проблемы) // Историко-археологические изыскания. Вып. 1. - Самара, 1996.

Мочалов О.Д. Ранние кубковидные сосуды эпохи бронзы в Поволжье и на Урале // РА. 2004. № 2. 2004 а.

Мочалов О.Д. Шахматный орнамент керамики культур эпохи бронзы Поволжья и Урала // Стратум плюс. 2002. № 2. - СПб. – Кишинев, 2004 б.

Рогудеев В.В. Связи населения южнорусских степей с Ближним Востоком в конце средней бронзы // Взаимодействие и развитие древних культур южного пограничья Европы и Азии: Мат. конф. - Саратов, 2000.

Салугина Н.П. Технология керамики населения раннего бронзового века Волго-Уралья (по материалам погребальных памятников) // Проблемы изучения ямной культурно-исторической области. - Оренбург, 2006.

Смирнов А.М. Курганы и катакомбы эпохи бронзы на Северском Донце. -

М., 1996.

Стеганцева В.Я. Реповидная керамика катакомбной культуры (к постановке проблемы) // Археолог: детектив или мыслитель. - СПб., 2004.

Тесленко Д.Л. О находках реповидной керамики в погребениях эпохи раненй бронзы Поднепровья // Взаимодействие и развитие древних культур южного пограничья Европы и Азии: Мат. конф. - Саратов, 2000.

Ткачев В.В. Степное Приуралье на рубеже эпох средней и поздней бронзы (по материалам погребальных памятников). Автореф. дисс… канд. ист. наук. - Воронеж, 2003.

Ткачев В.В., Хаванский А.И. Керамика синташтинской культуры. Орск

– Самара, 2006.

Турецкий М.А. Средневолжско-Приуральский вариант ямной культуры // Археологические памятники Оренбуржья. - Оренбург, 1999.

Фрибус А.В. К дискуссии о происхождении афанасьевской культуры // Современные проблемы археологии России: Мат. съезда. Т. I. Новосибирск, 2006.

Щетенко А.Я. Хронологический аспект контактов земледельцев Южного Туркменистана с племенами степной бронзы евразийских степей // Российская Археология: достижения XX и перспективы XXI вв.: Мат. конф. Ижевск, 2000.

Юдин А.И., Матюхин А.Д. Раннесрубные курганные могильники Золотая гора и Кочетное. - Саратов, 2006, с.83, 103.

P’yankova L. Central Asia in the Bronze Age: sedentary and nomadic cultures // Antiquity 1994. № 68.

В.В.Куфтерин, А.И.Нечвалода, Р.М.Сатаев

Музей естественной истории, Уфа

ДРЕВНЯЯ МАРГИАНА: ХАРАКТЕР ХОЗЯЙСТВЕННОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ НАСЕЛЕНИЯ ПО ПАЛЕОАНТРОПОЛОГИЧЕСКИМ И ПАЛЕОЗООЛОГИЧЕСКИМ ДАННЫМ (на материалах Гонур-депе)

В статье рассматриваются результаты исследования палеоантропологического и археозоологического материала из раскопок поселения бронзового века Гонур-депе (Туркменистан) и анализируются особенности хозяйственной деятельности древнего населения. Некрополь Гонур, датируемый концом III – серединой II тыс. до н.э. локализован западнее центральной части памятника. Он представляет собой один из крупнейших могильников Древнего Востока. Кратко остановимся на некоторых результатах изучения некрополя.

Археологами отмечается непрерывность культурных традиций на Гонуре. Краниологическое и остеологическое исследование материалов из всех могильников показывает общность антропологических особенностей населения, поэтому рассмотрение всех имеющихся данных в контексте палеопопуляции представляется правомерным (Дубова, Рыкушина, 2005).

Археозоологический материал представлен 242 костями животных, происходящих преимущественно из погребений. За исключением роговых стержней и резцов джейрана, а также фрагмента нижней челюсти и плюсневых костей лисицы, все остальные кости принадлежат 8 видам домашних животных (собака, свинья, овца, коза, корова, верблюд, осел, лошадь). Наиболее многочисленны остатки мелкого рогатого скота, собаки и коровы (Сатаев, 2006). Широкое использование в погребальном обряде домашних животных свидетельствует об их важном значении в жизни населения, а богатый видовой состав указывает на высокий уровень развития животноводства и многофункциональность использования домашних животных жителями города. Это в свою очередь позволяет привлекать материал из некрополя для общих суждений о характере хозяйственной деятельности древнего населения.

Учитывая географическое положение страны Маргуш, расположенной в аридном климате (даже в периоды значительно большей влагообеспеченности территории) сложно предполагать наличие естественных кормовых угодий для крупного рогатого скота и свиньи. Наиболее приспособленным к подобным условиям и неприхотливым в отношении кормов является мелкий рогатый скот, который, по-видимому, и составлял большую часть стада домашнего скота. Наличие в стаде свиньи

традиционно связывают или с культурами, населявшими лесную - лесостепную зону (где имелись естественные пастбища для свиньи: дубравы, пойменные луга) или с развитым земледелием у древнего населения, отходы которого использовались для откорма этих животных. Поэтому наиболее вероятно, что все увлажненные и доступные для орошения участки поймы р.Мургаб использовались под земледелие, которое в той или иной степени обеспечивало кормами коров и свиней и, в общем, определяло хозяйственный уклад древнего населения. Мелкий рогатый скот выпасался на удаленных от речной поймы и непригодных для земледелия территориях. С таким заключением согласуются данные, полученные и при изучении палеоантропологического материала.

Антропологами отмечается благополучность данной популяции земледельцев и скотоводов в свете палеодемографических параметров, высокорослость мужского и среднерослость женского населения Гонура. Краниологическая серия некрополя в целом, характеризуется долихокранией, при большом продольном и малом поперечном диаметрах. Лицевой отдел узкий, невысокий, с низкими орбитами, при полном отсутствии широколицых типов. Горизонтальная профилировка лица резкая, клыковые ямки глубокие, переносье высокое, носовые кости выступают значительно, нос средней ширины. Принадлежность серии к длинноголовому европеоидному типу не вызывает сомнений (Бабаков, 2004).

Среди патологических проявлений на материалах из Гонура ранее были зафиксированы случаи гидроцефалии, деформирующего артроза суставов и межпозвоночных дисков, кариеса, ревматоидных поражений плечевых и бедренных костей, посттравматического остеопороза бедренных и большеберцовых костей, нарушения синостозирования черепных швов, различные травматические повреждения (Бабаков, 2004, Dubova, Rykushina, 2004).

В нашем распоряжении оказалась небольшая краниологическая выборка – 7 черепов (4 мужских, 3 женских). Ее палеопатологическое исследование позволяет заключить, что одним из неблагоприятных стрессовых факторов, воздействовавших на исследуемых, был диетический. Об этом свидетельствует высокий процент патологических изменений зубной системы (кариес, пародонтоз, зубной камень, одонтогенный остеомиелит). Относительно высокий для эпохи бронзы процент кариозных поражений можно уверенно связать с хозяйственно-экономическим статусом группы. По данным ряда исследователей, частота данной патологии статистически достоверно увеличивается в земледельческих популяциях, по сравнению с населением, живущим за счет присваивающего хозяйства (Бужилова, 1998). Этот факт, очевидно, следует объяснять появлением углеводной диеты.

Среди прочих патологических изменений интересны случаи травматических повреждений черепа у мужчин зрелого возраста из погребений 3243 (заживший оскольчатый перелом тела нижней челюсти со смещением костных отломков, проникающее ранение в области

надорбитального края лобной кости, рубленая рана левой височной кости), и 3250 (заживший перелом нижней трети носовых костей), а также у женщины зрелого возраста из погребения 3343 (перелом правой скуловой дуги и скуловой кости). Относительно высокую частоту черепных травм в исследованной выборке можно связать с повышением агрессивного фона, возможно, в результате высокой численности и плотности населения. Заживление повреждений может указывать на факт оказания довольно квалифицированной медицинской помощи.

У зрелого мужчины из погребения 3331 в ушных каналах фиксируется наличие экзостозов в виде значительно выраженных бесформенных масс. Их появление обусловлено напряжением надкостницы и формированием нового костеобразования под действием низких температур, способствующих сужению кровеносных сосудов в ушном канале. Последствия холодового стресса, в виде васкулярной реакции, возможно, фиксируются и на черепе молодой женщины из погребения 3401 (слабо выраженные изменения надкостницы на лобной и теменных костях – эффект апельсиновой корки). Скорее всего, холодовой стресс связан с резкими охлаждениями при длительных перегонах скота в холодное время года.

Обобщая вышеизложенное, отметим, что основой хозяйства древнего населения Гонура было земледелие и животноводство, последнее, повидимому, играло подчиненную роль. В связи с этим основная деятельность большей части населения была связана с сельскохозяйственными работами (обработкой земли, орошением полей, сбором урожая, заготовкой кормов, выпасом скота и т.д.). Полученным данным не противоречат результаты палеопатологического исследования антропологического материала, в частности, высокий процент патологий зубочелюстного аппарата (прежде всего кариес и одонтогенный остеомиелит) может свидетельствовать о преимущественно углеводном пищевом режиме населения страны Маргуш.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Бабаков О. Население Гонур-депе в эпоху бронзы (в свете данных антропологии) // У истоков цивилизации. Сборник статей к 75-летию Виктора Ивановича Сарианиди / Ред. Косарев М.Ф., Кожин П.М., Дубова Н.А. М., Старый сад, 2004. – С.337-348.

Бужилова А.П. Палеопатология в биоархеологических реконструкциях // Историческая экология человека. Методика биологических исследований.

М., 1998. – С.87-146.

Дубова Н.А., Рыкушина Г.В. Палеодемография некрополя Гонура // VI Конгресс этнографов и антропологов России, Санкт-Петербург, 28 июня – 2 июля 2005 г.: Тез. докл. / Отв. ред. Ю.К.Чистов. СПб.: МАЭ РАН, 2005. –

С.371.

Сатаев Р.М. Животноводство древнего населения Гонур-депе (Туркменистан) // Этнос. Общество. Цивилизация: Кузеевские чтения. Материалы международной научно-практической конференции. Уфа: ЦЭИ УНЦ РАН, 2006. – С.133-135.

Dubova N.A., Rykushina G.V. Necropolis and area 5 of Gonur-Depe: some anthropological data // У истоков цивилизации. Сборник статей к 75-летию Виктора Ивановича Сарианиди / Ред. Косарев М.Ф., Кожин П.М., Дубова Н.А. М., Старый сад, 2004. – Р.317-336.

Я.В.Рафикова1, В.К.Федоров2

1Национальный музей Республики Башкортостан, Уфа, 2Восточный институт экономики, гуманитарных наук, управления и права, Уфа

ЭНЕОЛИТИЧЕСКОЕ СВЯТИЛИЩЕ БАКШАЙ В ЮЖНОМ ЗАУРАЛЬЕ

(предварительное сообщение)

В2005 году экспедицией Восточного института экономики, гуманитарных наук, управления и права (ВЭГУ) и Национального музея Республики Башкортостан (НМРБ) в Учалинском районе Республики Башкортостан частично исследован объект, который имеет черты круглоплановых святилищ эпохи энеолита (Потемкина Т.М., 2001).

В1998 г. научный сотрудник Института геологии Уфимского научного центра РАН к.г.-м.н. В.М. Горожанин при дешифровке аэрофотоснимков 1954 года «структуру в виде 5-угольника? напротив устья р. Миндяк». При сличении данных выяснилось, что выявленный В.М.Горожаниным объект находится на территории открытой в 1965 году Н.А.Мажитовым НовоБайрамгуловской стоянки эпохи бронзы (АКБ, 1976. С.210).

Памятник расположен на надпойменной террасе левого берега р.Урал, которая ограничивает площадку памятника с севера и с запада. В Урал впадает ручей Бакшай, его долина служит северной и северо-восточной границей площадки памятника. С юга границей служит сухое русло, тянущееся с востока на запад параллельно Бакшаю. С восточной стороны естественных границ памятник не имеет.

Раскопы 1 и 2 общей площадью 180 кв.м показали, что мощность культурного слоя достигает 0,8-1 м. Стратиграфически выделяются два горизонта. Горизонт 1 мощностью 0,6-0,8 м содержит материал эпохи поздней бронзы (алакульская, черкаскульская, межовская культуры). Особенностью его являются обширные золистые прослойки мощностью 0,4- 0,5 м с большим количеством бытового мусора – фрагментов керамики и костей животных, большей частью разбитых и обугленных. Горизонт 2, лежащий на материке, имел мощность 0,1-0,2 м и содержал материал, относящийся к эпохе энеолита (суртандинская культура по Г.Н.Матюшину). Оба горизонта содержат большое количество кремневых изделий.

При раскопках выявлены остатки некого сооружения, представленные:

1)двумя траншеями или рвами; 2) выкидами из них, образующими вал; 3) столбовыми ямами; 4) обработанной каменной глыбой, имеющей

совершенно определенное местоположение. Траншеи шириной до 0,9 и глубиной до 0,7 м тянутся почти в одном и том же направлении СЗ-ЮВ, уходя за пределы раскопов. Планиграфия показывает, что образуемая ими линия дугообразно выгнута к ЮЗ, что может указывать на округлую форму всего сооружения, при этом оно должно иметь значительные размеры (до 80100 м в диаметре). Между траншеями имеется разрыв длиной 4,15 м. Расположение двух параллельных цепочек столбовых ям строго приурочено к концам траншей – линии ям образуют с каждой из них прямой угол. Сочетание конструктивных элементов – разрыв между траншеями, «аллея» ям, тянущаяся от разрыва, – трудно трактовать иначе, нежели как вход в сооружение. Практически точно посередине разрыва между траншеями обнаружена каменная глыба со следами обработки (подтесывания). Местоположение глыбы, носит, по всей вероятности, не случайный характер.

Чрезвычайно важен вопрос о датировке и культурной принадлежности выявленного сооружения. Нами он на данном этапе решается в пользу энеолита, чему служат следующие аргументы:

1.Стратиграфия. Серый золистый слой, принадлежащий эпохе поздней бронзы, и являющийся по всей вероятности остатками мусорной свалки, везде перекрывает остатки сооружения, как траншеи, так и валы. Формирование этого слоя (функционирование свалки?) началось тогда, когда траншеи были уже затянуты черноземом.

2.Планиграфия находок. Энеолитические находки группируются преимущественно в СВ части раскопов, т.е. внутри сооружения. Планиграфия находок эпохи бронзы не показывает зависимости их от наличия сооружения, в то время как для энеолитических находок такая зависимость налицо.

3.Аналогии. Для эпохи поздней бронзы подобных сооружений на Южном Урале и в регионах территориально близких к нему неизвестно. В энеолитическое время такие сооружения имеются – святилища Савин и Слободчики в Курганской области, Велижаны – в Тюменской.

Таким образом, энеолитическая датировка выявленного сооружения представляется наиболее вероятной. По-видимому, оно может быть включено в число так называемых «круглоплановых астроархеологических объектов» северной Евразии. Несмотря на то, что специальных астроархеологических исследований на выявленном объекте пока не проводилось, очевидно, что его планировочное решение зависело от окружающих ориентиров. Вход в сооружение ориентирован на вершину доминирующей над местностью горы Янтык-Баш, причем, во время работы экспедиции наблюдался заход луны точно за вершину этой горы.

Так как наложение стоянки эпохи бронзы на энеолитическое святилище носит случайный характер, для выявленного сооружения предлагается отдельное наименование – «Бакшай».

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

АКБ – Археологическая карта Башкирии. - М., 1976.

Потемкина Т.М. Энеолитические круглоплановые святилища Зауралья в системе сходных культур и моделей степной Евразии // Мировоззрение древнего населения Евразии: Сб. статей. - М., 2001. С.166-256.

Н.Г.Рутто

Центр этнологических исследований УНЦ РАН

МОГИЛЬНИК ЭПОХИ БРОНЗЫ НА ЮГО-ЗАПАДЕ БАШКИРИИ

(Из фондов Центра этнологических исследований. Уфимского научного центра РАН)

Могильник расположен на южной окраине деревни Ишмухаметово (Сынташево) Федоровского района. В 1973 г. Б.Б.Агеевым и Д.К.Исламовым было исследовано 4 кургана (Исламов, 1973. С. 1-3).

Курган 1 имел диаметр 15 м, высоту 1,2 м (рис. 1, 2). На глубине 0,3 - 0,4 м от дерна была обнаружена ограда из камней в виде полукруга. Курган содержал 2 погребения.

Погребение 1 располагалось в центре кургана и имело размеры 2,70 х 1,40м. Могильная яма ориентирована длинными сторонами по линии СЗ-ЮВ. Во время расчистки по стенкам могилы встречались остатки дерева. В заполнении могилы были обнаружены 6 альчиков.

Погребение 2 находилось в 0,6 м к северу от погребения 1 и имело размеры 1,20 х 0,46 м. Могильная яма ориентирована по линии СЗ-ЮВ. В заполнении могилы обнаружены 4 альчика, 2 обломка керамики без орнамента и обломок бронзовой пластинки. На дне могильной ямы находились остатки деревянного сруба.

Курган 2 имел диаметр 14 м, высоту 0,8 м. (рис. |,4). Западная пола кургана была разрушена жителями деревни во время добычи глины. На глубине 0,2 - 0,4 м от поверхности кургана и на расстоянии 1,8 - 2 м от края кургана по всей сохранившейся окружности была обнаружена каменная кладка - остатки ограды. В центре кургана на материке находилось погребение. Могильная яма была ориентирована по линии СВ-ЮЗ и имела размеры 2,40 х 1,40 м (рис.1,3). Вблизи погребения с восточной стороны были обнаружены фрагменты сосуда (рис. 1,5) и череп животного (коровы ?). Во время расчистки могильной ямы были обнаружены остатки деревянного сруба. Кости скелета были разбросаны по дну могилы. В восточном углу могилы находились 7 астрагалов, возле костей ног обнаружены фрагменты сосуда (рис. 1,6). Фрагменты керамики, найденные вблизи погребения и в самом погребении, принадлежат одному сосуду. Сосуд представляет собой чашу серого цвета с утолщенным венчиком, придонная часть не обнаружена. Орнамент из насечек и желобков покрывал верхнюю часть сосуда. Ниже желобков по тулову орнамент состоял из треугольников вершинами вниз, заштрихованных интенсивная примесь слюды.

Курган3 имел диаметр 15м, высоту 0,5 м (рис.2,1). В центре кургана было обнаружено погребение. Могильная яма размерами 2,60 х 1,80 м была ориентирована по линии СЗ-ЮВ. В засыпке встречались человеческие кости (Иея-амов, 1973 С. 1-3) и обломки сосуда (рис.2,2). Сосуд горшечной формы имел резко отогнутый наружу венчик. Поверхность коричневого цвета с черными пятнами. По венчику нанесен орнамент из насечек в виде зигзага, по шейке проходят 4 ряда желобков, в верхнем желобке ряд косых насечек, в нижнем насечки составляют горизонтальную линию. На тулове орнамент состоит из многорядового зигзага, нанесенного мелкозубым штампом, ниже проходят два ряда насечек, расположенных группами и представляющих горизонтальную елочку. Декор сосуда завершается двух-рядовым зигзагом, нанесенным «слепой» гребенкой. В глиняном тесте примесь раковины.

Курган 4 имел диаметр 18 м и высоту 0,7 м (рис. 2,3). На уровне материка были обнаружены два погребения.

Погребение 1 находилось в центре кургана. Могильная яма размерами 2,40 х 1,5 м ориентирована длинными сторонами по линии СЗ-ЮВ (рис.2,4). В погребении были обнаружены остатки сруба. На дне могильной ямы на уровне материка выявлено скопление каменных плит, между которыми находились фрагменты человеческих костей. Погребение 2 находилось на расстоянии 3,6 м к ЮЗ от погребения 1 Могильная яма имела размеры 2,2 х 1 м (рис.2,5) и была ориентирована по линии СЗ-ЮВ. В погребении обнаружены остатки сруба, на дне могилы скопление костей человека и фрагменты двух сосудов. В южной стороне могильной ямы прослеживалось зольное пятно.

Сосуд 1 (рис.2,6) горшечной формы, от которого сохранились несколько фрагментов, имел резко отогнутый наружу венчик Поверхность черного цвета. Орнамент состоял из зигзага по венчику, под которым шел ряд округлых неглубоких вдавлений. Ниже проходили ряды желобков с группами насечек в верхнем и нижнем из них. Под желобками была нанесена волнистая линия. В глиняном тесте незначительная примесь раковины и шамота.

Сосуд 2 (рис. 2,7) горшечной формы имел отогнутый наружу венчик. Поверхность коричневого цвета. Орнамент состоял из многорядовых наклонных оттисков мелкозубого штампа по венчику, рядов из округлых неглубоких вдавлений и желобков. Сохранился фрагмент стенки с орнаментом из многорядового зигзага. Орнамент сильно стерся и нечетко прослеживается. В тесте сосуда примесь раковины.

Наличие каменных оградок в курганах, погребальный обряд, форма, декор, примесь раковины в глиняном тесте сосудов Ишмухаметовских курганов характерны для памятников абашевской культуры Приуралья, Среднего Поволжья (Горбунов, 1989. С.26,Табл.II; Горбунов, Морозов, 1991.

С.121; 2000. С.85, рис.43; Кузьмина, 2000. С.108,110) О.В.Кузьмина,

анализируя керамику абашевской культуры Поволжья и Южного Приуралья, выделяет сосуды, подобные керамике Ишмухаметовских курганов в поздний этап (Кузьмина, 1999. С. 191-193).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Горбунов B.C. Поселенческие памятники бронзового века в лесостепном Приуралье. Куйбышев, 1989.

Горбунов B.C., Морозов Ю.А. Некрополь эпохи бронзы Южного Приуралья. Уфа, 1991.

Горбунов B.C. Тюбяк: поселение бронзового века на Южном Урале.

Уфа, 2000.

Кузьмина О.В. Керамика абашевской культуры // Вопросы археологии Поволжья. Сборник статей. Вып.1. Самара, 1999.

Кузьмина О.В.. Абашевская культура в Самарском Поволжье // История Самарского Поволжья с древнейших времен до наших дней. Бронзовый век. Самара, 2000.

ИСТОЧНИКИ

Исламов Д. К. Научный отчет о результатах археологических работ в Федоровском районе БАССР за 1973 год. Архив ЦЭИ УНЦ РАН.