Тема 2. Глобализация традиционных проблем и появление принципиально новых характеристик развития мирового сообщества на пороге XXI века

Перемены, происходящие в нашей стране, действительно сопоставимы лишь с глобальными тектоническими изменениями, однако причины современных российских изменений недостаточно сводить лишь к особенностям предшествующего развития, несмотря на то, что данный фактор, безусловно, очень важен для нас. Практически на протяжении всего предшествующего столетия накапливались новые обстоятельства и факторы, изменяющие сам ход мировых общественных процессов, их ритмику, динамику, способы организации социумов, приемы релаксации, тип менталитета. Уже на рубеже веков русский философ Н. Бердяев констатировал: "Что-то надломилось в органической жизни человечества, и началось что-то новое, все еще не до конца осознанное и опознанное" [3, с. 217]. Отчетливо эти обстоятельства визуализировались, т.е. стали видимыми, лишь к середине столетия. Однако первые попытки теоретической интерпретации новой ситуации были предприняты лишь в начале 70-х годов в рамках докладов "Римскому клубу" (международная неправительственная организация ученых). США, Англия, страны Западной Европы, Япония отдали дань новым обстоятельствам: великой депрессией, мировыми войнами, национальными конфликтами, потерянными поколениями, эстетическими концепциями, наркоманией, взрывами суицида и терроризма, своими философскими взглядами от О. Шпенглера до А. Камю и М. Хайдегера, событиями 60-х годов в США и Франции и т.д. Это был период девальвации многих рационалистических концепций, торжества иррационализма. В начале века Россия также не стояла в стороне от этих явлений и на потерю устойчивости отвечала идеями русского космизма, богоискательства, практикой организованного терроризма, попытками ужесточения режима власти, наконец - сменой модели развития.

Большинство европейских стран почти "вырулили", сменив свой менталитет, способы организации, нарисовав новую "картину мира", в которой больше не ищут истину как таковую. Они приспосабливаются существовать в ускоряющемся и стремительно изменяющемся мире. Например, скорость передвижения увеличилась в 10? раз, связи в 107 раз, обработка информации в 106, а сложность и скорость компьютеров, по мнению Гордона Мура из компании "Интел", удваивается каждые 18 месяцев. Человечество в конце XX в. уже находилось в иной реальности, но до сих пор упорно продолжает веровать в незыбленность традиционных исследовательских подходов. Исследованиями многих ученых установлен принципиально новый характер развития человечества - гиперболический. Изменения происходят в режиме с обострением. "Этот фундаментальный закон вынуждает пересматривать привычное мировоззрение. Принято думать, что процессы бурного роста, такие как возрастание населения Земли, "экономическое чудо", или увеличение потока научной информации, происходят по экспоненте. На самом деле, это - один из мифов классической науки. Большинство процессов лавинообразного роста происходят не по экспоненте, а гораздо быстрее, в режиме с обострением, когда рассматриваемые величины хотя бы часть времени изменяются по закону неограниченного возрастания за конечное время" [4, с. 73].

n

На рис.1 (X - ось времени, а У - ось событийности) предлагается одно из возможных отображений скачкообразного возрастания интенсивности всех процессов на рубеже 50-70-х годов нашего столетия, где 1 - средства связи, 2 - транспорт, 3 - средства отображения информации, 4 - динамика событий, 5 - численность населения, 6 - расходы на науку, 7 - расходы на образование.

Отметим несколько моментов новой реальности. Все социокультурные процессы стали более динамичными и взаимозависимыми, причем взаимозависимость проявляется в сложно опосредованных, часто неопределяемых и неожиданных формах. Резко возрос индекс агрегированности событий на единицу времени (ускорение социального времени). Глобальное ускорение современного мирового развития привело к тому, что 1 млн. лет в палеолите оказался эквивалентным по событийности 40 годам нашего времени, практически жизни одного поколения. Неустойчивость и усилившаяся частота разрушения порядков в современном мире превращаются в норму, а процессы в режиме с обострением становятся преобладающими, изменяя структуры и конфигурации социумов (турбулентность социальной жизни). Представьте себе разницу в поведении пятна мазута на водной глади пруда, в плавном течение реки и в бурлящем водовороте горного ручья. Режим с обострением - это режим без остатков, он втягивает в себя и сжигает все окружающее, порождая гиперболический рост . Ускоренное появление новых событий не только формирует качественно новые ситуации, но и одновременно "перекрывает" возможности возврата в предшествующие состояния (необратимость исторического времени). Стохастичность (вероятностность, случайность) основных социокультурных процессов периодически всплёскивается "эффектами кумуляции" (эффектами направленного взрыва), ломающие все прогнозы и предвидения. Жизнь становится непредсказуемой, а восприятие действительности - эмерджентным (от англ. - возникаю, появляюсь). Варианты возможного поведения объекта становятся столь многообразными, что аналитические центры уже не в состоянии их предвидеть. Из любой точки развития в принципе возможны до 1015 эволюционных комбинаций, какие из них реализуются - неизвестно. Расширение же диапазона альтернатив при принятии решений и усложнение выбора между ними постоянно воспроизводят неадекватность управляющих элит новым ситуациям (наказание властей выбором будущего). Сокрушительный крах терпят так же и технологии принятия решений на основе поиска эффективных стереотипов, так как существование в постоянной новизне уже не позволяет использовать опыт прошлого. "Прошлого не существует" - правило многих современных политиков, менеджеров и бизнесменов. На российскую авансцену принятия решений выходят новые цинично-прагматичные PR-технологии, подготавливающие массы к восприятию любого волеизъявления властей и в то же время загоняющие саму власть в ловушки будущего. Неизменной особенностью пиаровских технологий является их публичность и непродолжительная эффективность как следствие последующего их тиражирования конкурентами и появления у населения "синдрома привыкания". Поэтому PR-технологии обречены на изощрённость, на сползание к "черному цвету", а авторы пиаровских идей на высокие гонорары и баснословные заработки.

В начале 90-х годов проявилась явная ограниченность кибернетических моделей управления, основанных только на использовании принципов обратной отрицательной связи (ООС). Дельта запаздывания ООС в новой динамике процессов становится роковой и управленческие решения в результате подобного запаздывания уже не регулирует новые ситуации. Более того, происходит постоянное сокращение времени необходимого для анализа проблемы, моделирования ситуации, формулирования решения. Ситуации управленческого цейтнота становятся регулярными, а паузы между нестабильностями короче. Обострившаяся конкуренция обратных связей (обратной отрицательной и обратной положительной связей) и конфликт их результатов, ещё более усиливают неравновесность ситуаций, делая их неразличимыми для описательного анализа. Кроме того, традиционный подход в изучении сложных систем (разборка сложных систем до микроуровней с последующим поэлементным анализом и сборкой идеализаций) ставит исследователей, работающих в рамках привычной парадигмы, перед неразрешимой задачей обработки неимоверного количества информации и порождает проблему выделения операционных сведений из принципиально неопределяемого информационного объёма. Доказано, что верхняя граница практической исчесляемости фантастически огромная цифра - 1070. Таким же фантастическим является и количество информационных процессов, необходимых системе для вычесления взаимодействий [6, с. 28]. В какой-то мере современные информационные технологии сглаживают остроту этой проблемы, но принципиально решить ее не могут.

Плотная череда событий ведёт к потере образности в восприятии мира, ломке систем ценностей. При современных скоростях социальной жизни взор не успевает зацепиться за образ. Можно пересчитать спицы у стоящего колеса, но их не возможно различить у вращающегося. На смену образу как единице восприятия приходит "action". Сравните кинофильмы стран, в которых социальная жизнь течёт неспешно, монотонно с фильмами динамично развивающихся государств, фильмы прошлых лет и современные. Книжная культура (чтение), формирующая образы, стремительно вытесняется дисплейной, считывающей, скачивающей информацию. При нынешней динамике мы обречены на восприятие нестабильных образов, на их постоянное достраивание, которое будет зависеть от наших установок, нашей "предистории" и порождать ожесточенные дискуссии по поводу увиденного.

Совокупность понятий, на основе образного восприятия, сегодня явно недостаточна для того, чтобы конструировать картину мира, включающую разнородные динамические процессы и объекты, стремительно изменяющие свои качественные характеристики.

На протяжении тысячелетий взор выделял из единого и неделимого Универсума контуры интересующего человека объекта, прорисовывал его основные черты и передавл полученный образ рационалистическому мышлению для оформления его в понятие. Но взор не может фиксировать контуры нелинейности, неравновесности, необратимости, бесконечности, хаоса. Образы подобных явлений могут формироваться только как оппозиции. Нелинейность есть отсутствие линейности, неравновесность - отсутствие равновесности, беспорядок - отсутствие порядка, беспредел - отсутствие предела и т.д. Понятия сформированные на образах отсутствия не могут адекватно отражать явления присутствия. Постичь явления нередуцируемые в своём существе релевантными средствами невозможно, поэтому сознание вытесняет их за пределы рационального, в область мифического, сакрального и там пытается удержать их в границах универсальной представимости как некие "метаобразы". А между тем, нелинейность это особый мир со своими законами, ритмами, ролью. Он большая реальность, чем привычный нам рафинированно-линеаризированный мир и означает возможность внезапных изменений направления течений процессов. К сожалению, способность к нелинейно-целостному восприятию мира у современных людей в значительной мере утрачена, отсюда и обострение проблем распознавания образов, становление новой отрасли знания - топологии. Может быть ностальгия по некогда существовавшему "шестому чувству" и есть стремление человека к возврату подобного восприятия мира. Нелинейно-целостное мышление свойственно отдельным поэтам, художникам, провидцам, иногда оно возвращается с жизненным опытом и люди становятся мудрецами. Нелинейно-целостным восприятием мира изначально обладают дети, но по мере их взросления эта способность растрачивается. Неслучайно существует поговорка: "Устами младенца глаголет истина", рисунки детей привлекают взрослых именно целостным восприятием предметов. Неудивительно, что и мы будем часто ссылаться на строки поэтов в качестве аргументов нелинейного мышления.

При высоких скоростях социокультурных процессов, закономерно переводящих людей в мир неравновесности, нелинейности, частой, неожиданной и необратимой смены комбинаций, культурных образцов, в жизни людей по необходимости ведущими становятся "деловые императивы". Менеджерский подход из бизнеса перекочёвывает в сферы науки, культуры, быта, межличностных отношений. При новой динамике число ожидаемых событий, как следствие целеполагающей деятельности людей, становится ничтожно малым по сравнению с событийным обвалом современной самоорганизующейся материи. Поисковая активность становится жизненной доминантой людей. Если совсем недавно наиболее важные стратегические события в жизни человека лежали в перекрестье трудолюбия и знаний, то теперь, по мнению Р. Уотермена, "…на перекрёстке информации и случая. … Сдвигаясь в сторону, вы увеличиваете степень свободы в использовании случайных возможностей, но понятие информированного оппортунизма не становиться от этого менее важным". Термин "оппортунизм" в данном случае имеет здесь трудно передаваемую в переводе связь с термином "удобный случай" (opportunity) [7, с. 81]. Место роденовского мыслителя, мечтательного поэта и даже "высоколобого технократа" в табели статусных рангов современности прочно занял деловой, стремительный и коммуникабельный человек. Ориентации на ценности престижа, богатства и власти становятся откровенно ведущими и предоставляют человеку новые степени свободы. Однако ментальное смещение формирует и новые комплексы и привязанности, среди которых автоматически актуализирует проблемы автономности и ответственности за самоорганизацию собственной жизни. Базовым образом индивидуального успеха, эффективности импровизации, риска, проб и ошибок стал, широко рекламируемый в США, эксперимент Гордона Сью: "... Если вы поместите в бутылку полдюжины пчёл и такое же количество мух и положите бутылку горизонтально донышком к окну, вы обнаружите, что пчёлы будут настойчиво пытаться найти выход через стекло, пока не умрут от истощения, а мухи менее чем через две минуты все выберутся через горлышко на противоположном конце..."[8, с. 149].

Усилившаяся динамика социокультурных процессов, усложнение социальной структуры общества, дифференциация общественных отношений и автономизация личности закономерно привели в США и Европе к ослаблению так называемой "первичной коллективной солидарности". Происшедший ментально-духовный сдвиг подхлестнул ускорение социокультурных изменений. В европейских странах в 70-90 гг. вопреки всем предшествующим макроэкономическим теориям начался бурный и повсеместный расцвет малого бизнеса и предпринимательства. Напротив, в России, где ментальные структуры оказались более устойчивыми, надежды начала 90-х годов на малый бизнес как на новый параметр порядка не оправдались и в 2001 году число малых предприятий в России не больше, чем их было в 1993 году.

Этот незавершённый перечень новых характеристик реальности дополняет широкий спектор "глобальных проблем", которые активно, но безрезультатно обсуждаются мировым сообществом уже несколько десятилетий и решение которых так же требует нетрадиционных подходов. К сожалению, современная исследовательская парадигма, на базе которой разрабатываются конкретные стратегии развития, объективно не в состоянии учесть эти новые обстоятельства и продолжает поддерживать иллюзию глобальной трактовки мира, и в своём глубинном контексте рассматривает мир как некую (пока ещё не до конца познанную) завершённость, требующую полного ответа.

В этом плане исследователи социокультурных явлений, придерживающиеся классических воззрений, напоминают людей, впервые севших за руль скоростного автомобиля, но сохраняющих при этом роль менторов, восприятие мира, способы получения и обработки информации своего былого пешеходного опыта. Поэтому на сегодняшний день гуманитарная наука не успела нарисовать новые "картины мира", выработать новые логику, способы действий, объяснить современные восприятия, чувствования, модели поведения. Мы по-прежнему приспособляемся к переменам, воздвигая на пьедестал очередные авторитеты, и дружно вооружаемся их новыми "благородными спасительными стратегиями", которые все чаще и чаще проводятся в жизнь средствами PR и нейролингвистического программирования.