учебник микешиной

4

проблемой. Проблема - это такой вопрос, ответ на который отсутствует в накопленном человечеством знании, в то время как ответ на вопрос-задачу выводится из знания, содержащегося в самом условии задачи. Ответ на информационный вопрос (например, в каком веке возникла письменность на Руси?) отыскивается в накопленной информации с помощью специального поиска. В особых случаях постановке научной проблемы может предшествовать решение специальных задач, например, перестраивание эмпирического обоснования теоретического знания в соответствии с новыми фактами, что в свою очередь ставит проблему изменения картины мира, как, например, в случае радикальной трансформации электродинамической картины мира А.Эйнштейном.

Как знание, сформулированное в вопросительной форме, проблема обладает рядом особенностей. Прежде всего, это знание не может быть получено с помощью дедуктивного вывода, в котором заключение (сформулированная проблема) логически следовало бы из посылок. Формулирование (постановка) проблемы осуществляется с помощью некоторого набора логических процедур и операций, в частности, фиксации противоречия и неопределенности в форме вопроса; пространственно-временной ориентации, локализации и оценки проблемы (разграничение известного и неизвестного, уподобление - поиск образцов, отнесение к определенному типу и т.п.); разработки понятийного аппарата и других.

Другая особенность - специфические виды оценок этого знания. К вопросительной форме проблемы неприменима истинностная оценка, но возможны такие виды оценок, как правильность, осмысленность, допустимость, практическая и теоретическая значимость и др. Неопределенность, содержащаяся в проблемном знании, породила такой специфический вариант проблем, как мнимые, или псевдопроблемы. Мнимые проблемы в силу своей теснейшей связи с постановкой и решением реальных проблем науки выступают как необходимые моменты развивающегося знания. Они сходны с реальными проблемами по своей логической форме, их мнимость выясняется только путем эмпирической проверки и логического анализа полученных результатов, сопоставления с научными фактами, мате- риально-производственной и духовной практикой. Вот почему нельзя категорически и безоговорочно заносить в разряд мнимых проблемы экстрасенсорики, телепатии, телекинеза или существования неопознанных летающих объектов. Различают относительно мнимые и абсолютно мнимые проблемы. К первым могут быть отнесены многие физические проблемы, вполне реальные в рамках классической физики, но теряющие смысл в новых физических теориях. Так произошло с проблемами абсолютности пространства и времени, мирового эфира в качестве неподвижной системы отсчета, неизменности массы, длины и др., когда они попали в контекст теории относительности. Ко вторым - такие, которые

5

противоречат, как сегодня считается, закономерностям нашего физического мира, как, например, проблема вечного двигателя или проблема обоснования механических свойств светового эфира, которую как мнимую определял М.Планк, исходя из признания немеханической природы световых колебаний. Как показывает история науки, и те, и другие мнимые проблемы неотъемлемы от научного поиска и имеют определенную познавательную ценность, поскольку стимулируют поиск и обогащают его даже отрицательным результатом.

Общефилософский анализ существования в познании псевдопроблем позволил выявить следующие основные группы и соответственно источники их появления:

-«онтологические» псевдопроблемы, возникающие в результате приписывания предметного существования явлениям, которые не обладают таким существованием (например, проблемы существования теплорода, флогистона, эфира);

-логико-гносеологические псевдопроблемы, вызванные объективными трудностями познания и уровнем развития средств наблюдения (к ним могут быть отнесены проблемы геоцентризма или поиск объяснения расширяющейся Вселенной, например, за счет возникновения «из ничего» атома в единицу времени и пространства);

-логико-грамматические и семантические псевдопроблемы, порождаемые несоответствием между языком, его структурой, правилами и логикой. Примером последней группы могут служить парадоксы, возникающие при неразличении объектного и метаязыка, как в случае парадокса теории множеств, открытого Б.Расселом, по мнению которого здесь имеет место смешение в одном предложении слов различного логического типа или различных семантических уровней языка.

Понимание К. Поппером места и роли проблемы

Особый подход к проблеме как форме знания предложил К.Поппер, разрабатывавший учение о «трех мирах», или универсумах, - мире физических объектов или физических состояний, мире мыслительных (ментальных) состояний и мире «объективного содержания мышления» - человеческого языка, рассказов, мифов, научных идей, поэтических мыслей, содержания и идей произведений искусства. Представления о «третьем мире» Поппера перекликаются с уже известными теориями форм и идей Платона, объективным духом Гегеля, универсуме суждений и истин самих по себе у Больцано, объективного содержания мышления у Фреге. Однако есть существенные различия: Поппер - против объективно-идеалистической интерпретации «третьего мира», для него это продукт человеческого духа, хотя и существующий самостоятельно, отчужденный, в котором, в част-

6

ности, содержатся конкурирующие теории, критические аргументы, гипотезы, дискуссии, вербализованные идеи из книг и журналов и т. п. Это мир культуры, «где человеческий разум живет и растет во взаимодействии со своими продуктами». «Обитателями» этого мира являются также проблемы и проблемные ситуации, в том числе те, которые объективно существуют, но еще не обнаружены и не представлены в языковой, вообще знаковой форме. Обнаружение и решение этих проблем происходит во взаимодействии всех трех миров.

Следует различать проблему в объективном и психологическом смысле, последнее он не рассматривает, подчеркивая, что человек, работающий над проблемой, не всегда может правильно сказать, в чем она состоит. Например, астроном И.Кеплер понимал свою проблему как обнаружение гармонии мирового порядка, сотворенной Богом Вселенной, тогда как ее объективный смысл состоял в нахождении математического описания движения планетарной системы из двух тел.

Отличительной особенностью концепции Поппера является эпистемологический эволюционизм, представляющий эволюцию, рост научного знания следующим образом. Проблема Р1 порождает попытки решить ее с помощью некоторых пробных теорий, которые затем подвергаются критическому анализу и устранению выявленных ошибок, что позволяет сформулировать новую проблему Р2, возникающую из нашей собственной творческой деятельности и указывающую на достигнутый прогресс - эволюцию научного знания, в ходе которой происходит своего рода «естественный отбор». От природного отбора он отличается тем, что человек осознает необходимость критики и преодоления ошибок, но главное - он пользуется «специфически человеческим языком», позволяющим смотреть на проблему и теорию как объекты, с которыми необходимо работать. Сходство с природным миром в том, что «все организмы - решатели проблем», всем присуща функция решения проблем, возникающих из внешней окружающей среды или из внутреннего состояния организма. Эволюционная эпистемология Поппера предложена им в противовес традиционной теории познания, она дает новое более широкое понимание знания, которое может существовать объективно и не обязательно быть осознанным. Знание в любых его формах представляет собой способ приспособления всего живого к условиям окружающей среды (Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. Глава 6.Об облаках и часах. Подход к проблеме рациональности и человеческой свободы // Он же. Логика и рост научного знания. Избр. работы. М., 1983).

Методологический интерес в понимании проблемы имеет данная Поппером типология философских проблем математики, в полной мере принадлежащих к «третьему миру», выявленная им при критическом анализе эпистемологии математика-интуициониста Л.Брауэра, который «провел четкое различение между математикой как таковой и ее лингвистическим выражением и ее коммуникативной функцией». Это эпистемологиче-

ские проблемы об источнике математической достоверности, природе математических

8

мы. Известно, что большинство современников основоположника учения о наследственности Г.Менделя не понимало, о чем идет речь в открытых им законах, результаты, полученные автором, значительно опережали имевшийся уровень науки, работа Менделя противоречила традиционным подходам науки того времени к изучению наследственности, а также господствовавшему в середине XIX века способу мышления. Аналогичную ситуацию мы встречаем в истории открытия витаминов (работы Н.И.Лунина) с той только разницей, что значение своих работ не понял и сам автор. Таким образом, постановка, выбор и решение научных проблем, возникающих как следствие рассогласования, противоречивости и неполноты научного знания, существенно обусловливаются не только собственно научными, но также социальными и культурно-историческими факторами.

Зависимость постановки и характера проблемы от социокультурных факторов наиболее ярко выражена в гуманитарном знании, в целом в науках о духе, где проблема как форма научного знания имеет свои особенности.

Особенности постановки проблем в гуманитарном знании

Один из фундаментальных подходов к этой теме нашел свое отражение в попперовских «Облаках и часах» при исследовании им так называемой «проблемы Комптона» - известного ученого в области квантовой механики. Исходно речь идет о соотношении детерминизма и индетерминизма в физических явлениях и в поступках, в целом в поведении человека. Под индетерминизмом при этом понимается не отсутствие причинной обусловленности, но признание того, что «не все события в физическом мире предопределены с абсолютной точностью, во всех своих наимельчайших деталях», что объективно существуют неопределенность и случайность. Иными словами, речь идет о специфике постановки и решения проблемы детерминизма – индетерминизма в естественных и гуманитарных науках, а это в свою очередь определяет специфику всех других проблем и особенности данных наук. Для понимания специфики проблем гуманитарного знания «нам нужно чтото по своему характеру промежуточное между абсолютной случайностью и абсолютным детерминизмом».

Поппер полагает, что «на самом деле мы хотим понять, как такие нефизические вещи, как

цели, размышления, планы, решения, теории, намерения и ценности, могут участвовать в претворе-

нии физических изменений физического мира. ≤…≥ Ведь нельзя же объяснить все те огромные физические перемены, которые ежечасно совершаются благодаря нашим авторучкам, карандашам или бульдозерам, лишь на основе чисто физических понятий, опираясь либо на детерминистскую физическую теорию, либо приписывая все (используя стохастическую теорию) случайности»… Соответственно, можно сформулировать «проблему Комптона» как проблему о влиянии мира абстрактных

9

значений, смыслов на человеческое поведение (и, следовательно, на физический мир). Здесь слова «мир значений, смыслов» следует понимать как сокращенное обозначение совокупности таких разнородных вещей, как обещания, цели и правила разного рода – типа правил грамматики, вежливого обращения, логики, игры в шахматы, контрапункта, а также такие вещи, как научные (и другие) публикации, обращения к нашему чувству справедливости или щедрости или к нашему художественному чутью…». Данная проблема, считает Поппер, «является одной из наиболее интересных философских проблем, даже если на нее обращало внимание мало философов. <…> Это вообще ключевая проблема, более важная даже, чем классическая проблема о взаимоотношении духовного и телесного», которую он называет декартовской (Поппер К. Объективное знание. Эволюционный подход. Глава 6.Об облаках и часах. Подход к проблеме рациональности и человеческой свободы // Он же. Логика и рост научного знания. Избр. работы. М., 1983. С. 523, 525).

Проблема «влияния смысла на поведение» – это проблема «объяснения и понимания всепобеждающей силы смыслов, например, содержания наших теорий, наших целей, наших намерений», но управление нашими действиями со стороны теорий – гибкое и мы можем подвергнуть их критике, управлять ими, иметь обратную связь. В конечном счете, решение этих проблем, имеющих непосредственное отношение к гуманитарному знанию, где главное – человек, выводит Поппера вслед за Комптоном к идее сочетания свободы, контроля и гибкого управления и к выводу о том, что свободу несет не просто случай, а тонкое переплетение случайного и непредсказуемого и, с другой стороны, ограничительного регулирования - цели или стандарта.

К особенностям проблемы в гуманитарных науках в иных аспектах обращались представители герменевтики. В «Истине и методе» Гадамер обратил внимание на то, что в XIX веке с появлением историзма понятие проблемы приобретает универсальную значимость, утрачивается ее непосредственное отношение к фактическим вопросам, философы, не справляясь с историзмом в познании, «спасались бегством в абстракцию понятия проблемы». Они не увидели никаких проблем в самом способе «бытия» проблемы, тогда как необходимо было «разрушить иллюзию, будто проблемы существуют вечно, как звезды на небе», преодолеть неокантианское представление о «тождестве проблем», показав, что это пустая абстракция, поскольку постановка вопроса, проблемы меняется с течением времени. Внеисторическая точка зрения, полагающая проблему как феномен попперовского «третьего мира», по Гадамеру, не существует. Точка зрения, которая возвышается над другими и якобы позволяет мыслить истинное тождество проблемы вопреки всей изменчивости попыток ее решения, - это чистейшая иллюзия, поскольку в этом случае проблема выпадает из мотивированного контекста, утрачивает смысловую однозначность и, соответственно, возможность разрешения. Эта позиция в понимании проблемы принципи-

10

альна для наук о духе, гуманитарного знания в целом. В той мере, в какой эти науки имеют своим предметом текст, его понимание и истолкование, объяснить эти особенности проблем гуманитарного знания может именно герменевтика. Проблемность здесь рассматривается прежде всего как вопрошание, исследуемое в логике вопроса и ответа, а по Гадамеру, логика наук о духе - это логика вопроса.

Такую позицию по отношению к исторической науке занял в свое время английский историк и философ Р.Дж.Коллингвуд, по-видимому, первый, стремившийся заменить пропозициональную логику (логику утверждений) логикой вопроса и ответа. Он полагал, что истинность - это продукт комплекса, состоящего из вопросов и ответов, и понять излагаемые положения истории (предание) можно, лишь реконструировав те вопросы, на которые текст дает ответы. Гадамер поддерживает эти идеи и продолжает их, утверждая, что «тот, кто хочет понять текст, должен, спрашивая, обратиться к чему-то, лежащему за сказанным». Мы понимаем смысл текста лишь в том случае, если обретаем «горизонт вопроса», при этом неизбежно выходим за пределы того, что сказано в данном тексте. В исторических текстах необходимо реконструировать два различных вопроса (и соответственно два ответа) - вопрос о смысле отдельных событий, обусловленных субъективными помыслами, и вопрос о плане всего происходящего большого события. Существует своего рода параллель: подобно тому как исторические события не совпадают с представлениями действующих в истории субъектов, также и смыслы данного текста выходят за пределы намерений автора текста. Поэтому герменевтика всегда должна быть выше простой реконструкции и «всегда требуется выводить реконструированный вопрос в открытость его проблематичности», осуществлять слияние горизонтов автора текста (спрашиваемого) и интерпретатора (спрашивающего), разумеется, посредством языка.

Типовая проблемная ситуация гуманитаристики, как показал А.В.Михайлов, - поиск ответа на вопрос «что это такое?» на основе имеющихся художественных, исторических, литературоведческих текстов, где проблема часто принимает вид: что такое романтизм, классицизм, реализм и т.п.? Анализируя на примере исследования романтизма типовые решения такой проблемы, автор обнаруживает, что уровни ответа на вопрос существенно разнятся и представлены либо уровнем дефиниции, либо уровнем исследования истории литературы, истории культуры, где явление понимается «лишь как логический момент целого». Правильная дефиниция, часто «обыденная» или «школьная», нередко представляется конечной целью исследования, и констатируя существование в научной литературе десятков и даже сотен определений того или иного направления, исследователь полагает, что решить проблему - значит найти «окончательное», всех удовлетворяющее,

12

Философско-методологический анализ постановки проблемы как первоначального этапа в научном исследовании может быть дополнен рассмотрением операций и процедур, имеющих прикладной характер и распространенных на все формы мыслительной деятельности в целом. «Не существует метода, который позволил бы научиться спрашивать, научиться видеть проблематическое» (Гадамер), поскольку искусство вопрошания – это и есть искусство мышления, т.е. не может быть «навыка» , но возможно научиться понимать саму природу и структуру вопроса, его основания, предпосылки и правильную постановку. Уже в «логике вопросов и ответов» Коллингвудом сформулированы необходимые принципы проблематизированного мышления. Исходя из идеи Платона: мышление – «диалог души с самой собой», он понимал мышление как «процесс постановки вопросов и получения на них ответов, причем второму предшествует первое – некий Сократ, заложенный в нашей душе».

Коллингвудом введен «принцип коррелятивности между вопросом и ответом», который состоит в следующем:

-конкретный детализированный ответ может быть получен только на конкретный детализированный вопрос; общий расплывчатый вопрос породит такой же ответ;

-противоречие может быть понято как противоположные ответы на один и тот же вопрос;

-если значение предложения соотносится с вопросом, на который оно отвечает, то и его истинность должна быть соотнесена с ним же. «Значение, совместимость, противоречие, истинность и ложность – все это не относится к предложению как таковому, предложению самому по себе; все это относится к предложениям как ответам на вопросы», коррелятивным им;

-истина не является атрибутом отдельного предложения или даже их комплекса, но только комплекса, состоящего из вопросов и ответов. Нельзя называть предложение истинным или ложным, бессмысленным или осмысленным, если мы не знаем вопроса, на который оно послужило ответом, - положение, которое должен помнить каждый «критик», обязанный точно реконструировать вопросы (см.: Коллингвуд.Р.Дж. Идея истории. Автобиография. М., 1980. С.340-346).

Гадамер опирался на идеи герменевтики о логической структуре открытости, выражающейся в вопрошании и вопросе. Платон совершил «глубочайшее открытие», обосновав в диалогах, вопреки общепринятому мнению, что «вопрос труднее ответа», что тот, кто полагает себя знающим, вообще не способен спрашивать, а осознать свое незнание всегда мешает господствующее мнение, подавляющее спрашивание. Особое внимание Гадамер уделяет анализу природы вопроса, показывая, что «подлинный вопрос требует открытости», которая вместе с тем предполагает «определенную ограниченность горизон-

13

том вопроса», иначе он расплывчат и неопределенен, т.е. он «не поставлен». Постановка вопроса предполагает фиксацию несомненных предпосылок, позволяющих увидеть, что должно быть решено, поскольку «сущность знания заключается в том, что оно не только выносит правильное суждение, но одновременно с этим и на тех же основаниях исключает неправильное». По Гадамеру, знать одновременно означает познать противоположное; спрашивать – значит раскрывать, делать явным, испытывать чужое мнение, преодолевать господство расхожего мнения, которое может «замять вопрос». Интерпретация, истолкование как «беседа с текстом» – это не просто метафора, но восстановление изначальной «смыслокоммуникации», живого «сейчас» разговора, «изначальной формой которого всегда является вопрос и ответ».

В текстах Канта уже присутствовало разделение на метафизические и педагогические вопросы. Гадамер рассматривал различие педагогических и риторических вопросов, при этом сложность и парадоксальность педагогических вопросов состоит в том, что они, по существу, представляют собой «вопросы без действительно спрашивающего», так как учитель знает ответ и проверяет лишь знание ученика. Риторический вопрос, например, «разве не прекрасна природа осенью?», передающий в вопросительной форме, подобно повествовательному предложению, сообщение о чемто, лишен не только действительно спрашивающего, но и действительно спрашиваемого. Гадамер также показал «исторический» характер вопросов и «историчность» их понимания: вопросы не тождественны в разное время и в разных обстоятельствах. Что касается вопросов в собственно исторических текстах, то Гадамер вслед за Коллингвудом полагал: «мы поймем историческое событие лишь в том случае, если реконструируем вопрос, ответом на который и были в каждом данном случае исторические действия тех или иных лиц» (Гадамер Х.-Г. Истина и метод. Основы философской герменевтики. М., 1988. С. 436).

В современной логике вопросов и ответов, или интеррогативной логике, четко фиксируется связь между вопросом и ответом, определяется, что может считаться полноценным ответом, выделяются следующие основные классы вопросов: альтернативные вопросы, в которых уже перечислено конечное множество альтернативных ответов, например, «работаете Вы или не работаете?»; ли-вопросы (альтернатива подразумевается), например, «нравится ли Вам Ваша работа?»; частные, или специальные вопросы, т.е. вопросы, введенные при помощи вопросительных слов «почему», «где», «когда» и др., например, «почему Вам нравится Ваше работа?». Особое место занимает анализ предпосылок каждого вопроса.

Как отмечает Г.В.Сорина, «вопрос всегда явным образом детерминирует ответ». Это определяется тем, что «несущей конструкцией в структуре любого вопроса является его явная предпосылка, благодаря которой… любой вопрос является своеобразной формой утверждения. Явная предпосылка вопроса представляет собой ту исходную базовую информацию, которую спрашивающий закладывает в вопрос». Кроме того, «фактически структура вопроса, оказывая явное влия-