Тема 6. Синергетические аспекты тектологических взглядов Александра Богданова

В развитии научного знания периодически возникают моменты кардинального обновления научного мировоззрения или, говоря словами Т. Куна, смена парадигмы, "дисциплинарной матрицы". В начале века такая крупная научная революция произошла в естествознании, прежде всего в физике, математике, термодинамике. Сам по себе уже этот факт положил начало общему кризису науки. Трудно было смириться с утверждениями учёных, что мир нельзя описать единственным и исчерпывающим образом, что сложность и бесконечность элемента системы не меньше сложности и бесконечности самой системы, что познанный фрагмент не всегда есть суперпозиция целому. Теория бифуркаций Пуанкаре заставляла признавать эмерджентность мира, отказываться при анализе явлений от модальности долженствования. Так возникала современная физика с её принципом дополнительности, квантовая механика с принципом несепарабельности и т.д. Как следствие усилилось дробление и специализация отраслей знания, старые механистические модели мира становились недостаточными. Мир стал выглядеть более сложно.

Возникло сильное и естественное стремление к созданию общезначимого научного языка, к преодолению разрывов между научными дисциплинами, к поиску универсальных оснований. Не случайно это время физиков-философов, философов-математиков, время зарождения системщиков. Первым, из которых и долгое время единственным был А. Богданов.

В своём труде "Тектология: (Всеобщая организационная наука)" он впервые в истории науки разработал и предложил общесистемную концепцию, заложил начала не только новой "картины мира", но современному системному мышлению [21]. В принципе был предложен и обоснован новый исторический менталитет. Естественно, что свою работу он создавал для нового общественного строя, построенного не на принципах конкуренции и хаоса, а на принципах солидарности и рационализма. Но ни люди того времени, ни гуманитарные науки в целом ещё не были готовы принять новую, ломающую междисциплинарные заборы и подчиняющую всё сущее единым законам, концепцию.

Мир хотя и стал более сложным и непонятным в котором ускорились все процессы и управленческие модели которого уже не соответствовали новой динамике, предложенную Богдановым концепцию не воспринял и решал свои проблемы методом проб и ошибок. "Тектологию" Богданова читать было некому и некогда.

Лишь позднее, когда социальные флуктуации значительно утихли, настало время спокойного изучения феноменов прошлого и настоящего. Возникла кибернетика, призванная бороться с растущим хаосом, футорология, общая теория систем Л. фон Берталанфи, который через 30 лет после Богданова вдруг заявил: "Системы повсюду".

Обидно, но уже который раз взращённое в России знание возвращается к нам из Европы. Лучшей памятью А.А. Богданову было бы дальнейшее развитие идей "Тектологии", переложение их, не умоляя авторской ценности, на современный научный язык. Подготовка на этой базе учебника для высшей школы России, позволяющего на современном уровне развития науки переходить от специализации и детализации к обобщению и синтезу, к возможности мыслить многое как единое. Поэтому хотелось бы рассмотреть и уточнить богдановскую концепцию не только в кибернетическом, но и в синергетическом аспекте. Тем более, что в "Тектологии" имеется мощный теоретический задел для развития этих идей.

Во-первых, сама трактовка понятия "система" у А. Богданова более современна, чем у Берталанфи. Несмотря на все достоинства теории систем Л. Берталанфи, его разработок в области открытых биологических систем, обладающих свойством эквифинальности, т.е. способности достигать конечного состояния независимо от нарушений в определённых пределах начальных условий, его вывода (до этого уже обоснованного Богдановым) о том, что стационарное состояние для открытых систем это подвижное равновесие, при котором все макроскопические параметры системы остаются неизменными, хотя непрерывно продолжаются микроскопические процессы ввода и вывода вещества и энергии. Само понимание системы у Берталанфи механистично. Это всё же собрание, агрегат компонентов и их взаимоотношений, в лучшем случае система это вектор.

У А. Богданова же система - это прежде всего процесс, его система никак не может быть отделена от среды, она структурно связанна со своим окружением и изменяет его, спонтанно эволюционируя вместе с ним. Это то, что сегодня определяется как коэволюция.

Во-вторых, необходимо дальнейшее развитие выдвинутого Богдановым принципа бирегулятора (двойного регулирования) - комбинации, в которой два комплекса взаимно регулируют друг друга. Позднее математически исчисленного Н. Винером как принцип обратной связи.

Не умоляя достоинств кибернетической модели обратной связи, сегодня стало очевидна недостаточность управления построенного на механизме обратной отрицательной связи и компенсаторах. Некоторое время назад можно было слышать ошибочные рассуждения о том, что социализм якобы погубила недостаточность парка ЭВМ, что усилившаяся динамика социокультурных процессов, возросшее объёмы производства, информации не могли обрабатываться в ручную, по наитию, т.е. система не могла справиться с информационным взрывом и затормозила своё развитие.

А. Богданов первым теоретически доказал управленческую ограниченность эгрессивной системы. Самоорганизующаяся система управляет своими процессами при помощи сочетания положительной и отрицательной обратных связей. В моменты, когда система стремится к своему равновесию, когда процессы как бы выравниваются, линиризируются становятся детерминистскими и конвергенционными оптимальный механизм управления - обратные отрицательные связи. Но по Богданову "равновесие" есть момент, преддверие кризиса, переход к некоторому новому равновесию. Именно после этой точки управление должно стать иным. Это станет возможным только после структурных изменений в самой системе. Она должна быть более пластичной, разнообразной, ибо только эти качества есть залог приспособляемости системы к воздействиям среды. Богданов назвал подобные системы дегрессивными, а Берталанфи - открытыми. Позднее, эти же идеи будут взяты на вооружение К. Поппером и Ф. Хаеком при обосновании концепции открытого общества.

В-третьих, громаднейший комплекс идей заложен А. Богдановым в его теории подбора. Здесь многое ещё нужно домысливать, ведь часто мы открываем то, что уже готовы открыть и проходим мимо того, что пока нас не интересует. Удивительное разнообразие подбора демонстрирует Богданов: подбор в сложных системах, изменяющихся, прямой, репрезентативный, положительный, отрицательный, познавательный, гедонический. Как много гениальных решений в этом разделе "Тектологии". Вот только один пример. В параграфе " подбор в сложных системах" Богданов высказывает мысль, что первичные процессы подбора и приспособления в системе возникают в "пограничных" областях со средой, такой пограничной областью он назвал технику и только затем идут изменения по следующим слоям. Редакторы издания "Тектологии" 1989 года в комментарии к стр. 154 критикуют за это автора: "Эта формула грешит существенными погрешностями, главная из которых состоит в преувеличении роли техники в общественном развитии. Его исходным пунктом является не техника сама по себе, а производительные силы, уровень их развития".

Не отрицая роли производительных сил в общественном развитии необходимо признать, что Богданов был прав. Первоначальная ломка, модернизация начинается с изменений в технике и лишь, затем цепной реакцией затрагиваются другие сферы, включая индивидуальную психологию. Тогда это было мало кому понятно. Осознание богдановской правоты пришло после того как стали анализироваться стили культур и связанные с ними модели поведения. Речь идёт о доминирующих стандартах поведения, стереотипах деятельности детерминированных особенностями наличной техники. Например, система станков и оборудования рассчитанная на использование рядом поколений по необходимости будет требовать преемственности в навыках, стиле, режиме работы, будет отражаться в системе ценностей, где ведущими моментами выступят чувство неизменной преемственности, культ прошлого и беспрекословный авторитет отцов основателей, героев, классиков и т.д. Это постфигуративная культура, основной чертой которой является то, что её представители принимают без тени сомнения всё то, в чём не сомневается никто в его окружении. В такой культуре количество автоматически усвоенных поведенческих реакций и их внутренняя взаимосвязь - огромны, но только мизерная их часть осознаётся.

Другая важная мысль Богданова, изложенная в теории подбора: "Фактором, деятелем подбора всегда является "среда" в самом общем смысле этого слова ... за счёт среды происходит возрастание активностей при положительном подборе, в неё они уходят при отрицательном". Отрицательный подбор Богданова тождествен современному понятию элиминации, а его примеры не оставляют сомнения в том, что именно этот процесс он имел ввиду. Для Богданова элиминация не просто выброс излишней энтропии во внешнюю среду, не просто сокращение излишнего разнообразия, но и подготовка почвы для положительного подбора. Это выглядит очень свежо и актуально. В целом этот раздел "Тектологии" есть ничто иное, как первоначальная теория системной самоорганизации. Вывод А.А. Богданова очевиден: "никакой самопроизвольности нет места", есть сложнейшие процессы самоорганизации, при которых возникает дополнительный ресурс организованности, суть которого заключается в способности "целого быть больше простой суммы элементов, из которых оно состоит". По сути дела это тот же "порядок из хаоса" о котором писал Илья Пригожин. Л. Берталанфи через 30 лет вновь сформулирует эту мысль, но без ссылок на Богданова, а через 50 лет Г. Хакен выскажет идею о самоорганизации на основе корпоративного поведения нелинейных процессов в открытых динамических системах и также без ссылок на первопроходца.

Четвёртый важный момент в творческом наследии А. Богданова состоит в его попытке раскрыть одну из самых сложных тем в системных исследованиях - тему притягателей или аттракторов. Аттрактор - это некоторое подмножество в фазовом пространстве изменяющейся системы, которое как магнит притягивает к себе все траектории эволюционирующейся системы. Портретов аттракторов не так уж много и в математических моделях они используются уже давно, но до сих пор не исследованы для социумов. В параграфе "Предельное равновесие" Богданов в принципе подошёл к пониманию явления аттракторов: "Кризис есть нарушение равновесия и в то же время процесс перехода к некоторому новому равновесию. Это последнее может рассматриваться как предел происходящих при кризисе изменений, или как предел его тенденций. Если нам известны тенденции кризиса и те условия, в которых они разворачиваются, то является возможность заранее предвидеть конечный результат кризиса - то определённое равновесие, к которому он тяготеет". Совершенно очевидно, что богдановское предельное равновесие очень похоже на современное понимание аттракторов. Более того, Богданов доказывал, что "для одной и той же совокупности элементов возможна не одна, а несколько разных форм предельного равновесия ... Конечно, "выбор" того или иного предельного равновесия при этом отнюдь не случайный, а зависит от условий, в которых происходит превращение форм; противоречия с нашей схемой, следовательно, нет; но разница условий тут часто с трудом поддаётся учёту и оценке. Особенно это относится к жизненным формам". В этой части своего творчества А.А. Богданов в наибольшей степени становится нашим современником, ибо обнажает ту проблему, которая сегодня сверхактуальна для нас. Суть ее в том, что выбор альтернативы в моменты неустойчивости после бифуркации определяется случайно и направление эволюции становится непредсказуемым, поскольку конечный результат определяется случайным выбором на предшествующих этапах. Ничтожная погрешность в определении начальных условий приводит к ошибочному предсказанию некоторого отдаленного будущего. Хотя Богданов и не провёл отличие социумов как систем от систем живого биологического мира, но он утверждал, что "для мысленного разложения целого на его элементы необходимо точно установить "природу" каждого из них, те его реальные функции в жизни целого и историческое воспитание в предыдущих фазах его существования и борьбы".

Таким образом, Богданов вышел на понимание необходимости поиска инвариантных оснований реконструкции исторического прошлого для адекватного определения начальных условий при прогнозирование будущего. Такая отрасль знания сегодня формируется - это социоестественная история. Мы коснулись только мизерной части огромного научного наследия А.А. Богданова. Его возвращение в отечественную науку и духовную культуру ещё должно состояться.