IIDSU_seminar_4 / Сальников К.В. Хорезмийская тамга в Зауралье / Сальниковские чтения конференция

исследовано много новых археологических памятников и написаны другие научные работы по проблемам, поставленным в них. Но, как пишет краевед, он вложил определенный «кирпичик в здание (краеведческой) исторической науки» (12).

Наибольшую ценность в исследовательском плане представляет воспроизведение преданий и воспоминаний старожилов и конечно анализ местных топонимов, многих из которых сегодня на карте региона уже нет.

Изучив деятельность краеведа, поражаешься сколько много он успел сделать, а ведь годы и условия, в которых он жил легкими не назовешь. В своем письме к пермскому исследователю Е.Н.Шумилову знаменитый осинский краевед В.П.Шилов назвал С.А.Шестакова «самородком», с чем нельзя не согласиться (21). К сожалению имя краеведа, сделавшего много для изучения нашего края, мало кому известно. Он не является Почетным гражданином района, его именем не названы улицы, о нем мало пишут в краеведческой литературе, хотя его жизнь - это яркий пример подвижничества.

СПИСОК ИСТОЧНИКОВ И ЛИТЕРАТУРЫ

Бадер О.Н. - Шестакову С.А., 27 февраля 1959г. // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Кобелев Н. Деревенька моя (историко – краеведческие очерки о населенных пунктах Осинского района).- Пермь, Пермское книжное издательство, т. 1, 2005.

Личный листок по учету кадров Шестакова С.А. 24.12.1936.// ОФ ПОКМ.Ф. С.А. Шестакова.

Справка № 115 выдана Осинским районным исполнительным комитетом Сарапульского округа Уральской области 18 апреля 1930г. (был ликвидатором с 25 декабря 1929 по 11 апреля 1930гг.)// ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Удостоверение № 1280 о прохождении 3-х месячных пед. курсов при Осинском педтехникуме от 25 сентября 1931г. // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Шарыгин И., Аптуков М., и др. Изучим свой край! // Советское Прикамье. – 1964.- 16 янв.

Шестаков С.А. - Оборину В.А., 4 декабря 1963г. // ПОКМ. Ф. В.А. Оборина. К/о 4777.

Шестаков С.А. - Оборину В.А., 3 ноября 1965г. // ПОКМ. Ф. В.А. Оборина. К/о 6421.

Шестаков С.А. Автобиография // ГАПО ф. р-790. Архивная коллекция «Уральский биографический словарь». Оп.1. Д. 3859. Шестаков Сергей Андреевич (18841974). Л.2-12.

Шестаков С.А. Древнейшие народы Восточной Европы // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Шестаков С.А. Материалы по топонимике Среднего Прикамья (в соавторстве с Петровых Ф.И.) // ПОКМ. Ф. В.А. Оборина. К\о 6420.

Шестаков С.А. Материалы по топонимике Среднего Прикамья // ПОКМ. Ф. В.А. Оборина. К\о 6421.

Шестаков С.А. Народы, жившие до русских в бассейне реки Тулвы – башкиры / /Архивный отдел Администрации Осинского района. Ф. 132. Оп. 3.

Д.7.

Шестаков С.А. Народы, жившие до русских в бассейне реки Тулвы. Остяки и башкиры. 27.11.1966 // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Шестаков С.А. Народы, жившие до русских в бассейне реки Тулвы. Остяки//ОФ ПОКМ. Ф. С.А.Шестакова.

Шестаков С.А. Первое славянское селение на берегах Средней Камы. 14.03.1966 // ОФ ПОКМ. Ф. С.А.Шестакова.

Шестаков С.А. Переводы инородческих слов на русский язык. 1964 // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Шестаков С.А. Русская колонизация северо-западного Приуралья и Прикамья. 22.05.1966 // Архивный отдел Администрации Осинского района. Ф. 132. Оп. 3. Д.9.

Шестаков С.А. Фамилии населения нашего края // ОФ ПОКМ. Ф. С.А. Шестакова.

Шестаков С.А. Совещание историков-археологов (г.Пермь) // Советское Прикамье.-1964.- 26 дек.

Шилов В.П. - Шумилову Е.Н.// ГАПО. Ф. р - 1751. Д. 48. Л. 4-5.

И.А.Шутелева

Башкирский государственный педагогический университет им.М.Акмуллы, Уфа

ОБЗОР ПОДХОДОВ К АНАЛИЗУ ИСТОРИИ ФОРМИРОВАНИЯ И РАЗВИТИЯ «НОВОЙ АРХЕОЛОГИИ» В ИССЛЕДОВАНИЯХ ОТЕЧЕСТВЕННЫХ УЧЕНЫХ

В отечественной археологии анализ деятельности новых археологов или процессуализма носил косвенный характер. Однако выделяется ряд аналитических обзоров, которые позволяют выделить подходы отечественных археологов к процессуализму.

Так, отечественные археологи выделяют несколько источников в формировании «новой археологии», однако, все они единодушны в том, что развитие археологии в Европе и Северной Америке было стимулировано возникновением социологии и антропологии.

Одним из источников формирования «новой археологии» - функционализм Б.Малиновского, на основе которого Д.Кларк создал свои модели. В 1950-1960-е гг. в англо-американской археологической науке формируются три направления, в разной степени также повлиявшие на формирование теоретико-методологической основы «новой археологии».

Во-первых, это таксономическая школа И.Рауза, который разработал понятие «доистория», снабдив ее предметом исследования и понятийным аппаратом, разработав научную процедуру и системную формализацию, все это делает «доисторию» дисциплиной научной, что затем использовала «новая археология» (Массон, Бочкарев, 1978, с. 38-39).

Во-вторых, «новые археологи» продолжали развивать идеи Г.Чайлда (1952) о задачах археологии: «археология должна стать исследованием не столько культур, сколько культуры». Кроме того, именно этот ученый одним из первых англо-американских археологов использовал идеи К.Маркса о примате производительных сил в социальной структуре общества, что затем применялось Л.Уайтом, Р.Адамсом, Р.Брейвудом, «новыми археологами» и определилось как «культурный материализм». Отечественные ученые характеризовали «новых археологов», как неоэволюционистов.

В-третьих, направление скептиков (гипроскептиков), чьи идеи об ограниченности познавательных возможностей археологических источников, нашли продолжение в исследованиях М.Шиффера (1988), поведенческой археологии (Щетенко, 1981, с. 17-32).

В-четвертых, кембриджская школа новой географии предоставила аналитические методы английской археологии, определив ее путь развития по образцу североамериканской, то есть период эмпирического накопления материала сменился теоретическим объяснением и исследованием социокультурных процессов (Кенинг,1997, с. 64-69).

В отдельную группу следует выделить анализ вклада отечественной социоархеологии 1930-х гг. в развитие идей «новой археологии».

Отечественных археологов новое направление в англо-американской науке не привлекло во многом потому, что оно «базировалось на теоретических принципах, которые были выработаны в бурных дискуссиях конца 20-х – первой половины 30-х годов, в период становления советской археологии. Вовторых, ряд основных положений «новой археологии» во многом совпадал с этими теоретическими принципами и поэтому не явился чем-то новым для советских археологов» (Гуляев, 1990, с. 104-105). Необходимо проанализировать сходство «новой» и социоархеологии. Сторонники «нового археологического направления» пытались применить в исследованиях метод исторического материализма. Основное внимание уделяли тому, что археология может быть самостоятельной наукой, не зависимой от истории, палеоэтнологии, этнологических концепций. А.Я.Брюсов доказывал, что археология может восстановить социальную структуру. Это же постулирует «новая археология». Применялись и новые методы в археологии. Общесоциологическая посылка заключалась в следующем: экономика, производительные силы образуют фундамент общественной жизни, однако, все это сводилось к орудиям труда, то есть переоценивалась возможность орудий труда, что происходило и в работах новых археологов. Первостепенное значение отводилось анализу характера поселений (в процессуальной археологии это – «поселенческая археология») – постоянные или временные жилища, конструктивно-планировочные решения, орудийный аппарат,

функциональные значения, выделение «инородных вещей», определение влияний географических факторов на развитие экономики, характер гибели поселений (в новой археологии это переросло в экологический и географический детерминизм). Все это позволяло выйти на реконструкцию социальной организации общества. Все это производилось с помощью «метода восхождения» от производительных сил (орудий труда) к производственным отношениям.

Сущность социологического направления состояла в том, что археологические памятники стали рассматриваться как источники для изучения истории развития социальной жизни древних обществ, (новые археологи постулировали, что археологические источники, по информативному содержанию не уступают письменным, состоят из фактов прошлого, часть фактов в них отражается (Клейн, 1995. С. 17-18)).

Проблемы производственной, хозяйственной деятельности изучаемого населения стали главными, основополагающими в процессе реконструкции древних обществ. Перед советскими археологами была поставлена задача не только самого пристального и скрупулезного сбора многочисленных фактов, связанных с хозяйственной деятельностью древнего населения, но и самого внимательного и глубокого анализа этих остатков для реконструкции экономической системы их жизни. Лишь на основе реконструированного экономического строя могли получить свое решение вопросы общественной организации и духовной жизни исследуемых обществ во всем многообразии их конкретного проявления (в «новой археологии» не только экономика, но и все «субсистемы» общества признавались равными). Социологическое направление утвердило археологию как подлинно историческую науку (гуманитарная наука в Англии, наука антропологического круга в Северной Америке).

Эта установка заставила обратить внимание при изучении археологических объектов на все, даже самые незначительные остатки жизнедеятельности древних обществ. Особое значение придавалось массовому, рядовому материалу, часто внешне весьма невзрачному, который раньше почти не привлекал внимания археологов.

Стратегия социологических исследований древних обществ по археологическим источникам, пути осуществления конкретно-исторических реконструкций этих обществ были заложены в комплексном методе, который синтезировал основные достижения русской и советской археологии первой трети XX в.

Социологическое направление и комплексный метод подняли археологические исследования на новую ступень по эффективности процесса познания, объективности результатов научного исследования, возможности проверки этих результатов (в дальнейшем в «новой археологии» было преобразовано в гипотезно-дедуктивный метод). Любой археологический комплекс, прежде чем быть включенным в систему познания, прежде чем подвергнуться детальному исследованию, должен пройти предварительное диагностирование - определение во времени и пространстве. Обычно оно производится в первом ориентировочном приближении, но именно это

позволяет ограничить круг используемых в дальнейшем сравнительных аналогий. В старой археологии «ориентирование комплекса» ограничивалось, во-первых, определением его хронологии по вещевым остаткам, и, во-вторых, определением культурной принадлежности. Новое направление ввело метод соотнесения комплексов со структурой общественно-экономической формации, что позволило получить еще один «определитель» — социальноэкономический. Теперь комплекс в таком же предварительном плане попадал в определенный круг социально-экономических сопоставлений, что, безусловно, давало весьма продуктивные результаты при дальнейшем исследовании (в трудах новых археологов это нашло отражение в процессуализме, а также преобразовалось в эволюционный, а не революционный путь развития общества).

Формирование единого социологического направления в советской археологии было закономерным этапом развития научного знания в области изучения древних культур по археологическим источникам. Это направление интегрировало важнейшие достижения не только русской (аргумент П.Н.Третьякова заимствован Г.Чайлдом, вошел в историю как аргумент ДицаЛонгакра (Колесников, 1989. С. 5-9)) и первых лет советской археологии, но и западноевропейской археологии конца XIX — начала XX в.

Социологическое направление было качественно новым этапом в развитии археологического знания. Все ранее существовавшие направления возводили в ранг универсального, всеобщего какие-либо частные явления или концепции. Так, классическое направление выдвигало в качестве главного искусствоведческий анализ источников, эволюционное - идею прогрессивного развития культуры, палеоэтнологическое - исследование этнической истории, культурно-историческая школа - идеи диффузии культуры и т.д. Социологическое направление не отвергало все, эти концепции, оно включало их в качестве частных теорий в систему своей концепции материалистического понимания истории и тем самым отводило подобающее им место. Социологическое направление поставило задачу рассмотрения археологических объектов как остатков, следов жизнедеятельности людей, их исторического развития и тем самым определяло исследования в русле изучения истории общества.

Социологическое направление синтезировало и основные методологические установки ранних направлений. Идея комплексного изучения источников для всестороннего исследования объекта была выдвинута уже в классическом (синтез письменных и археологических данных) и эволюционном направлении (привлечение данных естественных наук). Особое внимание к изучению орудий труда, как ведущей категории в человеческой деятельности, было характерно уже для школы В.А.Городцова. Здесь же наметилась тенденция поиска закономерностей развития археологических явлений. Выделение конкретных обществ древнего прошлого (этносов) лежало в основе идеи палеоэтнологического направления. (Генинг, 1982. С. 79; Пряхин, 1986. С. 53).

Впервые в отечественной социоархеологии выделяется уровень интерпретации. Разработка уровня социологической интерпретации в археологии связана с историческим материализмом. Главные принципы в этом направлении были разработаны в конце 20-х-начале 30-х гг. ленинградскими и московскими археологами. Особенно большое значение имело применение к археологии общих положений: признание причинной и закономерной связи культуры с базисом общественного строя – производительными силами. Исследование массового археологического материала, функций вещей, истории техники, орудий труда, могильников как комплексов, отражающих социальное состояние древних обществ, логическое продолжение признание общих вещей. Социологические реконструкции на базе археологического материала с применением системного подхода (Массон, 1978). Преобладание материалистического, системного подхода в анализе археологических источников – основа «новой археологии».

Таким образом, можно выделить направление социоархеологии, которое включает в себя отечественную социоархеологию 1930-х гг. и «новую археологию», объединяет их единая теоретическая база (исключая отношение к формационному подходу) и отношение к археологическому источнику. Теоретические и методологические основы социоархеологии были заложены в

СССР в 1930-е гг., затем получило развитие в англо-американской археологии. Отечественными учеными практически не дается анализа этапов развития «новой археологии», исключения составляют исследования В.И.Гуляева (1990), В.М.Массона, В.С.Бочкарева (1978), М.А.Колесникова (1989). Как уже отмечалось ранее, не смотря на то, что отечественные ученые фиксируют появление «новой археологии» в 1962 г. со статьи Л.Р.Бинфорда (1962) «Археология как антропология», но настоящее развитие направление получает лишь с 1968 г., с выхода сборника «Новые перспективы в археологии». Таким образом, начало первого этапа развития «новой археологии» связывается с 1968 г., окончанием этого периода для отечественных археологов стала статья Г.Р.Уилли и Дж.А.Саблова (1975). Первый этап характеризуется в отечественной науке как бунтарский, так как появление нового течения вызвало довольно бурную реакцию в англо-американской археологии. Кроме того, новое направление резко критикует (также как и скептики) классические установки традиционной археологии (небольшое внимание к теоретическим построениям, фактологическая ориентация, стремление к формальному описанию культурных комплексов и разработке хронологических колонок). Причины появления «новой археологии» характеризовались как поворот,

прежде всего в этнографии к эволюционизму.

В отечественной литературе получили оценку ряд ярких представителей первого этапа «новой археологии». Л.Р.Бинфорд характеризуется как ученик Л.Уайта и пропагандист его идей, продолжатель неоэволюционных построений Г.Чайлда. Этот ученый развивал концепции общей функциональной взаимозависимости и устройство элементов культуры как системы, и это привело его к выводу о познаваемости всей системы при помощи анализа частей сохранившейся материальной сферы. Дж.Н.Вудолл один из

представителей «новой археологии», обратившийся к марксизму, разрабатывал концепцию культурного материализма, в русле антропологии. Кроме того, этот ученый, в отличие от других представителей данного течения, не отрицал случайности и диффузии, наряду с существованием единых законов

(Щетенко,1981).

Второй период в развитии «новой археологии» отечественные ученые соотносят с 1975-1985 гг., причем отмечается, что к началу второго периода методы и концепции новых археологов были восприняты большинством археологов США, прежде всего это – более широкий и разнообразный набор аналитических методов и процедур для обработки фактического материала. Также этот период характеризуется важным для интерпретации археологического материала, хронологические вопросы рассматривались, как менее важные по сравнению с «процессами и законами развития культур», которым даются названия «тривиальные и тавтологические». Отечественными учеными для этого этапа отмечается еще один немаловажный факт, который затем привел к кризису «новую археологию»: не существует единого течения с четко выраженными методами и концепциями. В.И.Гуляев (1990) констатирует, что в 1975-1985 гг. «новая археология» несвязанная разношерстная масса, которую многое разделяет, а объединяет только неудовлетворенность арсеналом традиционной археологии и критическое отношение к ней. Это Л.Р.Бинфорд с его разработкой теорий среднего уровня, археологи-практики – К.В.Фланнери с использованием широких исследовательских программ на основе культурно-исторической интерпретации, М.Шиффер с разработками в области поведенческой археологии (археологический материал – отражение человеческого поведения), причем ряд исследователей не считают ее близкой «новой археологии» (Клейн, 1995).

Таким образом, к середине 1980-х гг. «новая археология» представляет собой научное направление, лишенное четко выраженных теоретических концепций, объединяющее людей общими перспективами и неудовлетворенностью багажом традиционной археологии. Итак, с точки зрения отечественных ученых в своем развитии «новая археология» содержит ряд позитивных черт: строгие аналитические процедуры в работе с археологическим материалом, формализация и математизация, широкое применение методов естественных наук, более строгое использование этнографических аналогий для объяснения археологических находок, значительные познавательные способности археологии, реконструктивные возможности археологии. Однако отечественными археологами в эволюции «новой археологии» не принималась позитивистская философская база течения, слишком строгий системный подход, экологический и географический детерминизм (Гуляев, 1990).

Как отмечают отечественные ученые с середины 1980-х гг. «новая археология» вступает в состояние кризиса и на смену процессуализму этого течения приходит постпроцессуальная археология (структуралистская или контекстуалистская). В отличие от процессуальной археологии постпроцессульные археологи сближают археологию с гуманитарными

науками, приравнивает археологический источник к тексту, что позволяет расшифровать материальные символы. Археологические факты для них выражения человеческих мыслей и идей (Клейн, 1995).

Все это позволяет обратиться к оценке понятия «школа» в отечественной историографии применительно к «новой археологии». Довольно часто в характеристике «новой археологии» используется термин «направление» (Гуляев, 1990, Массон, Бочкарев, 1978, Клейн, 1991, 1995, Щетенко, 1981). Это связано с использованием философской категории «познавательная традиция», которая в традиционном понимании отечественной археологии отсутствует на западе. Однако использование понятие «исследовательская программа» (Лайтко,1977, Ганжа, 1987) позволяет с позиций отечественной науки характеризовать «новую археологию» как школу.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Ганжа А.И. «Археологическая культура» как исследовательская категория в археологии: Автореф. дис. … канд. ист. наук. – Киев: 1986.- 18 с.

Гарден Ж.-К. Теоретическая археология. – М.: Прогресс, 1983. – 296 с. Генинг В.Ф. Очерки по истории советской археологии. – Киев: Наукова

думка, 1982. – 225 с.

Генинг В.Ф. Структура археологического познания: проблемы социальноисторического исследования. – Киев: Наукова думка, 1989. – 315 с.

Городцов В.А. Типологический метод в археологии // Антология советской археологии. – М.: Институт археологии РАН, Государственный Исторический музей, 1995. – Том I. – С. 27-30.

Гуляев В.И. «Новая археология» на современном этапе // Краткие сообщения Института археологии. – М.: 1990. – Вып.201. – С.62-67.

Гуляев В.И. Перспективы марксизма в западной археологии // Советская археология. – 1989. - №1. – С.243.

Гуляев В.И. Проблемы интерпретации погребального обряда в археологии // Краткие сообщения Института археологии. – М.: 1990. – Вып.201.

– С.104-105.

Кениг А.В. Из истории становления англо-американской этноархеологии // Интеграция археологических и этнографических исследований. – Омск-Уфа: 1997. - С.64-69.

Кениг А.В. К проблеме содержания термина «этноархеология» // Интеграция археологических и этнографических исследований. - Новосибирск-

Омск: 1996. - С.10-12.

Кенинг Л.В. Этноархеология как метод археологических реконструкций (по материалам тазовскх селькупов): Автореф. дис. … канд. ист. наук. – Сургут: 1997. –18 с.

Классификация в археологии: терминологический словарь-справочник / Под ред. В.С. Бочкарева. – М.: Наука, 1990. – 156 с.

Клейн Л.С. New perspective in archaeology // Советская археология. – 1973. - №2. – С.303.

Клейн Л.С. Археологическая типология. – Л.: АН СССР, 1991. – 449 с.

Клейн Л.С. Археологические источники. – С.-Пб.: ФАРН, 1995. –352 с. Клейн Л.С. Археология и этнография: проблема сопоставлений //

Интеграция археологических и этнографических исследований. - Омск-Санкт-

Петербург: 1998. - С.97-120.

Клейн Л.С. Проблема определения археологической культуры // Советская археология. – 1970. - №2. – С. 37-51.

Клейн Л.С. Теория и терминология: взгляд из Ньюкасла // Stratum. – 1999. - №2. – С. 334-338.

Колесников М.А. Методы реконструкции хозяйственной деятельности в английской и американской «новой археологии»: Автореф. дис. … канд. ист. наук. – Киев: АН УССР Институт археологии, 1989. – 16 с.

Лайтко Г.Н. Научная школа – теоретические и практические аспекты //

Школы в науке. – М.: Наука, 1977. – С. 217-235.

Лебедев Г.С. История советской археологии. 1700 – 1971 гг.– С.-Пб.: Издательство Ленинград. гос. ун-та, 1992. – 464 с.

Массон В.М. [Рецензия] // Вопросы истории. – 1974. - №7. – С.200-201. – Рец. на кн.: Ренфрю К. Возникновение крито-микенской цивилизации / К.

Ренфрю. - C.: 1973. – 273 p.

Массон В.М. Достижения и перспективы советской археологической науки // Советская археология. – 1987. - №4. – С.5.

Массон В.М. Исторические реконструкции в археологии. – Самара: Издательство Сам. гос. пед. ун-та, 1996. – 102 с.

Массон В.М. Культурогенез, этногенез, глоттогенез // Российская археология: достижения XX и перспективы XXI вв. – Ижевск: Издательство Удмурт. гос. ун-та , 2000. – С. 37

Массон В.М. Палеолитическое общество Восточной Европы (вопросы палеоэкономии, культурогенеза и социогенеза). – С-Пб.: ИИМК РАН, 1994. – 71 с.

Массон В.М. Первые цивилизации. – Л.: Издательство Ленинград. гос.

ун-та, 1989. – 272 с.

Массон В.М. Экономика и социальный строй древних обществ. – Л.:

Наука, 1976. – 191 с.

Массон В.М., Бочкарев В.С. К характеристике теоретических разработок зарубежной археологии // Краткие сообщения Института археологии. – М.: 1978. – Вып.152. – С.38-39.

Мягков Г.П. Научное сообщество в исторической науке: опыт «русской исторической школы». – Казань, Изд-во Казанского гос. ун-та, 2000. – 298 с.

Огурцов А.П. Научная школа как форма кооперации ученых // Школы в науке. – М.: Наука, 1977. – С.248-253.

Пряхин А.Д. История советской археологии (1917-середина 30-х гг.). – Воронеж: Изд-во Воронеж. гос. ун-та, 1986. – 288 с.

Щетенко А.Я. К оценке современных тенденций в англо-американской археологии // Вопросы теории археологии и древней истории. – Ашхабад:

Ылым, 1981. – 124 с.

Binford L.R. Archaeology as anthropology // American Antiquity. – 1962. - Vol. 28. № 1. – P. 217-225.

Schiffer M.B. The structure of archaeological theory // American antiquity. - 1988. - Vol. 53. - P. 461-485.

Willey G.R., Sabloff J.A. А History of American Archaeology. – New-York: 1980. – 376 p.

Н.Б.Щербаков

Башкирский государственный педагогический университет им. М.Акмуллы, Уфа

К ИЗУЧЕНИЮ ПРОБЛЕМ ЭПОХИ КАМНЯ В РАННЕЙ ИСТОРИИ ФИННО-УГОРСКОГО НАСЕЛЕНИЯ

Эпоха позднего палеолита – раннего мезолита на территории Северовостока Европы характеризуется развитием свидерской культуры, которая затем сменяется культурой ямочно-гребенчатой керамики, ареал которой практически полностью совпадает с территорией современного расселения финно-угров (Мейнандер, 1982. С.10-11; Крайнов, Хотинский, Урбан, Молодцова, 1973. С.56). Однако, часть территории распространения ямочногребенчатой керамики в последствии была занята и восточно-славянскими племенами (Польша, западные и северные области Русской равнины). Керамический материал сперрингс несет на себе отличительные особенности двух групп населения (Гурина, 1961), что может свидетельствовать о проникновении или о генетической связи сперрингс с населением Урала и Сибири (Буров, 1965; Бадер, 1972). Однако финские исследователи и в частности К.Ф.Мейнандер, выделяли в сперрингс несколько этапов и рассматривали внутри одного из них культуру Киукайнен (Мейнандер, 1982. С.30). В то же время, для населения Финляндии этой эпохи, характерно более близкая преемственность с населением Кольского полуострова и Карелии, на территорию которых люди вероятнее всего проникали с более южных территорий (Девятова, 1988, с.9-10).

Остается до сих пор невыясненным возраст памятников типа Веретье

(Брюсов, 1940. С.15; 1961. С.157; Фосс, 1952. С.43-54; Ошибкина, 1983), на основе которых исследователи пытаются очертить ареал единой прафинноугорской культурной общности. Эта же проблема относится и к культуре Кунда, материалы которой должны стать основой для определения генетических контактов с населением Валдайского Приозерья (Жилин, 1993), что особенно важно, этот культурный тип имеет одновременные поселения и могильники.

Период позднего палеолита – раннего мезолита на территории Поволжья и Урала, по мнению исследователей, характеризуется следующими признаками: бутовская культура, которую связывают с предками финно-угорского населения, распространилась на данной территории и могла сложиться на