семинар 1 (17 января) / Литература / Сказкин С.Д. - Очерки по истории западно-европейского крестьянства в средние века - 1968

различной мере обеспеченных землей и вследствие этого экономически различно строивших свое хозяйство. Сеньориальный строй нисколько не мешал разыгравшейся под его покровом стихийной борьбе за землю. Правда, некоторые его стороны, например уплата сеньориальной пошлины при продаже земли, затрудняли ее переход в другие руки, но зато сеньориальные платежи, лежавшие на земле, понижали ее рыночную цену и облегчали ее мобилизацию. Распределение земельных угодий между отдельными классами Старого порядка — привилегированными (дворянство и церковь), буржуазией и крестьянством все время претерпевало изменения, и к концу XVIII в. крестьянская собственность (повторяем, условная) обнаружила несомненный рост. Прежний взгляд, согласно которому крестьянству принадлежало не более трети культурной площади, теперь едва ли найдет себе защитников. В связи с этим стоит еще одно явление. Там, где во Франции была крупная земельная собственность, она почти всегда была связана с мелким хозяйством. Сеньоры и крупные землевладельцы вообще обыкновенно не обрабатывали сами своей земли, а сдавали ее в аренду мелкими клочками. Общие экономические условия были мало благоприятны для капиталистического фермерства и интенсивного хозяйства во Франции. Повышенный интерес к агрономической литературе и некоторые попытки интенсификации хозяйства во второй половине XVIII в. привились слабо. Крупное хозяйство имело успех лишь в области трудоэкстенсивных форм, как лесоводство или скотоводство, в области же производства хлеба царило мелкое и среднее и редко крупное, но все же крестьянское хозяйство.

Второй результат мобилизации земельной собственности— расслоение французской деревни — достиг к концу Старого порядка очень больших размеров. Верхний слой крестьянства — наиболее обеспеченные землей «пахари» (laboureurs), их наиболее зажиточная верхушка, были"в сущности деревенской 'буржуазией. Основная масса крестьянства были мелкие «пахари» — половины, трети или четверти упряжки (charrue — земля плуга или упряжки, в среднем около 60 арпанов или 20—30 десятин). В районах развития деревенской промышленности было много совсем малоземельных крестьян. Пашня уже не могла их прокормить, и они принуждены были либо

300

работать поденщиками у зажиточных крестьян, либо уходить на промыслы (manouvriers, journaliers). И, наконец, совершенно несомненно существование сельскохозяйственного пролетариата — обезземелившегося батрачества, либо служившего круглый год у своих же крестьян, либо принужденного уходить в города.

Таков в самых общих чертах был аграрный строй Франции накануне революции. Последняя уничтожила остатки сеньориального режима, бросила на рынок значительное количество конфискованных земель, но направления той эволюции, которая складывалась во французской деревне до нее, революция не изменила.

Обратимся теперь к аграрным порядкам Англии.

До середины XVIII в. Англия была по преимуществу аграрной страной, хотя промышленность и сделала уже значительные шаги вперед. Деревенская Англия, в особенности на юго-востоке, продолжала, по крайней мере численно, доминировать. В деревне сохранились старинные порядки землепользования. Полевая земля находилась в индивидуальном владении отдельных хозяев, крайняя чересполосица приводила к принудительному севообороту, к системе открытых полей и устойчивости старинных систем полеводства, из которых преобладающим было трехполье. Менее удобная земля принадлежала деревенской общине в целом (commons) и использовалась ею сообща.

Права индивидуального владения на пахотное поле, как и повсюду в Западной Европе, оказывались связанными с неравенством в распределении земли между членами деревенской общины. Наряду с крупными и средними привилегированными владельцами (лорды и эсквайры) были зажиточные крестьяне и значительный слой малоземельных крестьян, работавших по найму (коттеры), которые тем не менее имели право пользоваться общинными угодьями деревни. В Англии до промышленного переворота мы всюду встречаем манор, в котором находит свое юридическое выражение социально-экономи- ческий строй английской деревни. Так же как и французская сеньория, манор делится на две части: домен и держания (земля обычного права). Лорд мог распоряжаться доменом по своему усмотрению. Чаще всего он сдавал землю домена в аренду или отдавал ее на особых условиях, близких к разнообразным формам так называ-

301

емых «обычных держаний». Вторая часть манора — держания — находилась в руках крестьян (а иногда и дворян), и по отношению к ней права сеньора были ограничены обычаем. Основной формой держания после личного освобождения крестьян .в XIV и XV вв. был копигольд В XVI в. копигольд — наиболее распространенная форма держания, но он сохранил свое значение вплоть до промышленного переворота и как юридическая форма не был изменен и в XIX в. По своему значению в аграрном строе английской деревни он близок к французской цензиве. Близок к ней он и по своей юридической природе,

Копигольд есть держание «по воле лорда сообразна обычаю манора». Обычай манора мог быть различным; поэтому положение держателей, их права на землю тоже были весьма различными. Копигольд мог быть срочным, пожизненным, на две и на три жизни, и, наконец, наследственным. Но во всех этих случаях права держателя и его обязанности определялись обычаем, установленным «с незапамятных времен», и не могли быть изменены ни держателем, ни лордом. Свое название копигольд получил от юридического обычая, в силу которого имя держателя и условия держания заносились в протоколы манориального суда, а держателю выдавалась копия с него, которая и являлась доказательством прав держания на землю. В целом в XVI и XVIII вв. повинности копигольдера были строго определены и не могли изменяться; чтобы повысить их в пользу лорда, надо было сменить титул держания. По мнению юристов, знатоков манориального права, права копигольдеров в большинстве случаев были прочны и их защита обеспечивалась судами общего .права. Однако, хотя сущность копигольда юристы и усматривали в обычае, установленном с «незапамятных времен», права копигольдеров, как доказал А. Н. Савин, укреплялись лишь постепенно. В XVI в. они были менее прочны, чем в XVIII в., и у лорда были несравненно большие возможности изменить титул держания и превратить землю обычного права в землю общего права, т. е. присоединить копигольдерские держания к своему домену и затем сдать ее на условиях срочной аренды (лизгольд). Во время первого массового нажима на держателей в XVI в. лорды как раз и воспользо-

302

вались юридической непрочностью крестьянских прав владения. H J и в XVII, и XVIII ;вв. стремления лордов были всегда направлены к тому, чтобы уменьшить число держаний на обычном праве, дающих сравнительно небольшой, точно установленный и поэтому с падением цены денег постоянно уменьшающийся доход. «...После де-

можности ее увеличить. Они должны были мечтать о превращении фригольда и копигольда в лизгольд... с подвижной рентой»2 ,—пишет А. Н. Савиін. ,В документах маноров XVII в. мы часто встречаем против указания о величине полученной сеньориальной ренты, следуемой с копигольда, указание на размеры возможного дохода в случае, если участок будет сдан на условиях обыкновенной аренды. Последние цифры выше первых иногда в полтора десятка раз. Однако лорд лишь в редких случаях и с большим трудом мог превратріть копигольд в лизгольд. Его сетования оказывались напрасными. Неподвижность обычных рент и устойчивость условий копигольда не ослабляется, а наоборот, увеличивается к XVIII в.

Мы уже сказали, что условия обычного держания — копигольда — весьма различны. Были такие его привилегированные формы, которые мало чем отличались от свободного держания, так называемого фригольда, но 'были формы копигольда (на срок), которые были очень тяжелы для держателя. Но и в этом случае копигольдер все же не был арендатором. Понижение реальной ценности денег, невозможность для лорда изменить условия держания, заставляли лордов добиваться обходным путем повышения своих доходов. В некоторых случаях лорды имели право определять высоту единовременных платежей, связанных с обычным держанием, например, плату за допуск к держанию, наследственные пошлины или плату при перемене владельца. Впрочем и эти последние платежи в XVIII в. могли быть определяемы судами общего права, которые становились на ту точку зрения, что платы эти не должны превышать «разумных» размеров. Произвол лордов находил, таким образом, известные границы.

2 А. М. С а в и н . История двух маноров. Ж М Н П , 1916, апрель, стр. 211—212.

303

И фригольд, несмотря на то, что он являлся свободным держанием, и тем более копигольд не укладываются в рамки правовых представлений буржуазного права. Фригольдер платит лорду манора ренту, весьма, впрочем, незначительную. Фригольдер держит землю «не по воле лорда». Привилегированный копигольдер тоже держит землю не по воле лорда, хотя и по обычаю манора. Но даже и обыкновенный копигольдер, который держит землю и «по обычаю манора», и «по воле лорда» никоим образом не является просто арендатором. Во-первых, он держит землю часто наследственно, во-вторых, даже и в тех случаях, когда он не является наследственным держателем, лорд при перемене владельца вовсе не имеет права изменять условия держания. А эти условия, как мы видели, весьма далеки от условий капиталистической аренды. В английских держаниях XVI—XVIII вв. мы встречаем, таким образом, типичные черты сеньориального строя, знакомого нам на примере Франции. Более того, как во Франции, так и в Англии мо^цЬ отметить укрепление прав держателей, выразившееся втом, что условия держания, закрепленные обычаем, находят себе защиту в судах общего права. Одно любопытное явление, может быть, объяснит нам причину этого укрепления. Обычное представление, согласно которому деревенский мир в Англии делился строго на две части: на привилегированного владельца манора — лорда, с одной стороны, и крестьян-держателей земли обычного права, или арендаторов домениальной земли — с другой, не совсем соответствует действительности. Как показали исследования А. Н. Савина, в XVII в. среди обычных держателей много дворян. «В круг фригольдеров и копигольдеров,— говорит он, — проникают люди, которые не умеют и не хотят пахать, белоручки, которые живут не на свои труды, а на свои доходы, люди, которые нередко тде-нибудь поблизости являются уже не держателями, а лордами манора»3. Вполне понятно, что они заинтересованы в укреплении своих прав. «Земельный магнат наших дней может быть правопреемником очень скромных копигольдеров» 4.

Укрепление прав на землю обычных держателей к XVIII столетию нисколько не мешало тому, что под

304

внешней оболочкой манориального строя и под покровом обычных форм держания протекали процессы, которые в конечном счете привели к исчезновению крестьянства в Англии. Развитие промышленности и образование внут-

ее архаической системы полеводства. Оно совершилось под видом землеустройства, должного покончить с трехпольем, чересполосицей, принудительным севооборотом, а в действительности упразднившего и самого английского мужика. Речь идет об «огораживаниях». Особенность аграрного развития Англии заключалась в том, что земледелие очень рано начинает служить сырьевой базой сначала чужой, а вскоре и своей собственной промышленности. Уже в XIV и XV вв. производство шерсти достигло больших размеров. В это время шерсть вывозится во Фландрию, один из крупнейших центров текстильной промышленности средневековья. С середины XV в. начинается усиленный рост цен на шерсть, овцеводство становится особенно прибыльной отраслью хозяйства, и с этого времени начинается натиск английских лордов на держателей.

Распространение овцеводства повело к последствиям, которые отчасти напоминают последствия, связанные с появлением крупных земледельческих хозяйств в Восточной Европе в XVI в. Объектом сеньориальных домогательств сделалась прежде всего земля. Но на востоке Европы, где это явление стояло в связи с развитием хлебного вывоза, кроме земли нужны были еще и рабочие руки в большом количестве. Овцеводство, как одна из наиболее экстенсивных систем хозяйства, требует минимального количества рабочих рук, и поэтому главное внимание лордов сосредоточилось на приобретении земли. На востоке Европы рыцарь расширял свою запашку за счет крестьянской земли, и здесь мы встречаемся с явлением, которое получило технический термин «снос крестьянских дворов», т. е. уничтожение самостоятельного крестьянского надела и присоединение его к барскому хозяйству (Bauernlegen). В Англии такими же последствиями сопровождались «огораживания».

Чтобы понять, что скрывалось под этими терминами, следует вспомнить, что Англия была типичной страной сеньориального строя, каким он был в Европе в позднее

средневековье; та же сравнительно небольшая и продолжающаяся уменьшаться собственная запашка сеньоралорда, те же трехполье, чересполосица, принудительный севооборот и система открытых полей, одинаково обязательные и для держателей — крестьян и для лорда. «Огораживание», т. е. обнесение изгородью отдельных владений и прекращение выпаса общинного стада на полях после снятия урожая, было результатом предварительного размежевания, сведения многочисленных полос к одному месту, благодаря чему прекращался принудительный севооборот, и каждый хозяин мог впредь эксплуатировать свою землю, исходя лишь из собственных хозяйственных расчетов. При размежевании обычно происходил дележ общинных угодий. Огораживание обозначало, таким образом, полную ликвидацию старинной системы землепользования и полеводства. С уничтожением общинных лугов и выпасов мелкие хозяева часто уже не были в состоянии держать даже корову. Многие из них предпочитали продавать свои участки и уходить в город на заработки. У лорда, который в результате огораживаний получал округленный участок и не прочь был запустить землю под пастбище для овец, являлся лишний стимул к увеличению своего участка за счет своих соседей-

чем позже, так как копигольд в XVI в. был юридически менее обеспеченным держанием, чем в XVIII в. История огораживаний в XVII в. нам почти неизвестна. В XVIII в. в первой половине его, в связи с быстрым ростом английской промышленности начинается новый напор лордов, и во второй половине XVIII в. количество огораживаний, для осуществления которых в это время требовалось постановление парламента, достигает максимума. Всего за XVIII в. было издано 1700 биллей об огораживании; но в то время как на первые десятилетия XVIII в. падает не более одного билля в год, во второй половине

раживанием, принявшим массовый характер, и связано исчезновение английского крестьянства. Начиная со второй половины XVIII в., оно массами продает свои участки и уходит в город, пополняя собой кадры пролетариата, тогда как в деревне на их месте появляются

306

крупные землевладельцы, сдающие землю в аренду предпринимателям — фермерам, ведущим свое хозяйство в расчете на рынок и эксплуатирующим наемный труд. Разумеется, крестьянство в Англии исчезло не сразу и окончательно не исчезло и до нынешнего времени, по можно утверждать, что оно исчезло как определенный общественный класс уже к концу XVIII в. и с этого времени перестает играть роль в социальном строе и политической жизни Англии.

Если лорды в Англии оказались достаточно сильными как класс, чтобы направить аграрную эволюцию страны в своих интересах, то спрашивается, почему же мы не встречаемся в Англии с развитием новоевропейского крепостного права по примеру Восточной Европы? Мы уже видели, что в XVI в., а также в значительной мере и в XVIII в., лорды захватывают землю с целью развития овцеводства, экстенсивной системы хозяйства. Им нужна была земля, а не рабочие руки. Но не это обстоятельство было главной причиной сохранения личной свободы трудовым населением Англии. Англия в XVI в. является одной из наиболее передовых стран Западной Европы. Развитие городов, торговли и промышленности в ней совершалось быстрее, чем где-либо на континенте. С конца XVIII в. оно идет темпом, неизвестным до тех пор в Европе, и в первой половине XIX в. Англия превращается в промышленный центр мира. Следовательно, в Англии не только сохранились, но и все время продолжали развиваться все те элементы хозяйства, которые в свое время во второй период средневековья способствовали исчезновению крепостничества в Западной Европе. Поскольку в хозяйстве страны веду-- Щая роль принадлежала промышленности, нуждающейся и в свободных рабочих руках, в свободе передвижения, с одной стороны, и в высокой производительности труда — с другой, восторжествовала та система труда, которая покоится на продаже рабочей силы и знаменует собой юридическую свободу трудового населения, связанную с экономической зависимостью его от собственников капитала.

Два описанных примера сеньориального строя, английский и французский, позволяют нам лишь в общих чертах коснуться Юго-Западной Германии, где мы встречаем порядки, поразительно совпадающие с сеньо-

риальным строем в его французском варианте. Типичными для Юго-Занадной Германии являются, например, аграрные порядки Бадена или Вюртемберга.

Так же, как во Франции, они очень давнего происхождения. В существенных чертах они сложились задолго до Крестьянской войны 1525 г. Развитие южногерманских городов в XIV—XVI вв. и появление в связи с этим внутреннего рынка способствовали проникновению в де-

условия для просачивания в деревню капиталов, орга-

стороны своих сеньоров. Последние захватывают общинные угодья или стараются превратить свои права господства (Grundherrschaft) в собственность, а своих дер- жателей-крестьян в арендаторов или по крайней мере краткосрочных держателей на сеньориальном праве, с возможностью для сеньора повышать платежи при возобновлении договора. Быть может, именно в этих процессах следует искать основные причины Великой крестьянской войны. Крестьянство было довольно сильно экономически, его зажиточные слои уже были связаны с рынком и давление со стороны сеньоров встречало его упорное сопротивление. Хотя восстание было подавлено,

венного длительного ухудпроизошло. Упадок Юго-

. . А і половины XVI в. затормозил все процессы, развивавшиеся в сфере аграрных отношений, и наложил на аграрный строй тот отпечаток неизменности, который позволил многим исследователям говорить об окостенении сеньориального строя на югозападе Германии. Но такая характеристика верна лишь отчасти. Известные изменения в аграрном строе происходили, и происходили скорее в сторону, благоприятную для крестьянства, чем наоборот; но все же устойчивость аграрного строя здесь действительно такова, что период после Крестьянской войны 1525 г. вплоть до ликвидации сеньориального строя может рассматриваться как одно целое. Юго-Западная Германия издавна являлась страной мелкого и среднего крестьянского хозяйства. Основ-

308

ная масса крестьянства — чиншевики; они уплачивают довольно незначительный взнос своему сеньору, которым очень часто является мелкий территориальный государь (маркграф, князь, герцог). Как и французские чиншевики, крестьяне —> феодальные держатели своей земли; они являются держателями сеньории, которая строится по типу французской. Земля сеньории делится на две части: домен, которым сеньор распоряжается как собственностью, и земля держаний, которой владеют крестьяне на различных старинных правах. Что касается домена, то он в это время почти всегда сдается в аренду; собственная запашка сеньоров или отсутствует вовсе или незначительна. В Вюртемберге, например, большинство доменов не превышает 40—50 десятин, включая сюда замок, сады, поля и луга. Иногда домениальная земля увеличивается за счет запашки нови, расчистки леса и осушения болот. Но даже в XVIII в. эти увеличения барской земли незначительны. Никаких признаков появления крупных поместий, наподобие заэльбских, здесь нет. Интересно отметить, что после Тридцатилетней войны, подвергшей Южную Германию колоссальным опустошениям, значительное количество крестьянских дворов превратилось в пустующие. Т. Кнапп в качестве примера приводит сеньорию Гаунштейн, в которой из 9 крестьянских держаний опустели 7 Но сеньор и не подумал о том, чтобы присоединить их к своему домену, наоборот, он постарался восстановить держания, т. е. посадить на них новых хозяев, выписывая для этого крестьян из Зальцбурга, Каринтии и Штирии. Таким образом, здесь, как и во Франции, основным доходом сеньоров являлась главным образом сеньориальная рента и другие сеньориальные поборы, а не доходы от собственного хозяйства сеньории.

Посмотрим теперь, каково положение крестьян и в чем заключаются их платежи и повинности, составляющие доход сеньории.

Сеньор, как претендент на крестьянские платежи и повинности, выступает, так сказать, в трех лицах: как поземельный сеньор (Grundherr), собственник некоторых вещных прав на землю, находящуюся во владении Другого лица; как судебный сеньор (Gerichtsherr), пользующийся правом суда и связанным с ним правом собирать судебные и нотариальные пошлины;^, наконец, как

309