Uchebnik_Yaroslavskaya_yuridicheskaya_shkola

шает; 2) уменьшает она число преступлений или, может быть, увеличивает; 3) способна она подавить тот вид преступления, за который назначается, или, может быть, способна увеличить? При ответе на данные вопросы сторонники и противники смертной казни опирались на эмпирические данные, «опытные наблюдения». Приводились и дополнительные доводы. Так, защитники смертной казни указывали на а) надёжность этой меры как средства защиты общества и б) её дешевизну. Про­ тивники ссылались на то, что а) данная мера поддерживает гру­ бые инстинкты в народе и б) она невознаградима (неустранима) в случае судебной ошибки.

Н. Д. Сергеевский приходит к выводу, что и данное на­ правление не может дать прямого ответа на вопрос, должна ли смертная казнь занимать место в лестнице наказаний. Его суж­ дения опираются на ряд доводов.

Во-первых, из приводимых учёными английской школы опытных данных с бесспорностью не следует, что рассматри­ ваемая мера во всех случаях достигает своих целей - устраше­ ния и снижения массы преступлений. В одних случаях это на­ блюдается, но в других - нет. Рядом наблюдений доказано, что с отменой смертной казни число преступлений не увеличивает­ ся, а в некоторых случаях даже уменьшается. Заставляет заду­ маться и такой факт: по наблюдениям бристольского священ­ ника Робертса, из 167 человек, которых он напутствовал на смертную казнь, 161 бывали прежде зрителями при исполнении публичной смертной казни.

Весьма к месту приводится мысль профессора Кистяковского, что очень может быть и даже вероятно следующее: «не потому совершается больше преступлений в известных странах, что там часто прибегают к смертной казни, а наоборот: потому там часто прибегают к смертной казни, что много совершается преступлений»797. Уголовная политика современной России на­ глядно подтверждает это утверждение, хотя и (в условиях мо­ ратория на применение смертной казни) косвенным путём: санкции многих статей УК РФ ужесточаются, а доля лишаемых свободы лиц не уменьшается по мотивам роста преступности в целом и определенных категорий преступлений в частности.

797 Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. С.47.

551

Во-вторых, как резонно замечает автор научной статьи, ес­ ли бы даже было доказано, что смертная казнь вовсе не устра­ шает и не уменьшает число преступлений, то и тогда нет веских доводов против существования этой меры. Ведь тюремное за­ ключение тоже не устрашает (о чём свидетельствует высокий уровень рецидива) и весьма вероятно тоже не уменьшает числа преступлений, равным образом как и денежный штраф. Однако на этом основании ещё никто не ратовал за отмену тюремного заключения и денежного штрафа.

В-третьих, бесспорные плюсы смертной казни также не дают возможности прийти к однозначному решению.

Так, приводят тот довод, что данная мера служит лучшей защитой общества от преступников. Всё это так. Но, основыва­ ясь на подобном соображении, целесообразно предусмотреть её за преступления, которые отличаются свойством повторяемо­ сти, то есть в первую очередь за преступления против собст­ венности; однако с этим не согласится даже самый ярый защит­ ник смертной казни.

Или говорят: смертная казнь дешева, дешевле всех других видов наказания. И это совершенно верно. Но парирует автор «содержание, напр., зверинцев стоит несравненно дороже тюрьмы, почему же никто не предлагает перебить зверей из экономии? Или, может быть, жизнь заморского зверя ценится дороже человеческой? Если речь заходит о сокращении госу­ дарственных расходов, то не разумнее ли было бы обратить внимание на некоторые другие статьи в государственном бюд­ жете, прежде чем предлагать такую странную, чтобы не сказать более, экономию».

Соображения противников рассматриваемой меры столь же неубедительны. Говорят: это наказание поддерживает в народе грубые инстинкты. Но война, замечает автор, поддерживает та­ кие инстинкты ещё в большей степени. Или: смертная казнь не­ вознаградима, не имеет пути назад. Но и телесное наказание, тюремное заключение тоже невознаградимы; один денежный штраф вознаградим, да и то не всегда. То, что раз свершилось, не может сделаться не бывшим.

В-четвёртых, «оценка той или другой карательной меры с точки зрения её целесообразности или нецелесообразности да­ леко не решает дела». Имеет место, по мнению учёного, сме­ шение понятий, а именно: целей отдельных карательных мер

552

(целей наказания) и целей (назначения) всего уголовного пра­ восудия. Целями последнего всегда выступают охрана и под­ держание правового порядка посредством осуждения нару­ шающих его деяний. Цели же отдельных наказаний могут быть различны: устрашение, исправление и т. д. «Нетрудно видеть, что достижение общей цели уголовного правосудия не нахо­ дится в безусловной зависимости от достижения специальных целей отдельных карательных мер: эти последние цели очень часто не достигаются, но из этого ещё не следует, чтобы и об­ щая цель - охранение правового порядка - тоже не достига­ лась». Автор иллюстрирует свою мысль следующими примера­ ми. 1). Недалеко ушло то время, когда наказания базировались на одной цели - устрашения. Эта цель не достигалась, но тем не менее нельзя сказать, что уголовное правосудие в ту эпоху не выполняло своего назначения. 2). Ни одно из существующих наказаний не достигает своей специальной цели: ссылка не де­ лает из преступника полезного гражданина и, вместо колониза­ ции ненаселённого края, служит источником всевозможных бедствий для местных жителей; каторжные работы вместо до­ хода приносят государству убыток; тюрьма вместо исправи­ тельного заведения является школой разврата и преступления; рабочий дом - домом безделья и т. д. «Более яркого примера нецелесообразности карательных мер, - пишет учёный, - ис­ кать трудно; однако можем ли мы сказать, основываясь исклю­ чительно на этой нецелесообразности, что правовой порядок в России дурно охраняется, что уголовное правосудие не испол­ няет своего общего назначения?». Существует также ряд нака­ заний (денежные штрафы, кратковременное лишение свободы и т. п.), которые не имеют и не могут иметь никаких специальных целей, а между тем они служат общей цели уголовного право­ судия не хуже всех остальных и являются поэтому вполне уме­ стными в лестнице наказаний.

Как считает Н. Д. Сергеевский, когда не достигаются цели отдельных наказаний, это вызывает известные экономические и административные затруднения для государства и возможно - рецидив, повторение преступлений. Когда же не достигается общая цель правосудия, «разрушается правовой порядок, госу­ дарство разлагается и должно по необходимости замениться другим строем».

553

Различны и условия эффективности тех и других целей. Так, целесообразная организация карательных мер зависит от условий экономических, от государственного строя, от степени образованности граждан и т. д., то есть «от всей совокупности культурно-исторических условий места и времени»; сам выбор целей - от совокупности культурно-исторических условий. Достижение же общей цели уголовного правосудия «остаётся всегда неизменной» и зависит, во-первых, от реализации прин­ ципа неотвратимости («чтобы ни один виновный не избегнул суда») и, во-вторых, от последовательного проведения в жизнь принципа субъективного вменения («ни один невиновный не был наказан без вины»). Чем меньше процент отступлений, тем мы ближе к достижению целей.

Отсюда последователен тот вывод, к которому склоняется автор статьи: оценка карательной меры с точки зрения её целе­ сообразности не предрешает вопроса о её пригодности (или не­ пригодности) в уголовном правосудии, о её допустимости (или недопустимости) в лестнице наказаний. Сказанное вполне при­ ложимо и к смертной казни: если бы даже было установлено, что она ни одной из целей наказания не достигает, то и тогда не было бы достаточных оснований требовать отмены этой кара­ тельной меры. Оставаясь последовательными, мы должны были бы «уничтожить и тюрьмы и изобресть такое гомеопатическое наказание, которое заменило бы и эшафот и всё прочее»798. С другой стороны, и установление полезности смертной казни для достижения целей наказания - недостаточный аргумент уместности и необходимости её в системе наказаний.

Нельзя отказать автору статьи в логичности его суждений, как и в резюмируемом им положении о том, что исследования английской школы остались столь же безрезультатны относи­ тельно судьбы смертной казни (должна ли она сохраняться в ле­ стнице наказаний), как и рассуждения философско-метафизи­ ческие. В то же время им признаётся, что представители англий­ ской школы «дали нам массу выводов, относящихся к анализу института смертной казни с точки зрения социологической...».

Причину неудач обеих школ (философско-метафизической и английской) Н. Д. Сергеевский усматривает в использовании ненадлежащего метода: обособлении (изолировании) смертной

798 Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. С. 50.

554

казни среди прочих видов наказания при выборе предмета ис­ следования, признании её чем-то особенным. В итоге учёные этих школ ставили вопрос: имеет ли государство право лишать жизни своих граждан, не задавая другой вопрос, а вправе ли го­ сударство лишать граждан свободы или стеснять её? Отсекать человеку руку или ногу или отрезать язык давно признали не­ возможным, но почему же считают возможным отрезать язык вместе с головой?

Рассмотрение смертной казни как «нечто совершенно осо­ бого» автор статьи считает «коренной ошибкой». «Отрешаясь от всяких предвзятых мыслей и предрассудков и становясь на почву положительной науки, мы должны, полагает автор, неук­ лонно исходить именно из того положения, что смертная казнь, лишение жизни преступника есть одна из карательных мер уго­ ловного правосудия и подлежит поэтому одинаковой с ними оценке, по одним общим правилам и на основании одних и тех же критериев».

Что же предлагает учёный взамен критериев, которыми поль­ зовались представители двух других направлений? Он предлагает исходить из того факта, что карательные меры в обществе не представляют собой чего-либо постоянного и неизменного, они не могут оцениваться вне условий места и времени. Нельзя отсюда утверждать, что то или иное наказание безусловно недопустимо и непригодно ни для какой-либо эпохи и ни для какой-то страны. Что в одну эпоху является уместным, нормальным и правомерным (та же смертная казнь), в другое время выглядит недопустимым, нецелесообразным и бесчеловечным.

Главнейших условий два.

1. Господствующее в соответствующую эпоху воззрение на личность человека и гражданина. Был период, когда человека принимали за вещь, за расходный материал и т. п.; настали вре­ мена, когда личность всё более оказывается в центре внимания и заботы государства и общества. «Степень уважения личности, человека как таковой, с одной стороны, и размер заботливости государства об этой личности - с другой, - вот те факторы, ко­ торые главнейшим образом определяют собой организацию ин­ ститута наказания в каждом государстве, на каждой ступени его развития. Уважение личности заставляет ограничивать по воз­ можности вред и страдания, причиняемые человеку; начало го-

555

сударственных забот и попечения о личности, хотя бы и пре­ ступной, влагает в наказание различные цели».

2. Рядом с этим условием и в ближайшей связи с ним в процессе исторического развития народов вырабатывается и второе условие, оказывающее на физиономию наказаний не меньшее влияние: «Постепенная культура смягчает характер человека, развивает в нём нравственные начала над животными, в тесном смысле, побуждениями некультурного человека. То, что прежде доставляло человеку чувственное удовольствие, возмущает теперь его душу; то, что прежде казалось нормаль­ ным и естественным, противоречит теперь этическому чувству, оскорбляет нравственность». Начала гуманности пронизали всю жизнь человека и стали его постоянными, повседневными, практическими принципами. Кровавое зрелище, в том числе и при исполнении смертной казни, уже кажется отвратительным; страдания человека, хотя бы и совершившего преступление, вызывают сожаление. Немалую роль в этом играет и религия: «гуманизировав человека, христианская религия должна была мало-помалу гуманизировать наказание или, по крайней мере, способствовать этому»799.

Упомянутые выше два условия Н. Д. Сергеевский проил­ люстрировал на примере развития института смертной казни. Последняя в государствах классического мира, равно как и при теократии и деспотии, была вполне правомерна и уместна, ес­ тественна и проста, ибо человек как таковой был предметом права собственности, вещью, тягловой силой, скотом. Его жи­ вое тело можно было употребить для вскармливания рыб; вы­ вести для потехи на арену с мечом в руке, чтобы он зарезал се­ бе подобного; заставить погибать ради выгод и удовольствия земного владыки. Не было мотивов беречь жизнь и личность человека, а следовательно, не могло существовать тех сообра­ жений или чувств, которыми руководствуемся мы ныне.

В обществе, основанном на идее личности человека, всё на­ оборот: государство существует для людей, а не люди для госу­ дарства. Достижение максимальных условий материального, ум­ ственного и духовного благосостояния граждан - вот цель госу­

799 Те же начала формирования лестницы наказаний определялись автором в его вводной лекции по уголовному праву (Журнал гражданско­ го и уголовного права. 1879. № 1).

556

дарства. Выше личности человека нет ничего; «она есть отправ­ ной пункт и центр, около которого вращается вся государствен­ ная деятельность. Поэтому общим и основным принципом для нового государства является охранение жизни граждан». Если в прежнем государстве смертная казнь была, по общему правилу, допустима и, следовательно, могла применяться беспрепятствен­ но (хотя бы ради её дешевизны), то в новом, наоборот, она в принципе недопустима и, следовательно, «для применения её в каждом отдельном случае нужно доказать её безусловную необ­ ходимость: это же последнее, очевидно, невозможно».

Остаётся удивляться прозорливости автора статьи, основа­ тельности его суждений. В то же время не оставляет чувство горечи, что прошло без малого полтора века, а воз, как говорит­ ся, и ныне там. По-прежнему не утихают споры о судьбе смерт­ ной казни, а в числе доводов за и против немало и тех, по кото­ рым, как катком, «прошёлся» писчей ручкой маститый учё­ ный - Н. Д. Сергеевский.

В этом свете заслуживает быть упомянутым ещё одно сравнение, используемое в теории уголовного права поныне: говорят, что смертная казнь легче долголетнего, а тем более пожизненного лишения свободы, она есть акт милосердия к личности преступника. Мотив далеко не новый, известный со времён Сергеевского, писавшего по этому поводу: «Смешно и вместе с тем горько слушать подобные возражения: человек, которому раз отрубили голову, не воскреснет и второй жизнью жить не будет. Кто мешает осуждённому самому лишить себя жизни, если бы он предпочёл такой исход? Гвоздь, осколок стекла, даже булавка суть орудия, для этой цели вполне доста­ точные. Далее, кто измерит те физические и психические стра­ дания, которые испытывает казнимый? По новейшим исследо­ ваниям отрубленная голова живёт, сознаёт и чувствует от 10 до 40 секунд. Что думает эта голова, глядя на своё собственное ту­ ловище? За всем тем остаётся почти неизбежный страх смерти, превышающий всякие физические страдания».

Вывод автора статьи из вышесказанного категоричен: смертная казнь противоречит всей природе современного чело­ века, как физической, так и психической. «Она или поражает его страхом и ужасом, или заставляет разыгрываться в нём са­ мые дурные, животные страсти, те именно страсти, уничтоже­ ние которых есть главная задача всей культуры человечества».

557

Помимо упомянутых этических черт, автор статьи обра­ щает внимание ещё и на «общее политическое значение» смертной казни. Она «неизбежно возбуждает представление, что жизнь человека не есть что-либо неприкосновенное, но что, наоборот, она может быть приносима в жертву соображениям высшей важности. Применяя смертную казнь, сам законодатель указывает на то, что жизнь человека не есть преграда при дос­ тижении высших целей». И далее: «Каково может быть практи­ ческое применение подобного принципа, понятно всякому. Ед­ ва ли мы ошибёмся, если скажем, что с этой точки зрения смертная казнь есть одно из самых деморализующих и растле­ вающих народную совесть учреждений. Теория политических убийств - вот результат применений смертной казни в наше время; эта же теория, скажем необинуясь, есть одно из позор­ нейших явлений XIX в.». Добавим: и века двадцатого. Период массовых репрессий и казней 1920-1930-х гг. в России - на­ гляднейшее тому подтверждение.

Н. Д. Сергеевский приводит слова Бисмарка, сказанные в своё время в защиту смертной казни; нет никакого основания сохранять жизнь преступникам в то время, когда сотни и тыся­ чи людей честных гибнут на войне, в рудниках, на фабриках, от голода, бедности и т. д. Автор статьи едко замечает: налицо па­ раллель между смертной казнью и привилегированными спосо­ бами лишения жизни сотен и тысяч честных людей. Из этих слов канцлера, по мнению учёного, напрашивается другой вы­ вод: смертная казнь, бывшая когда-то нормальным учреждени­ ем, сделалась болезненным явлением в нашу эпоху. «Не насту­ пит ли когда-нибудь время, когда и к этим способам лишения жизни граждан, которые кажутся ныне нормальными, отнесутся так же, как ныне к смертной казни?» Хочется надеяться, что так оно в конечном счёте и будет: войны люди признают варвар­ ским способом снятия межгосударственных и межнациональ­ ных противоречий, смерть граждан от голода и недоедания от­ несут на счёт преступного правительства, от которого надо как можно скорее избавиться, предав его суду, и т. д.

Отдавая должное научному исследованию профессора Кистяковского, в котором многое «исполнено образцово», автор статьи не оставил без внимания слабые моменты этого важного труда, которые подвигли автора на подготовку статьи. Суть их видится в том, что А. Ф. Кистяковский «не сказал в своём сочи­

558

нении последнего слова по возбуждённому вопросу», допустил определённую непоследовательность в ряде мест книги, решая отдельные вопросы чисто метафизическим путём. Так, в числе доводов против смертной казни в исследовании фигурирует со­ ображение, что она уничтожает возможность покаяния грешни­ ка, лишает небо радости и доставляет радость «иным силам»; что человек «"от природы" чувствует отвращение к убийству. Если бы было иначе, он был бы хуже лютого зверя». Человек «от природы» вовсе не чувствует отвращения к убийству, ре­ зонно возражает автор статьи, а наоборот, «с полным удоволь­ ствием съедает убитого врага». И далее: не от природы чувст­ вует человек отвращение к убийству, а потому, что культура выработала в нём это чувство. Вызывает несогласие у автора статьи и ещё одно утверждение: «Странно строить силу нравст­ венного порядка на казнях ..., на этом фундаменте не может существовать ни одно общество»800. Такие общества были, су­ ществуют и, вероятно, долгое время будут существовать, пари­ рует Н. Д. Сергеевский.

Внимательное изучение научных положений небольшого по объёму труда профессора Сергеевского убеждает читателя в том, что перед ним одно из великолепнейших по содержанию и форме исследований, главное достоинство которого видится в строгой логичности изложения материала и завершённости ис­ следования, предлагаемых в итоге читателю выводов. Автор желал бы считать свою статью «маленьким продолжением» большого труда профессора Фойницкого. Продолжение же по­ лучилось весьма ёмким и многозначным, за что читатель и нау­ ка уголовного права не могут не быть глубоко благодарны Н. Д. Сергеевскому. Приводя заключительные слова исследова­ ния Хетцеля о том, что смертная казнь а) несправедлива, б) не­ целесообразна, в) неразумна, г) бесчеловечна, д) безнравствен­ на и е) несовременна, автор статьи сохраняет лишь две состав­ ляющие: несовременность и бесчеловечность смертной казни, отражая тем самым квинтэссенцию идеи, суть последней.

Первые труды Николая Дмитриевича Сергеевского, выпу­ щенные в Демидовском юридическом лицее, были посвящены проблемам уголовного судопроизводства. Работы «Основные начала и формы уголовного процесса» и «О суде присяжных»,

800 Кистяковский А. Ф. Исследование о смертной казни. С. 41, 47, 66.

559

опубликованные в книге 9 Временника Демидовского юриди­ ческого лицея в 1875 г., продолжают представлять для нас на­ учный и практический интерес.

Вступительная лекция на тему «Основные начала и формы уголовного процесса» была прочитана ученым 27 ноября 1874г. и впоследствии издана. Основной целью лекции явля­ лось выяснение основных принципов уголовного процесса, их исторического развития, взаимного соотношения и зависимо­ сти, без чего, по мнению ученого, невозможно изучение курса судопроизводства.

В рамках данной работы автором были сформулированы не­ сколько основных начал уголовного процесса. Основываясь на утверждении о том, что целью государства является охрана пра­ вового порядка, Н. Д. Сергеевский приходит к выводу, что пре­ ступление как нарушение правопорядка должно вызывать само­ стоятельную деятельность государства, не зависящую от соизво­ ления частных лиц или от их призыва государству на помощь. Инициатива преследования преступлений должна исходить все­ гда от государства независимо от воли пострадавшего лица.

Из этого основного положения вытекает следующее: начав преследование от своего лица, государство должно стремиться к определению материальной истины, а потому не может в даль­ нейшем производстве по делу ограничиться тем, что представят стороны. Достигнуть материальной истины оно может только путем собственной деятельности, направленной на определение с возможной точностью фактических отношений и обстоятельств правонарушения. Таким образом, уголовное правосудие от нача­ ла и до конца проводится самим государством независимо от ко­ го бы то ни было из частных лиц, заинтересованных в деле, «не обращая никакого внимания на то, что лицо, пострадавшее от преступления, желает прекратить преследование, не имеет средств доказать факт совершения, или лицо, обвиняемое по сво­ ей оплошности или нежеланию, не опровергает взведенных на него неправильных обвинений или даже усиливает их».

Продолжая рассуждения, ученый формулирует третье ос­ новное положение: государство, «как организм правового по­ рядка, имеет не только право, но и обязанность, и не только нравственную, но и юридическую, отправлять правосудие, су­ дить и наказывать преступников».

560