Догматическое учение

Армянская Церковь признает первые три Вселенских собора вместе с установленными на них догматами. Символ веры у нее Никео-Цареградский с небольшими видоизменениями, Афанасиевский символ, и Символ, читаемый во время хиротонии (XIV в.). Последний носит еще название "Исповедание Православной веры" и составлен на основе Никео-Цареградского символа, Апостольского и Символа веры святителя Афанасия. Он читается во время хиротонии. Помимо Символов веры имеются так называемые исповедания, которые также выражают догматическую позицию Армянской Церкви. Это - исповедание святителя Григория (951), изложение веры католикоса Нерсе-са IV, посланное императору Мануилу I Комнину, три исповедания католикоса Нерсеса V, исповедание Нерсеса Дамбрасского, прочитаное на соборе в Тарсе (1196).

Христология Армянской Церкви содержится в ее "Исповедании" в следующих словах: "Веруем, что Бог Слово, Одно из Лиц Святой Троицы, родившийся от Отца прежде век, во времени сошел в Деву Марию Богородицу, воспринял Ее природу и соединил со Своим Божеством. Пребыв девять месяцев во чреве непорочной Девы, совершенный Бог стал совершенным человеком с духом, душой и плотью, одним Лицом и одной соединенной природой. Бог стал человеком, не претерпев изменения или преложения. Он был зачат бессеменно и родился непорочно. Как безначально Его Божество, так бесконечно Его человечество, ибо Иисус Христос Тот же ныне и присно и во веки веков. Веруем, что Господь Иисус Христос ходил по земле, в возрасте тридцати лет принял крещение, и Отец свидетельствовал свыше, глаголя: «Сей есть Сын Мой возлюбленный». И Дух Святый в виде голубя сошел на Него. Он был искушаем сатаной, но победил его. Он проповедовал спасение людей, страдал телесно, испытывал усталость, голод и жажду. Потом Он по Своей воле пострадал, был распят, умер телесно и остался живым в Своем Божестве. Его тело, соединенное с Божеством, было положено во гроб. Душой с нераздельным Божеством Он сошел во ад". В христологии армяне основной акцент делают на единстве двух природ, Божественной и человеческой, опасаясь двуипостасного понимания союза во Христе. Отец Армянской Церкви святитель Иоанн Мандакуни (V век) выступая против двойственности в вопросе соединения двух природ, говорит, что "Слово восприняло плоть и сделалось человеком, соединив тем самым с Собой нашу низменную плоть, всю душу и тело, так что плоть действительно стана плотью Бога Слова. Поэтому и сказано о Невидимом, что Он видим, и о Непостижимом — что Он пострадал, был распят, погребен и в третий день воскрес, ибо Он страдал и вместе с тем был бесстрастным, был смертным и бессмертным. Иначе, как мог Господь Славы быть распятым? Чтобы показать, что Он — Человек и Бог, требуется выражение «воплотившийся Бог»". Однако в период христологических споров армяне приняли монофизитство таким, каким оно было после акакиев-кого раскола (484—519), то есть в теопасхитском виде. И на Двинском соборе (525) они приняли теопасхитство Севира Антиохийского при содействии императора Анастасия (491—518), который одобрил выражение Петра Гнафевса "распныйся за ны" в Трисвятой песни. Эту вставку католикос Нерсес IV относит к человеческой природе Христа, однако принять Халкидонский собор .армяне не соглашаются, подозревая в нем скрытое несторианство. В переписке с Константинопольским Патриархом Фотием вардапет Исаак на предложение первого принять Халкидонский собор отвечает: "Наши отцы отвергали Халкидонский собор и учили о Христе как Едином из двух природ, соединенных без смешения или разделения. Халкидониты делили Его на две природы, две воли и два действия, следуя тем самым ложному учению Нестория. Однако они изображали Его также и Единым, дабы привлечь на свою сторону простодушных, говоря, будто далеки от несторианской ереси". Однако Исаак находит абсурдным единство личности без единства природы, находя в этом скрытое несторианство. В подтверждение он приводит аналогию с человеком, который состоит из души и тела, однако представляет одно существо, к которому обращаются как к единому и целостному организму. В переписке с митрополитом Метиленским Феодором армянский богослов Самуил от имени католикоса Хачика (X в.) сравнивал союз двух природ со светом лампы, который соединяется с солнечным светом и не может отделиться от него. Другими словами, человеческая сущность соединена с божественной нераздельно и не действует обособленно по своей собственной воле, ибо Сильнейший превосходит слабейшего соединением его с Собой и обожением.

Для армянских богословов термин природа, понимаемый в абстрактном смысле, то есть в смысле обозначения свойств, принадлежащих Божеству и человечеству во Христе, был более понятным и приемлемым, чем томос Льва Великого о двух природах. Отсюда вытекало непринятие Халкидонского собора. Для нас основой христологии всегда была фраза "И Слово стало плотью", где, так сказать, субъектом всегда был Бог Слово, а человеческая Природа не пребывала сама по себе во Христе, а была воспринята Богом и стала Его собственной.

Величайший богослов и католикос Армянской Церкви Нерсес IV в своем диалоге с Феорианом (XII в.) подчеркивал неразрывность и неслиянность этого союза: "Те, которые говорят, что страдал один, а другой не страдал, впадают в ошибку, так как не было никого иного, кроме Слова, Которое страдало и претерпело смерть во плоти, ибо То же самое Слово, будучи бесстрастным и бесплотным, согласилось подвергнуться страстям, чтобы спасти человечество Своими страстями". "Мы согласны с теми, кто исповедует две природы не разделенными, как Несторий, и не слиянными, как учат еретики Евтихий и Аполлинарий, но соединенными неслитно и нераздельно <...> Мы не думаем о человеке как о душе и теле, но как о соединении обоих понятий. Так и о природе Христа говорят, что она одна, не слиянная, но две природы неразрывно соединены одна с другой <...> Однако, по писаниям Отцов, после соединения двойственность в смысле разделенности исчезает. Следовательно, когда говорят об Одной природе как о неразрывном и нераздельном соединении, а не о смешении, и когда говорят о двух природах как о неслиянных, неразрывных и нераздельных, то те и другие остаются в рамках Православия". Епископ Гарегин Саркисян, говоря о способе соединения двух природ во Христе, заключает: "Когда мы говорит об одном, мы всегда говорим о соединенном одном, а не о числительном один".

Таким образом, христология Армянской Церкви из-за отсутствия подходящей терминологии для выражения понятия союза двух природ остается умеренно монофизитской.

Учение об исхождении Святого Духа является православным, несмотря на то, что латиняне утверждают, будто до XIII века Армянская Церковь держалась учения о филиокве.

Армянский катехизис ясно излагает учение Церкви о семи таинствах. Крещение совершается через троекратное погружение, затем, как и у православных, совершается миропомазание. Божественная Евхаристия совершается на пресном хлебе и вине без воды. Созванный католикосом Иоанном III (717—729) собор в Моназкерте (719 или 726) своим 8-м правилом осудил применение квасного хлеба. Соборы в Сисе (1307) и Адане (1313) постановили смешивать вино с водою за литургией, однако Сисский собор 1359 г. под председательством католикоса Месропа снова запретил применение воды. Причащение совершается под обоими видами. Таинство священства совершается через возложение на хиротонисуемого руки епископа и призывание Святого Духа. Безбрачие епископата было введено в XIII веке. Брак после хиротонии разрешается только диаконам. Таинство исповеди совершается, как у православных. Брак считается нерасторжимым, кроме случая нарушения супружеской верности, причем право разводить имеет только католикос. Армянская Церковь не принимает учения об очистительном огне и отвергает индульгенции, но молится, как и Православная Церковь, за умерших.