IIDSU_seminar_4 / Сальников К.В. Хорезмийская тамга в Зауралье / Сальниковские чтения конференция

погребенного: скорченно, на левом боку, головой на ЮЗ. Таким образом, под сомнение был поставлен один из основных постулатов схемы К.В.Сальникова о хронологических различиях в способе захоронения. Признак, безошибочно работавший на материалах Южного Зауралья, оказался непригодным для всей культуры. Различия в погребальном инвентаре, по-мнению М.Н.Комаровой, проявляются более определенно. Для федоровцев ею были выделены такие категории украшений как серьги с раструбом, кольца из проволоки с заходящими концами. Для алакульцев – серьги и височные кольца из полой трубочки, браслеты со спиральными навершиями, кольца в 1,5 оборота, очковидные подвески, подвески из клыков животных и раковин. Несомненной заслугой автора следует считать то, что она обратила внимание исследователей на сложность процессов андроновского культурогенеза, на неоднозначность существующих принципов хронологического деления комплексов на федоровские и алакульские. Вместе с тем, ее взгляд на общеандроновские проблемы был изначально предопределен схемой К.В.Сальникова, которой она неукоснительно следовала.

Отличительной чертой как региональных, так и обобщающих исследований 1950-х – начала 1960-х годов является принадлежность их одному концептуальному направлению. Но уже в этот период идет накопление фактов, не укладывающихся в схему К.В.Сальникова, происходит осознание сложностей построения единой и универсальной схемы развития андроновской культурно-исторической общности.

Первые сомнения в правомерности периодизации К.В.Сальникова были высказаны в 1960 году Э.А.Федоровой-Давыдовой (1960. С. 56-59). В ходе раскопок у с. Кумак в курганной группе “Близнецы” она обнаружила погребение (курган 1), содержащее бронзовый нож ранней формы, втульчатое копье сейминского типа и два сосуда. Один сосуд, с уступом и неорнаментированной полосой на шейке, Э.А.Федорова-Давыдова определила как алакульский, другой, с орнаментированной шейкой и небольшим уступчиком на круглом плече, как федоровский (впоследствии отнесен ею к кожумбердынскому типу). Бронзовые предметы дали основание датировать все погребение XV-XIII вв. до н.э., то есть удревнить алакульский этап. Присутствие в этом погребении федоровской и алакульской керамики позволило говорить о сосуществовании федоровских и алакульских комплексов. Более того, Э.А.Федоровой-Давыдовой была поставлена под сомнение генетическая связь федоровского и алакульского этапов и высказано мнение о возможной принадлежности их отдельным культурам. Впоследствии эта идея получила развитие в других ее работах (ФедороваДавыдова, 1964. С. 84-92; Федорова-Давыдова, Мошкова, 1964. С. 135-141 и др.) Гипотеза о самостоятельности федоровской и алакульской культур оказалась достаточно плодотворной. В дальнейшем все большее число исследователей становились ее сторонниками.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Комарова М.Н. Относительная хронология памятников андроновской культуры // Археологический сборник. Л., 1961. Вып. 5.

Кривцова-Гракова О.А. Алексеевское поселение и могильник // Труды ГИМ. 1948. Вып. 17.

Максимова А.Г. Эпоха бронзы Восточного Казахстана // Труды ИИАЭ АН КазССР. Алма-Ата, 1959. Т. 7.

Оразбаев А.М. Северный Казахстан в эпоху бронзы // Труды ИИАЭ АН КазССР. Алма-Ата, 1958. Т. 5.

Потемкина Т.М. Бронзовый век лесостепного Притоболья. М, 1985. Сальников К.В. К вопросу о стадиях в памятниках андроновской

культуры Зауралья // Первое Уральское археологическое совещание. Молотов, 1948.

Сальников К.В. Бронзовый век Южного Зауралья // МИА. 1951. № 21. Сальников К.В. Кипельское селище // СА. 1957. № 27.

Теплоухов С.А. Древние погребения в Минусинском крае // Материалы по этнографии. Л., 1927. Т. III. Вып. 2.

Федорова-Давыдова Э.А. Андроновское погребение XV-XIII вв. до н.э. (к вопросу о периодизации андроновской культуры) // Труды ГИМ. 1960.

Вып. 37.

Федорова-Давыдова Э.А. К вопросу о периодизации памятников эпохи бронзы в Южном Приуралье // Археология и этнография Башкирии. Уфа, 1964. Вып. 2.

Федорова-Давыдова Э.А., Мошкова М.Г. Погребения эпохи бронзы Ново-Кумакского могильника // КСИА. 1964. Вып. 101.

Черников С.С. Восточный Казахстан в эпоху бронзы // МИА. 1960. №

88.

Р.Р.Сулейманов

Институт биологии Уфимского научного центра РАН, Уфа

ПОЧВЕННЫЙ ПОКРОВ АРХЕОЛОГИЧЕСКОГО ПАМЯТНИКА «МУРАДЫМОВСКОЕ ПОСЕЛЕНИЕ»*

Почвенно-археологические исследования проводились на территории археологического памятника «Мурадымовское поселение», входящего в круг памятников Демско-Уршакского междуречья Южного Приуралья. Поселение расположено на первой надпойменной террасе правого берега р. Уршак и занимает площадь около 6 га. Часть площадки поселения хорошо

__________________

*Работа выполнена при поддержке РГНФ, проект 06-01-84102 а/у

задернована и используется для выгона скота. На занимаемой археологическим памятником территории зафиксировано шесть жилищных впадин. На момент исследований почвенного покрова были изучены две жилищные впадины.

Целью исследований явилось изучение культурных отложений поселения, выделение слагающих их культурных слоев, определения их количества и мощности, атакжехарактеристикапогребеннойподнимипочвы.

Среди шести жилищных впадин, входящих в состав археологического памятника «Мурадымовское поселение» наибольшей площадью отличается первая впадина на территории которой и был заложен почвенный разрез. Бóльшие размеры впадины вероятно свидетельствуют о бóльшем количестве проживавших здесь людей и более длительном времени ее функционирования. Анализ численности остеологического материала также показывает, что жилище, расположенное в пределах первой жилищной впадины, в отличие от жилища второй впадины, было разделено на две части

– жилую и хозяйственную, при наличии только жилой части у жилища второй впадины. Вероятно, поэтому наибольшее количество культурных слоев было обнаружено на южной стенке жилища первой впадины, где также была отмечена наиболее хорошо сохранившаяся морфологически выраженная погребенная почва. В связи, с чем приводится описание разреза, заложенного именно на южной стенке.

Разрез № 1М. Растительность – разнотравно-злаковая, пастбище. Почва на культурном слое:

-Ад 0-3 см - дернина;

-А1, 3-20 см - черный, влажноватый, легкий суглинок, комковато-

порошистый, слабо уплотнен, блески SiO2, густо переплетен корнями растений. Переход ровный, очень четкий по цвету;

-В, 20-34 см - светлый, палевый, сизовато-сероватый, влажноватый, средний суглинок, неоднородный по гранулометрическому составу, комковато-порошистый, уплотнен, белесая присыпка карбонатов, корни, фрагменты костей животных от 2-3 см до 10-15 см. Переход неровный с затеками и языками;

Слой 1, 34-46 см - светлый, палево-серый, влажноватый, легкий суглинок, бесструктурный, рассыпчатый в виде золы, мягкие комочки и прожилки карбонатов типа рваного мицелия длиной 0,3-0,6 см, фрагменты костей различной раздробленности, местами ожелезненные. Переход неровный, волнистый;

Слой 2, 46-90 см - более светлый, белесоватый, сухой, супесчаный, бесструктурный, рассыпчатый в виде золы, карбонатная белоглазка. Включения костей животных, местами ожелезненных и фрагментов керамики. Переход ровный и ясный по цвету;

Слой 3, 90-118 см - светло-бурый с коричневатым оттенком, сухой, супесчаный, непрочный, мелкоореховато-зольный, карбонаты более крупные. Включения костей животных много ожелезненных и фрагментов керамики. Переход четкий;

Под культурным слоем находится погребенная лугово-черноземная почва:

-[А] пог, 118-146 см - черный, влажноватый, тяжелый суглинок, крупно-призматический, столбчатый при высыхании, присыпка карбонатов, бурые точечные пятна Fe-Mn. Переход постепенный;

-АВ пог, 146-153 см - темный, рыжевато-бурый с гумусовыми затеками, влажный, тяжелый суглинок, мелко-призматический, столбчатый, местами охристые пятна. Переход постепенный;

-В пог, 153-158 см - серовато-бурый, влажный, тяжелый суглинок, уплотнен, мелко-средне призматический, легкая лакировка по граням структурных отдельностей, охристые примазки. Переход постепенный;

-С, 158-166 см - желто-рыжая глина с охристыми примазками и линзами оглеенного зеленовато-серого песка, влажный, бесструктурный.

Вскипание от 10 %-ной соляной кислоты обнаружено с поверхности и до дна разреза.

Как видно из приведенного описания разреза 1М – мощность слоя, перекрывающего палеопочву, составляет 118 см. Культурные отложения состоят из морфологически выраженных слоев, которые характеризуются резкой дифференциацией по цвету, структуре, гранулометрическому составу

ихарактеру включений. Два нижних слоя 2 и 3 содержат самое большое количество включений ожелезненных костей животных разной степени раздробленности от очень мелких (1-2 см) до довольно крупных (10-15 см) и фрагментов керамики. Эти горизонты также отличаются супесчаным гранулометрическим составом, отсутствием структуры, пониженной реакцией среды (рН 7,9) и состоят в основном из золы. В верхних слоях (горизонт В и слой 1) отмечается утяжеление гранулометрического состава: легкие и средние суглинки как бы перемешаны с золой. Возможно, зольные горизонты были преднамеренно засыпаны суглинком для предотвращения развеивания и размыва золы с целью утепления и закрепления обсыпки стенок жилища.

Верхняя часть культурного слоя (20 см) переработана процессом современного почвообразования, в результате чего сформировался легкосуглинистый горизонт А1 черного цвета с комковато-порошистой структурой с четкой и ровной нижней границей.

Под культурными отложениями отмечается хорошо сохранившаяся погребенная почва, вероятно существовавшая на момент образования поселения. Гумусовый горизонт, мощностью 28 см, погребенной почвы по морфологическим признакам (черный цвет, тяжелосуглинистый гранулометрический состав, крупно-призматическая структура) хорошо отделяется от нижнего слоя 3 культурных отложений. У переходного горизонта АВ пог. в окраске начинают преобладать ржаво-бурые тона, структура становится мелко-призматической, местами появляются охристые пятна. Он постепенно переходит в серовато-бурый горизонт В, характеризующийся непрочной мелко-средне призматической структурой с легкой лакировкой по граням структурных отдельностей, отмечаются

охристые примазки. Почвообразующая порода представлена желто-рыжими отложениями пермского возраста с линзами оглеенного зеленовато-серого песка.

Известно, что для культурных слоев характерно повышенное содержание фосфатов (Станюкович, 1997. С. 19-421; Сычева, 1994. С. 28-33). В профиле культурных отложений величина содержания общего фосфора колеблется в пределах примерно от 0,3 до 0,6%. Следует отметить, в почвах Башкортостана существует тесная корреляционная связь между содержанием органического вещества и валовым фосфором (r = 0,64-0,92) (Кольцова, Хазиев, Габбасова, 2001), а у культурных отложений эта закономерность не проявляется (r = -0,11 при р = 0,87) и изменение содержания валового фосфора в сторону его увеличения, в первую очередь, обусловлено проживанием и хозяйственной деятельностью древнего человека. Следует отметить, что в профиле погребенной почвы коэффициент корреляции между приведенными величинами несколько ниже, чем у почв Башкортостана (r = 0,42, при р = 0,58), что вероятно обусловлено привносом фосфора из культурных слоев.

В профиле погребенной почвы подвижный калий обнаруживается только в следовых количествах за исключением горизонта [А]. В культурных слоях его распределение носит волнообразный характер с максимальным содержанием в горизонте А1 (17,5 мг/100 г почвы). Наличие подвижного калия в культурных отложениях вероятно больше обусловлено составом слагающих их материала.

Рыхлое сложение, достаточно высокое содержание питательных и зольных элементов, высокая ферментативная активность в материале, слагающем культурные слои, способствуют интенсивному развитию дерново-лугового процесса, что в конечном итоге выражается в высоком содержании гумуса достигающем примерно 19% в горизонте А1 (3-20 см), в нижележащих слоях его значения снижаются и колеблются в пределах 5,7- 1,8%, что объясняется с одной стороны результатом хозяйственной деятельности древнего человека, а с другой – вовлечением их в первичные почвообразовательные процессы. В погребенной почве содержанием общего гумуса в горизонте [А] составляет 5,8% и постепенно снижается к низу профиля.

Культурные отложения и погребенная под ними почва характеризуются щелочной реакцией среды (рН Н2О 7,9-8,5). По данным водной вытяжки, в частности по величине плотного остатка можно судить об общей сильной засоленности культурных отложений. Содержание водорастворимых солей варьирует по горизонтам и слоям и максимальное их количество достигающим 2,16% отмечается в слое 1 на глубине 34-46 см. Вероятно на содержание солей и характер их распределения оказал влияние характер жизнедеятельности древнего человека и протекающие почвообразовательные процессы. Погребенная почва также значительно засолена с максимальным содержанием солей в гумусовом горизонте

(1,23%). Химический состав солей, как культурных отложений, так и погребенной почвы идентичен – сульфатно-магниево кальциевый.

Почва на культурных отложениях вскипает с поверхности. Содержание карбонатов в горизонте А1 достигает 8,96% и волнообразно увеличивается внизу достигая своего максимума в культурном слое 3 (15,75%). Новообразования карбонатов представлены в виде присыпки и рваного мицелия в верхней части (горизонт В и слой 1) и в виде белоглазки в нижней (слой 2 и 3). Вероятно после перекрытия древней почвы, она явилась своеобразным водоупором для вод, циркулирующих в культурных отложениях. В связи с чем, периодическое переувлажнение нижних культурных слоев и привело к сегрегации карбонатов.

В непосредственно самой погребенной почве содержание карбонатов увеличивается к низу профиля достигая своего максимума 24,15% в горизонте С при 4,76% в гумусовом.

Таким образом, проведенные исследования на территории археологического памятника «Мурадымовское поселение» относящегося к срубной культурно-исторической общности бронзового века показали, что образование поселения древнего человека произошло в условиях первой надпойменной террасе правого берега р. Уршак на лугово-черноземовидной почве. Жизнедеятельность древнего человека привела к формированию культурных отложений, состоящих из морфологически выраженных слоев, которые по сравнению с генетическими горизонтами погребенной под ними почвой, помимо наличия археологических находок, отличаются более светлой окраской, легким гранулометрическим составом, отсутствием структуры, превалирующем содержанием общего фосфора, азота, гумуса и подвижного калия.

Вовлеченность культурных отложений в почвообразовательные процессы на фоне результатов жизнедеятельности древнего человека также выразилась в их засолении (тип засоления - сульфатно-магниево кальциевый) до очень сильного уровня и окарбоначивании (новообразования карбонатов представлены в виде присыпки, рваного мицелия и в виде белоглазки).

Поскольку археологические объекты являются ценнейшими памятниками истории человечества и природы и в этом качестве требуют специального изучения и охраны (Иванов, 1992), то считаем целесообразным, предложить включить археологический памятник «Мурадымовское поселение» в Красную книгу почв Республики Башкортостан.

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Иванов И.В. Эволюция почв степной зоны в голоцене. М.: Наука, 1992.

144 с.

Кольцова Г.А., Хазиев Ф.Х., Габбасова И.М. Фосфатное состояние почв Башкортостана. Уфа, Гилем. 2001. 213 с.

Станюкович А.К. Основные методы полевой археологической геофизики // Естественно-научные методы в полевой археологии. Выпуск 1. Москва. Институт археологии РАН. 1997. С. 19-42.

Сычева С.А. Почвенно-геоморфологические аспекты формирования культурного слоя древний поселений // Почвоведение. 1994. № 3. С. 28-33.

А.П.Уманский¹, Ю.Ф.Кирюшин², С.П.Грушин²

¹Барнаульский государственный педагогический университет, Барнаул ²Алтайский государственный университет, Барнаул

МОГИЛЬНИК АНДРОНОВСКОЙ КУЛЬТУРЫ КЫТМАНОВО (ВЕРХНЕЕ ПРИОБЬЕ)*

Кытмановский могильник андроновской эпохи наряду с другими некрополями периода развитой бронзы, такими как Чекановский Лог-I (Демин, Ситников, 1998; 2005), Фирсово-XIV (Шамшин, 1992; 1993),

Рублево-VIII (Кирюшин, Папин и др., 2004), Нижняя Суетка (Уманский, 1993) является одним из самых крупных по числу исследованных погребений могильников андроновской эпохи в лесостепном и степном Алтае. На его территории насчитывалось не менее 80 древних захоронений. К сожалению, часть из них была разрушена в ходе хозяйственного освоения мыса, на котором расположен памятник. Около 60 погребений было в аварийном порядке исследовано кемеровским и алтайскими краеведческими музеями.

Могильник исследовался в 1961-1962 гг. В.И.Кацем, в 1962-1963 гг. А.П.Уманским. Материалы, полученные в ходе этих раскопок, до сих пор не были введены в научный оборот в силу различных, объективных и субъективных причин. Нам удалось собрать информацию лишь о 35 исследованных объектах.

Памятник находится на верхней террасе левого берега реки Чумыш, примерно в одном километре к юго-востоку от райцентра Кытманово. Заводские постройки кирпичного завода располагаются у основания большого мыса, широким языком выступающего в надпойменную террасу реки. Планиграфически погребальные сооружения размещены небольшими группами. Такое пространственное размещение погребений не исключает сооружения в древности курганных насыпей. Характерной особенностью погребального обряда населения оставившего могильник Кытманово является ингумация (трупоположение): зафиксировано лишь одно (№15) трупосожжение. При этом сожжение трупа совершено вне могилы, а обломки жженых костей, угли и зола были засыпаны в могильную яму. Две трети могил не содержали следов какой-либо внутренней конструкции. В 12

_____________________

* Работа выполнена при поддержке гранта РГНФ, проект №05-01-01183а, тема «Алтай в системе Евразийской металлургической провинции бронзового века»

погребениях были обнаружены остатки деревянных обкладок из бревен или полубревен по периметру дна. В некоторых погребениях обкладки были дополнены деревянными же перекрытиями. Над подавляющим большинством могил не сохранилось никаких следов-надгробий, надмогильных холмиков, оградок. Только в двух случаях были обнаружены следы деревянных оградок вокруг могил №3 и 5.

Пять скелетов определены как мужские и девять как женские. Скелет из могилы №9 принадлежит пожилой женщине, мужские костяки из могил №19 и 22 и женской из могил №2 и 15 – зрелым людям; все остальные – взрослым молодым субъектам. Из 35 учтенных нами могил 27 являются индивидуальными захоронениями, семь парными и одна – погребением 3-х человек. В подавляющем большинстве могил покойники были положены в скорченном положении с более или менее сильно подогнутыми ногами и согнутыми в локтях руками, на левый бок (74%). На правый бок положено 23% умерших. Обращает на себя внимание сильная степень скорченности скелетов в некоторых захоронениях, создается впечатление, что в них умершие были связаны перед погребением. Чаще всего скелеты ориентированы черепами на ЮЗ (41%) и ЮЗЗ (36%). В западный сектор головой было похоронено 14% умерших, в южный – 6%. В могиле №10 костяк был ориентирован черепом на СЗ (3%).

Погребальный инвентарь могильника представлен в основном двумя категориями вещей – глиняными сосудами и украшениями. Количество сосудов в могиле зависело от числа погребенных в могиле: в большинстве индивидуальных захоронений находилось по одному сосуду, в парных могилах – по два, а в могиле №20 – три. В некоторых могилах сосудов вообще не оказалось. Сосуды в могилах обычно ставили за головами покойников и перед лицевой частью черепа.

Украшения и отдельные детали принадлежностей одежды составляют самую большую группу металлического инвентаря памятников андроновской культуры. Кытмановский могильник не является исключением. Значительная часть его погребального инвентаря приходиться именно на предметы украшения. Вещи и отдельные их детали изготовлены из бронзы, из бронзы, покрытой золотой фольгой, из золота. В могилах обнаружены предметы из пасты, раковин и камня. Бронзовые предметы украшения представлены следующими категориями: браслеты со спиралевидными окончаниями; «ножевидные» привески; серьги с раструбом; кольцевые серьги; нашивные бляшки; прямоугольная обойма с отверстием в центре; бусины. В могильнике было найдено и собрано относительно большое количество (около 115 экз.) золотых предметов украшения. Большинство из них изготовлено из золотой фольги на бронзовой основе. Это нашивные пластинки в форме трапеции или равнобедренного треугольника, украшенные пятью выпуклостями в виде крупных «жемчужен»; «рубчатые» пронизи; «лапчатые» привески; кольцевые серьги или подвески; серьги с раструбом; желобчатые подвески в полтора оборота; обоймы рубчатые.

В категорию украшений можно также включить шесть створок раковины corbicula fluminalis, наличие отверстия в них, а также расположение предметов в верхней части грудной клетки скелета в могиле №1 свидетельствуют, что они составляли ожерелье. В некоторых могилах обнаружены пастовые бусины и небольшие обломки пластинок. Семь «пронизок» белой пасты в виде «спекшихся» 2–5 бусин обнаружены в могиле №1. Аналогичная «пронизка» из 5 бусин длиной 1,3 см найдена в могиле №30.

Керамическая коллекция с могильника Кытманово состоит из 49 археологически целых сосуда. Два изделия относятся к эпохе поздней бронзы, остальные – к андроновской культуре. По форме андроновскую серию керамики можно разбить на две группы. Первая – сосуды баночной формы. Вторая группа керамики – сосуды горшковидной формы. Их особенность – наличие выраженной горловины. В рамках выделенных групп сосуды значительно варьируют по своим пропорциям и основным показателям. Выделенные группы по форме коррелируют с особенностями орнаментации. Для баночных сосудов в целом характерно более простое композиционное построение орнамента, вплоть до полного его отсутствия. Чаще всего сосуды этой группы украшались по тулову 4-7 параллельными горизонтальными зигзагами, которые выполнялись гребенчатым и гладким орудиями. Фиксируются следы от короткого гладкого орнаментира, которые можно трактовать и как ряды вертикальной «елочки», но чаще встречаются отпечатки орудия с длинным гладким лезвием. Между зигзагами и верхним краем венчика сосуд в нескольких случаях украшался ямочными вдавлениями, отпечатками гладкого штампа, каннелюрами.

Большая часть баночных сосудов орнаментирована рядами горизонтальной, вертикальной или диагональной «елочки». Такие орнаментальные мотивы выполнялись гребенчатым и гладким орудием. Отпечатки занимали всю стенку сосуда или его верхние две трети. Придонная часть чаще не орнаментировалась. Отмечены случаи, когда данная зона украшалась гладкой «качалкой», ямочными или гребенчатыми вдавлениями. В орнаментации второй группы керамики – горшковидные сосуды можно выделить подгруппу изделий украшенных орнаментальными мотивами характерных для группы баночных сосудов, описанных выше. Эту керамику можно условно назвать переходной между первой и второй групп. Основная часть горшковидной посуды отличается хорошей профилировкой и «богатой» орнаментальной композицией построения орнамента. Для нее характерно сочетание различных геометрических мотивов – треугольников, меандров, зигзагов, фестонов. Большинство сосудов имеют канелюры, отмечено наличие так называемого «коврового» орнамента. На некоторых сосудах четко фиксируется трехчастная зональность.

Основная часть погребений Кытмановского могильника относится к андроновской культуре. Аргументами в пользу этого утверждения служат, особенности погребального обряда и инвентаря. В.И.Матющенко (1999. С. 88) датирует андроновскую эпоху в Южной Сибири в целом XV-XIII вв. до

н.э. В.И.Молодин (1985. С. 116) определяет время андроновской культуры в рамках XIII-IX вв. до н.э. Ю.Ф.Кирюшин и А.Б.Шамшин относит андроновские древности в предгорном и лесостепном Алтае к XV—XII вв. до н.э. (1992. С. 210). Получение радиоуглеродных дат по андроновским комплексам Верхнего Приобья позволило поставить вопрос об удревнении времени появления андроновского населения на данной территории до ХVI вв. до н.э. (Кирюшин, Тишкин, Грушин, 2000. С. 26). Однако эта позиция требует дополнительных аргументов и большей серии радиоуглеродных дат. В целом могильник Кытманово можно датировать в хронологических рамках существования андроновского населения на территории Верхнего Приобья (третья четверть II тыс. до н.э.).

На памятнике Кытманово кроме комплексов андроновской культуры, выявлено одно захоронение позднего бронзового века – могила №17. Об этом свидетельствует погребальный инвентарь – бронзовые бляшки, обоймы, серьга, а главное керамика. Один из сосудов, обнаруженных в могиле, типично ирменский, другой относиться, по мнению А.В.Матвеева, к раннему, быстровскому этапу ирменской культуры (1993. С. 106). Время сооружение могилы №17 следует отнести к XII-IX вв. до н.э.

С территории могильника происходят несколько предметов, относящихся к эпохе неолита: каменные топоры, нуклеус, отщеп, каменный рыболовный стерженек, фрагменты керамики и раннего железного века (фрагмент керамики).

СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ

Демин М.А., Ситников С.М. Археологические исследования на правом берегу Гилевского водохранилища // Сохранение изучение культурного наследия Алтайского края. - Барнаул, 1998.

Демин М.А., Ситников С.М. Новые материалы андроновской культуры из Целинного района // Полевые исследования в Верхнем Приобье и на Алтае. -Барнаул, 2005.

Кирюшин Ю.Ф., Папин Д.В. Позднякова О.А., Шамшин А.Б. Погребальный обряд древнего населения Кулундинской степи в эпоху бронзы // Аридная зона юга Западной Сибири в эпоху бронзы. - Барнаул, 2004.

Кирюшин Ю.Ф., Тишкин А.А., Грушин С.П. Памятники энеолита, ранней и развитой бронзы на территории Павловского района // Павловский район: Очерки истории и культуры. - Барнаул; Павловск, 2000.

Кирюшин Ю.Ф., Шамшин А.Б. Итоги археологического изучения памятников энеолита и бронзового века лесостепного и степного Алтая // Алтайский сборник. Вып. XV.- Барнаул, 1992.

Матвеев А.В. Ирменская культура в Лесостепном Приобье. - Новосибирск, 1993.

Матющенко В.И. Древняя история Сибири. - Омск, 1999. Молодин В.И. Бараба в эпоху бронзы. - Новосибирск, 1985.