Пантин. Циклы и ритмы истории

[248]

ет постепенному формированию нового способа производства и новой социально-политической организации; но возникший более эффективный и более адекватный существующим условиям способ производства наталкивается на различные препятствия и перегородки, связанные с чрезмерной политической и социальной дифференциацией. В этой ситуации снова начинают преобладать факторы, способствующие интеграции, что приводит к формированию новых мировых империй, интеграционных образований или "универсальных государств". Так формируется глобальный цикл дифференциации — интеграции, связанный с возникновением и развитием определенного способа производства и соответствующих форм социально-политической организации.

Изложенная схема позволяет понять причины и механизмы глобальных исторических сдвигов. Так, из нее следует, что в ходе рассмотренной выше волны дифференциации античного цикла ("осевого времени" Ясперса) происходило становление античного способа производства, который во многих отношениях отличался от "азиатского" способа производства, доминировавшего в предыдущие эпохи. Вместе с возникновением и развитием античного способа производства эволюционировала и полисная форма социальной и политической организации, которая завершилась образованием античных империй. Всем этим формам соответствовал и особый тип античной культуры, для которой было характерно органичное соединение образного, мифологического и рационального мышления, целостность восприятия мира. Нужно заметить, что этот тип культуры был характерен не только для Древней Греции и эллинистических государств, но и для Персии, Древнего Китая и Древней Индии; но если в Европе с падением античности этот тип культуры исчез, то в Китае и в Индии он существовал еще долгое время. Как только античный способ производства и связанные с ним формы социально-политической организации окрепли и стали вытеснять азиатский способ вместе с присущими ему формами социально-политической организации, начался переход от волны дифференциации, которая уже выполнила свою задачу, к эпохе интеграции.

[249]

В эпоху волны интеграции благодаря эллинистическим государствам, Римской державе, империи Хань и империи Маурьев античный способ производства и связанные с ним формы социально—политической организации получили широкое, универсальное для того времени распространение. Однако Римская империя и империя Хань постепенно подавили основные очаги и центры развития торгово-денежного богатства, причем благодаря политической унификации и нивелировке было уничтожено разнообразие форм и укладов, необходимое для дальнейшей

эволюции античного мира. Рабство из ускорителя общественного развития стало тормозом, возник глубочайший социально-экономический и духовный кризис, который привел к падению великих античных империй, разрушенных не только извне, но и изнутри.

С началом нового глобального средневекового цикла понадобилась выработка нового способа производства, новых форм социальной и политической организации, нового мировоззрения и культуры. Крушение Западной Римской империи и всего античного мира в ходе волны дифференциации во многом произошло революционным путем, за счет прихода новых "варварских" народов. Однако эти народы унаследовали от античности философию и религию (христианскую в Западной Европе и Византии, конфуцианскую в Китае, буддистскую в Юго-Восточной Азии), а также многие элементы античной государственности, права и социальной организации; в то же время все эти элементы оказались включенными в новое целое. Наиболее радикальный культурный и политический переворот произошел в VII в. в Аравии, где был создан ислам, ставший идеологической основой для образования мировой империи — Арабского халифата. Благодаря вытеснению рабства трудом общинных крестьян, перемещения центра тяжести экономической жизни из городов в деревни, развитию отношений личной зависимости постепенно произошло формирован” феодально-крепостнического (государственно-крепостнического на Востоке и в России) способа производства, а также сословие социально-политической организации. Возникли новая средневековая культура, в центре которой находились религиозные догмы и церковные обряды и схоластическидогматическое, но при этом

[250]

также во многом целостное, не разрывающее действительность на отдельные части и области знания восприятие мира. Это было характерно и для средневековой Европы, и для средневекового исламского мира, и для средневекового Китая, и для средневековой Индии. Многие исследователи считают, что распространение феодально-крепостнического (государственнокрепостнического) способа производства было ограничено Западной Европой; однако, если под феодализмом и государственным крепостничеством понимать не только феодальное право, но и отношения личной зависимости, преобладание натурального производства и натуральных повинностей, то нельзя отрицать наличия его элементов и в Киевской Руси, и в средневековых Китае и Индии. Вместе с тем столь же трудно отрицать сохранение и даже усиление в Средние века на Востоке элементов азиатского способа производства и его политического выражения

— восточного деспотизма. Это не удивительно, поскольку ликвидация античного способа производства способствовала возрождению элементов

более архаичной азиатской формы собственности и связанных с ней политических институтов.

Возникший способ производства и связанные с ним формы социальнополитической организации развивались и распространялись в ходе более длительной, чем обычно (около 6 веков вместо 5 веков), волны интеграции, в рамках средневековых теократических империй. При этом средневековые империи были не просто политической формой или "надстройкой", они во многом контролировали экономическую жизнь — в частности, торговые пути, освоение новых земель, взаимодействие крестьянских общин. Арабский халифат, Византия, Священная Римская империя, Танская и Сунская империя в Китае, Делийский султанат, Монгольская империя способствовали постепенному развитию феодально-крепостнического способа производства и медленной трансформации торгово-денежного богатства в капитал. Однако рост городов в Византии, Италии, СевероЗападной Европе постепенно подрывал могущество средневековых империй, а радикальное перемещение торговых путей в XV-XVI вв. ускорило их крах. В свою очередь, эти сдвиги способствовали децентрализации эко-

[251]

номической жизни, ускоренному формированию капитала и мирового рынка.

В ходе начавшейся в XIV веке волны дифференциации началось формирование нового капиталистического способа производства и новой социально-политической организации: прежние сословия постепенно уступали место классам, а теократические империи — национальным государствам. Однако на периферии и полупериферии мирового рынка развитие капиталистического способа производства принесло реанимацию рабства и крепостничества; в связи с этим там долгое время сохранялись пережитки других, докапиталистических способов производства, долгое время существовали полутрадиционные империи — Османская, Российская, Китайская. Более того, даже современные государства, принадлежащие к "центральному ядру" капиталистического мирового рынка (Великобритания, Франция, Германия, Австро-Венгрия), долгое время не только по форме, но и по содержанию оставались , империями. Только во второй половине XX века, в эпоху поздней волны интеграции произошла окончательная ликвидация прежних империй, и это создало условия для развития глобализации нового типа, предполагающей "прозрачность границ", развитие транснациональных корпораций, быстрое перебрасывание производства и капитала из одного региона в другой, наконец, формирование глобальных товарных, финансовых, информационных потоков, глобальных производственных цепочек и воспроизводственных ядер.

Воздействие этого цикла на культуру весьма не однозначно: культурный взлет эпохи Возрождения и Просвещения сменился доминированием атеистической рационалистической культуры, при котором баланс между рациональным и образно-мифологическим началами культуры оказался серьезно нарушенным. В результате вместе с усилением глобализации на рубеже XX-XXI веков наблюдается унификация, упрощение и деградация культуры как духовной деятельности. Вместе с тем в начале XXI века уже появляются некоторые признаки возможного зарождения нового способа производства, новых форм социальной и политической организации, которые обозначаются пока что весьма неопре

[252]

деленными терминами "постиндустриальное общество", "информационное общество", "индивидуализированное общество" и т.п. Становление и развитие этого нового способа производства, если оно произойдет, потребует новой культурной и социально-политической дифференциации; в связи с этим возможно изменение условий для развития культуры, ее выход из тупика коммерциализации, омассовления и тиражирования весьма сомнительных, разрушающих высшие способности и высшие потребности человека образцов.

5.4. Взаимосвязь циклов дифференциации — интеграции с другими циклами и волнами исторического развития. Длинные и короткие волны глобализации

В главе 3 и главе 4 уже упоминалось о наличии внутри "сверхдлинных" волн дифференциации и интеграции более коротких волн глобализации. Здесь же мы рассмотрим более подробно взаимосвязи, которые существуют между циклами дифференциации — интеграции и другими, более короткими циклами исторического развития. Наиболее известными являются экономические циклы Жюглара (продолжительность 7-11 лет), циклы Кондратьева (продолжительность 50-60 лет), вековые тренды ("логистические" циклы) (продолжительность 150-350 лет), а также огромные исторические циклы развития цивилизаций, выделенные О. Шпенглером.

Начнем с самых больших по продолжительности вековых трендов ("логистических циклов") и циклов О. Шпенглера. Ф Бродель на основании работ Дж. Кречмана, Г. Эмбера и Р. Камерона, анализировавших длительные тенденции изменения экономической конъюнктуры, выделяет следующие вековые тренды. Первый тренд (цикл) 1250—(1350)— 1510, состоит из периода 1250-1350, представляющего собой общую тенденцию экономического подъема, а период 1350-1510 соответствует общей тенденции спада. Второй тренд (цикл) 1510 — (1650) — 1740 состоит из

периода 1510 — 1650 с общей тенденцией подъема и периода 1650 — 1740 с общей тенденцией спада. Третий тренд (цикл) 1740 — (1817) — 1896 состоит

[253]

из периода 1740 — 1817 с общей тенденцией подъема и периода 1817 — 1896 с общей тенденцией спада. Наконец, четвертый тренд (цикл) 1896 — (1974)

— ... состоит из периода 1896 — 1974 с общей тенденцией подъема и периода после 1974 г. с общей тенденцией спада [Бродель, 1992, с. 73].

Нетрудно заметить, что два первых тренда, взятые вместе, составляют волну дифференциации рассмотренного в главе 4 третьего цикла дифференциации

— интеграции Нового времени, а третий и четвертый тренды в целом приходятся на волну интеграции этого цикла. Более важным является, однако, то обстоятельство, что четвертый тренд, если исходить из примерно одинаковой продолжительности общей тенденции подъема и общей тенденции спада в каждом тренде скорее всего должен завершиться где-то во второй половине XXI в., а вместе с ним (если исходить из того, что два тренда примерно соответствуют одной волне цикла дифференциации — интеграции), возможно, завершится и волна интеграции третьего цикла. Разумеется, это всего лишь предположение, но, как мы увидим чуть ниже, оно согласуется с выводами, вытекающими из анализа некоторых других тенденций.

При сопоставлении рассматриваемых циклов дифференциации — интеграции с "одновременными" эпохами духовной жизни О. Шпенглера ("весна", "лето", "осень", "зима") и "одновременными" политическими эпохами, описывающими развитие ряда культур [Шпенглер, 1993, с. 189200], также получаются некоторые весьма любопытные выводы. По Шпенглеру, переход античной культуры к последней эпохе духовной жизни

— "зиме" произошел около 320 г. до н.э., что соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в первом (античном) цикле глобализации. Переход арабской культуры к "зиме", по Шпенглеру, произошел около 800 г. н.э., что также довольно близко к началу волны интеграции второго (средневекового) цикла глобализации. Наконец, переход западной культуры к "зиме" произошел по Шпенглеру, около 1800 г., что точно совпадает с переходом от волны дифференциации к волне интеграции третьего цикла глобализации (Новое время). Возможно, такое совпадение является случайным, но скорее всего за этим кое-что кроется. Каждая из рассмот

[254]

ренных культур была для своего периода истории (и, соответственно, для своего цикла дифференциации — интеграции) во многих отношениях ведущей, поэтому переход ее в фазу духовного упадка вполне может

коррелировать с переходом к фазе интеграции, которая в целом менее плодотворна для развития высокой, духовной культуры, чем предшествующая ей фаза дифференциации.

При сопоставлении "одновременных" политических эпох развития античной и западной цивилизации с циклами дифференциации — интеграции вырисовывается такая же любопытная картина. Напомним, что Шпенглер рассматривал цивилизацию как "омертвевшую" культуру, поэтому переход культуры в фазу цивилизации был для него признаком умирания и "затвердевания" культуры. По Шпенглеру, переход к первой стадии цивилизации ("Господство денег") у античной культуры произошел около 300 г. до н.э., что точно соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в первом античном цикле. У западной культуры подобный переход к цивилизации и ее первой стадии"Господство денег", согласно Шпенглеру, произошел около 1800 г., что опять-таки точно соответствует переходу от волны дифференциации к волне интеграции в третьем цикле Нового времени. Действительно, как уже отмечалось выше, переход к волне интеграции всегда сопровождается торжеством материальных ценностей, товарно-денежных отношений, властью богатства и капитала. Тем не менее, такое совпадение переходов, выделенных Шпенглером, и переходов в рамках рассматриваемых циклов глобализации, выведенных на основании принципиально иных соображений, кажется удивительным.

Что касается циклов Жюглара и "классических" кондратьевских циклов, то они описывают экономическое и социальное развитие, начиная с конца XVIII

— начала XIX в., т.е. приходятся на волну интеграции третьего глобального цикла дифференциации — интеграции. Это не значит, что в более ранние периоды эти или подобные им циклы не cуществовали, — на эту тему существует большая литература (см., например: [Zschocke, 1985; Полетаев, Савельева, 1993, с. Ill-131]; однако в своем явном, "классическом" виде они наблюдаются именно с начала последней, еще не

[255]

завершившейся волны интеграции и определенным образом взаимодействуют с ней. Напомним в этой связи, что принято выделять следующие кондратьевские циклы: I кондратьевский цикл — повышательная волна с конца 1780-х гг до 1810 — 1817 гг. и понижательная волна с 1810— 1817 гг. до конца 1840-х гг.; II кондратьевский цикл — повышательная волна с конца 1840-х гг. до начала 1870-х гг. и понижательная волна с начала 1870- х гг. до середины 1890-х гг.; III кондратьевский цикл — повышательная волна с середины 1890-х гг. до 1914 — 1921 гг. и понижательная волна с 1914

— 1921 гг. до середины 1940—х гг.; IV кондратьевский цикл — повышательная волна с середины 1940-х гг. до конца 1960-х — начала 1970-х гг. Если сопоставить эти кондратьевские циклы с более короткими волнами

относительного усиления и ослабления интеграции (глобализации), рассмотренными в главе 4 в п.4.1. (волны усиления глобализации: 1750 — 1810-е гг., 1870 — 1914 гг. и 1970 — 2000-е гг.), то окажется, что каждая из этих волн усиления глобализации включает понижательную волну предыдущего кондратьевского цикла и повышательную волну последующего кондратьевского цикла, т.е начинается в середине одного кондратьевского цикла и заканчивается в середине следующего за ним цикла. Иными словами, "повышательная" волна глобализации сама образует кондратьевский цикл, состоящий из понижательной и повышательной волны. Точно так же каждая волна относительного ослабления глобализации (1810 — 1870 гг., 1914 — 1970 гг.), состоит из понижательной волны предшествующего кондратьевского цикла и повышательной волны последующего кондратьевского цикла.

Еще более интересным является сопоставление "сверхдлинных" волн дифференциации и интеграции, более коротких волн глобализации, о которых идет речь, и циклов эволюции международного рынка (циклов эволюции международной экономической и политической системы), выведенных путем распространения на более ранние эпохи закономерностей, наблюдаемых для пар кондратьевских циклов эпохи индустриального общества [Пантин, 1996; Пантин, 1997]. Напомним, что циклы эволюции международного рынка состоят из четырех фаз: фазы

[256]

структурного кризиса (СК), фазы технологического переворота (ТП), фазы великих потрясений (ВП) и фазы революции международного рынка (РМР). Для последних трех циклов эволюции международного рынка эпохи индустриального общества была предложена следующая датировка [Пантин, 1996, с. 68]:

I цикл: 1753—1789 (СК), 1789—1813 (ТП), 1813—1849 (ВП), 1849—1873 (РМР).

II цикл: 1873—1897 (СК), 1897—1921 (ТП), 1921—1945 (ВП), 1945—1969 (РМР).

III цикл: 1969—1981 (СК), 1981—2005 (ТП), 2005—2017(ВП), 2017—2041 (РМР).

Если снова сопоставить эти циклы с волнами относительного усиления и ослабления глобализации (интеграции), о которых шла речь в главе 4 в п.4.1, то окажется, что волны усиления глобализации полностью включают в себя фазы структурного кризиса (СК) и технологического переворота (ТП), а волны ослабления глобализации — фазы великих потрясений (ВП) и революции международного рынка (РМР). В этом заключен немалый смысл,

который указывает на механизм эволюции международной экономической и политической системы. Фазы структурного кризиса и технологического переворота — это фазы развития, для которых характерно сравнительно постепенное, эволюционное изменение мирового экономического и политического порядка, сформировавшегося в предшествующий период. Соответственно, при стабильном мировом порядке глобализация относительно усиливается. Фазы же великих потрясений и революции международного рынка — это фазы радикального изменения мирового экономического и политического порядка в результате очередной геоэкономической и геополитической революции. Соответственно, при радикальном, революционном изменении мирового порядка глобализация относительно ослабевает. Однако это именно относительные колебания глобализации при общей тенденции ее развития и усиления в рассматриваемую эпоху интеграции.

Напомним также, что циклы эволюции международного рынка делятся на три триады (всего 9 циклов, по три цикла в каждой триаде) [Пaнтин, 1996, с. 73]. Эти циклы, описывающие циклически-волнообразную эволюцию международной экономической

[257]

(международный рынок) и международной политической системы с начала VI в. н.э. по середину XXI в., коррелируют с перемещениями центра экономической и политической силы, развитием социальных и технологических укладов, изменениями государственно-политического устройства, крупными экономическими и политическими потрясениями, геополитическими и геоэкономическими революциями и др. [Пантин, 1996]. Благодаря постепенному закономерному сокращению продолжительности циклов эволюции международного рынка каждая последующая триада этих циклов оказывается короче предыдущей. Если сделать небольшое допущение, которое состоит в том, что каждый цикл начинается не с фазы структурного кризиса, а с фазы технологического переворота (это вполне правомерно, поскольку цикл можно начинать с любой точки или с любой фазы, лишь бы начало и конец цикла совпадали, соответствовали друг другу), то окажется, что первая триада циклов эволюции международного рынка (середина VII в. — начало XIV в.) почти точно соответствует волне интеграции второго (средневекового) цикла дифференциации — интеграции, вторая триада циклов эволюции международного рынка (начало XIV в. — рубеж XVIII и XIX вв.) соответствует волне дифференциации третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время), а третья триада, циклов эволюции международного рынка (рубеж XVIII и XIX вв. — середина XXI в.) приходится на волну интеграции этого же третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время). Такое довольно неожиданное соответствие структурных элементов совершенно различных систем циклов

наводит на мысль о взаимодействии и своеобразной "стыковке" разных систем циклов и волн мирового развития, выведенных эмпирически.

Первая триада циклов эволюции международного рынка (VII — XIII ввЛ. I

цикл: 637—661 (ТП); 661—769 (ВП); 769—793 (РМР); 793—889 (СК). В вдкд;889—9”3 (ТП); 913—1009 (ВП); 1009—1033 (РМР); 1033—1117 (СК). III нют Ш7— t т (ТП); 1141—1225 (ВП); 1225—1249 (РМР); 1249—1321 (СК).

[258]

Вторая триада циклов эволюции международного рынка (XIV — XVIII вв.) I

цикл: 1321—1345 (ТП); 1345—1417 (ВП); 1417—1441 (РМР); 1441—1501 (СК). II цикл: 1501—1525 (ТП); 1525—1585 (ВП); 1585—1609 (РМР); 1609— 1657 (СК). III цикл: 1657—1681 (ТП); 1681—1729 (ВП); 1729—1753 (РМР); 1753—1789(СК)

Третья триада циклов эволюции международного рынка (XIX — XXI вв.) I

цикл: 1789-1813 (ТП); 1813—1849 (ВП); 1849—1873 (РМР); 1873—1897 (СК). II цикл: 1897—1921 (ТП); 1921—1945 (ВП); 1945—1969 (РМР); 1969— 1981 (СК). III цикл: 1981—2005 (ТП); 2005—2017 (ВП); 2017—2041 (РМР); 2041—... (СК).

(ТП — фаза технологического переворота, ВП — фаза великих потрясений, РМР — фаза революции международного рынка, СК — фаза структурного кризиса; в каждой триаде выделены ее начало и конец.)

Рассмотренное явление в данном случае имеет и следующий прогностический смысл, связанный с тем, что благодаря постепенному закономерному сокращению продолжительности циклов эволюции международного рынка каждая последующая триада этих циклов оказывается короче предыдущей. Вполне возможно поэтому, что волна интеграции в третьем глобальном цикле дифференциации — интеграции, соответствующая третьей триаде циклов эволюции международного рынка, будет иметь меньшую, чем обычно, продолжительность и завершится во второй половине XXI века, как это следует не только из соответствия триад циклов эволюции международного рынка глобальным волнам интеграции и дифференциации, но и из приведенного выше сопоставления циклов дифференциации — интеграции с вековыми трендами (!).

Если это так, если продолжительность волны интеграции из-за явно наблюдаемого ускорения исторического развития сократится с пяти до трех веков, то вскоре нас ожидают чрезвычайно крупные перемены, связанные с постепенным формированием нового способа производства и соответствующих институтов новой социальной и политической организации. По существу речь идет

[259]

о приближении нового крупнейшего перелома в истории, сопоставимого с эпохой "осевого времени" и эпохой Возрождения — Реформации. Такие прогнозы можно было бы не воспринимать всерьез (тем более, что прогнозов и пророчеств о глобальных переменах и так хватает), если бы не логика рассмотренных циклов, с одной стороны, и явный кризис прежних форм политической и социальной организации, обостряемый современной глобализацией (точнее, современной фазой глобализации, с другой). В жизни человека, его мировоззрений, функционировании общества что-то явно радикально меняется, но насколько радикальны эти изменения — вот в чем вопрос. Идет ли речь об очередном изменении форм капитализма или о более глубинных изменениях вплоть до изменения самого типа развития человека и общества, как считает, например, Э.А.Азроянц? По-видимому, это станет ясно в ближайшие десятилетия, но в любом случае слишком многое уже указывает на масштабность и глобальность предстоящих в

середине XXI века изменений.

5.5. Циклы глобализации и некоторые тенденции глобальной истории. Перспективы будущего развития

При анализе циклов дифференциации — интеграции можно также выявить некоторые дополнительные тенденции глобальной истории. Одной из таких важных "сквозных" тенденций является чередование доминирования Востока и Запада при переходе от одного глобального цикла дифференциации — интеграции к другому. Действительно, для первого (античного) цикла дифференциации — интеграции (в отличие от предыдущего цикла, который здесь не рассматривался) в целом было характерно культурное, экономическое и политическое доминирование Запада в лице полисов Древней Греции, эллинистических государств и Римской державы. Для второго (средневекового) цикла дифференциации — интеграции в целом было характерно культурное, экономическое и политическое доминирование Востока — Арабского халифата, Китая, Византийской и позднее Монгольской империи. Для третьего цикла дифференциации — интеграции (Новое время) харак-

[260]

терно культурное, экономическое и политическое доминирование Запада — сначала различных государств Западной Европы, затем США. Однако уже сейчас появляются явные признаки будущего доминирования Востока — в лице Японии, Китая, Индии, доминирования, которое скорее всего реализуется в следующем, четвертом цикле дифференциации — интеграции. Неслучайно некоторые западные авторы рассматривают Китай и Японию как главные державы XXI века [Kennedy, 1989; Frank, 1998].