Новая генетика несет с собой новые надежды и новые опасности

Способность новой генетики круто изменить медицину будущего не вызывает сомнений. Во-первых, у врачей появляются новые под­ходы к решению старых проблем, что, несомненно, приведет к се­рьезным последствиям. Поняв природу сложных взаимосвязей меж­ду генетическими отклонениями и различными заболеваниями, ученые получат знания, которые позволят создать принципиально новые методы лечения. Во-вторых, генная терапия, несмотря на многочисленные неудачи, несомненно, обладает большим потен­циалом. В-третьих, генетический анализ позволяет обнаружить людей с наследственными дефектами, предрасполагающими к опре­деленным заболеваниям, и уже на ранних этапах жизни объяснить им, как избегать вредных влияний окружающей среды.

В то же самое время, генетические технологии таят в себе неко­торые опасности. Повсеместное использование генетического скри­нинга может привести к отторжению от общества людей с генети­ческими отклонениями. В прошлом медицина обладала ограничен­ными диагностическими возможностями и небольшим набором методов лечения. Но что происходит сегодня? Новая генетика дает в руки врача мощные инструменты диагностики генетических забо­леваний, а эффективные методы их лечения отстают на несколько лет. Для многих людей возможность предсказать свое будущее слу­жит не только благословением, но и проклятием. Наличие той или иной мутации может лишить человека права получить работу, при­обрести медицинскую страховку, взять заем в банке, найти партне­ра по браку.

Более того, пренатальный скрининг может привести к потере общественного уважения и социальному преследованию инвалидов и их родителей. Использование генетических технологий для отбо­ра и улучшения эмбрионов может способствовать закреплению в со­знании родителей отношения к детям как к товару. Использование генетической информации в целях наживы может позволить трансконтинентальным корпорациям оказывать значительное давление как на отдельных людей, так и на государственные системы здраво­охранения, в том числе и на Национальную систему здравоохране­ния Великобритании. Ограничение доступа к дорогим генетичес­ким и репродуктивным технологиям может обострить уже существу­ющие в обществе трения между богатыми и бедными. Технология может способствовать концентрации ресурсов на решении медицин­ских проблем богатого меньшинства, отвлекая наше внимание от низкотехнологичных решений болезней, вызванных бедностью и изоляцией от общества. Новые генетические методы лечения могут иметь побочные эффекты и пожизненные осложнения. Наконец, нечистоплотные политики и диктаторы могут воспользоваться тех­нологией для установления еще большего контроля над людьми, выступая за социальную евгенику или даже уничтожая нежелатель­ные расовые группы посредством «генетической бомбы». По сло­вам Клайва Льюиса, «так называемая победа человека над приро­дой означает, что одни люди распоряжаются другими при помощи природы»170

Ответ христиан на развитие генетических технологий

Как нам реагировать на эти проблемы в свете христианского ми­ровоззрения? Какими фундаментальными принципами мы долж­ны руководствоваться в повседневной врачебной практике? Рассуж­дая на эти темы с христианских позиций, нам нужно избегать двух крайностей.

С одной стороны, нужно избегать крайности генетического де­терминизма. Это наиболее частая ошибка, порождаемая упрощен­ным биологическим редукционизмом. Согласно этой точке зрения, генетика может объяснить все. Я делаю то, что говорят мне гены, так же как и компьютер выполняет то, что говорит ему программа. Все, что я есть, все, что я делаю, уже предопределено и является результатом действия непреклонного генетического кода, уникаль­ная комбинация которого возникла еще во время зачатия. Такая точка зрения поощряется сенсационными публикациями в прессе и частично самой индустрией генетических технологий. В представ­лении многих появление подробной карты генома человека, развитие генетической терапии закладывают фундамент нового времени: века здоровья, мудрости и альтруизма. Леденящие душу сенсационные заголовки в прессе об успехах генетики также способствуют закреп­лению среди населения веры в генетический детерминизм. Счита­ется, что как только ученые смогут расшифровать весь генетичес­кий код человека, они смогут разгадать все загадки человеческой природы, а значит, смогут контролировать и управлять человеком по своей воле. Фурор, порожденный новостью о возможности кло­нирования человека, — лишь один из таких примеров. Когда в прессе впервые появилось сообщение о рождении Долли, ряд журналис­тов и публицистов были убеждены, что если создать таким образом генетического двойника человека, то он вряд ли будет полноцен­ным человеком, так как у него «не будет души». Это, конечно же, абсурд. Двойняшки, появляющиеся на свет естественным путем, являются в полном смысле «клонами», но никто не осмелится на­звать их «недочеловеками».

На самом деле, генетический детерминизм — это научный вздор и, в духовном смысле, идолопоклонство. Люди — гораздо больше, чем просто продукт генов. С физиологической и психологической точек зрения, мы находимся в процессе постоянного формирова­ния на границе взаимодействия физической и генетической струк­тур с непрерывно меняющейся окружающей средой. С духовной точки зрения, мы находимся в неповторимых отношениях с Госпо­дом, Который дает нам жизнь и возможность общения с Собой.

Другая ошибка, противоположная генетическому детерминиз­му, — философский дуализм. Это учение утверждает, что материаль­ная природа человека не имеет никакого значения, потому что не является частью моего «я», нематериального разума и духа. Я свобо­ден изменять свое материальное тело и генетический код, потому что настоящее «я» определяется моим разумом, или взаимоотно­шениями с Господом. Дуализм, несомненно, очень привлекает био­логов и врачей с христианскими убеждениями. Он позволяет уча­ствовать в биологических исследованиях, в разработке репродуктив­ной и других видов биотехнологии, освобождая нас от обязанности задумываться о духовных последствиях. В конце концов, предме­том изучения в биологии и медицине является лишь материальная составляющая, а истинное «я» и ценность человека определяется его отношениями с Богом.

Но дуализм, равно как и детерминизм, основывается на оши­бочном миропонимании. Ортодоксальное христианское мировоз­зрение всегда подчеркивало, что в сложном и таинственном союзе человеческого бытия как физическое тело, так и нематериальная, духовная часть одинаково важны и тесным образом переплетены друг с другом. Генетический материал, который мы унаследовали от сво­их родителей, является физическим проявлением сложной паути­ны отношений, в которые мы были помещены, и является такой же важной частью моего «я», как и мой разум, и моя личность. Несо­мненно, что тело имеет большое значение и генетическая наслед­ственность играет важную роль в формировании моего «я», но при этом мои поступки не предопределены генетической программой. Мое человеческое «я», которое знают и любят окружающие и Сам Господь, больше, чем простая сумма всех моих генов.

Если генетическая наследственность имеет такое большое зна­чение, тогда как нам следует относиться к медицинскому лечению, направленному на изменение генетического кода? Если медицина — это разновидность искусства реставрации, то можно ли назвать ген­ную терапию восстановлением «поврежденного шедевра»? На мой взгляд, изменение генетического кода с целью восстановления, вос­создания поврежденного промежутка молекулы ДНК, замена боль­ного гена на его здоровый вариант вполне совпадает с духом обще­принятой медицинской практики. Главная цель такого подхода за­ключается в сохранении и восстановлении первоначального замысла автора. Я не нахожу принципиальной разницы между инъекцией искусственного гормона щитовидной железы больному с врожден­ным гипотиреозом и заменой поврежденного участка ДНК новым здоровом отрезком гена, что позволит телу больного самостоятель­но синтезировать данный гормон. Оба действия направлены на вос­становление изначального замысла автора. Методы терапии, целью которых является улучшение, направленные на получение детей с более сильными конечностями, лучшим ростом или более высокой скоростью нейронной активности, на мой взгляд, выходят за рамки человеческой компетенции. Генная терапия как способ улучшения человека пытается усовершенствовать первоначальный замысел. Но христианам нельзя пренебрегать учением о творении мира. В этике реставрационного искусства изначальный замысел автора считает­ся нормативным.

Конечно, зачастую бывает трудно различить восстановительное воздействие от улучшающего. Возьмем, к примеру, генную терапию, направленную на повышение сопротивляемости организма к ин­фекционным заболеваниям, в частности ВИЧ-инфекции. Направ­лена ли такая форма лечения на восстановление первоначального замысла Творца, или же это фундаментальное изменение человека? Новая генетическая технология обладает огромным потенциалом, поэтому христианам нужно глубже задуматься о первоначальном устройстве мира, созданного Творцом. Что значит быть человеком? Какие естественные границы положены нам физической природой и нравственным миропорядком?

Отбор эмбрионов по половому признаку или на основании осо­бого сочетания генов фундаментально неверен. В изначальном за­мысле творения ребенок воспринимался как дар, таинственный незнакомец, равный нам по положению и значимости. Но с появ­лением скрининга и эмбрионального отбора, дети рискуют превра­титься в товар, который мы выбираем в соответствии со своими вку­сами и предпочтениями. На мой взгляд, это меняет природу роди­тельских отношений. Это является уступкой духу века сего, который стремится контролировать все и вся. Современные родители рис­куют помешаться на желании контролировать естественный ход событий. Мы стремимся все проконтролировать и сделать себе та­кого ребенка, который будет удовлетворять нашим самым изыскан­ным притязаниям. Мы хотим воплотить в них свои нереализован­ные мечты. Но дух библейского учения призывает нас оставить та­кие мысли. Да, на нас возложена обязанность защищать, питать и учить наших детей, но мы должны также и уважать их. По словам Гилберта Майландера, «нам трудно согласиться с тем, чтобы тайна личности (равной нам по своей ценности!) раскрылась в жизни на­ших детей. Но мы должны осознать, что наши потомки не просто глина, которой мы вправе придумать какую угодно форму»¹⁷¹.

У меня нет простых рецептов или панацеи от всех трудных во­просов, порожденных генетическими и репродуктивными техноло­гиями. Нам, всем христианам, необходимо приложить больше уси­лий, чтобы глубже постичь смысл происходящих в мире стремитель­ных изменений и понять, как правильно реагировать на них с позиции христианской веры. Хотелось бы привести некоторые принципы, формирующие христианскую позицию.

Во-первых, я убежден, что мы призваны сочувствовать тем, кто испытывает глубокую внутреннюю боль по поводу бесплодия, а так­же семьям, столкнувшимся с разрушительным бременем генетичес­ких заболеваний. Именно реальность этой невыразимой боли вы­ступает главной движущей силой исследований и достижений но­вой генетики в погоне за технологическими решениями. Это свидетельствует о духовном банкротстве нашего общества, которо­му вместо реальной заботы не терпится предложить технологичес­кую повязку на кровоточащие раны проблем человеческого бытия. Во-вторых, христиане должны бросить вызов редукционнизму, взгляду на человека как на конструктор «Лего», который уже стал расползаться в современном обществе и здравоохранении. Нужно противостоять и показывать опасность наивной концепции гене­тического детерминизма, широко поддерживаемой современной прессой. На общественном уровне мы должны противостоять эко­номическим и политическим силам, порожденным новой генети­кой, требовать демократической подотчетности, политической про­зрачности и справедливости в поступках тех, кто контролирует тех­нологию.

В-третьих, я вижу крайнюю необходимость в разработке более глубокого понимания человеческой сущности, созданной по образу и подобию Божьему, поврежденной грехом, но все же принятой и искупленной Иисусом Христом в Его воплощении, смерти и вос­кресении. Нам необходима помощь богословов и библеистов, что­бы постичь сущность и смысл первозданного творения и наше в нем место. Врачи, генетики и специалисты по репродуктивным техно­логиям также должны внести свою лепту, делясь своими знаниями и практическим опытом, помогая перекинуть мост между миром Библии и миром современной науки.

В-четвертых, нужно предложить обществу альтернативное биб­лейское мировоззрение, которое рассматривает людей как прекрас­ный, хотя и поврежденный, шедевр, а не как случайно появившие­ся самовоспроизводящиеся организмы. Библейское мировоззрение сочетает в себе восхищение, уважение, сочувствие, защиту слабых и беззащитных членов общества. Оно со всей серьезностью относит­ся к материальной составляющей человека, но при этом напомина­ет о более высокой реальности, о возможности более глубокого ис­целения, о надежде, которая побеждает смерть.

И, наконец, последнее, и самое важное. Я глубоко убежден, что мы, как христиане, должны продемонстрировать миру нашу веру в ценность каждой человеческой жизни посредством реальной помо­щи и заботы.

В следующих главах мы еще вернемся к этим пяти фундаменталь­ным темам. Сейчас же мне хотелось бы обратиться от этических дилемм, поднятых достижения ми генетики, к болезненным вопро­сам, связанным с нежеланной беременностью, а также к древнему этическому спору об абортах и детоубийстве.

8