Защита беспомощных
Уважение к ребенку требует от нас относиться даже к детям с глубокой степенью недоношенности как к полноценным членам нашего общества. Новорожденные — наши ближние, которые заслуживают жертвенной любви и уважения. На смену евгенической идее, что членами общества достойны быть только сильнейшие, должна прийти заинтересованность в жизни и защите самых беспомощных из нас. Дети — уязвимые члены нашего общества. Родители и родственники могут ставить свои интересы выше интересов ребенка. Врачи и администраторы больниц могут пользоваться пациентами в корыстных целях, чтобы укрепить свое влияние и положение в научных кругах. Простые граждане, руководствуясь соображениями политической целесообразности или принципами утилитаризма, могут потребовать направлять больше средств на лечение других групп больных. На нас, христианах, лежит ответственность защищать интересы слабых мира сего, доносить до общества их желания.
Когда следует прекращать интенсивную терапию?
Проявление уважения к ребенку во время лечения не означает, что мы обязаны лечить его любой ценой, лишь бы продлить дни его существования, даже когда шансы выжить равны нулю. Во введении к книге я уже приводил печальный пример Самьюэла Линареса, ребенка, который, несмотря на отсутствие реальных шансов на выздоровление, продолжал месяцами получать интенсивную терапию. Врачи не нашли в себе силы отключить медицинскую аппаратуру и уступить место неизбежному процессу смерти. В конце концов, отец Самьюэла, движимый состраданием и отчаянием, решил своими руками привести приговор в исполнение. На мой взгляд, в данном случае речь идет о полной несостоятельности нашей системы здравоохранения. Врачи, которые, либо боясь судебного разбирательства, либо по какой-то еще причине, пропустили момент, когда медицина перестала быть средством исцеления и восстановления, а превратилась в техномонстра, если не сказать хуже — в своеобразную форму насилия над ребенком. Проявлять уважение во время лечения — значит знать, когда нужно остановиться. Нужно учиться распознавать тот момент, когда лечение становится бесполезным и жестоким, и его побочные эффекты начинают перевешивать пользу.
Как научиться находить баланс между отрицательными сторонами интенсивной терапии и ее пользой? Если становится ясным, что надежды на сколько-нибудь значительное продление жизни нет, если лечение всего лишь оттягивает момент смерти, то после всестороннего обсуждения с родителями, получив их согласие, самым лучшим проявлением уважения к достоинству личности было бы прекращение лечения. Такие методики, как УЗИ головного мозга, могут дать врачу требуемую информацию о наличии травмы этого органа уже в первые дни и даже часы после родов. И хотя трудно утверждать, что между глубиной повреждения и отдаленными последствиями есть надежная корреляция, эта методика помогает предсказать возможные осложнения. Как воспользоваться этой информацией при решении вопроса о необходимости продолжения интенсивной терапии больному ребенку?
Анализируя последствия травмы головного мозга и аномалий его развития, христиане уделяют особое внимание ценности отношений. В главе 2 мы упоминали, что в основе человеческой природы лежит его способность к межличностным отношениям. Ричард Маккормик писал, что «в иудео-христианском мировоззрении значение, смысл и кульминация жизни проявляются в человеческих отношениях, в окружающих их справедливости, уважении, заботе, сострадании и поддержке»245. Поэтому при попытке оценить последствия травмы головного мозга, на мой взгляд, главным фактором является не столько степень физической инвалидности, сколько потенциал к формированию значимых отношений с семьей и друзьями, с обществом и, в конце концов, с Богом.
Следовательно, повреждение головного мозга, приводящее к нарушению моторной деятельности, слуха или зрения, при cоxpa-нении достаточной для формирования любящих отношений с другим человеком функциональной активности, не является, с моей точки зрения, достаточным основанием для прекращения интенсивной терапии. Польза от лечения в большинстве случаев превышает его отрицательные стороны. Напротив, глубокая степень повреждения мозга, которая лишает ребенка способности наладить значимые отношения с другим человеком, может расцениваться как факт сведения жизни до уровня простого биологического выживания. Такая ситуация может возникнуть, например, при тотальной деструкции паренхимы обоих полушарий головного мозга. К этой же категории относятся аномалии развития мозга, при которых отмечается полное нарушение формирования коры или подкорковых путей. И хотя такие формы патологии не лишают ребенка права быть достойным уважения человеком, они ставят под сомнение целесообразность продолжения жизни с помощью интенсивной терапии и спецаппаратуры. В каждой ситуации будет заново вставать вопрос о соотношении пользы и вреда от долгой и травматичной терапии. Если между родителями и врачом будет достигнуто согласие, то в таких случаях оправдано прекратить лечение, сознавая, что смерть, скорее всего, неизбежна. Целью этого шага станет не прерывание жизни, а прекращение бессмысленного лечения, хотя в результате и может наступить смерть. Если, как это иногда бывает, после прекращения интенсивной терапии ребенок остается в живых, специфическое лечение должно уступить место милосердному уходу, кормлению и симптоматической терапии.
Такой подход отнюдь не означает, что, вследствие тяжелой степени повреждения мозга, внутренняя ценность жизни ребенка становится меньше. Это бы противоречило базовым христианским убеждениям, которые я защищал в предыдущих главах. Однако наличие тяжелой травмы головного мозга может снизить потенциальную пользу от интенсивной терапии и инвазивных процедур по сравнению с их существенными отрицательными последствиями. У нас нет права решать вопрос, насколько бессмысленна жизнь. Но есть право решить вопрос о целесообразности лечения.
Такой же подход мог бы оказаться полезным и в случаях тяжелой травмы головного мозга у взрослых (см. случай Тони Бланда, рассмотренный во введении). Нужно оговориться, что случай Тони Бланда был особенным, так как там речь шла не о прекращении интенсивной терапии и искусственного дыхания, а о прекращении энтерального питания. Этот вопрос мы рассмотрим более подробно в главе 10.
Такие технологии, как сканирование головного мозга, позволяют нам оценить степень его повреждения. Разумеется, это не снимает болезненного вопроса о необходимости продолжать лечение критически больного ребенка или новорожденного с аномалиями развития. Но технология способна помочь в получении объективной информации о состоянии здоровья младенца, чтобы детально обсудить ее с родителями, друзьями, родственниками и принять правильные этические решения относительно продолжения интенсивной терапии. В этом смысле, уважение достоинства и ценности жизни ребенка, желание поставить во главу угла его интересы проявляются в реальных клинических решениях.